Текст книги "Отразись в моих глазах"

Автор книги: Люси Дейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

11

К сожалению, вскоре выяснилось, что Энни напрасно радовалась. Неприятные сюрпризы еще не кончились.

С отголосками репортерского смеха в ушах она двинулась дальше, к выходу из площади, к своему «вольво» и в конечном итоге к своей привычной жизни. Вскоре ей пришлось взять правее, так как на ее пути возникла большая развеселая компания, но там она вынуждена была на минутку остановиться, давая дорогу двум радостно улыбающимся парням, которые катили из находившегося тут же паба бочонок из разряда тех, в которых держат пиво. Следом шагали приятели, перебрасываясь шутками, а в арьергарде двигалась та самая женщина, которая после церемонии вручения диплома поднесла Максу бокалы с элем. Как и в тот раз, в ее руках находился поднос, но не с пивом, а с тарелками, на которых сочно лоснились ломти ростбифа. Все вместе направлялись к выставленным на улице столам.

– Мисс Уайлдер!

Энни вздрогнула. Снова кто-то называет ее по имени! Голос мужской и, похоже, тот же самый.

Продолжай идти, прокатилось в ее мозгу. Делай вид, будто ничего не слышишь.

– Мисс Уайлдер!

Кто– то взял Энни под локоть, но она машинально и довольно резко выдернула руку.

– Мисс Уайлдер, маленькое интервью, пожалуйста! Ведь вы не захотите, чтобы все потом прочли в газетах о том, что на веселом деревенском празднике Энни Уайлдер грубо обошлась с журналистами?

Энни скрипнула зубами. Дьявол, все-таки ее узнали! Ну нигде нет покоя…

Она обернулась и встретилась с насмешливым, даже нахальным взглядом и улыбкой во все лицо.

– Всего несколько вопросов, мисс Уайлдер, – произнес он, поближе придвигая к Энни руку с миниатюрным диктофоном.

Она бегло огляделась по сторонам. На нее и самоуверенного репортера вроде никто не обращает внимания, этим можно воспользоваться.

– Ладно, я отвечу на ваши вопросы, но только после того, как вы ответите на мои.

Репортер удивленно вскинул бровь, на миг задумался и пожал плечами.

– Идет, спрашивайте.

– Откуда вы знаете, кто я такая? – быстро спросила Энни. И тут же поморщилась и произнесла: – Впрочем, не нужно, это не то, что я хотела у вас…

– Ну да, разумеется, – тонко усмехнулся репортер. – И так все ясно: кто же не знает Энни Уайлдер!

Энни хватило здравого смысла оставить язвительное замечание без внимания.

– Вы, наверное, местный, так скажите, что это за…

Репортер не дал ей договорить.

– Здесь живут родственники моей жены, а сам я…

– Неважно, лучше скажите, вам известно, что это за праздник и… что за странные традиции, связанные с ним? – Энни слегка запнулась, перед тем как упомянуть о традициях.

Репортер хитро прищурился.

– И тогда вы честно ответите на мои вопросы?

Она нетерпеливо нахмурилась.

– Ведь мы договорились.

– Мало ли что.

– Не хотите говорить? Тогда я ухожу.

– Нет-нет, постойте! – поспешно произнес репортер. – Что за праздник? Ну, если коротко, то это ежегодное состязание кузнецов. Одеваться принято в костюмы прежних эпох и…

– Это я уже поняла, – прервала его Энни. – Расскажите лучше о традициях.

– Традиции как традиции. Они… э-э… древние, уходят корнями в глубь веков.

Энни смерила репортера взглядом.

– Это вы в статье напишете, а меня интересует конкретный ответ. Что за странная идея – отдавать кузнецу женщину, на которую тот положит глаз? Как-то не вяжется со строгими деревенскими нравами.

Репортер поскреб в затылке.

– Я этой темой специально не занимался, но думаю, что данная традиция возникла еще в дохристианские времена. Насколько мне известно, в этой местности занимались кузнечным делом и пивоварением. Отсюда, наверное, и обычай угощать приглянувшуюся красавицу пивом. То есть я хотел сказать, что когда кузнец выиграет соревнование, тогда он…

– Получает девушку в качестве главного приза?

Репортер усмехнулся.

– Думаю, между ними все происходит полюбовно. Фокус в том, что, в отличие от множества других похожих ситуаций, в данном случае поступки девушки не вызывают осуждения окружающих.

Наверное, здешние клуши безумно рады подобной перспективе – совершить проступок и не вызвать осуждений, хмуро подумала Энни. А мне все это неинтересно. И поэтому я сейчас отсюда уеду.

Выдержав паузу и не дождавшись новых вопросов, репортер произнес:

– Я удовлетворил ваше любопытство, мисс Уайлдер? Можно теперь задать вопрос вам?

Погруженная в свои мысли, Энни безучастно взглянула на него.

– Что? Ах да… Задавайте, и я пойду.

Тот вновь придвинул к ней диктофон.

– Скажите, Энни, а чем вы намерены заниматься с вашим кузнецом?

Она захлопала ресницами.

– Я?

– Не я же! – хохотнул репортер.

Энни поморщилась. Подобная шутка, с ее точки зрения, была неуместна и из разряда тех, которые относят к дурному тону.

– Если желаете, могу отдать кузнеца вам. Хотя… нет, не могу, потому что он не мой.

По– видимому сообразив, что брякнул глупость, репортер поспешил загладить неприятное впечатление.

– Нет-нет. Я вовсе не имел в виду… э-э… Собственно, меня интересуют ваши планы.

– А! Вы говорите о моих творческих планах? – Энни часто спрашивали о том, какую пьесу она собирается ставить, поэтому такому вопросу она не удивилась.

Но репортер, скабрезно улыбаясь, покачал головой.

– Не о творческих, а о том, чем планируете заняться с выбравшим вас кузнецом, парнем по имени Макс Ричардсон.

Все это больше похоже на соревнования жеребцов, чем кузнецов, мрачно подумала Энни. И один из них облюбовал меня. Но он напрасно размечтался, надеяться ему не на что!

– Как вам сказать, – произнесла она, скользя взглядом вокруг. – Я еще не решила, чем займусь с ним. Но что-нибудь мы придумаем, уверяю вас.

Репортер хохотнул. По-видимому, ответ его вполне устроил.

– А сейчас, простите, мне пора вернуться к моему сегодняшнему повелителю.

Без дальнейших разговоров Энни повернулась и двинулась к своему «вольво», то есть в направлении, противоположном тому, где находился Макс.

– Но куда же вы?! – удивленно крикнул вслед репортер.

Она даже не оглянулась.

Макс не без труда отделался от окруживших его представителей местной прессы и телевидения и поспешил вдогонку Энни, которая, очевидно, задумала улизнуть. Пока добрался до того места, где Энни беседовала с каким-то парнем – судя по всему, тоже репортером, только не здешним, – она успела двинуться дальше. Не спуская с нее глаз, Макс спросил у парня:

– Кто эта женщина? Ты ее знаешь?

Тот усмехнулся, не без самодовольства.

– Похоже, только я один ее здесь и знаю.

Макс все смотрел вслед удалявшейся Энни, любуясь ее рассыпанными по плечам темными кудрями, изящной спиной, тонкой талией, обтянутыми джинсами, красиво очерченными ягодицами и длинными ногами. В какой-то момент Макс представил то, что обнаружит под джинсами и бирюзовым топом, когда снимет их с Энни сегодня, чуть позже. Лифчик на ней, скорее всего, черный, узкие трусики в тон, возможно кружевные. А может, их и вовсе не окажется? Нет, вряд ли. Вот если бы Энни была в платье, тогда подобное предположение еще имело бы право на существование, а под джинсы женщины обычно трусики надевают.

Когда эти мысли пронеслись в голове Макса, он ощутил сладостный спазм меж бедер. И у него даже ладони закололо от желания немедленно все выяснить.

Пока Макс разглядывал удалявшуюся Энни, репортер, проследив за его взглядом, обронил:

– Боюсь, ничего у тебя не получится, дружище, хоть ты сегодня и победитель и все такое… Эта женщина не для тебя.

Макс даже не взглянул на него.

– Там видно будет. Ты не ответил на мой вопрос.

– Кто такая Энни Уайлдер? – усмехнулся репортер.

– Ее фамилия Уайлдер?

– Да. И, насколько я понимаю, данный факт тебе ни о чем не говорит. Хотя… для уроженца Лоубриджа это простительно.

Макс наконец перевел взгляд на репортера.

– Что простительно, дьявол бы тебя побрал?!

– Ну, я… э-э… просто хотел сказать, что когда живешь вдали от культурной жизни, то поневоле…

– По-твоему, сегодняшний праздник не похож на культурное мероприятие? – с вызовом произнес Макс.

– При чем здесь праздник? Я говорю о театре. Похоже, в вашей деревне не так уж много театралов, иначе вы знали бы лондонского театрального режиссера Мэриенн Уайлдер. Или Энни, как она себя здесь называет.

Во взгляде Макса промелькнуло удивление.

– Энни режиссер?

Репортер усмехнулся.

– Неожиданное открытие, правда?

Макс не обратил на иронию никакого внимания.

– Вообще-то она больше похожа на актрису, – задумчиво пробормотал он.

– Действительно, начинала Энни Уайлдер как актриса, но позже ее увлекла режиссура.

– Замужем? – деловито спросил Макс.

Репортер изумленно уставился на него.

– Послушай, я толкую о том, что эта женщина не для тебя, а ты спрашиваешь, замужем ли она!

Макс прищурился.

– Верно, спрашиваю. И хочу услышать прямой ответ, а не какие-то не относящиеся к делу соображения. Ну? Говори!

Репортеру осталось лишь пожать плечами.

– Мужа у Энни Уайлдер нет, но был роман с одним актером…

– Был? Значит, сейчас нет?

– Они расстались… не так давно.

– Почему?

– Откуда мне знать! Я не вхожу в число близких знакомых этой парочки… правда, бывшей.

– Но вы же, репортеры, всегда в курсе свежих сплетен, всюду суете нос. Наверняка тебе что-то известно!

– Только не про Энни Уайлдер. Она довольно закрытый человек. Если хочешь знать мое личное мнение – скорее всего, она холодная и расчетливая стерва, как все красивые женщины.

Макс поскреб в затылке.

– Ты говоришь, как одна моя приятельница.

– Да? Неужели она тоже знает Энни Уайлдер?

– Нет, она модистка и за годы общения с клиентками успела неплохо изучить женщин. Утверждает, что от красавиц нет смысла ожидать душевного тепла.

Репортер хлопнул Макса по плечу.

– Старик, лучше оставь свою затею. Говорю же, эта женщина не для тебя.

– Да-да, конечно. Благодарю за совет.

– Я серьезно! Поговаривают, что у Энни Уайлдер вместо сердца кусок льда.

Макс усмехнулся, с оттенком снисходительности.

– Правду сказать, ее сердце интересует меня в самую последнюю очередь. А кроме того, мне что-то подсказывает, что ты ошибаешься на ее счет.

Репортер на миг задумался.

– Может, и так, но существует ведь еще кое-что. Энни Уайлдер известная персона, а ты простой кузнец. Уж извини за прямоту, но вы с ней находитесь в разных весовых категориях.

Макс смерил его взглядом.

– Много ты, парень, в этом понимаешь. Лучше поведай, о чем это вы с Энни толковали?

– Ну, сначала расспрашивала меня о здешних обычаях. Вернее, о традициях, относящихся к состязанию кузнецов.

– Тебе-то что об этом известно? – вскинул Макс бровь. – Ведь ты не местный.

Репортер двинул плечом.

– Моя жена родом из вашей деревни. У нее здесь родня. Время от времени мы сюда приезжаем, поэтому кое-какие местные привычки мне известны.

– Ну допустим, – кивнул Макс. – Значит, поговорили вы с Энни о наших обычаях, а дальше что?

– Я задал ей вопрос.

– Какой? Ну не тяни, я и так тут с тобой задержался!

– Ладно-ладно… Я спросил, чем Энни намерена заниматься с тобой до конца дня.

Макс слегка поморщился.

– Гм, всех интересует только одно… У меня твои коллеги выпытывали то же самое. Ну и что ответила Энни?

– Сказала, что… А вот можно послушать, ведь я записал на диктофон. Сейчас, минутку… – Репортер нажал на несколько кнопок, и через минуту раздался голос Энни: «Как вам сказать… Я еще не решила, чем займусь с ним. Но что-нибудь мы придумаем, уверяю вас».

Услышав это, Макс расплылся в улыбке.

– Вот видишь – что-нибудь придумаем! Молодец, малышка!

– А по-моему, это ничего не значит. – Репортер кивнул в ту сторону, куда удалилась Энни. – Говорит она одно, а делает другое. Видишь, ее и след простыл.

Макс взглянул туда же и вновь улыбнулся.

– Ничего, далеко не уйдет. Наш староста двинулся на перехват.

12

Энни уже видела свой «вольво», до него осталось всего ярдов двадцать, как вдруг услышала сзади поспешные шаги и почувствовала, что кто-то берет ее под локоть.

Снова!

Дадут мне сегодня покоя или нет? – промчалось в ее мозгу.

Обернувшись и увидев деревенского старосту, она скрипнула зубами. Настиг-таки!

– Извините, я спешу, – сухо произнесла она.

– Но ты прошла мимо Макса! – воскликнул староста. – Не заметила, что ли?!

Энни вздохнула глубже, призывая себя к спокойствию.

– Простите, у меня еще есть сегодня дела. На вашем празднике я оказалась случайно. Здесь все очень мило и весело, но мне пора ехать дальше.

Ее слова произвели на старосту неожиданный эффект – тот просиял.

– Тебе правда понравилось? Не представляешь, как приятно это слышать! Ведь все это делается моими стараниями. Вся организация, каждая мельчайшая деталь – все на мне! А оценить некому…

Боже правый, кажется, он изливает мне душу! – подумала Энни.

– Люди вообще нечасто оценивают по достоинству чужие старания, – осторожно произнесла она. – Зато свои превозносят до небес.

– В самую точку! – подхватил староста. – Уж мне ли не знать: третий год подряд старостой выбирают. Потому что я все для людей, все для людей… и этот праздник тоже целиком на моих плечах…

Энни прогнала начавшую было проявляться улыбку.

– У вас благородная миссия.

– Спасибо, золотце. Рад, что хоть кто-то понимает. Значит, ты в наших краях проездом? И куда путь держишь, если не секрет?

Энни вовсе не собиралась посвящать старосту в свои планы, поэтому лишь пожала плечами.

– Так, есть тут одно дельце.

– Понятно. Но все же задержись, пожалуйста, еще на полчасика, ладно?

На полчасика? Значит, речь уже не идет о периоде продолжительностью «до конца дня»? Что ж, в каком-то смысле это меняет дело.

– Как, разве еще не все? – с подчеркнутым удивлением произнесла она. – Я думала, что от меня больше ничего не требуется. И хотя вы вручили меня вашему кузнецу-победителю до конца дня – кстати, не спросив моего согласия, – я не могу оставаться здесь дольше.

– Не волнуйся, золотце, скоро уедешь, – заверил ее староста. – Осталось только одно – ваш с Максом танец.

Ресницы Энни взлетели от удивления.

– Танец? Об этом речи не было.

– Да всем известно о танце. Так у нас заведено: женщина, которую выбрал победивший в состязаниях кузнец, должна хотя бы один раз с ним потанцевать. И все.

– Точно все? – прищурилась Энни.

– Да, – твердо ответил староста. Правда, тут же неуверенно произнес: – Если только не возникнет каких-либо непредвиденных обстоятельств…

Вот оно! – промелькнуло в голове Энни. Ну-ка попробую наконец прояснить ситуацию.

– А мне тут со всех сторон поступают фривольные намеки на некое продолжение моего знакомства с вашим Максом. Думаю, вы понимаете, о чем речь. В связи с чем у меня возникает закономерный вопрос: это тоже часть здешних традиций?

Глаза старосты масляно блеснули.

– Как тебе сказать… В каком-то смысле да, но случается подобное продолжение нечасто и происходит исключительно по обоюдному согласию. Как правило, на продолжение соглашаются незамужние женщины.

А вот это уже на что-то похоже, подумала Энни. Значит, здешние пещерные традиции все же имеют какое-то ограничение. Если так, то, пожалуй, можно уважить старосту и потанцевать с их несравненным Максом.

Разумеется, эпитет «несравненный» она употребила в насмешку, но какая-то часть ее естества была с ним полностью согласна. В окружении Энни действительно трудно было найти человека, хотя бы частично способного сравниться с кузнецом Максом Ричардсоном. И не только в том, что касается его бицепсов. В нем будто пылал внутренний огонь. Словно он забирал частицу пламени у пылающего кузнечного горна, а потом надолго сохранял в собственной груди.

Ах как романтично! – прокатился в дебрях сознания Энни чей-то насмешливый голосок.

Она сделала вид перед самой собой, что ничего не слышала, хотя беспокойство все-таки вернулось к ней, зажужжало в мозгу назойливой осенней мухой, принеся с собой сомнения. Стоит ли соглашаться на танец с Максом Ричардсоном? Не опасно ли это, учитывая ту необыкновенно сильную реакцию, которая возникла в организме Энни во время неожиданного поцелуя на площади, в окружении толпы зрителей?

Давненько Энни не чувствовала себя непосредственной участницей спектакля, гораздо больше ей была привычна роль организатора действа.

Тогда, возможно, дело вовсе не в Максе, а в перемене амплуа?

Если так, то причин волноваться нет.

Но рисковать все же не стоит, прошелестел в мозгу чей-то вкрадчивый шепот. Иначе история заезда в эту странную деревню грозит закончиться полной неожиданностью.

– Так мы договорились? Один танец с Максом – и мы тебя больше не задерживаем. Идет? Ведь жаль разочаровывать публику…

До публики Энни не было никакого дела, во всяком случае до здешней. Не она являлась режиссером данного спектакля. Эту функцию выполнял староста. И потом, никто не заставлял Макса останавливать выбор именно на ней. Мало ли на площади других женщин!

– Дело к вечеру, – сдержанно обронила Энни, взглянув на наручные часы. – Боюсь, я все-таки не смогу остаться в вашей деревне еще на полчаса.

– Но, золотце, мы же договорились! – всполошился староста. – Что это ты вдруг передумала?

– Просто не могу остаться – и все. Передайте Максу поздравления с победой, потому что сама я с ним вряд ли увижусь.

– Иными словами, золотце, ты уверена, что продолжение, о котором мы говорили, тебя больше не интересует.

Разумеется, Энни прекрасно поняла намек, и именно поэтому ее бросило в жар. Она слишком живо представила себе картину возможного продолжения. Это было ошибкой.

Оставаться нельзя ни в коем случае! – вспыхнуло в ее мозгу. Кузнец Макс представляет собой угрозу для моего душевного спокойствия.

– Как-то слишком быстро ты передумала, – с усмешкой произнес староста.

Прежде чем ответить, Энни судорожно глотнула воздух и почувствовала, как сухо у нее в горле.

– Ничего не быстро, все давно решено. Если бы вы не остановили меня, я уже сидела бы в автомобиле и ехала по своим делам.

Староста сокрушенно вздохнул.

– Очень жаль. – Но, по-видимому, ему чертовски не хотелось так быстро сдаваться, потому что тут же добавил: – А то осталась бы, а?

– Нет-нет… Говорю же, у меня свои планы, да и вообще…

– Как обидно.

– Наверное… но я ничем не могу помочь.

– Еще как можешь! Задержаться на несколько минут для танца с Максом – вот и вся помощь. Пойми, такие у нас обычаи!

Энни покачала головой.

– Нет. Я все объяснила, поэтому…

– Да-да, помню, свои планы и все такое. Но мою просьбу так просто выполнить… Может, тебе не понравился Макс? В этом все дело?

– Почему, понравился…

Ох, что я несу! – промчалось в голове Энни. Зачем я это брякнула!

– Замечательный парень, правда? – моментально подхватил староста.

– Э-э… наверное…

– А кузнец какой! Еще никто не жаловался.

Энни невольно нахмурилась. Обе последние фразы старосты – учитывая предмет, вокруг которого вертелся разговор, – показались ей очень двусмысленными. Что значит «никто не жаловался»? И на что? На то, как он кует? В прямом смысле или в переносном?

– Я рада за всех, кто имел с Максом дело, но сама задержаться здесь не смогу. Поймите же наконец, у меня для всего этого просто нет времени!

– Неужели? – вдруг насмешливо прозвучало рядом.

Энни вздрогнула. Ее сердце застучало в бешеном ритме, в ушах возник шум. Почти не понимая, что делает, она попятилась, но в ту же минуту осознала ошибочность подобного действия, потому что уперлась спиной в чью-то мускулистую грудь. О, Энни сразу сообразила, в чью именно, ведь голос был ей знаком!

А тут еще она заметила промелькнувшее в глазах старосты удивление – определенно тот увидел паническое выражение, возникшее в ее собственном взгляде.

Спеша загладить нежелательное впечатление, Энни поспешно изобразила улыбку.

– Ну и ну, похоже меня зажали в тиски! – Заставив себя обернуться, она посмотрела Максу прямо в лицо.

Тот улыбнулся.

– Привет, Энни. Давно не виделись.

Он и прежде казался ей привлекательным, но сейчас…

Ох, это невыносимо!

Энни прикусила губу, пытаясь болью перебить ощущение разливающейся где-то в области сердца сладостной истомы.

Макс успел частично переодеться – снял кожаный фартук, надел белую, с ручной вышивкой, холщовую рубашку навыпуск – и стал не просто привлекательным, он словно ослеплял. Во всяком случае, взглянув на него, Энни испытала ощущение, будто в глаза ей ударило солнце. А может, это была вспышка горевшего в Максе внутреннего огня, к которой присоединилось воспоминание о недавнем обжигающем поцелуе.

Пребывая словно в каком-то чувственном тумане, Энни подумала о том, что, похоже, староста прав, Макс действительно замечательный парень. А лучше сказать – потрясающий. Невзирая на то что простой кузнец. Он во многом похож на тот давний, времен юности, образ, который Энни рисовала в воображении, мечтая о большой любви.

Теперь– то она повзрослела и поумнела, о любви не грезит, ни о большой, ни о какой-либо другой. И вообще, старается воображению воли не давать. Потому что знает, как плачевно заканчиваются мечты.

Вот и сейчас ей абсолютно ясно, что стоящий перед ней человек опасен – хотя бы потому, что в него с легкостью можно влюбиться…

Стоп! О чем это я думаю? – спохватилась Энни. Ни в кого я влюбляться не намерена. С меня довольно. Тем более после недавней истории с Джереми.

Она вновь с явным вызовом взглянула на Макса, но в его глазах не увидела ничего, кроме спокойствия. Или уверенности? Возможно, это была смесь и того и другого. Что ты так всполошилась? – будто говорил его взгляд. Ничего, кроме удовольствия, я тебе доставить не могу.

Пролетело мгновение, другое, и Энни почувствовала, что заливается краской.

В этот момент кашлянул староста. Он давно уже переводил взгляд с Энни на Макса и обратно, а сейчас решил заговорить.

– Кхе-кхе… Похоже, ребята, я уже вам не нужен.

– Точно, старик, – обронил Макс. – Правильно мыслишь. – Произнося эти слова, он продолжал гипнотизировать Энни, не спуская с нее глаз.

Еще немного – и я вспыхну, как елка во время лесного пожара, пронеслось у нее в голове.

– Так я пойду? – неуверенно произнес староста.

– А ты до сих пор здесь? – Макс не повернул головы, но бровь его удивленно поползла вверх.

– Значит, ухожу, – констатировал староста. – Спасибо тебе, Энни, что приняла участие в нашем празднике, что согласилась остаться еще ненадолго и потанцевать с Максом и что…

– Я не соглашалась! – быстро произнесла Энни, усмотрев для себя в словах старосты повод отвести взгляд от Макса, не утратив при этом лица.

– Зачем же обманывать? – усмехнулся тот, с ходу разгадав ее тактику. – В глубине души ты давно согласна.

Энни нервно провела языком по губам. Дьявол, мысли он читает, что ли?!

– Не понимаю, откуда у вас основания для подобных утверждений. – Ей хотелось произнести эту фразу со сдержанным возмущением, но голос предательски дрогнул и замысел пошел насмарку.

Вновь поймав ее взгляд, Макс медленно улыбнулся.

– Основания? Дорогая моя, они у меня есть. Мне известно даже больше, чем ты можешь себе представить. Знаешь почему? Потому что я тебя целовал. И замечу также, что с удовольствием повторил бы подобный эксперимент!

Рядом раздалось сдавленное восклицание, затем звук удалявшихся шагов – это староста наконец поспешил прочь.

– А с меня экспериментов хватит, – негромко, боясь вновь выдать дрожь в голосе, произнесла Энни.

Макс был не из тех, кто лезет в карман за словом.

– Согласен, больше никаких экспериментов, все по-настоящему.

Энни пристально взглянула на него, но сразу же опустила ресницы. О чем это он?

Она так и сказала:

– О чем это вы? Я сейчас уезжаю. Мне нужно было сделать это еще четверть часа назад, но ваш староста…

– Послушай, перестань выкать, ладно? Режет слух. У нас так не принято. И потом, здесь явное несоответствие: я называю тебя на «ты», ты меня на «вы»! Давай по-простому, договорились?

Макс прекрасно понимал, что по-простому этой лондонской пташке труднее всего, но ему во что бы то ни стало хотелось приручить ее. У него еще никогда не было таких ярких красавиц, тем более театральных режиссеров. Впрочем, просто красивых женщин, которые в то или иное время проявили к нему благосклонность, Макс мог бы насчитать немало, если бы имел такую привычку.

Энни в эту минуту подумала о том, что ничего не потеряет, согласившись обращаться к Максу на «ты». Все равно они скоро разойдутся в разные стороны и больше никогда не увидятся. Поэтому что толку церемониться?

– Ладно, как хочешь, – пожала она плечами. – По-простому так по-простому…

– Вот это дело! А я думал, ты кобениться начнешь. Молодец, девочка! – С этими словами Макс совершенно естественно обнял Энни за плечи и на миг прижал к себе.