Текст книги "Легкокрылый мотылек"

Автор книги: Люси Гордон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

Глава 7

Пеппе сказала правду насчет вечера. Их клиент устраивал большой прием по поводу получения единоличного права на владение фирмой, занимающейся разработкой компьютерных программ. Он выделил несколько приглашений и их конторе, чей вклад оказался ключевым. На вечер собиралась пойти небольшая группа, включая Дэвида и Пеппе.

– Оденься как следует, – сказал ей Дэвид. – Пусть у них глаза на лоб вылезут. Это полезно для нашего дела.

Пеппе рассмеялась, но сделала как он сказал. Она надела белое платье из струящегося тонкого шелка, соединяющего в себе элегантность и шик. Прием был назначен в одном дорогом лондонском отеле. Гости прибывали к центральному входу в плавно скользящих лимузинах, поднимались по широкой мраморной лестнице, где их уже встречал улыбающийся хозяин.

Пеппе начала прогуливаться по залам – в руке бокал с шампанским, на лице чарующая улыбка, – то, чего ждал от нее Дэвид. Похоже, здесь собрались все сливки финансового мира Лондона. Поэтому для нее не было неожиданностью, когда ее взгляд упал на Роско.

– Добрый вечер, мисс Дженсон.

– Добрый вечер, мистер Хэверинг.

– Полагаю, мне не стоит удивляться, встретив вас здесь, – заметил он, невольно повторив мелькнувшую у нее перед этим мысль. – На таких вот приемах вы и можете показать себя во всем своем блеске.

– Я здесь по делу, – заявила Пеппе. – Помогаю нашей фирме завязывать новые контакты – на это рассчитывает мой босс. Так что извините, мне нужно работать.

– Подождите. – Его рука остановила ее. – Вы на меня сердитесь? Почему вы убегаете?

– Потому что, как уже сказала, я здесь по делу.

– Нет, скажите мне настоящую причину. В ваших глазах я вижу холодность и враждебность. Чем я обидел вас?

– Ничем.

– Ложь. Скажите мне правду.

– Вы не обидели меня. Но я не могу сказать, что вы мне очень симпатичны.

– Из-за Чарли?

– Нет. Из-за… многих вещей.

– Назовите хоть одну.

– Прекратите допрашивать меня! Я не на скамье подсудимых.

– О нет. Конечно. Обычно на скамье подсудимых ваши жертвы, которых вы прессуете своими вопросами. Значит, сервировать стол вы можете, а есть не можете?

– Да как вы смеете?!

– Скажите мне, чем я вас рассердил?

Пеппе стиснула зубы, удивляясь, как она вообще могла испытывать к Роско хоть какую-то симпатию.

– Ладно, – сказала она. – Фэнтон.

– Кто?!

– А вы уже и забыли о нем? Быстро. Это тот несчастный, что влетел к вам сегодня в офис.

– Тот «несчастный»…

– Да-да, знаю. Внутренние продажи – это зло. Но ведь он не единственный, кто плавал слишком близко к берегу, верно? Я знаю еще кое-кого, чья активность угрожала подпортить доброе имя фирмы, так же как и ваше имя. Но тот не был уволен. Он был взят под защиту. Вы даже наняли адвоката, чтобы не дать ему совсем сбиться с курса.

– Он мой брат…

– А у Фэнтона – жена и дети! Возможно, он и не заслуживает больше положения человека, которому можно доверять, но вы, не колеблясь, выбросили его на улицу.

Пеппе ждала, что ей ответит Роско, но он молча смотрел на нее. Смотрел, словно впервые ее увидел.

– Все правильно, – продолжала она. – Я слабая, сентиментальная женщина, которая не осознает суровой реальности и сует свой нос в то, что ее не касается. Я избавила вас от труда сказать это.

– Уж кем-кем, а слабой и сентиментальной я бы вас не назвал, – наконец произнес Роско. Казалось, он был чем-то озадачен.

– Ладно. Прошу прощения. В конце концов, вы меня наняли, поэтому у меня нет права на вас так налетать.

Его голос прозвучал неожиданно мягко:

– Вы можете говорить все что хотите.

– Не будем терять времени. Нам обоим нужны новые контакты.

Блеснув на прощание ослепительной улыбкой, она повернулась к нему спиной и тут же включилась в работу – улыбаясь, назначая встречи, обещая перезвонить. Это был продуктивный вечер, и через пару часов Пеппе уже обладала приличным количеством новых связей.

Наконец она оказалась около небольшой группы, образовавшейся вокруг новоиспеченного хозяина фирмы, празднующего свой триумф. Он был оживлен и сыпал остротами. Роско, стоя неподалеку, не слушал и лишь время от времени присоединялся к вежливому смеху, продолжая искать глазами тот объект, что весь вечер занимал его мысли. Наконец он увидел его.

– Это был замечательный вечер, – говорил управляющий. – На самом деле мне хотелось бы организовать его на пару недель позже, чтобы одновременно отпраздновать и Рождество, но у многих этот день оказался уже занят.

– Какая жалость, – сказала какая-то женщина.

Ее слова тут же подхватил целый хор голосов.

Не было в этом хоре только голоса Пеппе. Под превосходно наложенным макияжем ее лицо вдруг побледнело. Она на секунду закрыла глаза, словно затем, чтобы прийти в себя.

Роско вспомнил слова Дэвида: «Чем ближе Рождество, тем больше она наваливает на себя работы». Странная мысль пришла ему в голову. Пеппе была молодой, красивой, очаровательной – пожалуй, самой очаровательной из всех женщин, кого он встречал. Почему она одна? Ни один мужчина не претендовал на нее, и она ни на кого не претендовала. Ощущение ее обособленности было таким сильным, что в какой-то момент ему показалось, что все исчезли, оставив ее одну в пустом гулком зале.

Или в пустом гулком мире.

«Что за глупые мысли», – подумал он.

Он двинулся было в ее сторону, но тут кто-то окликнул его, и когда ему, наконец, удалось освободиться, Пеппе уже исчезла.

Над входом в отель был балкон с декоративными каменными изваяниями, увитый вечнозеленым плющом. Пеппе вышла туда, желая хоть на несколько минут отдохнуть от душной атмосферы, пропитанной деньгами, соблазнами и интригами. Но на балконе было слишком холодно, и через пару минут она решила вернуться.

Возле дверей какой-то мужчина преградил ей путь.

– Добрый вечер, – сказал он.

Через мгновение она вспомнила. Это был тот самый «большой кит», с которым Роско собирался объединиться, чтобы стать еще более могущественным и влиятельным.

– Мистер Вэнлен? Мне кажется, мы с вами встречались в офисе мистера Хэверинга.

– Можно, конечно, сказать и так. Но это скорее выглядело, как если бы вы мне себя сами представили. И надо сказать, там было что представлять. Вы хотели свести меня с ума? Вам это удалось.

– Уверяю вас, у меня вовсе не было такой цели!

– Ох, избавьте меня от этих современных штучек! Вы шли сюда, зная, что я за вами последую.

– Я даже не знала, что вы сегодня здесь…

– Я наблюдал за вами весь вечер – не притворяйтесь, что вы этого не заметили. Ну а теперь к делу. Мы будем вместе столько, сколько я посчитаю нужным. И уверен, вы оцените мою щедрость.

– Вы ошиблись, – сказала она холодно. – Вы не интересуете меня. Ни с какой стороны.

Судя по самоуверенной улыбке, мистер Вэнлен интерпретировал это по-своему.

– Возможно, я высказался несколько неопределенно, – сказал он. – Может быть, так будет более наглядно. – Он достал из кармана плоскую черную коробочку и открыл ее – внутри лежал великолепный бриллиантовый кулон. – И это только начало.

Она смерила его презрительным взглядом:

– Вы полагали, что это должно произвести на меня впечатление? Но я уже сказала, что не заинтересована. Неужели вам это так трудно понять?

– Бросьте! Вы женщина из этого мира. Привыкли к богатым мужчинам, наделенным властью. За это вы их и цените, правда?

– Если только они интересны. Но не все богатые мужчины интересны. Некоторые из них ужасно скучны.

– Разве могут быть скучными деньги? – удивился Вэнлен. – Так же как и власть. – Он ткнул через плечо пальцем. – Вон там самые богатые люди Лондона. И среди них нет ни одного, кто оказался бы мне не по зубам. Спросите хотя бы Хэверинга. Он собирал обо мне информацию и узнал кое-какие вещи, которые заставили его удивиться.

– Он собирал о вас информацию? Вы сказали это так, будто вы этим гордитесь.

Вэнлен пожал плечами:

– Ничего другого я от него и не ожидал в преддверии нашего слияния. Думаете, я сидел сложа руки? Я тоже собрал о нем информацию и тоже был удивлен. Это все в порядке вещей.

«Он прав, – подумала Пеппе. – Такой уровень всеобщего недоверия считается нормой в финансовом мире, где обитает Роско». Но это все-таки заставило ее поежиться.

– Я знаю и о вас кое-что, – продолжал Вэнлен. – Вам нравится играть на большом поле. Никакого постоянного любовника, что могло бы осложнить ситуацию. Я уверен, мы поймем друг друга. – Его рука обвилась вокруг ее плеч.

Пеппе отстранилась:

– Единственное, чего вы, похоже, не понимаете, – это слово «нет»! Но я все равно буду его повторять столько, сколько потребуется.

– Но вы же на самом деле так не думаете, – усмехнулся Вэнлен. – И чтобы скрепить наше соглашение, один маленький поцелуй.

Пеппе не успела его остановить. Он притянул ее к себе и поцеловал в губы. Упершись ему руками в грудь, она с силой его оттолкнула:

– Попробуете еще раз это сделать, получите от меня так, что влетите прямо в следующую неделю!

Что могло быть дальше, она так и не узнала. Рядом с ними раздалось покашливание, а затем Пеппе услышала голос Роско:

– Я за тобой, Вэнлен. Тут затевается одно большое дело, и все требуют тебя.

– Иду, – мгновенно отреагировал Вэнлен и тут же исчез, даже не взглянув на Пеппе.

– Спасибо, – холодно поблагодарила она Роско. – Он уже начал становиться скучным.

Губы Роско дрогнули.

– Похоже, я появился как раз вовремя, чтобы выручить попавшую в беду даму.

– В следующий момент я сбросила бы его с балкона, так что вы, можно сказать, испортили мне триумф.

– Прошу прощения.

Достав платок, Пеппе начала изо всех сил тереть свои губы.

– Вот гадость… – бормотала она.

– Какая жалость, что он показался вам так противен. Вы могли бы стать королевой Лондона.

– Только не начинайте… Кстати, вы слышали, что он говорил о вас?

– Насчет того, что я собрал о нем информацию? Конечно. Теперь мы достаточно знаем друг о друге, чтобы чувствовать себя в безопасности… Ну как, все нормально?

– Омерзительный тип.

– Дайте-ка мне… – Роско достал из своего кармана чистый платок и начал осторожно вытирать ее губы.

– Бесполезно… Я все равно его чувствую. Может, еще один бокал шампанского смоет этот вкус?

– Я знаю способ лучше, – тихо сказал Роско и, наклонив голову, провел губами по ее губам.

Его губы лишь на мгновение коснулись ее губ – но этого оказалось достаточно, чтобы стереть вкус поцелуя Вэнлена.

– Извините, – сказал он смущенно. – Я думал, это поможет.

– Я…

– Идемте. – Он взял ее за руку, и они вернулись в зал.

Толпа уже начинала потихоньку рассеиваться.

– Я думаю, Пеппе устала, – сказал Роско Дэвиду. – Уже очень поздно. Чем быстрее она доберется до дома, тем лучше…

В машине, чтобы избежать разговоров, Пеппе сделала вид, что задремала. Но ночью в постели она долго не могла заснуть, напряженно всматриваясь в темноту. Пытаясь разглядеть то, что нельзя увидеть. Понять то, что невозможно понять.

На следующий вечер Пеппи отправилась на семейный ужин в дом на Краймиа-стрит, где она когда-то жила со своими бабушкой и дедушкой. Теперь этот дом занимал ее брат Фрэнк с женой и двумя детьми, а другой брат, Брайан, жил на той же улице всего лишь через несколько домов. Братья с видом победителей отдали Пеппе ее машину, должно быть гордясь, что смогли вернуть к жизни такую рухлядь.

Пеппе давно не была в старом доме, и какое-то время она наслаждалась обществом родителей, племянников и племянниц, большинство из которых тоже жили не дальше чем через пару улиц отсюда. С таким количеством детей было ясно, что рождественские приготовления должны были начинаться заранее…

– Я сказала им, что еще рано, – говорила жена Брайана Рут. – Но какое там! – Смеясь, она махнула рукой. – С таким же успехом я могла бы разговаривать и с луной. Для них Рождество уже началось. – Рут повернулась к Пеппе: – На вот, подержи вот эту гирлянду.

Пеппе с трудом выжала из себя улыбку. У нее были причины избегать Рождества. Для нее это было время разбитого сердца…

Был еще один волнующий момент радостного ожидания, когда с чердака достали большую коробку. В воздух взметнулся столб пыли, но то, что оказалось внутри, принесло разочарование.

– Пара старых шарфов… – бормотала Рут. – Перчатки… Старые книжки… Давайте-ка все это выкинем.

– Отдайте это мне, – быстро сказала Пеппе. Она узнала перчатки, которые носила ее бабушка Ди.

Потом какое-то время она просто бродила по дому, заглядывая то в одну, то в другую комнату. Ее мать, Лилиан, тоже присоединилась к ней, и вот теперь они вдвоем стояли у дверей спальни и смотрели на широкую кровать с медными шишечками, где когда-то старые люди, обняв друг друга, приближались к концу их жизненного пути.

– Они были счастливы вместе, – вздохнула Лилиан. – Но я все равно не могу смотреть на эту комнату без чувства горечи.

– Однажды, когда я утром заглянула сюда, – вспоминала Пеппе, – я увидела, что дедушка умер, а бабушка все так же обнимала его… Это случилось почти сразу после их путешествия в Брайтон, куда они в свое время хотели поехать на свой медовый месяц, но так и не собрались.

– Они бы никогда туда и не собрались, если бы ты их не уговорила, – заметила Лилиан. – Они потом говорили, что это был своего рода заключительный аккорд, который и делает совершенным все произведение. После этого они просто тихо ушли…

– Почти одновременно. Как они всегда и хотели, – задумчиво проговорила Пеппе. – Даже скучая по ним, я не могу их жалеть. Они всегда хотели быть вместе, и теперь их уже ничто не разлучит.

– Когда-нибудь и с тобой это случится, – сказала Лилиан. – Просто нужно быть терпеливой.

– По правде говоря, я больше на это не надеюсь. Сначала говоришь себе: не обращай внимания, всегда есть следующий раз… Но на самом деле его нет. Не будет никакого следующего раза, и чем раньше ты это поймешь, тем лучше.

– О, детка, не говори так. – Лилиан обняла Пеппе, чувствуя, как к ее горлу подступают слезы. – Ты не сможешь всю жизнь прожить без любви.

– Почему не смогу? У меня отличная работа, широкий круг общения…

– И через десять минут любой мужчина у твоих ног… – продолжила за нее Лилиан.

– Не любой.

– Слава богу. Я рада, что нашелся хотя бы один, кто заставил тебя задуматься.

– Мам, хватит! Для себя я все решила несколько лет назад, когда определенная персона совершила свой акт исчезновения.

– Ты говоришь так потому, что на Рождество у тебя всегда депрессия. Но я знаю, придет тот день, когда мужчина заставит твое сердце забиться быстрее.

– Не обо мне сплетничаете? – Под тяжелыми шагами скрипнула лестница, и через несколько секунд в дверях появился плотный лысеющий мужчина – отец Пеппе.

Последовал дружный смех, и тема была закрыта.

На следующий день Чарли позвонил Пеппе, и они договорились вместе поужинать.

– И можешь не беспокоиться, что Роско опять все испортит, потому что он уехал в Лос-Анджелес.

«Роско уехал, чтобы избежать встречи со мной? Нет! – одернула она себя. – Это был не поцелуй, а просто жест вежливости. Но он сделал ошибку. Желая стереть память от губ Вэнлена, он заменил его воспоминанием о своих губах».

Она помнила, как быстро он отстранился. Что его поразило? Она или он сам? Что Роско прочитал в ее глазах, что заставило его отправиться на другой конец света?

Вопросы теснились в ее голове, предупреждая, что наступит время, и ей придется взглянуть правде в глаза.

Пеппе настояла, чтобы они с Чарли отправились в маленький тихий ресторанчик, поставив ему условие много не пить и вести себя прилично. Ей хотелось выяснить один вопрос, который беспокоил ее с их последней встречи в офисе.

– А теперь скажи мне правду, – начала она без обиняков. – Ты не был тогда в магазине, потому что там была Джиневра, в джинсах и с убранными под кепку волосами. В темноте она выглядела как мужчина, и когда появился хозяин и вас схватили, он перепутал ее с тобой… Что ты молчишь? Это была она?

Чарли упрямо выставил вперед подбородок:

– Это все твое воображение!

– Я догадалась, что случилось. Джиневру приняли за тебя, а она просто удрала!

– Послушай, мы были близки, и я не могу вот так взять и выдать ее.

И с этой точки его ничем нельзя было сдвинуть. Пеппе кипела от раздражения, их вечер быстро подошел к концу.

Но прежде чем лечь спать, она отправила Роско сообщение. Ей никак не удавалось сформулировать свою мысль. В конце концов она остановилась на таком варианте:

«Мистер Хэверинг!

У меня сегодня вечером был серьезный разговор с Вашим братом. Он не вламывался в тот магазин. Это были Джиневра и трое парней. Мистер Флетчер застал их, они побежали, парней схватили, а она удрала. И тогда хозяин решил, что Чарли и был четвертым.

А Чарли переживает сейчас приступ дурацкого благородства. Я пыталась воззвать к его разуму, но мне это так и не удалось. Так что мои чары, на которые Вы рассчитывали, оказались бессильны, о чем, как мне кажется, я обязана Вас проинформировать.

Жду Ваших дальнейших инструкций.

С уважением, Филиппа Дженсон».

Она несколько раз прочитала письмо и наконец, разозлившись на свои глупые колебания, навела курсор на надпись «Отправить» и щелкнула мышью.

На следующее утро Пеппе первым делом проверила почту. В ящике ничего не было. Скорее всего, она слишком торопится. Нужно учитывать разницу во времени. Он, наверное, еще даже не проснулся.

На работе Пеппе заглядывала в свой почтовый ящик каждый час, ожидая, что вот-вот должен прийти ответ. Ответа не было. Ее сообщение было послано на адрес его офиса, и, возможно, Роско увидит его, только когда вернется.

Нет, этого не могло быть! Такой человек, как Роско Хэверинг, наверняка каждый день просматривает всю свою деловую почту. Значит, он просто решил не отвечать.

Пеппе просидела в офисе до позднего вечера, и когда наконец добралась до дома, войдя в подъезд, в изумлении остановилась. В холле на резной деревянной скамейке, прислонившись затылком к стене, сидел Роско и… спал.

Глава 8

Пеппе мягко коснулась его плеча. Глаза Роско открылись.

– Привет, – сказал он.

– Что вы сидите тут? Идемте наверх…

Он вытащил из-под скамейки свою дорожную сумку и пошел следом за Пеппе к лифту, где его глаза снова закрылись, стоило ему только прислониться плечом к стене.

– Садитесь, – сказала она, когда они вошли в квартиру.

– Вы, должно быть, подумали…

– Сначала чай, потом объяснения.

– Спасибо.

Она улыбалась, наполняя водой чайник. Ее сообщение заставило его вернуться! Мир опять обрел краски.

Роско выпил свой чай, но бодрости ему это не прибавило.

– Когда вы в последний раз спали? – спросила его Пеппе.

– Не помню… Мне не повезло… Я приехал в аэропорт, когда регистрация уже закончилась, и попал только на следующий рейс… до Парижа… Так что пришлось еще делать пересадку…

– Вы уехали прямо с конференции? – изумилась она.

Он пожал плечами:

– А что мне оставалось делать после вашего письма?

– Написать. Отправить факс. Позвонить, в конце концов!

– Нет, я должен был увидеть вас!

«И ради этого он бросил все свои дела? О нет… Конечно, он это сделал ради Чарли и своей матери», – напомнил ей голос разума.

Но голос разума звучал слишком тихо, заглушаемый волной чувств. Роско ухватился за повод вернуться и теперь с трепетом ожидал, что будет дальше.

Неужели она могла так ошибиться в нем?

– Нечего удивляться, что вы так вымотались, – сказала она. – Но почему вы ждали внизу? На этаже, напротив моей квартиры, есть мягкая кушетка, где вы могли бы устроиться куда удобнее.

– Да… Но я не был уверен, что вы одна вернетесь домой… И если бы ваш спутник увидел меня возле вашей двери… Ну… сами понимаете…

– Я понимаю.

– О нет, я вовсе не хотел оскорбить вас!

– Надо сказать, у вас к этому какая-то странная склонность, – выдохнула она.

– Я только предположил, что вы можете быть в компании. Что в этом такого особенного?

Пеппе набрала воздуха в легкие:

– Хотите поужинать?

– Спасибо. Но только немного, а то я, боюсь, засну.

Роско отправился за ней на кухню, чтобы чем-то помочь, но закончил тем, что без сил опустился на стул.

– Это не просто усталость, – пробормотал он. – Это обрушивается на тебя как скала… Не знаю, почему я так плохо переношу перемещения. Некоторые, похоже, вообще их не замечают. Так что дело не в обратном перелете. Я все еще не приду в себя от полета в Лос-Анджелес, поэтому я… – он сделал беспомощный жест рукой, – далеко не в лучшей форме.

Пеппе приготовила омлет с тостами, и Роско порадовал ее, съев все до последней крошки.

– Очень вкусно. Хотите, я помогу помыть посуду?

– Нет уж, спасибо…

Когда через несколько минут Пеппе, вымыв посуду, присоединилась к нему в комнате, он спросил:

– Вы действительно думаете, что Чарли защищал Джиневру?

– Да. Но без его помощи я не могу этого доказать. Видимо, моих чар оказалось недостаточно, если он по-прежнему стоит на ее стороне.

– У Чарли преданное сердце. Если у него были к этой девушке какие-то чувства, он не будет втягивать ее в это дело.

– Очень мило. Но разве вы не видите, что это значит?

– Это значит, что мой брат идиот. Но мы и так это знали.

– Это значит, что я проиграла! Вы думали, Чарли будет мной так околдован, что станет делать все, как я ему скажу. Увы… Я со своими чарами оказалась совершенно бесполезна.

– Прекратите! Вы не бесполезны. Прошло всего несколько дней.

– Но вы-то думали, что стоит ему бросить на меня один только взгляд и он станет моим рабом. На это вы и рассчитывали, когда нанимали меня. Наверное, вам нужно было сделать другой выбор.

– Другой выбор? – эхом откликнулся Роско. – Другой… с вашим глазами… вашим смехом… вашей улыбкой? Возможно ли это? Уверяю вас, Пеппе, Чарли был сражен в первое же мгновение, как вас увидел.

– Вы слишком добры. Я знаю, что вы это просто так говорите.

Он криво усмехнулся:

– Я известен не за свою доброту. Просто я с самого начала знал, что вы мне подойдете… Подойдете Чарли, я имею в виду… И вы справились со всем идеально. Смотрите, что вы узнали. Я бы до этого никогда не додумался.

– Но… я все равно проиграла.

– Думаю, вы ошибаетесь. В тот вечер, когда вы танцевали с ним, он хотел вас поцеловать…

– Это ничего не значит, – быстро сказала она. – Это было, можно сказать, частью танца. Я не целовала его!

– Зато Чарли сделал так. – Роско наклонился и взял в ладони ее лицо. – Разве вы не помните?

– Да, – прошептала она едва слышно. – Помню.

Пеппе ждала, что Роско отпустит ее, но он не отпускал. Его руки были теплыми и мягкими, глаза – тревожными и вопрошающими, какими она никогда их не видела. Губы, всегда плотно сжатые, слегка приоткрылись, и она почувствовала его дыхание на своем лице…

«Должно быть, он весь вечер наблюдал за мной, – подумала она вдруг. – Не только когда я танцевала. Смеялась с ним, улыбалась ему. Он замечал каждый мой жест».

Пеппе почувствовала дрожь. И вдруг поняла, что это дрожал Роско. Она сделала короткий судорожный вдох, и в то же мгновение он отдернул руки, словно что-то обожгло его.

Она отвернулась от него и подошла к окну, с тревогой чувствуя, как с каждой минутой сокращается расстояние между ними. Безопаснее было бы отойти, и подальше.

Роско встал и подошел к ней, остановившись за ее спиной.

– Почему вы все время одна? Что случилось? – тихо спросил он.

Это едва не заставило ее сдаться. Стиснув до боли пальцы, она пожала плечами:

– Банальная история. Я рассталась с человеком, которого любила, и это навсегда избавило меня от глупых иллюзий.

Он взял ее за плечи и повернул лицом к себе:

– И что же вы называете глупыми иллюзиями?

– То, что любовь бывает вечной. Получай удовольствие, но только не начинай верить во все это – вот что теперь стало моим девизом.

– Вы действительно не верите, что люди могут любить друг друга, хотеть принадлежать друг другу, чем-то пожертвовать друг для друга?

Она коротко рассмеялась:

– Когда-то я в это верила. Но больше – нет! Давайте лучше оставим эту тему.

– Так что все же случилось?

Она криво усмехнулась:

– Выяснилось, что он тоже в это не верит. К несчастью, он выяснил это слишком поздно. Уже был назначен день свадьбы, выбрана церковь, место, куда бы мы отправились на свой медовый месяц. Все пришлось отменять… Довольно неприятно. Но урок оказался полезным. – Она коротко засмеялась, что заставило его пристально посмотреть на нее.

– Понимаю, – медленно произнес Роско.

– Правда? Сомневаюсь. Не думаю, что вы что-то знаете о таких вещах.

Он ответил не сразу:

– Не надо торопиться с выводами… – И, словно смутившись, отступил назад. – Интересно, остался еще чай?

– Подождите, я заварю свежий.

Обнаружив больше, чем хотел, он торопливо захлопнул приоткрывшуюся дверь. Пеппе его понимала. Она тоже была рада возможности уйти на кухню, чтобы побыть одной и успокоиться. Когда, взяв чайник, она вновь пошла в комнату, Роско стоял возле дивана, глядя на свадебную фотографию Ди и Марка.

– Это мои бабушка и дедушка, – сказала Пеппе. – Они поженились во время войны.

– Вы очень похожи на свою бабушку.

– Правда? Мне никогда об этом не говорили.

– Не чертами лица, а тем вызовом в глазах, как если бы она хотела сказать: «А ну-ка, покажи, на что ты способен». Вы хорошо ее знали?

– Я жила вместе с ними последние два года их жизни. Когда Ди умерла, она оставила мне свои деньги с условием, что я использую их для того, чтобы получить образование. Я, конечно, люблю и своих родителей, и братьев, но ближе всех мне всегда была бабушка. Она бы ни за что не позволила мне потратить деньги на какую-нибудь ерунду.

– Я же говорил, что вы похожи.

Пеппе усмехнулась:

– Она меня многому научила. Особенно тому, как обращаться с мужчинами. – Теперь, когда опасный момент остался позади, Пеппе снова вернулась к имиджу девчонки, легко шагающей по жизни. – Надо позволить ему думать, что он победитель. И быть осторожной, чтобы он не узнал правды, пока не окажется слишком поздно. – Бросив взгляд на фотографию, Пеппе подмигнула: – И я оказалась способной ученицей, правда, бабуль?

– Сколько они были женаты? – спросил Роско.

– Шестьдесят лет. На их юбилей был устроен большой праздник. Но после этого они недолго прожили. Сначала умер дедушка, а бабушка все места себе не находила, никак не могла дождаться, когда пробьет и ее час. Она говорила, что он приходит к ней во сне и просит поторопиться, потому что без нее ничего не может там найти. Она заставила его ждать только три недели.

Роско внимательно посмотрел на нее:

– Так, значит, любовь все же бывает вечной?

– Для их поколения – да. Тогда всех так воспитывали.

– И поэтому они оставались друг с другом целых шестьдесят лет? Согласно, так сказать, общепринятому обычаю?

Пеппе вздохнула:

– Нет, не поэтому. Просто они друг друга действительно любили. Но если им это удалось, это вовсе не значит, что каждый… – Она устало махнула рукой. – Допивайте-ка лучше свой чай, пока не остыл.

– А затем вызывайте такси и отправляйтесь домой, да? Ну а завтра, когда я немного приду в себя и не буду таким сонным, мы где-нибудь пообедаем и обсудим, что делать дальше.

Роско вынул из кармана телефон, но вместо того чтобы нажать вызов, какое-то время тупо смотрел на экран, а потом, словно оглушенный ударом, без сил опустился на стул.

– Сейчас… только минутку передохну… – пробормотал он.

– Вы останетесь здесь на всю ночь! – сказала она решительно. – Куда вы отправитесь в таком состоянии? Идемте…

Она взяла его за руку, помогая подняться. Как в полусне, Роско двинулся за ней в спальню, где она мягким движением подтолкнула его к постели, а сама пошла в комнату за его сумкой. Когда она вернулась, он уже спал.

Осторожно задернув шторы, Пеппе выключила свет.

Пеппе проснулась в темноте, почувствовав, что замерзла. С наступлением осени ночи становились все холоднее, и она решила встать и включить отопление.

Потом она вспомнила, что радиатор в спальне очень капризен. Она тихонько пробралась в комнату и убедилась, что не ошиблась. Какое-то время ей пришлось поколдовать над радиатором, чтобы он заработал. Она услышала, как Роско повернулся на бок и что-то пробормотал.

Пеппе достала из шкафа одеяло и на цыпочках подошла к постели. Он открыл глаза и посмотрел на нее.

– Я принесла одеяло, чтобы вы не замерзли, – сказала она.

Пеппе не знала, слышал ли он ее. Его глаза снова закрылись, в то время как руки, обвившись вокруг ее шеи, притянули ее к себе. В этом движении не было ничего от любовного объятия. Скорее всего, Роско даже не осознавал, что делал. Прижав ее голову к груди, он снова погрузился в сон.

Было бы нетрудно освободиться от его объятий, но ей почему-то этого не хотелось. Ощущение его опускающейся и поднимающейся груди, ритмичных ударов его сердца казались такими приятными, такими успокаивающими. Это было то, чего так не хватало в ее жизни. Покоя. Умиротворения. Ей казалось абсолютно естественным прижаться к нему и дать увлечь себя в далекое теплое море, где было нечего бояться.

Что в конечном итоге могло оказаться иллюзией.

С этой мыслью она и заснула.

Пеппе разбудило неожиданное движение Роско. Она подняла голову и увидела его расширившиеся глаза.

– Как… как вы здесь оказались?

– Вы затащили меня в постель, когда я пришла накрыть вас одеялом, – сонно пробормотала она.

Он застонал:

– Прошу прощения. Вам следовало бы дать мне правый хук в челюсть.

– У меня не было сил… К тому же я левша… – Она зевнула, позволив ему снова притянуть ее к себе. – Кроме того, вы не сделали ничего, чтобы заслужить такое обращение.

«А если бы сделал, то что?» Эта мысль мелькнула в ее голове, прежде чем она успела себя одернуть.

– Точно? Скажите мне честно – сделал я что-то… не сделал…

– Не сделали. У вас просто не было сил, чтобы это сделать, так же как и у меня – дать вам в челюсть.

Она рассмеялась, он тоже. Его взгляд упал на облезлого мишку на столике рядом с кроватью.

– А это еще что такое? – спросил он, протягивая к нему руку.

– Он принадлежал моей бабушке – той, что на фотографии. Она называла его своим Чокнутым Бруином.

Думаю, он напоминал ей дедушку. После его смерти она всегда носила мишку с собой, разговаривала с ним.

Роско с изумлением смотрел на старую потертую игрушку.

– Клянусь, ты мог бы поведать нам немало секретов, – задумчиво проговорил он.

Пеппе рассмеялась, и он снова притянул ее к себе, аккуратно посадив мишку обратно на столик.

– Вы мне поверите, если я скажу, что никогда не думал, что такое случится? – спросил он, зарываясь лицом в ее волосы.

– Конечно. Если бы у вас было что-то на уме, вы бы поехали к Терезе.

– Тереза – это не вы, – сказал он, словно это все объясняло.

– Ах да… С ней вы не стали бы обсуждать скучные практические вопросы.

– Как раз наоборот. Она мой старый друг.

– К тому же красавица, – заметила Пеппе. – Очень полезный «друг».

– Еще бы! Она не раз помогала мне избежать неловких ситуаций. Кстати, ее муж тоже был моим другом. Это я их познакомил. Он погиб два года назад, но у нее до сих пор никого нет. И не знаю, будет ли когда-нибудь.