Текст книги "Мото (ЛП)"
Автор книги: М. Невер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)
– Согласна.
– Кайла, обращайся, если я понадоблюсь. По любому поводу, ладно?
Понадобится? Дэв понятия не имеет, как сильно мне нужен. Но я вижу, как он смотрит на нас с Ризом, когда мы вместе. Не хочу, чтобы ему было больнее, чем есть сейчас.
– Посидишь со мной во время завтрашней гонки? – выбрасываю свои отговорки в окно. Райли и Найт планировали обосноваться на каком-нибудь травянистом холме, чтобы лучше видеть происходящее, но я буду ждать на финише с кислородной маской и бутылкой Ксанакса.
– Я это и собирался сделать. – Дэв сжимает мою руку.
Я благодарно улыбаюсь.
– Спасибо.
– Все, что угодно для тебя, бабочка. – использование моего прозвища отягощает меня горько-сладкими воспоминаниями.
Дэв встает как раз в тот момент, когда появляется Риз. Он все еще одет в кожаный комбез, а черный рюкзак перекинут через плечо.
Господи, мой муж – самый сексуальный на свете.
– Привет. – он стукается кулаками с Дэвом. – Собрался куда-то?
– Да, наверх. Хочу лечь пораньше. Тебе бы тоже не помешало.
– Я так и сделаю. Но сначала немного прокачусь со своей женой.
– Прокатимся? – вот, черт, сарафан неподходящий наряд для поездки.
– Что ж, желаю повеселиться. – не знаю, видит ли Риз, но боль в глазах Дэва очевидна для меня.
– Пойдем, красавица. Покажу тебе сельскую местность. – Риз поднимает меня, а Дэв уходит. Мне остается молча надеяться, что не всегда будет настолько сложно.
Снаружи на улице припаркован байк Риза. Он привез его в качестве запасного, а завтра будет участвовать в гонках на заказной «Ямаха R1». На таком же байке он ездил на Мото Гран-при.
– Повезешь? – Риз вешает рюкзак мне на спину, прежде чем надеть шлем. – Только не заглядывай внутрь.
– Почему? Еще что-нибудь припрятал в подкладке? – размышляю я.
– Возможно. – он забирается на байк.
Следую его примеру, надежно подоткнув подол юбки под бедра.
Несколько минут спустя мы выезжаем за город и оказываемся в окружении яркого зеленого пейзажа. Дорога холмистая и ветреная, поэтому поездка очень захватывающая.
Мы едем чуть больше получаса, Риз наконец останавливается на вершине с видом на волнистые холмы, небольшой городок и сверкающее голубое Ирландское море. Эта земля очаровательна. Весь остров наполнен мистической атмосферой. Риз заглушает двигатель и снимает шлем, кладя его на траву. Я делаю то же самое, как только он поворачивается лицом ко мне, сидя на байке.
– Привет, – он наклоняется для страстного поцелуя, наши губы вспыхивают, словно пожар. На многие мили вокруг нет ни души, и наша связь, кажется, резонирует сквозь пронизывающий ветерок.
– Привет, – улыбаюсь ему в ответ, как только мы отстраняемся друг от друга.
– Как у всех дела? – Риз гладит меня по животу.
– Все хорошо. В предвкушении, что папочка завтра победит.
– Обязательно, – Риз обнимает меня, расстегивая молнию на своем рюкзаке. – Закрой глаза.
– Сюрприз для меня? – я взволнованно прикрываю веки.
– Вроде того. Все, открывай.
Открываю глаза и вижу, что он держит передо мной завернутый плоский подарок.
– Что там?
– Разверни и узнаешь.
Словно ребенок, срываю яркую оберточную бумагу.
– «Приключения Винни-Пуха», – читаю название вслух.
– Моя любимая книга в детстве.
Провожу рукой по обложке и маленькому загорелому медвежонку, лакомящемуся медом.
– Я в восторге. Малышу тоже понравится.
– Открой ее, – настаивает Риз.
Переворачиваю титульную страницу и вижу написанную от руки цитату:
«Если наступит день, когда мы не сможем быть вместе, храни меня в своем сердце. Я останусь там навсегда».
У меня сразу же появляются слезы.
– Это моя любимая цитата, – продолжает Риз.
– Теперь и моя тоже. – вытираю глаза. – Поставим книгу на полку в детской, чтобы малыш мог ее видеть.
– Хорошо. Потому что я планирую читать ее каждый вечер.
– Жду-не дождусь.
– И я. Я люблю тебя. Никогда не забывай.
– Не забуду, ведь ты будешь говорить мне об этом каждый божий день.
– Договорились, детка, – сияет Риз, морская синева освещает цвет его сапфировых глаз. – Будь готова.
– О, я готова, Мото, – я наклоняюсь к нему, – и жду с нетерпением.
Глава 39
Дэв
Я слушаю сильный стук сердца Риза через стетоскоп.
Звучит нормально. Если бы я верил в Бога, то поблагодарил бы его за небольшие одолжения. Мне не нравятся некоторые из предварительных результатов тестов. Нужно будет провести более тщательный скрининг по возвращению домой, но у меня такое предчувствие, что в интересах благоразумия придется порекомендовать Ризу установить кардиостимулятор. И, возможно, брат будет переведен на постельный режим до конца своей жизни. Положение серьезное, и я хочу принять все возможные меры предосторожности.
– Все нормально? – беспокойно спрашивает он. Подозреваю, что великий Риз Дэйн нервничает.
– Нормально. – вешаю стетоскоп на шею. – Просто помни о дыхательных упражнениях, и, если почувствуешь головокружение, притормози. Проиграть лучше, чем умереть.
Риз смеется.
– Так обычно говорил папа.
– Помню. – хлопаю его по руке. Риз одет в кожаный комбез и готов к старту.
– Не представляешь, сколько раз я мечтал, чтобы он был здесь. Хоть раз бы посмотрел, как я участвую в профессиональных гонках. – Риз заламывает руки вместе.
– Чувак, он все видит. У него лучшее место.
– Точно, – меланхолично соглашается он. – Дэв, пообещай мне кое-что. Знаю, что последние несколько месяцев у нас были разногласия, но… если что-нибудь случится... сегодня или в будущем... Обещай, что позаботишься о них.
– Эй, ничего не случится. Ты Риз, мать твою, Дэйн. Ты – легенда. Легенды так не говорят.
– Больные говорят, – он взволнованно дергает ногой.
– Мы тебя вылечим, брат.
– Думаешь, уже слишком поздно? Слишком поздно начинать лечение?
Я мудро подбираю следующие слова.
– Нет, я так не думаю.
Риз напряженно почесывает кожу головы всеми десятью пальцами.
– Эй, послушай. Мои руки – медицинское оружие. И они кое-что с тобой сделают. – мои слова вызывает у него ухмылку.
– Просто успокой меня.
– Обещаю, что исправлю твою проблему. – стараюсь, чтобы все звучало легко. Последнее, что сейчас нужно – чтобы Риз залез себе в голову.
– Тук, тук. – Кайла заходит в трейлер. – Все одеты?
– К сожалению, – шутит Риз, подходит и становится рядом с ней. На ней солнечно-желтое платье, ее длинные темные волосы резко и красиво контрастируют с ярким цветом.
– Как поживает пациент?
– Готов к бою. – я встаю. Я могу находиться здесь, чтобы поддержать Риза, но видеть их вместе до сих пор убивает меня. Душит, колет и отравляет одновременно. – Подожду снаружи.
– Эй! – Риз крадет мой стетоскоп. – Думаешь, уже можно услышать сердцебиение? – он вставляет прибор в уши.
Кайла смеется, когда Риз перемещает резонатор к ее животу.
– Еще слишком рано, – сообщает она ему, охваченная счастьем. Я умираю внутри, пока они вдвоем купаются в своей радости. Не перестаю задаваться вопросом: если бы я не был таким идиотом, если бы не позволил эгоизму встать на пути, был бы я частью их блаженства? Негодование, раскаяние и уныние нависают надо мной, словно угрожающая грозовая туча.
«Когда придет сожаление, вспомни, что ты сам во всем виноват».
Я помню, брат. Я, бля*ь, никогда этого не забуду.
Осматриваю окрестности в поисках ближайшего паба, отчаянно нуждаясь в пинте пивка.
Глава 40
Риз
Самая тонкая грань между победой и смертью находится прямо передо мной, на трассе.
Сжимаю руль, ожидая сигнала «вперед». В этой гонке сольный старт, а это значит, что все взгляды устремлены на меня. В том числе и самый важный из всех.
Последний поцелуй Кайлы все еще ощущается на губах, когда я завожу двигатель, звучащий словно мурлыкающая кошка. Я пытался запомнить каждый уклон, изгиб и поворот, но тридцать семь миль – это слишком много для запоминания. Страх охватывает меня, когда я наклоняюсь, становясь единым целым с машиной. Вот она. Моя последняя поездка. Одна книга заканчивается, чтобы началась другая. Мои последние соревновательные шесть кругов. Двести тридцать миль рекордной скорости.
Вижу сигнал «вперед», отпускаю тормоз и яростно трогаюсь с места, передняя шина слегка отрывается от земли. Это начало конца.
Держу ровный темп, отслеживая время по своим маркерам. Мне нужно быть не только самым быстрым, но и самым умным.
Я сосредоточенно сворачиваюсь в кокон, наблюдая, как тикает стрелка спидометра, колеблющаяся где-то между ста тридцатью и ста пятьюдесятью милями в час. Поток адреналина не прекращается, когда я наклоняюсь и непрерывно поворачиваю по маленьким узким улочкам провинциального городка, прижимаясь к высоким каменным стенам и лавируя сквозь кроны деревьев. Круги сливаются воедино, поскольку высокая скорость и сложная местность расширяют все физические и мысленные рамки. Сухожилия в пальцах начинают напрягаться после четвертого круга, а бедра и поясница горят после пятого. Пот льет ручьем, и сердце колотится, когда я обдаю струями воздуха зрителей на тротуарах. Дома пролетают так быстро, что кажется, будто я нахожусь в видеоигре.
Я наблюдаю, как гонщик спускается с горного склона прямо передо мной и теряет управление передним колесом на скорости сто пятьдесят миль в час, сваливаясь с предательского перевала. Сердце колотится, меня мотает, грохот пугает меня до чертиков. Перестраиваю свое внимание, отбрасывая ужасающий образ упавшего гонщика позади себя. Остается менее пятнадцати миль до победы, но первое место еще не однозначно. Я соревновался с этим с ирландцем-ветераном всю гонку, у нас почти одинаковое время. Но я не из тех, кто отступает перед вызовом, жесткая конкуренция лишь разжигает во мне жажду победы.
Мы мчимся нос к носу по прямой, наше время колеблется на доли секунды. Вижу финиш на расстоянии четверти мили. Злоупотребляю дроссельной заслонкой, разгоняясь до двухсот миль в час, и становится почти невозможно удержать машину на земле. Мчусь на ракете к финишной черте, но ирландец неумолим. Я прижимаю свое тело к байку так плотно, как только могу, стараясь избежать как можно большего встречного ветра. Вырываюсь на первое место за несколько сантиметров до белой линии, в поле моего периферийного зрения развевается клетчатый флаг. Приближаюсь к трибуне, где, как я знаю, сидят Кайла и Дэв. Эмоции взрываются, и нервная система тоже, когда чувство эйфории распространяется по конечностям, словно контактный кайф. Я ВЫИГРАЛ!
Подъезжаю на байке к обозначенной территории и просто ради веселья газую; поднимая огромное облако дыма, создавая одно большое гребаное зрелище.
Такое ощущение, что я выиграл турнир большого шлема в Мировой серии и нокаутировал Майка Тайсона одним ударом. Я нахожусь на вершине мира, и вид оттуда чертовски захватывающий.
Спешиваюсь со своего «R1». Люди поздравляют меня справа и слева, пока я ищу свою жену. Она и наш еще нерожденный ребенок – единственное, что может оживить этот монументальный момент.
Замечаю, как она бежит ко мне, улыбается и прыгает, такая же взволнованная, как и я. Но как бы я ни старался добраться до нее, мне вдруг кажется, что я бреду по песку. Мои конечности становятся тяжелыми, легкие сдуваются, а грудная клетка разрывается. Я прижимаю руку к сердцу, и колени подкашиваются.
Слышу леденящий кровь крик Кайлы, когда падаю на землю. Ввижу панику на ее лице и ужас в ее глазах, когда она нависает надо мной.
– Риз! – ее расстроенный голос – последнее, что я слышу, прежде чем мир погружается в полную темноту.
Эпилог
Риз
18 лет спустя
– С днем рождения тебя, с днем рождения тебя, с днем рождения, дорогая Сиси, с днем рождения тебя.
Открываю глаза и вижу маму, держащую розовый кекс с зажженной свечой. Она будит меня каждый день рождения одинаково. Приподнимаюсь, мои длинные темные волосы в совершенном беспорядке.
– Папа разозлится, что ты спела песенку без него. – делаю глубокий вдох и задуваю свечу.
– Он скоро проснется. – мама улыбается мне. – Я все равно хотела несколько минут побыть с тобой наедине. В следующем году сделать это не получится.
– А по телефону? – предлагаю альтернативу, воруя немного сахарной глазури указательным пальцем.
– По телефону будет уже не то, – она печально повторяет мои движения, подцепляя пальцем немного глазури. – Не пойму, как восемнадцать лет пролетели так быстро?
– Мама, не расстраивай меня в мой день рождения. – закатываю глаза, слизывая глазурь с пальца. Ох, уж эти родители.
– Я не хотела, – мама оживляется. Она хоть и любящая, и заботливая, но не относится к мелодраматическому типу. Ясно, что этот день рождения особенный для нее. – У меня для тебя есть... – ее прерывает стук в дверь.
– Тук-тук. – входит мой отец. – Доброе утро, именинница. – он сияет, пересекая комнату, чтобы поцеловать меня и маму.
– Доброе утро, – отвечаю ему взаимностью, наслаждаясь сладостью домашнего кекса.
– Пришел уточнить, что мои девочки хотят на завтрак.
– Вафли с клубникой и взбитыми сливками! – все согласно традиции.
– И зачем я вообще спрашивал? – смеется он.
– Не знаю. Может, тебе просто нужен был предлог, чтобы увидеть меня, – самодовольно предполагаю я.
Родители обмениваются косыми взглядами – они часто делают это в моем присутствии.
– Мне не нужен предлог. Я твой отец, и если захочу тебя увидеть, то увижу. – папа крепко целует меня в макушку.
– Где мальчишки? – спрашиваю я. Обычно к этому времени мои младшие братья, Кайл и Кеннеди, прыгают на кровати, поднимая шум, словно маленькие вредители, которыми и являются.
– Эти неугомонные? Они все еще спят. Всю ночь играли в Xbox. До обеда их точно не увидим. – папа притворяется, что раздражен, но он никого не обманет. Синяки у него под глазами говорят сами за себя. Гарантирую, что он играл с ними, гоняя на виртуальных супербайках до полуночи. Может, в середине января и снежно, но эти трое всегда найдут способ прокатиться на мотоциклах. Виртуально или нет.
– Позову вас, когда завтрак будет готов. – папа дарит мне еще один поцелуй, прежде чем с важным видом выходит из комнаты.
– Папа! Двойные взбитые сливки! – кричу я, когда его темноволосая голова исчезает внизу лестницы. – Двойные, слышал? – он вскидывает руку в знак согласия.
Я люблю этого человека. Несмотря на то, что он не мой биологический папа, он единственный отец, которого я когда-либо знала. Мой биологический отец был легендой мотогонок и умер до моего рождения. Из того, что рассказывает мама, он был удивительным человеком. И каждый день рождения я мечтаю об одном и том же – чтобы я могла знать его. Я часто задавалась вопросом, как моя мама вышла замуж за моего дядю, и каждый раз, когда я ее об этом спрашиваю, она отвечает, что их отношения были сложными, и однажды, когда я стану старше, она расскажет мне всю историю. Сейчас мне восемнадцать. Насколько старше мне нужно стать?
– Может, помочь папе приготовить завтрак? – нетерпеливо сбрасываю одеяло. Если хотите вытащить меня из постели, то все, что нужно сделать – упомянуть взбитые сливки.
– Мм-м... – мама кладет руку мне на бедро. – Погоди секунду. Сначала я хочу тебе кое-что дать.
– Ой? Подарки? – подпрыгиваю на матрасе. Я такая же озорная, как десятилетний и двенадцатилетний братья, спящие дальше по коридору.
– Да, подарки. – мама вытаскивает длинную коробку из-под моего одеяла.
Я принимаю ее с волнением. Она красиво завернута в блестящую белую бумагу и украшена фигурным бантом.
– Я так долго ждала, чтобы отдать это тебе. – мама смотрит, как я разрываю бумагу. Открываю коробку и смотрю на содержимое. Цепочка с кулоном. Мама вытаскивает ее из подушечки и берет в руки. – Это сердцебиение твоего отца. Он подарил его, когда сделал мне предложение.
В горле сразу же образуется комок.
– Его настоящее сердцебиение? – слегка касаюсь волнистых линий, сделанных из бриллиантов, чувствуя себя неожиданно близко к нему. Ближе, чем когда-либо.
– Угу, – с тоской подтверждает она.
У меня много памятных вещей отца – трофеи, шлемы, даже его мотоциклетная куртка, но ничего такого личного, как это. Ничего, что помогла бы почувствовать его таким... реальным.
– Хотела бы я знать его... – сжимаю челюсть, когда мои глаза щиплет. Не хочу плакать, но я знаю, что это неизбежно. Мой отец – чувствительная тема для нас обоих.
– О, милая. Ты и так знаешь его. – голос мамы пронизан любовью и состраданием. – Ты – это он. У тебя его дух, его огонь и напор. У тебя даже глаза его. – она ласкает мое лицо. – Каждый раз, когда мы смотрим на тебя, мы видим его.
Мои губы дрожат.
– Правда?
– Правда. Он любил тебя и хотел тебя так же сильно, как и я.
Улыбаюсь сквозь слезы, когда она вручает мне еще один подарок. Он большой и плоский, словно книга. Я быстро раскрываю его и читаю название вслух:
– «Приключения Винни-Пуха». Раньше ты все время читала мне ее.
– Но эта книга особенная.
Мама открывает его на первой странице, где от руки написана цитата: «Если наступит день, когда мы не сможем быть вместе, храни меня в своем сердце. Я останусь там навсегда».
Провожу кончиками пальцев по четкому, уверенному почерку, который почти идентичен моему.
– Возьми ее с собой в свои приключения, – мама берет меня за руку. – Если и есть что-то, что любил твой отец, так это приключения.
– Я так и сделаю. – обнимаю книгу и клянусь брать ее с собой, куда бы я ни пошла. После окончания средней школы я учусь за границей, в Австралии. И у меня список желаний длиной в милю. Я определенно унаследовала нечто большее, чем просто папин почерк. По всей моей комнате развешаны фотографии, на которых я прыгаю с парашютом, езжу на гоночной машине и моей любимой черно-розовой «Ямахе». Такое чувство, что я езжу на байке с той минуты, как научилась ходить.
– Ты оставишь след, как и он. – мама встает, эмоциональное утро сказывается в каждой ее черте. Мы похожи: у обеих лица в форме сердца и темно-каштановые волосы, за исключением того, что у меня голубые глаза. Его глаза.
– Надеюсь.
– Я в этом уверена. – она целует меня в лоб. – Спускайся, когда будешь готова.
– Я сейчас буду, – заверяю маму, когда она выходит из комнаты. Собираю свои подарки на день рождения и ложусь обратно на кровать, прижимая их к груди, поток эмоций переполняет мое сердце.
Возможно, у меня не было красивого платья, торта или даже вечеринки, но я могу честно сказать, что это, безусловно, лучший день рождения, который у меня когда-либо был.
* * *
Кайла
Полагаю, вы думаете, что я побежала прямиком в объятия Дэва, сразу после похорон Риза… Но все произошло не так. Ни в малейшей степени...
Три года после смерти Риза
Убираю тарелки из-под торта и грязные вилки со стола в столовой, пока Сэм снимает фиолетовые ленты, свисающие с потолка.
Веселье восьми буйных трехлеток реально может вывести из себя. Мы с Сэм запихиваем все в черный мешок для мусора и обмениваемся выражением облегчения. Мы сделали это.
Впрочем, не имеет значения, насколько тяжелым выдался день. Я бы сделала все, что угодно, для своей маленькой девочки, которая одета в ее любимое вечернее платье цвета лаванды, и которая устраивает новый беспорядок из игрушек, что я лишь недавно убрала.
– Чудесный праздник, милая. – Сэм обнимает меня за плечи, пока мы наблюдаем за тем, как Дэв собирает детский байк в гостиной. Не похоже, что у него получается – во рту у Дэва торчит отвертка, а на лице озадаченное выражение.
– Давай, Дэв. Ты же закончил медицинскую школу. Детская игрушка не должна быть проблемой, – поддразнивает его Сэм. Он смотрит на нас, ничуть не удивленный ее сарказмом.
– Хорошо, что у тебя всегда с собой пистолет. – толкаю тетю локтем. – Взгляд Дэва мог убить. – направляюсь к выходу, чтобы вынести мусор.
– Я его не боюсь. – Сэм смеется, как только я выхожу из парадной двери.
Оказавшись снаружи, резко вдыхаю. Свежий январский воздух обжигает легкие. Прошлой ночью выпал снег, так что белым покрывалом укутаны деревья и лужайка перед домом. Наслаждаюсь колючим ощущением холода. Иногда мне необходимо болезненное напоминание. Напоминание о том, что я не умерла. Бросаю пакет в бак и возвращаюсь в дом.
Вся моя жизнь изменилась в мгновение ока.
Во второй раз мотоцикл унес жизнь того, кого я любила, и во второй раз я беспомощно наблюдала, как любимые умирали у меня на руках. Никакое искусственное дыхание не смогло остановить надвигающийся конец. Я наблюдала, как Риз испускал свой последний вздох, и отчаянно пыталась отдать ему свой. Мои худшие опасения оправдались. Отца моего ребенка забрали слишком рано. Я овдовела в двадцать семь лет и потеряла всякое желание куда-либо двигаться по жизни. В течение восьми месяцев я дрейфовала, пытаясь прийти к соглашению с собой, пытаясь отыскать свой путь.
Я не находила ясности до того дня, пока в мою жизнь не вошла Сиси – маленькая, решительная девочка, которая грандиозно появилась посреди сильной метели. Это было весело. Но в ту минуту, когда ее положили в мои объятия, она стала моей единственной целью. Моим дивным новым миром.
Риз в своей бесконечной мудрости (или паранойе, выбирайте сами) составил завещание вскоре после того, как мы поженились. Он разделил свое состояние поровну между Дэвом и мной. Я никогда не удосуживалась спросить его о нижней строке его банковского счета, потому что на самом деле это не имело значения, но, когда адвокат передал документацию, я была потрясена. Годы гонок оказались непристойно прибыльными. И хотя я чувствовала себя виноватой, принимая деньги, потому что мы были женаты всего несколько коротких месяцев, я знала, что Риз хотел бы, чтобы о его дочери заботились. Поэтому, помимо покупки дома, в котором малышка могла бы вырасти, и новой надежной машины, я вложила большую часть денег в ее целевой фонд. У нас всего достаточно, и мы счастливы.
По большей части.
Возвращаюсь в дом, и по спине пробегает холодок. Кажется, все встало на свои места, за исключением одной обременительной, нерешенной проблемы.
Я нахожу Риз, или, как мы ее ласково называем, Сиси, ползающую по Дэву, когда тот настойчиво пытается справиться с пластиковым мотоциклом.
– Может, тебе пора вернуться в медицинскую школу? – теперь моя очередь подшучивать, когда я снимаю Сиси с его колен.
– Не смешно. Я разберусь с ним.
– Похоже, здесь вырвало Фишера Прайса. – я имею в виду все пластиковые детальки, разбросанные по ковру.
– У всех них есть свое место, – размышляет Дэв, погруженный в концентрацию. Это действительно меня смешит. Он даже на работе так не сосредотачивается.
– Ну, пока ты борешься с игрушкой, я искупаю именинницу и уложу ее в постель.
Мои слова привлекают внимание Дэва. Он смотрит на меня и реально надувает губы.
– Это моя обязанность.
Технически, нет, но Дэв был частью жизни Сиси с самого начала. Он даже находился в гребаной родильной палате. Их связь никто не может отрицать, и, хотя вначале было невероятно больно смотреть, как он обнимал ее, я не могла отнять у него это счастье. Вы хоть представляете, каково это – оплакивать человека и видеть его лицо каждый божий день? Смотреть, как его близнец держит ребенка, и всей душой желать, чтобы малыша нянчил он?
Каково это – любить его брата так же сильно, как и раньше? Даже после всего. Подобные запутанные эмоции могут изменить человека. Они изменили меня.
Поэтому я отступила и закрылась, позволив любви между Сиси и Дэвом расти, в то время как моя любовь окаменела навечно.
– Хочешь поменяться местами? – предлагаю обмен купания на игрушечный мотоцикл.
– Да. – Дэв вскакивает, без колебаний беря на руки маленькую темноволосую красавицу.
Сиси визжит от возбуждения. Он балует ее, и она знает, что ей разрешат долго играть в ванне.
– Удачи, – благословляю я Дэва, когда он уходит с малышкой.
– И тебе того же. – он подбрасывает ее в воздух и исчезает наверху лестницы, а восторженные крики эхом разносятся по дому. Я сажусь на колени. Сборка байка должна быть менее напряженной, чем время купания.
– Нужна помощь? – предлагает Сэм, опускаясь на колени рядом со мной.
– Где ты была? – спрашиваю я, перечитывая инструкцию.
– Снимала остатки украшений с потолка. – она поднимает пачку лент.
– Неужели мы так много использовали?
– Очевидно.
– Упс, – хихикаю я.
– Да уж, упс. Так тебе нужна помощь или нет?
– Нет, сама справлюсь. Я в курсе, что у тебя есть более захватывающие дела. – шлепаю ее по плечу.
Сэм подавляет смущенную улыбку. У нее есть мужчина. Первый за целую вечность. Большой, крепкий, полицейский штата. Мегамужественный и горячий. И моложе ее. Она – настоящая пантера.
– Нет ничего более захватывающего, чем находиться здесь, с тобой и моей племянницей.
– Ага, точно! – усмехаюсь я. – У меня есть глаза. Я видела Бэррона. И то, как вы двое смотрите друг на друга. Даже пожарная сигнализация срабатывает.
– Так же как у вас с Дэвом?
Я замираю, желая, чтобы она перестала делать намеки.
– У нас с Дэвом есть общая история. Но теперь мы друзья, – угрюмо сообщаю я. – Кроме того, у него есть девушка. – какая-то девка по имени Эйлин, не стоящая даже грязи на его шинах.
– Дорогая, у него нет девушки. У него есть дамочка, которая согревает его постель. Но этот мужчина ждет тебя.
– Нет, ты ошибаешься, – не соглашаюсь я, мое сердце сжимается.
– Да, это так. Можешь лгать себе сколько угодно. Он хотел тебя с самого начала. Только тебя несмотря на то, что произошло с Ризом.
– Он причинил мне боль. – неубедительное оправдание.
– Знаешь, что я думаю? Ему было больно. Я предупреждала, что ваши игры рискованны. Хотела бы я оказаться неправа. Я тоже переживала за Риза, но не отказывай себе в любви только из-за того, что случилось в прошлом. Посмотри, что происходит в настоящем.
Ненавижу то, что она права. Дэв посвящает все свое свободное время Сиси и мне. Он предпочитает быть с нами, чем с кем-либо другим. И как бы я ни старалась игнорировать это, убеждать себя, что мы во френдзоне и все такое, но мы оба знаем, что это не так. Потому что, когда мы наедине, между нами искрит электричество. Оно никогда не исчезало, даже когда Риз был жив. Я всегда говорила, что буду любить их обоих до конца своей жизни, и это не было ложью. Я просто не знаю, как снова переступить этот порог. Сейчас мне нужно думать о Сиси и о том, как сильно она любит мужчину, который купает ее, играет с ней и ужасно ее балует. Который читает ей «Винни-Пуха» всякий раз, когда она просит, а это ведь гребаное время. Я бы никогда не хотела ставить под угрозу то, что у них есть. Но не хочу упускать и свою возможность. Дэв быстро закрывается. Я наблюдаю это каждый день. Он все дальше отодвигается от меня и все ближе к женщине, которая согревает его постель.
Любить двух мужчин. Выйти замуж за одного, но провести жизнь с другим. Насколько извращенными могут быть такие отношения? Наши отношения превратились в лабиринт эмоций, в котором я все еще пытаюсь разобраться.
– Подумай о том, что я сказала, ладно? – Сэм обнимает меня, прежде чем встать. – Я еду потрахаться.
– Фу-у-у, – шучу я, чертовски завидуя. – По крайней мере, есть с кем.
– И я могу быть не единственной счастливицей, – напевает она, поднимая глаза к небу.
Сижу на коленях, охваченная бурным внутренним конфликтом, и смотрю, как тетя уходит.
Удивительно, но я собрала байк Сиси в рекордно короткое время. Почему это оказалось настолько трудным для Дэва? Я просто следовала инструкции. Ох, уж эти мужчины.
Сижу на лестнице и слушаю, как он укладывает Сиси спать. Он читает ей две книги и даже поет песенку, когда она засыпает. Время укладываться в кровать – самое худшее. В дочери столько энергии, что ей требуется целая вечность, чтобы успокоиться. Чувствую боль Дэва, но он, кажется, жаждет наказания, поэтому укладывает ее каждый раз, когда приходит в гости.
Смотрю в темные окна. Еще только восемь часов, но кажется, что уже полночь. Наш скромный дом находится на более новой застроенной территории, но здесь пока нет ни уличных фонарей, ни тротуаров, а ближайший сосед в четверти акра отсюда.
Слышу, как закрывается дверь спальни Сиси, и легкие шаги Дэва, спускающегося по лестнице.
– Наконец-то заснула. – вздыхает он, проскальзывая мимо меня.
– Упорная, – комментирую я.
– Совсем как ее мама. – Дэв снимает свою кожаную куртку с перил.
Я гадаю, является ли его ответ критикой или комплиментом.
– Большие планы на вечер? – допытываюсь я, пока Дэв надевает куртку. Он выглядит чертовски сексуально в поношенных джинсах, черной рубашке с длинным рукавом и кроссовках.
– Эм... – он поправляет воротник. – Мне пора. Да, – неопределенно отвечает он.
Раскачиваюсь взад-вперед, все еще сидя на лестнице.
– Это хорошо.
Дэв, чувствуя мое волнение, встает прямо передо мной, положив руки на бедра. Боже, когда я по-настоящему смотрю на него, то вижу каждую черточку, которую так люблю. Его сильную осанку, красивое лицо и непоколебимую уверенность, которая время от времени переходит в высокомерие.
– Кайла, все в порядке? Хочешь поговорить?
Я вглядываюсь в него и в его пытливое выражение лица.
– Нет. – я гребаная трусиха.
– Уверена? – настаивает Дэв.
– Да. – я так нервничаю, что не в состоянии перестать заламывать руки. Просто скажи ему! Скажи что-нибудь!
– Ладно. – он подозрительно отступает назад. – Ты знаешь, что я... – его прерывает писк телефона. Дэв достает его из кармана и читает сообщение. Затем печатает быстрый ответ и убирает обратно. – Эйлин. Ждет меня, – говорит он, внезапно заторопившись.
Одно упоминание имени этой шлюшки, и моя ревность извергается, словно гейзер.
– Дэв! – резко хватаю его за руку, когда он направляется к выходу. Напряжение в наших прикосновениях ощутимо. Он медленно поворачивается ко мне с обескураживающим видом. Игнорирую стук в груди, пока мы молча смотрим друг на друга, а дом буквально сотрясается от эмоциональной турбулентности.
Отказываюсь отпускать его, лихорадочно подыскивая, что бы такого сказать. Что-нибудь. Я просто хочу, чтобы он...
– Останься... – искренне умоляю я.
Черты лица Дэва искажаются, смягчаясь. Но от чего? От облегчения? Борьбы? Желания? Была ли я неправа, открыв эту дверь? Взгляд его проницательных голубых глаз подавляет. Дэв раздумывает. Его дыхание становится тяжелее, пока мы молча плывем сквозь неизвестность. Но мы знаем. Всегда знали. Мы знаем друг друга. Нам просто нужно снова проложить себе путь назад. В то страшное, волнующее место, где мы когда-то были безумно влюблены. Взгляд Дэва опускается на мои губы на четверть секунды, прежде чем он набрасывается на меня, прижимая мое тело к лестнице. Наши губы задерживаются на миллиметр друг от друга, бедра Дэва прижимаются к моим. Мы так близки. Знакомое тепло разливается по телу, живо напоминая об ощущении Дэва и его вкусе. Я напрягаюсь, ожидая его следующего движения.
– Если я останусь, то навсегда. – он протягивает ультиматум между нашими голодными ртами. – Я не собираюсь просто поиметь тебя, а потом уйти.
