Текст книги "Свет надежды"

Автор книги: Люси Рэдкомб

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

– Я не больна. То есть я... – Молодая женщина вымученно улыбнулась. – Я... – Она вновь уставилась в пол и беспомощно помотала головой. Рассказывать о себе подробности настолько интимные – и кому? Лоренсу! Нет, она не сможет, ни за что не сможет!

– Так что – ты? – не отступался он.

Темные ресницы дрогнули, затрепетали. Молодая женщина вновь покачала головой.

– Я... ничего.

Одним неуловимым движением Лоренс вскочил с кровати – точно пружина распрямилась! – завладел ее руками, заставил посмотреть ему в лицо.

– Ты все мне скажешь, – мрачно пообещал он.

– А что ты со мной сделаешь, если я откажусь? – саркастически осведомилась молодая женщина, даже не пытаясь вырваться. – Прикажешь принести в номер дыбу и тиски для пальцев? Отправишь спать без ужина? – Она истерически расхохоталась.

– Ну, вообще-то ты уже поужинала. И я тоже, – небрежно заметил Лоренс. – Кроме того, отправлять тебя некуда – ты и так у себя в спальне. И я тоже здесь.

Именно об этом Розанна усиленно старалась не думать. Она сглотнула – в желудке творилась сущая свистопляска! – и скрестила руки на животе, не замечая, как соблазнительно приподнялись при этом округлые груди.

– Думаю, тебе и впрямь лучше уйти, – срывающимся голосом произнесла она, как ей показалось, даже не очень громко.

Однако Лоренс картинно заткнул уши.

– Женщина, ну зачем так кричать-то! – В серых глазах читалась досада, но к ней примешивались и иные, менее поддающиеся анализу и куда более опасные чувства.

Розанна вгляделась в его суровое, мужественное лицо – и дыхание оборвалось в груди, а в горле встал комок. Боже, как же это страшно – сознавать, что не в состоянии себя контролировать! Все твое существо отзывается на любое его движение, взгляд, жест, а ты не в силах с собой справиться!

И снова волной накатила паника. Лоренс знает женщин как свои пять пальцев, читает в их душах словно в открытой книге. Этот искушенный донжуан отлично видит, что ее неодолимо влечет к нему... Но это пустяки, лишь бы он не понял, что ее чувства глубже, куда глубже легкой влюбленности. Гордость – ее последняя надежда, когда ничего больше не, осталось...

– Ой! – вскрикнула молодая женщина. Размышляя о гордости и прочих высоких материях, она шаг за шагом отступала назад, сама того не осознавая, пока не налетела на угол стола.

– Больно? – Лоренс метнулся к ней, поддержал за локоть. Голос его звенел неподдельной тревогой.

– А тебе, можно подумать, не все равно! – совершенно по-детски пожаловалась она.

Лоренс скрипнул зубами.

– Вплоть до сегодняшнего вечера я считал тебя самой прагматичной, самой здравомыслящей, самой невозмутимой женщиной на всем земном шаре.

– Поэтому и обращался со мной как с офисной мебелью?

– Ничего подобного!

– Ну, может, и так. С мебелью ты обращаешься лучше. Потому что она денег стоит, – горько упрекнула Розанна. И уж совсем не к месту добавила: – Я так понимаю, ты предпочитаешь женщин, которые не способны лампочку в люстре заменить, зато выглядят «на все сто».

– Смысл последнего утверждения от меня ускользает, – признался Лоренс. – Господи, Розанна, да тебя без сопровождающего на улицу отпускать нельзя. Кстати, а ты умеешь заменить лампочку?

– Конечно, умею! – вспыхнув, заверила его Розанна. – Не говори глупостей! И руку, будь добр, отпусти!

Невнятно выругавшись, Лоренс разжал пальцы. И молодая женщина демонстративно потерла покрасневшее место.

– Извини. Мне очень стыдно.

– И поделом.

– Можешь подать на меня в суд, – с лукавой усмешкой предложил Лоренс.

На глазах Розанны выступили слезы, нижняя губа беспомощно задрожала.

– Я тебя ненавижу.

– Говорят, от ненависти до любви один шаг.

На краткую долю секунды она застыла недвижно, затем язвительно рассмеялась.

– По-моему, ты мыслишь избитыми клише.

– Что до меня, то я считаю, что от ненависти до вожделения один шаг, – поправился Лоренс.

И вновь сердце молодой женщины затрепыхалось в груди – так пойманная птичка бьется о прутья клетки. Она отвернулась, нагнулась, чтобы поправить подушку, радуясь возможности отвлечься хоть на что-нибудь. Эти несколько секунд дали ей необходимую передышку.

– Не могу сказать, что меня так уж занимают твои соображения на сей счет, – сказала она, выпрямляясь и изображая полнейшее равнодушие. – Можешь ими не делиться.

– В таком случае побеседуем о тебе, – ответил Лоренс. – По-моему, тебе необходимо выговориться. А я... я, собственно, здесь для того, чтобы тебя выслушать. – Он ласково взял молодую женщину за плечи, подвел к кровати, усадил, а сам остался стоять. – Рассказывай, я весь внимание.

Розанна упрямо стиснула зубы. И Лоренс, словно невзначай, обронил:

– Ты все расскажешь мне или все расскажешь Бенджамину. Выбор за тобой.

Она набрала в грудь побольше воздуха.

– У меня случаются... ну, что-то вроде приступов. Я заново переживаю то нападение... ярко, словно наяву.

Ответом ей было потрясенное молчание.

– Как именно? – мягко спросил Лоренс спустя минуту. – Ты что-то видишь?

Губы молодой женщины мелко задрожали.

– Пистолет... – произнесла она. – Вижу направленный на меня пистолет, слышу щелчок взводимого курка... Чувствую себя беспомощной... Не могу двинуться, не могу пошевелить ни рукой, ни ногой... Даже закричать не могу. – Она сглотнула и зажмурилась. – Вообще-то это довольно смазанные образы... размытые... И последнее время это случается все реже и реже.

– Вот так-то лучше. – Лоренс заботливо набросил ей на плечи теплую шаль, и молодая женщина с изумлением осознала, что дрожит крупной дрожью. – Впрочем, у меня такое ощущение, что ты многого недоговариваешь.

Кровь... Сирена «неотложки»... Специфический больничный запах... Белый коридор... И Лоренс... его сильные руки...

– Я так понимаю, это называется посттравматическим синдромом, – небрежно обронил Лоренс, и Розанна потрясенно вскинула на него глаза: ему-то откуда знать? – Один мой друг, кадровый военный, именно по этой причине вынужден был выйти в отставку, – невозмутимо пояснил он в ответ на невысказанный вопрос.

– А он, этот твой друг... он вылечился?

Лоренс вгляделся в ее встревоженное лицо.

– Ты в жизни парня не видела, но от души ему сочувствуешь, – тихо произнес Лоренс. – Вообще-то да, с ним все хорошо. Гейб совершенно излечился, сейчас работает инструктором на ипподроме, ведет в том числе и групповые занятия для школьников и проблемных детишек и делу своему предан всей душой. А ты вроде бы сказала, что в последнее время синдром дает о себе знать все реже? – Розанна кивнула. – Тогда что спровоцировало его сегодня вечером? Может, это я сказал что-то не то... или сделал?

– Ты? – Предположение застало молодую женщину врасплох: такая мысль ей даже в голову не приходила. – Нет, ты здесь ни при чем. Я думаю, это духи... Помнишь, когда вышли из ресторана, мы натолкнулись на группу подгулявших молодых людей и девиц... Одна из них задела меня рукавом. И пахло от нее теми самыми духами...

Лоренс недоуменно нахмурился.

– Я перечитала гору литературы про посттравматический синдром и его проявления, – пояснила Розанна. – В одной из статей говорилось, что в качестве «пускового механизма» зачастую срабатывает всякая мелочь: звук, слово, запах... Точно такие же духи были у той маньячки... Я хорошо запомнила аромат, тяжелый такой, мускусный...

– Кто еще об этом знает? – мрачно осведомился Лоренс, пристально вглядываясь в побледневшее, осунувшееся лицо молодой женщины.

– Никто, – покачала она головой.

Невероятно! Невероятно, что она справляется с этим кошмаром одна! Никого нет рядом, когда накатывает ужас. Не с кем поделиться страхами, не у кого искать сочувствия. Лоренс подумал даже, что не так понял Розанну.

– Но хотя бы кому-то из родных ты это рассказала?

– Ты не представляешь, как родители переживали, когда я угодила в больницу. Разве я могла вновь подвергнуть их такой... такой пытке! – Ее хрупкие плечи поникли. – Это моя проблема. И я с ней справлюсь! – Она воинственно вздернула подбородок.

– Есть самодостаточность, а есть непробиваемое упрямство, и это не одно и то же, к твоему сведению! – раздраженно произнес Лоренс. – Сказать, под какое определение подходишь ты? Если бы в беду попал кто-то из твоих близких, ты бы позволила ему зализывать раны в одиночестве, забившись в угол и отгородившись от любви и сочувствия? Или все же предпочла бы, чтобы пострадавший обратился к тебе за помощью? Тебе никогда не приходило в голову, что твоя скрытность обидна для твоих родных: ведь ты действительно нуждаешься в поддержке, а они тебе не чужие!

– Не люблю беспокоить людей попусту, – слабо запротестовала она.

Лоренс задумчиво потер ладонью лоб, как если бы пытался осмыслить нечто от его понимания ускользающее.

– То есть даже Бенджамин ничего не знает?

– Бенджамин ничего не знает и узнать не должен! – решительно заявила молодая женщина.

Ее собеседник недоверчиво покачал головой.

– Ну как такое возможно?

– Я ему не сказала.

– А какого черта, спрашивается?

– Но ведь это очевидно! – Розанна не могла взять в толк, с какой стати Лоренс так распалился.

– Только не для меня.

– Твой брат считает, что это он во всем виноват... что я из-за него угодила в больницу и все такое прочее. Его мучает совесть. – Молодая женщина тяжело вздохнула: ну почему Лоренс по-прежнему смотрит на нее как на законченную идиотку? Ведь все понятно как дважды два! – А если бы Бенджамин еще и про синдром узнал, его бы это доконало! Ты не представляешь, как он вел себя после того, как я выписалась из больницы и вернулась на работу! Пылинки с меня сдувал, словно это я – всесильный босс, а он – мой помощник. Если бы я потребовала выписать мне чек с непроставленной суммой, он бы ни минуты не колебался!

– Значит, всю эту сверхсекретность и таинственность ты развела только ради того, чтобы пощадить чувства моего брата! – потрясенно выдохнул Лоренс.

– Возможно, по нему это и незаметно, но Бенджамин ужасно, ну просто ужасно переживает из-за всей этой истории, – с укором отозвалась молодая женщина.

– Знаешь, Розанна, вероятно, ты удивишься, но мой старший брат отнюдь не трепетная тепличная мимоза. Мальчик, знаешь ли, давно вырос. Но ты наверняка и сама это заметила, не правда ли?

– В таком ключе я о Бенджамине никогда не думала, – чопорно отозвалась Розанна.

– А обо мне думаешь? – Взгляды их скрестились, и на лице Лоренса отразилась такая яростная, слепая, первобытная страсть, что в голове Розанны не осталось ни одной мысли. Разум – чистая страница, как говорили древние...

Молодая женщина уставилась в пол, но сопротивляться неодолимому притяжению мужественной красоты и силы Лоренса смогла лишь несколько секунд. Она вновь подняла глаза и сглотнула: в горле отчего-то пересохло.

– Я пытаюсь вообще о тебе не думать, – хрипло призналась молодая женщина.

– И как, получается?

Лицо ее исказилось от невыразимой муки.

– Лоренс, – взмолилась она, – не спрашивай об этом!

– То есть все-таки обо мне ты думаешь... Может, даже не меньше, чем я о тебе... – Серо-стальные глаза так и буравили ее, и под этим взглядом сердце в груди сбивалось с ритма. – Ты все время не выходишь у меня из головы... Я постоянно представляю тебя в этих твоих скромных юбках и туфлях-лодочках. Ох уж эти юбки! Ты что, их оптом закупаешь?

– Я... я... – То, что Лоренс помнит ее гардероб, явилось очередным откровением в этот невообразимый вечер великих открытий. – Ты очень наблюдателен.

– Еще бы нет! – Уголок его губ дернулся. – А вот сережки с крохотными бриллиантами ты сегодня не надела.

До боли смущаясь собственного тела и слишком открытого платья, молодая женщина беспомощно заслонилась ладонью.

– К этому платью они никак не подходят. Тут нужен либо полный гарнитур, либо ничего. – Собственно говоря, Лоренсу-то какое дело и до серег, и до их происхождения? – Их подарил мне дедушка на окончание школы. Я ношу эти сережки в память о нем... – Голос ее понизился до шепота и наконец совсем прервался.

– Эти бриллианты меркнут в сиянии твоих глаз, – тоже шепотом отозвался Лоренс.

– Не говори так! – взмолилась Розанна.

– Отчего нет? – Он дерзко улыбнулся.

– Будь у тебя хоть малая толика чуткости, ты бы не спрашивал, а мне бы не понадобилось отвечать.

Лоренс ощутимо напрягся. Дышал он тяжело, точно после марафонской дистанции. Широкая мускулистая грудь вздымалась и опадала, завораживая молодую женщину ритмичным движением.

– Возможно, чуткости мне и недостает. Но если бы ты работала на меня, я бы, уж верно, заметил, что за последние несколько лет ты прошла через ад! – выпалил он, судорожно сжимая кулаки. – Бенни слепой, что ли? Если сегодняшнее происшествие – это типичный случай, такого от внимательного наблюдателя не скроешь!

– Бенджамин не следит за мной, точно ястреб за добычей, дожидаясь, чтобы я сказала или сделала что-нибудь, над чем можно всласть поиздеваться, – возразила Розанна.

– Я никогда и ни над кем не издеваюсь, – запротестовал он.

– Брось, Лоренс! Да на тему «Как поиздеваться над ближним своим» ты практические семинары можешь вести, – горько рассмеявшись, сказала молодая женщина.

– А что до «слежки», как ты изволишь выражаться, то тебе пора бы и привыкнуть к тому, что ты притягиваешь к себе взгляды, хочешь того или нет.

– То есть, по-твоему, я намеренно выставляю себя напоказ?

– То есть, по-моему, ты редкостная красавица, – глухо отозвался Лоренс. И все ее тело затрепетало в ответ на этот исполненный затаенной страсти шепот.

– Ну, Бенджамин и впрямь пару раз кое-что заметил, – благоразумно перевела разговор в прежнее русло Розанна, стараясь не встречаться с собеседником взглядом. – Но я сослалась на мигрень.

– И он поверил этой чуши?

– Почему бы и нет?

– Видимо, брат привык, что ты никогда ему не лжешь, – усмехнулся Лоренс. – Честная, кристально правдивая душа... Как можно тебя заподозрить?

– Ну и нечего тут насмехаться! – воскликнула Розанна. – Можно подумать, ты никогда не лжешь!

Лоренс хищно сощурился.

– Не уверен, что правда тебя порадует.

– А ты попробуй!

– Хорошо, вот тебе чистая правда. Всякий раз, когда я вижу тебя в одной из этих соблазнительных шелковых блузок, застегнутых до самого горла, мне хочется...

– Никакие они не соблазнительные, – запротестовала Розанна.

– Но меня они соблазняют.

– И до самого горла я их не застегиваю.

– Не придирайся к словам, женщина!

– Ну и чего ты от меня хочешь, Лоренс? Вызови полицию нравов, пусть меня арестуют!

– Я хочу видеть, как ты снимешь ее ради меня. Вот о чем я всегда мечтал.

Розанна застыла на месте. На долю секунды каждая клеточка ее тела словно оцепенела. А в следующий миг молодая женщина ожила и задрожала крупной дрожью.

– Всегда? – Она медленно, недоверчиво покачала головой.

Лоренс решительно кивнул.

С ее губ слетел легкий, еще слышный вздох.

– Но прежде ты никогда ничего подобного не говорил, – прошептала Розанна.

– Я всегда думал, что посягну тем самым на права Бенджамина. – Серые глаза Лоренса потемнели, стали почти черными. – А если бы я сказал раньше, что-то изменилось бы?

– Увы, этого мы никогда не узнаем.

– Но мы можем попробовать выяснить, – глухо предложил он.

Розанна судорожно сглотнула.

– Как?

Лоренс протянул ей руку. Молодая женщина вцепилась в нее, словно в спасательный круг. И, по-прежнему не сводя с нее глаз, молодой человек рывком поднял ее на ноги.

– И что теперь? – осведомилась она.

– Давай действовать по обстоятельствам, милая. – Серые глаза Лоренса лихорадочно блеснули.

Неодолимое желание вытеснило из головы Розанны все прочие мысли. Неумолимое пламя страсти испепеляло ее. Соски затвердевали, превращаясь в тугие, сладко ноющие бутоны, а внутри, напротив, все таяло. О, какое блаженство!..

6

Тяжело дыша, она закусила нижнюю губу. И еле слышным шепотом отозвалась:

– Как скажешь. Все, чего хочешь ты, хочу и я.

Кровь бросилась ему в лицо, с губ сорвался хриплый стон недоверия:

– Я хочу тебя.

– Лоренс... – выдохнула она.

Он обнял ее лицо ладонями. Его дальнейшие намерения ясно читались в чеканных, угрожающе-напряженных чертах лица, в потемневшем от страсти взгляде.

Розанна задышала чаще, машинально поднесла руку к шее – расстегнуть мешающую пуговицу, но никакой пуговицы не нащупала. Сегодня на ней было вечернее платье с глубоким декольте!

Это движение на миг отвлекло Лоренса. Он завладел ее запястьем и осторожно разжал крепко стиснутые пальцы один за другим, словно отогнул лепестки цветка... Коснулся жаркими губами ладони. И в это самое мгновение веки его приподнялись и серые глаза полыхнули пламенем – слепяще-ярким, словно тропическое солнце. И Розанна, как ни пыталась, уже не смогла отвести взгляда.

– Что за безумие... – Губы ее двигаются, но где же голос?

Лоренс завладел ее рукой и положил себе на грудь. Какой маленькой, бледной и хрупкой кажется ее кисть в сравнении с его загорелой ладонью! Лоренс убрал руку, но Розанна – нет. Под кончиками оцепеневших пальцев она ощущала жар его мускулистого тела и ритмичные удары сердца.

– Безумие – это чудесно, – тихо ответил Лоренс.

Она кивнула, соглашаясь, и попросила:

– Поцелуй меня. Я только об этом и мечтаю.

– Сначала скажи, что хочешь меня. Мне нужно услышать, как ты произносишь вслух: «Я хочу тебя, Лоренс».

Хочет ли она его? Ощущение такое, что в жизни она ничего не хотела сильнее! О, как не терпится ей изведать прикосновения его губ к разгоряченной коже, его вкус, его жар, его мужскую силу. У Розанны голова шла кругом от всего этого.

– Лоренс, я хочу тебя...

Она вся дрожала от сладостного предвкушения. Вот его дразнящий язык скользнул между ее приоткрытых губ, исследуя влажную, благоуханную полость, и внутри нее все превратилось в теплый тягучий мед. А дурманящий поцелуй все длился, и молодая женщина все крепче льнула к нему, выгибалась всем телом, приглашая к вольностям все более дерзким.

Когда поцелуй наконец прервался, они не отстранились друг от друга, а так и замерли, чуть соприкасаясь кончиками носов.

– Моя красавица, – хрипло выдохнул Лоренс, проводя большим пальцем по ее припухшей нижней губе. А в следующий миг сладострастно затеребил эту розовую губу зубами.

Розанна вздрогнула всем телом.

– О господи!.. – Зеленые глаза широко распахнулись. – Не останавливайся! – взмолилась она, вся во власти яростного желания. Ничего подобного она в жизни не испытывала.

– Останавливаться? – глухо отозвался он. – Да я еще и не начинал.

И, подкрепляя слова делом, обнял ладонями ее ягодицы и прижал ее покорное тело к своему. Вновь Розанна затаила дыхание, на этот раз ощутив дерзкую, бесстыдную силу его эрекции.

– О! – беззвучно выдохнула она, и Лоренс сверкнул зубами в ответной лукавой усмешке. До чего же эта усмешка ему к лицу! Против воли уголки губ Розанны поползли вверх.

– Я заставил-таки тебя улыбнуться мне... в первый раз!

Склонив головку набок, молодая женщина пробежалась пальцами по его предплечью, чувствуя, как напрягаются и каменеют мышцы. А это выразительное, безупречных пропорций лицо! Какая интригующая гамма эмоций отражается на нем!

– Сегодня вечером столько всего случается в первый раз... Ты хоть представляешь, как сильно я тебя хочу?

– Ты мне покажешь, – пообещал он, Розанна затрепетала от наслаждения и зарыла глаза. Лоренс вновь потянулся к ее губам. В крови заполыхал огонь. Миг – и она уже целовала его неистово, с самозабвением.

Лоренс выпустил ее так резко, что Розанна едва устояла на ногах. В широко распахнутых изумрудных глазах читалось недоумение – и упрек.

– Я что-то не так сделала?

Лицо его исказилось словно от боли.

– Ты прекрасна. – Лоренс с усилием отвел глаза, дрожащей рукой взъерошил волосы. – Но... ты сегодня пила, и ты плохо себя чувствуешь.

Не веря своим ушам, Розанна выслушала это нелепое оправдание.

– Я выпила два мартини. Это далеко не то же самое, что надраться в стельку и вести себя невменяемо! – запротестовала она. – Я вполне способна принимать решения и отвечать за них. – Даже если эти решения не сулят ей ничего доброго... как, например, решение целоваться с Лоренсом Гиллардом.

Господи, о чем только она думала!

Нелепый вопрос! Да ни о чем не думала! Просто вела себя как сексуально изголодавшаяся идиотка!

– Под влиянием алкоголя человек порой совершает немало глупостей, – назидательно произнес Лоренс. – Больницы битком набиты жертвами автокатастроф, которым вздумалось сесть за руль после рюмки-другой.

– Хочешь сказать, что, переспав с тобой, я непременно попаду в больницу?

– Розанна, ты отлично знаешь, что я имею в виду. – Лоренс помассировал виски и повел атлетическими плечами. Но ни то, ни другое напряжения не сняло. Скорее, наоборот. – Завтра...

Молодая женщина закрыла лицо руками.

– Если ты заявишь, что завтра я скажу тебе за это спасибо, я придушу тебя своими руками! – предупредила она. – Да как ты смеешь упрекать меня в безрассудстве? Я всегда – воплощенное здравомыслие. Ну могу я хоть раз в жизни совершить маленькую глупость? Кому я тем самым причиню вред? А ну, отвечай!

– Розанна, мне, между прочим, тоже нелегко приходится, – заметил Лоренс.

А что, от нее еще и сочувствия ждут? Он страдает... вот и славно! Так ему и надо!

– Что значит «тоже»? Кто сказал, что мне плохо? Мне очень даже хорошо! – ответила Розанна и вызывающе вздернула подбородок.

Изо всех сил пытаясь выровнять дыхание, Лоренс отвел взгляд от маняще надутых губ.

– Извини.

Лоренс сел на противоположный край кровати, словно стараясь оказаться от нее на безопасном расстоянии.

– Не беспокойся, бросаться на тебя я не стану! – Горячие слезы жгли Розанне щеки. В жизни ее так не унижали! – Я просто в себя никак не приду от изумления. У тебя внезапно обнаружились некие высокие принципы... В жизни бы не подумала!

Принципы, как же! – тут же возразила она себе в приступе жалости к себе самой. Все куда проще: он просто внезапно осознал, с кем целуется. Несравненный Лоренс Гиллард – и невзрачная офисная работяга? Нет, это никуда не годится!

– Ты считаешь меня беспринципным негодяем?

– Ты хочешь вежливого ответа или правдивого?

Лоренс пожал плечами. Встал с кровати, отошел в дальний конец комнаты, к столу.

– Правда меня устроит. Для разнообразия.

– Я считаю, что ты ради прибылей родную мать продашь и глазом не моргнешь! – яростно выкрикнула она. – А ну, поставь на место!

Розанна бросилась через всю комнату и выхватила у Лоренса оправленную в рамку фотографию: Джереми, а рядом она. Оба улыбаются, счастливые, беззаботные... Бросив на Лоренса испепеляющий взгляд, она прижала фотографию к груди.

– Кто это?

– Джереми.

– Ах, Джереми... Вижу, ты времени зря не теряешь. И где же, позволь узнать, носит этого Джереми, пока ты всеми правдами и неправдами пытаешься затащить меня в постель?

– Он умер.

Лоренс разом посерьезнел.

– Извини, – коротко произнес он. Взгляд серых глаз на мгновение задержался на ее губах, все еще припухших от поцелуя. Лоренс до сих пор ощущал на языке их сладкий вкус. – Он был тебе дорог? – глухо осведомился младший Гиллард.

– Очень дорог. Джереми был моим мужем.

Лоренс потрясенно отпрянул.

– Ты была замужем?!

Розанна повела плечами. Ей не хотелось продолжать этот разговор. Тем более с ним.

– Люди, знаешь ли, порой женятся и замуж выходят. Так испокон веков повелось.

Многие – но не Лоренс, подумала Розанна, украдкой взглянув на высокую, мускулистую, стройную фигуру молодого человека. Лоренс Гиллард не из тех, кто со временем остепенится и удовольствуется одной женщиной. Для него долговременные, устойчивые отношения – это двухнедельный роман.

– Да, я слышал что-то в этом роде. А когда ты вышла замуж? – Выслушав ответ, он невнятно выругался себе под нос. – Пять лет назад? Выходит, ты тогда была совсем девчонкой...

– Джереми был не старше меня.

Лоренс сощурился.

– Ну и как долго продлился ваш брак?

– Четыре месяца.

– Четыре месяца! – словно не веря ушам своим, повторил Лоренс. – Он что, заболел?

– Его сбила машина.

Сколько раз ей приходилось отвечать на такого рода расспросы – сдержанно, деловито, стараясь, чтобы голос не дрожал, унимая непрошеные слезы... Лоренс, с его взрывным темпераментом, подобной сдержанности мог только позавидовать. В его семье и горевали, и радовались, не таясь, не скрывая ни слез, ни смеха... Хотя, когда эмоции вырываются из-под контроля, это тоже не подарок.

Черт подери, должно быть, это в ослеплении неутоленной страсти он вообразил, будто Розанна готова лечь в постель с каждым встречным... А теперь еще и к мертвому приревновал! Лоренс стиснул кулаки так, что костяшки пальцев побелели. О, как же он презирал себя в эту минуту!

– Джереми умер в больнице. – Розанна вскинула глаза и прочла во взгляде собеседника глубокое раскаяние, а еще искреннее участие. – Всякий раз, узнавая из газет о подобных происшествиях, думаешь, что такое может случиться с другими, с чужими, незнакомыми людьми, но не с нашими близкими... Вот и я так когда-то думала, – еле слышно докончила она.

Ее хрупкие плечи беспомощно поникли. Сколько затаенной боли заключал в себе этот трогательный жест! Лоренсу отчаянно хотелось защитить ее, уберечь от любого горя, утешить и успокоить... Но он понятия не имел, с какого боку подступиться. Пережитая трагедия отгораживала от него Розанну незримой, однако непробиваемой стеною.

– За четыре месяца человека даже не узнаешь толком, – неловко произнес он.

– Джереми был не такой уж сложной натурой... – В отличие от тебя, мысленно добавила Розанна.

Ее умерший муж, человек мягкий, добрый, заботливый, являл собой полную противоположность противоречивому, непредсказуемому, неуправляемому Лоренсу. И любили они друг друга любовью ровной, спокойной, безбурной. Никаких тебе исступленных, испепеляющих страстей! И ей это нравилось.

– Это была любовь с первого взгляда? – спросил Лоренс.

– Не сказала бы. Мы с Джереми выросли вместе. Он в соседнем доме жил. Сколько себя помню, вместе играли, вместе в школу бегали.

– Какая идиллия!

И почему это невинное замечание в устах Лоренса прозвучало упреком? Розанна шагнула к комоду, выдвинула верхний ящик и спрятала фотографию под стопкой белья.

– А кто-нибудь еще знает, что ты была замужем?

Розанна с трудом подавила желание вновь выдвинуть ящик. Что за глупость – чувствовать себя предательницей только потому, что убрала фотографию с глаз долой! Ничего символического в этом действии нет. Джереми по-прежнему часть ее жизни, он всегда будет с ней. Это Лоренс Гиллард во всем виноват! Это при взгляде на него в голову лезут всякие нелепые мысли!

– Я из этого секрета не делаю, – не без вызова ответила Розанна.

– Но вот я, например, ничего не знал.

– Ну, мы-то с тобой по душам не разговаривали, не так ли?

– Нет, не разговаривали. Мы сразу чуть не принялись срывать друг с друга одежду.

Изумрудно-зеленые глаза вновь затуманились жгучими слезами обиды.

– Я пытаюсь забыть это!

Тяжело дыша, Лоренс уперся ладонями в стену и постоял так немного, отвернувшись.

– И что, получается? – помолчав минуту-другую, осведомился он.

– Нет! – жалобно выкрикнула Розанна.

– В течение пяти лет жить в целомудрии – это тяжко.

– Для того, кто и пяти минут без секса не выдержит, – уж наверняка, – не без ехидства возразила она.

– То есть любовники у тебя были? – не остался в долгу Лоренс.

– Ты... ты просто ужасен! – задохнулась Розанна. – Да какое ты имеешь право задавать мне подобные вопросы?

– То есть любовники у тебя есть, – неумолимо подвел итог Лоренс.

– Да будь у меня столько же любовников, сколько у тебя – подружек, наши с Джереми отношения это вообще никак не затрагивает. Секс – это всего-навсего секс, а нас с мужем связывала любовь, нечто совсем другое. Джереми навсегда останется частью моей жизни. – Зеленые глаза воинственно сверкнули, молодая женщина вызывающе вздернула подбородок. – И я никогда, никогда не буду одна.

В комнате воцарилось гробовое молчание – слышалось лишь их прерывистое дыхание. Если бы Розанна не проклинала себя за то, что подло воспользовалась своими отношениями с Джереми как своего рода щитом, дабы отгородиться от Лоренса, она бы заметила, что тот побледнел как полотно, а на лбу у него выступила испарина.

– Мертвых идеализировать легко, – безжалостно произнес Лоренс. – Тем более что можно забыть все, что когда-то раздражало тебя в человеке.

– В твоем случае от тебя ничего бы и не осталось, – возразила Розанна. – Ну, разве что непомерное самомнение. А Джереми, между прочим, никогда меня не раздражал. Он был добрым, ласковым, все время меня смешил. Мы вообще не ссорились.

– То есть он всегда тебе уступал, да?

Розанна обожгла собеседника негодующим взглядом.

– Пытаешься отравить мне воспоминания о моем браке? – с ненавистью спросила она. – Не получится. Мы с Джереми были счастливы вместе. Мы одинаково мыслили, мы во всем соглашались друг с другом.

– По-твоему, такова формула счастливой семейной жизни? – недоверчиво переспросил Лоренс.

– Для нас она сработала.

Серые, как сталь, глаза угрожающе потемнели.

– То есть, свято храня память о прошлом, которому не суждено повториться, ты между тем утешаешься со случайными любовниками... – Что за ирония судьбы: еще днем раньше он решил бы, что женщина с таким подходом к жизни устраивает его на все сто! В какой же именно момент он осознал, что от Розанны ему нужно больше, много больше?

– А с какой стати мне бы и не обзавестись любовником-другим? – язвительно осведомилась Розанна. – Не всем я так противна, как тебе!

– Противна? Да ты... В одном твоем мизинце заключено больше соблазна, нежели в любой другой женщине, – с трудом выговорил Лоренс. – Послушай... давай не будем сейчас обсуждать эту тему. Мы поговорим завтра. Хорошо?

– Я вообще не хочу разговаривать. Я хочу оказаться с тобой в одной постели! – выпалила Розанна и тут же вспыхнула до корней волос.

– Ради всего святого! – застонал Лоренс, в сердцах дергая себя за волосы. – Ты меня убиваешь!

Лоренс Гиллард сам не знал, откуда у него взялись силы переступить порог номера и закрыть за собой дверь. Тем не менее ему это удалось.

Уже в такси – за руль своей машины он бы сейчас ни за что не сел – Лоренс утешался мыслью о собственном героическом самопожертвовании. Он поступил правильно, как порядочный человек, в конце концов!.. Отчего же на душе кошки скребут?

На полпути до издательского офиса Лоренс решил, что все и всем уже доказал. Розанна наглядно убедилась, что он человек строгих принципов. Зачем мучить себя и дальше? Если ей нужна ни к чему не обязывающая интрижка – он к ее услугам. Почему бы и нет? Все дело в том, что его гордость задета... Серые глаза мрачно сощурились. Ну что ж, он с легкостью заставит Розанну забыть всех ее прежних любовников! Разве он – не Лоренс Гиллард?

– Эй, друг! – крикнул он таксисту. – Планы изменились. Вези меня обратно в отель!