Текст книги "Ирландская принцесса (ЛП)"

Автор книги: М. Джеймс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

***

К тому времени, как я возвращаюсь в квартиру, я по-настоящему пьян. Я, спотыкаясь, захожу внутрь, отмечая при этом, что свет выключен, а Сирши явно нет дома. Куда она могла подеваться? Туманно думаю я, пробираясь в гостиную и, не выключая свет, опускаюсь на диван, глядя через французские двери на горизонт Бостона за ними.

Я теряю счет времени, сижу здесь и думаю обо всем этом. Моя жизнь до отъезда в Лондон, которая кажется такой далекой и странной, как будто принадлежала совсем другому человеку. Мое пребывание в Лондоне, которое кажется мне, особенно сейчас, лучшими годами моей жизни, годами, которые были полностью моими, не отягощенными ничьими желаниями или ожиданиями, кроме моих собственных. Годами, когда я руководил мужчинами, потому что это, кажется, для меня естественно, либо по рождению, либо по темпераменту, не из-за моей фамилии, а потому, что они встретили меня, узнали меня и сочли достойной руководить ими.

Это то, чего я хочу для Королей. Организации, в которой мужчины доказывают свое достоинство быть ее частью действием, мужеством и верностью, а не просто потому, что их фамилия требует, чтобы они были там. Я хочу сделать это по-своему. Не так, как хотел мой отец, не так, как хотел бы прежний Коннор. Я хочу жить здесь по своим правилам, насколько это в моих силах.

Сирша тоже этого хочет.

В глубине души, в своей пьяной честности с самим собой, я знаю, что мы с ней не такие уж разные. Оба родились в элитных криминальных семьях, оба первенцы, оба с грузом больших ожиданий на плечах, оба со своими собственными желаниями, которым мы пытаемся найти место в мире, который требует от нас очень специфических вещей. И все же…

Как я могу доверять ей? Как я могу узнать ее достаточно хорошо, чтобы сделать это, не впуская ее в ту часть себя, которую я никогда никому не показывал? Не будучи настолько уязвимым, чтобы рисковать всем?

Любовь – это слабость. Я видел это снова и снова, у таких мужчин, как я, лучше меня, хуже. Я снова и снова видел, на что способны мужчины, когда на кону любовь, когда они борются не только за свою жизнь и свой долг. Другие говорят, что это смело, страстно, романтично, но мне это кажется ненужным. Даже глупым. Конфликтом интересов, которого никто в моем положении не должен хотеть.

Я никогда не узнаю, думал ли наш отец, что любит нашу мать, он редко говорил о ней после ее смерти, а я был слишком мал, чтобы многое помнить. Но я знаю, что он заботился о ней достаточно, чтобы обвинить Лиама в ее смерти. Если бы ему было все равно, если бы она была всего лишь инструментом, чтобы подарить ему сыновей, долгом, который она выполнила дважды, он, возможно, не был бы так жесток к Лиаму. Лиам, возможно, вырос бы по-другому. Возможно, он не жаждал любви настолько сильно, чтобы обеими руками отказаться от всего, даже от собственной жизни, когда ему это предложили.

Бесполезно оглядываться назад. Только вперед. Я не могу изменить прошлое.

Дверь со щелчком открывается, и я выпрямляюсь, когда вижу стройную фигуру Сирши, входящую внутрь. Она тихо закрывает дверь, как будто не уверена, дома я или нет, и я жду на диване, пока она не оказывается в гостиной, не замечая меня.

– Сирша.

Она тихо вскрикивает при звуке своего имени, слегка подпрыгивает, прижимая руку к груди, когда видит, что это я.

– Коннор, – выдыхает она. – Ты напугал меня.

– Где ты была? – Я встаю, слыша невнятность в своем голосе, когда подхожу к ней в тусклом свете, падающем с улицы, и вижу, как ее рот кривится от этого звука.

– Где ты был? – Парирует она, ее голос чопорный, а подбородок вздернут, как будто у нее такое же право задавать мне вопросы, как и у меня ей, и я чувствую прилив гнева от ее наглости.

Она двигается, как будто хочет оттолкнуть меня, но я блокирую ее, мое тело внезапно оказывается очень близко к ней, когда я касаюсь ее лица.

– Высокомерная принцесса, – бормочу я, поворачивая ее, взяв рукой за подбородок, так что мы оба стоим параллельно французским дверям, свет города освещает линии и тени ее лица. – Теперь ты счастлива? – Я глажу ее по щеке сбоку, слыша, как тяжело звучат мои слова, насколько явно я пьян, и мне наплевать. – Теперь у тебя есть все, принцесса. Деньги, наследство, власть. Или ты не будешь счастлива, пока я не убью всех, кто когда-либо вставал у тебя на пути?

Сирша вздрагивает, ее глаза сужаются, когда она вырывается из моей хватки.

– Я не хочу, чтобы ты кого-нибудь убивал, – холодно говорит она. – Я хотела, чтобы ты вернулся сюда, чтобы забрать то, что принадлежит тебе по праву.

– И тебя…так. – Мои слова застревают, сливаются воедино, и я вижу, как ее рот подергивается, когда она осознает, насколько я пьян.

– Да, – говорит она наконец. – Меня и твое место во главе этого проклятого стола. Но я хочу кровопролития не больше, чем ты. И я напомню тебе о том, что я говорила раньше, что у меня есть другие причины хотеть денег, которые получу, выходя за тебя.

– О, да. – Я смеюсь тяжелым смехом. – Какая милость. Так говорит каждая жена, когда ей просто хочется потратить деньги мужа на мартини по завышенной цене на обед, в то время как она сплетничает и притворяется, что у нее все хорошо.

Лицо Сирши напрягается.

– Я не совсем понимаю, почему ты так жесток со мной, – холодно говорит она. – Или почему ты в последнее время ведешь себя так, как будто ненавидишь меня сейчас, но, несомненно, есть нечто среднее между тем, какими мы были в Дублине и Лондоне, и тем, что мы стали откровенными врагами.

Она поворачивается, как будто собирается уходить, все ее тело напряжено, но я не собираюсь позволять ей уйти.

– Ты не уходишь от меня… – выдавливаю я, протягивая руку, чтобы схватить ее, в тот момент, когда она отстраняется, мы оба теряем равновесие. Мы спотыкаемся, хватаемся друг за друга и падаем на диван, Сирша подо мной, когда я приземляюсь наполовину на нее, тяжело дыша, когда смотрю вниз на ее красивое, раскрасневшееся лицо.

Что-то в ее страдальческом взгляде открывает дыру в моей груди, боль, подобную той, что я почувствовал раньше. Ее губы приоткрываются, и я чувствую, как она вздрагивает, даже когда пытается вывернуться, но я не хочу ее отпускать.

Я не хочу ее терять, и в этом суть всего, я понимаю. Я никогда не хочу иметь что-то, что больно терять снова.

Ее расплывчатое лицо расплывается и возвращается в фокус, мое тело гудит от алкоголя, эмоций и желания, и я протягиваю руку, чтобы провести костяшками пальцев по ее щеке.

– Ты помнишь? – Бормочу я, глядя в ее широко раскрытые зеленые глаза. – Ты помнишь ту ночь, когда мы впервые встретились?

18

СИРША

Я больше не хочу этого чувствовать. Коннор навалился на меня, заставляя мое сердце бешено колотиться в груди, все мысли о моей предыдущей встрече с Найлом улетучились от его горячей тяжести, его дымного запаха, ощущения его грубых рук и вида его каштановых волос, падающих на лицо, его глаз, остекленевших от алкоголя и похоти.

Я хочу его. Я хочу его так чертовски сильно, даже несмотря на то, что он выводит меня из себя до такой степени, что хочется кричать. Он непостоянен и расстраивает, но он также силен, добр и умен. Он хороший лидер, хороший человек, тот, за кем другие предпочитают следовать, и когда он не ведет себя как воинственный засранец, я понимаю почему.

– Это была не первая ночь, когда мы встретились, – бормочу я, чувствуя, что у меня слегка перехватывает дыхание от его веса на мне. – Коннор… ты раздавишь меня…

– Так лучше? – Он скатывается с дивана на пол, с глухим стуком ударяясь о ковер, но я сомневаюсь, что он это чувствует, каким бы пьяным он ни был. Он тащит меня за собой, усаживая на себя, и смотрит на меня затуманенным взглядом.

– Я… Коннор, нам нужно лечь спать. Тебе следует лечь спать.

– Это была первая ночь, когда ты встретила мужчину, которым я являюсь сейчас, – выдыхает он, и я вздыхаю, потому что я так устала. Устала хотеть, устала от того, что с нами играют, устала от того, что Коннор дает мне понять, какими мы могли бы быть, а затем становится жестоким и злым, потому что винит меня в потере жизни, которой он пожертвовал не ради меня, а ради своего брата. Все это возвращается к Лиаму и этой чертовой балерине, но вместо этого я страдала из-за этого, и я продолжаю страдать.

И я чертовски устала от этого.

– Кого? – Насмешливо спрашиваю я. – Уильяма Дэвиса? Это тот, кого я встретила? Твоя гребаная копия?

– Да, – пьяно бормочет Коннор, а затем, прежде чем я успеваю попытаться высвободиться из его объятий, он тянется, чтобы схватить меня за волосы и притянуть мои губы к своим для поцелуя.

Это отличается от того, как он обычно целует меня. Это не битва, не борьба за доминирование, не попытка овладеть мной. Он целует меня так, как будто просто хочет этого, его губы жадно ищут мои, пробуя на вкус, исследуя. Его пальцы гладят мой затылок, притягивая меня ближе, как будто он не может насытиться. Мои бедра раздвинуты по обе стороны от него, когда я пытаюсь сохранить равновесие на его широком теле, и я чувствую, как он твердеет между ними, его толстый член прижимается к моей киске, несмотря на его пьяное состояние.

– Это тот мужчина, которым я хотел быть, – говорит Коннор грубым и хриплым голосом, другая его рука скользит под мое платье, чтобы сжать мою задницу. – Человеком, которым я всегда хотел быть раньше, когда был под каблуком у своего отца. – Его рука скользит от моих волос к лицу, его пальцы поглаживают мою челюсть, мою скулу. – Смелым, – шепчет он. – Страстным, безрассудным. – Он подчеркивает каждое слово поцелуем, проводя им по моим губам, и я чувствую, как мне больно за него, как я смягчаюсь, растворяюсь в нем из-за этой внезапной пьяной уязвимости. – Уильям Дэвис, если бы он был женат на такой женщине, как ты, никогда бы не позволил другому мужчине трахнуть ее. – Его большой палец прижимается к моей нижней губе, и я застываю, потрясенная. Я как будто слышу другого человека, другую его сторону, другую личность. Он не похож на Коннора: сердитого, жесткого, снисходительного. Он звучит как тот Коннор, который пробудил во мне то, о чем я и не подозревала, что возвращало меня в Лондон, к мужчине, который возбуждал меня, дразнил и сводил с ума.

Он звучит как человек, которого я могла бы полюбить.

– Он бы не стал? – Я дрожащим шепотом прижимаю его пальцы к своим губам, и Коннор яростно качает головой, его слова звучат невнятно, когда он говорит.

– Нет. Он трахал бы ее так хорошо, что она никогда не захотела бы другого. – Его рука сжимается в кулак у меня под юбкой, пока он говорит, задирая платье, и когда он не встречает сопротивление, он хватает его обеими руками, дергая вверх и через мою голову, так что я остаюсь в одном лифчике и трусиках. Его пальцы мгновенно, неуклюже тянутся к крючкам моего лифчика, снимая его.

– Я хочу видеть тебя, – стонет он. – Я хочу увидеть свою прекрасную жену.

Коннор отбрасывает мой лифчик в сторону, его рука гладит мою грудь, когда он снова притягивает мой рот к своему, целуя меня со свирепостью, подобной которой я никогда раньше от него не чувствовала. Он прикусывает мою нижнюю губу, втягивая ее в рот, заставляя меня задыхаться и стонать, и когда мои бедра прижимаются к нему, он громко стонет.

Одним быстрым движением он хватает меня за бедра, перекатывая на спину на толстый ковер, обнаженную, если не считать трусиков. В свете городских огней он выглядит мрачным, опасным, его волосы падают на лицо, а голубые глаза смотрят на меня с пьяной, нуждающейся похотью. Его руки грубо хватают мои трусики, стаскивая их вниз, и на секунду я думаю, что он собирается испортить две пары за один день, но эти он снимает целыми.

– Я хочу попробовать твою киску на вкус, – бормочет он, одной рукой обхватывая мою грудь, сминая ее, дразня мой сосок. – Я хочу целовать каждый дюйм тебя, исследовать… – Его рот жадно посасывает изгиб моей талии, облизывает, проводит языком по ребрам, как будто он действительно хочет прикоснуться и попробовать на вкус каждый дюйм моего тела, а не только эрогенные. Его большой палец играет с соском одной груди, в то время как рот посасывает плоть другой, сбоку, чуть ниже, сначала мягко, а затем сильнее, пока я не понимаю, что завтра там будет отметина. Хотя это так чертовски приятно. Куда бы он ни прикасался, куда бы ни касался его рот, я ощущаю себя в сто раз чувствительнее, как будто моя кожа оживает под ним. Я промокла насквозь, настолько, что могу это чувствовать, мои бедра липкие, мои бедра бесполезно выгибаются вверх от потребности в большем, когда он проводит языком между моих грудей, хватая их обеими руками и грубо пощипывая мои соски, пока он целует мой живот.

– Такая красивая, – хрипит он. – Ты должна получать удовольствие постоянно, Сирша. Каждый день. Каждое мгновение. То, как ты оживаешь, когда я прикасаюсь к тебе…

Я хочу не обращать внимания на то, что он говорит. Он не это имеет в виду, говорю я себе, потому что знаю, что он пьян. Завтра он будет отрицать это, если вообще вспомнит. Мне действительно кажется, что другой мужчина с лицом Коннора прикасается ко мне, и я не могу заставить себя сказать ему нет, даже зная, что вгоняю еще один кол в свое сердце, потому что я так сильно хочу его. Потому что это так приятно.

Его руки скользят вниз по моей талии, когда он целует чуть выше моей киски, жар между моих ног усиливается, когда я выгибаюсь навстречу его рту, мои бедра раздвигаются.

– Ты хочешь, чтобы я съел эту сладкую киску? – Спрашивает он глубоким и хриплым голосом, и я киваю, затаив дыхание.

– Да, Коннор, о боже…

Он легонько хлопает меня по внутренней стороне бедра, целуя там, где покалывает.

– Только не Коннор, – невнятно произносит он. – Уильям.

Ладно, я могу поиграть в эту игру. Сегодня вечером он пьян, и Уильям тоже. Подыгрывать ему кажется почти раскрепощающим, как будто все это не имеет значения, ничто из этого не может навредить, потому что это не он. Мне даже не нужно вести себя так, как я бы вела себя с Коннором. Я могу говорить, что хочу, делать, что хочу, и мы можем раствориться друг в друге.

Это все, чего я хотела с той первой ночи.

– Да, Уильям, – выдыхаю я. – Пожалуйста, съешь мою киску. Мне это нужно.

Мне это нужно. Я чувствую, что вот-вот воспламенюсь, взорвусь от желания, мое тело болит до глубины души, когда он шире раздвигает мои бедра, обхватывает мою задницу, поднимая меня ко рту, как напиток, которым можно насладиться, проводя языком по моим набухшим складочкам, раздвигая их, проникая глубже. Его язык на мгновение проникает в меня, изгибаясь, толкаясь, как маленький член, а затем скользит выше, туда, где я больше всего в нем нуждаюсь. Он лижет мой клитор, сначала нежно, а затем быстрее, и я вскрикиваю, прижимаясь к его рту, принимая все, что он может предложить.

– Да, – стону я, мои пальцы беспомощно перебирают длинный мех коврика. – Оближи меня, Уильям, пожалуйста. Пожалуйста, заставь меня кончить. Пожалуйста…

Я была так возбуждена после того, как ушла от Найла, меня дразнили и целовали до безумия, но сейчас я думаю не о Найле. Есть только рыжеволосый мужчина между моих бедер, который лижет мою киску, покусывает мои складочки и втягивает их в рот, просовывая в меня свой язык, посасывая мой клитор и лаская его своим языком, пока я не начинаю стонать, кричать, вскрикивать… и кончать.

Я жестко кончаю ему на лицо, на его трущийся об меня язык, мое возбуждение наполняет его рот, пока я терзаюсь, извиваюсь и вскрикиваю, не утруждая себя попытками приглушить свои звуки экстатического удовольствия. И он на этом не останавливается. Он сжимает мою задницу, а затем, прежде чем я успеваю даже вздохнуть, переворачивает меня на живот, его руки снова гладят мои бедра и задницу, прежде чем он раздвигает меня, его губы касаются изгиба одной ягодицы, когда он стонет.

Сначала я не понимаю, что он собирается делать. Его язык снова ласкает мою киску, и я выгибаюсь, беспомощно толкаясь ему в лицо, поскольку новый ракурс дарит мне другие ощущения, другое удовольствие. Он опускает язык на мой клитор, скользит им вверх по моим складочкам к входу, а затем выше.

Я потрясенно ахаю, когда его язык кружит по моей заднице, облизывая тугое кольцо мышц, распространяя мое возбуждение там, пока он лижет его. Это странный вид удовольствия, и моя киска болит, когда я прижимаюсь к нему, чувствуя, как его язык прижимается к моей дырочке, пока я извиваюсь от неожиданного желания.

– Это моя маленькая распутная принцесса, – одобрительно стонет Коннор, в его голосе нет и намека на насмешку. – Хочешь кончить, пока я вылизываю твою задницу, Сирша?

– Да, – выдыхаю я, чувствуя, как пульсирует мой клитор, моя киска сжимается, хотя я только что кончила, нуждаясь в большем. – Заставь меня кончить, Уильям, пожалуйста, я хочу большего…

Он наклоняется, потирая пальцами мой клитор, одновременно облизывая языком мою попку, лаская и кружа, пока я стону и извиваюсь, терзаясь о его руку. Я чувствую, как удовольствие охватывает меня, и я знаю, что собираюсь кончить снова. Тогда я хочу его всего, его руки, рот и член везде, где он захочет мне это дать, и я бесстыдно выгибаюсь назад, чувствуя, как он облизывает языком мою задницу, яростно потирая мой клитор, и когда оргазм накрывает меня, мне кажется, я вижу звезды.

Мягкий коврик трется о мою грудь, когда я падаю на него, дрожа от силы удовольствия, распространяющегося по мне, и я чувствую, как Коннор переворачивает меня, наклоняется, чтобы поцеловать в шею, пока я расстегиваю пуговицы его рубашки.

Его руки на поясе, когда я расстегиваю его рубашку, мои пальцы скользят по мускулистой поверхности его груди, притягивая его ближе, когда он сбрасывает брюки. Я чувствую, что не смогу быть полностью удовлетворена, пока он не будет таким же обнаженным, как я, пока мы не окажемся кожа к коже, и когда он, наконец, такой же обнаженный для меня, как и я для него, я тяну его вниз, захватывая его рот своим, когда головка его члена упирается в мой вход.

Я крепко сжимаюсь вокруг него, когда он толкается вперед, но я такая влажная, что он проскальзывает в меня легче, чем раньше. Его бедра прижимаются ко мне, и я обхватываю их ногами, притягивая его глубже, ближе, запуская пальцы в его волосы, когда он стонет мне в губы.

– С тобой так хорошо, – шепчу я, выгибаясь дугой вверх, чтобы он погрузил последнюю частичку внутрь, прижимаясь ко мне так крепко, как только может, наши тела слились воедино. – Коннор…

– Уильям, – стонет он. – Я хочу быть Уильямом сегодня вечером. Я хочу трахнуть тебя…

– Тогда сделай это. – Я призываю его, страстно целуя. – Трахни меня.

Он начинает толкаться, жестко и мощно, проникая в глубины меня, когда я прижимаюсь к нему, и я наклоняюсь, посасывая его шею сбоку, когда он стонет. Меня охватывает внезапное страстное желание отметить и его тоже, напомнить ему о сегодняшнем вечере, чтобы он не мог этого отрицать. Он чувствуется слишком хорошо, почти слишком большим, но таким блаженным, погружаясь в меня снова и снова, прижимаясь так, что с каждым толчком прижимается к моему клитору. Я снова на грани, когда он внезапно хватает меня, переворачивая нас обоих так, что я оказываюсь на нем сверху, задыхаясь от удивления, когда он усаживает меня на свой член.

– Прокатись на мне, Сирша, – стонет он, и при других обстоятельствах я, возможно, побоялась бы этого, потому что я, черт возьми, не знаю, что делаю. Но Коннор пьян и притворяется, что это даже не он, и прямо сейчас… мне просто все равно.

Я хочу получать удовольствие и дарить его ему взамен. Я царапаю ногтями его грудь, когда начинаю двигать бедрами, имитируя то, чего, как мне кажется, он от меня хочет, скользя вверх и вниз по твердой длине его члена, и, судя по его стонам, я думаю, что мне это удается. Его руки крепко сжимают мои бедра, на лице застыла маска удовольствия, и я ахаю, когда его пальцы снова проникают между моих бедер, дразня мой клитор, пока я нахожу свой ритм.

– Сирша, – он стонет мое имя, приподнимаясь, и я чувствую, как волны удовольствия снова накатывают на меня, мои бедра напрягаются, каждое движение его члена усиливает это, и я откидываю голову назад, вскрикивая, когда он обрушивается на меня, заставляя меня чувствовать, что я разваливаюсь по швам.

Коннор приподнимается, его руки обвиваются вокруг меня, когда он притягивает меня ближе, мои ноги обхватывают его, когда я сажусь на него верхом у него на коленях, теперь мы двое раскачиваемся вместе.

– Я собираюсь кончить в тебя, принцесса, – стонет он, его рука в моих волосах, когда он снова целует меня, и я киваю, затаив дыхание, прижимаясь к нему, выгибая спину, желая его всего, всего этого, навсегда.

Я могу притвориться, только на эту ночь.

Он прижимает меня к себе, опускается на колени, удерживая меня, укладывает меня на спину, мои ноги обхватывают его талию, так что он входит в меня, дико глядя на мое лицо, когда его мышцы напрягаются.

– Я собираюсь кончить, Сирша, трахая тебя…

Я чувствую его жар, когда он входит в меня, его сперма заливает меня, удовольствие накрывает меня, когда я смотрю, как он дергается и стонет в экстазе, и я лишь немного сожалею, потому что это означает, что все кончено. Я хочу начать все сначала, чтобы у меня было больше такого мужчины, и когда он проникает в меня, я снова чувствую боль в сердце, наблюдая, как мой великолепный муж теряет себя рядом со мной.

Коннор наклоняется вперед, проводит пальцами по моей щеке и вздрагивает, последние капли его спермы вытекают из члена.

– Боже, это было чертовски невероятно, – бормочет он, тянется ко мне и притягивает в свои объятия, когда его член выскальзывает из меня, мы оба наполовину обнимаемся, наполовину откидываемся на спинку дивана, пытаясь отдышаться.

Каким-то образом нам удается забраться на диван, все еще обнаженным, обхватив друг друга руками, когда я полулежу на нем. Я позволяю себе наслаждаться моментом, его теплом рядом со мной, хотя и знаю, что это не может длиться долго.

– Я бы хотела, чтобы так было всегда, – шепчу я и мгновение спустя слышу тихий храп.

Я поднимаю глаза и вижу, что мой муж спит, его длинные ресницы трепещут на щеках при дыхании. Часть меня хочет разбудить его и уложить в постель, но я этого не делаю. Вместо этого я отрываюсь от теплой широкой груди и тянусь за одеялом на спинке дивана, укрывая его, пока встаю и собираю нашу одежду.

Я бросаю на него последний взгляд, когда иду по коридору в нашу спальню, а затем проскальзываю внутрь, закрывая дверь.

19

КОННОР

Когда я просыпаюсь, то оказываюсь голым на диване с раскалывающейся головной болью и ничего не помню после того, как покинул ресторан. Я стону, приподнимаясь, когда одеяло натягивается на мои бедра только для того, чтобы услышать, как через несколько мгновений открывается дверь спальни и звук шагов Сирши по коридору.

Она полностью одета в джинсы и шелковый топ без рукавов, ее рыжие волосы убраны с лица, в ушах свисают сапфировые серьги, а на ногах остроносые черные туфли без каблуков. Я позволяю своему пристальному взгляду скользнуть по ней с головы до кончиков пальцев ног и обратно, чувствуя, как просачивается старое раздражение. Я смутно помню, что ее не было дома, когда я вернулся или, может быть, мне это приснилось. Я не могу быть уверен, но она выглядит ярче и бодрее, чем я, и я обижен на нее за это.

– Что произошло прошлой ночью? – Грубо спрашиваю я, указывая на свою наготу и диван, на котором я спал. Взгляд Сирши скользит по моей груди, и я вижу, как она слегка краснеет, ее щеки розовеют.

– Ты пришел домой очень пьяный, – говорит она наконец. – У нас была небольшая ссора, а потом ты… ты немного изменился. Ты захотел меня. Мы… ну, у нас был секс. Страстный, горячий, непохожий на нас секс, – говорит она, почти как вызывающая запоздалая мысль. – Не такой, каким ты был в последнее время.

– Что ты под этим подразумеваешь? – Резко спрашиваю я. – Что я такого отличного сделал? – Я насмешливо передразниваю ее тон и вижу, как она слегка вздрагивает.

– Ну, ты…приставал ко мне… везде, – говорит она, краснея еще больше. – Ты хотел, чтобы я называла тебя Уильямом. Ты ничего не скрывал, и я… – Она замолкает. – Мы ничего не сдерживали, – тихо говорит Сирша, и в ее голосе слышится что-то странно грустное.

Я фыркаю.

– Ты хочешь сказать, что моя ирландская принцесса позволила мне полизать ее задницу? И что я просил тебя называть меня Уильямом? Ты выдумываешь это дерьмо. – Я качаю головой, встаю и позволяю одеялу упасть на пол, не упуская из виду, как взгляд Сирши мгновенно переключается на мой член, прежде чем она приходит в себя и снова смотрит на меня.

– Надеюсь, я хотя бы кончил в твою киску, чтобы это был не напрасный трах? – Рычу я ей, направляясь в спальню, чтобы принять душ, прежде чем мне нужно будет быть на складе. Я вижу, как вспыхивают глаза Сирши, когда я прохожу мимо, и могу сказать, что она снова сердится, но я не останавливаюсь.

– Ну, тогда я, должно быть, действительно трахнулась с Уильямом Дэвисом прошлой ночью! – Сирша кричит мне вслед, и мгновение спустя я слышу, как хлопает входная дверь, и в квартире становится тихо.

Неужели я действительно делал все это прошлой ночью? Это не выходит за рамки моего воображения, хотя я действительно надеюсь, что у меня хватило присутствия духа хотя бы закончить там, где это могло принести какую-то пользу.

Остаток утра не становится менее раздражающим. Мне ненавистна мысль о том, что я, возможно, потерял целую ночь, что я говорил и делал вещи, не помня о них, с Сиршей, не меньше. Она, безусловно, последний человек, которого я хотел бы иметь над своей головой, и, если я сделал хотя бы половину того, на что она намекала… Я мог бы действительно показать ей, как сильно я ее хочу. Хуже того, я мог бы дать ей некоторое представление о чувствах, с которыми пытаюсь бороться.

Я не в настроении заниматься такими утомительными вещами, как отгрузки и оформление документов, но я никогда не перекладывал черную работу на своих людей в Лондоне только потому, что мне это не нравилось, и я не собираюсь начинать сейчас. К тому времени, как я добираюсь до склада, Джейкоб и другие мужчины уже усердно передвигают ящики, и я иду к нему, намереваясь оставить утренний стресс позади.

Мрачное лицо Джейкоба подсказывает мне, что происходит что-то еще.

– У нас проблема? – Спрашиваю я, подходя, и он кивает.

– Мы не уверены. – Он указывает на ящики, которые передвигают мужчины, выражение его лица мрачнеет с каждой секундой. – Одного не хватает. Не просто, как будто отправитель забыл упаковать несколько вещей, а просто отсутствует, весь комплект целиком. Если только это неверный подсчет, и цифры, который ты мне дал, были просто неправильными? – На его лице появляется слабая надежда, как будто весь стресс, в котором я находился, мог привести к такой ошибке, но я бы вряд ли испортил что-то подобное. Я никогда этого не делал. Но и наши поставки никогда не были неполными. По крайней мере, пока я управлял лондонской бандой.

– Я просмотрю книги, – обещаю я ему, направляясь внутрь, туда, где в одной из комнат склада был устроен мой небольшой импровизированный офис: просто стол, заваленный бухгалтерскими книгами и бумагами, и стул, и все это в укромном уголке, где я могу смотреть на комнату лицом наружу, и меня никто не потревожит.

Это, по крайней мере, хорошо для того, чтобы отвлечь меня от Сирши. Я снова и снова просматриваю журналы поставок, Джейкоб приходит сообщить мне обновленные данные, и каждый раз получается одно и то же, не хватает одного ящика с оружием. Я чувствую, как внутри у меня все сжимается от злого ужаса, и когда сомнений больше нет, я поднимаюсь из-за стола и направляюсь обратно на поиски Джейкоба.

– Собери людей вместе. Ты и Квинт. – Говорю я ему, и его челюсть сжимается, но он кивает.

– Конечно, босс, – говорит он, и я чувствую его напряжение. Мы с Джейкобом друзья, он редко называет меня иначе, чем по имени, но он превратился в человека, которому, возможно, очень скоро придется выполнять за меня грязную работу.

– За все годы, что я руковожу этой бандой, – громко говорю я, когда все мужчины собираются передо мной, некоторые выглядят нервными, а другие раздражительными, – мы никогда не сталкивались с этой проблемой. У нас никогда не было нехватки. Теперь я хочу, чтобы вы сказали мне, почему сегодня, при нашей первой отправке после того, как мы разместились здесь, в Бостоне, мне не хватает ящика. – Я стою перед ними, засунув руки в карманы, с мрачным и злым лицом. – Я привел всех вас сюда, потому что доверял вам. Я доверял вам прикрывать меня во время опасного перехода и обустройства на новом месте. Теперь у меня есть доказательства того, что груз был загружен для доставки сюда со всеми учтенными ящиками. Итак, либо здесь есть человек, которому я не могу доверять, либо кто-то позволил вору извне проскользнуть мимо них. Ни один из вариантов для меня не приемлем.

Я позволил себе несколько минут тишины, видя неуверенное выражение их лиц.

– Я никогда, за все время, что я здесь главный, не видел, чтобы по моему приказу кто-либо из вас подвергался насилию. Но если кто-нибудь не поделится информацией, Джейкобу и Квинту придется использовать более действенные средства, чтобы определить говорите ли вы правду.

При этих словах раздается небольшой шум, и Джейк, один из молодых людей, выходит вперед.

– И что, ты собираешься подвергнуть нас пыткам, чтобы искоренить предателя? – Его лицо слегка побледнело. – Мы пришли сюда с тобой, чтобы помочь тебе занять место твоего брата, но мы просто сидели здесь и ждали! Никто из нас ни черта не делает, кроме как сидит сложа руки и ждет, когда ты сделаешь ход. Я не крал это дерьмо…

– Тихо! – Рявкает Квинт. – Не смей так разговаривать со своим боссом, сынок. Если ты не знаешь, кто это сделал, закрой рот и отойди.

– А если я этого не сделаю? – Джейк весит примерно на сто фунтов меньше Квинта, но ясно, что он напуган и плохо реагирует.

– Ты не хочешь встречаться со мной лицом к лицу, сынок, – предупреждает Квинт. – Теперь будь почтителен и отойди.

– Я не хочу насилия, – четко произношу я, глядя на них всех. – Я считаю своей обязанностью обеспечить вашу безопасность, а не причинять вам боль. Но я не потерплю предателя в наших рядах. Я даю вам всем время, чтобы решить, объявится ли тот, кто несет ответственность, или оставить своих братьев страдать до тех пор, пока они не расскажут то, что им известно, если вообще что-нибудь известно. – Я указываю на Джейкоба и Квинта. – Допросите их, – говорю я им грубо. – Пока никому не причиняя вреда. Припугните их немного, если понадобится. Я хочу знать, кто этот гребаный предатель. И если мой брат вступил в мои ряды, и начал настраивать моих людей против меня…