Текст книги "Каникулы бога Рандома 3 (СИ)"

Автор книги: М. Борзых

Соавторы: Дмитрий Дубов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

Глава 10

Огромное каменное создание, больше похожее на результат шального адюльтера птицы с троллем, лежало на каменном плато, свесив голову с обрыва. Ветерок прекрасно обдувал ему морду, отчего создание жмурилось от удовольствия, но с таким выражением, будто мучилось от жесточайшего бодуна.

– Сука! Дай только вернуться! – бурчала горгулья себе под нос. – Я тебе перед разводом хер в такой узел завяжу, что никакой Гордий не развяжет и не разрубит! Значит, как миры исследовать для попаданий да хвастаться перед друзьями гибкостью эльфиек, страстностью дроу, бдсм с вампиршами, так это у нас работа называется, кобелина проклятый! А как я разок сходила в отместку, так меня сразу в каменную горгулью засунул? Козлина ревнивая! Буэээ!

Голова снова свесилась с края острова, исторгая из себя куски чего-то зелёного.

– Тварь! Ну, хоть бы в эльфийку засунул! Знает же, что я вида крови не переношу, так нет же… Ещё и орки эти проклятые! Сказала же им, идите на хер! Нет! А эта… – горгулья натурально всплакнула, пустив слезу размером с орочий кулак, – а эта их жрать давай без разбору, рвать да заглатывать! Она нажралась, а у меня теперь несварение! Ещё и зубочистки их топорные из пасти торчат, чешутся, сука-а-а-а!

Горгулья с трудом поднялась и поковыляла к небольшому озерцу, что располагалось недалеко от её гнезда. Выпив несколько жадных глотков, она снова опустила голову набок и накрыла себя крыльями, жалея.

– А у меня диета накрылась! Фрукты, овощи, злаковые! А эта… противится! Кето-диету ей подавай. Ну почему, почему я прогуливала уроки по подселению и примирению с душами? Сейчас бы были подружками, болтали… А она… Только и помогла, когда орки припёрлись! И то не мне, а малявкам этим! – горгулья вытерла несуществующие сопли крылом и шмыгнула носом. – Да как они вообще посмели меня на выселки отправить, ни удобств, ни туалета нормального! Под кустики ходи! Я им кто? Баранов тянут своих, даже не свежуют, прям со шкурой! А я – богиня! Ну, муженёк! Я тебе это «свадебное попадалово» так припомню, мало не покажется!

Горгулья всё больше распалялась, расхаживая из стороны в сторону по берегу озера. Искупаться хотелось просто неимоверно, но брезгливость не позволяла завалиться в озеро, ведь другого источника для питья не было.

– Как же я не доглядела? Казался ведь таким весёлым! Жизнь – сплошное приключение! Попадай куда хочешь и в кого хочешь! А он… Не-е-ет! Я ему не только хер в макраме заплету, я ему такое благословение устрою, чтоб у него бабы только по праздникам давали и то страшные, как адептки Ужоснаха! Я уж постараюсь и соберу по всем мирам мамаш всех баб им перетраханных, чтоб мозг ему клевали! Да я…

Внезапно сработала сирена, сообщающая о нарушении периметра острова, а следом послышался истошный визг:

– Орки! Орки прорвались!

Горгулья сорвалась с места, расправляя крылья и выпуская когти.

«Пожалуйста, милая, – просила богиня владелицу тела, – не жри их, умоляю! Я не выдержу! У меня и так изжога от их доспехов! Просто скидывай на землю, пожа-а-алу-у-уйста-а-а!»

Забиваясь в самый дальний уголок сознания горгульи, богиня приготовилась зажмуриться, чтобы не видеть очередной кровавой расправы. Горгулья была последним рубежом обороны фей, и её призывали только в самых отчаянных случаях.

Уже пикируя с высоты на зелёную клыкастую фигуру, Лаки с удивлением отметила, что на этот раз на остров попала нетипичная орчанка без доспехов и с выкрашенными в розовый цвет клыками. Правда, пришлось признать, что горгулья всё-таки сжалилась над богиней и решила не жрать врагов, а скинуть с острова, как и просила Лаки.

Отправляя в полёт прорвавшихся на остров врагов, богиня вдруг поняла, что лицо спутника орчанки показалось ей знакомым.

«Ранди? Или нет? У него же ссылка закончилась? Или у них тоже Дзен знает, что творится?»

– Эй, подруга! Ну-ка посторонись! – Лаки решительно перехватила управление телом горгульи, изо всех сил отодвигая сопротивляющуюся душу на задворки. – Как тут у тебя падать камнем⁈ Это свои! Ловить их надо! Если словим, они помогут меня из тебя убрать насовсем!

Горгулья думала меньше мгновения и ринулась вниз с края пропасти. Очень уж ей хотелось избавиться от наглой подселенки.

* * *

Самое поганое в свободном падении – это стремительно приближающаяся земля. Именно этот вид, а ещё осознание, что за спиной отсутствует парашют, напрочь сбивали со всех остальных мыслей. А они были очень нужны, чтобы спастись.

Оралиус падал рядом. Он настолько вымотался, что закрыл глаза и даже не пытался раскрыть крылья. Судя по всему, смерть для него сейчас была самым желанным выходом из ситуации.

Силикона что-то пыталась сделать, вот только благодать она всю потратила ещё во время подъёма. Как и я. Нет, какие-то крохи остались, но хватит ли их на батут на месте падения? Я не знал.

И тут сверху снова раздался свист, а затем клёкот.

«Эта горгулья, кажется, решила не удовлетворяться тем, что столкнула нас вниз, – пронеслось у меня в голове. – Теперь она захотела нас сожрать».

Но, видимо, я просто не знал повадок подобных тварей. Горгулья подхватила всех нас троих и принялась усиленно работать крыльями. Мы с Ораликом оказались в одной её лапе, а Силикона в другой.

– Как ты думаешь, нас сразу съедят или сначала прожуют, а затем передадут птенцам? – спросила Силикона, словно пыталась пошутить.

У нас появилось некоторое чувство эйфории, так как удалось избежать немедленной смерти, но перспективы всё равно были не радужными.

– Тебя съедят первой, – отозвался Оралиус, и я подумал, что он просто хотел в тон ответить, но только у него не вышло, и получилось грубовато. – Ты фигуристая и цветом, как огуречик.

– Зато твоими рогами в зубах удобно ковыряться, – богиня в долгу не осталась; она явно хотела добавить что-то обидное, но сдержалась, понимая, что сейчас всем нелегко. – Как думаете, она разумна? Может, стоит с ней пообщаться, а? Рандом?

– Рандом?

Мы сначала даже не поняли, откуда это раздалось, и я на автомате ответил:

– Воистину Рандом.

И только потом понял, что мы только что слышали голос самой горгульи. Хриплый, скрипучий, словно с нами разговаривает Баба Яга. И ещё я понял, что нас едва не выронили из когтей от неожиданности.

– А мы разве знакомы? – поинтересовался я, когда риск быть выпущенным из когтей снизился до минимума. – Я просто не помню, чтобы мы…

– То есть, как на моей свадьбе приставать, так прекрасно помнил, а теперь, значит, забыл? Может быть, мне тебя отпустить полетать? Мозги и память освежить? – спросила она и расхохоталась просто-таки демонически.

– Дамочка, – сказал я, рискуя, но всё-таки не в силах удержаться, – при всём моём уважении, я столько не выпью, чтобы приставать к столь… фактурной особе.

Горгулья промолчала. Судя по всему, едва удержалась от того, чтобы не отправить меня в свободный полёт. Зато вмешалась Силикона.

– Ранди, ты чего, не узнал её, что ли? Это же Лаки, только в хрен пойми каком обличии! – орчанка, сказав это, расхохоталась. – Вот это тебя помотало, конечно. Где ж твоя собственная удача, Лаки?

– А ты ещё кто? – рыкнула та, но с осторожностью, понимая, что внутри зелёного тела тоже кто-то из своих.

– Силикона я. Чай, не узнала, подруга? – снова рассмеялась та.

– Так ты тоже выглядишь не так, как обычно, – подковырнула её Лаки. – Вот вся позеленела аж, да и раздалась.

– Позеленеешь тут, когда твой муженёк всех по разным мирам да телам раскидал, – Силикона, конечно, не хотела сильно задеть Лаки, но у неё получилось. На этот раз она сжала когти от реакции на сказанное, и нам пришлось туго. – Нежнее, деточка, – крикнула ей орчанка. – Наши шкуры не из камня, в отличие от тебя.

– Всех-всех раскидал? – тихо спросила Лаки. – А я увидел, что в поле нашего зрения появилось огромное тёмное гнездо, вытесанное прямо в скале. – Я думала, только меня. Из-за ревности.

– Мы точно не знаем, – пожала плечами Силикона. – На Олимп вернуться не получается. Поэтому, если там кто и остался, то не подаёт никаких признаков жизни.

– Так из-за ревности, всё правильно, – проговорил я, когда горгулья нас аккуратно выпустила в чашеобразное углубление, служившее ей гнездом. – Сначала нажаловался Дзену, но потом ему показалось, что я получил слишком лёгкое наказание. И он послал за мной цербера. При этом специально натаскал так, чтобы я не мог обороняться.

– Это всё я виновата, – проговорила Лаки, усаживаясь рядом с нами. – Не скрывала, что ты мне симпатичен.

– На самом деле я думала, что это он только меня так, – призналась Лаки чуть погодя. – Решил наказать и закинул, подобрав столь уродливое тело, чтобы я прочувствовала, так сказать, всю глубину своей вины. Только лично я никакой вины за собой не ощущаю. А то ему, понимаешь, можно в разных телах сношать всё, что движется, а я дома сиди.

– Да, он – та ещё самодовольная скотина, – сказал я, вспоминая наш последний разговор. – Не надо было ему ничего говорить. Но прихвастнуть хотелось.

– Да чего уж теперь, – махнула Лаки крылом горгульи. – Я только жалею, что не научилась выстраивать отношения с изначальными хозяевами тел. И да, что тело такое уродливое тоже. Нет бы, в сексапильную красотку вселил или хотя бы в красавца, а тут просто кошмар какой-то.

– Это ещё что, – усмехнулась Силикона, которая с удовольствием разглядывала землю с высоты почти целого километра. – Ты бы видела, какой милаш нынче Ужоснах.

При одном упоминании и я не смог сдержать улыбку.

– А что с ним? Не могу даже представить, – проговорила заинтригованная Лаки. – Расскажите.

– Он нынче грудничок гномьей расы. Агукает и усиленно пьёт молоко, – ответил я, стараясь не рассмеяться. – Очень просил забрать его к себе, но я возразил, что за киднеппинг бородатые коротышки меня точно растерзают. Пришлось оставить его пока.

– Офигеть, – Лаки осталась всё той же восторженной девочкой, какой была на Олимпе. – Как же он теперь? Как мы все теперь? Вот бы отыскать этого уродского Попадоса, да заставить его вернуть нас всех назад.

Улыбки враз исчезли с наших лиц. Мы с Силиконой переглянулись, и она мне кивнула.

– Что? – от Лаки не укрылись наши действия. – Что случилось?

– Видишь ли, – проговорил я, стараясь тщательно подбирать слова. – Попадоса мы нашли…

– Сука! Где он⁈ Я щас этому козлу!.. Он с вами? – она выпалила это всё в одну секунду, и я видел, как блеснули глаза горгульи, что меня, надо сказать, напугало. Если бы он был с нами, то приговор бы ему был подписан. – Я ему сейчас горло перегрызу!

– Нет, Лаки, успокойся! – сказала на это Силикона. – Во-первых, в смертных телах и без божественной благодати боги могут быть смертны.

– Первая отличная новость за сегодняшний день! – горгулья обнажила клыки и облизнулась. – Проучу его на всю оставшуюся… смерть!

– Нельзя убивать богов, – согласился я с Силиконой. – Расплатой за это будут вечные мучения. Если не ещё что-нибудь похуже.

– Мне плевать, он мне и так всю жизнь настолько испортил, что никакие вечные мучения мне не страшны! – негодовала богиня и хлопала крыльями, видимо, предвкушая расправу. – Пусть возвращает меня на Олимп.

– А, во-вторых, – продолжила свою мысль Силикона, – он находится ровно в таком же положении, что и мы. Вернуться он не может. И никого вернуть тоже.

– Как это? – опешила Лаки и принялась хлопать глазами. – Если он всё это сделал, почему не может?

– Мы подозреваем, что он сделал что-то откровенно вредное на Олимпе, – медленно проговорил я, и сам ощущая ужас от своих собственных слов. – Раскидал богов и поломал что-то важное. А тот, кто ломает, далеко не всегда способен починить.

– Охренеть, – проговорила Лаки, прикрыв лицо крылом. – Вот это он попал. А что же Дзен?

– Дзен не отвечает, мы его призывали, – ответила ей Силикона, пожимая плечами. – Может, отдыхает где-то, пользуясь случаем. А может быть, случилось самое страшное, и его больше нет. Между этими вариантами существует просто немыслимое количество чего-то среднего. Например, что он ровно в таком же виде, как и мы все.

– То, что вы рассказываете, просто кошмар, – горгулья мотала головой, словно не хотела верить в то, о чём мы ей толковали. – Что же теперь делать?

– Для начала, – я вдруг вспомнил, зачем мы вообще тут оказались. – Нам нужно выяснить, кто и зачем превращает наших людей в детей, и как с этим можно бороться?

– Кто? – удивилась Лаки, словно мы не могли понять самых банальных вещей. – Феечки, конечно. Вы же их видели. А зачем? Они так обороняются. От орков, кажется.

* * *

Войска оцепили аномалию настолько оперативно, насколько это вообще было возможно. Приходилось ещё держаться довольно далеко от летающего острова, потому что психоделическая дрянь разлеталась с него во все стороны на приличные расстояния.

Плюс к этому, он мог начать движение в любую секунду, и тогда пришлось бы оперативно реагировать. Но хуже всего было даже не это, а невозможность понять, какое именно воздействие оказывается и как именно.

Собрав несколько добровольцев, Гагарин принялся потихоньку экспериментировать.

Они расположились на трассе – той самой, по которой некоторое время назад проехали три «Тигра» с Тумановым и Пожарским. Добровольца облачили в костюм химзащиты, после чего привязали надёжной верёвкой к лебёдке автомобиля и пустили вперёд.

На дисплее перед глазами Гагарина выводились все данные по Евгению, так звали облачившегося в химзащиту добровольца. Дыхание, сатурация, давление, пульс, импульсы мозга и так далее.

Первые сто метров всё шло отлично. Но в данном случае это обозначало лишь то, что Евгений не дошёл до опасной зоны.

Потом ещё несколько шагов. И ещё пара. И вдруг пульс у него усилился, а дыхание участилось. Но импульсы показывали невиданное: восторг. Причём, не простой восторг, а детский, ничем не ограниченный.

– Да, – донеслось до Гагарина, – мне очень нравится этот велосипедик! Спасибо! Спасибо!

– Тащите его назад, – распорядился Алексей. – Будем смотреть, через сколько времени его отпустит. И ещё несите защиту от радиации. Попробуем её.

И тут же ему позвонили с неопределяемого номера.

– Да, слушаю, – ответил Гагарин и стал слушать собеседника. Постепенно он бледнел и проявлял беспокойство. – Простите, я постараюсь этого не допустить. Свяжусь с вами в ближайшее время!

* * *

– Ну какие нафиг орки? – я развёл руками, показывая полный идиотизм подобного предположения. – Под нами люди, которые от вашей пыльцы впадают в детство и творят не пойми что.

– Не, орки были, – ответила Лаки и сглотнула, как от неприятных воспоминаний. – Дня три нас осаждали. Но они от пыльцы просто спали и ничего такого не делали. Ладно, тут уж ничего не поделаешь.

– В смысле ничего не поделаешь? – переспросил я, потому что не собирался мириться с подобным положением дел. – Там люди гибнут из-за этого. Надо феечек убедить перестать заниматься ерундой. Думаю, у меня получится их убедить.

– Вряд ли, – Лаки помахала крыльями, словно разминала их. – Показав им Силикону, вы только больше убедили их в том, что они правы. Они будут раскидывать эту пыльцу, пока она не закончится. А потом они же целиком и полностью убеждены в том, что делают добро. Поэтому твои шансы, как говорится, стремятся к нулю.

– Слушай, нельзя причинять добро насильно. Все это знают, – вмешалась в наш разговор Силикона, которая удобно расположилась в чаше. – Это уже не так называется.

– Они так обороняются, – ответила Лаки, пожав огромными плечами. – Это всё, что я знаю. А оборона прописана в самом уставе их общины. Ничего вы с этим не поделаете. Нет, конечно, можно попробовать уничтожить остров, но не убедить.

– Чушь какая-то, – пробормотал Рандом, поднимаясь на ноги. – Давай, отведи нас к главному, и я постараюсь убедить его, что не стоит посыпать своим психоделом ни в чём не повинных людей. Это не добро.

– Хорошо, – ответила мне Лаки, но голос её при этом стал отнюдь не дружелюбным. – Но Силикону придётся оставить тут. Меня не поймут, если я принесу к главе врага.

– Мне и тут неплохо, – отозвалась та, заложив руки под голову. – А с переговорами у нас Ранди отлично справляется.

– Можно, я тоже останусь? – попросил Оралиус. – У меня сил вообще никаких не осталось.

– Оставайтесь, конечно, – ответил я, понимая, что мне придётся применить всё своё красноречие, ибо нет более упёртых личностей, чем те, которые считают, что полностью правы. – Будем надеяться, я справлюсь.

«Мы справимся, – подбодрил меня Игорь. – Не забывай, что у тебя всегда есть козырь в рукаве».

«И то верно, – согласился я. – Спасибо за поддержку».

И только мы собрались лететь к главе фей, как у меня зазвонил телефон.

– Ни фига себе, – выдал я вслух, принимая звонок. – У них тут тоже вышки сотовой связи есть?

– Я через спутник звоню, – ответил мне Гагарин, слышавший концовку моей фразы, но, судя по тону, ему вообще было не до смеха. – Если вы ещё не нашли способ попасть на летающий остров, не нужно. Собирай всех и выезжайте оттуда, как можно дальше. Можешь всех сгрузить в одну машину, если больше никто водить не умеет. Только действовать надо очень быстро…

– Да что происходит? – перебил я его. – Вообще-то мы уже тут. Но пока ещё не пробовали договориться с местными.

– Уже? – обескуражено переспросил Алексей, но тут же собрался, что я в нём ценил просто невероятно. – Тогда я сейчас попробую отсрочить атаку, но знай, времени у тебя всё равно в обрез. В ближайшем городе, который попал под воздействие, начались беспорядки. Сначала вроде бы ничего особенного, но чем дальше, тем больше. Дроны летают, снимают бесконтрольные вспышки агрессии, драки, разбой и прочее.

– И чем это нам грозит? – не понял я до конца логики его мыслей.

– Уничтожением, – коротко ответил тот. – На самом высшем уровне согласовано. Остров висит не над самым городом, поэтому военным дали полную свободу действий. Может быть, сначала сонным газом закидают, а может быть, сразу… того. Я скажу, что ты уже на месте. Постараюсь добыть максимум времени.

Перед моим внутренним взором возникла куча маленький феечек, которые корчатся в огне и крылья их сгорают.

– Я сделаю всё, что смогу и немного больше, – пообещал я. – Только вот у них тут типа самооборона, так что постарайтесь пока не бомбить.

Я понимал, что говорю спутанно и торопливо, но всё это из-за спешки.

– Всё понял, успехов, – сказал Алексей и отключился.

– Ну что, Лаки, – проговорил я, глядя ей прямо в глаза. – Ставки повышаются, не так ли?

– Боги, – чуть ли не со слезами вздохнула горгулья. – Как я от всего этого устала! А можно мне просто такие каникулы, как ты сделал бабушке Смерти?

– Если мы сейчас не поторопимся, то бабушка Смерть как раз за нами и придёт. Так что давай-ка, собери всю свою удачу и благослови меня!

Глава 11

Разные поцелуи мне доводилось пережить в этой жизни. В том числе и поцелуи Удачи. Но сейчас меня целовала каменная горгулья, которая до этого сожрала десяток орков. Ощущения непередаваемые. Полагаю, именно этот поцелуй я запомню на всю свою жизнь.

– Уж извини, – прошептала Лаки, отстраняясь от меня. – На этот раз не столь эротично, но мы сами виноваты в таком положении.

– Я и не спорю, – хотя можно было возразить, что Лаки сама вляпалась в эту историю, потому что никогда не могла держать язык за зубами. И чем крепче она целовала человека, тем отчётливее видели это окружающие. – Но зубы после орков можно было и почистить. Потому что повторять именно этот поцелуй мне точно не захочется.

– Эх, – посетовала она, качая головой. – Какой нежный стал. Ладно, полетели к предводительнице фей.

– Как она хоть выглядит? Что у неё на уме? – я понимал, что это совершенно разные вопросы, и даже сам не понимал, как они увязались у меня вместе, но это было именно то, что я хотел сейчас знать. Хотя бы приблизительно. – Ты её видела когда-нибудь?

– Да, пару раз, – кивнула Лаки, взлетая над парящим островом. – Её привозили ко мне, когда она инспектировала готовность обороны.

– Привозили? – переспросил я. – Она что, не летает?

– Не-а, – горгулья работала мощными крыльями, а я сидел у неё на спине и внимательно осматривал происходящее под нами. – Она не может. Сам всё увидишь.

Не скажу, что для меня что-то прояснилось, скорее, ещё больше запуталось.

Под нами проплывал остров. Отсюда вообще нельзя было бы сказать, что он отличается от других известных мне миров. По краям стоят оборонительные пушки, вокруг которых суетятся крохотные феечки. Дальше к центру – жилые зоны, окружённые полями, на которых растут цветы. А в самом центре – гора с зевом пещеры у подножия. И эта гора не была похожа на скалы, где приютилась горгулья. Нет, эта казалась вполне себе обитаемой и даже немного мультяшной.

– Я внутрь не влезу, – сказала мне Лаки, приземляясь. – А в одиночку тебе будет тяжело, потому что ты язык не знаешь.

– Язык-то я выучил, но с пустой шкалой соваться внутрь не хотелось бы. Они, конечно, малышки, но скопом эти малышки Силиконе котёл на голову нацепили. Посмотрев на пустую шкалу благодати, я грустно вздохнул. – А помолись мне немного, – попросил я, глядя в упор на Лаки. – Поблагодари за что-нибудь?

– Да за что? – вскинулась та, но, скорее, в шутку.

– Так прям и не за что? – уточнил я, приподнимая бровь. – Кто-то утверждал обратное.

– Ладно, сейчас, но только для пользы дела! – она показала мне язык и, закрыв глаза, принялась искренне за что-то благодарить.

Практически сразу я ощутил приток такой необходимой мне благодати.

– Спасибо, – ответил я и погладил горгулью. – Теперь мне точно хватит.

* * *

Прямо у входа стояла охрана из вооружённых десятисантиметровых крылатых созданий. Выглядело это весьма комично, но я пытался сдерживать улыбку, поскольку мне с этими крохами ещё мир заключать.

– Задержанный? – уточнили они у горгульи, видимо, определяя, как со мной общаться. – Из нападавших?

– Нет, – ответила им та, стараясь не сильно рычать, но всё равно между ними сказывался огромный контраст. – Произошла ошибка. Орков под нами уже нет, а это парламентёр снизу. Его нужно доставить к старейшине, чтобы принять решение.

– Орки, не орки, – ответил ей один из охранников, – нам без разницы. Главное, что мы чувствуем себя в опасности, а значит, должны защищаться.

– Отведите его к главе, пусть она решает, – рыкнула горгулья, и тут уж все цветочные жители дружно вздрогнули. – Я просто внутрь не влезу.

– Будет исполнено, – ответили ей, взяли меня в оцепление и повели внутрь.

То, что снаружи казалось целой горой, на деле оказалось лишь видимостью. Почти всё пространство внутри занимала огромная пещера. Или даже группа пещер. Мы поднимались по широкому пандусу, расположенному вдоль стены по спирали.

Я крутил головой туда-сюда, но сначала ничего примечательного не замечал. Мы поднимались всё выше и выше, пока вдруг меня не окликнул Игорь.

«Рандом, что это на стенах? – спросил он, и я сначала даже не понял, о чём именно он говорит. – Как будто голограммы».

Оглядев ближайшие стены, я ничего не заметил, хотя какое-то движение вроде бы и было.

«Где? – спросил я, понимая, что выгляжу по-дурацки. – Прямо на стене?»

«Да, справа. Как будто живые рисунки, – ответил тот и заставил меня остановиться на месте. – Приглядись».

И тут я увидел. Да так, что оставалось лишь удивляться, как я не видел этого раньше. Прямо передо мной на стене разворачивалась сцена встречи крылатых созданий с какими-то другими разумными существами. На ней они радовались друг другу и жали руки. И хотя картинка была закольцована, всё же она двигалась, показывая разные аспекты.

«И давно это началось? – спросил я, недоумевая, как не заметил и почему Туманов увидел эту красоту раньше меня. – И что там было? Если обратил внимание, конечно».

«Да там какая-то тётка над шариком рукой водила. Но точно не фея, но и на человека не очень похожа, – он задумался, а потом добавил. – И под её руками на шарике всё менялось».

«Ага, сотворение мира, понятно. А дальше? Какие-нибудь первые шаги феечек? – я уже понял, что передо мной живая летопись. В некоторых мирах были подобные. Считалось, что сама вселенная запечатлевает на них историю конкретных народов. Но встретить такое тут было, конечно, странно. – Просто это важно в нашей ситуации».

«Да, что-то подобное было, – Туманов явно хотел что-то спросить, но не мог подобрать слова, поэтому спросил коряво. – То есть наш мир на самом деле сотворённый?»

«Ну, конечно, – ответил я, не понимая, как можно такого не знать. – Все миры когда-то были сотворены. Но наш случай особый. Наша ветка миров, подвластная верховному богу Дзену, существует для того, чтобы… э-э… как бы это помягче выразиться… для тренировки».

«То есть? – не понял Игорь. – Для какой такой тренировки?»

«Видишь ли, боги тоже не сразу всемогущи, – для меня это не было откровением, а вот для многих людей, я это знал, становилось. – Изначально они тоже мало что умеют и довольно долго учатся. По правде сказать, и не всемогущи вовсе. Ну, может, кроме самых высших. Просто по сравнению с человеком, орком, гномом или вот такой феечкой, – я указал на наших охранников, которые никак не могли понять причину остановки, – мы действительно очень сильные, но не всесильные. И вот, когда бог проходит обучение, ему даётся протомир для тренировки своих способностей».

«То есть мы как бы полигон для испытания сил? – Игорь, кажется, был шокирован информацией, надо было всё-таки помягче. – Не получилось, выкинул, взял другой?»

«Не совсем так, – ответил я, пытаясь понять, как сгладить углы. – Миры продолжают существовать, но в урезанном, так сказать, виде. Вот, как у вас: магия вроде бы и есть, но её крохи. Настоящих чародеев не имеете, ориентируетесь на развитие техники. Или вот взять гномов: жизнь есть, но даже терраформирование до конца не завершено. И их бог, и ваш провалил экзамены. И теперь, по сути, вашими мирами никто не управляет. Что с вашими создателями стало дальше, сказать не могу. А миры пока что предоставлены сами себе».

«Неужели боги для миров так много значат? – недоумевал Туманов, пытаясь переварить то, что я ему сказал. – Мы же живём и нормально, надо сказать, живём!»

«Как посмотреть, – уклончиво возразил я. – Вот возьмём к примеру твой собственный глас. Раньше ты мог заряжать им одно-единственное слово и воздействовать на одного человека».

«Иногда на двоих получалось, – возразил Игорь, но сразу же замолчал, потому что понял, какая разница. – Но да, теперь, кажется, воздействие сильнее».

«Тысячи демонов на расстоянии нескольких сотен метров, – проговорил я, просто констатируя факты. – И целых три заряженных слова. Скажи, это маленькая разница?»

«Нет», – ответил Туманов, соглашаясь, что перемены в его даре оказались разительными.

«Да никому из твоих предков такое и не снилось. И потом, демоны не люди, на них сложнее воздействовать! – я говорил очевидные вещи, но тут был тот случай, когда их лучше было проговорить, чтобы разложить всё по полочкам. – Это результат того, что в течение двух недель рядом с тобой находится бог. А теперь представь, что он находился бы в вашем мире постоянно. Как ты думаешь, на каком уровне была бы ваша магия? Да вы горы двигать смогли бы!»

«Я почему-то чувствую себя незаслуженно ущемлённым, – проговорил Игорь с намёком на шутку. – И это при том, что я-то как раз самый одарённый богами».

«Справедливость – это человеческое понятие, – ответил я, вспоминая то, чему меня когда-то учил Дзен. – Вселенной оно чуждо».

* * *

Дальше стена нам поведала, как плачущую богиню увели прочь, и мир остался один под россыпью звёзд. Процессы, зародившиеся на нём, шли, но контролировать их стало некому.

«А что с ней случилось? – поинтересовался Игорь, и я остановился у этой живой картины подробнее. – Почему её убрали?»

«Провалила экзамен, – пожал я плечами. – Возможно, создала что-то нежизнеспособное, вот старшие боги и решили, что пора этот эксперимент заканчивать».

«Неоднозначно, – хмыкнул на это Туманов, и мы пошли дальше. – Я бы даже сказал, необъективно».

А вот возле следующей картины я уже остановился сам. Точнее, встал, как вкопанный и широко распахнул глаза. Картина изображала два мира, которые долгое время существовали в связке. Два шара, так похожие на украшения. На игрушки. И я мог поклясться, что в какой-то момент под ними появлялись две маленькие детские ручки.

А потом – бадабумс. Два мира сталкивались и разлетались осколками по близлежащей вселенной.

– Не может быть, – прошептал я вслух и сел на пол.

– Что с ним? – переговаривались между собой мои сопровождающие. – Ему плохо?

– Нет, – ответил я на их языке, чем тоже немного ошарашил. – Мне не плохо. Мне ваще кранты.

Последнего эвфемизма они не поняли, потому что проговорил я его на чистом русском. И обозначал он крайнюю степень ничтожности бытия.

А после этого я лёг на каменный пол, чувствуя спиной прохладный сквозняк.

«Давай не будем гробить моё тело, пожалуйста, – попросил Игорь, но мне сейчас было даже не до него. – Что случилось-то?»

А что я мог на это ответить? Я лежал и смотрел на два мира, нарисованные на стене надо мной. Вот они висят рядом и сосуществуют в полной гармонии, а вот, – и я протянул вверх руки совсем, как во сне, – они соприкасаются и разлетаются тысячами острых игл.

– Сотнями летающих островов, – проговорил я, даже не осознавая, что делаю.

– Он что, видит нашу историю? – спросил один охранник у другого, трепеща прозрачными крылышками. – Какой странный!

– Это невозможно, – ответил ему второй. – Она только феям может быть видна!

– Но ты же видишь! – настаивал первый.

– Давай, попробуем его поднять и отведём уже к Фаяне! – ответил ему второй.

Но, как они собирались меня поднять, я не знал. Видел, конечно, как они котлы таскают сообща, но для того, чтобы сдвинуть меня с места их требовалось значительно больше, чем было в моём сопровождении.

А я, наконец, принял мысль, что, да, действительно, это были те самые миры, которые несколько тысяч лет назад я, будучи ребёнком, разрушил до основания.

Я глубоко вдохнул и поднялся на ноги.

«И что это было? – рискнул спросить Игорь, понимая, что произошло что-то выходящее из ряда вон. – Ты можешь объяснить?»

«Кажется, – тихо ответил я, – это я виноват в том, что два мира разрушились, а наши феечки мотаются на этом осколке планеты».

Мне и самому в такое верилось с трудом, но живая летопись говорила именно об этом.

«Ты что сделал? – кажется, для Туманова сегодня день откровений. – Серьёзно? А родители всё так и оставили?»

«Я вспомнил это сегодня, когда лежал под воздействием порошка, – да, всё ещё было возможно, что это лишь наведённая галлюцинация, но после сна я стал больше вспоминать, больше раскручивать. – Мой отец откатил разрушения, вернув миры в то состояние, в котором они были до моего вмешательства. Вот только никогда нельзя всё вернуть в ту же самую точку. Никто этого не может. Даже верховные боги. Всегда найдётся неучтённая крупинка, забытая секунда, потерянные из вида силы взаимодействия. Количество хаоса всегда возрастает, даже когда мы всё приводим к идеальному порядку».