Текст книги "Свет надежды"

Автор книги: Люси Рэдкомб

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

– По-твоему, я шучу? – Лоренс, похоже, искренне поразился ее недоверию.

– На женщин с моей фигурой даже платьев не шьют. Попробуй подбери что-нибудь!

– Это потому, что в твоем случае на одежду никто и не смотрит, – незамедлительно ответил Лоренс.

– Тогда на что же... – Розанна с запозданием прикусила язык и покраснела до ушей.

– Вот именно. – Лоренс ухмыльнулся: смущение собеседницы его явно позабавило. – А теперь не сделать ли нам наконец заказ?

– Я не голодна. К тому же невежливо заказывать что-либо, пока Мердок не вернулся.

– По мне, так пусть вообще не возвращается. А тебе просто необходимо что-нибудь съесть – после стольких-то мартини!

– Намекаешь, что я пьяна? – вознегодовала Розанна.

– А разве нет? – Губы его саркастически изогнулись.

– Если я тебе не поддакиваю, это вовсе не значит, что мартини сказывается!

– Сдается мне, что когда завтра утром ты вспомнишь этот разговор, то, возможно, поймешь, что я прав.

– То есть, по-твоему, сейчас я несу вздор?

– Обычно ты ведешь себя так, словно... Как это говорят при задержании преступника?.. А, вспомнил: «Все, что вы скажете, может быть использовано против вас». Ты отточила молчаливое неодобрение до уровня высокого искусства.

– Вот уж никогда не думала, будто что-либо из того, что я говорю, способно тебя заинтересовать. Ну что ж, теперь нас ждет немало милых бесед по душам.

– Жду с нетерпением, – ядовито отозвался Лоренс.

Розанна против воли задержала взгляд на его губах: как выразительно они изогнулись в скептической гримасе! И при этом чувственно, добавила она про себя, украдкой любуясь скульптурной четкостью линий. Такие губы ожидаешь увидеть у того, кто мастерски целуется.

А хорошо ли целуется Лоренс? Должен бы, при его-то обширной практике! Безупречный лоб Розанны прорезала морщинка: она задумалась о тех особах женского пола, с которыми Лоренс встречается. Все как одна не просто симпатичные, а потрясающие красавицы, из тех, что едва переступят порог комнаты – и тут же оказываются в центре внимания...

И лишь когда неумолимый взгляд Лоренса остановился на ней, Розанна поняла, что вот уже Бог весть сколько времени сидит и смотрит на собеседника во все глаза, размышляя, умеет ли тот целоваться как надо. Молодая женщина покраснела от стыда. Боже, да Гиллард прав! Она и в самом деле злоупотребила мартини!

Но даже это ее поведения никоим образом не извиняет.

4

Розанна приветственно помахала рукой и заулыбалась: в дверях показалась знакомая фигура.

– А вот наконец и Мердок. Не мог бы ты хотя бы постараться быть любезным? – шепнула она своему спутнику.

– Я всегда любезен.

Это настолько не соответствовало истине, что Розанна даже не потрудилась ответить.

– Никак, проблемы? – осведомился Лоренс при виде Мердока.

Тот кивнул.

– Боюсь, что так. Придется мне, как ни жаль, откланяться.

– О нет! – Щеки Розанны заполыхали пламенем. – Ну, то есть мы так хотели, чтобы вы с нами поужинали. – Молодая женщина вызывающе сверкнула глазами в сторону Лоренса: дескать, попробуй возрази!

С чем-с чем, а с возражением он не задержался.

– Мы – не хотели.

Розанна попыталась испепелить Лоренса взглядом, но тот лишь равнодушно пожал плечами. У молодой женщины просто руки чесались задать ему хорошую трепку. Но слишком уж силы были неравны. Лоренс Гиллард не просто высок и широкоплеч, он еще и сложен атлетически, сплошные мышцы.

Дыхание ее чуть участилось, когда взгляд, скользнув по великолепной фигуре собеседника, на мгновение задержался на груди. Пиджак был расстегнут, и молодая женщина впервые заметила, что дорогая шелковая рубашка порвана и сквозь небольшую прореху видна золотисто-загорелая кожа.

А ведь обычно Лоренс Гиллард безупречно одет и причесан волосок к волоску. Неаккуратность не в его стиле. Интересно, рубашка порвалась в результате загадочного происшествия, о котором он лишь упомянул вскользь, или какая-нибудь нетерпеливая любовница слишком уж рьяно срывала с него одежду?

Розанна мигом представила, как жадные женские руки расстегивают на нем сначала пиджак, затем рубашку... и в голове у нее вновь все смешалось. По спине пробежал холодок предвкушения... Господи, стыдно-то как! Она нервно сглотнула и заставила себя отвернуться. И в результате в улыбку, предназначенную шотландцу, добавила сотню-другую дополнительных ватт тепла.

– Мне бы очень хотелось, чтобы вы остались.

– А уж мне-то как хотелось бы! – И Мердок тяжело вздохнул.

Розанна тут же вспомнила, как наставляла ее старшая сестра Лин, что счастливо вышла замуж и желала того же «малышке Рози».

– Мужчинам нравятся женщины прямодушные и решительные, – утверждала она.

– Женщины прямодушные и решительные мужчин отпугивают, – возражал ей их двоюродный брат Клайв, кадет военного училища.

– Это тебя прямодушные женщины отпугивают. А взрослые, зрелые, уверенные в себе мужчины любят, когда женщина высказывается начистоту, – стояла на своем сестра, глядя на семнадцатилетнего Клайва с высоты своих почтенных тридцати лет.

Тогда, накануне последнего Рождества, когда все собрались под родным кровом, точка зрения Лин вызвала бурную дискуссию. И сейчас подвернулась отличная возможность проверить, кто из ее родственников был прав.

– Надеюсь, мы еще увидимся? – спросила Розанна.

Мердок польщено улыбнулся. Убегать во все лопатки от прямодушной, решительной женщины он явно не собирался.

– Если вы не заняты в пятницу, у меня есть два билета на премьеру новой оперы...

– Увы, Бенджамин не дает ей прохлаждаться – вечно работой заваливает, – встрял Лоренс, не сводя глаз с ладони, что легла на округлое плечо Розанны. Кончиками пальцев шотландец словно ненароком задел ее ключицу – изящно очерченную и в то же время совершенно не костлявую, – и Лоренс ощутимо напрягся.

– Созвонимся, – пообещала Розанна, улыбнувшись собеседнику ангельской улыбкой.

– Непременно, – галантно заверил ее Мердок. – Вы ведь остановились здесь, в «Шератоне»?

Розанна молча кивнула, чувствуя себя крайне неуютно под пронизывающим взглядом серо-стальных глаз.

– Вместе? – Маккуин вопросительно изогнул бровь.

Высказанное предположение было столь вопиюще нелепым, что прошло несколько секунд, прежде чем его смысл дошел до Розанны. На лице ее отразился неподдельный ужас.

– Я... и Лоренс? – пискнула она и отчаянно замотала головой.

– Вы поддразниваете друг друга как-то не по-приятельски... Скорее как муж и жена или как влюбленные.

– Мы не поддразниваем друг друга по-приятельски, как вы изволили выразиться, по той простой причине, что мы друг другу чужие! – отрезала Розанна. И искоса взглянула на Лоренса: тот небось либо умирает со смеху от предположения Мердока, либо передергивается от отвращения.

Ничего подобного!

Лоренс замер, похоже, даже дышать перестал. Откинулся на спинку стула, полузакрыл глаза. Сквозь ресницы посверкивает стальной блеск. Лицо словно каменная маска. О чем он думает – непонятно. Сфинкс, и тот проявляет свои чувства куда явственнее. Но отчего-то при виде этого совершенного в своей неподвижности лица, этих чеканных черт, сердце Розанны затрепетало в груди...

– Извините, я и впрямь ничего не понял. – Вкрадчивый, чуть насмешливый голос Мердока вмиг развеял чары.

– Да, не поняли, – подтвердила Розанна, вымученно улыбнувшись. – Ну разве я похожа на девушку, которой назначает свидания Лоренс Гиллард? – осведомилась она язвительно.

Мердока подобный вопрос явно позабавил.

– Я подумал, может, в кои-то веки Лоренс проявил хороший вкус. Для разнообразия. – И шотландец не без вызова взглянул на него.

– Да вы, похоже, в чудеса верите, – заметила Розанна. – И чувства юмора вам тоже не занимать. Мужчину это только украшает.

– Я вообще весь из себя красавец мужчина, – усмехнулся Маккуин, чмокнув ее на прощание в щеку. – Я непременно вам позвоню, – пообещал он. – Приятно было повидаться, Лоренс.

Розанна проводила шотландца взглядом, а в следующий миг на нее внезапно накатила неописуемая паника. Как она останется наедине с Лоренсом, пусть даже в людном ресторане?

– У меня, между прочим, тоже есть чувство юмора, – нежданно заявил тот.

– Нет, у тебя есть остроумие – безжалостное, ироничное, неумолимое, как лезвие бритвы. – Уж кому-кому, а ей это было хорошо известно. – А остроумие и чувство юмора – вещи совершенно разные!

Лоренс пожал плечами, но возражать не стал.

– Думал, этот тип никогда не уйдет, – пожаловался он, снова откидываясь на спинку стула. – Мы готовы сделать заказ, – поманил он официанта.

– А я – нет. – Отчего бы это: когда официант нужен ей, его не дозовешься? – Я вообще не голодна. – По правде сказать, живот у нее давно подвело, но молодой женщине захотелось поупрямиться.

– Извините, дама еще не готова...

Официант понимающе кивнул и растворился в воздухе.

– Не смей за меня извиняться! – взвилась Розанна. – Ты обошелся с Мердоком просто по-хамски, – упрекнула она.

– У меня выдался тяжелый день.

– Сейчас разрыдаюсь от жалости.

– А при виде того, как вы с Мердоком амуры разводите, любой бы разозлился. Тоже мне, способ расслабиться! Омерзительное зрелище! – На лице Лоренса отразилось неприкрытое отвращение.

– Ничего подобного и в помине не было! – задохнулась от гнева Розанна.

– Видели бы вы себя со стороны, – презрительно бросил он.

Розанна скрестила руки на груди и мысленно досчитала до десяти.

– Я не стану спрашивать, как именно ты привык расслабляться после тяжелого дня! – издевательски фыркнула она и тут же живо представила все то, о чем не стала говорить вслух. Галстук долой, рубашку – тоже, а теперь... Величайшим усилием воли Розанне удалось взять себя в руки – и остальные детали туалета воображаемого Лоренса остались при нем.

А Лоренс между тем, опершись локтями о стол, подался к ней, отгородив ее собой от всего остального зала. Дыхание молодой женщины участилось, да так, что пламя свечей задрожало и заметалось из стороны в сторону. Вот он подпер голову ладонью, и от этого четко выверенного движения мышцы ее живота свела судорога. Возникло ощущение, будто они и впрямь одни. Каждый жест Лоренса был исполнен непринужденной, завораживающе мужественной грации.

В прошлом бывали моменты, когда Лоренс внезапно появлялся в офисе, и, даже не поворачивая головы, молодая женщина знала, кто вошел, и беспомощно роняла руки, и замирала, как кролик под взглядом удава, и до конца дня места себе не находила. Иногда ей удавалось, безжалостно высмеяв свою слабость, развеять наваждение... но не всегда. Вот, например, сейчас ей совершенно не до смеха – слишком уж он близок.

– Отчего же? – Розанна смущенно заморгала: серые, как сталь, глаза неотрывно глядели на нее. – Боишься ненароком обнаружить, что мы любим расслабляться одними и теми же способами?

От его насмешливого, вкрадчивого шепота у нее по спине пробежал холодок. А щеки, напротив, жарко вспыхнули. Из упрямой гордости молодая женщина не отвела глаз.

– Вот в этом я глубоко сомневаюсь. – Пожалуй, стоило бы вложить в ответ чуть больше презрения... да не вышло. Потому что перед глазами опять заплясали волнующие образы того, как именно «расслабляется» Лоренс.

Если он хоть что-либо заподозрит...

Словно в ответ на ее мысли, уголки чувственных губ Лоренса медленно поползли вверх.

Заподозрит? Не обольщайся, дурочка, у тебя же на лице все написано! – заметил противный внутренний голос.

Устыдившись собственной слабости, Розанна изобразила вежливое, отстраненное равнодушие. Лоренс пожал плечами и вновь откинулся на стуле.

– Что, по-твоему, скажет Бенджамин, если узнает, что ты знакомишься в ресторанах с чужими мужчинами?

– Бенджамин?

Розанна склонна была предположить, что босс зааплодирует и скажет: молодец, девочка, так держать! Бенджамин вечно сетовал на то, что его помощница живет затворницей, нигде не бывает, ни с кем не встречается, только о работе и думает. А его из-за этого, видите ли, совесть мучает. Впрочем, не настолько, чтобы не взваливать на нее все новые и новые обязанности, цинично отметила про себя Розанна.

– Кстати, насчет Мердока, прими мои поздравления! Добыча отменная, что и говорить!

Молодая женщина недоуменно нахмурилась.

– Или ты не знала, что отец Мердока владеет половиной отелей Шотландии, а сын и наследник у него только один?

– Понятия не имела, – процедила сквозь зубы Розанна. Нетрудно было догадаться, на что намекает собеседник.

– Как говорится, такой шанс выпадает раз в жизни... – задумчиво протянул Лоренс.

– Но это чистая правда! – негодующе воскликнула молодая женщина.

Непонятно, что унизительнее: когда тебя считают потаскушкой или расчетливой стервой. Но только Лоренс способен был намекнуть и на то, и на другое в одной-единственной фразе!

– Разумеется, теперь, когда ты открыл мне глаза, я предложу ему руку и сердце при первой же возможности, – ядовито бросила она. И не менее ехидно добавила: – Да что с тобой, Лоренс? Ты этому всему на собственном горьком опыте научился? Досадуешь, что девушек больше интересует твой банковский счет, нежели ты сам? Бедняжка Лоренс Гиллард!

«Бедняжка Лоренс Гиллард» цинично усмехнулся. И сколько же неизъяснимого обаяния было в этой усмешке!

– Как, тебе меня жаль? Тронут до глубины души.

– Уместнее будет сказать, «тронулся», – буркнула она.

– По правде говоря, – как ни в чем не бывало продолжал Лоренс, – я склонен думать, что девушек больше всего интересует мое роскошное тело.

– А еще ты, наверное, веришь каждому слову этих своих пресс-релизов, – подхватила Розанна. – Держу пари, женщины, что зачитываются той пакостной статейкой, собственное имя правильно написать не в состоянии!

– Ай-ай-ай! – укоризненно покачал головой Лоренс. – Как насчет сестринской солидарности? В конце концов, ты же тоже ее прочла. Кстати, о какой именно «пакостной статейке» идет речь? – Он театрально вздохнул. – Я им давно счет потерял...

Розанна негодующе фыркнула, и Лоренс расплылся в белозубой улыбке.

– Быть секс-символом своего времени – тяжкое бремя. Но... – он пожал плечами, – я выдержу.

О, как она ненавидела Лоренса в эту минуту, его самодовольную, наглую неотразимость! Как ему легко все дается: куда бы ни пошел, в радиусе пяти миль все женщины до единой млеют, тают и закатывают глаза!

Все – но не она, нет!

– Твое чувство гражданского долга, безусловно, делает тебе честь, – саркастически заметила Розанна. – Кстати, если бы я решила «подцепить» Мердока или кого угодно другого, меньше всего я бы задумывалась о том, как на это посмотришь ты или что скажет Бенджамин. Для тебя, возможно, это будет новостью, но работа на корпорацию Гиллардов не означает автоматического отказа от личной жизни! – И молодая женщина прикрыла рот ладонью, изображая зевок.

– Устала? – тут же насторожился собеседник.

– Невероятно устала – от этого дурацкого разговора, – сказала Розанна, в десятый раз комкая и вновь расправляя салфетку.

Лишь поднявшись на ноги – по счастью, колени не подгибались! – молодая женщина осознала, что делает. А сделать это следовало еще час назад. Убраться отсюда, убраться как можно скорее! Не в ее характере спасаться бегством. Оказавшись в трудной ситуации, Розанна обычно стискивала зубы и сражалась до конца. Но в этой схватке ей не победить!

С сильной личностью Лоренса она бы еще худо-бедно справилась, но вот с его всеподчиняющей сексапильностью – вряд ли. Как это унизительно – изображать некое подобие невозмутимости, в то время как воображение вовсю ткет эротические фантазии! И досаднее всего то, что противостоять Лоренсу она еще может, а вот себе самой и своим чувствам – нет.

– Прошу прощения, но я вынуждена тебя оставить... – Чем дольше она здесь задержится, тем больше будет жалеть о том завтра.

На лице Лоренса отразилось изумление.

– Просишь прощения, вот как? А что, если я не прощу?

– Вообще-то мне без разницы, – небрежно бросила Розанна и пошла прочь, высоко вскинув голову и расправив плечи.

Но дойти успела только до фойе. Там-то Лоренс и догнал ее.

– Я так понимаю, мне полагалось устремиться следом за тобою.

Розанна словно приросла к месту. Вечер и впрямь вышел кошмарный, а теперь еще и это. Ведь ушла она отнюдь не для того, чтобы привлечь к себе внимание, а лишь затем, чтобы хоть немного восстановить душевное равновесие. Господи, да Лоренсу мужского тщеславия судьба отпустила тройную дозу!

Воинственно сощурившись, Розанна повернулась к своему преследователю лицом.

– Нет, не полагалось!

– Извини, я в женских выходках разбираюсь слабо. – Лоренс стиснул зубы. – Опыта, знаешь ли, маловато: немногие женщины сбегали от меня из ресторана. Собственно говоря, пока что ни одна.

Так вот в чем проблема! Ему нестерпима мысль о том, что женщина дала ему от ворот поворот! От гнева адреналин в крови Розанны так и вскипел.

– Отлично, место в истории я себе обеспечила! Женщина, сбежавшая из ресторана от Лоренса Гилларда! Что может быть лучше! Куда там до меня Марии Кюри, открывательнице радия! – Молодая женщина на мгновение поднесла руку к голове: в виске пульсировала тупая боль. – Может, обо мне еще и книгу напишут...

– Я так думаю, что твой острый язычок не сегодня-завтра доведет тебя до беды, – мрачно предсказал Лоренс.

– Ну, как доведет, так и выведет, – отмахнулась Розанна. – О себе я как-нибудь сама позабочусь, без тебя. Но, прежде чем мирно уснуть нынче ночью, мне хотелось бы прояснить несколько вопросов. Собственно говоря, их три. Во-первых, я не сбежала из ресторана, я с достоинством вышла.

– Поправка принимается, – коротко поклонился Лоренс.

– Во-вторых, возможно, ни одна другая женщина до этого не дошла. Но, поверь мне, причиной тому их нерешительность, а отнюдь не твое неотразимое обаяние. А в-третьих... – Розанна умолкла. – Не знаю, что в-третьих, – беспомощно призналась она.

Когда Лоренс резко схватил ее за руку и рванул на себя, молодая женщина так опешила, что сопротивляться и не подумала. Она открыла было рот, чтобы запротестовать, но тут же поняла, в чем дело. Группа подгулявших постояльцев, громко хохоча и переговариваясь, направлялась к бару, а они с Лоренсом стояли у них на пути.

Розанна поневоле преисполнилась благодарности к своему спутнику: она терпеть не могла, когда ее толкают и пихают со всех сторон. А Лоренс застыл на месте как громом пораженный. Он только сейчас осознал, что... погнался за женщиной!

Лоренс Гиллард в жизни ничего подобного не делал. Но даже если бы однажды и попробовал, любая женщина почувствовала бы себя польщенной. Любая – кроме этой.

Он дождался, когда гуляки исчезли за дверями бара, и невозмутимым тоном произнес:

– Ну что ж, не смею навязываться. – И, коротко кивнув, повернулся, чтобы уйти.

– Лоренс, мне нужно на свежий воздух... Немедленно, сейчас же!

Голос молодой женщины звучал непривычно глухо и напряженно, только поэтому Лоренс обернулся. И досада в его взгляде разом сменилась тревогой.

– Что-то не так? Тебе нездоровится?

Розанна облизнула побелевшие губы, на ее лбу выступила испарина. Она покачала головой.

– Мне просто нужно подышать свежим воздухом... Пожалуйста... – Губы ее онемели, каждое слово давалось с величайшим трудом.

– Тебе плохо? Розанна, ну, скажи хоть что-нибудь!..

Она смотрела прямо на него и не узнавала, в расширенных глазах стоял ужас. Но, расслышав свое имя, попыталась ответить.

– Я просто... – начала Розанна и потерянно замолчала.

Лоренс что-то говорил – губы его шевелились, но слов она уже не слышала, да и его самого различала с трудом. Перед ее взором проносился не контролируемый разумом поток образов. Во рту ощущался металлический привкус страха. По телу струился липкий холодный пот.

Опять... опять началось!

У врачей даже название для этого кошмара есть. Но сейчас Розанна напрочь забыла и сам медицинский термин, и пространное описание симптомов. Она переживала их наяву. Разве этого недостаточно?

– Ты идти можешь?

Розанна посмотрела в направлении голоса. Он доносился откуда-то сверху, из некоего размытого пятна над ее головой.

– Попробую.

– Господи! Я вызову врача!

– Нет-нет, не надо. – Молодая женщина вдохнула поглубже. – Прости. Да... да, конечно, я могу идти. Все уже проходит.

Лоренс стиснул зубы. Одного взгляда на белое как полотно, измученное лицо женщины, что стояла перед ним, пошатываясь, точно тростинка на ветру, хватило, чтобы понять: дело серьезно. Да она же сейчас того и гляди в обморок упадет!

– Нет, я все-таки позвоню в «неотложку».

– Да не нужна мне никакая «неотложка»! – Розанна судорожно вцепилась в его руку: фойе заходило ходуном, завертелось вокруг нее, стремительно набирая обороты. – Мне бы только свежего воздуха глотнуть – и все будет в порядке.

Не говоря более ни слова, Лоренс обнял ее за талию. Облегченно вздохнув, Розанна не столько оперлась, сколько осела на его руку.

– Спасибо тебе... Мне страшно жаль, что я стала для тебя обузой, – пролепетала она, беспомощно склоняя голову ему на плечо.

Уже на середине роскошной мраморной лестницы, ведущей к выходу, Лоренс перестал притворяться, что всего-навсего ее поддерживает, и подхватил молодую женщину на руки.

– Ты дрожишь как лист, – отметил он, крепче прижимая ее к себе. – Говорил же, что надо вызвать врача. – И Лоренс выругался себе под нос, досадуя, что позволил ее неразумным просьбам возобладать над его здравым смыслом.

– Пожалуйста, не надо! – Тонкие пальцы судорожно вцепились в его рукав. Откуда-то из подсознания всплыла дурацкая мысль: а ведь я снова оказалась на руках у Лоренса Гилларда! – Всякий раз, когда меня нужно куда-то нести, ты тут как тут... Разумеется, период младенчества не в счет. – Розанна вовремя прикусила язык, воздержавшись от дальнейших саморазоблачений. Не хватало еще ляпнуть, например, что от него чудесно пахнет.

– Период младенчества давно канул в прошлое, – ответил Лоренс и подумал, что сейчас держит в объятиях роскошную женщину, само воплощение чувственного соблазна, а отнюдь не ребенка.

– Я говорю чушь?

– Не больше, чем обычно.

– Вот и славно... Я слишком тяжелая.

– Для чего? – В обычных обстоятельствах Розанна непременно бы отметила, как глухо прозвучал его голос.

– Не для чего, а для кого. Для тебя.

Она попыталась высвободиться. Но Лоренс лишь крепче прижал ее к себе, и все жалкие потуги Розаны обрести свободу ни к чему не привели.

– Я могу идти сама. – Впрочем, не то чтобы она непременно этого хотела...

– А даже если бы и не могла, все равно предпочла бы скорее рухнуть на землю без чувств, нежели позволить мне нести тебя.

Лоренс внимательно вгляделся в ее лицо, одобрительно буркнул что-то под нос и поставил ее на тротуар. Надо же, а она и не заметила, что лестница закончилась и они уже не по эту, а по ту сторону раздвижных стеклянных дверей.

Пока Розанна жадно хватала ртом свежий воздух, Лоренс набросил свой пиджак на ее обнаженные плечи. На улице молодой женщине и впрямь стало лучше, даже щеки слегка порозовели.

– Ну что, теперь, надеюсь, ты сознания не потеряешь?

– Нет, конечно.

– Никакого «конечно» здесь быть не может.

Розанна смущенно отвела взгляд.

– У меня голова слегка закружилась, только и всего. Сейчас уже все в порядке, – с наигранной бодростью заверила его она. – Ты ступай назад, поужинай без меня. А я немного пройдусь.

Она начала снимать пиджак, когда две ладони властно легли ей на плечи.

– В твоем случае слово «глупость» приобретает совершенно новую глубину и выразительность.

Лоренс, верный себе, голос понизить даже не потрудился. Прохожие оборачивались. Самые любопытные даже остановились и смотрели на странную парочку во все глаза.

– Лоренс, пожалуйста! – прошипела Розанна, затравленно оборачиваясь через плечо. – Люди же кругом! Оставь меня, возвращайся в ресторан... Я только прогуляюсь чуть-чуть.

Вместо ответа Лоренс решительно повернул ее обратно к входу в отель. И Розанна послушно сделала несколько шагов, прежде чем спросила:

– Куда мы направляемся?

– Я провожу тебя в твой номер. А оттуда позвоню в ресторан и попрошу подать ужин наверх. Ты же сама призналась, что две недели не ела. Да и у меня, если честно, живот подвело.

– Нет-нет, не надо! – тут же воскликнула молодая женщина, но Лоренс лишь крепче сжал ее плечи.

– По-моему, у тебя рефлекс – отвечать «нет» на любое мое предложение. – Он забавно наморщил нос. – В любом случае одну я тебя после того, что случилось, не оставлю. А посему, отчего бы тебе не облегчить жизнь нам обоим и в кои-то веки не послушаться разумных указаний? Один-единственный раз, а?

Что ей оставалось, кроме как безоговорочно капитулировать?

5

– Чувствую себя каким-то экзотическим животным во время публичного кормления в зоопарке, – с блаженным вздохом призналась Розанна.

Лоренс усмехнулся. И усмешка эта словно по волшебству преобразила его суровые черты: холодная отчужденность вмиг исчезла, сменившись подкупающей теплотой.

Таким раскованным и непринужденным Розанна его еще не видела. Лоренс снял галстук и небрежно бросил его на спинку кресла. А сам расположился на полу, прислонившись к стене и держа на коленях очередную тарелку.

По примеру гостя Розанна, вместо того чтобы подать благой пример и усесться, например, за стол, тоже вольготно раскинулась на подушках напротив. Можно, в традициях древних римлян, предпочитавших трапезовать в лежачем положении, что-то есть! Между молодыми людьми стоял поднос, еще недавно доверху нагруженный всяческой снедью, а сейчас изрядно опустевший. И неудивительно, ведь свой заказ Лоренс сделал минут пятнадцать назад!

– Люблю смотреть, как ты ешь. Большинство женщин не умеют отдать должное хорошей кухне. Так, поклюют как птички, и только!

Куда только подевался прежний Лоренс, с его язвительными издевками, снобизмом и высокомерием! Этот просто-таки излучал живое, лукавое обаяние – и ни тени враждебности!

– Да, конечно, а я налетаю на вкусности, как коршун, верно? Вот уж точно захватывающее зрелище! – тяжело вздохнула молодая женщина, глядя на последний оставшийся на тарелке ломтик утиной грудки.

– Ну вот, стоит похвалить – и что же? А это кто доедать будет? – мягко упрекнул Лоренс.

– Знаешь, больше не лезет. Понимаю, что невежливо... но я же просто лопну, – беспомощно развела руками Розанна. – Хочешь, сам доешь. – Затем со смехом насадила аппетитный ломтик на вилку и протянула ему через поднос.

Взгляды молодых людей встретились – и серо-стальные глаза разом посерьезнели, потемнели. Смешинки в них погасли. И за какую-то долю секунды температура в комнате словно повысилась на несколько градусов. Чуткая Розанна не могла не уловить резкой перемены в настроении собеседника и непременно убрала бы вилку, если бы сильные пальцы не легли на ее запястье. Не отрывая взгляда от ее лица, Лоренс поднес трепещущую руку ближе и губами снял с вилки ломтик мяса.

Штормовая волна слепого, неподвластного контролю разума желания накатила на Розанну – и накрыла с головой. Она даже не пыталась сопротивляться. Каждая клеточка ее тела сама собой настроилась на Лоренса – на его голос, на его прикосновение, на еле уловимый запах пряного мужского лосьона, исходящий от его кожи. Вот он перегнулся через поднос – и Розанна почувствовала, как ладони ее повлажнели, а по спине пробежали мурашки.

– Восхитительно, – вкрадчиво произнес Лоренс, не отпуская ее руки.

Затем осторожно извлек из оцепеневших пальцев вилку, отложил в сторону, поднес к губам тонкую кисть и поцеловал в запястье. Розанна словно со стороны услышала блаженный стон, слетевший с ее губ.

Лоренс тут же еще крепче стиснул ее запястье.

– Розанна... – Он судорожно сглотнул, на шее четко обозначились мышцы. – Мне сдается, что ты и я...

Молодая женщина, точно обжегшись, отдернула руку. Что она делает! Еще минута, и...

– Знаешь, Лоренс, я ужасно устала, – сказала она, искусно изображая зевок. – Да и час уже поздний. Не кажется ли тебе, что...

Пропустив намек мимо ушей, он поднялся и с интересом оглядел номер. Ничем особенно выдающимся тот не отличался – типичный люкс дорогого пятизвездочного отеля. Но гость, кажется, задался целью изучить апартаменты во всех подробностях.

– Миленькая спаленка, – одобрительно отметил Лоренс, открывая дверь в соседнюю комнату. – А уж ночная сорочка до чего премиленькая, – с искренним восхищением добавил он, прицельно глядя на кровать.

Вспыхнув до корней волос, Розанна бросилась вперед, схватила с одеяла забытую там ночную рубашку и затолкала под подушку. Выпрямилась, отбросила со лба непослушный локон, подбоченилась.

– Послушай, что это еще за досмотр? И вообще, ты намеки понимаешь? Я же сказала, что устала...

– Я жду, – невозмутимо отозвался Лоренс. – Жду объяснений. – Уходить он, похоже, не собирался.

Молодая женщина пожала плечами.

– С какой стати я должна тебе что-то объяснять?

– А с той, что мой брат потребует у меня подробного отчета о проведенном вместе вечере. И эпизод с твоим полуобмороком ему очень и очень не понравится, – ответил Лоренс. – Потому, прежде всего мне хотелось бы знать доподлинно, что происходит.

При упоминании Бенджамина у молодой женщины похолодело в груди.

– Да никакой страшной тайны тут нет, – деланно рассмеялась она. – У меня закружилась голова... В зале было жарко, возможно оттого, что посетителей набралось много... А может, я слишком много выпила... Ну, то есть, не то чтобы впрямь много, однако, учитывая, что я практически не пью... – на ходу импровизировала Розанна.

– Ни единому слову не верю. – Лоренс воинственно скрестил руки на груди.

Розанна, не дрогнув, выдержала пристальный взгляд серых глаз.

– Послушай, я тебе буду очень признательна, если ты наконец уйдешь. Час поздний, мне завтра с утра работать и работать... У Бенджамина в полдень важное совещание. Мне нужно подготовить необходимые документы.

– Что за идеальная помощница! Сама исполнительность, сама пунктуальность, только о деле и думает! – поддразнил ее Лоренс. – Пожалуй, мне и впрямь не следует тебе докучать. Я позвоню брату и обо всем расспрошу его – так будет лучше всего.

На лице Розанны отразился неподдельный ужас.

– Ты... ты не можешь рассказать Бенджамину о том, что произошло, слышишь! – запротестовала она. – Не можешь, не можешь! – В панике молодая женщина вцепилась Лоренсу в плечи и пару раз основательно его встряхнула, прежде чем осознала, что делает. – Извини, – смущенно пробормотала она, разжимая пальцы и глядя в пол.

– Так почему мне нельзя ничего рассказать Бенджамину?

– Не смей тут сидеть! – в ужасе воскликнула молодая женщина, когда гость вальяжно развалился на ее же кровати.

Последнее ее замечание Лоренс проигнорировал. Это у него здорово получалось!

– Почему мне нельзя рассказать Бенджамину о том, что тебе стало плохо?

Ох уж этот Лоренс Гиллард! Как вцепится в лакомый кусок, так уж намертво... А что, если лакомый кусок – это она, Розанна? Ее руки, шея... разум, воля, душа? Щеки вновь жарко заполыхали огнем. Может, Лоренс прав, может, ей до сих пор плохо, может, она больна? Ведь болезни бывают не только физические, но и душевные!