Текст книги "Ах, карнавал!.."

Автор книги: Люси Гордон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

– Но это не ты отнял у нее жизнь, – мягко произнесла Рут.

Пьетро воззрился на нее в недоумении:

– Что ты сказала?

– Это не ты отнял у нее жизнь. Она сама ее отдала.

– Никакой разницы.

– Нет, разница есть. Лизетта оказалась марионеткой консервативных представлений твоего отца. У нее не было силы противостоять. Это прошлый век, если хочешь знать.

– Понимаю, но все равно виноват я. Потому что женился на ней ради собственного душевного комфорта. И мой отец…

– Она вышла за тебя замуж, потому что любила. И быть с тобой для нее было важнее всего на свете. Важнее собственного достоинства. Важнее жизни.

– И это должно мне польстить? Хотелось бы мне думать, что я того стою, – ответил Пьетро.

– Это уже было ее решение. Эта женщина достойна уважения, потому что сама сделала свой выбор и всю ответственность взяла на себя. По твоим словам, отец настоял на том, чтобы ты женился на ней. Но ведь вокруг было полно других женщин. Так почему же выбор пал на нее? Может, потому, что она ухаживала за ним?

– Отчасти. У него были свои взгляды на эти вещи. Ее отец был виконт и большой друг нашей семьи.

– То есть Лизетта была прекрасно осведомлена об образе мыслей твоего отца, и предугадать его желание не составило труда. Она также была в курсе, что ты не любишь ее, но все равно стремилась получить в мужья свой идеал, потому что для Лизетты это было лучше, чем жизнь без тебя.

– Это выглядит так, словно она все расчетливо спланировала, – пожал он плечами.

– Нет. Просто она любила, и мужчина, которому принадлежит ее сердце, – это вся жизнь. Сотни женщин в мире так поступают. Ради этого вертится мир. У нее была цель, и она шла к ней до конца.

– Откуда тебе это знать? Ты же ее не знала!

– Я начинаю ее понимать, и она мне все больше нравится. По твоим рассказам о ваших детских играх я сделала вывод, что Лизетта была рисковым, смелым человеком. У тебя не было шанса, – улыбнулась Рут. – Ты думал, это твои правила, но она была лучшим игроком, чем ты.

– Не знаю…

– Пьетро, когда вы поженились, она была уже взрослой, состоявшейся личностью и ясно осознавала, какова реальность. Ваш брак существовал не потому, что ты контролировал его. А потому, что она была мудрой женщиной, которая отвечала за свои поступки. Кроме того, я еще кое-что недавно узнала. Случайно в библиотеке мне в руки попалась книга об истории ее семьи. Оказалось, что в роду Алуччи почти все женщины наследовали одну и ту же болезнь. Многие из них умирали при родах. В медицине этот недуг изучили лишь недавно.

– Не может быть. Я бы знал.

– Правда? Не думаю, чтобы женщина в своем уме стала трубить на всех углах об этом генетическом изъяне. Лизетта об этом не могла не знать и все же рискнула.

Он в ужасе смотрел на Рут, не в силах осмыслить сказанное.

– Да пойми же ты, это не ты руководил в вашей паре. Это она все поставила на кон, и когда проиграла, то не жаловалась. Так уважай ее выбор. Горевать о ней – от этого никуда не деться, но не надо приписывать себе вину за ее решение. Потому что этим ты лишь оскорбишь ее.

– Все это время, – хрипло проговорил он, – все это время она знала…

– Да, знала, – кивнула Рут. – Она была не жертвой. Она была игроком, который делает ставку не на жизнь, а на смерть. В общем, она получила свой приз – Лизетта все же держала своего ребенка на руках. Это был момент настоящего счастья в ее жизни. Она не все проиграла.

– Но как ты все это поняла? – медленно спросил он.

– Потому что у нас с ней есть кое-что общее. Ты не видел, возможно, но в ней жил еще один человек, как и во мне – несколько Рут. Одна из ее личностей все же победила. Так что не скорби о ней, а благодари и уважай ее решение.

Пьетро прислонился к стене без сил, на его лице отразилось страдание.

– Хотелось бы верить. Но разве я имею на это право?

– Ты должен. Ради нее. Ради себя. Вряд ли она была бы рада, страдай ты всю жизнь из-за несуществующего чувства вины перед ней. Она же хотела видеть тебя счастливым. Подумай об этом. Все, что ты можешь сейчас сделать ради ее памяти, – быть счастливым.

Он взял ее руку и приложил к своей щеке.

– Спасибо тебе, – сказал он. – Возможно, без тебя я бы никогда этого не понял. Ты открыла мне глаза.

Она погладила его. Он имел право на дружеское участие.

– Вот и хорошо. А сейчас тебе надо выспаться. И утром ты будешь счастлив. Попробуй.

– А завтра ты еще будешь здесь? – спросил он в тревоге.

– Обещаю не уходить без тебя.

На следующее утро Пьетро проснулся с твердым намерением сходить на кладбище к Лизетте, чтобы поблагодарить за любовь и попросить прощения за то, что весь этот год он не был счастлив. Рут, как и обещала, дождалась его возвращения.

Мина подошла к ней и, увидев ее улыбку, сказала:

– Вы такая красивая. Неудивительно, что хозяин приказал расшить платье бриллиантами.

– Бриллиантами?!

Женщина кивнула.

– Я думала, это стекляшки! – ахнула Рут. – Теперь понятно, почему все так таращились на меня.

Мина рассмеялась и пошла на кухню к Селии.

Когда зазвонил телефон, Рут бросилась к нему в надежде, но это звонил Марио. Они поговорили о делах, и под конец разговора приятель сообщил:

– Для Пьетро есть письмо в Интернете. Джино пишет, что приезжает завтра. Может, это важно.

– Спасибо, Марио, я ему передам.

На следующее утро Пьетро проверил свою почту, и как они и думали, Джино так и не сообщил о времени своего визита.

– Он может и вообще не приехать, – сказала Рут, вспомнив ожидание на станции. – Надеюсь, он все же не приедет. А в общем, сейчас это уже не имеет значения.

И с этими словами она многозначительно взглянула на Пьетро, который покраснел.

– А как же твоя память?

– Как-нибудь обойдусь и тем, что я помню. Все остальное мне уже не столь важно.

– Пойду позвоню Марио, предупрежу, что мы не придем в офис.

Он отправился в свою комнату, и она, оставшись одна, вернулась к переводу. Неожиданно ее привлекло какое-то движение. Она подняла голову. Перед ней стоял Джино, собственной персоной.

Сколько раз в своих мечтах она представляла себе этот момент! Или в кошмарах!

И вот теперь фантазия стала реальностью – он стоял перед ней. Он ни капельки не изменился. Такой же высокий и стройный, и только на губах играет чуть заискивающая улыбка. Странно, но раньше эта улыбка так нравилась ей. Она-то и являлась его главным оружием. Это был он, ее Джино, такой, каким она его помнила.

И все же что-то в нем неуловимо изменилось. Впрочем, сейчас у нее не было времени гадать что именно.

Джино выглядел весьма смущенным, и она поняла, что его поразили изменения в ней.

– Рут? Ведь ты – Рут, правда?

– Да, это я. Привет, Джино.

Ей казалось, что она раздвоилась, и одна ее часть всеми силами тянулась к этому парню, в то время как другая пыталась выяснить, что же в нем изменилось. Джино смотрел на нее так, словно не мог поверить собственным глазам. Позади него стояла молодая женщина, про которую можно было бы сказать, что она миловидная, не будь она разукрашена, как индеец. Позади них молча стоял Пьетро и наблюдал всю сцену.

– Я хочу познакомить вас, – сказал Джино, неловко помявшись. – Это Джози, моя невеста.

И с этими словами он выдвинул перед собой свою спутницу, словно бы защищаясь ею от Рут. Так вот оно что.

Рут едва не рассмеялась вслух. Когда-то она сходила с ума по этому мужчине, но с тех пор много воды утекло. Все кончено. Теперь он ее боялся.

За какую-то долю секунды она поняла эту разницу. Джино больше не был уверен в себе. Это беспокойство отражалось в его взгляде, в блуждающей улыбке, во всей позе и жестах и даже наклоне головы. Он не мог стоять перед Рут один на один, он даже был вынужден поставить между ними еще кого-то, только бы не оставаться лицом к лицу.

Оказалось, что за лощеной внешностью благородного принца скрывался обыкновенный трус.

И это слово явилось ключевым для ее памяти.

Щелчок – и всё внезапно осветилось для Рут. Внезапное открытие потрясло ее.

– О боже. – воскликнула она. – Нет, нет, нет.

Она смутно ощутила рядом с собой Пьетро, который подхватил ее под руки, чтобы она не упала. Но мир перед ней рассыпался на куски, и она словно оказалась в прошлом, созерцая ту сцену, с нападением на них бандитов.

– Нет, – выдохнула она. – Я не верю, этого не может быть…

Джино стоял перед ней, не в силах выговорить ни слова. Он смотрел перед собой так, словно понял: его худшие опасения оправдались.

– Ты, – проговорила Рут, – ты бросил меня и убежал.

Картина, которую она вспомнила, все повторялась и повторялась перед ее мысленным взором во всех своих ужасающих подробностях.

– Ты оставил меня на растерзание этим хулиганам, – медленно повторила она.

– Рут, что случилось? – спросил Пьетро.

– Когда на нас напали в парке, он попросту сбежал.

– Неправда, – начал Джино. – Я пошел за помощью, ты мне сама сказала…

– Нет, ты спасал собственную шкуру, – уверенно произнесла она и посмотрела на него так, словно видела этого человека впервые. В каком-то смысле так оно и было.

– Ты не можешь знать того, что случилось. Ты ничего не помнишь…

– Теперь – помню. Память вернулась ко мне. Я же могла умереть. Ты бросил меня там. Убирайся отсюда.

Последние слова она уже выкрикнула, потому что Джино сделал движение по направлению к ней. Но рядом был Пьетро, он защитил ее.

– Держись от нее подальше, – предупредил он.

– Послушай, все было не так, как она говорит…

– Нет, все именно так и было, – сказала Рут. – Я еще удивлена, как это ты осмелился ко мне в больницу заглянуть.

– Я – я должен был узнать, как ты, – забормотал он.

– Нет, ты хотел убедиться, что я все накрепко забыла и тебя не выдам. Вот почему ты так быстро сбежал в Италию.

– Я думал, что и так переживаний хватило для тебя, – попытался убедить ее Джино. – Тебе было бы больно видеть меня, потому я уехал, ради твоего же блага.

– Так ты солгал мне! – раздался возмущенный голос стоявшей рядом девушки. – Сказал, что это она оставила тебя.

– Ничего удивительного, что весь этот год ты держался от меня подальше! – выпалил Пьетро. – И боялся, что, если обнаружится, какой ты негодяй, я уволю тебя. Ты был прав. Уходи и не показывайся мне больше на глаза. Никогда.

– Ну, пожалуйста, будь же благоразумным…

– Благоразумным? – вопросил Пьетро. – Ты думаешь…

– Не надо, Пьетро, остановись. – Рут тронула его за плечо. – Забудь. Он этого недостоин.

– Забыть? После того, что он с тобой сделал?

Но теперь она вполне могла справиться с той правдой, которая ей открылась. Она выстояла.

– Неважно, это уже неважно, – отозвалась Рут. – Разве ты сам не видишь? Он мне безразличен. Все кончено. Я выяснила все, что хотела.

– Ты уверена? – спросил он, вглядываясь в ее лицо.

– Уверена, как никогда! Я люблю тебя, и только тебя. Понимаешь?

– Кажется, да.

И с этими словами он притянул ее к себе и обнял, и когда они оглянулись, то обнаружили, что остались одни.

– Ушел, – констатировал факт Пьетро.

– Пусть идет.

– Думаю, Джози наконец тоже увидела его в истинном свете, – сказал Пьетро.

– Да можешь ты о нем забыть, наконец? – мягко упрекнула его Рут.

Он покачал головой.

– Нет. Я не могу не думать об одной важной вещи. Что буду делать, если ты покинешь меня и я останусь один. Если ты не выйдешь за меня замуж…

Вместо ответа она потянулась к нему и поцеловала.

Карнавал закончился великолепным фейерверком, который запускали откуда-то с лодки, в лагуне. На берегу играл оркестр. Концерт начался в одиннадцать часов и закончился с последним ударом курантов, как раз в этот самый момент и начался Великий пост.

– Ну, мне-то точно не в чем раскаиваться теперь, – сообщил Пьетро, когда они возвращались домой. – Ни раскаяний, ни сожалений отныне.

– Ты в этом уверен? – поддела его Рут.

– Да, абсолютно. – Пьетро с обожанием посмотрел на нее.

Праздник закончился. Толпы людей возвращались в отели, и большинство из них завтра покинет Венецию.

Наконец они достигли дверей дворца, где их радостно встретил Тони.

– Кажется, он хочет спать, – заметил Пьетро.

Тони вопросительно посмотрел на него.

– А мне сдается, он просится на прогулку, – не согласилась Рут.

– Ладно, идем.

Проходя по мосту Риальто, они остановились, глядя на проплывающие мимо гондолы. Из одной им помахал парень и поздравил со скорым венчанием.

– Откуда он знает? – спросила Рут.

– Это племянник Мины. А тот, что сидит за ним, – крестник Мины, а там – еще один.

– Ты хочешь сказать, что о нашей свадьбе уже знает вся Венеция? – подозрительно спросила она его.

– Уверен на все сто.

Тони встал лапами на каменный парапет и залаял. Гондольер поприветствовал его взмахом руки, после чего скрылся под мостом.

– Кажется, вся Венеция хочет нашей свадьбы, – виновато ответил ей Пьетро. – Все только и ждут той минуты, когда дворец снова заживет полной жизнью.

– Ты в этом уверен? – спросила она. – Не думаю, что Золушка привыкла к такой роскоши.

– Золушка – нет. Зато графиня Банелли будет вынуждена.

– Видно, придется, – нарочито вздохнула Рут. – А я уже успела привыкнуть к этой маленькой комнатке. Она такая уютная. Я так хотела бы в ней остаться, но полагаю, теперь это невозможно.

– Когда ты будешь со мной ссориться, можешь жить там. Только не забудь оставить записку на столике, чтобы я знал, где тебя искать, а не бегал в поисках своей милой по всему городу. Меня не поймут.

Оба рассмеялись, припомнив первый день их знакомства.

– В любом случае, – сказала она, когда они спустились по мосту, – это гнездышко очень уютное. Там вполне уместятся не только двое, но и трое, и четверо, и…

– Нет, нет, – прервал он ее. – Не надо.

– Я думала, ты хотел бы детей…

– Нет, это будет твоим решением. Поверь, я никогда не буду настаивать.

Рут знала, какие призраки стоят за этим его страхом, поэтому похлопала его по руке и сказала:

– Тебе не надо будет настаивать. Все произойдет само собой. И не надо волноваться по этому поводу. Я с тобой и постараюсь обо всем позаботиться.

Он радостно улыбнулся:

– Кажется, я теперь в надежных руках.

– С этого момента я буду заботиться о тебе.

– Ну, в таком случае мне уже не о чем волноваться. – Но на миг его лицо затуманилось. – Пока мы вместе… Я боялся этой твоей встречи с Джино. Думал, ты его еще любишь и не решишься это признать.

– О нет, – рассмеялась она. – Я боялась своей потерянной памяти и того, что случилось в прошлом, того, что я не помнила. Но… поверь, это был всего лишь страх. Любви и в помине не осталось.

– Я рад, что все так разъяснилось и Джино оказался всего лишь трусом, который дважды отказался от женщины…

– Тсс… – Она прижала палец к его губам. – Это не имеет никакого значения.

– Как ты можешь так говорить? – возмутился он. – Он же предал тебя.

– Ну, для меня имеет значение только одно: его поступок в итоге подарил мне встречу с тобой. И это главное. Ведь если бы он вел себя как надо, мы с тобой встретились бы слишком поздно.

Он кивнул.

– Ужасно! Ведь я не мог бы узнать тебя и влюбиться тут же, с головой.

– Влюбиться без памяти! – подсказала она ему, и оба рассмеялись, сжимая руки друг друга.

– Но теперь все хорошо, мы расстались с нашими страхами: ты – со своими, а я – со своими.

И Пьетро поцеловал ее нежно и страстно.

А потом они еще долго шли по малолюдным улицам, прислушиваясь к тишине. Только вдалеке слышны были смех и звуки музыки, да крики чаек.

– Графиня Банелли, – веселилась Рут, первый раз употребив этот титул по отношению к самой себе. – Никак не могу представить себя в этой роли. Я привыкла к тихой жизни на окраине Лондона.

– Уверен, у тебя все получится. Можешь рассчитывать на помощь наших многочисленных друзей. Их тысяч семьдесят или около того.

Рут поняла, кого он имел в виду. Жители Венеции, которые так отличались от других людей Земли своим мужеством, готовностью встретить лицом к лицу любую проблему и своей невиданной щедростью.

Первый же день, проведенный Рут в Венеции, показал, какими заботливыми они могут быть. Ее друзья были тут и сейчас, это они открывали окна наверху, глядели на них, с радостью улыбались, желая им счастья и любви, приглашая в свою многочисленную семью.

– Доброй ночи, синьор.

– Доброй ночи, Альфредо, Ренато, Мария… – Он знал всех их по именам.

Со всех сторон доносились до них добрые пожелания.

– Это правда? Пожалуйста, скажите, что это правда! Мы будем так счастливы.

Он в ответ только смеялся.

– Подождите, и увидите, – шутил он.

Но они уже видели, что так оно и есть. Их друг смеялся и шутил, а значит – снова жил полной жизнью. Этого было достаточно для их счастья.

– Ты уже одна из нас, – сказал Пьетро. – Мы никогда не отпустим тебя, и не мечтай.

А сверху сотни взглядов провожали до дома влюбленную парочку, пока ночь не окутала их своим звездным покрывалом.