Текст книги "Трансформация"

Автор книги: Люк Рейнхард

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

– Ммммм… они вроде перестали, – мягко говорит Сэм, внезапно широко открывает глаза и смотрит на аудиторию. – Я чувствую себя отлично, – заключает он.

– Ты устал?

– Нет, все прошло. Я чувствую себя отлично.

– Прекрасно. Спасибо, Сэм.

Сэм спускается под легкие аплодисменты. Некоторые смотрят скептически. Поднимается несколько рук.

– Когда вы успели подсадить Сэма? – кричит кто-то.

Тренер не слышит. Он вызывает Джери, большого человека, чья злость на тренера «исчезла» ранее.

– Мне кажется, – говорит Джери, – что все, что случилось, это то, что когда Сэм вышел на платформу, он нашел все это интересным, и его усталость со скукой исчезли.

– Прекрасно, Джери, – говорит тренер и отхлебывает из своего термоса, – я понял. Только помни, что этот процесс должен показать вам, жопам, как мало вы наблюдаете. Понял ли ты, что, когда Сэм сидел, он чувствовал усталость, которая ему, конечно, не нравилась, а когда он вышел на платформу и пронаблюдал ее, то обнаружил, что ее нет?

– Может быть, но я не уверен, что дело тут в наблюдении.

– Великолепно. Смешно думать, что, просто описывая усталость, можно от нее избавиться, не так ли?

– Да.

– Особенно так быстро.

– Да.

– И она может вернуться к Сэму через десять или пятнадцать минут…

– Правильно.

– Все это иногда составляет на тренинге проблему. Мы поднимаем людей, которые говорят, что они чувствуют изнеможение уже несколько часов подряд, просим их описать свое состояние, и через тридцать секунд они говорят: «Все прошло, я чувствую себя отлично». Или у человека весь день болит голова, а когда мы просим рассказать, какой величины его головная боль, он говорит: «Какая головная боль?» (Смех.)

Иногда через полчаса их голова ухитряется снова заболеть. Мы снова их выводим, и… все исчезает. Проблема в том, что ебаный процесс – процесс прекращения усугубляющего сопротивления – работает так быстро, что вы, жопы, решаете, что все это обман.

Хорошо, давайте составим список причин головной боли. Ты говорил, Беверли, что напряжение вызывает у тебя головную боль. Есть еще причины головной боли? – тренер поворачивается и быстро пишет на доске слово «напряжение».

– Тим?

– Перепой.

– Правильно. Перепой, – тренер пишет на доске слово «перепой».

Поднимается множество рук.

– Перенапряжение глаз.

– Хорошо. Перенапряжение глаз.

Тренер просит Марсию подняться и помочь ему заисывать. Молодая женщина сначала чувствует неловкость, но быстро проникается важностью задачи и записывает мириады возможных «причин» головной боли.

– Джон?

– Злость.

– Правильно, злость. Энн?

– Беспокойство.

– Хорошо. Беспокойство.

Ассистенты бегают с микрофонами, иногда не успевая вовремя подбежать. Но ученики кричат просто так. Они в безопасности.

– Да, Майк.

– Желудочные боли.

– Разговор с тренером.

– Правильно, разговор с тренером. Запиши, Марсия. Боб?

– Удар по башке, – говорит Боб, улыбаясь.

– Правильно, удар по башке. Кэрол?

– Перегрев.

– Правильно. Андреа?

– Переутомление.

– Хорошо. Джек, ты не можешь помочь Марсии?

Джек охотно выходит. Список растет. Причины головной боли бесконечны: ревность, шум, холод, тревога, ненависть, страх, несварение желудка, голод, беспорядок, недосып, депрессия, телевизор, спор с женой, дети, плохие очки, перееб, завтрак с боссом, тесная шапка, вонь…

– Хорошо, – заключает тренер, – давайте возьмем одну из этих головных болей и устроим процесс, который покажет, что вы не умеете наблюдать. Я не имею в виду хронических головных болей. Я имею в виду боли, которые продолжаются часов пять – шесть. Хочет ли кто-нибудь выйти, сесть на этот стул (он кладет руку на спинку стула) и быть перед группой со своим переживанием головной боли?

Из большого количества желающих сообщить о причинах головной боли осталось теперь только трое.

– Хорошо, Джоан. Не хочешь ли ты? – Она выходит на платформу.

– Как давно у тебя болит голова?

– Около часа.

– Хочешь ли ты быть со своим переживанием головной боли перед группой?

– Да, – спокойно отвечает Джоан.

Тренер сажает ее на стул.

– Хочешь ли ты сейчас пережить головную боль перед всеми, и если она исчезнет, то пусть исчезнет, а если останется, то пусть останется?

– Да.

– Хорошо, Джоан. Расслабься, закрой глаза, войди в свое пространство.

Тренер дает ей минуту.

– Прекрасно. Ты готова?

– Да, я готова.

– Джоан, опиши нам свою головную боль. Расскажи о своем переживании.

– Это как давление в голове.

– Где в голове?

– У… позади глаз, позади бровей.

– Прекрасно. Какой она величины?

Аудитория сосредотачивается. Джоан секунду думает.

– Как кирпич. От виска до виска.

– Какого цвета?

– Красного.

– Прекрасно. Какой формы?

– Продолговатой, с острыми краями.

– Как далеко за глазами?

– Около половины дюйма и дюйма два в глубину.

– Хорошо. Какой величины?

Джоан сосредотачивается.

– С кирпич.

– Какого цвета? (Пауза.)

– Оранжевого.

– Хорошо, какой формы?

– Как округлый гладкий кирпич.

– Какой величины?

– Как губка.

– Прекрасно. Какого цвета? Аудитория притихла.

– Оранжевого с серым.

– Какой формы?

Джоан колеблется.

– Она тает. Как растаявшее мороженое.

– Хорошо. Какой величины?

– Может быть, с мяч для гольфа.

– Какого цвета? Она колеблется.

– Желтого с серым.

– Какой формы?

– Круглой.

– Какой величины?

Джоан молчит почти пятнадцать секунд. В зале полная тишина.

– Ее почти нет, – удивленно говорит Джоан, – она не больше горошины.

– Прекрасно. Какого цвета?

– Ммммм… никакого, она прошла, ее больше нет.

Джоан открывает глаза, снова закрывает и повторяет:

– Она прошла.

– Спасибо, Джоан, – говорит тренер. Аудитория взрывается бурными продолжительными аплодисментами.

День второй: правда освободит тебя

Слушай, Вернер, вчера я освободился еще от трех верований.

– Очень хорошо, – улыбаясь сказал Вернер, – и сегодня, насколько мне известно, ты прибавил одно новое.

– Вернер, если все фиксированные верования – иллюзии, то твое положение о том, что все фиксированные верования – иллюзии, тоже иллюзия.

– Абсолютно верно.

– Во что же тогда верить?

– Именно.

Кто неправ, если твоя жизнь начинает работать?

ЭСТ-коан

* * *

Следующее утро. Тот же самый зал, тот же самый тренер, те же самые ученики. Даже ассистенты те же самые. Мы ушли отсюда меньше чем восемь часов назад.

Все – то же самое, и все – другое. Напряжение и страх, которым многие были подвержены большую часть первого дня, теперь менее ощутимы. Люди больше улыбаются и меньше говорят. Когда ассистент Ричард в своей роботоподобной манере начинает говорить о соглашениях, ученики не дрожат, а смеются или хихикают. Тренер на этот раз появляется совершенно неформально. Он смотрит на учеников и говорит «хай!».

Ученики отвечают ему тем же «хай» либо зевают.

Прошлый тренинг закончился около часа ночи после исчезновения еще двух головных болей и ответов на большое количество вопросов.

Дон дал инструкцию, чтобы каждый ученик подумал о каком-либо устойчивом постоянном барьере – эмоции, травме, навязчивом действии, физической боли, привычке, которые хотел бы пере-пережить, как другие ученики пере-переживали свои усталость и головную боль.

Он также рассказал о трех процессах, которые мы должны были сделать в постели перед сном:

установлении внутреннего будильника, который позволит рано встать без помощи физического будильника; процесс приготовления к тому, чтобы проснуться бодрым, освеженным и оживленным, и процессе, который должен помочь вспомнить сны. Он также настоял на том, чтобы каждый, кому будет трудно заснуть, просто начал помещать пространство в своем теле, как мы это уже делали.

Этим утром тренер только один раз взглянул в свой блокнот и сказал, что мы начнем с того, что поделимся теми переживаниями, которые у нас были этой ночью. И мы делимся.

Трое или четверо, установившие внутренний будильник, сообщают, что проснулись точно по нему. Некоторые рассказывают о том, что после четырех– или пятичасового сна они проснулись более оживленными и энергичными, чем после нормального восьми– или девятичасового. Другие сообщают, что проспали свои внутренние будильники и проснулись усталыми, как обычно…

Фил:

– …Я боялся, что не засну без обычной таблетки или глотка виски. Я годами страдаю бессонницей и мне нужно часа два, чтобы заснуть при помощи водки, телевизора или таблетки. Я подумал, что только задремлю, как проклятый внутренний будильник меня поднимет. Я решил попробовать этот ваш процесс. Я подумал, что по крайней мере узнаю о существовании сотни пространств, о которых раньше не подозревал.

Ну, я поместил пространство в большой палец левой ноги… и это последнее, что я помню.

(Смех и аплодисменты.)

Мария:

– …Мне было очень приятно, что мой внутренний будильник поднял меня вовремя и что я чувствую себя хорошо. Я поглядела в окно на дождь и вдруг почувствовала себя одураченной. Я снова легла в постель, и меня разбудил настоящий будильник.

Микрофон берет пожилой мужчина. Он одет в дорогой твидовый костюм. Его густые седые волосы вьются.

– Я писатель, – говорит Стюарт дрожащим голосом, – я добился успеха… но какой бы большой успех я ни имел и ни имею, его недостаточно, чтобы компенсировать мое внутреннее знание о неизбежности смерти. В последние годы я осознал, что умру, и это целиком меня захватило. Мне шестьдесят три года, и какого бы успеха я ни достиг, я знаю, что я умру (он прочищает горло). Я все время причиняю боль себе и своей семье тем, что указываю на эту… неумолимую реальность. Я не могу жить с этим… Я обычно пью вечером, чтобы заснуть. Если это не помогает, я принимаю таблетку. Я пью и принимаю таблетки, потому что боюсь заснуть. Я боюсь заснуть. Я боюсь, что если я засну, я не проснусь. (Пауза). Прошлая ночь была одной из самых страшных. Я не мог спать. Я вообще не спал. Я выполнял соглашения почти до самого рассвета, потом я выпил две рюмки виски, – его голос дрожит, кажется, он вот-вот заплачет. – Я хотел бы знать, что мне делать… – начинает он и резко падает на свой стул.

(Слабые неуверенные аплодисменты.)

– Спасибо, Стюарт, – говорит тренер, – я хочу, чтобы ты понял одну вещь: не борись со своим страхом смерти. Не сопротивляйся ему. Когда ты умер – ты умер, это мы знаем. Сопротивление смерти убило большее число людей, чем какой бы то ни было другой способ. Что такое язва желудка, как не сопротивление? Если ты хочешь поскорее умереть, я очень рекомендую тебе сопротивляться смерти – все время и изо всех сил. Надо бы писать «Сопротивление смерти опасно для вашего здоровья».

Позднее сегодня, – Стюарт, в «процессе правды», ты увидишь, как надо поступать со своим страхом смерти.

Спасибо.

(Аплодисменты.)

Кирстен:

– Я пыталась перед сном избавиться от болей своего артрита… но это не сработало.

Стивен:

– Я никогда раньше не выступал, так как чувствовал, что должен сказать что-то значительное. (Смех узнавания.) Чтобы все поняли, какой я умный и что у меня все в порядке. Или как у меня все уникально плохо… а сейчас я решил сказать нечто, что, несомненно, не войдет в историю. (Смех.) Я хочу сказать, что мне нравится быть здесь, что мне нравится быть с вами, ребята. Вот и все.

* * *

– Под каждым стулом вы найдете карандаш и карточку, – говорит тренер, – но не лезьте сейчас под стулья, – авторитарно добавляет он. – Мы сейчас сделаем «профиль личности», который большинство из вас уже видели на пре-тренинге.

Еще минут десять он объясняет нам, что такое «профиль личности» и как заполнять карточки. После того как мы достанем карточки и карандаши, мы должны выбрать человека, чей профиль мы будем делать, – друга, супруга, любовника и вообще любого человека, которого мы изберем в качестве субъекта. Должны быть приведены имя, адрес, возраст, рост, комплекция и семейное положение. Затем ученики должны выбрать три прилагательных для описания личности субъекта, таких, как, например, «дружелюбный», «целеустремленный», «высокомерный», «застенчивый», «агрессивный», «экстравертный», «упрямый», «эгоистичный» и т. д. Затем учеников просят привести три вещи, на которые субъект имеет определенные реакции, например: «еда» – «любит поесть», «спорт» – «думает, что это пустая трата времени», «женщины» – «похотлив», «дети» – «терпеть не может» и т. д.

После этого ученики должны описать отношение и реакции субъекта на трех определенных людей. Например, «Эдгар, босс – уважает и восхищается», «Марси, жена отчужден, думает, что ненавидит, но все еще связан», «Джон, сын – любит, любит играть», «Оскар, друг – любит соревноваться». Учеников уверяют, что все карточки будут уничтожены в конце дня.

Когда все карточки заполнены, их передают ассистентам и тренеру.

– Хорошо, – говорит тренер громким, но каким-то мягким голосом, – для этого процесса мы пригласили выпускницу ЭСТ Линду Мартин, которая сделает для нас профиль личности. Линда?

Привлекательная молодая женщина проходит по центральному проходу и садится на один из двух стульев.

Аудитория аплодирует, она улыбается. Тренер, улыбаясь, начинает просматривать карточки.

– Если бы ваши друзья только знали, – говорит он, и все смеются.

– Я не знал, что у нас сейчас столько врачей, – говорит он через некоторое время, – я вижу по почерку.

– Хорошо, – неожиданно произносит он, – вот это пойдет. Не хочет ли Джейн Мак Дугал выйти и поделиться с нами профилем своего друга?

Джейн хочет, она выходит и садится рядом с Линдой лицом к аудитории. Она нервничает.

– Хорошо, Линда, – начинает тренер, – закрой глаза, расслабься, войди в свое пространство.

Он дает ей несколько минут и продолжает нейтральным голосом:

– Я хочу спросить тебя о Карле Янсоне из СантаБарбары, Калифорния; Карлу тридцать два года, рост пять футов десять дюймов, вес сто семьдесят фунтов, коренастый, смуглый. Он женат. Линдау, поняла ты что-нибудь о Карле?

Некоторое время Линда молча сидит с закрытыми глазами. Вдруг ее лицо проясняется.

– Я увидела его! – говорит она.

Короткое молчание.

– Что ты увидела? – спрашивает тренер.

– Я увидела, что он… очень интенсивный, очень энергичный, он любит делать вещи. Он получает удовольствие от деятельности.

(Молчание.)

– Прекрасно, – говорит тренер, – Джейн, насколько это совпадает с твоим переживанием Карла?

Джейн секунду молчит, потом говорит:

– Хорошо… да, он действительно интенсивный. Он не всегда кажется энергичным, но делает очень многое…

– Что-нибудь еще?

– Ему нравится деятельность.

– Хорошо, хорошо, Линда, сейчас я прочитаю тебе два контрастирующих прилагательных, и ты решишь, какое из них относится к Карлу. Ладно?

– Прекрасно, – говорит Линда.

– У Карла сильный характер или слабый?

– Очень сильный. Я вижу, как он сам принимает решения и способен их выполнить. Он… он действительно способен управлять своей женой.

– Джейн?

Джейн громко смеется:

– В этом она совершенно права.

– Хорошо, Линда, он общительный или застенчивый?

– Он очень дружелюбный. Он любит разговаривать.

Он любит детей. Я вижу, что ему нравятся вечеринки.

(Пауза.) Я вижу, что ему нравятся дети. Я не знаю, есть ли у него дети, но я вижу, что он любит детей.

– Джейн?

– Да, он действительно, болтун!

Она выглядит несколько удивленной.

– У него двое детей. Он их обожает.

Джейн явно поражена.

– Прекрасно. Вероятно, на этот вопрос ты уже ответила: он застенчивый или развязный?

– Он, несомненно, развязный. Я вижу, как он верховодит на вечеринках и на работе тоже.

– Джейн?

– Да, это верно.

Ее руки крепко стиснуты на коленях.

– Прекрасно. Теперь мы переходим ко второй части: трем вещам, на которые у Карла есть определенные реакции. Первая – это еда. Линда, что ты можешь сказать о еде?

Линда секунду колеблется:

– Он любит поесть.

– Прекрасно. Что-нибудь еще?

– Он любит хорошо поесть, он любит хорошую еду.

Я вижу как он похлопывает себя по животу после еды.

– Хорошо. Джейн?

Она кивает, но не вполне уверенно.

– Да, я думаю, что он любит поесть. Я имела в виду, что он страшный сластена. Но я думаю, что он вообще любит поесть…

– Прекрасно. Хорошо, Линда. Следующая тема дети. Что ты скажешь о детях?

– Он любит их, он хороший отец. (Она делает паузу.) Я вижу его с мальчиком в лесу, это его сын.

– Правильно, правильно, – говорит Джейн, – он прекрасный отец и часто ходит в походы со своими двумя сыновьями.

– Хорошо, Линда, что ты скажешь об отношении Карла к машинам?

– Я вижу, что он… любит машины. Он ими действительно интересуется. Его машина должна быть в полном порядке, или он нервничает. Я вижу, с каким удовольствием он демонстрирует свою новую машину.

– Джейн?

– Я не знаю, – неуверенно говорит она, – я не думаю что он любит машины. Хотя он действительно нервничает, если что-нибудь не в порядке. Он продает их через несколько лет. Конечно, он всегда гордится новыми машинами, это верно. Он всегда показывает новые машины, когда покупает.

– Прекрасно, Линда. Следующая тема – это реакция Карла на трех людей. Ты готова?

Она кивает.

– Хорошо. Первый человек по списку – это жена.

Что ты видишь?

Тренер бросает взгляд на аудиторию, затем нейтрально концентрируется на Линде.

– Я ясно вижу, что он начальник, что он должен распоряжаться…

– Это правильно, – говорит Джейн, – абсолютно.

– Я вижу, как они делают все вместе… но то, что он хочет.

Джейн смеется.

– Прекрасно, – говорит тренер, – что ты скажешь о его брате Акселе. Что чувствует Карл к своему брату?

Долгая пауза.

– Я вижу тепло. Хорошие теплые чувства… я вижу, что у них хорошие отношения, я вижу, как они обнимаются, улыбаются и смеются… Карл похлопывает своего брата по спине.

– Джейн?

– Это правильно. У них действительно хорошие отношения. Они деловые партнеры, и удивительно, что как раз на прошлой неделе, когда они завершили большое дело, Карл похлопывал Акселя по спине.

– Хорошо. Теперь, Линда, что ты скажешь о Джоне, лучшем друге Карла?

Она медлит, затем говорит:

– Я вижу чувство… соперничества. Тут что-то еще…

– она колеблется, – я вижу между ними что-то негативное… какая-то тревога… это странно.

– Что-нибудь еще?

Проходит полминуты.

– Нет, это все. Это все, что я вижу, – говорит Линда наконец.

– Джейн?

– Я восхищена. Карл и Джон поссорились. Они дружили много лет, но всегда, кажется, в чем-то расходились.

– Спасибо, Линда.

Аплодисменты.

– Джейн, – обращается тренер, – не хочешь ли ты что-нибудь сказать о своих переживаниях в связи с этим профилем личности?

– Да, – отвечает Джейн, улыбаясь, – я думаю, что Линда хорошо увидела Карла. Она сразу поняла, что ему нравится, а с этим похлопыванием по спине просто совсем удивительно. Я бы хотела знать, как она это делает?

– Линда? – говорит тренер и дает ей микрофон.

– Я не знаю, как я это делаю, – быстро отвечает Линда, – я просто стараюсь отключиться и беру, что приходит. Иногда это, как гвоздь в голове, иногда люди думают, что я несколько промазала.

– Ты действительно что-нибудь видишь? – спрашивает Джейн.

– Иногда. Похлопывание по спине я видела. И Карла с мальчиками в лесу. Но с братом я сначала увидела только тепло, а все, что я увидела с другом, – это плохие вибрации.

– Прекрасно, – говорит тренер и поворачивается к аудитории. – Есть у кого-нибудь вопросы ко мне, Линде или Джейн по поводу профиля личности?

Линде и Джейн задают дружелюбные вопросы шесть человек. Седьмой говорит, что он сейчас замечает гораздо меньше антагонизма в вопросах, чем на пре-тренинге, когда был произведен такой же процесс. После еще двух вопросов Линде и Джейн разрешают вернуться на свои места.

Тут Дэвид, профессионального вида молодой человек, который часто спорит с тренером, энергично поднимает руку, встает и язвительно произносит:

– Я не могу не высказаться по поводу этой ерунды.

Я просто не могу.

– Давай, Дэвид. У тебя есть микрофон.

– Я думаю, каждый понимает, что есть по крайней мере две тысячи способов, которыми можно сфабриковать такой процесс. Вы заметили, что тренер выбирает карточку, тренер зачитывает прилагательные, тренер может наводить Линду на правильный ответ. Большинство доморощенных магов могут сделать подобную вещь, даже не вспотев.

– Прекрасно, – говорит тренер, откидываясь на стуле, – что-нибудь еще?

– Да, – решительно продолжает Дэвид, – я делал процесс вместе с Линдой и увидел Карла почти так же хорошо, как и она. Когда…

– ТЫ УВИДЕЛ! – кричит тренер.

Аудитория смеется.

– Это ничего не доказывает! – кричит Дэвид в ответ.

– А разве мы говорили, что мы что-то доказываем?

– Может быть, нет, – говорит Дэвид, слегка покраснев, – но все это, кажется, подразумевает, что у нас есть мистические способности, которые ЭСТ может развивать.

– В ваших способностях не может быть ничего мистического, – говорит тренер, – поскольку у тебя они, кажется, тоже есть.

(Смех.)

– Они не мистические, – продолжает Дэвид, – это просто случай нахождения бессознательных подсказок, которые вы с Джейн делали. Все дело в этом, если это вообще не надувательство. А кроме того, она не угадала некоторых вещей. Вы все что, забыли это?

– У тебя есть вопросы, Дэвид?

– Хорошо, что все это должно доказать?

– Ничего, Дэвид. Будь здесь и бери, что получишь.

Если ты понял, что мы дали Джейн взятку, чтобы она сказала, что Линда все угадала верно, – прекрасно! Если ты понял, что дело тут в бессознательных подсказках – великолепно! Никаких проблем. Ты видишь, мы не слишком умны. Мы делаем профиль личности только потому, что это работает. Что-то происходит. Ты и сам видел, что это можно сделать. После окончания курса каждый будет иметь возможность открыть в себе такие способности, как у Линды. Каждый сможет сыграть роль Линды, и, конечно, все это будет подстроено. Мы просто подкупим всех выпускников.

– Ты хочешь сказать, что после окончания курса мы все попробуем угадать чью-то личность?

– Ты не будешь угадывать, Дэвид. Ты войдешь в свое пространство, и кто-то будет задавать тебе вопросы типа тех, что я задавал Линде. Некоторые люди видят темноту, туман, они видят свой барьер. Другие, вроде тебя, видят личность. Разница невелика. В обоих случаях ты видишь то, что ты видишь…

* * *

– Я хочу, чтобы в первой половине этого дня вы прояснили темы, к которым вы решили прикоснуться в процессе правды. Цель процесса правды не в том, чтобы сделать вас лучше. Цель в том, чтобы дать вам возможность прикоснуться к тому, что вы всегда концептуализировали, и научить вас просто быть со своим переживанием. Я хочу, чтобы вы выбрали какую-то устойчивую, постоянную тему, барьер, как мы это называем. Это может быть эмоция, физическое ощущение, точка зрения, навязчивое действие, от которого вам не удалось избавиться, несмотря на все усилия. Но я не хочу, чтобы вы выбирали тему из своей системы верований. Прикоснитесь к ней. Найдите ее в своем теле, в актуальном переживании. Я не хочу, чтобы какие-нибудь романтические герои брали темой «несправедливость» или «социальное отчуждение», а религиозные жопы– «грех». Я хочу, чтобы у вас была хорошая, солидная, настоящая тема – «боль в правом боку», «тошнота, возникающая при виде мужа», «стук зубов при публичных выступлениях». Да, Кирстен?

– Мне двадцать шесть лет, я думаю, моя тема – это артрит. Несколько лет у меня болят руки и плечи. Дни вроде сегодняшнего я обычно провожу в постели с болезненно распухшими суставами. У моей матери то же самое. Это наследственное. Мне и сейчас больно.

– Ты говоришь – наследственное?

– Да, у моей матери то же самое.

Маленькое тело Кирстен согнуто, голова опущена.

Она насторожена, нервничает.

– Где ты чувствуешь боль, Кирстен?

– В левой руке и плече.

– Где? Где именно?

Она озадачена.

– Ты хочешь сказать, где в левой руке?

– Именно.

– В большом и указательном пальцах. В суставах.

Они распухли.

– Опиши боль, которую ты переживаешь.

– Описать боль?

– Да.

Кирстен колеблется.

– Когда я двигаю пальцами, я чувствую жгучую боль, жжение внутри суставов. Когда я двигаю левым плечом, то болит здесь (она показывает). Это как маленький огонь в центре плеча, между костей.

– Это твое переживание, это ты чувствуешь огонь.

Правильно я понял?

– Да.

– Хорошо, это твоя тема. В процессе правды я попрошу тебя прикоснуться к своему артриту, и ты посмотришь, не ассоциируется ли он с какими-либо образами прошлого. Спасибо…

* * *

– Моя тема – тревога, – говорит Роберт.

Это шестой человек, который встает, чтобы уяснить свой «барьер».

– Это слишком неопределенно, Роберт. Когда ты переживаешь эту тревогу?

Роберт напряженно молчит несколько секунд.

– Все время. Я чувствую тревогу все время.

ГОВНО! – кричит тренер. – Если ты думаешь, что ты переживаешь что-то все время, то это явно концепция.

Я хочу знать специфическое место и время, когда ты, действительно, переживаешь тревогу.

– Хорошо, – говорит Роберт, – когда я выхожу. Я актер, и я в ужасе перед выходом.

– Хорошо, это ближе. Если ты хочешь пронаблюдать и пере-пережить свою тревогу, ты должен прикоснуться к ее элементам. Я хочу знать, какие физические ощущения, чувства, мысли ты переживаешь, когда ждешь выхода.

– Страшное напряжение. Все тело напряжено.

– Это МОГИЛА, Роберт. Когда все тело напряжено это называется трупное окоченение. Ты умер. Прими это к сведению. Прежде всего, где ты ждешь выхода?

– Какого выхода?

– Специфического актуального выхода, когда ты уверен, что ты переживаешь тревогу.

– Ох… хорошо, я сижу в зале, слева, в третьем ряду.

– Хорошо. Ты сидишь прямо?

– Нет. Я наклоняюсь вперед. Коленями упираюсь в переднее кресло.

– Прекрасно. Какие физические ощущения ты переживаешь?

– А… я скриплю зубами… мышцы живота…

– ГОВНО! Ты бы не узнал мышцы живота, если бы я принес их тебе на тарелке. Где ты чувствуешь мышечное напряжение?

– Хорошо, я бы сказал… чуть ниже желудка.

– Еще хуже, – рычит тренер, отворачивается от Роберта и обращается ко всей аудитории: – Слушайте, жопы, не рассказывайте мне про ваши желудки. Никто из вас, если только он не врач, не сможет с точностью до фута показать расположение желудка. Если вы хотите указать на физические ощущения в районе от сосков до гениталий, пользуйтесь пупком. Я думаю, большинство из вас знает, где находится пупок. Продолжай, Роберт.

– Хорошо, я чувствую страшное напряжение выше пупка, вокруг него и вглубь.

– СКОЛЬКО, БУДЬ ТЫ ПРОКЛЯТ?! Вглубь – это значит в твоем ебаном позвоночнике.

– Три дюйма…

– Теперь хорошо. Вот твоя тема. Это – напряжение в этой области перед выходом.

* * *

– Заня?

Хрупкая привлекательная блондинка лет тридцати, хорошо одета и тщательно причесана. С первых же ее слов ясно, что она плачет.

– Мне так страшно… я не знаю, что происходит (она всхлипывает), это просто… мне… страшно.

– Чего ты боишься, Заня? – спрашивает тренер.

– Я не знаю. Я не знаю (рыдания)… мне страшно.

– Чего ты боишься? – снова спрашивает тренер, направляясь к ней.

Заня неудержимо рыдает.

– Мне… страшно… я не знаю…

– ГОВНО. ЗАНЯ, ТЫ ЗНАЕШЬ! ЧЕГО ТЫ БОИШЬСЯ? кричит тренер прямо ей в ухо.

– МУЖА! МУЖА! – внезапно выкрикивает Заня через рыдания.

– Хорошо, мужа, – говорит Дон. Он берет у Зани микрофон и держит его у ее лица.

– Закрой глаза, опусти руки и войди в свое пространство… Почему ты боишься своего мужа?

– Я просто (она делает паузу) его боюсь.

– Почему ты его боишься? – повторяет Дон.

– ОН БЬЕТ МЕНЯ! – снова выкрикивает она.

– Хорошо, он тебя бьет. Когда он тебя бьет?

– ВСЕ ВРЕМЯ!

– Когда он тебя бьет? Где он тебя бьет? Место и время?

Заня еще некоторое время рыдает, бормочет что-то невнятное, затем очень ясно говорит:

– Я беременна…

– Ты беременна. Когда? Сейчас? Когда это случилось?

– Восемь лет назад.

– Где он тебя бил? В спальне? В гостиной?

– В гостиной.

– Что ты делаешь?

– Я… свернулась на полу… около дивана… ОН ПИНАЕТ МЕНЯ!

– Прекрасно, – говорит тренер. Он держит микрофон у ее лица и нейтрально смотрит на нее. – Что ты ему говоришь?

– Ничего… я плачу… мне так страшно…

– Что ты чувствуешь? Какие физические ощущения?

– Страх…

– Я знаю, что это страх. Страх – это концепция!

Какие у тебя чувства и физические ощущения?

– Я вся избита. Большой шар боли в груди… все мышцы напряжены…

– Все мышцы не напряжены. Какие мышцы?

– Руки, мышцы живота, челюсти… это так нехорошо!

– Он что-нибудь говорит тебе?

– Нет… он просто пинает меня… он называет меня дешевой сукой… он ругается, он пьян. Он пьян ВСЕ ВРЕ МЯ!

– Что ты ему говоришь?

– НИЧЕГО! Я просто лежу… он пьян…

– Что бы ты хотела ему сказать?

– Это нехорошо… это нехорошо…

– СКАЖИ ЭТО ЕМУ!

– ЭТО НЕХОРОШО! ТЫ НЕ ИМЕЕШЬ ПРАВА МЕНЯ БИТЬ!

Я НОШУ ТВОЕГО РЕБЕНКА!

– Хорошо. Что еще ты хотела бы ему сказать?

– Я ХОРОШАЯ ЖЕНА!.. Ты не имеешь права меня бить… это НАШ РЕБЕНОК!

– Какая у тебя поза, выражение лица?

– Я свернулась, колени у подбородка… я хочу защитить ребенка. Я плачу.

– Хорошо. Какие отношения или точки зрения?

– Это нехорошо. Это нехорошо. Если бы он только изменился. Если бы только перестал пить.

– Почему он тебя пинает?

– Он пьян… он вне себя…

– Хорошо. Почему он тебя пинает?

– Я не знаю… Я ЛЮБЛЮ ЕГО!

– Это прекрасно. Заня, почему он тебя пинает?

Заня, всхлипывая, несколько секунд стоит с опущенной головой.

– …Я не знаю… он взбесился…

– ЗАНЯ, ПОЧЕМУ ОН ТЕБЯ ПИНАЕТ?

– ОН ПЬЕТ! Я ГОВОРЮ ЕМУ, ЧТО ОН ПЬЯНИЦА!

– Хорошо. Он бьет тебя, ты лежишь. Какие образы из прошлого приходят к тебе?

– Ничего…

– Он бьет тебя. Ты лежишь, свернувшись. Какие образы из прошлого?

– Только… темнота.

– Какой возраст? Не думай! Бери, что придет!

– Шесть. Мне тесть лет…

– Хорошо. Какие образы?

– Темнота. Я не помню.

– Я не хочу, чтобы ты вспоминала. Смотри на образы. Любые. Не думай!

– Только темнота!

– Смотри… ТУДА! Прямо туда! Что ты видишь?

– Я не знаю… ничего.

– СМОТРИ, Заня! Тебе шесть лет… тебя побили… это нехорошо… ты свернулась… колени у подбородка… кричит на тебя…

– Ох!

– ЧТО ТАМ, ЗАНЯ?

– Я… я лежу в постели. Я плачу…

– Продолжай.

Заня начинает так неудержимо рыдать, что не может говорить.

– Что происходит, Заня? Скажи, что ты видишь?

– Я плачу… я свернулась… мой отец отшлепал меня.

– Где он тебя отшлепал? Когда? Что он сказал?

– По заду… в постели… он только что ушел…

– Почему он отшлепал тебя?

– Это НЕХОРОШО! Я ничего не сделала. Мой отец сошел с ума.

– Почему он отшлепал тебя?

– Я не знаю… он всегда меня шлепает… он меня не любит… он меня ненавидит.

– Почему он тебя ненавидит?

– Он просто… Я НЕ МАЛЬЧИК! – выкрикивает Заня и разражается громкими рыданиями.

– Хорошо. Ты в постели, свернулась и плачешь. Что ты хочешь сказать своему отцу, Заня?

– ЭТО НЕХОРОШО! Я не виновата, что я девочка!

ПОЧЕМУ ТЫ НЕ ЛЮБИШЬ МЕНЯ?

– Заня, как ты себя чувствуешь сейчас?

– Мне грустно… так грустно.

– Какие физические ощущения?

– Глаза горят… в горле першит… тяжесть в животе…

– Где тяжесть? Что это такое – «тяжесть»?

– Большой шар… ощущений, тяжелых ощущений, как мяч… от пупка… и до сердца.

– Хорошо. Спасибо, Заня, – тренер подает ей платок. – Смотри, мы только оцарапали поверхность. Хочешь ли ты в процессе правды быть со своим телом, своими эмоциями, чувствами, образами и завершить переживание?