Текст книги "Зачарованный край (СИ)"

Автор книги: Макар Авдеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)

Часть четвёртая. Оставаться человеком. Глава 30. Ком в горле

ЧАСТЬ ЧЕТВЁРТАЯ. ОСТАВАТЬСЯ ЧЕЛОВЕКОМ

Если ты чувствуешь, что оставаться человеком стоит – пусть это ничего не даёт, – ты всё равно их победил.

Джордж Оруэлл, «1984»

Глава 30. Ком в горле

– …Вставай, боец! – чей-то окрик резко ворвался в сознание Ярого. Если слышит – значит жив. Это уже хорошо. Следом пришла лёгкая боль от пощёчины, но по сравнению с ментальной атакой контролёра она показалась Ярому щекочущей, даже приятной. Авантюрист усилием воли выдернул своё сознание из беспамятства и с трудом открыл глаза. Над Ярым склонились Холод и Шаман, пристально вглядываясь ему в лицо.

– Моргни, если слышишь меня, – сказал Холод. Ярый моргнул. – Отлично! Говорить можешь?

– М-м-могу, – хрипло выдавил Ярый. – Что по обстановке?

– Чисто. База под нашим контролем.

Встать получилось не с первого раза. К счастью, напарники поддержали Ярого под руки.

– Ты молодец, парень, контролёра завалил! – восторженно выпалил Шаман. – Как это у тебя получилось?!

– Оставь его в покое, Шаман, – сказал Холод. – Дай ему оклематься.

Ярый огляделся. Он находился всё в том же кабинете Азазеля. У дальней стены лежал изрешечённый свинцом труп странного существа. Авантюрист, ещё шатаясь, с любопытством подошёл поближе, чтобы рассмотреть контролёра. Мутант походил на карлика с непропорционально большой головой, из одежды на его теле имелись только какие-то жалкие лохмотья. Он был почти лысым, ни следа не осталось от «роскошной» бороды, на голове лишь несколько волосинок. Чёрные, выпученные глаза неподвижно уставились в потолок. С трудом верилось, что это и вправду Азазель. Его истинное обличие разительно отличалось от того «боевого скафандра», который он демонстрировал окружающим. Авантюрист даже грешным делом подумал – а может, всё, не только внешность Азазеля, было сплошным наваждением? И сейчас он выйдет наружу, а там ни памятника Ленину, ни этого странного города?..

– Ты что, никогда контролёра не видел, что ли? – спросил Шаман.

Ярый внезапно почувствовал у себя за пазухой что-то горячее. Жар исходил из внутреннего кармана куртки. Авантюрист расстегнул карман и вытащил… «стальную блоху». Ярый положил её туда давным-давно и забыл, а «серафимы» каким-то чудом не отобрали при обыске.

Плоская окружность, похожая на маленький диск, сильно оплавилась по краям, и сейчас с шипением продолжала плавиться. Авантюрист выронил реликвию на пол – «блоха» едва не прожгла ему перчатку! Ещё мгновение, и она превратилась в дымящуюся лужицу неизвестного вещества серебристо-металлического цвета.

Эту «блоху» Ярый когда-то оставил как память о Карпе, потому что она появилась рядом с подлянкой на том месте, где погиб напарник. Одним из свойств реликвии была защита от пси-воздействия. Так что, похоже, она послужила существенным подспорьем в ментальном поединке с контролёром. Он сам никогда бы не смог этого сделать. Мы, старики, уходим, но вы, молодые, продолжаете ходку за нас…

Отряду Холода действительно удалось застать врасплох капитанов. Кроме Сэнсэя, Степашки и Гулливера, потерь со стороны авантюристов больше не было. Троих капитанов уничтожили на месте, троих, в том числе женщину по прозвищу Пиранья, захватили в плен. Сейчас они находились в помещении бывшей гауптвахты, под присмотром Блэкмора, Пушкина и других.

На улице светало. Памятник Ленину стоял на привычном месте. Рядовые «серафимы» выползали из своих нор, разбуженные пальбой и грохотом, и недоумённо хлопали глазами, не понимая, что стряслось. Ещё не до всех дошло, что власть на базе сменилась. Рассвет ознаменовался неоднозначными чувствами и переживаниями. Одни были счастливы от того, что смогли наконец воссоединиться с друзьями, как, например, Кухня и его давний приятель Винт. А кто-то, наоборот, оплакивал павших товарищей, как Филя своего верного напарника Степашку. Но всё-таки радости это утро принесло больше, чем печали.

Единственным из капитанов, кого не смогли захватить в плен и не нашли среди мёртвых тел, оказался Лучник. Начальник «тайной полиции» Азазеля просто бесследно испарился. Никто из авантюристов его не видел, не обнаружили даже следов побега. Это немного омрачило всеобщий моральный подъём, но лишь самую малость.

Пленных капитанов допросили на предмет того, сколько тайных агентов «серафимы» разослали по разным уголкам Зоны, а также про внешность этих шпионов и прозвища, под которыми они были известны остальным авантюристам. Капитанов не пришлось пытать или долго заставлять, они сами выложили на блюдечке всё, что знали о деятельности секты. Дальнейшая нужда в них отпала. Авантюристы стали совещаться о том, как поступить с пленниками. Совещание длилось недолго: все единогласно выступили за смертный приговор.

– Слушайте, мужики, только я вот чего подумал, – сказал Кухня. – А эта баба, которая с ними, её что, тоже того, мочить?

– Эта «баба» даст фору двум другим, вместе взятым, – заверил Ярый.

– Как скажешь, Ярый, тебе виднее. Ты-то дольше меня с ней знаком.

Решение было принято. А дальше возникло недопонимание. Весельчак рассчитывал, что приговорённых к смерти отдадут ему, чтобы он мог вдоволь «повеселиться». Холод же возразил, что пленные и так уже рассказали всё, что знали, а потому пытать их нет необходимости. Хватит, мол, и обычной пули.

– То есть они годами мучали честных бродяг в своей людоедне, держали их в подвалах, морили голодом, посылали на верную смерть, – возмущённо говорил Весельчак, – и ты хочешь, чтобы они сейчас отделались просто смертью? Нет, Холод, так не пойдёт. Эти выродки у меня ещё молить станут о пуле.

– Мы – не они, – отрезал Холод. – Я сказал, что пытать здесь больше никто никого не будет.

– Что-то я не догоняю, Холод, ты что, за шайтанов вписываешься?

– Я всё сказал. Повторять не буду.

Остальные просто наблюдали за разговором и не вмешивались. Весельчак покраснел от злости, но промолчал, не решился идти против Холода и отступил в сторону. Теперь оставалось лишь привести приговор в исполнение. Первым предсказуемо вызвался Филя, у которого напарник погиб от рук главаря «серафимов». Больше желающих не нашлось. С одной стороны, никто из авантюристов не был против, но с другой, никто и не выказывал рвения самому исполнить приговор. А Весельчак куда-то ушёл, обиженный на всю Зону.

– А давайте рядовым «серафимам» их отдадим, – предложил Кухня. – Наверняка многие неофиты ненавидят капитанов.

– Хочешь на молодых спихнуть грязную работу? Не выйдет. Ну, мужики, кончайте тянуть резину, – сказал Холод. – Нужен ещё кто-то один. Ярый, может быть, ты?

Ярый пожал плечами и нехотя вышел вперёд. Троих пленников вывели на улицу и поставили в ряд, спиной к постаменту памятника Ленину.

– Мужики, – сказал один из капитанов, Иезекииль. – Азазель меня обманул. Я думал, он… гений, сверхчеловек. Теперь я вижу, что он обычный… обычный злобный карлик. Вы открыли мне глаза. Спасибо. Теперь я увидел мир таким, какой он есть на самом деле. Отпустите меня, и я начну новую жизнь, буду защищать слабых и угнетённых.

– Врёш-шь ты всё, гнида, – прошипел Ярый. – Сам упивался чувством власти, жрал на кровавые деньги. А сейчас пощады запросил.

– Да уж, дружище, заливай больше, – сказал Холод. – Вот ты говоришь, тебя Азазель обманул, а Ярого он почему-то не смог обмануть. Ярый просто взял и прострелил его тупую контролёрскую башку. Значит, в чём-то есть разница между вами, сечёшь?

Филя выстрелил в Иезекииля, Холод – в Пиранью. Остался третий капитан, имени которого Ярый не помнил. Авантюрист поднял автомат. «Его» пленник пощады не просил, старался держаться насмешливо и самоуверенно. Но за этой внешней маской безразличия Ярый увидел плохо скрываемые страх и сомнение. Лицо и одежда капитана были забрызганы кровью «соратников», тела которых сейчас лежали сбоку от него.

Странно. Ещё месяц назад Ярый люто ненавидел всех капитанов и готов был растерзать любого из них голыми руками. А сейчас он смотрел в глаза пленнику, видел в них неуверенность, которую тот пытался прятать за показной насмешливостью, и испытывал какую-то жалость на грани брезгливости. В горле был ком. Стрелять не хотелось, и, будь его воля, Ярый бы отпустил капитана на все четыре стороны, но авантюрист знал, что тогда тот непременно возьмётся за старое. Просто потому, что иначе жить не умеет. Некоторые люди рождены специально для того, чтобы творить зло. Они так запрограммированы.

Ты какой угодно, но точно не слабый.

Ярый нажал на спусковой крючок. Раздался выстрел. На постаменте памятника в том месте, где только что были мозги капитана, осталась сочная кровавая клякса. Авантюрист опустил автомат и отошёл в сторону. На душе было погано. Хотелось напиться.

Офонаревшие «серафимы» собрались на площади и наблюдали за расстрелом своих командиров, никто не пытался вмешаться. Авантюристы по мере сил провели среди них небольшую разъяснительную работу. Многие радовались своему нежданному освобождению. Холод сказал, что все желающие могут присоединиться к авантюристам, которые собирались в обратный поход в Бар. Таких желающих сразу же нашлось порядка двух десятков человек.

Пока было неясно, что делать с территорией базы. Но электрический «щит» служил неплохой страховкой от мутантов. Позже можно будет организовать на месте бывшей цитадели «Братства» лагерь для авантюристов. Лагерь, который, в отличие от остальных, будет находиться под контролем авантюристов, а не бандитов.

Рядовых «серафимов» не тронули, не считая тех, что были убиты ночью во время штурма. Тела мёртвых часовых, капитанов и контролёра спалили. Сэнсэя, Степашку и Гулливера решили попытаться похоронить более-менее по-человечески, что оказалось не так-то просто. База располагалась в центре мёртвого города, а потому абсолютное большинство её территории и окрестностей было покрыто асфальтом, пусть потрескавшимся и раздолбанным, но мешающим копать. В связи с чем возникла необходимость вынести тела за пределы базы и перетащить поближе к окраинам леса.

Пока Азазель был жив, другие серьёзные мутанты предпочитали с ним не связываться и старались обходить лагерь десятой или сто десятой дорогой. Ну, или, во всяком случае, нападали не так часто. А тут все как с цепи сорвались. Практически сразу, как только авантюристы покинули базу, их атаковала стая проныр, а затем и парочка упырюг подоспела. Справились только благодаря пополнению из бывших «серафимов», которые присоединились к отряду. Если бы не они, то пришлось бы бросать тела товарищей и драпать, а так удалось не только отбиться, но и похоронить-таки павших авантюристов. Могилу вырыли одну на троих, братскую. Пушкин прочитал трогательную эпитафию в стихах. После того, как яму засыпали землёй, сборный отряд авантюристов выдвинулся по направлению к Бару.

Весельчак затаил крепкую обиду на Холода. За всю обратную дорогу он никак не контактировал с чеченцем, был ещё мрачнее, чем обычно, и не проронил почти ни слова.

Часть четвёртая. Оставаться человеком. Глава 31. Эндшпиль

– Не знаю, как вы, мужики, – сказал Филя, когда авантюристы триумфально возвратились в лагерь вместе с пополнением из числа бывших «серафимов», – а я первым делом собираюсь наведаться в бар и опрокинуть пару-тройку рюмок в память о погибших товарищах.

– Правильно! – поддержал идею Кухня. – Будем пить до утра! Правда, Винт?

Винт, которому уже стало значительно лучше, энергично закивал головой.

– После крепкой заварухи мы накатим медовухи! – вставил Пушкин.

– А ты, Ярый, идёшь с нами? – спросил Кухня.

– Пожалуй, присоединюсь.

Ярый не собирался употреблять спиртное, но был не против посидеть вместе со всеми за компанию и отметить победу.

– Ярый!!!

Косатка выбежала из бара, подбежала к любимому и повисла у него на шее. Некоторые бандиты, расположившиеся неподалёку, удивлённо заозирались на них. Ярый тоже обнял Косатку. Авантюрист почувствовал, как к глазам подступает предательская влага.

– Вот видишь, я же тебе говорил, что вернусь живым.

– Ты не ранен?

– Нет. Так, пара царапин. Трое наших погибли.

– А ОН? – многозначительно спросила Косатка и посмотрела в глаза Ярому.

– Убит. И все капитаны. Ты не поверишь, кем на самом деле оказался наш общий друг Азазель… Но подробности – потом.

Вслед за Косаткой вышел и Барракуда, и пожал Ярому руку.

На улице, неподалёку от входа в бар, горел костёр, вокруг которого собрались несколько групп людей – бандитов и честных бродяг. Ведь не обязательно всем нужно было сидеть в помещении, кто-то хотел подышать воздухом на улице. Возле одной из таких групп как раз и остановились Ярый с Косаткой во время их недолгого разговора.

Компания оказалась бандитская. Ближе всех к двоим авантюристам, на деревянном чурбане, использованном вместо табуретки, сидел бандит по прозвищу Кувалда. За его спиной виднелась накрытая «поляна»: там были и солёные огурчики с печёной картошкой, и квашеная капуста, и даже сало. Такую еду в Зоне обычные авантюристы могли себе позволить разве что по случаю большого праздника.

От аппетитных запахов у Ярого, который в секте месяцами не ел нормальной еды (да что уж там нормальной, хотя бы просто пригодной в пищу), едва не закружилась голова. В животе раздалось голодное урчание. Поэтому авантюрист уже хотел вместе с Косаткой зайти в бар и подкрепиться.

Кувалда был персонаж в каком-то роде примечательный. Этот здоровенный двухметровый детина, отличавшийся недюжинной физической силой, даже среди бандитов, которые обычно и так не блещут сообразительностью, славился своим необычайным слабоумием. Говорили, что когда-то Кувалда был просто глупым, в смысле, таким же глупым, как и все бандиты, не больше и не меньше. Якобы однажды граната взорвалась слишком близко от него, беднягу контузило, и он стал совсем уж непроходимым идиотом. Но Ярый никогда особо не верил в эту легенду. Он почему-то подозревал, что Кувалда был таким тупым от рождения.

Ярому вспомнился один случай, связанный с Кувалдой, который мог как нельзя лучше охарактеризовать данного персонажа. Дело в том, что в Зоне все мужчины, кроме, конечно, импотентов, неизбежно сталкивались с проблемой, связанной с отсутствием секса. Каждый справлялся с ней, как умел. Самое простое и очевидное решение – найти такое место, где тебя никто не видит, и подрочить. У блатных существовала низшая каста «опущенных», по отношению к которым дозволялось сексуальное насилие, но авантюристам насиловать других авантюристов не позволяли моральные принципы. За редкими исключениями – встречались, конечно, такие «авантюристы», которые на поверку оказывались хуже бандитов. Но чаще всего бродяги пользовались «ручным способом». Правда, большинство старались решать свои проблемы втихаря, а не прилюдно.

Кувалда же запомнился посетителям бара «У погибшего авантюриста» тем, что однажды, обнаружив в стене зала круглую дырку, догадался всунуть в неё свой детородный орган и начал совершать возвратно-поступательные движения. Закончилось всё тем, что, ко всеобщему хохоту посетителей, член ещё и застрял в этой дырке, и чтобы его оттуда вытащить, стену пришлось частично ломать. Среди авантюристов и блатных ходили легенды о тупости Кувалды. Даже бандиты открыто смеялись над ним и зачастую с трудом терпели его выходки. То, что он до сих пор не перекочевал в разряд «опущенных», было каким-то случайным недоразумением.

Сегодня Кувалда превзошёл сам себя. Держа в руке вилку с наполовину откушенным солёным огурцом, он выдал, наверняка, самую искромётную шутку в своей жизни. Для такого тугодума, как Кувалда, это был, бесспорно, высший пилотаж, верх остроумия. Итак, он произнёс:

– Гы, пацаны, смотрите, фраер, по ходу, решил постричься в монахи…

Ярый даже не сразу понял, что реплика адресована ему. И не понял, причём здесь монахи. Но потом до него дошло. Дело в том, что в секте всех повально заставляли отращивать бороды. У Азазеля, а точнее, у той «идеальной» фальшивой внешности, которую он демонстрировал своей пастве, была борода. А значит, и у остальных она должна быть. Если кто-то брился, то на него начинали коситься, как на изгоя.

Причём на волосы это не распространялось. Иметь длинные волосы запрещалось – Лапшу заставили срезать их. Здесь, как и во многих других аспектах мировоззрения секты, присутствовали нелогичность и противоречивость.

Ярый никогда раньше не отращивал ни бороду, ни усы. Превыше всего он ценил практичность. А наличие лишних волос на теле означает, что тебя можно схватить за них в драке. Или они могут за что-то зацепиться, когда ты будешь выполнять перекат по земле, кувырок или ещё какой-нибудь кульбит. Опять же, волосы быстро пачкаются. Исходя из такой логики, Ярому бы вообще следовало постричься налысо… Но совсем без волос было как-то непривычно. А вот бороду он и до Зоны не особо-то носил, а здесь тем более не видел необходимости. Но поскольку во время пребывания в секте ему пришлось активно «втираться в доверие» к начальству, естественно, ни о каком бритье не могло идти и речи. Борода уже долгое время причиняла ему почти физический дискомфорт. Многие месяцы он мечтал просто побриться. Но в последние дни его затянул такой бешеный круговорот событий, что авантюрист просто забыл об этом. А сейчас вспомнил.

Борода. Ну, конечно. Монахи носят длинные бороды. Ярый тоже. Значит, он как бы решил постричься в монахи… В общем-то, шутка даже могла с натяжкой показаться забавной. А для такого болвана, как Кувалда, это и вовсе была остро́та на уровне Джорджа Карлина. Но Ярому не понравилось обращение, которое бандит использовал по отношению к нему.

– Ещё раз назовёшь меня «фраер» – и я тебя убью, – спокойно пообещал Ярый. Он не старался придать своему голосу какую-то угрожающую интонацию. Он просто очень сильно устал.

– Гы-гы, фраер, ты чо, рамсы попутал? – хихикнул Кувалда.

Ярый выхватил пистолет Макарова и выстрелил ему в голову. Бандит повалился назад, содержимое черепной коробки выплеснулось наружу и растеклось по всей «поляне», заливая огурцы, капусту и прочую снедь.

Только секундой позже Ярый осознал, какую чудовищную ошибку он совершил. В момент, когда всё произошло, он не думал, у него просто что-то переклинило в голове. Он на миг потерял контроль над собой. Остальные бандиты были так сильно удивлены, что две-три секунды просто сидели и хлопали глазами. Потом они, конечно, похватались за оружие. Правда, многие из них даже не успели сорваться со своих мест, потому что авантюристы, напарники Ярого: Холод, Филя, Винт, Кухня, Блэкмор, Пушкин и остальные – среагировали быстрее.

В голливудских боевиках часто показывают затянутые, «красивые» перестрелки. Но в реальной жизни иногда получается так, что события разворачиваются слишком быстро, быстрее, чем успеваешь осознать. На площадке перед баром разыгралась натуральная бойня. В течение короткого времени все бандиты, находившиеся на ней, были выведены из строя. Ярому повезло скосить ещё парочку врагов и самому не нарваться на пулю. Косатка прикрывала его с фланга и тоже подстрелила нескольких отморозков. Весельчак наконец-то забыл про свою обиду и теперь вновь сражался вместе с Холодом плечом к плечу.

Из дверей бара выбежал Шуба, но Барракуда срезал его очередью. Со стороны КПП подоспели Руслан и другие охранники, и попытались начать стрелять по авантюристам, но успели сделать очень мало выстрелов, так как нарвались на ответный шквальный огонь.

Меньше всех повезло Тихому. Перед началом схватки он мирно сидел возле костра, и когда начали пальбу, один из бандитов высадил в него заряд дроби в упор. Бедняга даже не успел вскочить с места. Он так и умер в обнимку со своей любимой снайперской винтовкой.

Винта тоже настигла вражеская пуля. Кухня пощупал пульс и сказал, что напарник ещё жив, хотя и без сознания. Филя с Кухней стали оказывать ему посильную медицинскую помощь. Остальные пошли на штурм здания бара.

Причина, по которой бунтовщикам удалось в считаные минуты установить контроль над заведением, а затем и над всей территорией лагеря, крылась в том, что бандиты годами сидели в своих укреплённых лагерях практически безвылазно, и основным их занятием являлся сбор «дани» с авантюристов. У блатных редко возникала необходимость заходить глубоко в Зону. Поэтому боевые навыки, даже если они когда-то и были отточены, неизбежно притуплялись со временем.

Авантюристы же стояли перед необходимостью постоянно выживать во враждебной среде обитания, чтобы в буквальном смысле заработать себе на хлеб. Поэтому те, кому это успешно удавалось, не только не растрачивали свои навыки, а наоборот, развивали их. Власть бандитов держалась преимущественно на том, что они были все заодно, представляли собой стаю, а авантюристы почти всегда действовали поодиночке. И сейчас опытные, матёрые воины, которые изначально собрались вместе, чтобы дать бой секте, и за время похода в мёртвый город успели неплохо сплотиться, прошли через кучку сытой, зарвавшейся шпаны, как нож сквозь масло. Помощь бывших «серафимов», спасённых из лап «Братства», пришлась весьма кстати.

Поэтому авантюристы довольно скоро установили контроль над лагерем с минимальными человеческими потерями. Правда, группе из пятерых бандитов удалось сбежать через южный выход по направлению к Гадюшнику. А это означало, что скоро они возьмут подмогу и вернутся. Когда именно вернутся – через день, два, было неясным. Однако очевидно, что на второй раз авантюристы так просто не отделаются. Бар – один из основных укреплённых лагерей группировки Деда, и скоро сюда будут стянуты все имеющиеся силы врага. Предстояла серьёзная битва, и к ней следовало начинать готовиться уже сейчас, не теряя ни минуты.

Раненых бандитов, которые не умерли сразу, решили стащить на задний дворик бара и там добить. Одного пришлось тащить Ярому собственными руками. По полу за бандитом тянулись длинные кровавые разводы. Потом, когда всё закончится, зал придётся долго отмывать. Раненый визжал, как резаный поросёнок. Ещё бы – пуля раздробила коленную чашечку. Естественно, никаких обезболивающих ему никто не предлагал. Удивительно, как тот вообще до сих пор не окочурился от болевого шока.

Ярый надеялся, что если ему и предстоит умереть в предстоящей битве, то это будет хотя бы не так мучительно. А лучше всего – сразу, быстро.

На заднем дворе росло старое, чахлое дерево, под которым были свалены мёртвые тела. Ярый бросил бандита к его дружкам и избавил несчастного от страданий самым надёжным, самым верным обезболивающим – контрольным выстрелом в голову. «Из всего в конце концов получится что-нибудь хорошее». Ехал в Зону, чтобы безнаказанно прессовать лохов и трясти с них бабки – а стал прекрасным удобрением для дерева.

Некоторые из бандитов, пока их волокли на улицу, плакали, молили о пощаде, обещали исправиться, предлагали заплатить кучу денег в обмен на жизнь. Но верить слёзным россказням было нельзя. Когда бандиты находились на вершине здешней «пищевой цепочки» и чувствовали себя «хозяевами жизни», они не щадили никого и никогда. Жалость и бандиты – звучало как оксюморон. Поэтому участь, которая в итоге постигла отморозков, была справедливой.

Авантюристы готовились к бою. Ярый и Холод ходили туда-сюда, раздавали указания и расставляли людей по позициям: на крыши, возле оконных проёмов, дверей и т.д. В какой-то момент Ярый подумал, что сейчас им бы не помешал такой боец, как Карп.

Бросив мимолётный взгляд на своего напарника Кухню, Ярый заметил, что тот мрачен, как их дальнейшие перспективы, если в грядущей перестрелке победят бандиты. Авантюрист сразу догадался, чем вызвано такое настроение Кухни. Винт умер, так и не придя в сознание. Но на скорбь не оставалось времени.

– Блин, даже не верится, – сказал Филя. – Неужели это происходит на самом деле? Неужели мы наконец-то надерём задницы сраным оркам?

– Мы должны, – сказал Ярый. – Отступать нам всё равно некуда. Или мы выстоим, или ляжем здесь все до единого.

– Если и ляжем, то хотя бы постараемся задать им жару напоследок!..

Подошла Косатка.

– Я люблю тебя, – сказала она Ярому. – Может быть, у меня в последний раз есть возможность тебе это сказать. Теперь-то уж нечего стесняться. Да и некого. Мы все здесь боевые побратимы.

– И я тебя люблю, солнышко, – сказал Ярый и поцеловал её. Он не знал, что ещё нужно говорить в таких случаях.

– Вот, скажешь тоже, – смутилась Косатка, – какое я тебе «солнышко»?

– Самое настоящее. А что?

– Эх, Ярый, завидую я тебе! Чёрной завистью. И где ты такую бабу отыскал?.. Если б не ты, я б сам на неё глаз положил, чес слово!.. – сказал Филя так, как будто Косатки рядом не было. – Огонь, а не баба.

– Ага, сейчас, размечтался, к моей девушке подкатывать! Когда всё закончится, мы с тобой ещё об этом поговорим. Наедине. По-мужски, – полусерьёзно пригрозил Ярый.

Косатка громко расхохоталась. Следом за ней засмеялись и Ярый с Филей. Ярый поднял с пола осколок зеркала. Раньше оно висело в углу на стене, но его задело рикошетом во время перестрелки. Авантюрист не увидел на лице человека, который смотрел на него из отражения, ни капли страха, только спокойствие и твёрдость духа. Да ещё огромные чёрные мешки под глазами, свидетельствовавшие о катастрофическом недосыпе.

В помещение бара вошёл Холод.

– Если кто-то ещё не сходил по большой или малой нужде, лучше это сделать сейчас, – напомнил он присутствующим в зале, среди которых имелись не только матёрые ветераны. На территории лагеря собралась целая маленькая армия авантюристов. Впрочем, и бандитов в последнее время тоже развелось многовато, как мух. – После начала боя, а он предстоит долгий и трудный, может просто не быть возможности. Придётся ходить прямо в штаны…

Подготовка завершилась. Бойцы ждали на позициях, каждый получил чёткие инструкции. Конечно, на протяжении схватки конфигурация ещё не раз изменится, но изначальная расстановка сил тоже важна. Теперь нужно было использовать оставшиеся часы, чтобы хоть немного поспать. Дозорные будут стоять на своих постах и поднимут тревогу, как только заметят врага. Ярый с Косаткой пошли на свою позицию, у южного выхода, и присели за мешком с песком. Ярый приобнял Косатку одной рукой, и в таком положении практически сразу заснул. Над ними нависло угрюмое пасмурное небо Зоны.