Текст книги "Ах, карнавал!.."

Автор книги: Люси Гордон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Люси Гордон
Ах, карнавал!.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Вспышка молнии озарила комнату. Пьетро подошел к окну и выглянул в ночь.

Он любил смотреть на бурю, особенно когда она так же, как сейчас, блистая молниями, бушевала над его любимой Венецией, над Большим каналом, потрясая громыханием старинные здания. Тем, кто вздыхал по красотам Венеции, Пьетро обычно говорил, что этот город вовсе не такой прекрасный и романтичный, как гласят легенды. Скорее уж это место, где совершались предательства и убийства.

Особенно сильный раскат грома оглушительно грянул над палаццо Банелли и затих вдалеке. И теперь за окном слышались только всплески волн, по которым барабанил дождь.

В слабом свете матовых венецианских фонарей, с трудом пробивавшемся сквозь пелену дождя, Пьетро едва различал мрачные пролеты моста Риальто, смутно вырисовывавшегося справа. Этот мост испокон веков находился рядом с его домом. Трехэтажное палаццо из массивного камня – резиденция старинного графского рода Банелли, – построенное более шести столетий назад, на протяжении всего этого времени было и остается одним из красивейших зданий Венеции.

Когда-то в его просторных залах в роскоши и веселье проводили время благородные синьоры и синьорины. Десятки слуг сновали по коридорам и лестницам. На великосветские приемы, устраиваемые здесь, приглашались только избранные, принадлежавшие к высшей аристократии тех времен…

Теперь все это ушло в прошлое. На сегодняшний день единственным наследником огромного дворца был последний представитель некогда могущественного рода – граф Пьетро Банелли. Он вел весьма уединенную жизнь, никого не приглашая к себе. Единственными живыми существами в замке, кроме него самого, были домработница с поварихой.

Неожиданно в комнате раздалось жалобное поскуливание, и Пьетро погладил по голове сидевшую рядом огромную собаку.

– Все хорошо, Тони, – произнес мужчина, и пес доверчиво прижался теплым боком к его ноге, – это всего лишь гром.

Почесывая его за ухом, Пьетро устремил взгляд в окно.

Было всего девять вечера, но темень такая – хоть глаз выколи, на улицах никого: буря всех разогнала по домам.

Пьетро отошел от окна и подошел к другому, в дальнем углу комнаты, в глубокой задумчивости глядя на ночную Венецию. Это был высокий мужчина, с благородным мужественным лицом, правильно очерченным ртом и глубоко посаженными глазами. Было в нем нечто такое, от чего создавалось впечатление, что этот человек устал от мирской суеты. Ему было года тридцать четыре, но отрешенность, укутавшая его мрачной пеленой, и мрачный тоскливый взгляд делали его похожим на старика.

Неожиданно сидевший рядом Тони насторожил уши и тихо зарычал, повернув морду в сторону окна. Видимо, внимание собаки привлекло какое-то движение снаружи.

– Да нет там ничего. – Пьетро успокаивающе потрепал собаку по вздыбленному загривку. – Ты ошибся.

В этот момент раздался оглушительный удар грома, и черное небо осветила вспышка молнии, ярче которой он в жизни не видел. В ее свете Банелли успел заметить внизу на аллее темную фигуру.

– Ну вот, теперь и мне мерещится всякое… – пробормотал он. – Надо хорошенько выспаться.

И все же он остался стоять, напряженно вглядываясь в темноту. Следующая вспышка выхватила из темноты силуэт женщины – вымокшей и продрогшей, – и через мгновение темнота снова поглотила ее.

Нахмурившись, мужчина открыл окно и выглянул, очень сомневаясь, что увиденное не было плодом его воспаленного воображения. И тут совершенно неожиданно на короткое мгновение сквозь тучи на небе показалась луна, но этого было достаточно, чтобы ясно увидеть фигуру женщины снова.

Она стояла на месте, словно изваяние, и смотрела вверх, на окна. Казалось, непогода нисколько ее не волновала.

Высунувшись из окна, он позвал ее;

– Эй, синьорина!

Незнакомка не шевельнулась, не ответила.

– Эй! – снова крикнул он по-итальянски. – Подождите там, я спускаюсь.

Пьетро не любил, когда его беспокоили, но не оставаться же ей под ливнем! В мгновение ока он оказался у выхода и распахнул массивную дверь.

Он думал, что женщина полетит ему навстречу, но она продолжала стоять безмолвно и без движения, так что ему пришлось чуть не насильно завести ее в дом, не слишком-то заботясь о манерах. Спасение несчастных – дело благородное, но мокнуть из-за ночной гостьи под дождем он не собирался.

С чемоданом незнакомки в одной руке, а другой поддерживая ее саму, он поспешил наверх в свою комнату, где неожиданная гостья без чувств рухнула на диван.

– Боже, боже… – растерянно пробормотал он. Ее срочно требовалось переодеть в сухое. Но как это сделать, если она без сознания? Не снимать же одежду без ее ведома! Но иначе она может получить воспаление легких! Какая досада, что домработница ушла домой! Придется самому позаботиться о бедняжке.

Из ванной он принес теплый пушистый банный халат и большое полотенце. Легкое пальто незнакомки промокло насквозь. Быстро сняв его, Пьетро помедлил: теперь надо было избавить ее от мокрого платья. Он быстро переодел девушку в сухую одежду, стараясь при этом не смотреть на обнаженное тело. Но она была настолько худой, если не сказать изможденной, что это бросалось в глаза.

Переодев гостью в сухой халат, он принялся сушить ее волосы полотенцем. Потом принес одеяла и, положив бесчувственную женщину на диван, укрыл ее.

Что же с ней случилось? Почему она вдруг оказалась одна ночью, в такую бурю?

– Эй, очнитесь! – вполголоса произнес он, легонько похлопав ее по щеке.

Она не шевельнулась. Он озадаченно смотрел на нее. Пожалуй, пара глотков бренди будет ей на пользу. Он подошел к бару и, налив напиток в стакан, вернулся к дивану и поднес его к губам женщины. Несколько капель попали ей в рот, и она, к великому облегчению Пьетро, глубоко вздохнула и наконец-то открыла глаза.

– Вот и хорошо, – произнес он, – ну а теперь допивайте остальное.

Она послушно отпила глоток, потом подняла на своего спасителя глаза.

– Кто вы? – спросил он на итальянском. – Как вы здесь оказались?

– Простите… – проговорила она по-английски. Тогда он тоже перешел на ее язык:

– Ладно, отдыхайте. Вам нужно восстановить силы и выспаться.

Но она не слышала. Ее глаза лихорадочно блестели, она взволнованно пыталась что-то сказать. Однако бедняжка была настолько слаба, что каждое слово давалось ей с трудом.

– Мне не следовало приходить, знаю… это ошибка… но что мне еще делать… может, ты скажешь… но это все равно… ты же знаешь, больше я этого не вынесу…

– Синьорина… – Пьетро попытался успокоить ее, но все было напрасно. Она силилась высказать то, что терзало ее в эту минуту.

– Знаешь, как это бывает? Когда никто не может помочь тебе… и кажется, что вся твоя жизнь – одна большая иллюзия…

От этих слов мурашки пробежали по его спине.

– Да… – выдохнул он. – Я знаю, что это такое.

– И это не кончается, правда?

– Да, это не кончается… – согласился он, нахмурясь.

Пьетро закрыл глаза, чувствуя, как душевные муки снова захлестывают его. Слова этой загадочной незнакомки всколыхнули в нем то, что он так долго и тщательно старался похоронить в своем сердце. Он с такой остротой ощутил ее душевную боль, насколько способна это сделать другая такая же раненая душа.

– И как быть? – спросила она.

– Не знаю… – печально ответил он. – И никогда не знал.

Она подняла на него глаза, полные горечи и боли. Некоторое время они молчали и каждый из них думал о своем. Потом Пьетро спросил:

– Как вы здесь оказались?

Она вопросительно взглянула на него:

– Здесь – это где?

– В Венеции. Вы стояли на улице под дождем и смотрели на окна моего дома.

– Не помню…

– Ну хорошо, расскажете попозже.

Через пару минут он вернулся из кухни и увидел, что она с недоумением рассматривает свое новое одеяние.

– Мне пришлось снять с вас мокрую одежду, в которой вы были, – смутившись, поспешил объяснить он. – Не оставлять же было вас так. Но клянусь, я не… не… ну, вы понимаете…

К его немалому удивлению, она кивнула и улыбнулась:

– Понимаю.

– Вы же верите мне?

– Да, вполне. И – спасибо!

– Идемте на кухню.

Пьетро протянул ей руку, помогая подняться с дивана. В тот момент, когда она встала и ее лицо попало в полосу света от висевшего на стене бра, у него возникло неясное ощущение, что однажды он ее уже где-то видел. Но он никакие мог вспомнить, где. Нет, все-таки этого не может быть. Увидев такое лицо, трудно его забыть.

Предложив ей кресло, Пьетро спросил:

– Когда вы ели последний раз?

– Не помню… Позавтракать я не успела, потому что торопилась. В аэропорту было не до этого, да и в самолете тоже кусок в горло не шел. А потом поднялась такая буря, что, когда мы приземлились, я, кроме того что устала до смерти, еще была и перепугана и просто сидела в аэропорту целый час.

– Вы не попытались снять номер в отеле? Хотя в это время года многие из них попросту закрыты и комнату найти трудно.

– Нет, я сразу пришла сюда.

– Ко дворцу Банелли? Но почему?

– Я надеялась найти здесь Джино.

– Джино Фальци?

Ее лицо просветлело:

– Вы его знаете?

Да, и знаю хорошо, но…

– Он еще живет здесь? Он сейчас тут?

– Нет, – помедлив, проговорил Пьетро.

Мать Джино когда-то была кухаркой в семье Банелли и жила тут со своим сыном. Пьетро знал его с детства. Джино был младше его на шесть лет и слыл веселым, бесшабашным и компанейским парнем. Пьетро, наоборот, был рассудительнее и серьезнее, но это не помешало им стать хорошими друзьями, Джино нередко упрекал приятеля в излишней серьезности.

– Тебе надо чаще улыбаться, – говорил он, дружески хлопая Пьетро по плечу. – Давай же, веселись!

И Пьетро смеялся, веселился вместе со своим другом, а то и пускался в разные авантюры, из которых потом того же Джино самому же Пьетро и приходилось вызволять. В общем, Джино был легкомысленным, именно по этой причине ему было трудно найти постоянную работу. Впрочем, наконец он занял свою нишу в туристическом бизнесе, работая в фирме, которой владел Пьетро. Здесь его обаяние пришлось как нельзя кстати в общении с клиентами.

Нередко, желая произвести впечатление на понравившуюся девушку, Джино говорил ей, что он родственник Банелли. Так он развлекался.

Но теперь Пьетро в очередной раз убедился, что невинные проделки друга не всегда заканчиваются так уж безобидно.

– А где же он? Вам, наверное, известно? – спросила девушка с надеждой.

– Путешествует. Точнее, находится в служебной командировке. Он работает в моей туристической компании, – пояснил Пьетро.

– Надеюсь, он скоро вернется? – снова спросила она.

– Нет, поездка долгая. Он занимается поиском новых площадей под офисы для филиалов нашей фирмы, а это обычно занимает время.

– Понятно, – грустно вздохнула она.

Пьетро рискнул задать следующий вопрос:

– Откуда Джино вас знает?

Повисла долгая пауза. Он подумал, что его собеседница не расслышала вопроса, и хотел было повторить, но та наконец с расстановкой произнесла:

– Мне сложно сказать об этом точно. Я и сама не очень хорошо помню, кто я такая. Единственное, что мне известно наверняка, это какой я была раньше…

– Раньше? – непонимающе взглянул на нее Пьетро.

– Где-то год назад или чуть меньше. Понимаю, – чуть усмехнулась она, – это звучит несколько странно. Вы, наверное, думаете, что я сошла с ума, да?

– Вовсе нет. – Он испытующе глянул на нее.

– Думаете-думаете, – убежденно сказала она и вздохнула. – И вы недалеки от истины. Почти год я находилась в отделении для страдающих амнезией. И теперь, вернувшись в этот мир, тщетно пытаюсь найти в нем свое место.

– В таком случае считайте, что вам повезло: тут вы обретете не только такое место, но и друга, готового помочь, – ответил он.

– Но как вы можете называться моим другом, если даже меня не знаете? – удивилась она. – Это еще вопрос – кто я такая.

– Хотя бы имя свое вы должны знать, раз летели на самолете.

– Рут Денвер.

Ложка упала из руки Пьетро и звякнула о кафельный пол. Он наклонился поднять ее, проклиная собственную неловкость и одновременно радуясь тому, что Рут не видит его лица в эту минуту. Это имя было ему весьма хорошо знакомо.

Когда он выпрямился, то уже вполне владел собой и вежливо улыбнулся:

– А я – Пьетро Банелли.

– Так вы – кузен Джино?! – воскликнула девушка, и глаза ее сразу же заблестели. – Он так много рассказывал о нас, о вашем с ним детстве…

– Давайте об этом поговорим позже, а лучше – утром, – поспешил закрыть тему Пьетро. – Вы отдохнете, выспитесь…

На сегодня с него хватит. Он был смущен и поколеблен появлением Рут Денвер в своем доме. Эта девушка так неожиданно ворвалась в его жизнь, что теперь ему необходимо побыть одному, чтобы подумать и разобраться в происходящем.

– Пойду приготовлю вам комнату, – нашел он предлог не продолжать больше разговор. Остановившись у двери, добавил: – Никуда не уходите.

Она с недоумением посмотрела на него, и тут он понял, что сморозил глупость. Куда она могла уйти? Но все равно его не покидало странное чувство, что стоит только отвернуться, и она испарится, как зыбкий туман.

– Обещаю не исчезать, – словно прочитав его мысли, лукаво блеснула она глазами.

– А чтобы вы не исчезли наверняка, – в тон ей сказал Пьетро, – оставляю Тони вместо охраны.

Огромный пес подошел к Рут и положил голову ей на колени.

– Ждите, я скоро вернусь, – пообещал Пьетро.

Он вышел в соседнюю комнату и, застилая постель для нежданной гостьи, изумлялся этому необычному визиту. Неужели это она? Нет, это невозможно, она никак не может быть Рут Денвер.

Вернувшись, он увидел девушку и собаку сидевшими так же, как он их и оставил. Рут с улыбкой гладила пса по голове.

– Комната готова, – сообщил Пьетро. – Постарайтесь хорошенько отдохнуть.

– Спасибо, – поблагодарила она и с легкостью феи исчезла в дверном проеме.

Оставшись один, Пьетро наполнил бокал бренди. Отпив глоток, он подумал о том, что же все-таки могло привести сюда эту женщину. Джино как-то рассказывал ему, что закрутил роман с английской туристкой по имени Рут, которая приехала в Венецию. Пьетро в тот момент не было в городе, а когда он вернулся, то Рут уже не застал. Так он ее ни разу и не видел.

Однако Джино влюбился в нее настолько, что решился на женитьбу. Для такого типа, как он, это было невероятно. В качестве свадебного подарка Пьетро собирался устроить для них грандиозный прием во дворце.

– Просто мечтаю познакомиться с твоей иностранкой, – говорил он другу. – Очень хочется посмотреть на женщину, которая заставит тебя остепениться.

– Да, это верно, она – особенная, – восхищался Джино. – Она тебе понравится.

– Надеюсь, что нет, – шутливо отмахивался Пьетро. – Я в отличие от тебя, примерный семьянин…

– Ну конечно, – тут же подхватил его слова Джино, – и не хочешь, чтобы Лизетта устраивала тебе скандалы с разбиванием тарелок.

– Ну этого уж точно никогда не будет, – уверенно произнес Пьетро. – Она думает только о том, как бы доставить мне радость.

– Не сомневаюсь. Представляю, как она ждет рождения сына. Кстати, сколько еще осталось?

– Месяц.

– Вот после этого и устроим нашу свадьбу.

Этой свадьбе так и не суждено было состояться. Прошло немного времени, и Джино сообщил, что они поссорились.

А через некоторое время случилась беда: у жены Пьетро начались преждевременные роды, в результате чего она умерла, а через несколько часов – и малыш. Долгое время Пьетро было не до друга. Однако, наконец-то оправившись от потрясения, он решил отправить Джино в долгосрочную командировку, чтобы как-то отвлечь захандрившего не на шутку друга от горьких мыслей.

Разлука с любимой повлияла на Джино. Он сильно изменился. Очевидно, эта женщина разбила ему сердце.

«Нет, это не она, – думал Пьетро, – та, которую я видел на фотографии, совсем на нее не похожа…»

На снимке, который Джино показывал Пьетро, стояла прелестная блондинка с обворожительной улыбкой и роскошными пышными волосами. Она вся будто излучала радость и молодость.

Ночная гостья была бледной копией той Рут с фотографии. И тем не менее это была она. Что же случилось такое, что изменило ее до неузнаваемости? Длинные волосы острижены под мальчика, на лице ни следа улыбки, глаза запали, и в них навечно поселилась печаль. Неудивительно, что он не узнал ее. Да и кто бы теперь ее узнал?

ГЛАВА ВТОРАЯ

Пьетро сидел на кровати Рут и пытался ее успокоить. Во сне она звала кого-то, протягивая к нему руки. Радость в ее глазах сменилась испугом, когда она открыла глаза и в тусклом свете ночника увидела перед собой Пьетро Банелли.

– Вы кричали во сне, – смущенно объяснил он.

– Мне снился кошмар, – прошептала она. – Джино…

Помнила ли она то, как протягивала к Пьетро руки и пыталась поцеловать? Или о том, как говорила: «Я люблю тебя»? Хотя в таком состоянии вряд ли что-нибудь можно помнить.

– Если хотите, давайте о нем поговорим, – предложил Пьетро.

– Последнее время мне часто снится тот последний вечер, когда мы были с ним вместе. В этом сне Джино исчезает, а я бегу за ним и не могу догнать. Но… это было так давно. Извините, что я вас разбудила. Обещаю спать спокойней.

Вряд ли человек в силах контролировать себя во сне.

– Ладно, – ответила она устало, – видно, так и придется с этим жить дальше.

– То есть?

– Ну, я же говорила накануне, что немного не в себе.

– Вам., тебе… – Он запнулся в нерешительности.

– Давай на «ты», так проще, – выручила она его, заметив смущение собеседника.

– Тебе не стоит так говорить о самой себе, – тихо произнес он.

– Но ведь это правда. Хотя после лечения мне стало гораздо лучше, но полностью восстановиться вряд ли удастся.

– А что с тобой случилось? Можешь рассказать?

– Да. Джино приехал в Англию. Мы пошли ужинать и… – Она помолчала и улыбнулась. – Мы говорили о том, как я снова приеду в Венецию с ним, как познакомлюсь с его семьей, и еще мы обсуждали свадьбу. Это был самый лучший вечер в моей жизни. А потом…

– Если тебе больно об этом говорить, то не надо…

– Я должна. Иначе это никогда не кончится.

– Ладно, – согласился он. – Тогда расскажи, как все случилось.

Она начала говорить быстро, словно опасаясь лишиться возможности сбросить томившую ее душевную ношу.

– Ужин закончился, и мы пошли к стоянке, а там были парни, хулиганы, которые пытались угнать нашу машину. Они бросились на нас. Меня сбили с ног, и очнулась я только в больнице. Память у меня начисто пропала. Я не помнила ни того, что со мной случилось, ни того, кто я такая. Джино сидел рядом со мной, но для меня это был всего лишь какой-то чужак.

– И даже потом ты его не вспомнила?

– А он потом и не появлялся. Когда я снова пришла в себя, его уже рядом не было. Возможно, происшедшее потрясло его, и он не выдержал и сбежал. Не мне его судить.

Пьетро все сильнее не нравилась эта история. На поверку выходило все не так, как представил Джино. Значит, вовсе не Рут бросила его, а совсем наоборот.

– И некому было тебе помочь? Семья? Друзья?

– После смерти моих родителей меня взяла к себе тетя, сестра матери, которой совсем не нужна была лишняя обуза. Она умерла, когда я еще училась в колледже. Потом выяснилось, что тетя болела уже давно и знала, что умирает, но мне об этом никогда не говорила. В общем, меня некому искать. Помимо прочего, оказалось, что удар по голове был сильнее, чем думали врачи. Пришлось оперировать. Только после операции я немного пришла в себя.

– И осталась одна, – пробормотал он, про себя ужаснувшись такой истории.

Она криво усмехнулась.

– С другой стороны, в этом есть свой плюс. Выглядела я тогда ужасно, и мне просто повезло, что никто меня не видел.

Пьетро не знал, что и сказать. Наверное, и правда, даже к лучшему, что на тот момент рядом с ней не оказалось Джино. Возможно, его присутствие скорее причинило бы ей боль, чем доставило радость.

– Мне побрили голову из-за этой операции, – вспоминала она. – Я была похожа на бледную злую фею.

– Но разве феи не добрые и красивые существа?

– Не в этом случае. Впрочем, операция прошла удачно. Вскоре потихоньку ко мне начала возвращаться память. Так странно было узнать, что я – школьный учитель словесности и, оказывается, знаю еще несколько языков. Такое ощущение, что в больнице жизнь моя началась заново, с чистой страницы.

– Долго ты там находилась? – спросил он.

– Три или четыре месяца. А потом мне дали комнату в общежитии. Было сложно возвращаться к работе школьного учителя. Но мне удалось набрать переводов, и в конце концов жизнь моя вошла в колею. После того как впереди появился какой-то просвет, память ко мне стала возвращаться побыстрее. Наконец-то в один прекрасный день я вспомнила. Вспомнила все – и Джино, и нашу любовь. Все это пришло ко мне во сне. Я вернулась в больницу, принялась расспрашивать персонал в надежде, вдруг кто-то из них расскажет мне о нем хоть что-нибудь. Но все было бесполезно. Тогда я решила поехать в Венецию. Надеялась найти его тут, а если нет, то пройти по тем местам, где мы вместе бывали, – может, вспомнится еще что-то важное.

– Но на что ты рассчитывала? – спросил Пьетро. – Что ты снова найдешь любовь?

– Не знаю. В моей памяти не хватает целых кусков, восполнить которые может только он. До сих пор не могу вспомнить тот эпизод с нападением хулиганов. Этих парней так и не поймали, кстати. – Она вздохнула. – Все случилось год назад, а для меня – словно все было вчера.

А это значило, что тот последний вечер в ресторане с Джино тоже был словно вчера. Значит, она до сих пор влюблена в него.

– Ничего удивительного, если за это время он женился, – покачала головой она. – Я не могу рассчитывать, что он до сих пор любит меня. Это было бы чудом.

– Нет, он не женат, – произнес Пьетро.

– Но для него все равно прошло много времени, целый год – это много, я знаю. – Тут она вдруг улыбнулась. – Все будет в порядке. Я никому не причиню зла. Просто хочу помочь сама себе, чтобы знать, как жить дальше. Как-нибудь. Начать хоть с чего-нибудь.

Кажется, Рут действительно чувствует себя гораздо лучше и окончательно оправилась от всего, что с ней случилось вчера.

– Не стоит беспокоиться. И совершенно незачем дежурить около меня всю ночь, – сказала она, глядя на Пьетро. – Не хватало еще, чтобы твои домашние начали волноваться. Джино рассказывал о твоей семье, о ребенке. Надеюсь, что я никого не побеспокоила.

«Нет, не побеспокоила, – с горечью подумал Пьетро. – Они оба давно мертвы». Но вслух сказал только:

– Спокойной ночи.

И тут же ушел. Вернувшись к себе, Пьетро тщетно пытался уснуть. Но мысли вихрем кружились в голове, сея смуту в душе. Эта женщина нарушила его покой, напомнив о том, о чем так долго и мучительно он старался забыть. Призраки прошлого, безмолвные и беспощадные, окружили его со всех сторон и, пронзая его сознание жгучими лезвиями раскаяния, мучили свою жертву всю ночь. До рассвета оставался всего час, когда Пьетро наконец забылся тяжелым сном.

А когда проснулся, то был уже день и снизу доносилась возня на кухне. Это пришла домработница Мина. Любопытно, она уже встретилась с гостьей? Выйдя на кухню и поздоровавшись, Пьетро собрался спросить, где Рут.

– Насчет той леди… – начал было он.

– Какой леди, синьор? – удивленно взглянула на него домработница.

– Она переночевала тут сегодня. Я приютил ее на ночь, укрыл от дождя и бури. Может, она еще в своей комнате?

Но комната была пуста. Кровать тщательно заправлена. Чемодан исчез. Никаких следов Рут.

– Кстати, на столе я видела письмо для вас, – сообщила Мина.

С каким-то неясным предчувствием он схватил листок и торопливо пробежал по нему глазами: «Весьма сожалею, что доставила столько хлопот. Я не знала о вашей жене. Пожалуйста, простите меня. И спасибо за все. Рут». Несколько чопорных, сухих строчек – и больше ничего. Словно, когда писала, она забыла, что они были на «ты» и вчера между ними промелькнуло что-то, сделавшее их друг другу чуть ближе, чем просто незнакомые, чужие люди.

– Глупая женщина! – воскликнул он, сминая в руке листок.

– Синьор?

– Нет, нет, это я не про вас, Мина. О чем она только думала? Вы не видели, как она ушла?

– Нет, синьор. Когда я пришла, тут никого не было. Только письмо на столе. А что сделала эта женщина?

Да. А что она, собственно, сделала? Всего-то – вторглась в его размеренную жизнь, нарушила его мир, перевернула все вверх дном, заставила почувствовать ответственность, а потом взяла да и растаяла в прозрачном утреннем тумане. Больше ничего.

– Простите, синьор…

– За что? Вы не виноваты. Когда найду, тогда все и прояснится до конца.

– Может, позавтракаете сначала?

– Нет времени. Я даже не знаю, давно ли она ушла.

И с этими словами он выбежал из дома, направившись по узкой улочке, что вела от его дворца в город. Заканчивалась улица небольшой площадью, где было несколько магазинов, один из которых был уже открыт. Пьетро направился туда.

– Энрико, может, ты видел молодую женщину, которая вышла отсюда? – и Пьетро быстро обрисовал внешность Рут.

– Да. Это было около часа тому назад. Она свернула вон туда.

– Спасибо, – бросил он через плечо.

Удача сопутствовала ему. Был январь, время, когда в Венеции нет туристов. Да и потом у Пьетро было полно знакомых, порасспросив которых он получил почти полную картину ее маршрута, вплоть до того бистро, где Рут последний раз пила кофе.

Все вокруг, словно сговорившись, помогали ему. Люди звонили друг другу в поисках Рут, и каждый встречный стремился подсказать Пьетро, в какую сторону ему двигаться. Новости о ней ждали его на каждом углу, на каждой улице и в каждом кафе и магазинчике. И это было огромной подмогой. К вечеру он уже готов был плюнуть и бросить поиски, когда вдруг заметил ее в садах Гарибальди, почти на окраине Венеции, где побережье города уходит в лагуну.

Она сидела на каменной скамье, подавшись вперед и поставив локти на колени. И, подперев подбородок кулаками, смотрела перед собой. Во взгляде ее сквозила та же тревога, которую Пьетро заметил накануне, правда, теперь Рут выглядела более спокойной.

Стараясь держать себя в руках, он медленно подошел и присел рядом с ней.

– Я ищу тебя с самого утра по всему городу… – произнес он вместо упреков, готовых сорваться с его губ.

– Разве ты не прочел мое письмо?

– Именно прочел, именно поэтому и ищу. В том состоянии, в котором ты была… Как ты могла!.. – И он, не сдержавшись, в сердцах произнес несколько слов на итальянском.

– Я должна была уйти, должна… – упрямо проговорила она.

– Не должна! – выпалил он.

– Мне не следовало выливать все на тебя, – сказала она.

– Я сам попросил тебя об этом, – напомнил он.

– Лучше бы ты оставил меня на улице…

– А я взял и привел тебя в дом, и там ты упала в обморок.

– Но если бы я знала о твоей жене…

– Оставь это. Ты не знала.

Наступило неловкое молчание.

– Ну вот, теперь ты злишься на меня, – примирительно сказала она.

Он понимал, в каком состоянии она пребывает, и надо было успокоить ее как-то, а он попросту сорвался. Не выдержал характер.

– Ну конечно. А что еще я должен чувствовать? Я отправился за тобой, даже не позавтракав. С самого утра бегал по всему городу и всех поставил на уши. Ну да, я устал, проголодался и продрог, а все это оказалось ни к чему. Действительно, с чего бы мне злиться?

Она задумчиво посмотрела на него и вдруг усмехнулась:

– Теперь, когда ты выговорился, тебе стало легче?

– Да!

И это было сущей правдой. Всю свою жизнь он изо всех сил стараться держать себя в руках. И это приносило свои плоды. Но последнее время делать это становилось все труднее. А сейчас эта неожиданная эмоциональная встряска принесла ему настоящее облегчение.

– Хочешь, я куплю тебе попить? – предложила она.

– Можешь даже две порции купить, – проворчал он. – Ладно, идем, уже темнеет.

Пьетро схватил ее за руку, чтобы больше не потерять, и потянулся за ее чемоданом. Однако Рут пыталась воспротивиться:

– Да я и сама в состоянии…

– Хватит спорить! Идем!

Он привел ее в кафе, окна которого выходили на лагуну. Они заняли столик у самого окна, откуда хорошо были видны огни на воде. Он заказал двойную порцию бренди, которую прикончил одним глотком, и пришлось заказывать еще одну.

– Не понимаю, что изменилось со вчерашней ночи. Сегодня ты готова сражаться против целого мира, – сказал Пьетро.

– Так ведь сражаться лучше, чем ничего не делать, заламывая руки?

– Согласен. Главное – знать противника в лицо. Но зачем сражаться против меня? – спросил он удивленно.

– Вчера был трудный день. Перелет, плохая погода и все такое. Но сегодня… я же не сделала ничего криминального. Зачем было на меня так орать?

– Да просто я весь день с ума сходил, представляя, что могло с тобой случиться в незнакомом городе. Ты была одна, несчастная, голодная. Я волновался за тебя!..

– Мне жаль, что все так получилось. Извини. Все в порядке, тебе незачем переживать.

Это его не очень-то убедило. Рут нарочно бодрится перед ним, однако прекрасно заметно, что внутренне она так же напряжена и удручена, как вчера.

– Рад, что тебе лучше, – сказал он. – Но все равно не следует бродить одной в чужом городе. Что бы ты там ни думала, я не хотел, чтобы ты вот так взяла и сбежала.

– Хотел.

– Женщина, прекратишь ли ты спорить со мной каждый раз, как только я открою рот?

– Хм, не знаю… Я все время думала о твоей жене и ребенке…

– Ты их не побеспокоила, – сказал он, заметно побледнев. – Они умерли уже почти год назад. С этим я справился… – Пьетро поспешил сменить тему: – Ну вот, теперь можно полноценно пообедать.

Она поняла, что он не хочет об этом говорить. Похоже, он еще не свыкся со своим горем. В его глазах отражались муки бессонных ночей и горечь одиноких будней. Этот человек был сломлен страданиями. Рут поняла это сразу, как только взглянула на него. В этом они были похожи.

– Надеюсь, ты простишь меня… – виновато сказала она.

– Тебе не за что просить прощения. Пожалуй, ты даже оказала мне услугу, заставив меня наконец-то подумать о ком-то другом, кроме самого себя.

– Ах, ну да! – воскликнула она.

Он слабо улыбнулся.

– И ты тоже? – понимающе спросил он.

– Ну да. Бывает, устаешь думать только о себе. Особенно если очень долгое время больше не о ком думать.

Он заказал обед, потом позвонил Мине.

– Все хорошо… Да, я нашел ее, – сказал он в трубку. – Ах, вы уже застелили постель для нее? Тогда на сегодня все, вы свободны. Проведите вечер с пользой для себя. Моя домработница, – пояснил он, отключив телефон.

– И она уже застелила для меня постель?

– И даже не сомневалась, что я тебя найду.

– Помню, помню. Мне Джино рассказывал, что слуги убеждены в том, что ты человек, для которого нет ничего невозможного. И готовы чуть ли не молиться на своего графа.

Он поморщился.

– Хотел бы я на самом деле быть таким, как они думают.

– Должно быть, это очень печально, если ты там один.

– Не совсем один. Тут живут Мина и Селия, повариха. И потом Тони.