Текст книги "Каникулы бога Рандома 3 (СИ)"

Автор книги: М. Борзых

Соавторы: Дмитрий Дубов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

Я немного напрягся. Дело в том, что, когда я принимал дела, хоть и делал это спустя рукава, никакого завода я не видел. Об этом я и поспешил уведомить поверенного.

– А почему я не видел завода в перечне имущества? – спросил я, пристально глядя на пожилого мужчину. – Это же не иголка в стоге сена.

– Видите ли, – ответил тот, – в связи с его финансовой убыточностью он находился в залоге у банка под кредитование. Сейчас продажа полностью закроет кредит, и вы погасите обязательства перед банком.

– И какая сумма кредита? – уточнил я, заодно интересуясь у Игоря, знал ли он о таком.

– Шестьдесят миллионов, – не поведя бровью, ответил поверенный.

«Что-то такое было, припоминаю, – ответил Туманов, а, услышав сумму, выругался, а затем добавил: – Это же сумма за операцию! Он заложил завод, чтобы вытащить меня! Надо ехать, выкупать имущество деда!»

«Хорошо, – коротко ответил я, а затем не удержался от комментария. – Я оставлю особняк с кучей раненных суккубов, надеясь, что они не будут лечиться за счёт прохожих и помчусь в эту… как её?..»

– Где вы говорите, расположен этот завод? – спросил я у поверенного.

Глава 7

За два дня до этого.

Светлейший князь Северский был очень недоволен сложившейся ситуацией. И, если с Тверским они пришли к определённым договорённостям и дальше обязались действовать единым фронтом, то вот ситуация с Тумановым разочаровывала.

– Нужно уже с ним покончить и начать заниматься троном, – под нос себе пробубнил Игнат Валерьевич. – Нельзя сейчас распыляться!

Понимая, что после того, как Пожарский объявился, он даже не удосужился отзвониться Северскому, светлейший князь решил позвонить первым. Он редко делал это, но сейчас оказался вынужден заниматься подобным.

– Здравствуйте, Максим Петрович, – проговорил он сухо, но без ярко выраженной неприязни. – Скажите, почему вы не позвонили, чтобы отчитаться о проделанной работе?

– Я не обязывался отчитываться вам каждый день, – и вот в голосе Пожарского неприязнь уже слышалась. – Только по факту выполнения заказа.

– Так он уже давным-давно должен быть выполнен! – взорвался Северский, причём, его взбесил именно тон собеседника, а не то, что он говорил. – Вы, кажется, решили саботировать мою просьбу!

– Знаете, что, – ответил на это Максим ещё более холодно, – а вы там не охренели ли часом? Я вообще-то меньше, чем за неделю, подготовил и осуществил сход лавины, а вам всё мало. Не нравится, значит, ищите другого специалиста для решения ваших проблем!

– Какая от этого польза, если объект жив-живёхонек⁈ – прокричал в трубку светлейший князь, практически не слушая, что ему говорят. – Это профанация! Это саботаж!

– Игнат Валерьевич, – перебил Северского Максим, при этом голос у него стал обычным, потеряв пренебрежительные нотки. – То, что объект жив, – чудо-чудное и диво-дивное. Его должно было засыпать и растереть по горе. Но такой он живучий. Сейчас я готовлю другой вариант. Торопиться не буду, чтобы не вышло осечки…

– А меня не устраивает, что вы так медленно работаете! – прервал его Северский, переходя на рык. – Объект давным-давно должен быть мёртв! Вы водите меня за нос!

– Если вас не устраивают сроки, мы можем аннулировать договорённости, – по голосу Пожарского складывалось впечатление, что именно этого он и хочет. – Я не привык, чтобы меня подгоняли и, тем более, чтобы на меня повышали голос.

– Да знаешь что⁈ – Игнат Валерьевич уже не стесняясь орал в трубку. – Таких, как ты, на рынке можно купить по пять копеек пучок! И это я собираюсь сделать! Параллельно с тобой будут работать другие. Кто быстрее уберёт, тот и получит деньги! Тебе это ясно⁈

– Мы с вами всё-таки не на рынке, – с вздохом, очень похожим на облегчение, проговорил Пожарский. – И толкаться задницами, словно в очереди, я не привык. Поэтому отдавайте, кому хотите, а я аннулирую своё участие.

– Да что ты о себе!.. – но тут Северский осознал, что Пожарский уже положил трубку. – Вот, тварь! Я не потерплю к себе такого обращения! Дай мне только на трон сесть, и твоему роду не жить!

После этого он выпустил пар, походил взад-вперёд по кабинету и набрал номер своего исполнителя, князя Серпухова.

– Валентин Семёнович, – проговорил он в трубку. – Дорогой мой, снова нужна ваша помощь.

– Как говорится, чем могу, то всё ваше, – проговорил тот смиренным тоном, понимая, что просто так ему звонить не будут. – Я весь внимание.

– Помнишь Игоря Туманова? – поинтересовался Северский, наливая себе крепкого алкоголя. – Этот гадёныш оказался настолько живуч, что даже лавину пережил!

– Конечно, помню, – ответил собеседник, ожидая продолжения. – И про лавину сюжет видел с чудесным спасением. Воистину живучий засранец!

– Я тут подумал, раз у нас не выходит убить его буквально, – прорычал в трубку Игнат Валерьевич. – То мы убьем его репутационно. Втопчем в грязь, загоним гнить в казематах.

– Не так страшен чёрт, как его малютки, – ответил на это Серпухов и сам хохотнул своим словам. – Без проблем, такое организовать даже легче, чем устранение.

– Мне бы ваш оптимизм, – ответил на это Северский и тяжело вздохнул. – Всё, работайте!

– Не извольте беспокоиться, всё будет готово в самые ближайшие дни, – подобострастно проговорил Валентин Семёнович и добавил по привычке. – Как говорится, нет человека, нет эмблем, – и повесил трубку.

– Каких ещё эмблем? Зачем? – проговорил себе под нос Игнат Валерьевич, но сразу же отмахнулся от слов подручного, как от назойливой мухи.

* * *

Я собрал вокруг себя всех, кто был сейчас мне близок. Надо было срочно лететь и улаживать дела, но остальных я с собой тащить против их желания не хотел. При разговоре присутствовали дон Гамбино, Кьяра, Силикона, Оралиус и Дезик.

– Мне срочно нужно лететь в… – я сверился с документом, потому что никак не мог запомнить, куда именно, – в Клязьму, где находится дедушкин завод. Если хотите остаться, то я не возражаю. Мне понадобится всего пара дней.

– А если соберёмся присоединиться? – поинтересовался Карлито, глядя на меня немного исподлобья. – А то кто-то обещал нам по стране попутешествовать, а сам всё делами какими-то занимается.

– И то верно, – кивнул я, понимая, что действительно мало времени уделял дону Гамбино и Кьяре. – Каюсь, потому что не предполагал такого поворота событий. Так вот, если соберётесь, то там совсем под боком Москва, и мы вполне сможем проехаться погулять по достопримечательностям.

– Во-от, – проговорила на это Силикона, указывая на меня рукой. – Слова не мальчика, но бога!

Я покосился на неё, но она только загадочно улыбалась. Вообще, уже надо бы собрать всех, с кем я общаюсь, и рассказать им всем правду о том, кто я и что тут делаю. Или не надо? Знать бы, на сколько это всё затянется, тогда можно было бы планировать, а так…

– Я давно там хотел побывать, – откликнулся Оралиус, поглядывая на меня. – Говорят, большой город, красивый.

– Клязьма? – удивился я.

– Нет, конечно, Москва, – с придыханием проговорил инкуб.

– А, ну это разумеется, – я понял, что снова заставил всех улыбнуться.

– Значит, решено? – подвела итог Кьяра и подмигнула мне. – Все вместе едем в Москву? Каникулы продолжаются?

– Да, – ответил я, видя, что у всех сразу проснулся энтузиазм. – Только сначала надо решить вопрос-попадос.

– Я думаю, твои люди уже всё решили, – ответила мне Силикона. – А вообще должна признаться, это такое разочарование, просто непередаваемое. Я-то реально думала, он – нормальный парень. И это ты его так задел, что он Дзена вынудил суд организовать. А ты погляди, какой эгоист и трус! Даже свою молодую жену не пощадил, тоже отправил неизвестно куда!

– Решили-то – решили, – задумчиво произнёс я, размышляя, как лучше сделать. – Но они его только введут в сонное состояние, а за ним же ещё проследить надо. В общем, вы собирайтесь, а я пойду поговорю с госпожой Лулулианой.

Ей я тоже сообщил, что мне нужно отъехать на пару-тройку дней по делам.

– Вам нужно, чтобы я присмотрела за домом? – спросила она меня, слегка отстранённо, подчёркивая, что нас связывают только рабочие вопросы. Она так и не смогла мне простить кое-каких моментов. – Или что-то ещё?

– Не только и не столько, – ответил я, присаживаясь на кресло в холле второго этажа, где мы и встретились. – Мне нужно, чтобы вы присмотрели за Попадо… – и тут я понял, что госпожа Лулулиана может и не знать, кто это на самом деле. – За тем инкубом, который изменился в последнее время.

Я не знал, как обозначить иначе, потому что настоящее имя того самого инкуба я как-то позабыл узнать. Но, к счастью, бывшая хозяйка борделя меня поняла.

– А этого, – на её лице тут же появилось брезгливое выражение. – Да без проблем. Я знаю, что в одного из моих детей вселилась некая сущность, но надеюсь, это ненадолго. Он, знаете ли, хороший инкуб, а то, что в него вселилось трусливое… сознание. Сначала гавкало моськой, что всех построит и чуть ли не божество какое-то, а потом… попробовало перенестись, вероятно, но ничего не вышло. И оно стало тише воды, ниже травы. До вашего прихода. Знакомый, да?

– К сожалению, – кивнул я и развёл руками. – Именно поэтому и прошу присмотреть, так как от него можно ожидать всё, что угодно.

– Если что, знайте, – она встала и подняла подбородок, – у госпожи Лулулианы тоже есть понятие о чести. Я очень благодарна вам за спасение, поэтому сделаю всё, как вы просите.

– Спасибо, – искренне ответил я. – Он, конечно, по большей части будет спать, но на всякий случай надо организовать наблюдение.

– Я поняла, не сводить глаз, – усмехнулась Лулулиана и поклонилась мне. – Сделаем.

* * *

Дезику некогда было поговорить с Попадосом во время эвакуации из замка Лулулианы. Но, улучив момент, когда стало ясно, что бог попаданцев квартирует в особняке Туманова на правах, если не арестанта, то существа с урезанными возможностями, цербер зашёл к своему бывшему хозяину.

– А, Дизлайк, – криво ухмыльнулся Попадос. – Ты чего припёрся? Ты же теперь другому служишь.

– Ко мне применили магию, чтобы остановить от бессмысленного убийства, – неторопливо ответил Дезик. – И да, подчинили мою волю в тот момент. Но это же ты меня послал на убийство бога или верную смерть. Был бы на том месте не Рандом, и меня уже не было бы вовсе.

– Да что ты говоришь⁈ – разозлился Попадос, понимая, что даже бывший пёс к нему относится с пренебрежением. – Я специально всё сделал так, что он не мог причинить тебе вреда! Это ты оказался слабаком!

– Легко обвинять других в своих слабостях, – ответил на это цербер, который действовал сейчас, как единый организм, но головы его говорили по очереди, то одна, то другая, то третья. – Вот только ко мне действительно была применена магия, и в тот момент я ничего сделать не мог. А потом осознал, что ты пытался сделать из меня злобную тварь. Под стать себе самому.

– Это неправда! Ты должен был защищать меня! А вместо этого лижешь ботинки этому… ублюдку-подкидышу, – Попадос был вне себя от ярости, преисполняясь жалости к себе и желанием мести. – Понятно, что он держит тебя голосовым приказом, иначе к нему и на выстрел никто не подойдёт. Но ты мог бы бороться! В конце концов, всё то, что произошло, это я из-за тебя так сделал!

Головы Дезика многозначительно переглянулись между собой. Они выражали удивление и неприятие сказанного бывшим хозяином.

– То есть ты совершил величайшую глупость на Олимпе, которая ещё неизвестно чем закончится, – вдумчиво проговорила центральная голова. – И хочешь обвинить в этом нас? Ты – действительно низкое, трусливое и слабое существо, лелеющее только собственный эгоизм.

– Что? – переспросил Попадос, так как не привык к тому, что его отчитывает собственный питомец. – Ты совсем тут распустился? Команды «голос» не было!

– Вот-вот, – ответил Дезик, внезапно успокоившись, и сел напротив бога попаданцев. – Именно поэтому я остался рядом с Рандомом даже тогда, когда действие приказа закончилось.

– Как закончилось? – опешил Попадос, уставившись на Дезика, которого он звал не иначе, как Дизлайком. – То есть ты не…

– Полностью по собственному желанию, – фыркнул цербер и улыбнулся всеми тремя пастями. – Глас – штука сильная и серьёзная, но действует недолго.

– Предатель! Неблагодарная псина! Да я тебя сгною! – Попадос наступал на Дезика и плевался слюной, но тут цербер встал и фыркнул пламенем так, что бывший хозяин остановился на месте, как вкопанный. – Безмозглая сука! – прошипел он.

– За суку отдельно ответишь, – спокойно проговорил цербер. – А хочешь знать, почему я остался? Потому что впервые в жизни я почувствовал себя кому-то нужным. Да, на меня воздействовали Гласом и после этого могли сделать со мной всё, что угодно. Даже на воротник пустить. Но нет, меня накормили, приютили, поселили рядом с собой. А не как ты, изверг, держал меня в самых тёмных подземельях Олимпа, морил голодом, учил ненавидеть всех вокруг!

– Да я… Я твой характер пытался закалить! А ты, как был размазнёй, так ею и остался! – Попадос сглотнул, потому что бывший питомец сделал пару шагов навстречу к нему. – Мне жаль потраченного на тебя времени! Тьфу! – и он сплюнул Дезику под лапы.

– Лишь расставшись с тобой, я узнал, что существует дружеское отношение. Я понял, как могут говорить с уважением и просить, а не приказывать, – и говоря всё это, цербер ни разу не кривил душой. – Я с Рандомом из-за твёрдой уверенности, что меня не предадут, никогда не бросят в тёмных, пустых, пропахших плесенью подвалах на несколько дней без воды и пищи, если я вдруг не пойму, что от меня хотят. Из-за того, что меня считают равным и относятся соответствующе. И никогда, никогда не пожертвуют мной в угоду прихоти или мести.

– Пожертвуют, ещё как пожертвуют, – прошипел Попадос, отступая под напором Дезика. – Прижмут твоего дорогого Ранди, и он тобой прикроется.

– Нет, – покачал головами Дезик. – Я сам закрою его собственным телом, понял, трус? Ты просто не понимаешь, что такое человеческое отношение. Даже после того, как твою никчёмную задницу спасли от всепроникающего вертела демонов!

Бог попаданцев что-то хотел возразить на это, но тут дверь открылась, и на пороге появился Пожарский.

– Спасибо, что приглядел за ним, – проговорил он Дезику с улыбкой и потрепал его по тому месту, где все головы соединялись с туловищем. – Он не хулиганил?

– Так, – ответил Дезик, широко улыбаясь и виляя хвостом. – Разве что совсем немного.

– Присмотришь, пока я ему укол сделаю, хорошо? – спросил Максим, указывая на огромный шприц, зажатый в руке.

– Вы что задумали⁈ – заорал Попадос, отшатываясь к стене. – А ты вообще недостойная псина, предатель!

– Придумай что-нибудь ещё! – проговорил цербер и выпустил пламя в сторону бывшего хозяина.

* * *

Я по достоинству оценил возможности Гагарина и Пожарского. Стоило им узнать, что мне нужно куда-то слетать, как буквально через час мне доложили, что самолёт будет готов к назначенному времени. И я догадывался, что так будет почти со всем, что мне потребуется.

Магия магией, благодать благодатью, а вот такие чисто человеческие удобства – это очень круто. Причём, Игорю все эти плюшки должны были остаться, что называется, по наследству. Ну и пусть. Мне было отрадно от того, что я смог изменить то, к чему прикоснулся, и отнюдь не в худшую сторону.

Мы сели в самолёт и даже не успели толком наговориться с доном Гамбино, Кьярой и Силиконой, так как время полёта составляло всего-то полтора часа. Дезик и Оралиус предпочитали отмалчиваться, но с интересом глядели в иллюминаторы.

И Оралиус первым заметил, что за бортом творится что-то не то.

– Смотрите, какие странные облака! – сказал он, указывая на тяжёлый фронт, виднеющийся по левому борту. Причём, судя по всему, его основная часть находилась прямо по курсу. – Как будто из мультиков.

Я посмотрел и не согласился.

– Нет, это больше похоже на зимние снеговые тучи, только… – и тут я понял, почему Оралиус упомянул мультики. Было в этих тучах что-то неестественное. То есть с виду вроде бы и настоящие, но действительно, словно нарисованные чьим-то воображением. С чёткими, ясно видимыми границами. И цвета – тёмно-фиолетовые в черноту. Но где-то дальше угадывались светлые пятна. – Только они очень уж мрачные.

Из кабины вышел один из пилотов и подошёл к Пожарскому. Тот кивнул на меня, и пилот двинулся ко мне.

– Здравствуйте, пилот первого класса, Алексеев Геннадий Игоревич. Там прямо по курсу… очень сильный циклон. Диспетчерская говорит, что над аэропортом пункта назначения уже гроза и штормовой ветер. Поэтому прошу разрешения садиться на запасной аэродром.

– А это куда конкретно? – спросил я, ловя на себе встревоженные взгляды.

Мы все думали об одном и том же. Если один разлом закрылся, то есть огромная вероятность, что откроется новый.

– Аэропорт имени Жуковского, это в ста километрах от точки назначения, – он вытянулся в струнку, ожидая распоряжений.

Пожарский сразу же подошёл вслед за ним, поэтому слышал всё то, что говорил пилот.

– Сто километров – пустяк, – сказал он, кивая мне, чтобы я соглашался. – Я сейчас прямо на взлётно-посадочную три бронированных тигра вызову, и через час после приземления будем там, где надо.

– Да, как скажете, – согласился я, откидываясь на спинку своего кресла. – Вы – капитан, вам и карты в руки.

Вообще у меня складывалось впечатление, что фронт двигается вместе с нами. Хотя, если в аэропорту прибытия уже штормовое предупреждение, то это, скорее всего, не так.

Но больше всего мои мысли занимала мысль, что я не хочу переживать открытие разлома в воздухе. Ладно, у меня благодать, я выживу. Силикона выживет. Кьяра и Оралик выживут. Дезик тот вообще, где хочешь, выживет. А вот остальные?

А грозовой фронт тем временем наливался чернотой.

Но приземлились мы успешно. Более того, прямо из самолёта мы пересели на военные машины, в которых нам практически всё было нипочём, по словам Пожарского.

– Может быть, переждём? – спросил Максим, когда мы уже уселись. – Сейчас на дорогах невесть что твориться будет.

– Нет, поехали, – ответил я, понимая, что почему-то хочу оказаться в эпицентре этой самой грозы.

И мы двинулись. Колонна ехала бодро, практически не встречая препятствий. Вопреки опасениям Пожарского, на дорогах было почти пусто. Посмотрев на часы, я решил, что мы доберёмся даже раньше.

Тем временем мы въехали под ближайшую тучу. Та с огромным удовольствием, как мне показалось, накрыла нас. И, кажется, даже опустилась ниже. За пределами автомобилей сначала разыгрался ветер ураганной силы, а затем начали закручиваться натуральные смерчи.

Всё вокруг посерело, поблекло и даже как будто выцвело.

Мы с Силиконой переглянулись. И в этот момент я почувствовал, как меня обдаёт легким невесомым бризом чуждой магии. Она накатывала волнами, расслабляя, вызывая улыбку и хорошее настроение.

«Рандом! – вскрикнул Игорь. – Рандом! Очнись! Это снова сопряжение?»

«Не знаю, – ответил я, – а если и да, то никто нам не причинит вреда. В этих машинах нам нечего бояться».

И вдруг все три машины разом встали. Водитель нашего тигра распахнул дверь, выскочил наружу и повалился на колени. Я ещё успел услышать, как он странным тонким голосом, словно пытался скопировать манеру ребёнка, проговорил, глядя куда-то вверх:

– Мама! Я здесь! Возьми меня на ручки!

Глава 8

Во сне мне часто слышались голоса родителей. Вроде бы я маленьким лежал в колыбели и видел над собой подвешенные игрушки, а где-то в другой комнате слышался шум голосов. Проблема всегда была в том, что я не мог разобрать ни единого слова.

Голоса всегда были тёплые, мягкие, но затем они становились обеспокоенными. И когда мне казалось, что я вот-вот пойму, о чём идёт речь, сон обрывался. В памяти оставался только образ висящих над головой игрушек, которые двигались от моего прикосновения и сталкивались между собой. Кажется, они походили на планеты… Населённые планеты.

Но сегодня я, наконец, снова стал маленьким. Мне не снилась моя люлька, в которой я лежал и смотрел на двигающиеся планеты. Нет, я действительно в ней лежал и шевелил своими маленькими ручками.

Надо же, какая глупость. Мне приснилось, что я стал большим и натворил много-много глупостей. А на самом деле, всё хорошо, я лежу в своей кроватке и могу агукать. Так здорово! Сколько ошибок можно избежать в этой жизни! Я маленький! Ура!

«Откуда ты знаешь, может, это снова всего лишь сон, только более детальный?» – проникла шальная мысль в мою голову. Но я точно знал, что это не так. Был один момент, который чётко указывал на это. Я отчётливо слышал голоса мамы и папы. Понимал каждое слово, которое они говорили. Хотя иногда и не совсем чётко. Но это точно был не сон.

– Мамина радость! – слышал я совсем рядом.

Родители были рядом, и от этого такое тепло разлилось по всему моему нутру. Никогда я не чувствовал себя так хорошо.

– Папина сладость, – отозвался мужской голос, наполненный любовью до краёв.

Я здоров и любим. Я мал и полон сил. Что ещё нужно для счастья? Ничего. Поэтому оно переполняло меня.

Вот только голоса родителей стали отдаляться. А вместе с тем менялась их тональность. Всё чаще в них проскальзывали встревоженность и опасения. Мне даже захотелось расплакаться от подобного изменения.

– Он же не специально! – говорил женский голос, старающийся защитить по мере своих сил. – Он всего лишь ребёнок! И не может это контролировать!

И я понял, что речь идёт обо мне. Это меня она пытается защитить. И от этого мне стало грустно. Я начал кукситься.

– Я всё это понимаю, – ответил мужской голос, который при всей своей мягкости был непреклонен. – Но как я буду объяснять уничтожение двух развитых миров? Это хорошо, на этот раз удалось откатить назад, но что будет дальше?

– Он просто перепутал планеты со своими игрушками, – возражал женский голос, который я идентифицировал как маму. – Увидел два светящихся красивых шарика и решил их столкнуть. Ты же знаешь, он точно также делает в люльке.

– Я всё это знаю, – задумчиво и грустно проговорил мужской голос, обладателя которого я воспринимал за отца. – Но что я скажу, когда он в следующий раз уничтожит миры? У меня ребёнок просто перепутал их с игрушками? Простите его? Да его убьют до того, как я договорю это.

Женщина расплакалась. Горько, надрывно. А мужчина пытался её успокоить, но у него плохо это получалось.

– И что ты хочешь сделать с нашим сыном? Только не говори мне… – произнесла она сквозь рыдания.

– Наш сын – воплощение случайности, – ответил ей отец, и в его голосе чётко слышалось принятое решение. – Этого следовало ожидать от нашего союза. Ему нужно будет научиться управлять своей силой, поэтому я на время отправлю его туда, где от него будет меньше разрушительных последствий.

– Это куда? – с появившейся надеждой спросила мать. – Где мы можем сберечь его от себя самого?

– К Дзену, – ответил отец. – Во-первых, его из себя фиг чем выведешь. Он всегда спокойный, как… Дзен. А, во-вторых, у него под управлением ветка протомиров, на которых вечно что-то происходит. Эдакий тренировочный полигон для молодых богов. На фоне того, что там творится постоянно, никто и не заметит, если Рандом что-то натворит.

Я дёрнулся, услышав своё имя, и попытался позвать маму и папу, но получилось что-то вроде:

– Агу.

Мама снова плакала. Она не хотела отпускать меня от себя. И теперь придумывала некие события будущего.

– Мы же со временем всё объясним ему, правда? – с надеждой сквозь слёзы спросила она моего отца.

– Конечно, – ответил тот и, судя по всему, заключил мою маму в крепкие объятия. – Конечно.

– Но он же возненавидит нас! – та продолжала находить доводы против отправки меня Дзену.

– Он всё обязательно поймёт, – ответил отец. – Придёт время, и он поймёт, что другого выхода просто не было.

Меня и самого всё это достало до самой глубины души. И по щеке скатилась одинокая слеза.

* * *

В маленькой белобрысой девочке с косичками трудно было узнать Силикону. И даже не ту зелёную орчанку, в теле которой она находилась последние дни. А даже современную богиню, расхаживавшую совсем недавно по Олимпу. Эта девочка ещё не была испорчена лёгкой наживой и, широко распахнув глаза, слушала Дзена, сидя за партой.

– Твоё призвание, – говорил верховный бог их ветви миров, – и твой дар очень нужны во всех мирах. В тебе удачно сочетается стремление к прекрасному и сила, благодаря которой можно лечить детей, исправлять врождённые дефекты, от которых люди могут страдать всю жизнь, а ты это можешь исправить по мановению руки.

«Сложна-а-а, – думала в этот момент Силикона. – Очень нудно и сложна-а-а! Да и потом, они все такие страшненькие, некрасивые. А мне так хочется играться с красивыми игрушками!»

– Сейчас мы с тобой попробуем применить твоё умение на практике! – проговорил Дзен, чем вывел Силикону из задумчивости. – По крайней мере, ты поймёшь, зачем всё это нужно.

И они моментально перенеслись в медицинскую палату, где спала беременная женщина. В воздухе висел запах горя и слёз. Судя по всему, женщина проплакала несколько часов подряд перед тем, как уснуть.

– Что тут случилось? – спросила маленькая Силикона. – Почему так плохо пахнет?

– Эта женщина узнала, что у её ребёнка очень тяжёлый врождённый дефект, и, скорее всего, он всю жизнь будет мучиться, – безразлично ответил на это Дзен. – Наша с тобой задача исправить это.

– Но я почти ничего не умею, – ответила Силикона.

– Пришло время учиться, – снисходительно улыбнулся Дзен. – Ты уже большая девочка.

Следующие несколько часов превратились в настоящий ад. Под чутким руководством верховного бога Силикона провела труднейшую операцию, исправив у плода ужаснейший дефект челюсти. С неё не только несколько потов сошло, но и совершенно закончилась благодать.

Когда они переместились обратно в учебный класс, будущая богиня пластики без сил рухнула на стулья и не находила сил подняться, чтобы сесть ровно, как полагается ученице.

– И когда мне за это возвратится благодать? – спросила она, понимая, что ей просто необходимо получить хоть немного.

– От данной операции благодати добавиться просто неоткуда, – ответил на это Дзен, разведя многочисленными руками. – Ребёнок ещё слишком мал, чтобы что-то осознать. Он же даже ещё не рождён. А мать никогда не узнает, что случилось, потому что всё спишут на неисправность оборудования.

– И на хрена мне тогда всё это надо? – удивилась Силикона, приподнимаясь на локтях. – Меня вымотало и выжало, словно тряпку, это вмешательство, я полностью лишилась сил. И что? Просто так?

Тот урок надолго запомнился своей несправедливостью. И чем дальше, тем чаще маленькая богиня думала о целесообразности своего существования.

Но как-то раз, гуляя по улицам Земли, она увидела женщину с невероятно кривой стрижкой. Приглядевшись, она поняла, что это всё из-за редких и слабых волос. Силикона щёлкнула пальцами, и у несчастной, поникшей женщины вдруг появились наращенные волосы. Та увидела себя в отражении витрин, улыбнулась и принялась благодарить богиню, сотворившую это.

Силикону просто затопило благодатью. Она поняла, что такое маленькое изменение, практически не стоившее ей затрат, принесло гораздо больше, чем та тяжёлая операция на уроке.

И тут уже щёлкнуло у богини в голове: «Зачем мучиться и не получать за это абсолютно ничего, когда можно подкачать губки, сиськи, попку, нарастить волосы, и получить просто лавину благодарности за несколько минут? Быстро и без особых затрат».

– Это же всё равно помощь? – рассуждала она сама с собой, возвращаясь на Олимп. – Значит, я лучше буду помогать таким. Это же проще и намного легче! А накопленную благодать буду использовать для помощи нуждающимся. Правда-правда!

Но как оказалось позже, что она всего лишь успокоила божественную совесть, а спустя некоторое время совсем забыла о своём обещании.

* * *

Максимке Пожарскому было пять лет, и они вместе с Алёшей и Ваней бегали по зелёному лугу, представляя, что под их руководством не обычные оловянные солдатики, а настоящие бойцы.

– Развернуть батарею! – кричал принц.

– Пли со всех стволов! – вторил ему Гагарин.

– Развернуть арьергард! – выпалил Пожарский, дико гордясь тем, что ему удалось выговорить такое сложное слово, но друзья явно не оценили его стараний. – В атаку!

Но атаке не суждено было случиться, так как приехал император, чтобы забрать своего сына.

– Прощайся со своими друзьями, – с умильной улыбкой проговорил император, наклонившись к сыну. – И поедем на учения. Тебе там целый полк выделили, которым ты сможешь покомандовать.

– Ух ты! – восхитился Гагарин.

– Вот это да! – согласился с ним Пожарский.

И оба они чуть ли не в слёзы ударились, потому что это же единственное, чего хотели все они трое.

И тут ему пришло смутное воспоминание, что нечто такое он переживал, но давным-давно. И тогда Ваня взял, да и уехал с отцом, а им с Лёхой только завидовать осталось. Но такого же быть не может, правда? Детские мечты должны исполняться.

– Папа, – сказал Ваня излишне серьёзным для своих лет голосом. – Мои друзья просто мечтают поехать со мной. Можно, я их возьму?

Императору понадобилось совсем немного времени. Может, пара секунд, может, чуть больше.

– Да, пусть собираются, только быстро, – ответил он, кивая мальчишкам. – Мы уже опаздываем, – монарх направился к машине, а затем остановился и обернулся к Пожарскому и Гагарину, которые следовали по пятам. И при этом солнце на небе, словно очертило нимб вокруг его головы. – Заодно посмотрим, как вы сможете действовать в команде.

«Плохо, очень плохо, – подумалось вдруг Пожарскому. – Потому что мы не убережём принца. Хотя о чём это я? Принц жив, и нам всего лишь по пять лет. Всё ещё впереди, мы просто не дадим ему умереть!»

И вот, наконец, сбылось. Они все втроём стояли на парапете деревянной крепости, специально построенной для этих учений, и командовали коробочками войск. Какое же это было упоение! Какое счастье!

* * *

Всё, о чём мечтал в детстве Дезик, – петь. Громко, слаженно, со сцены. Он всегда был голосистым, только вот дома ему всегда затыкали рты и не давали продемонстрировать своё искусство.

Но всё изменилось, когда его взял к себе новый друг… Хотя нет, не друг. Он велел называть себя хозяином. Но это было в целом и общем неважно. Главное, что Дезик очень хотел ему понравиться, поэтому обогнал нового хозяина, забрался на удачно подвернувшийся пенёчек и начал на три голоса а капелла выводить: «Я свободен, словно птица в небесах».

Он в какой-то момент испугался, потому что хозяин мог сказать:

– Тебя что, клещи покусали? Какая свобода? Теперь ты принадлежишь мне.

Но он ничего не сказал. Он вёл себя как настоящий друг, которому понравилось творчество Дезика. Он хлопал в ладоши и просил ещё.