Текст книги "Незнакомец с севера"

Автор книги: Люси Уокер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

И ковбой пошел обратно, в лагерь, где Джим Конрад объяснял, что каждый должен будет делать завтра с утра. Через несколько минут Джерри увидела, как он уезжает на грузовике, за рулем сидел Билл. Ей, Джерри, он не дал на завтра никакого конкретного задания и даже не попрощался перед отъездом.

Все это происходило перед ужином. Саймон единственный отреагировал на отъезд Джима.

– Знаешь, иногда дядя меня просто достает, – томно сообщил он Джерри. – Надо же – поехал обратно в усадьбу, чтобы Лулу, видите ли, не было страшно одной!

– Но он правильно делает, – с упреком заметила ему Джерри. – Ведь Лулу же осталась там совсем одна.

– Да в любом доме от залива до озера Эйри женщины остаются дома одни, и ничего. Нет, тут дело в другом. Мне кажется, ему просто приглянулась Лулу. Она так наряжается…

– Саймон, – сказала Джерри так резко, как только могла. – Мне кажется, ты его ревнуешь.

– А ты что, разве не ревнуешь?

Джерри с возмущением посмотрела на нахального мальчишку:

– Кого к кому? И с какой стати?

– Ну… не знаю. Но все эти ее наряды, непонятно, чего она так расфуфыривается. И еще знаешь что? Мне ужасно нравится, когда дядя улыбается, а это так редко бывает. Только когда он разговаривает с Лулу. Жалко.

– Давай не будем больше сплетничать про Лулу и твоего дядю.

– Ну ладно, хорошо, чего ты так разозлилась, Джерри? Хочешь, пойдем со мной на рыбалку вечером? Я тебе одолжу леску. И удочку могу тебе сделать, если хочешь. Хочешь?

– Хорошо, Саймон, идем. С удовольствием порыбачу.

На самом деле Джерри была не очень умелым рыбаком, но ей нравилось сидеть по вечерам с удочкой на берегу речки, когда луна, мерцая, восходила из-за ветвей огромных эвкалиптов. Ей нравились запахи ночного леса, прелой листвы, нравилось смотреть на неподвижную воду под звездным небом. А рыбачить с хорошим другом, таким, как Саймон, означало покой и тишину и возможность погрузиться в свои мысли. К тому же ковбои у костра начнут, как всегда, рассказывать свои истории, всякие небылицы, и дамское общество будет их стеснять.

Мужчины расселись вокруг костра, закурили свои сигары, один взял в руки концертину [3]3
  Концертина – шестигранная гармошка.


[Закрыть]и заиграл. Джерри с Саймоном в это время спускались вдоль русла небольшой речушки в лощину, осторожно пробираясь между камнями. Еще до ужина Саймон обнаружил два хороших крепких камня на берегу. Со своей поразительной, старомодной заботливостью он усадил Джерри на один из этих камней, закинул ей удочку, прицепив леску к концу длинного зеленого прута, а сам отошел на пару десятков ярдов и уселся на другом месте.

– У тебя за спиной пень, Джерри, можешь на него опереться, когда устанешь, – сказал он. – А если у тебя леска запутается, крикни мне, я помогу.

Сердце Джерри потеплело – Саймон был единственным человеком на всем белом свете, кто заботился о ней. Странно, что этим человеком оказался худенький восьмилетний мальчик, приехавший с далекого севера, племянник Джима Конрада.

Она сидела на берегу в дремотной тишине, опустив леску в воду. По доносившимся до нее время от времени всплескам чуть ниже по речке она догадывалась, что Саймон поймал очередную рыбу. Джерри тоже хотела поймать хотя бы пару рыбок, чтобы не ударить в грязь лицом перед мальчиком, но была довольна и тем, что можно было просто тихо сидеть, любоваться отражением звезд в траве и слушать далекие звуки концертины из лагеря ковбоев. Она поняла, что поплавок ее за что-то зацепился и лежит на дне. Надо было вытянуть леску и снова закинуть ее подальше, чтобы не возвращаться в лагерь с пустыми руками.

Саймон осторожно подкрался к ней:

– Как дела, Джерри?

– Отлично. Правда, я пока ничего не поймала, но мне очень нравится здесь сидеть.

Саймон сам вытащил ее леску и снова закинул в речку.

– Надо время от времени закидывать удочку заново, Джерри, потому что наживка тонет и лежит на дне, а там рыба не клюет.

– Хорошо, Саймон. Сделаю, как ты говоришь. Ты такой знаток.

– Это уж точно! – откликнулся Саймон. – Я сегодня днем поймал уже пять штук и после ужина четыре.

– Иди тогда дальше ловить, раз ты такой молодец. А я просто хочу посидеть и подумать.

– Подумать? – изумился Саймон. – А что толку думать? Это тебе не поможет рыбу ловить.

Но Джерри наслаждалась звяканьем колокольчиков на лошадях, приглушенными звуками гармоники, чистым ночным воздухом и неподвижной водой.

Через некоторое время – сколько прошло – час, два? – раздался ритмичный стук копыт – от усадьбы кто-то ехал верхом в их сторону. Вскоре Джерри услышала мужской голос из лагеря. Вот совсем близко раздался тяжелый топот ковбойских сапог по берегу ручья. Он приближался. Джерри подняла глаза и увидела темный силуэт Джима Конрада, стоявшего у нее за спиной.

Он присел на берег рядом с ней.

– Как рыбалка? – спросил он без интереса.

– Это вам лучше спросить у Саймона, – тихо ответила Джерри. – Он у нас единственный добытчик.

– Давай я подальше закину тебе леску.

Джим взял у нее из рук удочку и быстро выдернул леску из воды. Потом сложил ее аккуратными кругами.

– У тебя же здесь наживки нет, – удивился он. – Джерри, только не говори мне, что ты не умеешь ловить рыбу.

– Да я на самом деле и не собиралась ее ловить, – ответила она. – Саймон уже много поймал. – Она должна говорить спокойно, так, словно утром ничего не произошло.

Джим положил удочку вместе со скрученной леской на землю, сел и, вынув из кисета табак и папиросную бумагу, принялся скручивать сигарету. Потом он утрамбовал табак подальше в патрон сигареты спичкой и протянул ей.

– Это тебе, – сказал он.

Джерри почти не курила, но сейчас, как ей показалось, было самое подходящее время, чтобы раскурить самодельную папироску.

Джим дал ей прикурить. В огне вспыхнувшей спички она успела увидеть его глаза – два темных провала.

Затем он скрутил сигарету себе.

Джерри не понимала, что все это значит. Может быть, он пытается с ней помириться после того, как сурово отчитал ее утром, словно она на самом деле просто ковбой, которого наняли за жалованье на ранчо?

– А почему ты тогда сидишь с удочкой, если не собираешься ловить рыбу? – с любопытством спросил Джим.

Джерри показалось, что этот вопрос не похож на предисловие к примирению.

– Ну… – Джерри немного растерялась. – Если бы я просто пошла сюда сидеть на берегу, Саймон и конюхи сочли бы это странным, а в рыбалке нет ничего странного, даже если не ловится, правда ведь?

– А что странного в том, чтобы просто посидеть вечером на берегу речки?

– А вы так делаете? – с удивлением спросила Джерри.

– Да, иногда, – не сразу ответил Джим. – Иногда просто сижу и думаю.

– Вот как! – Джерри не ожидала такого ответа. Для Джима, с его кипучей, деятельной натурой, такое признание было по меньшей мере неожиданным и открывало новую сторону его личности.

– Если человек никогда в жизни не сидел просто так, молча у костра или на берегу речки теплой австралийской ночью, он много потерял, – негромко продолжал Джим. – Знаешь, в северном полушарии есть такое выражение: «Увидеть Париж и умереть». Вот это примерно то же самое.

Джерри, в последнее время обремененная разными дурными предчувствиями и тревогами, почувствовала, как после этих его слов у нее отлегло от сердца и стало уютно и спокойно. Такой равнодушный, холодный, такой высокомерный Джим, каким она его знала до сих пор, оказывается, понимает, что человеку иногда надо побыть одному, наедине – то ли со своими тревогами, то ли с этим звездным небом в теплую ночь.

Джим первый нарушил молчание:

– Джерри, ты делала много разных дел на ранчо. Ты умеешь объезжать лошадей, загонять скот и выгонять его на пастбище, чинить изгородь, ты можешь даже приготовить вполне сносный обед на кухне в усадьбе. А у тебя была когда-нибудь команда в твоем подчинении?

Джерри сразу словно приросла к земле. Ну вот, началось, подумала она. Единственное, чего она не могла понять, – почему он говорит так тихо и спокойно.

– Нет, – ответила она. – Никогда. У нас раньше служил надсмотрщик.

– И он управлял своими людьми железной рукой и строгой дисциплиной?

– Да. Иначе бы они его не слушались.

– Вот именно. – Голос Джима стал суровее. – А ты должна уже понимать, как надсмотрщик или хозяин может выразить симпатию или сочувствие к тем, кто на него работает? Он делает все вместе с ними и никогда не прикажет им делать то, что сам он не может или не хочет делать. Он всегда скачет впереди и, если надо, загоняет самого дикого и опасного быка. И все знают, что он рискует жизнью, если промедлит хоть долю секунды.

– Да, наверное, вы правы, – сказала Джерри.

– А с другой стороны, он дает указания своим людям, и они ему беспрекословно подчиняются. Иначе он их увольняет тут же без разговоров.

– Вы о том, что я сделала сегодня утром? Джим, я знала то, чего вы не знали… Эти животные уже привыкли к человеческому обращению. Они были не опасны, они никого не затоптали бы.

– Это не имеет совершенно никакого значения. Я дал тебе приказание – как члену моей команды. Ты его нарушила.

– Если вы собираетесь читать мне нотацию, Джим, то я признаю вашу правоту. Да, я поступила неправильно. Больше такого не повторится. Простите.

Они помолчали несколько минут, и когда он заговорил, голос у него был все такой же тихий:

– Эта команда ковбоев, что сидят там сейчас у костра, Джерри, – самые опытные и надежные конюхи и самые отчаянные головы, я бы сказал, во всей стране. Если я хоть чуть ослаблю узду – они немедленно от меня сбегут.

Джерри негромко рассмеялась:

– Вы считаете, что из-за моего поступка они почувствовали в вас слабинку?

Она ощутила, как он весь напрягся.

– Если бы тебе сошло это с рук – да, думаю, почувствовали бы, – холодно ответил он. – Ты должна это понимать.

– Да, я понимаю, – кивнула Джерри.

– Ну тогда, думаю, мы все прояснили и не будем держать друг на друга обид, – сказал Джим и поднялся.

Джерри осталась сидеть на месте, не шелохнувшись.

– Кстати, – сказал Джим откуда-то свысока. – Тебе, может быть, интересно будет узнать, что сегодня днем Дэвид Ренделл добрался наконец до усадьбы. Когда мы с Биллом приехали, Лулу как раз кормила его ужином.

Джерри тут же повернулась к нему и радостно улыбнулась. Она видела только его черную тень на фоне мерцающего огонька костра в лагере, который горел чуть выше по берегу.

– А вы ему сказали… где мы? Вы возьмете его в нашу команду, Джим?

– Он сказал, что завтра будет отдыхать – устал за долгую дорогу.

Послышалось ей или в голосе Джима мелькнула насмешка? Она ведь знала – так же как и Джим, – что те люди у костра тоже приехали издалека; они прискакали в усадьбу поздно ночью и тем не менее встали на рассвете и отправились в долгий поход за убежавшим скотом.

– Дэвид другой, он не как эти ковбои, – стала защищать его Джерри. – Он изучает работу на ранчо для своей городской фирмы. Он не родился в седле, как эти…

– Да, конечно. Не переживай так, Джерри. С ним ничего не случится, хотя поработать ему придется как следует. А теперь, извини, мне надо возвращаться домой. Ренделл, по крайней мере, привез с собой почту, так что нам с Лулу надо будет сегодня вечером ее разобрать. Увидимся утром.

Больше не говоря ни слова, он ушел, и вскоре Джерри услышала ритмичный цокот копыт на дороге.

Волшебное очарование вечера было испорчено. Саймон уже сматывал удочки и бормотал что-то себе под нос. Люди у костра укладывались спать, и до Джерри доносилось звяканье жестяных мисок и кружек – это повар собирал их и складывал.

Наступало время ночного сна, природа засыпала, а Джим Конрад должен был скакать по ночной дороге еще пять миль обратно в поместье, а потом сидеть за бумагами в кабинете рядом с Лулу. Джерри живо представила эту трогательную сцену.

Ее мысли переключились на Дэвида Ренделла. Она не хотела чувствовать себя благодарной Джиму Конраду за то, что он снова взял к ним на ранчо Дэвида, но все равно не могла не отметить этого благородного поступка. Когда Дэвид будет здесь на ранчо, все вернется на круги своя. Они много времени проводили вместе: веселились, плавали в речке, играли в сквош на бетонной площадке перед гаражом.

Джерри разрешила Саймону немного покомандовать собой, когда они собирали рыболовные снасти, мыли ноги на берегу ручья и располагались на ночлег поодаль от ковбоев, которые уже крепко спали вокруг догорающего костра.

– Я лучше лягу между тобой и ребятами, – сказал Саймон, но Джерри заметила, что он разложил свой спальный мешок дальше, между ней и речкой. Едва растянувшись на одеяле, он немедленно заснул, словно выключили лампочку из сети.

Глава 6

Пять дней спустя Джерри вернулась вместе со всей командой домой в усадьбу.

– Сегодня отдыхаем, – коротко объявил Джим Конрад. – Завтра в пять утра всем быть у двери конторы.

Он обращался к ковбоям, но имел в виду и Джерри. Все пять дней он ничем не выделял ее среди остальных и только по вечерам перед тем, как она ложилась спать, приходил поговорить с ней.

Каждый вечер он один возвращался в усадьбу на грузовике Билла Седдона и потом, ближе к ночи приезжал верхом посмотреть, как идут дела в лагере. В эти минуты он и заводил с Джерри немного бессвязный, но всегда безличный разговор.

На Саймона он почти не обращал внимания, только иногда бросал ему: «Как дела, братишка?» Саймон отвечал ему так же лаконично, как завзятый ковбой:

– Отлично, спасибо.

Как-то Джим спросил его:

– Ты тут приглядываешь за Джерри?

На что Саймон ответил:

– Глаз с нее не спускаю. Она вообще неплохо держится… для девчонки.

Джерри изобразила возмущение:

– Единственная девчонка на твоем горизонте, Саймон, пытается научить тебя говорить по-английски как воспитанного мальчика и читать книги, чтобы ты не засыпал на полстранице.

– Да ну… эти книги! – поморщился Саймон.

– Ах вот как? – сказал Джим. – Так ты еще и учишься прямо в поле?

– Каждый чертов вечер по полчаса, – с измученным видом произнес Саймон.

– Не говори «чертов», – выговорила ему Джерри. – И произноси слова четче, не проглатывай буквы.

– Вот видишь, что творится? – вздохнул Саймон и сделал равнодушное, невозмутимое лицо.

Джим поглядел на Джерри.

– Ты взяла на себя эту обязанность, Джерри? – спросил Джим. – Так вот зачем Билл Седдон привез сюда эти книги.

– Я удивляюсь, что до сих пор никто об этом не позаботился, – сказала Джерри, стараясь говорить как можно мягче. Она слишком побаивалась жесткого языка Джима, чтобы вступать с ним в открытую перепалку. Тем не менее ее действительно удивляло, что он возит с собой повсюду девятилетнего мальчика и нисколько не заботится о его образовании. И о чем только думают родители Саймона, позволяя это?

Ей, конечно, было известно, что из-за стихийного бедствия дом мальчика разрушен и ему негде жить, но она видела с каждым днем все яснее, так же как, наверное, и Джим, что Саймон стремится к одному – изображать из себя взрослого ковбоя, копирует ковбойскую манеру держаться в седле, говорить, шутить и смеяться. Даже если Саймон всю жизнь проведет на дальнем ранчо, этого ему все равно будет недостаточно. Он не должен быть совершенно невежественным в других областях жизни, надо же знать и что-то еще. Она не осмеливалась прямо сказать об этом Джиму Конраду. Оставалось только надеяться, что он хотя бы сейчас, когда она начала предпринимать усилия в этом направлении, задумается о том, что мальчику надо дать хотя бы начальное образование.

Джим пытливо вглядывался в ее лицо, и она быстро отвернулась от него.

– Сегодня опять поедете обратно в усадьбу? – спросила Джерри.

– Да. Хочешь что-нибудь передать Лулу?

Вопрос прозвучал насмешливо, как будто он заранее знал, что она ничего не захочет передавать Лулу, а вот для Дэвида Ренделла у нее весточка найдется. И Джерри действительно собиралась передать привет Дэвиду, но ее остановил этот злорадный огонек в глазах Джима. Было понятно, что он не очень расположен к Дэвиду.

Да, Дэвид не такой, как все, он не похож на других ковбоев.

За пять дней, что они провели в поле, такие мелкие стычки все время происходили между Джерри и Джимом, и за эти пять дней она так и не научилась понимать его намерения.

Во-первых, интересно, из каких средств он собирается платить ковбоям, в том числе и ей самой, раз уж он вписал ее… как какую-то неизвестную Д. Мередит… в список рабочих?

В последнюю ночь в лагере перед возвращением в усадьбу она задала этот вопрос Биллу Седдону.

– Не понимаю, что вы все так беспокоитесь, мисс Джерри, – добродушно ответил на это старый ковбой. – Все идет отлично, честь по чести, никакого обмана. Сказать по правде, сама ты с ранчо все равно не справилась бы. Тут нужен мужчина, причем такой, как Джим. С такими землями, как у нас, если с умом подойти к делу и хорошо ухаживать за скотом, то любой покупатель даст такую цену, что и на жалованье всем хватит, и еще с лихвой останется.

– А откуда ты знаешь, что у нас вовремя появится покупатель? Вода быстро убывает. Почему он не перегоняет скот на дальние выпасы?

– Потому что скот быстрее откормится здесь в лощине, Джерри. Здесь со стадами легче справиться, они не так разбегаются. Ты же знаешь этих покупателей – никто из них не любит одичавшую скотину. И если скот привык к хлысту и управляем, он дороже стоит.

Джерри долго это обдумывала.

– Билл, – сказала она задумчиво, – а тебе приходило в голову, что стадо может спуститься вниз по лощине и уйти в степи? Мы их тогда ни за что не соберем.

– Да не волнуйся ты об этом, Джерри. Я не видел еще такого наметанного глаза, как у Джима Конрада, в том числе и по части скота. Хоть он бывает, правда, суров, когда не в духе.

Джерри с любопытством подняла голову:

– Почему не в духе, Билл?

– Да так, иногда он молчит и хмурится. Но тоже подумать – днем он здесь в лагере, а полночи еще проводит в кабинете за бумагами. Устает очень. Но даже когда устает, не срывается на других – надо отдать ему должное. Тут он молодец. Просто молчит и кажется таким холодным, как глыба льда с Южного полюса. Он словно излучает такие сигналы: не трогайте меня, оставьте меня все в покое.

– Да, точно, я тоже замечала, – серьезно согласилась Джерри.

Она никак не могла понять, как ей вести себя с Джимом, настолько неоднозначно было ее отношение к нему. Когда она видела, с каким мастерством и в каком темпе он работает, как потрясающе умеет управлять своей командой, какие ошеломляющие трюки выделывает в седле, то восхищалась им. Она восторгалась его силой и выносливостью, тем более что все это он делал ради «Янду», а не для себя. Но ей тут же приходили на ум невинные слова Саймона: «Мой дядя везде ищет, где бы урвать кусочек ранчо. Он говорит, что когда-нибудь станет хозяином всех ранчо в штате».

Терзаемая такими сомнениями, Джерри возвращалась в усадьбу. Лулу привыкла к каждодневным поздним возвращениям Джима домой, поэтому, наверное, приготовит им что-нибудь на ужин.

И там ее ждет встреча с Дэвидом Ренделлом.

Джим сказал, что в день приезда у всех будет выходной. Значит, и у Дэвида тоже. Может быть, они сходят искупаться в реке.

Уже полгода Джерри не ходила плавать, так она была занята делами.

Джерри оставила Мэнди в конюшне. Джонни, их верный абориген, ждал, чтобы расседлать ее. Девушка весело бросила ему вожжи и побежала к саду, в дом.

Господи, как расчищен был весь сад! Трансформаторная будка гудела, оросительная система работала. Кто все это сделал? И всего за пять дней!

Это было так чудесно. Даже кустарники… олеандр, бугенвиллея, гибискус… все они зазеленели, пустили новые, свежие листочки и, казалось, тоже воспрянули к новой жизни. Их восковые листья блестели, словно напитанные водой, старые, засохшие цветы были срезаны, остались только великолепные стрелы розовых, красных и апельсиновых цветов.

Джерри вспрыгнула на веранду, и в этот момент из кабинета вышла Лулу.

Лулу тоже заметно изменилась. Она всегда была симпатичной, но теперь стала особенно хороша. В ней появилось какое-то глубокое, уверенное спокойствие. Заглянув мельком в кабинет, Джерри сразу догадалась в чем причина. Даже при жизни отца в кабинете никогда не было так убрано. Более того, на столе и на подоконнике в вазах стояли цветы. Надо думать, в честь приезда Джима Конрада.

– Вот это да, – сказала Джерри. – Наш дом прямо преобразился, словно прерия весной! – И добавила порывисто: – Наверное, тебе пришлось потрудиться немало, Лулу.

– Да, ты знаешь, мы с Джимом подумали, что невозможно работать в таком беспорядке. Поэтому мы решили часть мебели вынести, а остальное переставить. И конечно, мы сожгли все старые, ненужные бумаги.

– Мы? Но когда он все это делал? Я знаю, он сюда приезжал на несколько часов каждый вечер, но ночевал в лагере и весь день был там с нами.

– О, ты не представляешь, сколько можно успеть за несколько часов, если два человека работают заодно, – глубокомысленно заявила Лулу. – Знаешь, что касается всяких дел с бумагами, мы с Джимом буквально родственные души – понимаем друг друга с полуслова… даже взгляда достаточно… без слов.

Джерри понимала, что надо что-то сказать, но не находила слов. Джим Конрад снова проявил себя с неожиданной стороны, и девушка никак не могла поверить, что Лулу говорит о нем.

Тем не менее девушка была очень благодарна Лулу за неоценимую помощь и даже подумала: а не включена ли и Лулу под именем некоей Л. Сильвестер в список Джима на выдачу жалованья? Но, конечно, не стала ее об этом спрашивать. Весь вид ее кузины, полной достоинства, как-то не вязался с рабским трудом за скудное жалованье. К тому же сегодня, по случаю возвращения всех домой, она была в своем самом лучшем платье.

– Кстати, знаешь, – сообщила Лулу, – к нам приехали старая Мэри со своей дочкой Дженни с ранчо «Рулу». – Лулу говорила с оттенком легкой скуки, словно в их приезде не было ничего особенного. – Просто Джим не хотел, чтобы я разрывалась между кухней и кабинетом, и вообще… – После долгой, выразительной паузы она добавила: – Мне кажется, он вообще не хочет, чтобы я возилась на кухне.

Да уж, подумала Джерри, оглядывая свою кузину, в таком платье, с такими старательно уложенными волосами, с отточенными ноготками трудно было представить Лулу у плиты стряпающей обед или ужин вернувшемуся домой из прерии ковбою. Лулу и брови подрисовала карандашом, и ресницы накрасила, так что теперь не обратить внимания на ее глаза было невозможно. Глаза у Лулу были светло-голубые, но тушь выделяла их, делала крупнее и ярче.

– Так что у нас в доме теперь есть кухарка, – прибавила Лулу для пущего эффекта. – Я просто не могла смириться, чтобы вся эта ватага ковбоев ела в кухне.

Джерри провела грязной рукой по покрытому пылью лицу.

Джим Конрад очень не любил лентяев и бездельников, он всех заставляет работать, и не просто работать, а выкладываться без остатка с рассвета до полуночи. Вернее, получается – всех, кроме Лулу. Лулу нужны кухарки и помощницы по дому.

Хотя с другой стороны, почему Лулу вообще должна на них работать? Это ведь не ее ранчо. Наверное, так рассудил и Джим Конрад.

– Собственно, мы с Джимом… – опять начала Лулу.

«Мы с Джимом!» – подумала Джерри. Она готова была закричать, если Лулу еще раз произнесет эту фразу. Почему-то интонация кузины задела ее очень больно.

По дорожке со стороны конюшни к ним подошел Джим. Он был весь покрыт пылью, вокруг глаз залегли тени. Лицо его с задубевшей, загорелой кожей было исчерчено морщинками, особенно в уголках глаз.

Лулу оборвала себя на полуслове и обратилась к нему:

– О, Джим, не хочешь ли сегодня вечером принять ванну в доме? Думаю, остальные ребята помоются под душем во дворе. У меня для тебя готово на ужин прекрасное жаркое, – добавила она, лучезарно улыбаясь.

Джим неторопливо поднялся по трем ступенькам на веранду. Он постоял, глядя на обеих девушек.

– Спасибо, Лулу, – сказал он. Наконец он оторвал взгляд от Лулу и посмотрел на Джерри: – А как ты, Джерри… – Но вдруг он вздернул голову, услышав тяжелые ковбойские шаги из-за угла. Джерри повернулась, следя за взглядом Джима. Перед ней предстал Дэвид Ренделл.

Джерри кинула один взгляд на его светлое лицо со смешным белобрысым чубом, который всегда спадал ему на лоб. Он был в безупречно чистом костюме цвета хаки и в коричневых ботинках вместо ковбойских сапог. Он выглядел таким чистым, словно только что принял ванну.

– Дэвид! – радостно закричала Джерри, сбежала с веранды ему навстречу и в каком-то неудержимом порыве с размаху влетела в его раскрытые объятия.

– Вот как! – воскликнул Дэвид. – Посмотрите-ка, кто к нам приехал!

– Я так рада тебя видеть, – улыбнулась Джерри.

– А к кому же я еще приехал, скажи на милость, попрыгунья?

Джерри вырвалась из объятий Дэвида, взяла его за руку и повернулась к дому.

– Джим… – начала она.

Но ни Джима, ни Лулу уже не было на веранде – оба скрылись в кабинете. Она только видела, как тихо закрылась за ними дверь.