Текст книги "Всё возможно"

Автор книги: Люсиль Картер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

10

Добравшись до заправки и распрощавшись с Фрэнком, Эмма и Питер снова оказались наедине в салоне машины. Они хранили молчание несколько часов и ни словом, ни жестом не дали друг другу понять, что помнят о недавнем поцелуе. Будто бы его и не было никогда.

К счастью, дальнейший путь они проделали без приключений. Если, конечно, не считать приключением испортившуюся в один миг погоду. Дождь барабанил по крыше автомобиля и заливал лобовое стекло так, что даже «дворники» не справлялись со своей задачей. Помимо этого поднялся сильный ветер, и машину качало из стороны в сторону, будто та была игрушечной. Эмма с облегчением вздохнула, когда увидела знакомую остроконечную крышу дома Джейн Дрейк.

– Приехали.

– Аллилуйя! – выдохнул Питер. – Надеюсь, она пригласит нас на чай? Если нет, то я сам напрошусь.

– Дался тебе этот чай.

– Не собираешься же ты забрать рукопись и тут же двинуть домой?

– Нет, даже я на такое не способна, – с легкой грустью сказала Эмма. – Кажется, будет буря. Надо быть идиотом, чтобы отправиться в путь в такую погоду.

– О, как хорошо, что ты не потеряла способности мыслить здраво!

– Это сарказм?

– Что ты! Это комплимент.

– А больше похоже на издевку.

– У тебя развивается паранойя, Эмма. Ты психолога посещаешь? Если нет, то начни, очень тебя прошу.

Они вышли из автомобиля и направились к крыльцу дома. Входная дверь неожиданно распахнулась, и на пороге появилась высокая, жилистая, пожилая женщина. Она опиралась на костыли, вцепившись в них костлявыми пальцами.

Одна нога ее, выглядывавшая из-под длинного мешковатого платья, была в гипсе. Изо рта торчала дымящаяся сигарета в тонком длинном мундштуке. Волосы были всклокочены, будто женщина только что встала с постели.

– Отпад! – громко сказал Питер. – Именно так я вас и представлял. Вот только с мундштуком прогадал. Я думал, что только писательницы детективов дымят как паровоз.

– Не будьте ханжой, молодой человек, – ответила Джейн Дрейк. Голос ее был сиплым и скрипучим, как несмазанные петли двери. – То, что я пишу сказки, еще не означает, что я пью исключительно молоко, не сквернословлю и всегда слушаюсь старших.

– С последним пунктом вам пришлось бы особенно трудно: похоже, древнее вас никого нету.

Эмма пришла в ужас от такого хамства. Она приготовилась принести извинения и даже, если будет нужно, броситься на колени перед Джейн, лишь бы та сменила гнев на милость, однако сказочница вдруг расхохоталась.

– Вот ведь молодой наглец! Оставить бы тебя мокнуть под дождем, чтобы ты подумал над своим поведением. Но, на твое счастье, я слишком добра. Так что заходи уж в дом. Да смотри, будь осторожнее: не наступи на моего кота.

– Уж постараюсь, – улыбаясь во весь рот, сказал Питер. – У меня такие красивые ноги. Не хочу портить ни одну из них уродливым гипсом.

Джейн снова рассмеялась и подмигнула ошеломленной Эмме.

– Неплохого парня ты себе отхватила. Только язык у него длинноват.

– Он не мой парень! – горячо запротестовала Эмма. – Это мой помощник. А язык ему я давно грожусь укоротить.

Эмма была удивлена, что Джейн, обычно избегавшая людей, вдруг сразу признала Питера. Он будто околдовывал женщин, причем любого возраста. Они становились игривыми, начинали беззастенчиво флиртовать и принимались отпускать шутки на грани фола.

Хорошо, что я не поддаюсь его колдовскому очарованию, с гордостью подумала Эмма, но сразу же вспомнила, как потеряла контроль над собой, стоило Питеру поцеловать ее, и поникла.

– Я только что заварила жасминовый чай, – сказала Джейн, проводив их в кухню. – А вчера я напекла пирожков, потому что думала, что вы явитесь утром. Что вас так задержало?

Питер и Эмма переглянулись.

– Бензин кончился. Я забыла заправить машину.

Джейн усмехнулась.

– А ты где был, юноша? Мне казалось, мужчины внимательнее относятся к мелочам вроде уровня топлива в баке.

– Она сказала, что я могу целиком положиться на нее, – испепеляя Эмму насмешливым взглядом, произнес Питер. – Вот я и положился…

Последняя его фраза прозвучала двусмысленно. К счастью, Джейн ничего не заметила. Щеки Эммы покраснели. Она сердито оттолкнула Питера, проходя мимо, и услышала его тихий смех.

– Нам помог добраться до заправки Фрэнк. – Эмма решила скрыть свое смущение, завязав разговор. – Как его фамилия, Питер?

– Не знаю, я не спрашивал.

– Что еще за Фрэнк? – заинтересовалась Джейн.

– Кажется, он ваш сосед. Так, по крайней мере, он сказал.

– Ах, малыш Фрэнки! – ласково проворковала писательница. – О, он очень отзывчивый! Всегда рад помочь людям.

– Малыш? – в свою очередь удивилась Эмма.

– Да, он твой ровесник. Ему всего-то тридцать шесть.

– Мне тридцать пять! – обиженно воскликнула Эмма.

– Ах, прости, я уже забыла, что в твоем возрасте каждый лишний год считается трагедией. – Джейн потрепала ее по руке. – Между прочим, Фрэнк не женат.

– Это вы к чему?

– К тому, что он завидный жених. И ты как раз в его вкусе.

Питер прыснул и, понимая, что уже выдал себя с потрохами, захохотал как сумасшедший.

– А что смешного? – спросила Джейн.

– Ох, да вы только посмотрите на лицо Эммы. Она уже представила себя в роли жены Фрэнка, ужаснулась и так же мысленно с ним развелась. Умора!

– Я бы действительно не отказалась от чашечки чая, – холодно сказала Эмма, будто и не слышала унизительных комментариев Питера. – И, Джейн, милая, подскажите, нет ли у вас в поселке мотеля?

– Или хотя бы постоялого двора, – встрял Питер. – Желательно с конюшней.

– Машину поставьте под навес, – деловито начала говорить Джейн. – А переночевать можно и у меня. Правда, в моем доме только одна комната для гостей. Так что кому-то придется спать на кровати, а кому-то на полу.

– Это шутка такая? – пролепетала Эмма. – Разве нет у вас дивана или тахты?

Джейн развела руками.

– Я же всю жизнь жила одна. На что мне диван, если есть кровать?

– А телевизор как же смотреть? – с улыбкой спросил Питер.

– А телевизора у меня и вовсе нет. Тахта, правда, имеется… Но такая маленькая, что на ней будет удобно спать разве что ребенку.

– Пойдет, – уверенно сказала Эмма. – Питер поспит на ней. Ведь так, дорогой мой?

– Она почему-то всегда становится ласковой, когда пытается унизить меня, – сказал Питер, обращаясь к Джейн. – Обычно от нее доброго слова не дождешься. А тут, гляди-ка, дорогим меня назвала! И кстати, Эмма, деточка, я не собираюсь мучиться, пытаясь устроиться на тахте. Я хочу спать на кровати, как все нормальные люди. Если тебя что-то не устраивает – можешь сама занять тахту.

Джейн принялась жевать мундштук, тайком усмехаясь. До нее наконец начало доходить, что этих двоих связывают не только деловые отношения. Уж больно Питер и Эмма горячо спорили. Слишком ярко горели их глаза. Чересчур колкими репликами они обменивались. Джейн никогда не была замужем, но всегда с интересом наблюдала за влюбленными и научилась замечать то, чего не замечали другие. Она знала, что когда лоб в лоб сталкиваются два упрямца противоположного пола, которые втайне симпатизируют друг другу, то чувство соперничества между ними запросто может перерасти в другое, более позитивное чувство. Пусть не в любовь, но во взаимное влечение точно.

Сначала они набрасываются друг на друга с кулаками, а потом выплескивают свою агрессию, оказавшись в постели, подумала Джейн. Бывают и исключения, конечно, но эти двое в их разряд явно не попадают.

– Пирожков с вишней кто-нибудь желает? – спросила она, вдоволь налюбовавшись раскрасневшимися и разъяренными спорщиками.

Эмма и Питер, ожесточенно обсуждавшие, кто будет спать на тахте, притихли. Они вели себя как дети. И когда вдруг осознали это, то им стало стыдно.

– Спасибо. Я обожаю пирожки с вишней, – негромко сказала Эмма.

Они сытно поужинали, потому что кроме обещанных пирожков Джейн выставила на стол блюдо с холодной курицей и миску с овощным салатом.

Откинувшись на спинку стула, Эмма погладила себя по животу и промурлыкала:

– Как же хорошо!

– Джейн, когда вы успели все это приготовить? – спросил Питер, доедавший шестой пирожок. – Вам ведь, верно, трудно даже передвигаться. А вы нашли в себе силы состряпать отменный ужин.

– Я волшебница, – произнесла Джейн. – За меня все делают домашние эльфы. Стоит только их попросить.

Питер округлил глаза и осторожно спросил:

– Вы серьезно?

– Вот дурачок! – рассмеялась писательница. – Шуток не понимаешь, что ли? Или ты думал, что я в маразм впала на старости лет?

– Вот именно так, слово в слово, он и говорил, – наябедничала Эмма.

– Просто я не люблю сказки, – сконфузился Питер.

– Не любишь? – удивилась Джейн. – Почему?

– Потому, что в них нет ни слова правды, разумеется!

– С чего ты взял?

– Да разве существуют на самом деле эльфы и волшебные феи? А животные разве разговаривают?

– Сказочные персонажи – не что иное, как проекция с реальных людей. И ситуации, в которые эти персонажи попадают, тоже вполне реальны. Сказки учат добру, состраданию, ответственности, говоря с детьми на одном языке.

– Я уже не ребенок, мне этого не понять.

– Вот появятся у тебя собственные детишки, и ты волей-неволей окунешься в детство. Тогда, быть может, до тебя и дойдет смысл сказок.

Питер фыркнул.

– Вряд ли такое когда-нибудь случится.

– Да, точно, – рассмеялась Эмма. – Он ужасно тупой. До него вообще все туго доходит, что уж говорить о сказках.

– Можно, я переночую на улице? – спросил Питер, хотя за окном бушевала буря. – Я не могу оставаться с этой женщиной в одном помещении.

– И не надоело вам препираться? – Джейн поднялась, опираясь на костыли, позвала своего рыжего кота, который мирно спал на полке шкафа, свесив вниз пушистый хвост, и пожелала Питеру и Эмме спокойно ночи.

– Кажется, мы ее достали.

– Еще бы. Ты своим нытьем способен утомить кого угодно, – огрызнулась Эмма.

– Да хватит уже! Заканчивай! – заорал Питер, и она, испугавшись, подскочила к нему и закрыла ему ладонью рот.

– Не кричи! Джейн – старая женщина, ей нужен покой.

– Скажи это себе, – буркнул он, отталкивая ее руку.

В спальне прямо посреди комнаты стояла большая кровать. Питер, взглянув на нее, многозначительно хмыкнул.

– Зря ты переживала. Мы на этой кровати не дотронемся друг до друга, даже если разляжемся на ней, раскинув в стороны руки и ноги.

– Ты все еще надеешься спать здесь? – усмехнулась Эмма.

– Представь себе. Ты можешь лечь на пол, если хочешь, а я буду спать в мягкой постели. А теперь, извини, я отправлюсь в душ. От меня разит, как от фермера, который весь день работал в поле.

– От Фрэнка пахло очень приятно.

– Тебе-то откуда знать, как он пахнет? Ты к нему и близко не подходила.

– Любой мужчина по сравнению с тобой кажется мне идеальным.

Питер фыркнул и скрылся в ванной. Вскоре Эмма услышала шум воды и тихое пение.

А у него приятный голос, поймала она себя на мысли.

Эмма обнаружила, что заботливая Джейн приготовила для гостьи длинную, всю в оборочках, шелковую сорочку, которая считалась модной лет пятьдесят назад. Ночная рубашка выглядела совсем как новая, видимо, старая сказочница хранила ее долгие годы.

Может, Джейн надеялась надеть ее в свою первую брачную ночь, подумала Эмма, понимающе улыбаясь. Бедняжка… Интересно, она когда-нибудь любила по-настоящему? Может быть, она мечтала о муже и детях, но ее фантазии так и не воплотились в жизнь. Возможно, произошла какая-нибудь трагедия. Или же имела место безответная любовь. Надо бы как-нибудь расспросить Джейн о ее прошлом.

Интересно, а я когда-нибудь выйду замуж? – вдруг мелькнула в голове Эммы беспокойная мысль. Годы идут, и я не становлюсь моложе. Раньше, когда какой-нибудь мужчина изъявлял желание встречаться со мной, я думала: успею еще! Я считала, что любовь отвлекает от работы и нужно выбрать что-то одно: карьеру или отношения. И раз за разом выбирала карьеру. Я была уверена, что когда встречу «того самого», то сразу почувствую это и уж тогда переключу на него свое внимание. Однако ни один из тех мужчин, с которыми я встречалась, не казался мне прекрасным принцем. И ни с одним из них я не хотела создать семью. И к чему я в итоге пришла? Мне тридцать пять. Я одинока. Да и карьера моя не очень-то идет в гору. Конечно, впереди у меня масса времени… По крайней мере, мне так кажется. Однако я также слишком хорошо знаю, что время это пролетит так быстро, что я не замечу, как состарюсь и превращусь во вторую Джейн Дрейк. А ведь на самом-то деле мне хочется влюбиться, выйти замуж и родить детей. Я обычная женщина, и желания у меня самые обыкновенные. Однако как раз такие мечты труднее всего осуществить. Где мне найти человека, который полюбит меня и согласится на мне жениться? В моем возрасте уже не выходят замуж по безумной любви. Тридцатипятилетние мужчины и женщины в большинстве своем мыслят трезво. Они оценивают своего партнера с позиции «выгодно – не выгодно». Одна моя знакомая даже составляла список качеств, которыми должен обладать ее будущий муж. И когда нашла подходящего кандидата, то фактически предложила ему сделку. Он посчитал эту сделку выгодной и согласился. А ведь я максималистка. Смогу ли я связать свою судьбу с человеком, который выберет меня только потому, что я подхожу ему по всем пунктам, которые он предварительно скрупулезно обдумал?

Эмма вздохнула, взъерошила волосы ладонью, отметила про себя, что неплохо бы было подстричься, запретила себе думать о грустном и принялась терпеливо дожидаться, когда Питер выйдет из ванной. Эмма нашла какой-то старый журнал, села в кресло и принялась читать статьи, которые всегда будут актуальными: «Пятьдесят способов соблазнить мужчину», «Как поверить в себя и найти свою вторую половину», «Советы для тех, кто недавно расстался со своим любимым».

Интересно, хоть кому-то эти рекомендации помогли? Эмма с усмешкой покачала головой. Из года в год журналы печатают одно и то же. Есть ли среди читательниц такие, кто искренне верит, что достаточно прочитать пару статей, чтобы жизнь навсегда изменилась в лучшую сторону?

Через полчаса пение стихло, а вода перестала литься. Эмма, клевавшая носом, очнулась и с удивлением уставилась на Питера, который вышел из ванной. На нем ничего не было, кроме полотенца, повязанного вокруг бедер. Его влажное тело блестело, капли воды сверкали на коже.

Ох, какой же он красивый! – подумала Эмма, как завороженная глядя на него. Какие мускулы! Я и не знала, что его тело столь совершенно. Вот бы прикоснуться к его груди, прижаться к нему, еще раз ощутить вкус его поцелуя…

Эмма заморгала, пытаясь прогнать морок. С ума она, что ли, сошла? Какие еще объятия? Какие поцелуи? Он ей даже не нравится!

Вообще-то нравится, отозвался ее внутренний голос. Он и в одежде-то весьма привлекателен, а без оной и вовсе безумно хорош!

– В ванной ужасно жарко, – сказал Питер, глядя на нее сверху вниз.

– Мне необходима эта информация? – пролепетала Эмма.

– В общем, нет. Просто нужно было сказать хоть что-нибудь… Чего ты на меня уставилась? Голого мужика никогда не видела?

– Ты же… ты же не собираешься так спать?

– Мне пришлось постирать свою одежду.

– Зачем?

– Не хочешь же ты сказать, что нормально относишься к тому, чтобы ходить в одном и том же белье несколько дней подряд?

– Ну так и постирал бы только белье. – Эмма начала понемногу приходить в себя. – Куда ты дел футболку и брюки?

– Предлагаешь мне спать в брюках? – изумился Питер.

– Нет, но…

– Тогда закончим этот разговор. Отвернись, я скину полотенце и лягу в постель.

Эмма отвернуться не успела. Совершенно ее не стесняясь, Питер обнажился полностью. Эмма издала слабый звук, выразив тем самым свое удивление и возмущение. Однако он не обратил на ее почти безмолвный протест внимания. Скользнув в постель, Питер накрылся до пояса простыней, закинул руки за голову и блаженно простонал:

– О, как же хорошо!..

Эмма не могла оторвать от него взгляда. Она смотрела на влажные пряди волос, прилипшие к его лбу, на мускулистый торс, на темные волоски на его груди, и вдруг ощутила жгучее желание такой силы, что у нее подогнулись ноги.

Пойду-ка и я в душ, решила она и быстро скрылась в ванной. Прислонившись к двери спиной, Эмма несколько раз глубоко вздохнула, приходя в себя. Да, у нее давно не было мужчины, но это же не повод, чтобы кидаться в объятия Питера Лейдена!

А целуется он хорошо, вспомнила Эмма и возмущенно охнула, злясь на себя.

– Эй! С тобой все в порядке? – донесся до нее голос Питера.

– Разумеется! А почему ты спрашиваешь?

– Мне показалось, что ты стонешь. – Питер насмешливо хмыкнул. – Извини, если отвлек тебя от какого-нибудь приятного занятия…

– Как тебе не стыдно?! – воскликнула Эмма и, в одно мгновение скинув одежду, забралась под холодные струи воды.

Однако даже холод не остудил жар ее тела. Эмма страшно замерзла и, осознав тщетность своих попыток избавиться от естественного желания зрелой здоровой женщины, включила горячую воду.

Она надела длинную ночную рубашку, оглядела себя в запотевшем зеркале и тихо рассмеялась: не хватает только чепца для полного сходства с молодящейся старой девой.

Неужели этот наряд когда-то считался сексуальным? – удивлялась Эмма, проводя ладонью по мягкому шелку оттенка слоновой кости. Если бы не море оборок, ночнушку можно было бы, пусть и с натяжкой, назвать симпатичной. Питер умрет со смеху, когда меня в ней увидит.

Однако мне нет дела до его мнения! Все лучше, чем спать голой, как делает он.

Эмма ощутила разочарование, когда, войдя в комнату, обнаружила, что Питер крепко спит. Она погасила свет, взяла запасную простыню и улеглась на другой стороне кровати. За окном шумел ветер, гремел гром, поскрипывали гнущиеся к земле деревья, барабанил по крыше дождь. Эмма вдруг почувствовала себя страшно одинокой. Ей непреодолимо захотелось прижаться к сильному мужскому телу, выслушать сказанные шепотом слова утешения. Хотелось быть нужной, любимой… Однако рядом был только Питер, который не знал, что такое теплые чувства. Как бы сильно Эмма его ни желала, она все еще способна была мыслить ясно. Нет, Питер ей не пара. Он способен лишь острить и провоцировать ее.

Неожиданно он зашевелился, пошарил рукой и дотронулся до Эммы. Она вздрогнула и испуганно спросила:

– Что случилось?

– Ты так громко вздыхаешь, что с меня весь сон слетел.

– Я не вздыхала!

– А от чего, по-твоему, я проснулся?

– Неверное, тебя разбудили звуки бури.

– Эмма… – Его голос не был насмешливым, как обычно. – Тебя что-то беспокоит?

Немного подумав и придя к выводу, что не случится ничего страшного, если они немного поговорят, Эмма произнесла:

– Я боюсь грозы.

Он тихо рассмеялся.

– Ты как маленькая девочка, Эмма.

– Смейся сколько влезет, – обиделась она. – Я и не ждала от тебя сочувствия.

Питер придвинулся к ней, и Эмма ощутила, как его теплое дыхание коснулось ее плеча.

– Я никак не могу тебя разгадать…

– Я тебе не ребус.

– О, да ты та еще головоломка! К примеру, твои слова о том, что ты боишься грозы… Мне казалось, что ты вообще не способна испытывать страх.

– Ты меня совсем не знаешь.

– Согласен. Ведь ты меня не подпускаешь к себе близко. – Он вдруг коснулся губами ее обнаженного плеча. Эмма прикусила губу, боясь произнести хотя бы слово. – Позволь мне побыть рядом без всяких условий.

Он прильнул к ней, обнял одной рукой, а другой погладил ее по волосам. Эмма не шевелилась. Она прислушивалась к своим ощущениям, готовясь дать отпор, если Питер зайдет слишком далеко. Однако Эмма ничего не сделала, даже когда он поцеловал ее. От прикосновения его теплых губ у нее перехватило дыхание. Эмма молчала, изумляясь тому, как приятны ей поцелуи Питера. Она провела ладонями по его плечам. Питер оторвался от ее губ и заглянул ей в глаза. Он не ждал от нее чувств. Он надеялся разбудить в ней страсть. И, судя по всему, это ему удалось. Питер потянул вверх старомодную ночную сорочку, и Эмма помогла снять ее с себя. На мгновение он даже перестал дышать: как она прекрасна! Пышная упругая грудь, тонкая талия, сияющая кожа, гладкая, словно атлас… Питер нежно провел пальцами по ее телу.

– Ты такая красивая…

– На днях ты назвал меня тощей курицей, – напомнила ему Эмма.

– Прости. Беру свои слова назад.

Он прижал Эмму к себе, и их губы слились в поцелуе. Питер уложил ее на спину и накрыл тяжестью своего тела. Он покрывал поцелуями ее грудь, гладил нежную кожу бедер, а Эмма прерывисто дышала, вздрагивая от его прикосновений. Отвлекшись на мгновение, чтобы надеть презерватив, нашедшийся в кармане брюк, Питер вновь обнял ее, и она довольно вздохнула. Эмма обвила его тело ногами, позволяя проникнуть в себя. Мучительно медленно он вошел в нее. Эмма застонала и с этого момента перестала соображать, на каком свете находится. Она словно каталась на американских горках: то верх, то вниз, так что дух захватывало. Питер же, зная, что эта ночь никогда больше не повторится, целиком погрузился в волны безумной всепоглощающей страсти.