Текст книги "Упоение властью (ЛП)"

Автор книги: М Стоун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

– Сожалею, но ничего не могу поделать.

Я тянусь и слегка сдавливаю ей руку перед тем, как извлечь свой телефон.

– Ты лучше проверь, жива ли еще там Лив.

После похорон мне нужно будет поговорить с ней.

Пока Мэнди будит Лив, я звоню маме. Надеюсь, что она успокоилась и взяла себя в руки. Я не хочу больше видеть, как она страдает из-за него.

– Привет Трей, ты дома? – спрашивает она.

– Не совсем, но мы должны совершить посадку в ближайшее время. Тебе нужно помочь в организации или в чем-нибудь еще?

– Нет! Его стервозная подружка взяла всю организацию похорон под свой контроль. Кем, черт возьми, она себя возомнила? Она даже не была за ним замужем!

Я слышу раздражение в ее голосе, но, на самом деле, это облегчение из-за того, что нам не надо выбирать гроб, склеп и делать все необходимые приготовления. Это будут масштабные похороны.

– Пусть она сделает это. Ты и я будем сидеть в первом ряду на похоронах, так кого это волнует, если его невеста организует всю процедуру, – пытаюсь убедить я ее. – Во всяком случае, я не имею ни малейшего понятия о подобных вещах. Тебе нужно, чтобы я заглянул к тебе сегодня?

– Нет, я в порядке. Здесь Чарльз, – говорит она более спокойным тоном.

Она бы никогда не призналась, что Чарльз является для нее больше, чем другом. Таким образом, она могла делать вид, что только у отца были новые отношения.

В действительности, скорее всего возраст его невесты беспокоил ее, так как она была моложе мамы на двадцать лет. Чарльзу, с другой стороны, было шестьдесят, но он относился к маме так, как она того заслуживала.

– Хорошо, тогда мы собираемся разместиться в «Четырех сезонах», – говорю я ей, испытывая легкое облегчение. – Мне удалось перенести бронь отеля из Женевы в Нью-Йорк.

– Очень плохо, что тебе пришлось отменить свой отпуск, – отвечает мама, словно проявляя незначительную заботу обо мне. – Я знаю, что тебе нужно было побыть одному.

– Да, но Женевское озеро никуда не денется. Как только мы закончим с этим, я перестроюсь, и, возможно, на следующей неделе вернусь туда.

Затем мама перешла на одну из своих любимых отвлеченных тем, о том, что нам необходимо оставлять время для себя, потому что жизнь коротка. Я знаю, что тот факт, что мне почти двадцать семь, и я совершенно не заинтересован в серьезных отношениях, беспокоит ее.

– Я не могу дождаться встречи с твоей девушкой, – говорит она, возвращая мое внимание к себе. – Оливия, да?

– Да, мам. Только зови ее Лив.

– С кем ты разговариваешь? – встрепенулась Лив, услышав, как произносят ее имя.

– С мамой, – говорю я ей, удивленный тем, как она быстро вскочила и стала двигаться рядом. – Ей не терпится встретиться с тобой.

В то время как я заканчиваю общаться с мамой, гораздо более интересный разговор возникает между Мэнди и Лив. Лив пытается уговорить ее остаться в Нью-Йорке на выходные, вместо того, чтобы улететь обратно в Калифорнию. Это зеркально отражает мысль, которая крутилась у меня в голове с тех пор, как я проснулся. Я рад, что Лив приглашает ее остаться. Возможно, было бы неудобно, если бы я попросил ее об этом.

– Тебе будет удобно, если я останусь?

Мэнди поворачивается ко мне, и в ее глазах видна частичка страха.

– Конечно. Моя семья будет рада встретиться с тобой после стольких лет, – уверяю я ее.

Мэнди говорит мне, а в уголках ее глаз, образуются слезы.

– Что происходит?

Лив выпрямляется в своем кресле, мгновенно хмурясь.

– Вы, реально, знаете друг друга?

– Нет, – отвечаю я, видя обеспокоенность на лице Мэнди. – Однако мы выяснили, что наши деды были хорошими друзьями.

– Это было еще до того, как мы переехали в Теннесси, – добавляет Мэнди, словно оправдываясь.

– Ну, это совпадение один на миллион, – Лив морщит лоб. – Или нет, – добавляет она.

– Это какое-то сумасшествие! – произносит Мэнди прямо перед тем, как капитан сообщает нам, чтобы мы готовились к посадке.

– Я пойду соберу свои вещи.

Я встаю, прося меня извинить.

Кажется, это была хорошая идея, позволить им самим утрясти любые подозрительные мысли, которые закрутились в голове Лив.

Глава 8

Мэнди

Забираюсь в еще один блестящий, черный лимузин и еду теперь уже в другую гостиницу «Четыре сезона», и у меня такое ощущение, будто я купаюсь в роскоши. Не могу выбросить из головы, насколько крутым мне кажется Трей, учитывая тот факт, что прямо сейчас он попал в неудобное положение. С одной стороны, сидит девушка, с которой он намерен порвать, а с другой – сижу я, отправившаяся в эту поездку с коварными намерениями. Ему повезло, что мое сердце изменило к нему отношение. Он слишком сексуальный, чтобы гнить в тюрьме.

– Серьезно? Сейчас только 6:15? – спрашивает Лив, глядя в экран телефона, который она только что достала.

– Да, мы накопили семь часов при перелете, который длился восемь часов, – объясняет Трей. – Давайте соберемся и выйдем.

– Конечно! – отвечаю я, слегка толкая Лив.

– Я в игре. Мне просто нужен стопарик, чтобы встряхнуться, а то я вялая из-за того мышечного релаксанта, который ты мне дала.

Она качает головой, как будто все еще немного не в себе.

– Эта штука оказалась сильной!

– Пара рюмок водки с «Рэд Буллом» зададут тебе правильное направление, – шутит Трей, приоткрывая окно, чтобы взглянуть на образовавшуюся впереди пробку. – Я так рад, что не приходится сталкиваться с таким трафиком каждый день.

– Как будто в долине лучше, – говорит Лив с усмешкой.

– Не знаю, как по мне, не так уж и плохо, – парирует выпад Трей.

– Это потому, что обычно ты висишь на телефоне, – противостоит она. – Что происходит? Тебя не было целый день.

– Я, правда, не испытываю желания говорить ни с кем, видимо поэтому, я оставлю это без ответа.

Он смотрит на экран своего телефона и проверяет сообщения.

– Поминки запланированы за завтрашний вечер, так что невеста отца, вероятно, очень эффективная женщина.

Он засунул телефон обратно в карман, и взгляд на его лице приобрел противоречивое выражение.

– Это нормальный срок, если в течение двух-трех дней. Когда ты ожидал, что это произойдет? – спрашиваю я.

Он откидывает голову на подголовник.

– Возможно, никогда.

– Все будет хорошо, – говорю я, похлопывая его по коленке.

Лив присоединяется к разговору, говоря тоже самое, и в ее устах это звучит, честно говоря, очень искренне. На лице Трея появляется слабая улыбка, но он молчит. Трудно прочитать выражение на его лице, и также сложно понять, что он задумал, или что, на самом деле, его беспокоит. Он не относится к типу людей, активно проявляющих эмоции, поэтому мне остается только гадать. Не уверена, что мне это нравиться.

Мой телефон в третий раз издает сигнал, с того момента как мы приземлились. Я знаю, что это либо мой отец, либо босс, а, возможно, оба сразу. Я решила игнорировать их.

Трей

Позже этим же вечером

Во время поездки из аэропорта, я раздумывал над тем, как лучше поступить с Мэнди. Я решил перейти прямо к сути проблемы. Мой отец предал ее семью после того как поужинал с ними в любимом ресторане папы «Old Homestead Steakhouse». Наши дедушки любили это место, потому что оно было частью Мясоразделочного квартала (прим. пер. исторический район на западе Нижнего Манхэттена) с восемнадцатого века, и они оба выросли там. Папа больше никогда не приближался к этому месту после той ночи. Сегодня вечером, я собираюсь это исправить.

– Куда мы едем? – спрашивает Лив, отчего я чувствую себя немного неловко.

– Мы собираемся отправиться в папин любимый мясной ресторан в Мясоразделочном квартале, – отвечаю я, как только лимузин отъезжает от обочины. – Тебе понравиться.

Она тут же достает телефон и начинает в нем что-то искать.

– По словам Сьюзи, «STK» – место, в которое стоит пойти поесть лучший стейк в этом районе. У них имеется диджей, и это место просто супер крутое!

– «STK» – это очень крутое место, но, нам, по правде говоря, нужно место, в котором мы могли бы серьезно поговорить. Тебе понравиться еда, там готовят одно из лучших филе в округе, – я стараюсь успокоить ее, чтобы избежать очередной истерики, как накануне вечером.

– Как бы не так, ты всегда выбираешь самые отстойные места, – усмехается она и смотрит в окно. Я вижу ее отражение, и она сидит надутая, как маленькая избалованная девочка. – Кроме того, я ела филе вчера, – добавляет она в раздражении.

– Ты понимаешь, куда мы направляемся? – спрашиваю я Мэнди

– Надеюсь, это не то место, о котором я думаю, – отвечает она, и выражение ее лица становится кислым. – В «Homestead» или как-то так он называется.

Хм, может, это не такая уж и хорошая идея. Обе девушки пристально смотрят на меня, когда лимузин подъезжает к «Old Homestead Steakhouse». Когда водитель открывает дверь, нас встречает невероятный запах, который возвращает меня в детство. Лив, однозначно, возненавидит это место. А где же Мэнди?

– Я и шагу не сделаю, – заявляет она твердо, в то время как я наклоняюсь и всматриваюсь в ее лицо. – Ты пытаешься полностью разозлить меня или что? Если да, то ты выбрал не ту женщину.

– Я не шучу. Я привел тебя сюда не просто так. Просто доверься мне.

Я слышал, как Лив разговаривает с кем-то позади меня.

– Пойдем, сама увидишь.

Я протягиваю свою руку к ней, беру ее за руку и вывожу из машины.

Пока девушки собирались, я успел позвонить и пообщаться с менеджером. Я вспомнил, как в детстве мы всегда сидели за большим круглым столом в задней части зала. Уверен, что они сидели именно там в тот вечер, когда отец предал их. Я сообщил менеджеру, что хотел бы сесть именно за этот стол, и, как я и подозревал, он все еще находился в том же самом месте. Я вроде как хочу расстаться с Лив, и надеюсь, что она позволит мне сделать то, что я должен.

– Мистер Эддисон, вы и ваш брат были совсем маленькими мальчиками, когда я видел вас в последний раз, – говорит пожилой джентльмен, встречая меня с распростертыми объятиями. – Я, конечно, сожалею о кончине вашего деда и вашего отца тоже. Какая трагедия. Они были хорошими людьми.

– Спасибо, – отвечаю я, изо всех сил пытаюсь вспомнить этого мужчину, копаясь в своих детских воспоминаниях.

– Ты знаешь, кто это? – спрашиваю я Мэнди, притягивая ее к себе.

– Вы выглядите знакомо, но вы, конечно, прекрасная молодая женщина, – говорит он и подносит ее руку к своим губам, оставляя там свой поцелуй.

– Это внучка Рейфилда Грейсона, Аманда, – сообщаю я ему.

Судя по выражению лица, его это потрясло, как будто я дал ему пощечину.

– О, Господи. Я никогда не думал, что доживу до этого дня. Я не видел ваши семьи годами, и теперь вы оба? Вы даже попросили старый круглый стол. Вы двое обручены или что-то в этом роде?

– Они только что познакомились! – визгливо произносит Лив. – Я его девушка и она моя подруга. Так они и познакомились! – объясняет она.

– О, нет. Эти двое знали друг друга много лет назад. Я уверен, что вы оба присутствовали здесь, когда ваши деды праздновали сороковую годовщину свадьбы, – говорит он Мэнди. – Конечно, вы были тогда еще просто маленькими детками.

– Правда? Это происходило здесь? – спрашивает Мэнди, и кажется немного удивлена этим фактом.

– Я настаивал на том, что они позволили мне организовать празднество для них,– он смеется. – Я уверен, что этот ресторан не стоял в списке вашей бабушки под номером один, но она не показала вида.

Женщина приходит через дверь, чтобы приветствовать нас.

– Ваш столик готов, мистер Эддисон. Папа может болтать без устали весь вечер, если ему только позволить.

Она хихикает и провожает нас к нашему столику.

Как только мы усаживаемся, я замечаю, что Мэнди выглядит подавленной. Я уверен, что все воспоминания о времени, проведенном здесь с бабушкой и дедушкой, как и все остальное, что произошло тогда, повлияли на нее, сделав нервной. Я тянусь к ней и беру ее за руку.

– Давным-давно, мой отец сделал то, что причинило вашей семье невообразимую боль.

Я смотрю ей прямо в глаза, совершенно не обращая внимания на все остальное, что происходит вокруг нас.

– Я знаю, почему ты и Лив познакомились, и по какой причине ты оказалась в этой поездке. Не могу сказать, что я хоть сколько-нибудь виню тебя, так как у меня были бы похожие мотивы, будь я на твоем месте. Но я привел тебя сюда сегодня для того, чтобы сказать, что собираюсь сделать все возможное, чтобы все исправить для тебя и твоей семьи.

– Я ненавидела твою семью в течение стольких лет, – хныкает она, и слезы начинают течь по ее щекам. – Твой отец все испортил!

– Я знаю, и поэтому хочу сделать кое-что для тебя, – заверяю я ее. – Твои бабушка и дедушка еще живы?

– Нет, – сдавленно говорит она. – Они в течение шести месяцев умерли друг за другом, когда я училась на старшем курсе института. Мы все жалели, что не посещали их чаще в последние несколько лет.

– Я сожалею.

Я протягиваю ей свою салфетку, чтобы она вытерла слезы со щек.

– Моя бабушка до сих пор жива, и я знаю, что она хотела бы встретиться с тобой. Ей будет восемьдесят пять этой осенью.

– Я понятия не имею, что, черт возьми, происходит, – Лив, наконец, прерывает свое длительное молчание. – У меня ощущение, что я словно попала в гребанную сумеречную зону.

Она откидывается на спинку стула и в возмущении скрещивает руки на груди.

– Что, черт возьми, между вами двумя происходит?

– Мой дед и дед Мэнди были хорошими друзьями, которые ужинали здесь около двадцати лет назад вместе с мамой и папой. Во время обеда, ее отец говорил о своей заинтересованности в консолидации кабельной индустрии, – начал я объяснять.

– И позвольте мне догадаться, Виктор заимствовал его идею, и опередил их, – говорит Лив, все правильно угадав.

– Да, именно это он и сделал. Он безжалостно перекупал компании на каждом их шаге, и заставил их бизнес умереть, – говорит Мэнди, выпуская наружу чувства, которые прятала внутри себя много лет.

– Это причина, по которой ваша семья уехала из Нью-Йорка?, – спрашивает ее Лив.

– Да, – кивает Мэнди. – Он убил нас.

– Их разговор, скорее всего, происходил за этим столом, – говорю я и нажимаю пальцами на старую деревянную столешницу. – Вот почему я привел ее сюда сегодня вечером, … чтобы все исправить, – признаюсь я.

– Да, неужели? И как же ты собираешься исправлять что-то подобное? – презрительно усмехается Лив.

– Я не могу вернуть твой старый семейный бизнес, но я найду способ исправить это для вас, ребята.

Я погладил Мэнди по бедру.

– Так что получается, мы с тобой, на самом деле, не друзья? – Лив внезапно поворачивается к Мэнди. – Ты просто использовала меня, чтобы добраться до него?

– Вначале, возможно, так и было, но я, правда, люблю тебя, – заявляет Мэнди, тщательно вытирая при этом оставшиеся слезы с глаз.

– Боже, не могу поверить в то, что ты говоришь, – закипает Лив. – Больше всего в жизни я ненавижу одну вещь – это когда меня используют.

Эти слова повисли в воздухе, Мэнди бросает на меня косой взгляд. Я точно знаю, на что она намекает своим взглядом. Я сам использую Лив слишком долгое время.

Мэнди

Если Лив злится из-за этого, то я даже не могу себе представить, как она отреагирует, когда Трей объясниться с ней. У нее снесет крышу. Хотя, я не понимаю ход ее мыслей, но, мне кажется, Трей уже неоднократно показывал ей свою незаинтересованность в отношения столь ясно, насколько это возможно, но это уже совсем другой вопрос. Я действительно не понимаю, почему он был так зациклен на своей первой подростковой влюбленности. Не могу дождаться, чтобы увидеть, что же такого особенного в этой девушке.

– Я хочу, чтобы вы обе попробовали говядину Кобе (прим.пер. Самое дорогое мясо в мире). Лив, закажи под соусом Борделез, – говорит нам Трей, меняя тему.

– Ты серьезно?

Я только что прочитала, что 300– граммовая порция мяса стоит триста пятьдесят долларов.

– Меня полностью устраивает обычная вырезка.

Не представляю, чтобы говядина Кобе стола в десять раз дороже обычного мяса. Это смешно.

– Просто порадуй меня, – усмехается Трей, – Это особый ужин.

– Мне нравится говядина Кобе, – разглагольствует Лив. – Это самый чудесный стейк.

Я поглядываю на нее краешком глаза, прикусив язык. Оно просто не стоит таких денег.

– Хорошо, я попробую. Уверена, что оно потрясающее. Но полагаю, что было бы не грех, заказать к нему «Гинесс», – подмигиваю я Трею.

– Это твое блюдо. Ты можешь заказать все, что пожелаешь, – отвечает Трей, пожимая плечами.

– Нам нужна бутылка «Ace» (прим. пер. Шампанское Armand de Brignac, в просторечии «Ace of Spades» (Туз Пик), продается в непрозрачных металлических бутылках)., – сообщает нам Лив.

– Конечно, мы закажем, Лив! – Трей беззаботно смеется.

Затем он объясняет, что «Ace» – это шампанское, у которого на бутылке выгравирован туз пик, и в настоящее время бренд принадлежит Jay Z (прим.пер. Шон Ко́ри Ка́ртер– американский рэпер), что делает его таким новомодным и для избранных.

Пока мы ожидаем наш заказ, я замечаю, что Трей, как мне кажется, озабочен тем, что ему предстоит провести какое-то время со своей семьей. Это заставляет меня задуматься над тем, действительно ли он является «блудным сыном», или он просто сбежал исключительно из-за мучительного страдания. Я знаю, каково это чувствовать себя не в своей тарелке. Именно с этим я имела дело, когда мы переехали в Теннесси. Я чувствовала себя точно рыба, выброшенная из воды, когда пошла во второй класс.

– Так, на каком месте ты будешь в списке? – неожиданно спрашивает Лив.

– Список? – Трей делает вид, что не понимает, что она имеет в виду.

– Не шути со мной. Ты точно знаешь, о чем я говорю. Я читала, что твой отец был под номером тридцать пять, – добавляет Лив. – И что это даст тебе и Тайлеру?

– Я окажусь на восемьдесят третьем месте в США и на двести сороковом в мире, – шепчет Трей.

Тут до меня доходит. Они говорят о его месте в списке самых богатых людей по версии «Forbes». Он будет под номером восемьдесят три среди самых богатых людей во всей стране. Ого. Я думаю, он может себе позволить, накормить нас говядиной Кобе.

– Мы должны поднять тост, – объявляет Лив и поднимает бокал с шампанским.

– В самом деле, – колеблется Трей. – Я хочу сделать что-то стоящее с моим состоянием. Так что давайте поднимем тост в надежде, что я, наконец, пойму, что с ним можно сделать.

– Не важно … – Лив качает головой. – С такими деньгами ты можешь делать все, что тебе, твою мать, заблагорассудится.

Глаза Трея загораются, затем он наклоняет бокал и выпивает его. Кажется, будто он только сейчас начинает осознавать влияние его обретенного богатства. Наверное, ему потребуется время, чтобы примириться с этой мыслью, поскольку ему не нравится тот путь, который избрал его отец, по крайней мере, большая его часть.

– Будет ли твой отец заинтересован в выставлении его кандидатуры на управление компанией из списка Топ-100 компаний по версии «Fortune»?.

– Я полагаю, что должна спросить его, но не уверена, что он захотел бы вернуться в город. Там совершенно другой темп жизни, и думаю, что он, вроде как, привык к ней, – говорю я ему, зная, что моя мама никогда не вернется обратно.

– Да, я, честно говоря, не знаю, кто будет приемником отца, но я точно хочу убедиться, что это не будет Тайлер. У него такой же нрав, что и у отца, но он не слишком сообразителен, что касается бизнеса, – Трей качает головой.

– Ты всегда так груб с ним, – говорит Лив, шлепая его по руке.

– Ты узнаешь почему, когда встретишься с ним, – Трей снова поднимает бокал. – Тост за говядину Кобе!

Я протягиваю бокал, чтобы мне его наполнили, и ловлю себя на мысли, что с нетерпением жду встречи с другими членами его семьи. Ни за что в жизни я бы не поверила, что Трей сможет, на самом деле, воспринять меня такой, какая я есть, и принять меня таким образом. Я вошла во все это, ожидая битвы, а вместо этого пью шампанское за столом, где все это началось.

По дороги к двери, я взглянула на небольшую танцплощадку, где Трей учил меня танцевать, когда я была маленькой девочкой. Я, честно сказать, не знаю, что и думать обо всем этом. На данный момент, я решила, что просто поеду с ним и повеселюсь.

Глава 9

Трей

Мама настаивает на том, что бы я поехал на поминки вместе с ней, потому что она, видите ли, испытывает неловкость от того, что ей надо будет как-то представить Чарльза родственникам отца. С того момента, как невеста жениха руководит всем мероприятием, я не знаю, почему она чувствует себя не в своей тарелке из-за того, что должна каким-то образом представить его. Возможно, ее просто смущает его возраст и то, что он выходец из простых слоев. Ему нужна моя сладкая мамочка, а ей нужно, что бы кто-то был без ума от нее. Я думаю, это брак, заключенный на небесах.

– Ты лучше приведи его завтра на похороны, – настаиваю я, пока мы едем в похоронное бюро.

– А тебе лучше привести Оливию.

Она наклоняет голову, и поднимает бровь.

– На самом деле, я приведу двух женщин, – говорю я, только для того, чтобы увидеть ее реакцию. – Ты, возможно, помнишь одну из них.

– Двух? Кого это? – спрашивает она, и это похоже на сценкиу из книги доктора Сьюза (прим.пер. Теодор Сьюз Гейзель – американский детский писатель и мультипликатор).

– Лив взяла с собой в поездку в Женеву подругу по имени Мэнди, и, оказалось, что это была Аманда Грейсон.

– Аманда Грейсон! – рявкает она.– Как, черт возьми, они встретились? Последнее, что я слышала, будто они перебрались в Кентукки или куда-то в том направлении, – восклицает она, и мне кажется, что мама действительно не знала точно, куда они переехали.

– Она выросла в штате Теннесси, но поступила в колледж в Беркли. Она и Лив повстречались на занятиях пилатесом, – объясняю я, хотя теперь-то я знаю, что это знакомство вовсе не было случайностью.

– О, из всех людей в мире, это оказалась именно она. Это просто невозможно. Пожалуйста, скажи мне, что она инженер или, может быть, психолог, – говорит она и в ее глазах появляется блеск, но я не отвечаю ей. – Чем она занимается, Трей?

– Ты не поверишь, даже если я тебе скажу.

Я немного тяну с ответом, задавая себе вопрос, а стоит ли мне вообще говорить об этом.

– О, Боже, чем она занимается? – ее глаза вдруг вспыхивают гневом.

– Она адвокат, – бормочу я. – А самое главное, она работает в Комиссии по ценным бумагам и биржам.

Я хватаюсь рукой за ручку двери, на всякий случай, если мне понадобиться выпрыгнуть отсюда.

Удивительно, но она только вздыхает, откидываясь на спинку стула, и в возмущении скрещивает руки на груди.

– Дай угадаю. Она пошла работать к Харрису Роквеллу.

Мама постукивает указательным пальцем по своей руке в ожидании моего ответа.

– Да. Она работает в офисе Харриса. Сначала это напугало меня, но, если честно, то мы неплохо поладили с ней, – объясняю я быстро, стараясь умерить ее гнев. – Прошлым вечером мы поужинали в «Homestead Steakhouse», и я сказал ей, что хочу извиниться перед ней и ее семьей.

– Убедись, что она посетит завтра похороны, – вскипает она. – Я поговорю с ней потом.

Я все же склонен думать о маме как о нежной душе, которая воспитала и оберегала нас в детстве. Однако, каждый раз, когда я ее вижу вновь, мне кажется, что со временем она стала чуть более бесчувственной и не лишенной недостатков. Ее суровый взгляд подтверждает мое ощущение.

– Тебе понравится Мэнди. Она, действительно, очень классная, – пытаюсь я успокоить ее.

– Иными словами, она хорошо выглядит, – предполагает она, ехидно мне улыбаясь. – Я знаю, как мыслят молодые люди. Как правило, не этой головкой.

– Ну, да … она хорошо выглядит, но, ты же знаешь, как говорят умные люди: держи друзей близко, а врагов еще ближе.

Она качает головой из стороны в сторону, но улыбка все еще не исчезла с ее лица. Она бросает на меня взгляд, который прямо-таки говорит: «Ты – глупый, глупый ребенок».

Хотя все это было давно, но я все равно распознаю ее отношение к этому. Полагаю, что было даже глупо думать о том, что она могла по-настоящему обрадоваться встрече с Мэнди после всех этих лет.

– Ты уже забыл урок, который получил в колледже? – спрашивает она, прерывая молчание и возникшее напряжение в автомобиле. – Ты не можешь доверять людям, Трей, так как они будут тебя использовать. Ты и Тайлер станете двумя молодыми миллиардерами в этой стране, что делает вас лакомыми кусочками для разного рода коварства женщин.

– Не волнуйся, мама, я научился не доверять никому, – заверяю я ее. – Думаю, что тебе все же понравится Мэнди, точно также, как я гарантирую, что ты будешь не в восторге от Лив.

– Ладно…, – вздыхает она. – Мне следовало отправить тебя к консультанту по взаимоотношениям.

– Да, она так много сделала для тебя и папы, – язвлю я, отвечая на ее легкое недовольство.

К моему большому облегчению в этот момент машина останавливается напротив похоронного бюро.

При выходе из автомобиля мы сразу встречаем нескольких родственников отца. Моя тетя Маргарет и ее сын Честер тут же сообщают нам, что смерть отца была для них шоком и выражают свои соболезнования маме, а потом уж и мне. Кто додумается назвать своего ребенка Честером? Я думаю, вероятно, кто-то по имени Маргарет. Мы никогда не были очень близки с ней, так как папа выкупил ее долю в компании обратно, когда она выходила замуж. Мне кажется, она всегда чувствовала, что он просто воспользовался ею, так как в то время она понятия не имела о его планах на дальнейшее развитие. По мнению отца, он был единственный, кто работал, поэтому только он один и должен пожинать плоды. Она все-таки получила дополнительные акции после смерти папы, так что она не оказалась полностью «за бортом».

– Есть какие-нибудь мысли о том, что случилось? – Спрашивает Честер, как только женщины выходят из зоны слышимости.

– Я находился в это время в Женеве, так что я знаю только то, что было официально сообщено. Слышал, сцена была довольно ужасной, – отвечаю я, стараясь сократить разговор с ним до минимума.

– Да, точно так, – говорит он и замолкает на мгновение. – Мы незадолго до этого встретились с ним, чтобы внести некоторые изменения в план реструктуризации компании. Я чуть со стула не свалился, когда увидел все это по телевизору.

Честер был адвокатом, поэтому отец часто делился с ним идеями.

– Над чем ты работал с отцом? – спрашиваю я, немного удивившись, поскольку нет никого более пристрастного, чем члены твоей собственной семьи.

– Да, он попросил меня оформить предварительные документы, – говорит он, глядя на меня с подозрением, а затем добавляет. – Каждый из вас, мальчики, мог бы потерять кучу денег.

– Знаю, но я не мог вернуться в Нью-Йорк, так как работать с ним и Тайлером – это была бы чистая пытка для меня, – поясняю я, не зная, что в этот момент Тайлер стоит прямо позади меня.

– И ты говоришь, что это у меня проблемы с отношениями, – слышу я его голос за своим левым плечом.

– Без обид, но ты знаешь, как отец и я всегда сталкивались лбами.

Я протягиваю руку и обнимаю его.

– Привет, Ванесса.

– Привет, Трей. Рада тебя видеть.

Она улыбается и тянется ко мне. Сладкий запах ее духов мгновенно переносит меня назад в прошлое. Мне всегда нравилось, как она пахнет.

– Я, правда, скучал по вам, ребята.

Я смотрю ей прямо в глаза прежде, чем перевожу взгляд на своего брата.

– Пересечемся позже, – говорит Честер, протягивая мне свою визитную карточку. – Позвони мне как-нибудь.

– Что хотел этот кусок дерьма? – шипит Тайлер после того, как Честер заходит в похоронное бюро.

– Не знаю, – отвечаю я ему, все еще потрясенный его характеристикой Честера. – Видимо, отец работал с ним над реструктуризацией компании.

– Да, у отца действительно были тараканы в голове, – усмехается Тайлер и приобнимает Ванессу. – Нам тоже лучше зайти внутрь.

Глядя вниз, на гроб отца, мне трудно поверить, что это действительно он. Я вспоминаю ранние годы, когда он и папа брали Тайлера и меня с собой на рыбалку. Я до сих пор храню в памяти, как поймал свою первую рыбу, чуть не свалившись за борт лодки. Это была самая огромнейшая рыбина, которую я когда-либо поймал, конечно, учитывая, что с того времени я особо не занимался рыбной ловлей. Так странно думать, что отец покинул нас.

Совершенно очевидно, что пришлось использовать тонны косметики, чтобы скрыть его раны. Честно говоря, я бы его не узнал. По идее, сейчас по моему лицу должны бежать слезы, но вместо этого все, что я чувствую – только оцепенение. Слез у меня даже близко не было до того момента, пока я не вижу лицо Наны, которая полностью расклеилась, когда приблизилась к гробу.

– Мне так жаль, – шепчу я, приобнимая ее, пока она смотрит на отца.

– Он был в расцвете сил, – всхлипывает она.

Ее тело содрогается от рыданий, когда она окончательно срывается и плачет с такой болью, которую может чувствовать только мать. Я поворачиваюсь к ней и обнимаю ее обеими руками. Она такая хрупкая и дрожащая. Ей не следует проходить через это.

– Мам, все в порядке, – говорит Маргарет, подойдя к ней сзади, и забирая ее из моих объятий. – Он сейчас в лучшем месте.

– Он был слишком молод. Это должна была быть я, – плачет она. – Это должна была быть я.

Я делаю шаг назад и утираю слезы, образовавшиеся в уголках глаз.

– Нет, это было предначертано ему. Он не был настолько хорошим человеком, как ты или папа.

Я очень расстроен, что мама так переживает, но мне трудно даже делать вид, что я испытываю боль от того, что его больше нет с нами. Вместо печали я ощущаю в груди только пустоту и лживость.

Я перехожу от человека к человеку, приветствуя их и разделяя соболезнования. Все выглядят намного старше, чем я их помню. Подозреваю, что большинство из них я видел в последний раз после моего окончания средней школы. У всех присутствующих мрачные лица, но я не вижу ни у кого из них на лице хоть одну слезинку кроме бабушки. Даже у невесты отца. Она расположилась в углу и что-то набирает в своем телефоне, видимо, давая последние распоряжения о похоронах. Вся сцена навевает грусть. Все обсуждают недавнюю помолвку Тайлера и Ванессы, и мне становится интересно, а где, собственно говоря, находится моя подруга Див? Я посмеиваюсь, что вынесу присутствие их обеих на похоронах.

После короткого молебна нашу небольшую компанию попросили поделиться своими воспоминаниями о моем отце. Все молчат, ожидая, что кто-нибудь другой заговорит. Я в очередной раз вспоминаю про рыбалку. Про себя я уже решил, что если кто-нибудь в ближайшее время не выступит, то мне придется говорить именно об этом. Моя мать, наконец, встает и начинает рассказывать всем, каким замечательным отцом он был для Тайлера и меня. Ее голос немного дрожит, пока она делится со всеми воспоминаниями о том, как он всегда обеспечивал нас всем необходимым и всегда был с нами, когда мы нуждались в нем. Я посмотрел на Тайлера, и мы оба кивнули головами в знак согласия. Это была та мама, которую я помню с юности. Она всегда была внимательной и доброй.