Текст книги "Легкокрылый мотылек"

Автор книги: Люси Гордон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

Ей хотелось сказать, что он ошибается, но она подавила в себе этот импульс, подарив ему улыбку, которая была рассчитана на то, чтобы вывести его из себя. Пускай это разобьет ей сердце, но без нее ему будет лучше.

– Вижу, что так… – мрачно произнес он. – Что ж, не буду тебя задерживать.

Оставшуюся часть дня Пеппе просуществовала на полуавтомате. Эффективность ее работы была, как всегда, на высоте, улыбка сияла на лице, все в ней отличалось безупречностью.

Наконец настало время вернуться домой, в квартиру, которая теперь казалась ей клеткой. Словно по какому-то сигналу Пеппе начала убираться на своем столе, потом принялась за другие вещи, хотя вокруг и так был порядок. Отныне порядок и безупречная организация станут основой ее жизни. Она полностью сконцентрируется на карьере, станет лучшим адвокатом в своей области и не будет больше пытаться разбить стены, за которыми прячутся ее ночные кошмары. Ее жизнь снова станет безопасной.

Наконец, когда все было убрано, она подошла к коробке с чердака дома на Краймиа-стрит, которая все еще стояла в коридоре. Достав оттуда перчатки и шарф, она обнаружила под ними несколько старых тетрадок. Пеппе узнала почерк Ди. «Но вряд ли это дневники, – подумала она. – Не было у нее тогда столько времени».

И все же это оказались дневники из тех далеких дней, когда Ди работала в больнице и иногда вечером, перед тем как упасть на подушку и заснуть, находила несколько минут, чтобы записать свои мысли. Иногда ее наблюдения были смешными, иногда грустными, иногда ядовитыми, но всегда наполнены чувствами и эмоциями.

Перед Пеппе предстали длинные, полные агонии месяцы, когда Ди безнадежно любила Марка Селлона, потом обручилась с ним, а потом расторгла помолвку, потому что не верила в его любовь. Но он вернулся к ней в госпиталь, уже раненный, после того как его самолет был сбит врагом. И долгие ночи, сидя возле его неподвижного тела, она говорила то, что никогда не сказала бы, будь он в сознании. Пеппе читала:

«Я говорила ему, что верю: где-то глубоко в своем сердце он сможет услышать меня. Сможет почувствовать мою любовь и будет знать, что она останется с ним навсегда».

Пеппе читала до поздней ночи, когда наконец дошла до того места, которое было написано Ди после смерти Марка:

«Я видела, как тебя опустили сегодня в землю. Мне пришлось уйти, оставив тебя там. Но на самом деле я не оставила тебя, потому что ты всегда будешь в моем сердце, до тех пор, пока мы снова не объединимся. И не имеет значения, когда это случится. Времени не существует. Все это только иллюзия…»

Пеппе обхватила руками голову. Вот какой бывает любовь, которой у нее никогда уже не будет!

Аккуратно сложив все обратно, она погасила лампу и легла в постель. Слабый отблеск уличного света падал на плюшевого мишку, сидевшего рядом на столике. Маленькие черные глазки мягко поблескивали в темноте.

– Нет, – сказала ему Пеппе. – Я больше не собираюсь тебя слушать. Когда-то я тебе верила. Когда-то я верила Ди. Она рассказывала о себе и о дедушке, говорила, что когда-нибудь это случится и со мной. А потом я встретила Джека и поверила, что я любима и мне не грозят никакие разочарования. И вот теперь… теперь я не хочу чувствовать себя любимой. Никогда. Ты понимаешь?

Мишка ничего ей не ответил.

Глава 11

Чарли позвонил ей на следующий день. Его голос звенел от возбуждения.

– О, слава тебе за то, что ты сделала для меня, – пропел он в трубку. – Я говорю не о суде.

– Ты видел Ли, – догадалась Пеппе.

– Только что от него, и, похоже, недели через две все устроится. О боже, ты не представляешь, что будет, когда об этом узнает Роско!

– Не торопись говорить ему. И вообще, Чарли, не то-ро-пись.

– Хорошо, мисс Умница. Все так и сделаю. И еще раз – спасибо тебе.

День проходил за днем, а от Роско не было никаких известий. Что, возможно, и к лучшему… Но боль не проходила.

Однообразной вереницей тянулись дни. Пеппе пыталась убедить себя, что ей уже становится легче, хотя по-прежнему вздрагивала от каждого стука в дверь, надеясь увидеть за ней Роско. Но каждый раз это был не он.

До тех пор, пока…

Одного взгляда на его лицо было достаточно, чтобы сказать, что если что-то изменилось, то изменилось не к лучшему.

– Мы должны поговорить, – бросил он с порога, вошел и сразу повернулся к ней: – Я никогда не думал, что ты так далеко зайдешь.

– Не понимаю, о чем ты…

– Господи! Ты разрушила его жизнь, а теперь не понимаешь, о чем я говорю? Я говорю о том, что Чарли ушел из фирмы, пожертвовав своей карьерой ради какой-то призрачной химеры. И это ты направила его на этот путь! Неужели тебе так отчаянно хотелось отомстить?

– Отомстить? – изумленно проговорила она. – С какой стати? Ты не сделал мне ничего плохого. А что, разве Чарли оставил фирму? Этого в нашем плане не было.

– Так, значит, план все же был?

– Да, – кивнула Пеппе, чувствуя, что тоже начинает закипать. – План состоял в том, чтобы помочь Чарли найти свой путь. Чарли – прирожденный импровизатор. А у меня есть друг в шоу-бизнесе, Ли Рентон, который устраивает телешоу, где принимают участие новички и любители. Я порекомендовала ему Чарли.

– Что ты ему посулила? Полунищее существование?

– А вдруг он станет звездой? Это уж как получится…

– Как получится?! Значит, вот как ты смотришь на жизнь! Полагаешься на случай?

– А что предлагаешь ты? Безопасный путь не всегда приводит в безопасное место. Мы это оба знаем, не правда ли? Но если ты сам выбираешь свой путь, то риск может быть оправдан. Но быть брокером – это не выбор Чарли. Это твой выбор!

Роско нервно зашагал по комнате.

– Чарли уволился? Он сделал это сам или ты заставил его уйти? – спросила она.

Он бросил на нее гневный взгляд:

– Я хотел, чтобы Чарли посещал курсы. Во-первых, он больше бы узнал о нашей работе, а во-вторых, получил бы еще одну квалификацию. Он отказался, поскольку это означало, что ему пришлось бы пропустить это чертово шоу! Я сказал, что ему нужно сделать выбор.

– Скажи мне, что я этого не слышала, – пробормотала она. – Ты заставил его сделать выбор и удивляешься, что он выбрал свободу?

– Это ты его склонила к такому выбору!

– Нет, я только помогла ему сделать то, что он сам хотел сделать.

– За моей спиной. Ты ведь наверняка посоветовала ему ничего не говорить мне, верно?

– Не говорить раньше времени, на тот случай, если ты надумаешь вмешаться.

– Вмешаться? Я его брат!

– Да, брат, а не тюремщик! «Делай по-моему или выметайся» – так ты формулировал свою позицию? Если бы ты подошел к этому с умом, то оставил бы для него дверь открытой, на случай, если бы его новая карьера не заладилась. Но ты захлопнул за ним дверь. Разве так поступает умный человек?

Она тут же пожалела о своих словах – его лицо изменилось. Злость куда-то исчезла, уступив место усталой горечи.

– Ты права, – медленно проговорил он. – Я дурак. И всегда им был. Я доверял людям, которым не стоило доверять. – Он невесело усмехнулся. – И чему меня это научило? Да ничему! Ну не дурак ли я после этого?

Роско говорил теперь не о Чарли. Она помнила, как откровенен он был с ней в ту ночь, рассказывая о своем отце, о невесте, об одиночестве… Он открылся ей, как никому другому, а она… она отвергла его.

И все-таки изменить она ничего не может. Пеппе боялась, что он раскроет свои объятия, предлагая ей сочувствие и утешение. В его объятиях она расслабится, и это снова вызовет потребность в его любви. А потом… потом она разрушит ему жизнь.

Нет! Она должна любым способом защитить Роско.

– Пойми, Роско, для тебя я отрава, без меня тебе будет лучше.

– Только избавь меня от этого пафоса! Призналась бы честно, что я просто еще один скальп в твоей коллекции…

– Нет!

– Да неужели, черт возьми?! Ты достигла победы, и я стал больше не нужен. Поздравляю! Спиливать мертвые деревья – полезное дело, хотя даже такой бессердечный робот, как я, подумал бы дважды, прежде чем применить этот метод к людям.

– Не называй себя бессердечным роботом! И я никогда так не говорила и никогда так не думала.

– Лжешь! Чарли наверняка сказал тебе, что я помешан на контроле. Возможно, так оно и есть. Но не я один помешан на этом. Да, я тянул Чарли за веревочки, но то же самое делала и ты. Разница только в том, что я делал это открыто, а не за чьей-то спиной.

Пеппе была слишком ошеломлена, чтобы что-то ответить. Роско повернулся и пошел к двери.

– Не забудь прислать счет, – сказал он и хлопнул дверью.

Утром позвонил Чарли.

– Мама устраивает ужин и хочет, чтобы ты пришла. Ведь это же твоя заслуга. Надо сказать, ее очень порадовал мой выбор. Роско, конечно, этого понять не может.

– Значит, его это не порадовало…

– Честно говоря, мы с ним почти не видимся. Кстати, на вечере его тоже не будет… В общем, я скажу маме, что ты придешь.

– Чарли…

Но он уже повесил трубку. Да, Роско не единственный в их семье, кто любит обрывать разговор.

Этот день начался с очередной неприятности с машиной. Пеппе пришлось смириться с неизбежным и бросить свое несчастное авто на дороге. Она взяла такси до дома Хэверингов, празднично сияющего всеми окнами. У входа в окружении гостей ее встречала Анжела.

– Роско сегодня не будет, – сказала она. – Он терпеть не может развлекательные программы, да и вообще ему не по душе… эта затея.

– А что вы об этом думаете? – спросила Пеппе.

– Этого хочет Чарли. И кроме того, – Анжела понизила голос, – он всегда любил рисковать, а теперь, если он попадет в какую-нибудь историю, ну… в общем, это уже не будет иметь такого уж большого значения, верно?

Внешность обманчива. Под мягкими светлыми кудряшками у Анжелы оказались весьма здравые мозги.

После ужина все собрались перед телевизионным экраном. Зазвучала вступительная музыка, появился ведущий:

«Добрый вечер, дорогие друзья! В нашей программе вы, зрители, отдаете свои голоса победителям, а неудачники уходят со сцены. Участниками сегодняшнего шоу являются…»

Как только Чарли начал свое выступление, все уже знали, что победа будет за ним. Ни один из других семи конкурсантов не шел ни в какое сравнение с Чарли. Даже Пеппе, которая знала, скольких усилий стоило Ли устроить Чарли в это шоу, была под впечатлением.

«А сейчас, друзья, время выбрать победителя! – провозгласил ведущий. – Вот их телефонные номера».

Когда на экране появился номер Чарли, все тут же схватились за свои телефоны, чтобы отправить сообщения и отдать свои голоса.

– И сколько нам теперь придется ждать? – спросила Анжела.

– Примерно полчаса, – ответила Пеппе. – Но Ли говорит, что здесь и вопроса быть не может. Он уверен, что Чарли победит и попадет в следующий тур. Но даже если этого не случится, уже есть агент, который им заинтересовался.

Наконец настало время снова собраться вокруг экрана, чтобы узнать победителя. Когда было объявлено имя Чарли, комната взорвалась громом аплодисментов. И вот уже снова он появился на экране, с триумфом повторяя свой номер. Его лицо сияло от восторга, аплодисменты становились все громче, ставки росли…

Когда программа закончилась, гости начали расходиться. После шумного веселья дом казался опустевшим.

Анжела налила Пеппе бокал шампанского.

– Вы так добры, что смогли остаться, – сказала она. – Я знаю, теперь многое изменится, но я к этому готова. – И тоном соучастницы произнесла: – Должна признаться, что я надеялась, что вы и Чарли… Но потом он сказал, что вы для него все равно что старшая сестра. Я бы с удовольствием приняла вас в нашу семью. – Неожиданно ей в голову пришла другая мысль: – А вы не думаете, что у вас… могло бы что-то получиться с Роско?

– С Роско?..

– Я знаю, что слишком многого прошу, но кто знает? Вы могли бы сделать его более человечным.

– Анжела, пожалуйста… Нет ничего более невероятного, чтобы я и Роско… В общем, не стоит даже говорить об этом.

– Наверное, я слишком эгоистична. Мне всегда хотелось иметь дочь, с мужчиной ведь никогда так не поговоришь, как с женщиной. А когда умер Уильям, мне вообще не с кем стало разговаривать. Чарли был тогда совсем ребенком, а Роско… Роско всегда интересовался только тем, как заработать побольше денег. Часть из них он, конечно, отдает…

– Отдает?

– Благотворительным организациям, больницам… Чеки Роско подписывает с легкостью. Но вот поддержать эмоционально, приласкать больного ребенка – для него проблема.

– Но, возможно, это и есть его способ выразить свои чувства? – задумчиво проговорила Пеппе. – Приласкать больного ребенка – это, конечно, красиво и благородно. Но если ребенок умирает от отсутствия нужных лекарств, то человек, подписывающий чеки, на которые можно купить лекарства, поступает более благородно. Во всяком случае, я уверена, что так сказала бы мать этого ребенка.

Анжела внимательно посмотрела на нее:

– Вы говорите как Роско.

– И он прав, – твердо сказала Пеппе. Ей было приятно, что она могла защитить Роско в его отсутствие. Только когда он был рядом, ее охватывало странное беспокойство. – Вы когда-нибудь пробовали говорить с ним? – спросила она Анжелу. – Мне кажется, вы могли бы найти у него гораздо больше сочувствия, чем думаете.

– Вы так считаете? Неужели ваши глаза смогли увидеть то, чего не увидел весь мир?

Это было так близко к правде, что Пеппе на мгновение потеряла дар речи. Но потом сказала:

– Кто знает? Может, он сам старается делать все, чтобы не позволить никому увидеть, какой он на самом деле. Хотя ему самому часто бывает страшно.

– Мне трудно простить ему смерть Уильяма. Если бы Роско больше помогал отцу…

– Но ведь тогда он был слишком молод! Ему было столько, сколько сейчас Чарли. Могли бы вы обвинить Чарли в чем-то подобном?

– Нет. Конечно нет, но… – Анжела остановилась на полуслове, как если бы только сейчас что-то поняла. – Но дело в том, что Роско всегда казался другим.

– Казался – это просто слово. Он был молод, только начинал осваивать новое дело, где многое было для него неясно. А потом умер его отец… Возможно, он и сам чувствовал себя виноватым, а когда узнал, что и вы обвиняете его…

– Я никогда этого не говорила вслух! – быстро сказала Анжела. – Но может, говорить и не обязательно?..

– Не обязательно. И он тоже молчал. Поэтому вы и потеряли друг друга.

Анжела опустила голову и задумалась. Наконец Пеппе отважилась спросить:

– Ваш муж был похож на него?

– О нет. Уильям был очень общителен, у него была открытая натура. Он рассказывал мне все – абсолютно все. Наш брак был очень счастливым.

Пеппе подошла и, сев рядом с Анжелой, обняла ее за плечи.

– Вы помните его как доброго человека, который любил вас, – сказала она мягко. – Это все, что имеет значение, – все эти прекрасные годы, что вы прожили вместе, даря друг другу свою любовь…

– Да, да… Нет! – Голос Анжелы сорвался, слова перешли в рыдания. – Нет… он оставил меня, – рыдала она. – Он жил своей жизнью… хотя знал, что я люблю его… Он ушел от меня потому, что ему так захотелось… Ему и дела до меня не было!

– Это неправда, – сказала Пеппе, сжимая ее руки. – Ваш муж никогда не переставал любить вас. Просто он был в отчаянии. В его голове все так перемешалось, что он не сознавал, что делал. Это был другой человек, который выбрал себе другую жизнь, а не тот, которого вы знали. Ваш муж не отвергал вас.

– Вы действительно… так думаете?

– Да. Вероятно, он был болен, и болезнь заставила его сделать это. А не его сердце. Он никогда не отвергал вас, и я знаю, что где бы он сейчас ни был, он хотел бы, чтобы вы поняли это. И пока вы это не поймете, он не найдет себе покоя. Вы ведь любите его?

– О да… Да!

– Тогда сделайте это для него. Поговорите с ним в своем сердце и скажите, что прощаете его, потому что знаете, что он не хотел этого. Скажите ему…

Неожиданно рядом с ней оказалась Ди, подсказывая слова из своего дневника, слова, что она говорила мужчине, которого любила, не зная, слышит ли он ее.

– Скажите ему… Скажите ему…

Анжела изумленно смотрела на нее:

– Так что я должна сказать ему?

– Что он по-прежнему с вами, в вашем сердце, как и вы в его, до тех пор, пока однажды вы не объединитесь навсегда.

– И он не отвергнет меня? После стольких лет?

– Это совсем недолго. К тому же времени не существует. Это только иллюзия.

– Да, да, – медленно проговорила Анжела. – Кажется, я понимаю…

Она обняла Пеппе, все еще вздрагивая, но уже не плача.

Звук возле двери заставил Пеппе поднять голову.

На пороге стоял Роско и с изумлением смотрел на представшую перед ним сцену – его мать с выражением радости на лице и Пеппе, обнимающая ее за плечи.

«Это то, что он пытался сделать для матери, но так и не смог, – подумала Пеппе. – Теперь он меня возненавидит».

Она тихо шепнула Анжеле:

– Здесь Роско.

– Почему ты плачешь, мама?

– Все в порядке. Пеппе заставила меня на многие вещи посмотреть с другой стороны. Она мне рассказала…

– Я слышал, – тихо сказал Роско, доставая платок и вытирая слезы с ее лица. – Не плачь, мама. Ведь теперь не о чем плакать, верно?

– Да, верно. Все хорошо. Чарли победил и будет участвовать в следующем конкурсе. Не успеем оглянуться, как он станет богат и знаменит.

Зазвонил телефон, и Анжела взяла трубку:

– Чарли, дорогой, мы как раз говорили о тебе…

Пеппе сделала шаг в сторону. Ей нужно скорее уйти отсюда!

Она почувствовала, как пальцы Роско сжали ее запястье, он потянул ее за колонну, уводя из поля зрения Анжелы.

– Чем я могу отблагодарить тебя? – тихо спросил он. – Я уже потерял надежду, что когда-нибудь увижу ее такой счастливой… – Он поднес к губам ее руку и поцеловал.

– И тебе не досадно, что это была именно я?

– Если ты имеешь в виду, что мне самому бы хотелось принести радость и покой моей матери, то да, мне досадно. Но раз другой человек сумел сделать столь бесценный подарок, то только это имеет значение.

– Спасибо, – тихо сказала она. – Думаю, что теперь мы можем расстаться друзьями.

– Расстаться? Мы собираемся расстаться?

– Мы уже расстались, Роско. Ты это знаешь.

– Только потому, что мы наговорили друг другу кучу всяких гадостей? Ты притворилась этакой бессердечной шалавой, а я притворился, что поверил тебе. Мы можем переступить через это, если захотим.

Словно вихрь закружил ее. Радость от его любви, горечь от неминуемой разлуки, страх, что нервы могут не выдержать. Она должна была оставить его, но теперь эта мысль наполняла ее ужасом.

– Уверен, что ты готова попробовать снова, – сказал он. – Одно то, что ты пришла сюда…

– Чарли говорил, что тебя здесь не будет.

– Он так сказал? Быть этого не может! Он знал, что я приду.

– Может, я не так поняла, – пробормотала она. – Но все равно теперь уже поздно.

– Как это может быть поздно, если мы любим друг друга?

Пеппе услышала, как Анжела положила трубку.

– Мне нужно идти, – сказала она.

– Я что-то не заметил твоей машины.

– Похоже, на этот раз она сломалась окончательно.

– Тогда я тебя отвезу. И не вздумай спорить!

Глава 12

Подходя к машине, они заметили маячившую возле нее темную фигуру, наполовину скрытую плотной завесой падающего снега. У Пеппе перехватило дыхание.

– Это Фэнтон, – шепнула она Роско. – Тот, кого ты уволил. Может, он что-то сделал с твоей машиной…

– Что вы здесь делаете в такую погоду? – раздраженно спросил Роско. – Вы что, хотите схватить пневмонию?

Фэнтон приблизился. Его фигура обрела более четкие контуры.

– Я тут недавно. Я только хотел поблагодарить вас. Я наконец понял, кто дал мне работу.

– Я лишь сказал, что дело вы свое знаете, – грубовато буркнул Роско.

– И за бумаги, что вы подписали… Ну те, насчет долгов…

– Это только гарантии. Долги вам все равно придется платить самому.

– Но зато теперь у меня есть время, – улыбнулся Фэнтон. – Вот за это все я и пришел вас поблагодарить.

– Хорошо. Ну а теперь возвращайтесь домой, пока и в самом деле не простудились… А где ваша машина?

– Я ее продал.

– Ну тогда давайте я вас подброшу.

Поблагодарив, Фэнтон устроился на заднем сиденье.

Всю дорогу Пеппе пыталась разобраться в своих путающихся мыслях.

«Почему, – думала она, – Роско так непостоянен? Почему он и пяти минут не может остаться одним и тем же человеком?»

Жена Фэнтона и его трое детей сгрудились возле окна, беспокойно поглядывая на улицу. Увидев, как их муж и отец вылезает из машины, все с радостными криками бросились ему навстречу. Какое-то время Роско молча смотрел на эту семейную сцену, затем нажал на газ и уехал.

– Просто не могу поверить, что ты сам нашел ему работу.

– Что мне еще оставалось делать? Ты видела его семью. По правде говоря, это не такая уж замечательная работа – вести финансовые дела нескольких магазинчиков.

– И тебе не пришлось объяснять владельцам, почему ты его уволил?

– Они мои партнеры.

– Ага. Значит, ты потянул за веревочки.

Он улыбнулся.

– И поручился за его долги?

– Поручился, но не оплатил. А теперь, может, оставим эту тему?

– У меня все это просто не укладывается в голове. Никому не узнать о тебе всей правды.

– Ну а чего ты еще ожидала, обрушив на меня свои обвинения тогда в офисе?

– Я и не думала, что ты будешь обращать внимание на каждое мое слово. К тому же у меня есть подозрение, что ты бы в любом случае это сделал. Скрудж снаружи, Санта-Клаус внутри. – Пеппе посмотрела в окно. – Похоже… мы куда-то не туда едем.

– Мне пришлось сделать крюк. В это время возле Трафальгарской площади пробки.

– Ах да… Там поставили гигантскую елку, которую нам каждый год присылают из Норвегии.

– Давай посмотрим? – предложил Роско, останавливаясь возле тротуара.

Он взял ее за руку и потянул туда, где огромная елка вздымалась в ночное небо, украшенная сотнями огней. Многочисленные лампочки отбрасывали разноцветные блики на дома вокруг площади, откуда-то доносился хор голосов, распевающих рождественские песенки.

– Смотри, как здорово! – воскликнул Роско.

Не получив никакого ответа, он повернулся, чтобы посмотреть на Пеппе. Ее глаза были закрыты, лицо было мокрое – то ли от снега, то ли от слез – в обрамлении уныло поникших золотистых прядей.

– Пеппе… Милая, что с тобой? Скажи, ради бога…

Он мягко встряхнул ее за плечи и, не увидев никакой реакции, притянул к себе и начал целовать с отчаянием человека, спасающего чью-то жизнь.

– Пеппе… – шептал он. – Ты где?

– Не знаю… Но я не могу оттуда выбраться. Я в ловушке, и… это навсегда.

– Нет, ты можешь. Я помогу тебе.

Он целовал ее снова и снова, пока она не ответила на его поцелуи, пытаясь найти в этом спасение от терзающего ее страха. Но даже тогда она знала, что выхода нет.

В следующее мгновение, оттолкнув его, Пеппе бросилась прочь, тут же исчезнув в темной толпе. Потеряв ее из виду, Роско растерянно озирался вокруг. Ее не было нигде, она словно растаяла в тонком воздухе, ушла навеки, на радость его торжествующим демонам. Но потом Роско заметил в конце улицы одинокую быстро движущуюся фигурку и бросился за ней, не давая исчезнуть снова.

– Нет… – Задыхаясь, он схватил ее за рукав. – Мы не можем так все оставить… Это слишком важно… Давай вернемся назад!

– Только не туда. – Пеппе мотнула головой в сторону, где виднелись огни Трафальгарской площади. – Терпеть этого не могу.

– Чего? Почему?

– Рождество. У меня на него аллергия.

– Тогда поедем домой.

В квартире Роско прошел в ванную комнату, взял полотенце и начал вытирать ее намокшие от снега волосы, разбирая их на отдельные пряди. Он вспомнил тот день, когда впервые увидел Пеппе с распущенными волосами, во всей ее молодой, сияющей красоте…

Вот только сейчас в ней не было ничего сияющего. Глядя на ее бледное, измученное лицо в обрамлении уныло висящих прядей, Роско вдруг увидел, как она будет выглядеть в старости.

Еще никогда он не любил ее так.

– Просто не могу поверить, – покачал он головой, – что вот так, без повода, все вдруг пошло наперекосяк.

– Может, для тебя и без повода. Но для меня повод был.

– Но ведь все было так хорошо! Наши сердца были открыты, мы могли доверять друг другу. Я думал, это прекрасно. Я ошибся?

– Нет, не ошибся. Это действительно было прекрасно. И это-то меня и испугало. Когда-то так уже было… И доверие, и надежды на будущее. Теперь я знаю, что это ничего не значит. У меня уже были такие чувства к Джеку, и закончилось все это катастрофой… Я так любила его. Я готова была отдать ему все, что имела, все, чем я была, все, чем я могла бы стать… – Пеппе встала и начала ходить по комнате. – После той ночи, что мы провели с тобой, я проснулась, чувствуя необъяснимый страх. Все было так хорошо, но меня не отпускало какое-то странное ощущение надвигающейся пустоты. Я попыталась подавить его и, возможно, справилась бы с этим, но… тут ты включил радио. И сразу же меня словно отбросило назад, к Джеку. Приближалось Рождество, и наша свадьба была назначена на Новый год. В церкви уже была заказана служба, в отеле забронирован банкетный зал, начали прибывать подарки… Я забежала к нему домой – я была так глупа, что не почувствовала, что что-то не так. Я видела, что в последнее время он стал рассеян, но думала, что, возможно, он готовит мне какой-то сюрприз… – Она помолчала, а потом продолжила: – На улице перед его домом собрался небольшой хор. Они начали как раз этот куплет: «Новый день, новая жизнь, новые надежды…» И это, казалось, так к нам подходило, что я тоже начала напевать эти слова. Джек открыл дверь. Он выглядел смущенным. Я никогда не забуду его взгляд. У меня с собой была веточка омелы, – глухим голосом рассказывала Пеппе, – я держала ее за спиной, желая сделать сюрприз. Когда я решила, что настал подходящий момент, я подняла ее вверх и сказала: «Ну а теперь ты должен поцеловать меня». И он вдруг сказал, что никогда больше этого не сделает. Что между нами все кончено. Он женится на другой. Я просто стояла там, пытаясь осознать его слова, и все это время с улицы доносилась та самая рождественская песенка. С тех пор я не могла спокойно слушать ее, но… я и не подозревала, насколько далеко все это зашло.

– Одна только песенка…

– Но именно эта песенка словно вобрала в себя все, что случилось тогда. И тот факт, что мы были так счастливы, начал казаться угрозой. Я стала бояться счастья. Я не могу позволить себе быть счастливой, потому что не смогу пережить, когда все это закончится…

– Ты думаешь, у нас это тоже кончится? Ты не веришь, что я могу быть верен тебе? Как мне доказать это?

– Никак. Это моя проблема, а не твоя. После Джека я на всем этом поставила крест. Вот поэтому я и веду такую жизнь. Пусть люди думают, что я бессердечная интриганка, которой плевать на настоящие чувства. Иногда меня это злит, но зато я остаюсь в безопасности, а это мне нужно больше всего.

– Больше всего? – медленно проговорил Роско. – Больше всего, что могло бы быть у нас? Больше нашей любви, которую мы могли бы разделять долгие годы, больше наших детей, наших внуков?

– Не надо, – прошептала Пеппе. – Пожалуйста, не надо…

Он подошел ближе и остановился, не касаясь ее, но давая ей почувствовать свое дыхание.

– Нет, я не остановлюсь, – прошептал Роско. – Я не остановлюсь, потому что хочу быть уверенным, что ты запомнишь меня. Я не позволю тебе вот так взять и закрыться от меня, как если бы наша любовь ничего не значила. Думаешь, я так легко позволю тебе уйти? Нет. Я сделаю все, чтобы ты запомнила меня, запомнила каждый момент нашей близости. – Он обхватил ладонью затылок Пеппе и прижался к ее губам. – Почувствуй меня… Запомни меня… Я всегда буду здесь… Ты никогда не сможешь забыть меня…

– Да… да… – шептала она.

– Скажи, что ты любишь меня.

– Я люблю тебя…

– Скажи, что ты только моя.

– Я твоя, Роско… Только твоя… Но, пожалуйста, забудь меня…

– Ни за что! Когда я выйду из этой комнаты, я все равно буду с тобой. Когда ты проснешься завтра утром, я буду с тобой. Когда ты вечером будешь ложиться спать, я буду с тобой. Когда ты будешь мечтать о любви и захочешь почувствовать на своем теле руки, ласкающие тебя, это будут мои руки. Я никогда не откажусь от тебя. Никогда.

Его поцелуй становился все жарче. Она смогла почувствовать все его страстное желание, прежде чем его губы снова смягчились, оставив только ощущение нежности. Не отводя от нее глаз, Роско отпустил ее и отступил к двери.

– Прости меня… – прошептала она. – Прости…

Раздался стук в дверь – это был Чарли, одетый в теплое верблюжье пальто.

– Ух, ну и морозище! – бормотал он, мотая головой, чтобы стряхнуть с волос снег. – Я забежал, чтобы сказать тебе это лично: если даже я не выйду победителем, мой агент уже обеспечил мне занятость по меньшей мере на год. Так что, можно считать, я уже встал на рельсы. – С победным криком он выбросил вверх руку.

– А как там Джиневра? – спросила Пеппе. – Рада за тебя?

– Не знаю. Мы с ней не перезваниваемся. Я получил от нее эсэмэску… В общем, она пожелала мне удачи и просила больше не звонить.

– Ну а ты что?

– Да ничего. Я тут встретил девушку… Ну… одним словом…

– Ладно, развлекайся, – улыбнулась Пеппе. – Ну а как Роско? Смирился с изменениями в твоей жизни?

– Не знаю. Мы с ним почти не видимся. С тех пор как из слияния с Вэнленом ничего не вышло, он целыми днями сидит в офисе.

– Так слияния не будет?

– Нет. Я не знаю, что уж там случилось, но я слышал, был большой скандал. Вэнлен хотел слияния, Роско все откладывал. Вэнлен стал угрожать, Роско на угрозы не поддался. В конце концов Вэнлен просто хлопнул дверью… – Чарли вдруг замолчал. – Вообще-то эти новости уже устарели. Вы что, разве так давно не виделись?

– Последний раз я с ним столкнулась в вашем доме, в тот день, когда было шоу, да и то только потому, что ты сказал, что его там не будет.

Чарли сделал большие глаза:

– Я так сказал? Что-то не помню.

– Брось притворяться! Ты обещал, что мы с ним там не встретимся. Но Роско сказал, что ты знал, что он будет. Как же так вышло, Чарли?

– Ну… в общем…

– Ты ведь специально это подстроил, верно?

– Кто? Я? – Его изумление было таким искренним, что в него трудно было не поверить. – Как ты только можешь так обо мне думать?! Ну ладно, ладно, это я устроил.

– Ты что, решил изобразить из себя Купидона?

– А почему бы нет? Мне нужна старшая сестра. Кроме того, совсем неплохо иметь в семье дипломированного юриста. Ведь могут быть случаи, когда… Ну, в общем, сама понимаешь.

– О да. Понимаю…

Лицо Чарли стало серьезным.

– Но на самом деле, это не настоящая причина, Пеппе. Мы оба, я и мама, хотим видеть тебя в нашей семье, потому что ты могла бы сделать Роско… более человечным, что ли. Ну а сегодня я просто хотел тебя увидеть и еще раз за все поблагодарить.

Он чмокнул ее в щеку и ушел, оборвав тоненькую ниточку ее связи с Роско.

Роско не звонил и не появлялся. А потом Пеппе получила от него письмо:

«У меня вчера был долгий разговор с мамой. Мы оба в равной мере были удивлены, что такое вообще возможно, но стоило нам начать, дальше уже стало легче. Она рассказала, что она чувствовала, и попросила прощения за то, что неверно обо мне судила. Я сказал, что здесь нечего прощать. Без тебя, конечно, ничего бы этого не было. Ты в любой момент можешь попросить меня обо всем, что тебе будет нужно, и это будет твоим. Так же как и я.