Текст книги "Счастье быть с тобой"

Автор книги: Люси Дейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

13

Войдя вместе с Ширли в спальню, Люк понял, что она была права, не желая пускать его сюда. Здесь был ее маленький персональный мир.

Ажурные занавески на окнах, розовые обои с рисунком в виде букетов, узкая девичья – иначе не назовешь – кровать, трюмо, на котором стояло множество флаконов с духами и еще какими-то жидкостями, а также тюбики и баночки с кремом. А вверху, на темных крепежных балках, висели кашпо с роскошными папоротниками.

Стена, возле которой стояло трюмо, сплошь пестрела плакатами и афишами со сценическими фотографиями Ширли – одной и с партнерами, – представлявшими собой фрагменты балетных постановок.

Увидев это, Люк усмехнулся про себя: в его доме было то же самое – оклеенная афишами стена. Только на них изображался он сам за дирижерским пультом. И находились эти плакаты не в спальне, а в устроенной в отдельной комнате студии.

Люк подвел Ширли к кровати, помог сесть и отступил на шаг. Он ни на минуту не забывал, что она беременна, к тому же плохо себя чувствует, но почему-то сейчас она показалась ему особенно красивой – даже несмотря на бледность и темные круги под глазами. Русые кудри изящно обрамляли ее лицо, полные, Но сухие сейчас губы странным образом выглядели эротично, взгляд серых глаз словно был наполнен тайной.

Подобное выражение Люк не раз замечал у женщин, ожидавших ребенка. Возможно, они действительно знали нечто такое, что было неведомо прочим.

Глядя на Ширли, Люк внезапно вспомнил ее такой, какая она была в минуты страсти – с исступленным и одновременно вдохновенным лицом. Этот яркий образ произвел неожиданный, хотя и закономерный эффект – Люк ощутил сладостный спазм между бедер.

Разумеется, в настоящий момент подобная реакция была абсолютно неуместна и даже смутила Люка.

А я еще распространялся, что не способен предпринять что-то в отношении Ширли, когда она находится в таком состоянии! – промчалось в его голове. Счастье, что ей сейчас не до того и она не замечает, что со мной происходит, иначе я был бы уличен во лжи.

– Спасибо за помощь, – сказала Ширли, проведя рукой по лицу. – Я только хочу уточнить: что ты подразумеваешь, говоря о выборе, который существует всегда? Что тебе нужно?

Ее вопрос помог Люку вернуться к реальности.

– Гм... Что мне нужно? – повторил он. – Если бы я знал! Правду сказать, я ни в чем не уверен. Просто меня угнетает собственное бездействие.

– Но что, по-твоему, ты должен делать?

Люк пожал плечами.

– Понятия не имею. Хоть что-нибудь. Нечто такое, что облегчило бы тебе жизнь.

– До сих пор я справлялась и... – начала было Ширли, однако Люк перебил ее.

– Видишь ли, хотим мы того или нет, но перед нами сейчас стоит проблема личного характера. Ты способна закрыть на это глаза? Я – нет.

– Ну... – Ширли и на сей раз не удалось договорить.

– Только не пойми меня превратно, – горячо произнес Люк, машинально делая элегантный жест, заметив который Ширли невольно вспомнила, что перед ней дирижер симфонического оркестра. – Я очень рад, что ты самостоятельно справляешься с неожиданно возникшей проблемой, и никоим образом не хочу создавать дополнительных, но...

– Что? – спросила Ширли, пристально глядя на него.

– Дьявол, у меня такое чувство, будто я чересчур легко отделался! – Люк в упор взглянул на нее. – Понимаешь? Для меня все оказалось слишком просто. Так не бывает!

– Не знаю, – устало покачала Ширли головой. – Я как-то не думала об этом. У меня... есть другие темы для размышлений.

Чуть помедлив, Люк кивнул.

– Да, конечно. Прости, что я завел речь о своих иллюзорных эмоциональных проблемах, в то время как перед тобой стоят вполне реальные.

– Если хочешь, мы обсудим это позже, – сказала Ширли. – Сейчас я просто не в том состоянии, чтобы посоветовать тебе что-то дельное.

– Да-да, разумеется. – Люк сделал шаг к двери. – Очевидно, нам следует пока оставить все как есть. И длинные беседы вообще отложить на будущее. Если захочешь, поговорим, когда твое самочувствие придет в норму.

Ширли опустила ресницы.

– Хорошо. А сейчас...

– Ухожу, – сказал Люк. Уже находясь на пороге, он на миг оглянулся. – Уверена, что тебе ничего не нужно?

Она качнула головой.

– Пока ничего. А ты... постарайся не думать о том, что называешь бездействием.

– Обо мне не беспокойся, – махнул Люк рукой. – Я вполне заслуживаю тех волнений, которые меня сейчас одолевают. – После секундной паузы, он сказал: – Сейчас поставлю твой «вольво» в гараж и уеду. Обещаешь позвонить мне, если возникнет необходимость в моей помощи?

Чуть помедлив, Ширли шепнула:

– Да.

И Люк понял, что она не обманывает его.

...На полдороге в Манчестер он вспомнил, что так и не забрал у Ширли компакт-диск с записью музыки, над аранжировкой которой ему предстоит поработать.

Как только за Люком закрылась дверь спальни, Ширли легла на кровать.

Еще утро не кончилось, а я чувствую себя совершенно разбитой, проплыло в ее голове. Что со мной происходит? Почему мне сегодня так плохо?

Некоторое время она лежала с закрытыми глазами, прислушиваясь к звукам, доносящимся со двора. Сначала долетел шум двигателя «вольво», затем раздался характерный скрип задвигающейся двери гаража. Потом Ширли услышала, как Люк сел в свой «бентли», захлопнул дверцу и укатил прочь. В наступившей затем тишине звучал лишь птичий щебет.

Ширли не заметила, как уснула – будто провалилась в забытье. Может, она даже и не спала, а потеряла сознание. Во всяком случае, снов не видела, ее словно поглотила вязкая темнота.

Выбраться из этой странной тягучей субстанции ей помог звонок телефона, который она различила не сразу. Сначала у нее возникло ощущение какой-то досадной помехи, не позволяющей оставаться в засасывающем мраке полубессознательного состояния. Потом она поняла, в чем состоит эта помеха – в размеренных звонках. И только затем Ширли сообразила, что это звонит ее сотовый телефон.

Потянувшись к тумбочке, на которую положила свою сумку, она чуть не уронила ее на пол, но все же кое-как открыла, нащупала трубку и поднесла к уху.

– Да.

– Ширли?

– Да, – повторила она, тщетно пытаясь понять, с кем говорит.

– Дорогая моя, у тебя какой-то странный голос. Ты в порядке?

Только сейчас Ширли узнала Сандру.

– А, это ты, – протянула она. – Я... не очень хорошо себя чувствую.

– Что? – всполошилась та. – Не очень хорошо? Что это означает?

Ширли в нескольких словах описала свое состояние. Выслушав ее, Сандра вздохнула с облегчением.

– Беременных всегда тошнит, это обычное дело. Придется потерпеть. Не ты первая, не ты последняя.

– Сегодня мне как-то особенно нехорошо, – пожаловалась Ширли. – Такая слабость, кружится голова... – Не договорив, она вздохнула. – Даже сейчас, когда лежу.

– Лежишь? – переспросила Сандра. – Где это ты лежишь? Постой, ты разве не в театре?

Ширли провела языком по пересохшим губам.

– Нет, дома.

– Не поехала на работу?

Вновь потянувшись к сумке, Ширли извлекла пластиковую бутылку минеральной воды, отвинтила крышку, отпила глоток и лишь тогда ответила:

– Поехала, но в середине пути вынуждена была остановиться. Мне стало плохо, и дальше я ехать не могла.

Сандра пробормотала что-то невразумительное, будто бы «кошмар» или нечто в этом роде. Затем, после небольшой паузы, спросила:

– Как же ты добралась до дому?

– Меня привез Люк, – нехотя ответила Ширли.

– Кто?

– Люк, – повторила Ширли. – Я рассказывала тебе о нем.

– Ах да, помню! Люк Ролстон, отец твоего будущего ребенка. Не думай, что я забыла.

Ширли недовольно поморщилась.

– Только не говори так, прошу тебя. Мне очень не нравится, когда рядом с именем Люка ты употребляешь слова «отец ребенка».

– Но ведь ты сама сказала, что он отец твоего будущего малыша, – с некоторым смущением в голосе заметила Сандра.

– Только в биологическом смысле.

– Все равно, – задумчиво произнесла Сандра. – Видишь, он помог тебе.

– Он готов помогать мне днем и ночью, – проворчала Ширли.

Повисла короткая пауза.

– Но ведь это же хорошо! Не понимаю, чем ты недовольна?

– Тем, что Люк сближается со мной. Мы с ним договорились держаться на расстоянии друг от друга. Я сказала, что ребенок будет только моим, и Люк как будто не возражал против этого. Но сейчас он то и дело заводит какие-то странные разговоры...

– Ему понравилась идея стать отцом? – В голосе Сандры ощущалась улыбка.

– Что ты! Даже близко нет ничего подобного. Просто Люк хочет как-то участвовать во всем этом.

– Что-то я не улавливаю, – сказала Сандра.

– Я сама до конца не поняла, но вроде бы он терзается чувством вины и считает себя моим должником. Если верить его словам, ребенок здесь ни при чем. Люк будто бы не желает выглядеть непорядочным по отношению к женщине, которая неожиданно забеременела после... э-э... контакта с ним. А сейчас ему тем более хочется загладить свою вину – которую я сама считаю воображаемой, – потому что он видит, как мне плохо.

– Что-то чересчур мудрено заверчено, – хмыкнула Сандра.

– Согласна, но меня тревожит другое: вдруг потом Люк действительно пожелает завести какие-нибудь отношения с моим малышом. Скажем, общаться с ним, играть, водить на прогулки и тому подобное. Или того хуже – попытается забрать у меня ребенка. Ведь в жизни чего только не бывает.

Сандра на миг задумалась.

– Считает себя твоим должником, говоришь? Хм, тогда ты можешь применить к нему право удержания.

– Это еще что такое?

– Право по закону оставить у себя собственность, принадлежащую другому, в качестве удовлетворения долговых претензий носителя такого права в отношении владельца собственности, – без запинки, как по-писаному произнесла Сандра.

– А проще нельзя? – жалобно спросила Ширли. – Я ничего не поняла.

– Можно. Проще это называется правом ареста имущества должника.

Наступило молчание, и можно было подумать, что Ширли размышляет над словами Сандры, однако она произнесла:

– Трудно, наверное, быть юристом.

– А балериной легко?

– По-моему, гораздо легче. Во всяком случае, не нужно учить наизусть подобных формулировок.

– Не знаю... По мне, так проще что-нибудь вызубрить, чем изнурять себя вечными репетициями и диетой.

– Ладно, оставим этот спорный вопрос. Так ты рассматриваешь ребенка как имущество?

– Ну...

Но Ширли уже думала о другом.

– Строго говоря, мы оба имеем к малышу равное отношение, – сказала она. – Если бы не Люк, я не была бы сейчас беременна.

– В таком случае не понимаю причин твоего беспокойства. На твоем месте я бы внимательнее присмотрелась к Люку. Судя по всему, он человек ответственный. Это редкое качество. Хорошо тому ребенку, у которого ответственный отец.

– Ох, Сандра, я тебя умоляю! – простонала Ширли. – Снова ты за свое... Не хочу я ни к кому присматриваться. Малыш будет принадлежать мне, и только мне. И точка!

В телефонной трубке послышалось недовольное сопение.

– Извини, но твои слова продиктованы эгоизмом. Ты тешишь свое самолюбие, а о ребенке не думаешь.

– Неправда, – возразила Ширли. – Я только и делаю, что думаю о нем.

– Не сомневаюсь, – усмехнулась Сандра. – Однако подразумеваю не это. Прости, что напоминаю, но у тебя слабое сердце. И если с тобой случится что-нибудь нехорошее...

По спине Ширли пробежал холодок.

– Можешь не продолжать. Я все это понимаю и сама думаю о подобных вещах со страхом.

– Выходит, недостаточно думаешь, если позволяешь себе с беспечностью относиться к вопросу, будет у ребенка отец или нет. – Немного помолчав, Сандра добавила: – Кстати, относительно твоего нынешнего самочувствия... Не мешало бы тебе посоветоваться с врачом. Небольшой токсикоз не страшен, но порой он принимает угрожающие формы.

– Хорошо, если мое состояние ухудшится, я отправлюсь в клинику.

– Обещаешь? – настойчиво произнесла Сандра.

Почему-то сегодня все требуют от меня обещаний, промелькнуло в голове Ширли.

– Конечно.

– Прошу, отнесись к этому серьезно, – сказала Сандра напоследок.

По окончании разговора Ширли закрыла глаза. Даже эту короткую беседу она восприняла как тяжкий труд.

К сожалению, долго отдыхать ей не пришлось. Вскоре новый приступ дурноты погнал ее в ванную.

14

Второй раз за нынешний день подъезжая к живописно расположенному среди холмов коттеджу, Люк беспокоился, что Ширли спит и он разбудит ее своим визитом. По этой же причине ему не хотелось звонить и сообщать о намерении заехать за компакт-диском.

Существовал еще один повод наведаться к Ширли, но о нем Люк старался не думать. И в то же время ясно осознавал, что ему очень хочется проверить, все ли у нее в порядке. Кроме того – самое главное, – он просто хотел еще раз увидеть ее. Люк чувствовал, что без этого ему сегодня не уснуть.

Именно это желание больше всего тревожило его. Он чувствовал, что начинает привязываться к Ширли.

Но у Люка существовало правило: никогда не вступать с женщинами в длительные отношения. До сих пор он неукоснительно следовал однажды принятому решению, но теперь жизнь неожиданно выкинула такое коленце, что трудно определиться с тем, как следует себя вести.

Совесть подсказывала Люку один вариант поведения, а инстинкт самосохранения требовал другого. В итоге он словно разрывался на части. Вдобавок к перечисленному примешивалось то обстоятельство, что Ширли очень волновала Люка своей женственностью и красотой. А ее нынешняя беззащитность просто выводила его из равновесия, порождая в душе какое-то щемящее, не поддающееся определению чувство.

Люк понимал, что ему предстоит серьезно задуматься о своих отношениях с Ширли, – вот уже и возникли отношения! – но пока он взял тайм-аут. В ближайшее время ему не хотелось размышлять ни о чем таком. Единственное, чего он желал, – чтобы текущие дела как-то улеглись или устоялись. Словом, утихомирились. А уже потом, когда это произойдет, Люк планировал все как следует обдумать.

Когда, оставив «бентли» напротив коттеджа, он прошел по дорожке и стал подниматься по ступенькам крыльца, зазвучал сигнал его сотового телефона.

– Да? – произнес Люк, поднеся аппарат к уху.

Сначала было тихо, и ему даже показалось, что соединения не произошло, но потом в трубке прошелестел слабый голос:

– Люк?

Он не сразу понял, кто это.

– Ширли?

– Да. Я... Прости, что снова беспокою, но... – Она умолкла.

– Ширли! Что-то случилось? Не молчи. – Толкнув дверь, Люк обнаружил, что она не заперта. Вероятно, Ширли как осталась утром в спальне, так и не спускалась оттуда. – Я слушаю, – сказал он, направляясь к лестнице.

– Мне все еще плохо, – со вздохом произнесла Ширли. – С час назад я позвонила Лине Смитсон, и она посоветовала мне немедленно ехать к ней.

– Кто такая Лина Смитсон? – спросил Люк, начиная подниматься по лестнице.

– Мой врач, гинеколог. Она говорит, что интоксикация у меня выше нормы.

– И что это означает? – с беспокойством спросил Люк.

– Пока не знаю. Лина уверяет, что тревожиться нет причин, но у меня все равно как-то неспокойно на душе. Не из-за себя. Я боюсь за ребенка. Очень не хочется его потерять. Теперь я стала иначе смотреть на вещи и опасаюсь, что...

– Понятно, – мягко прервал ее Люк, почти достигший верхней площадки. – Что требуется от меня?

– Мне неловко к тебе обращаться...

– Брось, Ширли, я сам настаивал на том, чтобы ты звонила мне в случае необходимости. Если не ошибаюсь, этот случай наступил. Что я должен сделать, говори!

– Понимаешь, я не смогу сама доехать до Манчестера. Если бы ты отвез меня в клинику... – Наступила пауза, потом Ширли вздохнула. – Мне так неудобно просить тебя об этом одолжении! Ведь тебе придется приехать в Бердикс из Манчестера и тут же отправиться обратно, но уже со мной. Как жаль, что у нас здесь нет такси...

– Не выдумывай. Зачем тебе такси, если есть я? – Люк остановился перед дверью спальни.

– Но...

– Лучше скажи, ты одета?

После секундной заминки Ширли удивленно пробормотала:

– В каком смысле? Я лежу в постели, но к твоему приезду...

– Впрочем, что я спрашиваю, – проворчал Люк, обращаясь больше к самому себе. – Как будто я не видел тебя без... – Оборвав фразу на полуслове, он толкнул дверь и произнес в трубку: – Привет. – Взгляд его был направлен на Ширли.

Она изумленно вскинула брови.

– Ты!

Люк спрятал сотовый телефон в карман, одновременно с его губ сползла едва заметная улыбка: лицо Ширли было не просто бледным, но с каким-то зеленоватым оттенком, а круги под глазами стали почти черными.

– Дьявол... – тихо вырвалось у него.

– Как ты здесь очутился? – У Ширли не только губы запеклись, но даже голос казался сухим. – Я думала, ты сейчас в театре!

Перед тем как ответить, Люк еще несколько мгновений вглядывался в ее лицо.

– Я забыл забрать у тебя компакт-диск. – Он произнес это, думая о другом. – И еще хотел узнать, как у тебя дела. Только все боялся разбудить, думал, может, ты уснула... Дьявол! – вновь воскликнул он. – Почему ты не позвонила мне раньше? Впрочем, и я хорош, нужно было еще утром отвезти тебя к врачу. – Люк зачем-то взглянул на часы, будто они с Ширли куда-то опаздывали. – Едем скорей, вдруг у тебя что-то серьезное! Помочь тебе собраться?

– Нет, спасибо, я только переоденусь. – Ширли медленно поднялась с кровати, поискала глазами свою одежду и расстегнула верхнюю пуговицу халата. Затем, спохватившись, обронила с оттенком смущения:

– Отвернись, пожалуйста.

Пожав плечами, Люк шагнул к окну и остановился там, спиной к комнате. Он рассматривал ствол сосны, крона которой находилась высоко над черепичной крышей коттеджа, и растущие под окнами кусты сирени, на которых кое-где еще сохранились белые и светло-лиловые соцветия, а сам невольно прислушивался к раздающимся сзади шорохам. И даже не заметил, что его дыхание участилось, когда он представил себе, как Ширли, сбросив халатик, на минуту осталась в трусиках и лифчике...

После осмотра Лина Смитсон вновь сказала, что волноваться нет причин. Тем не менее она попросила Ширли остаться в стационарном отделении клиники как минимум до утра.

– Вы пройдете у нас краткий курс поддерживающей терапии. Кроме того, вам поставят капельницу с физиологическим раствором, потому что у вас явное обезвоживание организма, в результате чего развился некоторый солевой дисбаланс. Это не очень хорошо и для вас, и для развивающегося младенца. Вообще, вам следовало позвонить мне сразу же, как только вы заметили неладное. В следующий раз не стесняйтесь, обращайтесь в любое время. Если даже не застанете меня, вас проконсультирует по телефону другой врач.

Над этими словами Ширли и думала, когда к ней в палату, постучав, заглянул Люк.

– Можно?

Он казался чужеродным в этом больничном помещении. Насколько органичным было его нахождение за дирижерским пультом в оркестровой яме, настолько неуместным оно было здесь. С длинными шелковистыми волосами, блестящими карими глазами, изящными манерами, элегантными жестами и написанным на породистом лице беспокойством, Люк не вписывался в бесцветный больничный интерьер.

Только сейчас Ширли вспомнила, что совсем забыла сказать ему, чтобы он не ждал ее, а ехал домой. Ей стало стыдно. Люк так много сделал для нее, пожертвовал своим отдыхом, а она...

– Ты все еще здесь! Давно пора было отправиться обратно в Бердикс.

– С твоего позволения, присяду на минутку, – сказал Люк, входя и придвигая к специальной больничной кровати стул. Расположившись с удобством, он добавил: – Как же я мог уехать без тебя?

– Да-да, извини, я не предупредила тебя... – начала быстро говорить Ширли. После двух инъекций – внутримышечной и внутривенной – она почувствовала себя значительно лучше. Кроме того, в эту самую минуту в ее вену медленно вливался из капельницы живительный физиологический раствор.

Люк сделал жест, мол, не извиняйся, но Ширли продолжила:

– Дело в том, что меня сразу отвели в стационарное отделение, потом определили в палату, а затем начались процедуры и я...

Люк поднял ладони.

– Только не волнуйся! Ведь в конце концов я отыскал тебя.

– Интересно, как тебе это удалось, – смущенно обронила Ширли.

– Сначала я нашел доктора Лину Смитсон... – начал Люк и тут же перебил себя: – Кстати, поймал ее в дверях кабинета, когда она уходила домой. А у нее выяснил, где искать тебя. Собственно, она была так любезна, что проводила меня до самых дверей стационара.

– Да, Лина очень милая женщина. Надо будет поблагодарить ее при встрече.

– Правда, мне пришлось кое-что сказать ей, иначе, боюсь, ее любезность не простиралась бы так далеко.

Ширли слегка насторожилась.

– И что это такое?

– Я сказал, что являюсь отцом ребенка.

– Какого... – Едва начав, Ширли сообразила, что подразумевает Люк, и на миг замерла. – Ты назвался отцом моего будущего малыша? Зачем?!

Люк двинул плечом.

– Иначе меня не пустили бы к тебе. Это во-первых. А во-вторых, разве я не причастен к твоей беременности?

Ширли прикусила губу.

– Но мы договорились...

– Наш договор не действует в случаях исключительной необходимости, – напомнил ей Люк. – Например, таких, как нынешняя. И потом, вспомни, ты сама сообщила обо всем своей двоюродной сестре... э-э... Сандре, если не ошибаюсь.

Ширли молча кивнула.

– Вот видишь! – усмехнулся он. – Кстати, Лина Смитсон сказала, что ей нужно занести в карточку младенца некоторые сведения обо мне.

– Какие это? – удивилась Ширли.

– Я точно не понял, но, кажется, она упомянула что-то о группе крови и наследственных болезнях.

Несколько мгновений Ширли безмолвно смотрела на него. Жизнь вновь преподнесла ей сюрприз, на этот раз таящий в себе опасность для будущего ребенка.

Странно, что Лина ни разу не завела подобного разговора со мной, промелькнуло в мозгу Ширли. Возможно, не хотела волновать. Ох, а ведь мне тоже ничего не известно о том, что только что сказал Люк!

– А... какая у тебя группа крови? – с запинкой спросила она.

– Четвертая, положительный резус. А у тебя?

Ширли удивленно взглянула на него. Неужели ему правда хочется это знать?

– Вторая, резус тоже положительный.

– Значит, здесь проблем не будет, – произнес Люк себе под нос.

Его замечание, на первый взгляд незначительное, изумило Ширли еще больше. Все очень походило на то, что Люка всерьез волнует затронутая тема. Иными словами, их беспокоит одно и то же.

– А как у вас в роду обстоят дела с наследственными болезнями? – с замиранием сердца спросила она, боясь услышать что-то ужасное.

В следующую минуту Ширли расслабилась, увидев, с каким спокойствием Люк покачал головой.

– Ничего особенного за моими родственниками не значится. Разумеется, они болели, но заболевания относятся к числу банальных – простуда, радикулит, сердечная недостаточность... Случаев гемофилии или еще какого-нибудь ужасного недуга среди моей родни не наблюдалось.

Ширли вздохнула с облегчением. И тут вдруг Люк произнес:

– А у тебя как с этим вопросом?

– У меня?

– Чему ты так удивляешься? – усмехнулся он. – Болезни ведь способны передаваться от обоих родителей.

Ширли было так же трудно отнести это к себе, как поначалу саму беременность. Вместе с тем она понимала, что Люк прав на все сто процентов.

– Да, но...

Люк улыбнулся, блеснув глазами. Он заметил, что Ширли стало лучше, и немного успокоился.

– Что?

– Нет, ничего... Просто...

Его улыбка на миг словно ослепила Ширли. В ту же минуту в ее мозгу вспыхнула одна из картин, которые она видела в широком зеркале хореографического зала, когда лежала напротив в объятиях Люка. Это видение пронзило ее насквозь. На секунду она застыла с широко раскрытыми глазами, забыв, где находится и почему здесь оказалась, и только глядя на сидящего напротив Люка.

В следующее мгновение Ширли опомнилась.

– Хм, сейчас подумаю, – сказала она, встрепенувшись, и действительно стала вспоминать, какими болезнями болели ее родственники. – Собственно, и у меня в родне никто не страдал тяжелыми недугами. У дяди Пита была язва желудка, тетя Джейн умерла от почечной недостаточности, дедушку Джозефа в конце жизни мучил хронический бронхит, но надо было видеть, сколько тот курил!

– И больше ничего? – внимательно взглянул на нее Люк.

Она пожала плечами.

– Кажется, нет.

– А про болезни сердца ты не забыла?

– Но у нас в роду сердечников не было, – возразила Ширли.

– А ты сама? Ведь у тебя серьезные проблемы с сердцем.

Она покраснела, не понимая толком почему.

– Откуда ты узнал? Впрочем, нетрудно догадаться: Лина Смитсон тебе сказала, верно?

– Да, она, – кивнул Люк.

– А, так вот зачем тебе понадобилось сообщать ей, что ты являешься отцом моего ребенка! – воскликнула Ширли. – Тебе хотелось побольше всего разузнать.

Он обезоруживающе улыбнулся.

– И это тоже.

– А еще что?

Люк отвел взгляд.

– Даже не знаю, как сказать. Сам удивляюсь. Словом, мне вдруг захотелось... э-э... заявить, что ли, о том, что я отец младенца, которого ты носишь и который так мучает тебя. Меня вдруг охватило чувство сродни гордости... Хотя чем тут гордиться, не понимаю.

– А я понимаю, – тихо сказала Ширли.

Он быстро посмотрел на нее.

– Правда?

Кивнув, она призналась:

– Видишь ли, с некоторых пор я сама ловлю себя на подобных эмоциях. Никогда не ожидала, что способна испытывать такие чувства, но сейчас со мной произошло столько перемен!

– Кажется, и со мной они происходят. Ты не волнуйся, наш уговор по-прежнему остается в силе, я не собираюсь вмешиваться в твою жизнь, Просто не могу остаться равнодушным ко всему, что с тобой происходит. Ведь я несу прямую ответственность за это.