Текст книги "Отразись в моих глазах"

Автор книги: Люси Дейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

5

Эта мысль не давала ему покоя весь вечер, часть ночи и даже на следующий день, в разгар большого местного праздника, частью которого и было состязание кузнецов.

Лучше бы Джонни не заключал того дурацкого пари, думал Макс, тогда я чувствовал бы себя увереннее.

Стараясь не обращать внимания на окружавшую его празднично одетую публику и поворачивая клещи то так, то этак, он некоторое время наблюдал, как нагревается в пламени заготовка для подковы. Потом под пристальными взглядами двух наблюдателей от жюри – которому затем предстояло определить победителя – ловко переместил ее на наковальню и тут же ударил молотом. Суть данной части конкурса состояла в том, чтобы выковать металлическое изделие с помощью минимального количества ударов.

На деревенской площади то тут, то там раздавался звон – пожелавших принять участие в соревновании кузнецов в этом году собралось даже больше, чем в прошлом. Разумеется, каждый из них надеялся стать первым.

Сколько у меня сегодня соперников! – мрачно подумал Макс, между делом, вполуха, прислушиваясь к ударам по раскаленному металлу и оживленному гулу голосов, среди которых было много женских.

Кроме того, на заполненной людьми площади, в разных концах, играло сразу два музыкальных коллектива – маленький духовой оркестр и трое волынщиков, – поэтому шума хватало. Время от времени в нем возникали взрывы хохота и раздавался чей-то залихватский свист.

Однако, несмотря на царящее вокруг всеобщее веселье, настроение Макса трудно было назвать приподнятым. На него давило сознание ответственности перед односельчанами, которые связывали с ним большие надежды.

М– да, ловко Джонни заманил меня в ловушку! -вертелось в голове Макса, пока он занимался подковой. Получается, хочу я этого или нет, а должен завоевать первое место, иного выхода нет. Парни никогда не простят мне, если я не оправдаю их надежд и не выберусь на самый верх. Ведь тогда им придется выставлять угощение для оравы фермеров из Престон-Виллидж. Но дело даже не в том, что наши должны будут раскошелиться. Это вопрос престижа. Молва о проигранном пари пойдет гулять по округе, и все окрестные деревни станут потешаться над нашей. Скажите, кому это приятно? А виноват во всем окажусь я, не Джонни. Хотя это ему взбрело в голову биться об заклад с парнями из Престон-Виллидж!

На мгновение оторвавшись от быстро остывающей подковы, Макс взглянул на веселые беззаботные лица окружающих – включая представителей жюри, – и в голове его уныло проплыло: что я здесь делаю? Стою, потешаю публику, как какой-нибудь балаганный клоун. Да еще на глазах у людей, собравшихся со всей округи. Нечего сказать, достойное занятие для уважающего себя человека!

Вообще Макс любил ковать – иначе его никто не затащил бы в кузницу, – да и участвовать в ежегодных состязаниях ему нравилось, но сейчас все было как-то не так. Мысль о том, что он непременно должен выиграть, отравляла настроение, которое в другой ситуации было бы праздничным. Ведь Макс участвовал в соревновании только потому, что ему это нравилось. Никаких обязательств он до сих пор на себя не брал. Но сегодня все было иначе, потому что Джонни поставил его в идиотское положение.

А тут еще к тому месту, где работал Макс, приблизился деревенский староста с громкоговорителем.

– Прошу сюда, леди и джентльмены! – провозгласил он скороговоркой, держа рупор у губ. – Здесь площадка фаворита состязаний Макса Ричардсона! Живее, живее, спешите видеть, как работает кузнец, которому прочат победу в нынешнем состязании!

Макс поморщился. И этот туда же – прочат победу… Сговорились они, что ли?

А староста тем временем продолжал:

– В особенности это касается дам! Прошу сюда, красавицы! Взгляните на мужчину своей мечты!

Макс едва не уронил подкову, которую в этот момент нес, держа щипцами, к огню, чтобы подогреть.

Мужчина мечты!

Что этот парень себе позволяет?!

Староста если и заметил секундную заминку Макса, то никак этого не показал, продолжая заливаться соловьем:

– Только взгляните на эти мощные плечи! А бицепсы! Замечательно, что наш Макс Ричардсон выбрал для праздника этот колоритный кожаный жилет. Если бы надел рубашку, вы, дорогие дамы, не смогли бы во всей полноте насладиться красотой его развитой мускулатуры!

Макс стиснул зубы. Его так и подмывало посоветовать старосте заткнуться и проваливать подобру-поздорову, но вместе с тем не хотелось создавать скандальную ситуацию, портить людям праздник.

– Взгляните, какая у парня тонкая талия, какие мощные бедра! Смотрите, не стесняйтесь! Неужели такое сногсшибательное зрелище способно оставить вас равнодушными, а, красавицы?

Это уже переходило всякие границы.

Макс с прищуром взглянул на старосту, словно говоря: эй, полегче, приятель! Куда тебя понесло? Сам послушай, что плетешь!

Но прежде чем Макс поймал взгляд старосты, на глаза ему попались лица стоявших полукругом дам, и он опешил.

Не стесняйтесь? Кажется, так сказал староста?

Губы Макса изогнулись в едва заметной мрачной улыбке. О чем речь? Судя по выражению лиц присутствующих здесь «красавиц», они стеснительны примерно так же, как куры, которым насыпали в кормушку просо. И точно так склонны скрывать свои желания.

Боже правый, они пожирают меня глазами! – изумленно констатировал Макс. Смотрят и шушукаются, словно я не живой человек, а выставленный в витрине магазина манекен. Гм, с чего бы это? А, кажется, понимаю! Дамочки предвкушают заключительную стадию состязаний…

Согнав начавшую было формироваться усмешку, Макс переместил подкову из огня на наковальню. Затем, не удержавшись, вновь покосился на празднично одетых женщин. Двух местных он знал, остальных видел впервые. Позади маячил ухмылявшийся Джонни. Видно было, что он потешается от души.

Поймав взгляд Макса, Джонни крикнул:

– Эй, не хмурься! У тебя есть все шансы победить, другие кузнецы отстают по ударам.

Разумеется, он имел в виду количество нанесенных по подкове ударов, которое являлось критерием определения победителя соревнования.

– Только поторопись, дружище! – добавил Джонни. – Если станешь тянуть резину, проиграешь по времени.

И тогда тебе придется раскошеливаться на угощение для ребят из соседней деревни, подумал Макс. Твоя заинтересованность в моей победе очевидна. Ох зачем только я согласился участвовать в этой авантюре?! Теперь, если мне не присудят первого места, окажусь во всем виноват – дескать, не справился с всеобщим доверием…

Стиснув зубы, Макс с размаху опустил молот на раскаленную подкову.

– Девятнадцатый удар! – громко объявил наблюдатель от жюри.

Какая– то дама пронзительно взвизгнула, остальные захлопали а ладоши.

Чему они так бурно радуются? – промелькнуло в голове Макса. Наверное, и сами не знают. Чувствуешь себя как в зоопарке перед клеткой с мартышками.

Он вновь ударил по подкове, вероятно чересчур сильно, потому что вновь раздался голос Джонни:

– Да не волнуйся ты так! И не напрягайся больше, чем следует, все равно лучше тебя здесь никого нет. Верно девочки?

Ответом вновь было какое-то плотоядное, как показалось Максу, хихиканье и аплодисменты.

– Видишь, девочки одобряют! – хохотнул Джонни. – Так что расслабься, дружище, и чувствуй себя как на празднике, тем более что это праздник и есть! Чувствуете, цыпочки, как здесь весело?

Вопрос предназначался дамам, но ответ проплыл в мозгу Макса.

Это называется «весело»? А по мне, так просто отвратительно! Негоже женщинам так открыто проявлять чувственность, эффект получается прямо противоположный тому, на который они, возможно, рассчитывают. Иными словами, отталкивающий.

Тут из– под опустившегося в очередной раз на подкову молота брызнул фонтанчик искр, и в толпе раздался восторженный визг -как при фейерверке.

Макс вздрогнул. Эти разряженные дамочки похожи на стаю завывающих мартовских кошек, промелькнуло в его голове.

– Нет, ты слышишь?! – восхищенно воскликнул Джонни.

Макс недовольно покосился на него. Однако, будучи малым толстокожим, Джонни намека не понял.

– Да улыбнись же хоть разок! – вполголоса произнес он. – Что ты дуешься как мышь на крупу!

Стоявшая рядом с ним девица хихикнула. Макс машинально перевел взгляд на нее, и в тот же момент ее глаза вспыхнули, словно получив дополнительную энергию. Еще через мгновение она бесстыдно оглядела Макса с головы до ног, и ее брови восхищенно поползли вверх. Похоже, девица только сейчас рассмотрела фаворита состязаний как следует.

– Ах какой красавчик! – произнесла она, одним губами, но Макс понял.

Что это они все сегодня как с цепи сорвались, подумалось ему. В прошлом году ничего подобного не было…

Взбудораженное состояние дам заставляло его нервничать. Он чувствовал себя выставленным на продажу жеребцом, и ощущение это не доставляло ему никакого удовольствия. Наоборот, было очень неприятно. Да и кому, скажите, понравится, когда на тебя смотрят, как на животное?

С другой стороны, ничего особенного не происходило. Возможно, в другой раз Макс вообще не обратил бы внимания на странное, как ему казалось, поведение дам. Но заключенное Джонни пари действовало на нервы, выбивало из колеи и заставляло видеть события в мрачном свете. Разумеется, Макс понимал, что с его стороны глупо поддаваться подобному настроению, но ничего не мог с собой поделать. Хотя самому было смешно, что в свои тридцать два года он так остро воспринимает откровенные женские взгляды. Ведь давно уже не мальчик, а взрослый мужчина, так откуда вдруг такая реакция?

Вероятно, Макса просто раздражал тот факт, что сгрудившиеся вокруг женщины оценивают его. Сравнивают с другими. И каждая прикидывает, подойдет ли он ей. Макс предпочитал, чтобы все было наоборот, чтобы он сам выбирал себе подружку. И, между прочим, ему нравилось это занятие. Поэтому за ним закрепилась репутация волокиты.

Правда, как правило, Макс ничего не имел против, если какая-нибудь красотка первой начинала проявлять к нему интерес. Ему импонировала подобная активность – конечно, если все в меру и тактично. Особенно подобное поведение приветствовалось в постели, потому что будоражило, разогревало кровь и побуждало к ответной активности.

Но одно дело, когда ты сажаешь в свой автомобиль и увозишь к себе домой какую-нибудь симпатичную молодую женщину, и совсем другое – когда вынужден ковать подкову посреди деревенской площади, а вокруг стоят и жадно таращатся на тебя дюжины полторы забывших о всяких приличиях разряженных дамочек, в глазах у которых можно прочесть одно: кого он выберет в финале?

Если бы я хотя бы за день узнал о том, как меня подставил Джонни, то наверняка отказался бы от участия в нынешних состязаниях, мрачно подумал Макс. Но у меня даже не было времени отозвать свою заявку.

Он чувствовал себя как выложенный на прилавок кусок мяса… если только тот способен что-то чувствовать.

Заканчивая работу над подковой, Макс исподтишка взглянул на своих визави. Интересно, какие мысли вертятся сейчас в головах всех этих женщин? Неужели моя оценка настолько высока? Или дамочки просто ждут не дождутся конца соревнований, момента, который имеет к одной из них самое непосредственное отношение? Даже к замужней. Или нет, кажется все-таки мужа не должно быть. Не помню…

Мысли Макса перемежались завершающими ударами молотом по подкове, которым вторил громкий счет одного из представителей жюри.

А что считать? Макс и так знал, что ударов будет ровно тридцать. Ему был прекрасно известен потенциал соперников, и он нарочно тренировался у себя в кузнице, чтобы сейчас завершить работу на круглой цифре.

– Тридцать! – прокричал представитель жюри таким тоном, будто собирался тут же продолжить счет, но Макс положил молот на стоявший рядом верстак и бросил подкову в ведро с водой.

– Готово!

– Как – уже? – удивился второй представитель жюри.

Взглянув на него, Макс пожал плечами.

– Мне подковы ковать не впервой.

– Тридцать! – громогласно, чтобы все слышали, объявил первый представитель жюри.

Публика зашумела, дамы завизжали и захлопали в ладоши.

Макс поманил к себе Джонни.

– А сколько ударов у Фреда Уилсона?

Джонни привычным жестом поднял было руку, чтобы поскрести в затылке, но поспешно опустил, вероятно сочтя этот жест если не неприличным, то сейчас, в присутствии дам, неприемлемым.

Наблюдая за ним, Макс прищурился.

– Не знаешь? Тоже мне, спорщик! А еще пари заключил. Может, я уже проиграл?! Может, тебе и остальным пора готовить денежки для покупки бочонка эля парням из Престон-Виллидж?…

Джонни переменился в лице.

– Ты… не говори так! Если придется выставлять угощение, ребята меня убьют.

– Раньше надо было думать, когда бился об заклад, – проворчал Макс.

Нервно оглянувшись, Джонни все-таки провел пятерней по густой кудрявой шевелюре.

– Говорю же, думать было некогда, все произошло слишком быстро.

– Ну да, – кивнул Макс, – а мне теперь отдуваться. Знал бы – отказался от участия в соревнованиях.

– Что ты! – испуганно воскликнул Джонни. – Нельзя! В нашей деревне лучший кузнец ты. Кто, кроме тебя, сможет противостоять Фреду Уилсону?

– Это еще не значит, что меня можно использовать, – буркнул Макс. – Ступай узнай, какие результаты у Фреда Уилсона.

Джонни засуетился.

– Бегу…

6

Фред Уилсон шел с Максом почти, если можно так выразиться, ноздря в ноздрю: у него было тридцать четыре удара. За ним следовал Томми Ньюэлл с сорока тремя ударами. Остальные принимавшие участие в состязании кузнецы безнадежно отстали.

Однако с определением победителя не все было так просто. Кроме ударов, потребовавшихся для изготовления подковы, учитывалось также количество очков, набранное за другие кованые изделия. Поэтому жюри еще предстояли подсчеты. Пока оно этим занималось за установленным с краю деревенской площади, под старой раскидистой яблоней, столом, участники состязания терпеливо ждали. А празднично одетая публика развлекалась как могла, благо возможностей для этого было предостаточно. Дети лакомились мороженым или сахарной ватой и смотрели представление местного кукольного театра, некоторые мужчины курсировали с площади в паб «Мерри донки» и обратно, другие вместе с женами рассматривали выставленные на всеобщее обозрение и снабженные табличками с именами кузнецов кованые изделия, среди которых находились металлические розы и лилии, каминные решетки, замысловатые кочережки, щипцы, прочая домашняя утварь, а также декоративные цепи, столбики, фрагменты перил, коньки крыш, фонари и тому подобное.

Наконец члены жюри – среди которых было двое старых кузнецов и все тот же деревенский староста – встали из-за стола и подошли к микрофону, чтобы объявить окончательные результаты состязаний. Слово взял один из упомянутых кузнецов, Джеф Хорейс. Начал с конца списка, где находились имена наименее удачливых участников соревнования, и постепенно дошел до тройки лидеров.

– Томми Ньюэллу понадобилось сорок три удара, – провозгласил он. – Фреду Уилсону тридцать четыре, и – внимание! – Макс Ричардсон выковал подкову, применив всего тридцать ударов молота. Таким образом, он улучшил собственный прошлогодний результат на два удара.

Окончание фразы утонуло в аплодисментах. Односельчане Макса ликовали, сдержанность проявили лишь сам Макс, стоявший рядом Джонни и группа завсегдатаев паба «Мерри донки». Прекрасно зная, что речь представителя жюри еще не окончена, они настороженно помалкивали.

Наконец тот произнес:

– По количеству очков лидируют те же трое. Здесь Томми Ньюэлл, имея пятьдесят шесть очков, обогнал Фреда Уилсона, у которого их пятьдесят три. Впереди Макс Ричардсон – шестьдесят одно очко!

Раздался новый взрыв аплодисментов, а также неистовый женский визг. Джонни хлопнул Макса по спине. Завсегдатаи паба «Мерри донки» заулыбались. Однако всем было известно, что существует еще третий этап. Впрочем, за ним маячил и четвертый, но относился он скорее к категории наград, чем соревнований.

– У кого же второе место?! – крикнул кто-то.

Джеф Хорейс поднял ладонь.

– Как только стихнет шум, я скажу.

Вняв призыву, публика мало-помалу угомонилась.

Дождавшись относительной тишины, Джеф Хорейс продолжил:

– По разнице очков места распределились так: третье занял Томми Ньюэлл, пятьдесят шесть минус сорок три – тринадцать очков. Второе отошло к Фреду Уилсону, пятьдесят три минус тридцать четыре, в итоге девятнадцать. Первое место присуждается Максу Ричардсону, шестьдесят одно минус тридцать – тридцать одно очко. Исходя из этого, дальнейшее состязание… – Тут Джефу Хорейсу вновь пришлось сделать паузу, потому что шум в толпе усилился. Он терпеливо ждал – наверное, целую минуту – и только потом сказал: – Следующий этап состязания, в процессе которого определится единственный победитель, будет происходить следующим образом: Томми Ньюэлл соревнуется с Фредом Уилсоном, после чего тот из этой пары, кто выйдет в финал, встречается с Максом Ричардсоном. – Джеф Хорейс поочередно оглядел всех троих кузнецов. – Условия ясны?

Те закивали.

– Да-да…

Получив ответ, Джеф Хорейс перевел взгляд на помощников жюри.

– Принесите сюда все необходимое.

Помощники быстро удалились, смешавшись с толпой, но вскоре вернулись со столиком и двумя стульями. Принесенные предметы они установили на пятачке перед длинным столом жюри.

Пока Макс наблюдал за всем этим, его кто-то тронул за плечо. Обернувшись, он увидел деревенского старосту.

– Ну, что думаешь? – хитровато жмурясь, спросил тот.

Макс недоуменно вскинул бровь.

– Это ты о чем?

В деревне Лоубридж все предпочитали обходиться без церемоний, поэтому обращались друг к другу запросто, на «ты».

– Как же, впереди самая интересная часть соревнований! – хмыкнул староста.

Ежегодное состязание кузнецов традиционно заканчивалось соревнованием по армрестлингу между тремя вышедшими в финал. То есть кроме профессионального мастерства оценивалось еще и физическое состояние участников. Самый сильный, поборовший всех соперников кузнец и становился окончательным победителем. Причем порой им оказывался совсем не тот, кто выиграл по очкам или количеству ударов молота.

Однако Макс не сомневался, что староста имеет в виду вовсе не заключительный этап соревнований, а довольно любопытное, имеющее прямое отношение к одной из местных традиций продолжение.

Неизвестно, в какие времена уходил корнями упомянутый обычай. Вероятно, он зародился, когда возникла сама идея подобных состязаний. Суть его заключалась в следующем: одержавшему безоговорочную победу кузнецу община разрешала угостить элем – или портером, тут уж дело вкуса – любую из присутствующих женщин. И было еще одно обстоятельство, своеобразная изюминка праздника, о которой, несомненно, и думал сейчас староста. Впрочем, судя по тому, как блестят глаза присутствующих дам, не он один.

Но сейчас старосте пора было приступать к своим обязанностям. Место завершающих состязаний помощники жюри приготовили, кузнец-ветеран Джеф Хорейс вернулся за судейский стол.

– Итак, приступаем к финальной части соревнований, – произнес староста, выйдя к микрофону. – Победителя определит армрестлинг. Первыми встречаются Томми Ньюэлл и Фред Уилсон. – Он поочередно взглянул на тех, кого назвал. – Прошу к столу!

Испытующе оглядывая друг друга, Томми и Фред приблизились с разных сторон к столу и опустились на стулья. Затем уперлись локтями, взялись за руки. В роли рефери выступал староста.

– Готовы? – спросил он. – На счет три начинаем. Итак, внимание: раз… два… три!

Не успел староста провозгласить начало соревнования, как почти в тот же миг все кончилось. Фред поднажал – и рука Томми со стуком опустилась на стол.

Публика взвыла.

Пока Томми растерянно моргал, а Фред довольно улыбался, староста вновь направился к микрофону.

– Очередь за тобой, красавчик, – промурлыкал кто-то рядом с Максом.

Максу не надо было оборачиваться, чтобы взглянуть, кто говорит. Он и без того узнал чуть хрипловатый, вкрадчивый голос деревенской модистки Виктории Рейнольдс или просто Викки. Она поселилась в деревне всего год назад и сразу дала Максу понять, что не прочь украсить своим присутствием его досуг. Но пока дальше обмена комплиментами – а порой и колкостями – дело у них не продвинулось. Несмотря на то что Викки была в его вкусе, для Макса в отношении ее существовало два сдерживающих фактора. Во-первых, она проживала в одной с ним деревне, а он предпочитал искать подружек на стороне. А во-вторых, в какой-то момент, потеряв терпение, Викки принялась на него наседать, а он этого не переносил. Однажды у него вырвалось что-то наподобие – мол, так и быть, пристрою тебя в хвост очереди, только не знаю, когда она подойдет. Разумеется, Викки обиделась и теперь, встречаясь с Максом, неизменно норовила его поддеть.

Нечто подобное происходило и в эту минуту.

– Верно, сейчас мой выход, – проворчал Макс. – Постараюсь долго за этим столом не задержаться.

Услышав его тон, Викки негромко присвистнула.

– Ты практически выиграл соревнование и чем-то недоволен. Чем же?

– Представь себе, – буркнул он.

– Надо же… И все-таки чем?

– Так, есть один момент, – уклончиво ответил Макс.

Распространяться о заключенном Джонни пари ему не хотелось.

– Не скажешь? А, понимаю! – Викки блеснула взглядом. – Наверное, уже выбрал в толпе какую-нибудь красотку и теперь тебе не терпится угостить ее пивом?

Макс покосился на нее.

– Ошибаешься.

– В самом деле? – усмехнулась Викки. – А мне почему-то кажется, что нет. Ну-ка попробую угадать, на кого ты положил глаз. – Она отвернулась от Макса и оглядела стоявшую полукругом толпу. – Так! Вижу!

– Что это ты там такое углядела? – с нарочитым безразличием обронил он.

– Уж углядела, не сомневайся. Только не что, а кого.

Тон Викки был настолько многозначителен, что Макс даже слегка забеспокоился. К чему она клонит?

– Ну и кого же? – спросил он, в свою очередь незаметно скользнув взглядом по публике.

– О, здесь сразу несколько… как вы нас между собой называете?

Макс пожал плечами.

– Женщин?

– Это общее определение, а кроме того, у вас в ходу «киски», «рыбки», «крошки», «пупсики», «куколки» и прочее.

– Я никого так не называю, – буркнул Макс.

– Ну да, разумеется, – тонко усмехнулась Викки. – Но должна признать, что сегодня здесь действительно есть две-три милашки, которых ты наверняка заметил раньше меня.

– Я даже не смотрел в ту сторону.

– Брось! Меня не обманешь, я вас, мужчин, вижу насквозь.

Макс вздохнул.

– Что ж, как говорится, ничем не могу помочь.

Если таким образом он хотел как-то поддеть Викки, то из этого ничего не вышло, потому что она просто пропустила его слова мимо ушей.

– Вот та девушка в сиреневом, по-моему, очень даже ничего. – Взгляд Викки блуждал по празднично одетой публике. – И та, в красном… Правда, полновата, и нос слегка вздернут, но если закрыть на это глаза, то в остальном…

– Прежде я не замечал, чтобы тебя интересовали женщины, – негромко обронил Макс.

Но и эта колкость пропала без толку, потому что Викки вдруг процедила сквозь зубы:

– Дьявол… И везет же некоторым!

Макс невольно насторожился.

– Что-что?

– Многое отдала бы, лишь бы иметь такую внешность, – игнорируя его, в каком-то трансе протянула Викки.

Что это с ней такое? – с изумлением подумал Макс.

Проследив за ее взглядом, он ничего особенного не увидел, но любопытство заставило его спросить:

– Куда ты смотришь?

– Там только что появилась сногсшибательная брюнетка, – не поворачивая головы, с плохо скрываемой досадой ответила Викки. – Не из местных, это точно, иначе я бы ее знала. Такую красавицу невозможно не запомнить. Если не ошибаюсь, у нее зеленые глаза – в детстве я мечтала о таких. – Она на миг умолкла, сердито сопя. – А фигура, фигура! Знаешь, что я тебе скажу? Если бы все мои клиентки имели подобные пропорции тела, шить для них было бы одно удовольствие. Но если бы эта красотка обратилась ко мне с просьбой что-то сшить, я бы, наверное, прикончила ее!

– Надо же, какие страсти, – усмехнулся Макс. – Это почему же?

Викки скрипнула зубами.

– Потому что я уже ее ненавижу!

Макс недоуменно моргнул.

– Как, уже?

– Для того чтобы кого-то возненавидеть, много времени не надо.

– Но что эта брюнетка тебе сделала?

– Ничего! Просто я ей завидую. Какие волосы, какая кожа, какое лицо…

Макс покачал головой.

– И когда ты только успела разглядеть?

– А у меня глаз наметанный, – проворчала Викки. – Ведь я модистка, привыкла обращать внимание на нюансы. Когда одеваешь человека, а не манекен, то…

– Постой, скажи хотя бы, где эта ненавистная тебе брюнетка, – прервал ее Макс. – Что-то я не вижу…

Викки неохотно кивнула вперед.

– Только что стояла вон там, но ее заслонили. Но ты на ее счет не обольщайся: если у женщины такое красивое лицо, значит, с мозгами дело худо.

– В каком смысле? По-твоему, она сумасшедшая?

Викки пожала плечами.

– При чем здесь… Почему сразу сумасшедшая? Просто дав одно, природа, как говорится, отдыхает на другом. Если у женщины такая внешность, значит, умственные способности на нуле.

– Кажется, это относится к блондинкам, а не к брюнеткам, – улыбнулся Макс.

– Это относится к любой красивой женщине. Да и к мужчинам, по моим наблюдениям, тоже.

– Ах вот почему ты называешь меня красавчиком!

Викки посмотрела на него и отвернулась.

– К тебе сказанное не относится. – Произнесено это было таким тоном, будто она хотела добавить «к сожалению».

– И на том спасибо, – хмыкнул Макс.

Викки же, не слушая его, проворчала:

– И никакого тепла от красавицы не жди.

– Тебя послушать, так получается, что какая-нибудь уродливая мегера – это верх доброты и душевности!

– Относительно мегеры утверждать не берусь, но женщина обычной внешности уж точно приятнее в общении, чем какая-нибудь безмозглая кукла!

– М-да… – задумчиво протянул Макс. – И это представительница слабого пола! Похоже, ты дашь фору любому силачу.

– Я только сказала правду, больше ничего. – Спустя мгновение Викки неохотно буркнула: – Вон она, снова появилась!