Текст книги "Подари мне любовь"

Автор книги: Люси Дейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

7

Утром он проснулся не в лучшем расположении духа и долго лежал в постели, хмуро разглядывая постеры на противоположной стене.

Зачем я это делаю? – вертелось в голове Дейва. На кой черт сдалась мне эта дурнушка? Ведь внешне она ничегошеньки собой не представляет.

Зато как непосредственна!

С этим не поспоришь, подумал он. Даже не припомню, чтобы кто-нибудь из прежних моих подружек отвечал мне с такой пылкостью.

Продолжая хмуриться, Дейв быстро принял душ. Затем надел свежую футболку, шорты и направился завтракать.

Однако, спустившись на первый этаж, он вдруг остановился.

Не пойду в столовую! – мелькнуло в его голове. Наверняка она уже там. Перекушу на кухне.

Но надеждам Дейва не суждено было сбыться. Как вскоре выяснилось, счастливая мысль позавтракать на кухне посетила не его одного. Едва перешагнув порог, он увидел сидящую за столом Дженни, которая уплетала за обе щеки горячие блинчики, политые вишневым сиропом.

При виде Дейва у нее глаза на лоб полезли.

– Доброе утро, – сдержанно произнес он.

– Доб… – начала было Дженни, но поперхнулась и закашлялась.

Дейв взял из буфета чашку и направился в смежное помещение, где на плите стоял кофейник.

– Здравствуй, Молли.

– А, Дейв… Здесь позавтракаешь? Усаживайся, сейчас я тебя покормлю, – откликнулась кухарка, выливая тесто на блинницу и включая ее.

Дейву ничего не оставалось, как вернуться в соседнюю комнату и сесть за стол, причем устроился он как можно дальше от Дженни. Через три минуты Молли поставила перед ним тарелку горячих блинчиков.

Некоторое время Дейв и Дженни молча ели – она не отрывала глаз от тарелки, а он сосредоточенно разглядывал украшавшие его чашку незабудки.

Наконец Дженни не выдержала.

– Удивительно жаркая погода установилась, – негромко заметила она.

– Да, – нехотя отозвался Дейв. – Не помешал бы дождь.

Снова наступила тишина.

Видя, что разговора не получается, Дженни отодвинула опустевшую тарелку, взяла с большого блюда мандарин, очистила и съела. Затем вновь протянула руку и ухватила, что находилось ближе всего, – грейпфрут. Она начала чистить его, и тут Дейв подал голос.

– Между прочим, – с ехидцей произнес он, – грейпфруты не чистят. Их разрезают пополам и едят ложечкой.

Дженни на миг застыла, но потом преспокойно продолжила свое занятие.

– Это у вас, в Блэквуд-холле. А у нас, в Куорри, едят как кому удобно.

– Разве что! – буркнул Дейв.

Они вновь надолго замолчали. Затянувшуюся паузу прервал сигнал сотового телефона Дейва.

– Да! – произнес он, нажав на кнопку.

Оказалось, что звонит гитарист из оставленной им в Лондоне рок-группы «Торнадо». Последовал короткий разговор, из которого стало ясно, что музыканты одумались и решили пойти навстречу пожеланиям своего продюсера, то есть Дейва.

– Ну вот, совсем другое дело, – миролюбиво произнес он. – Ведь прекрасно знаете, что вам же лучше будет. Материал у вас хороший, альбом обречен на успех, но работа еще предстоит немалая. Группа должна иметь свое лицо. А то слушатели придут в недоумение: у гитариста инструмент звучит точь-в-точь как у… как его… – Дейв поднял глаза к потолку. – Вылетело имя из головы… Ну, гитарист из «Куин»!

– Брайан Мэй.

– Точно! Как у Брайана Мэя. – Дейв произнес это в трубку, потом удивленно взглянул на Дженни, из уст которой и слетела подсказка. – Гм… А вокалист, скажут, как будто поставил перед собой задачу скопировать… этого… Тьфу, дьявол! Что это со мной сегодня? Скопировать… ну… вокалиста из «Ганз энд роузиз».

– Аксла Роуза, – тихо произнесла Дженни.

Дейв вновь вскинул на нее взгляд, на сей раз раздраженный.

– Аксла Роуза. А у барабанщика джазовая манера, хотя играет он рок. Можно подумать, ваш Ник полжизни проработал в… в… каком-нибудь джазовом коллективе! – Дейв гневно воззрился на Дженни.

– Трио Оскара Питерсона, – прошептала та, почти извиняясь.

– Бот именно! – рявкнул Дейв. – В трио Оскара Питерсона! Что? Да не сержусь я. Не обращай внимания. Словом, вы там подумайте, а я завтра подъеду. Все. Встретимся в студии. Пока.

Он сунул мобильник в карман шорт и процедил сквозь зубы:

– Не думал, что ты обладаешь столь обширными познаниями в области музыки!

Дженни пожала плечами, поднимаясь из-за стола.

– Ну, извини. Не хотела тебя обидеть.

Она удалилась, оставив Дейва в некотором недоумении.

Кухарка сказала, что леди Эстер по утрам поднимается поздно, поэтому у Дженни пока оставалось свободное время.

От нечего делать она решила прогуляться по дому. Пройдя по коридору влево, Дженни обнаружила малую гостиную, откуда вела дверь в зимний сад. Там росли пальмы в кадках, и было много цветущих растений, среди которых особенно выделялись гардении, гибискусы и обширная коллекция африканских фиалок.

Покинув оранжерею, Дженни вновь прошлась по коридору, на этот раз вправо, и попала в большую гостиную. Побродив по ней немного и полистав на мягком диване журналы, она направилась во двор.

Выйдя на крыльцо, Дженни постояла, с наслаждением вдыхая свежий воздух, потом ее взгляд остановился на двери левого крыла.

Ведь там, кажется, устроено нечто вроде музея? – подумала она. Интересно взглянуть.

В эту минуту покинувший кухню и проходящий по коридору Дейв бросил взгляд в окно и увидел направляющуюся к левому крылу особняка Дженни. Разгадав ее намерения и движимый некой неясной пока мыслью, он поспешил в специальную комнату наблюдения, оборудованную несколькими мониторами, на которые передавалось изображение с установленных в музее телекамер. Устроить наблюдение пришлось после одного неприятного случая, когда некий турист попытался вынести из музея бронзовую статуэтку, датированную восемнадцатым веком.

Нажатием на единственную кнопку Дейв включил систему слежения, а когда мониторы осветились, повернул тумблер, с помощью которого отпирался электрический замок двери левого крыла.

Запор сработал за несколько мгновений до того, как Дженни взялась за дверную ручку. Немного удивившись, что дверь не заперта, та двинулась внутрь.

Взглянув на один из мониторов, Дейв увидел, как Дженни входит в холл.

Ну, мисс Всезнайка, сейчас вы у меня попляшете! – подумал он.

Переступив порог, она огляделась. Кое-где здесь еще виднелись следы ремонта. В углу стояли ведра и громоздились полиэтиленовые мешки с каким-то белым порошком. По-видимому, первый этаж еще не был готов. Зато на второй вела чисто вымытая мраморная лестница.

Дженни направилась к ней.

Кажется, Софи упоминала, что когда-то здесь находилась спальня Камиллы и сэра Родни Блэквуда.

Поднявшись на второй этаж, слева от себя Дженни увидела приоткрытую дверь. Внутри было темно. Она нашарила на стене выключатель, щелкнула им и увидела обширное помещение, обставленное мебелью, явно изготовленной раньше, чем гарнитур в столовой, – возможно, еще до начала правления Георга I.

В дальнем конце комнаты находилось просторное супружеское ложе, балдахин над которым поддерживали четыре витые деревянные колонны. Слева белела дверь. Плотные темные шторы на окнах были задвинуты. С потолка свисала огромная бронзовая люстра с настоящими свечами. Но освещалось помещение расположенными по углам параллельно полу продолговатыми электрическими плафонами. Примерно посередине комнату пересекал, как в настоящем музее, висящий на металлических столбиках бархатный барьер, за который, по-видимому, посетителям заходить не рекомендовалось.

Наверняка это и есть злополучная спальня Родни Блэквуда и Камиллы, подумала Дженни.

Она двинулась по периметру комнаты, разглядывая мебель, висящие на стенах картины и канделябры. Потом повернулась к кровати… и в этот миг неожиданно погас свет.

Дженни помедлила, не зная, то ли уйти, то ли остаться. Ей хотелось получше рассмотреть старинное супружеское ложе.

Может, в доме работает электрик?

И тут впереди неожиданно начали проступать очертания кровати. Поначалу неясные, они становились все отчетливее, резче.

Дженни вздрогнула. Что-то не так было с этой кроватью. Присмотревшись, она похолодела – в постели кто-то лежал!

Что за чертовщина?! Этого не может!

Вдруг дверь рядом с кроватью отворилась, впуская темноволосого парня в короткой коричневой куртке с отворотами на рукавах и темных брюках странного покроя.

Затаив дыхание, Дженни смотрела, как парень приближается к ложу. Остановившись, он несколько мгновений смотрел на лежащего там человека, потом протянул руку и осторожно тронул его за плечо. Спящий проснулся, приподнялся на локте, откинул с лица длинные темные волосы… и стало ясно, что это женщина.

Властно обняв парня за шею, она притянула его к себе, и они слились в долгом поцелуе.

Так это же леди Камилла с кучером! – осенило Дженни.

От этой мысли ей стало не по себе. Происходящее могло иметь только одно объяснение, пусть даже самое невероятное. Дженни поневоле вынуждена была признать, что стала свидетелем явления призраков.

В этот момент парочка прервала поцелуй. Влюбленные медленно повернули головы и посмотрели прямо на Дженни. Во всяком случае, так ей показалось.

Она еще успела подумать, что лицо парня кажется странно знакомым, но в следующую секунду, пронзенная леденящим ужасом, взвизгнула – причем ее саму изумила внезапно проявившаяся способность издавать подобные звуки – и опрометью бросилась вон из страшной спальни…

А сидящий перед мониторами Дейв зашелся торжествующим хохотом.

Выбежав во двор, на солнечный свет, Дженни остановилась, чтобы отдышаться. Ее сердце колотилось как сумасшедшее. В голове стоял звон.

Немного придя в себя, она поправила очки и пошла в дом, на кухню. Там, сидя за столом и прихлебывая кофе, Молли и Софи лакомились блинчиками. Тут же, обернувшись пушистым хвостом и сыто урча, возлежал на стуле сэр Люк Сэмюэль Пусс.

– Леди Эстер не искала меня? – спросила Дженни, стараясь ничем не выдать своего волнения.

О происшествии в музее она решила никому не рассказывать, дабы ее не сочли умалишенной.

– Нет, дочка, – ответила Софи.

– Тогда я прогуляюсь немного по дубраве.

– Иди, детка. Леди Эстер вряд ли позовет тебя до ланча.

Кивнув, Дженни повернулась, чтобы уйти, и тут толстый котище тяжело спрыгнул со стула на пол.

– Что, тоже хочешь прогуляться? – спросила его Дженни. – Ну, идем…

Люк действительно увязался за ней. А она, выйдя через заднюю дверь, углубилась в дубраву. Здесь на нее сразу снизошло умиротворение.

Над головой Дженни щебетали птицы, под ногами вилась тропинка, а рядом, периодически замирая и прислушиваясь к шорохам, шествовал пушистый семейный любимец.

Может, и не было ничего в той спальне? – размышляла она. Наверное, у меня воображение разыгралось…

Вскоре впереди показалась прогалина, за которой открылась большая поляна. Выйдя на опушку, Дженни огляделась и поняла, что попала на фамильное кладбище. Справа от нее возвышались каменные надгробия, за ними темнел склеп, а чуть поодаль находилось небольшое строение, больше всего напоминавшее кладбищенскую сторожку.

Похоже, на этом клочке земли покоятся все мои предки, подумала Дженни. А интересно, есть здесь могила леди Камиллы?

Она принялась ходить между надгробий, на которых были выбиты имена и даты. Вскоре ей действительно удалось отыскать окруженную кустами жасмина выщербленную плиту с мраморным крестом в изголовье. На поперечной перекладине с трудом можно было различить буквы «К», «М» и «Л».

– Кар-р-р! – прокатилось вдруг над погостом.

Оглянувшись через плечо, Дженни увидела на вросшем в землю замшелом могильном камне ворону, и ее душа сразу наполнилась нехорошими предчувствиями.

В следующую минуту за крестом в кустах послышалась возня, кто-то захихикал. Испугавшейся Дженни показалось, что смешок был женский. И тут, вмиг покрывшись мурашками, она заметила, как из кустов высовываются чья-то голова и плечи.

Дженни могла бы поклясться, что уже видела сегодня это лицо и даже указала бы, где именно – в спальне, на втором этаже музея. На нее вновь смотрел любовник леди Камиллы. А спустя еще мгновение из кустов показалась и она сама.

При виде застывшей с изумленно разинутым ртом Дженни на лице кучера начала медленно, как у знаменитого Чеширского Кота, проявляться улыбка.

В этот миг откуда-то снизу раздалось дикое шипение. Схватившись за сердце, Дженни опустила взгляд и увидела испуганно выгнувшего спину и распушившего поднятый трубой хвост сэра Люка Сэмюэля Пусса. В следующее мгновение тот повернулся и тяжелыми прыжками помчался по тропинке прочь.

Дженни тотчас последовала его примеру.

Углубившись в дубраву и достигнув места, где тропинка делала поворот, она на бегу споткнулась о выступающие из-под земли корни дерева… и влетела прямо в объятия идущего навстречу Дейва.

– Что ты все время падаешь! – проворчал тот.

– Там… там… – залепетала Дженни, испуганно показывая пальцем назад.

– Кладбище?

Она кивнула.

– И… и…

– Что?

– Кучер!

– Какой кучер? – нахмурился Дейв. – А, наверное, ты видела Арчи, нашего садовника.

– Арчи? К-кучер – это Арчи? – жалобно спросила Дженни. – Разве такое возможно?

Дейв усмехнулся.

– Да, если верить в переселение душ.

– Но с ним леди Камилла! – воскликнула Дженни.

– В самом деле? Значит, у Арчи гости. Я и не знал…

Тут Дженни сообразила, что Дейв все еще держит ее в объятиях. Она поспешно отстранилась и поправила очки.

– Послушай, что за дьявольщина у вас здесь творится? Сегодня в музее мне померещились призраки, а здесь…

– Не бойся, никаких призраков не было, – спокойно произнес Дейв.

– То есть как это? Я, можно сказать, своими глазами…

– Это был я. – Заметив в глазах Дженни странное выражение, Дейв поспешно добавил: – То есть это сделал я.

Но так как Дженни продолжала изумленно смотреть на него, он пояснил:

– Это все дело техники. В спальне ты видела обыкновенное кино. Понимаешь, романтическая история любви леди Камиллы и молодого кучера привлекает в Блэквуд-холл немало туристов. Вот я и придумал устроить в музее нечто вроде аттракциона. Этакий диснейленд в миниатюре. Посетители заходят в спальню, осматривают ее, а потом гаснет свет, перед кроватью опускается экран, включается кинопроектор… – Дейв пожал плечами. – Думаю, дальше объяснять не нужно. Самая большая трудность заключалась в том, чтобы экран двигался бесшумно. После сцены с «привидениями» туристы или в ужасе выбегут, как ты, или спальня вновь погрузится в темноту, а когда зажжется свет, никакого экрана уже не будет.

– Не понимаю, как можно делать фарс из трагедии, – прищурилась Дженни.

Дейв махнул рукой.

– Брось. История, конечно, грустная, но на самом деле все было гораздо прозаичнее, чем гласит предание. Родни Блэквуд просто припугнул кучера, чтобы тот не болтал лишнего, и уволил. А Камилла, судя по всему, скончалась от пневмонии, которую тогда не умели лечить.

– И ты решил не разочаровывать туристов?

– Конечно. Мы снимали эпизод с «привидениями» в интерьере той же спальни. Роль кучера с успехом исполнил Арчи. – Он взглянул в сторону погоста. – Кстати, это мой приятель детства, художник. Зиму он проводит в Лондоне, а весной перебирается в Блэквуд-холл.

– Что же ты врал, что Арчи живет на кладбище… чуть ли не в могиле? – обиженно произнесла Дженни.

– Так и есть. Он облюбовал домик, в котором когда-то жил кладбищенский смотритель. У Арчи там довольно уютное гнездышко. Может, как-нибудь сама увидишь.

– А леди Камилла?

– Ее изображала Хелен, подружка Арчи, актриса одного лондонского театра.

Дженни на минутку задумалась.

– Допустим. Но ведь свет должен гаснуть, а экран опускаться в какой-то определенный момент, не раньше и не позже?

Дейв рассмеялся.

– Нет ничего проще! Там везде телекамеры. А в специальной, оборудованной мониторами комнате будет сидеть человек и в нужный момент нажимать на кнопки.

Дженни помолчала, мрачнея с каждым мгновением.

– Насколько я понимаю, сегодня этим занимался ты?

Дейв с обезоруживающей улыбкой развел руками.

Не сводя с него взгляда, Дженни попятилась.

– Да знаешь, кто ты после этого? Ты хотя бы представляешь, как я испугалась?

Дейв шагнул к ней.

– Я и не думал тебя пугать.

– А, так ты просто издевался? – гневно воскликнула она. – Только и делаешь, что насмехаешься! То тебе не нравится, что я из шахтерского городка, то грейпфруты не так ем… – Чувствуя, что к глазам подступают слезы, она повернулась и побежала по тропинке к дому.

Дейв остался на месте, растерянно глядя ей вслед.

8

Может, я в самом деле слегка перестарался? – пронеслось в его голове. Может, мой розыгрыш чересчур жесток?

– Постой! – крикнул он. – Дженни!

Но она продолжала удаляться, с бега перейдя на быстрый шаг.

Тогда, движимый внезапным порывом, Дейв бросился вдогонку. Дженни он настиг быстро.

– Погоди. Давай поговорим.

Однако она и не подумала остановиться, словно и не слышала его слов.

Скрипнув зубами, Дейв схватил ее за руку и повернул лицом к себе.

– Послушай, ты ведешь себя как капризная девчонка. В конце концов, мы взрослые люди и способны все спокойно обсудить.

– Нечего мне с тобой обсуждать! – выпалила Дженни.

Затем она попыталась высвободить руку, но Дейв держал крепко.

– Ну хорошо, если ты считаешь, что я сделал что-то для тебя обидное, то… прошу прощения.

– Ты не нуждаешься в моем прощении, – буркнула Дженни, глядя в сторону. – Думаешь, я не понимаю в чем дело? Тебя задело, что пришлось прибегнуть к моим подсказкам там, на кухне, когда ты разговаривал по телефону. Но дело даже не в этом! Если бы на моем месте оказался мужчина, ты реагировал бы совсем иначе. А когда женщина демонстрирует осведомленность в музыкальной сфере, это для тебя невыносимо! Ты такой же, как и многие другие парни, с которыми мне прежде доводилось общаться. Знаешь, как это называется? Дискриминация по половому признаку!

Улучив момент, она все-таки выдернула руку из пальцев Дейва и пошла по тропинке прочь.

– Нет, золотце, мы не договорили! – С этими словами Дейв схватил Дженни за плечи и довольно бесцеремонно прижал спиной к стволу ближайшего векового дуба.

– Пусти! – пискнула та, упершись руками в его грудь. И ощутила, как бьется сердце Дейва. Совсем близко, прямо под ее ладонью. Этот глуховатый стук показался Дженни таким интимным, что у нее перехватило дыхание. – Пусти… – вновь прошептала она, невольно задержав взгляд на губах Дейва.

– Хорошо. Только ты не убегай, ладно?

Дженни кивнула.

Несколько мгновений Дейв рассматривал ее, потом пробормотал:

– Не могу отделаться от ощущения, что ты мне кого-то напоминаешь. И, кажется, даже понял, кого именно. В очках ты немного похожа на моего отца, которого я, к сожалению, видел только на фотографиях. А без очков… – Он поднял руку с явным намерением снять их с Дженни. Испугавшись, что Дейв может каким-то образом зацепить и парик, она сняла очки сама. – А без очков… – Он так пристально вглядывался в лицо Дженни, что та смущенно потупилась. – Странно… Сейчас ты похожа на бабушку Элинор.

– На кого?

– На мать тети Норы и моей мамочки, – пояснил Дейв. – Просто удивительно! Хотя, помнится, в нашей школе учились два мальчика, до того похожие друг на друга, что новые учителя принимали их за братьев. На самом же деле они даже не являлись родственниками.

– Бывает, – сдержанно отозвалась Дженни. Потом спросила: – Мы еще долго будем обсуждать мою внешность?

Она попыталась было вернуть очки на место, однако Дейв удержал ее руку.

– У тебя такие глаза…

Дженни вздохнула.

– Ну вот, теперь с глазами что-то не так!

– Да нет, все в порядке. – Он немного помолчал. – Вот ты обвиняешь меня в мужском шовинизме, а дело тут в другом. Даже не знаю, как объяснить. Просто с тех пор, как ты здесь появилась…

– Это произошло только вчера, – напомнила ему Дженни.

– Да. А кажется, что… – Дейв тряхнул головой, будто прогоняя какие-то мысли. – Так вот, с твоим появлением словно что-то переменилось. Сам не пойму, что именно. Твое присутствие выбивает меня из колеи. Например, сегодня я еще и не начинал работать.

Дженни вновь обиженно засопела.

– Да что я такого делаю?

– Не знаю! Может, проблема и не в тебе вовсе, а… во мне самом. Твой приезд выбил меня из колеи.

– Между прочим, я не просто так сюда явилась. Меня пригласили.

– Да понимаю я…

Дженни помолчала.

– Намекаешь, что мне лучше убраться отсюда подобру-поздорову?

Дейв удивленно взглянул на нее.

– Разумеется, нет. Лучше я сам уеду. Тем более что завтра мне все равно нужно быть в Лондоне.

Его слова неожиданно вызвали у Дженни прилив разочарования.

– Ну и уезжай, – хмуро произнесла она.

Дейв испытующе взглянул на нее.

– Значит, уехать?

– Да! – с вызовом ответила она.

Неожиданно Дейв усмехнулся.

– А, дерзить вздумала!

– Я…

Неизвестно, что собиралась сказать Дженни, но это так и кануло в небытие, потому что Дейв вдруг наклонился и прижался губами к ее приоткрытому рту. Не успела она опомниться, как уже отвечала ему со всей пылкостью, на какую только была способна.

Дженни сама удивлялась своему поведению, однако ничего не могла с собой поделать. Стоило Дейву прикоснуться к ней, как ее охватывал страстный трепет. Ничего подобного с ней никогда не происходило. Сейчас она просто таяла, всецело отдавшись властному и весьма искусному поцелую.

Вереница несущихся в мозгу Дженни мыслей оборвалась сразу же, как только она почувствовала, что Дейв просунул руку под ее мешковатую футболку и нащупал на спине застежку бюстгальтера. Через мгновение раздался тихий щелчок, а еще через секунду ладонь Дейва нежно сжала упругую грудь Дженни.

Не прерывая поцелуя, Дейв провел большим пальцем по отвердевшему соску, и Дженни издала сдавленный стон. Все ее тело словно объяло пламенем, а между ног будто плескалось огненное озеро.

Продолжая ритмично ласкать сосок, Дейв прижался к Дженни бедрами, и она почувствовала, что его мужская плоть тверда.

С новым страстным стоном она обвила шею Дейва руками – в правой все еще была зажата дужка ненужных очков – и прижалась к нему всем трепещущим телом…

Но в этот миг он вдруг отстранился и отступил на шаг, тяжело дыша.

Несколько мгновений они с Дженни смотрели друг на друга, потом Дейв хрипло произнес:

– Вот так!

Затем повернулся и быстро пошел по тропинке в сторону кладбища. Вскоре деревья скрыли его из виду.

Оставшись в одиночестве, Дженни поправила одежду, протерла краем футболки очки и нацепила их на нос. Затем дрожащими руками поправила парик.

Боже мой, что же это происходит?! – взволнованно думала она. Третий поцелуй за сутки! Но почему? Откуда это взялось? Может, Дейв прав, и я сама не осознаю размеров собственной чувственности? Но почему она проявилась только сейчас, причем так бурно?

Похоже, ты зашла в тупик, дорогуша.

Верно… И как же мне теперь быть?

На следующий день утром Дейв уехал в Лондон.

Из окон гостиной Дженни смотрела вслед его светло-сиреневому «вольво», пока тот не скрылся из виду.

Надеюсь, теперь все наладится, подумала она.

И действительно, ее жизнь в Блэквуд-холле как будто начала понемногу входить в колею.

Все больше времени Дженни проводила с Эстер, и та все сильнее привязывалась к ней. Дни текли медленно, размеренные, похожие один на другой.

Завтракать Дженни понравилось на кухне, в обществе Софи, а порой и Молли. Эстер спускалась в столовую только к ланчу. Позже Дженни измеряла ей давление, делала косметический массаж. Иногда они гуляли перед ужином в дубраве. Эстер рассказала Дженни множество историй, связанных с Блэквуд-холлом и его обитателями, показала семейный фотоальбом. Так Дженни впервые увидела снимок своего настоящего отца. Пару раз ей звонила Нора, справлялась о том, как идут дела. Дженни рада была сообщить, что все в порядке и между нею и Эстер установились хорошие отношения.

Но не было дня, чтобы Дженни не вспомнила Дейва.

Примерно дней через восемь после его отъезда Эстер позвонили из косметологической клиники профессора Жиро. Звонок раздался, когда Дженни находилась в комнате Эстер, поэтому разговор происходил при ней.

Ассистентка профессора сообщила, что для Эстер приготовили палату и та может прибыть для обследования.

– Приятное известие, – с воодушевлением произнесла Эстер. – Завтра же и отправлюсь к вам. Да-да, ждите.

– Все-таки вы решили пройти это обследование? – осторожно спросила Дженни по окончании телефонного разговора.

– Конечно, дорогая. Ведь пластической операции мне не миновать. И скорее всего, не одной. Сама видишь, возрастные изменения дают о себе знать.

– Но мы только начали делать массаж, – заметила Дженни, усиленно соображая, как удержать Эстер от поездки в клинику. – Может, сначала дождетесь его результатов?

Эстер слабо улыбнулась.

– В моем возрасте ожидание непозволительная роскошь. Приходится действовать наверняка. Меня бросает в дрожь при мысли, что пройдет еще несколько лет и я превращусь в старуху с дряблой, похожей на кожуру сушеного яблока кожей.

– По-моему, вы рисуете себе чересчур мрачные картины. И вообще слишком много размышляете о старости. Это естественный процесс, на который многие не обращают внимания. А если и обращают, то лишь отчасти.

– Сколько тебе лет, Дженни? – спросила Эстер.

– Двадцать три года. А что?

– То самое, – усмехнулась Эстер. – Когда доживешь до моих лет, начнешь рассуждать по-другому.

Дженни пожала плечами.

– Ну, не знаю… Может, вы и правы. Одна моя подружка уже в двадцать лет начала считать морщины на своем лице и каждый день рождения воспринимает как трагедию. А вот, к примеру, наша соседка всех удивила, выйдя замуж в шестьдесят семь лет. И что-то я не замечала, чтобы ее так уж беспокоило состояние кожи. Иными словами, все относительно. Может, вам стоит оставить грустные мысли и обратить внимание на какого-нибудь приятного мужчину?

Эстер махнула рукой.

– Что ты! Мне уже не до амуров. А пластические операции я делаю только для того, чтобы чувствовать себя полноценным человеком. Чтобы друзья и родственники не судачили за моей спиной о том, как скверно я выгляжу.

– Неужели судачат? – нахмурилась Дженни.

– Поверь, при встрече только и делают, что присматриваются ко мне, – сердито произнесла Эстер.

Дженни на минутку задумалась.

– А вы не преувеличиваете?

– Дорогая моя, кому об этом лучше знать? – В голосе Эстер послышались нотки раздражения.

– Да-да, конечно, – поспешно кивнула Дженни. Затем, видя, что переубедить Эстер не удается, добавила: – Делать нечего, давайте помогу вам собраться. Что вы возьмете с собой в клинику?

Звонок матери застал Дейва в его лондонской квартире в Найтсбридже.

За минувшие дни ему удалось полностью уладить размолвки с членами рок-группы «Торнадо». Те поняли, чего добивается Дейв, и по здравом размышлении пришли к выводу, что он прав. В первый же день после его приезда в студии начались репетиции, и к концу недели группа зазвучала по-новому – более выразительно, динамично. Ощутив перемену, парни повеселели и стали поглядывать на Дейва с уважением.

Сам же он вскоре решил оставить их на время, чтобы не оказывать постоянного давления. Да и особой надобности в его присутствии пока не было.

Дейв сидел за ланчем, читая свежий номер «Дейли ньюс», когда зазвонил его домашний телефон.

– Да? – сказал он, сняв трубку.

– Здравствуй, сынок.

– Привет, мама. Как у тебя дела? Как самочувствие? – Дейв знал, что прежде всего Эстер следует спросить о состоянии здоровья, потому что эта тема волнует ее больше всего.

– Дела идут нормально, и чувствую я себя относительно неплохо. А ты как?

– У меня тоже все в порядке. Ты хотела что-то сказать, мама?

– Да. Мне позвонили из клиники профессора Жиро и сказали, что готовы принять меня на обследование. Если результаты окажутся положительными, можно будет начать серию пластических операций.

Дейв нахмурился.

– Ты все-таки решила вновь прибегнуть к ним?

– Да, сынок. Иного выхода нет. Время идет, а я, знаешь ли, не молодею… – Эстер грустно рассмеялась.

– Напрасно ты так говоришь, мама. Для меня ты всегда…

– Знаю, сынок, – прервала его Эстер. – И благодарна тебе за доброе отношение. Ты всегда прощал мне маленькие слабости и поддерживал в трудную минуту.

Дейв насторожился.

– Мама, ты меня пугаешь! Что за минорные настроения?

– Да нет, это я так, к слову. Мне только хотелось предупредить тебя, что завтра утром я отправляюсь в Бирмингем.

Дейв на миг задумался.

– Знаешь что? Я сам тебя отвезу. Здесь у меня пока особых дел нет, так что я вполне могу вернуться в Блэквуд-холл. Прямо после ланча и выеду. А завтра утром вместе отправимся в клинику.

– Не знаю, сынок… Мне не хотелось бы утруждать тебя. Ведь до моего звонка ты не собирался покидать Лондон, верно? Меня вполне может отвезти Тед. (Тед был шофером Эстер, которого она вызывала из соседней деревни Оуксайд-виллидж в случае необходимости.)

– Нет, мама, – твердо произнес Дейв. – Я сам доставлю тебя в клинику. Заодно и с врачами побеседую.

– Ну хорошо. Если есть возможность, приезжай. Ты же знаешь, я всегда рада тебя видеть. Целую, сынок.

– И я тебя, мама. – Дейв положил трубку, и перед его внутренним взором сразу вспыхнул образ забавной девчонки в старомодных роговых очках и со светлыми кудряшками на голове.

Дженни.

За минувшие несколько дней он почти забыл о ней – все вытеснили другие дела. Но сейчас, накануне возвращения в Блэквуд-холл, воспоминания вдруг нахлынули на Дейва потоком.

Он живо представил себе первый нечаянный поцелуй в гараже. Затем остальные. Особенно тот последний, под дубом.

Будто наяву Дейв ощутил горячий отклик Дженни, свежесть ее губ, искусительную упругость груди. И словно вновь увидел серые глаза, которые без очков казались огромными.

Поймав себя на этих мыслях, Дейв нахмурился. Прежде он никогда не волочился за случайными женщинами, будь то официантки, горничные или… медсестры. У него был привычный круг общения, где не ощущалось недостатка в красивых девушках. А внешность всегда играла для Дейва первостепенную роль.

Почему он вдруг заинтересовался какой-то дурнушкой. Да, она симпатична и увлекается музыкой, но дальше-то что?

Что со мной происходит? – гадал Дейв.

И не находил ответа.

Его сбивало с толку несоответствие между невзрачной внешностью Дженни и ее чрезвычайно притягательной чувственной аурой.

Продолжая размышлять об этой загадке, Дейв сполоснул посуду после ланча, затем быстро собрался и направился в подземный гараж, где стоял его «вольво». Выведя автомобиль на улицу, он влился в транспортный поток, а потом взял курс на шоссе, уходящее в северо-западном направлении.

Дженни пребывала в неведении относительно того, что накануне вечером Дейв вернулся в Блэквуд-холл.

Спустившись утром в столовую – все последние дни они с Эстер завтракали вдвоем, – она на миг застыла на пороге, увидев сидящего за столом Дейва. От волнения Дженни стало трудно дышать, ладони покрылись испариной, и она со всей отчетливостью осознала, как сильно соскучилась по этому белокурому красавцу. Ей стоило немалых усилий скрыть свое смятение.