Текст книги "Трансформация"

Автор книги: Люк Рейнхард

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

– Ванильное, – говорит она без особого энтузиазма.

– Прекрасно. Почему ты выбрала ванильное?

– Я выбрала… ванильное… потому что… я люблю ванильное мороженое больше любых дру…

– Нет! Это рассудочно…

– НО Я БОЛЬШЕ ЛЮБЛЮ ВАНИЛЬНОЕ!

– Это грандиозно, Элания, – говорит Мишель, – я понял. Ты любишь ванильное мороженое больше шоколадного. Верно?

– ДА!

– Прекрасно. Вот два мороженых – одно ванильное, другое шоколадное. Выбери одно.

– ВАНИЛЬНОЕ!

– Грандиозно, Элания. Слушай внимательно. Почему ты выбрала ванильное?

– Я выбрала ванильное, потому что выбрала!

(Смех и аплодисменты)

– Хорошо. Почему ты выбрала выйти на сцену для этой демонстрации?

– Будь я проклята, если я знаю, – говорит Элания, явно радуясь концу мучения.

– Почему ты выбрала быть добровольцем для этой демонстрации?

– Потому что я хотела как можно больше получить от тренинга…

– Нет! – говорит Мишель. – Это рассудочно, это делает тебя эффектом чего-то. Почему ты выбрала быть добровольцем для…

– ПОТОМУ!

– Что потому? – спрашивает Мишель.

– Я выбрала быть добровольцем, потому что я выбрала быть добровольцем!

(Смех и аплодисменты.)

– Это очень хорошо, – говорит Мишель) – теперь, Элания, ты можешь либо остаться на платформе, либо вернуться на место. Выбирай.

Элания улыбается.

– Я выбираю сесть, – говорит, встает и идет на место.

– СТОП! – кричит Мишель. – Это прекрасно. Почему ты выбрала сесть?

Элания смотрит на него секунд десять.

– Очень просто, – говорит она наконец, теперь широко улыбаясь, – я выбрала сесть потому… что выбрала сесть.

Элания идет на место, ученики аплодируют.

– Хорошо. Продолжим ЭСТовскую бессмыслицу.

Хочет кто-нибудь спросить или прокомментировать? Да, Джек?

– Теперь я знаю, что Дон пытался мне объяснить в прошлый уик-энд. Я сказал ему, что пришел на ЭСТ потому, что мне порекомендовали друзья, а он настаивал на том, чтобы я выбрал быть здесь. Тогда я сделал вид, что понял. Теперь я получил это.

– Спасибо, Джек. Бетси?

(Аплодисменты.)

– А я не получила. Элания предпочитает ванильное мороженое шоколадному. Разве не из-за этого она выбирает ванильное?

– Из-за этого она выбирает ванильное в мире эффекта, эффекта, эффекта, в мире нереальности – кодовое слово «реальность», но не из-за этого люди выбирают вещи в реальности, в сфере ответственности, в мире причины, причины, причины. В этой сфере мы выбираем чтото потому, что мы это выбираем.

– Это различие кажется мне тривиальным, – говорит Бетси.

– Я боюсь, Бетси, что если различие между реальностью и нереальностью кажется тебе тривиальным, ты можешь столкнуться с проблемами. Смотри. Большинство людей говорят: «Я злюсь потому, что мой друг потерял мои двадцать долларов» или «Я ем ванильное мороженое потому, что мой язык предпочитает ваниль», потому что они переживают свое тело или своих друзей как причину, а себя как эффект. Это верный путь к тому, чтобы жизнь не работала. На ЭСТе мы являемся причиной. Наш язык предпочитает ваниль, любит ваниль, но мы выбираем…

либо ванильное, либо шоколадное, мы выбираем то, что мы выбираем, мы не переживаем себя просто как эффект своих тел.

– Но мне казалось, что ты сказал, что мы только машины.

– Я это сказал? – говорит Мишель с напускным удивлением. – Ах да, я это сказал. Я сказал, что вы – машины, потому что вы машины, и когда вы получаете это, вы выбираете свою машинность, выбираете действовать скорее как причина, чем как эффект.

– Но есть ли у нас свобода воли, в конце концов? спрашивает Бетси.

– Мы не произносили слов «свобода» или «воля», или «свобода воли» ни разу за тренинг и не собираемся этого делать. «Свобода воли» – это концепция, и она может привести только к беспокойству. Просто выбирай, Бетси, выбирай, что получаешь, выбирай, что выбираешь, и бери ответственность за то, что происходит.

– Что касается меня, то я думаю, я всегда бы ела то, что люблю. Я бы съела, вероятно, тысячу ванильных.

– Грандиозно. Если ты получила ванильное, выберешь ли ты ванильное?

– Конечно.

– А если есть только шоколадное, и ты получила шоколадное, выберешь ли ты шоколадное?

Бетси смотрит на Мишеля.

– Ох! – внезапно говорит она. – Теперь я получила это.

Она начинает смеяться.

– Почему ты смеешься? – спрашивает Мишель.

– Я смеюсь, – говорит Бетси, счастливо улыбаясь, потому что я выбрала смеяться…

* * *

Мишель знакомит учеников с некоторыми положениями Вернера: о любви и о том, как люди ее запутывают; о том, что люди – это Бог, который, соскучившись, должен создавать игру; о естественном течении Вселенной от «бытия» и «деятельности» к «обладанию». (Согласно последнему положению, большинство людей пытаются определить себя скорее тем, чем они обладают – деньгами, машинами, любовниками – или тем, что они делают – выигрывают гонки, производят пластмассовые игрушки, – чем тем, чем они в действительности являются. Факт бытия хорошей балериной, например, начинается не с обладания специальными туфлями или платьями и не с выполнения специальных упражнений, а с бытия балериной; деятельность и обладание вытекают затем из бытия.)

Наконец Мишель вводит нас в процесс, в котором мы используем наши центры для создания новых переживаний, после чего наступает последний перерыв перед выпуском. В течение двадцатиминутного перерыва кучка из семи или десяти учеников собирается вокруг Мишеля, который остается сидеть на одном из стульев.

Он изменил свою «форму» общения – улыбается, шутит с учениками, как никогда раньше. Когда кто-то пытается посмотреть, что налито в термос, из которого он пил в течение двух дней, Мишель прячет термос и твердо говорит, что священную жидкость можно будет увидеть только после выпуска.

Несколько учеников благодарят Мишеля за то, что он был таким, каким он был. Роберт говорит:

– Ты знаешь, два часа назад, во время процесса «получения этого», я был просто в экстазе. Это было невероятно. Сейчас я начинаю немного остывать, но энергия в зале была просто фантастической. Я хочу только знать, часто ли я могу ожидать таких вершин, или я должен начать готовиться к своим обычным тусклым дням.

– Ты не должен начинать ни к чему готовиться, Роберт, – говорит Мишель, отхлебывая из своего термоса, твои тусклые дни наступят независимо от того, будешь ли ты к ним готовиться или нет, но светлые дни наступят только тогда, когда к ним не готовишься.

– Верно, но эти разговоры о Боге меня несколько смутили. Какое отношение наш подъем сегодня вечером имеет к игре в игры?

– В действительности он имеет отношение к отбрасыванию неработающих игр. Ваше получение этого является видом временного освобождения от того, чтобы принимать неработающие умственные игры всерьез. В действительности каждый из нас, как единственный творец своей вселенной, является Богом, и из-за того, что мы создаем все, любая вещь так же важна, как и другая. Когда мы полностью прикасаемся к тому, что уже есть, и принимаем то, что есть, как более важное по сравнению с тем, чего нет, все игры заканчиваются. Нечего делать, некуда стремиться, все и так хорошо. Один парень сказал в поэме, посвященной просветлению, которую он написал после сатори: «Как великолепна чашка чаю!»

Мишель улыбается, отхлебывает из термоса, и корчит гримасу пьяного удовольствия, затем хмурится.

– Но нам, Богам, наскучивает это совершенство, продолжает он, – поэтому мы всегда кончаем тем, что претендуем, что что-то, чего нет, что более важно, чем то, что есть, и начинается игра. Как только мы с вами решим, что находиться у доски более важно, чем находиться там, где вы сейчас, мы можем устроить гонки. Пока мы сидим и чувствуем свое совершенство, полностью осведомлены, что являемся Созидателями, все так же важно, как и другое. Делать нечего, играть не во что, и мы можем некоторое время сидеть в экстазе и рассматривать свои пупки. Но нам становится скучно. Мы решаем снова начать играть. Я добегу до сортира быстрее тебя, говорю я, – и игра начинается. Когда мы начинаем играть, мы снова на вагонетке.

Роберт хмурится. Кто-то задает другой вопрос и умолкает. Роберт говорит:

– Ты имеешь в виду, что мы можем сойти с вагонетки, сохраняя контакт с тем, что… ну, что все прекрасно так, как оно есть?

– Верно. Я знаю, что это звучит странно, но быть Богом надоедает. Заметьте, что Боги и в греческой, и в нордической мифологии всегда принимали человеческий облик, чтобы поиграть в игры. Так же делали Кришна и Шива. Даже Иисус видится как Бог, временно принявший человеческий облик.

– Как же мы должны играть? – спрашивает Хэнк. Мне кажется, ты предлагаешь нам создать воображаемый мир.

– Ты забыл: мир и так воображаемый, – говорит Мишель. – Единственный вопрос – кто воображает.

Большинство людей пассивно принимают воображаемые структуры и правила игры других. Мудрый человек создает свои собственные. Все игры, все цели, все события созданы воображением. Ты можешь либо принять мир таким, каким его создали другие, принять их цели, правила и играть в их игры, либо ты можешь сознательно создать свои собственные. В обоих случаях тем не менее ты и только ты отвечаешь за все, что происходит.

– Меня беспокоит, – говорит Хэнк, – что ты даешь такую власть воображению.

– Мы не даем. Эта власть есть. Она используется каждую секунду, хотим мы этого или нет.

– А как с человеческим стремлением к просветлению, Конечной Истине и Богу? – спрашивает Том. – Ты говоришь, что это бессмысленно?

– Нет, – отвечает Мишель, – стремление к Просветлению или Реальности, или Богу, или Конечной Истине это интересная игра… пока она не выиграна. Она интересна, пока ты не достиг Просветления, Бога или Конечной Истины. Когда это случается, ты обнаруживаешь, что игра окончена. Если ты затем женишься на своем прозрении, ты обнаруживаешь, что живешь с иллюзией. Ты этого, может быть, и не замечаешь, но замечают твои соседи.

«Что он (или она) в ней (или в нем) такого увидел?» – спрашивают они. То, что по твоему мнению является Конечной Истиной, вероятно, покажется тривиальной иллюзией твоим соседям.

– Это грустно, – говорит Том.

– Вовсе нет, – говорит Мишель, – мы, люди, хотим интересных проблем и игр, ни больше, ни меньше. Не удовольствий, не истин, не моральных заповедей, не счастья, а интересных игр. Ум, тело, дух – все это любовные игры.

Проблемы большинства людей состоят в том, что они живут в воображаемом мире, в котором желание играть не существует как сознательное желание, оно всегда должно появляться замаскированным под стремление к «истине», «сексуальному опыту», «содержательным отношениям» или «приключениям». Но нет ни истин, ни сексуального опыта, ни отношений, ни приключений без правил, целей, противников, союзников и болельщиков, т. е. без игр.

– Значит, и монах, и мистик играют в игры? – спрашивает Роберт.

– Лучшие, лучшие. Они продвигаются по Пути, отступают, делают внезапные порывы, даже «выигрывают», хотя большинство мистиков обнаруживают, что «выигрывание» уменьшает интерес, и снова начинают карабкаться вверх по Пути, и снова открывают счет.

– А как насчет тех, которые действительно просветлились? – спрашивает Том. – Тех, которые действительно получили это, таких людей, как дон Хуан, Рамакришна, Баба Рам Дас, вступивших на то, что я называю путем без пути?

– Хорошо, – отвечает Мишель, – они отличаются от среднего человека главным образом тем, что никогда не играют в одну игру несколько раз, никогда не скучают и постоянно создают совершенно новые вселенные.

– Значит, они все время соревнуются?

– Да. Человеческая жизнь в любом содержательном смысле невозможна без игр, без соревнования. Но они не имеют иллюзий, что соревнуются за что-то, стоящее выигрыша, или с кем-то, не являющимся творением собственного воображения.

– Значит, для тебя, – спрашивает Хэнк, – я – только часть твоего творения?

– Конечно. Самая приятная и умная часть.

– Мой ум ты приписываешь себе?

– Конечно. Я один переживаю твой ум. Без меня твой ум не существовал бы.

– Ты очень скромен.

– Я также создаю твою глупость.

– Спасибо.

– Твою глупость для меня. Ты создаешь свою собственную глупость для себя, и эти две глупости редко пересекаются.

– Значит, я все-таки существую отдельно от тебя?

– Иногда, – говорит Мишель, вставая, так как перерыв подходит к концу, – когда у меня есть настроение…

* * *

Скоро к ученикам присоединяется сотня других учеников ЭСТа, которые специально пришли поприсутствовать и позднее сделать профиль личности с одним из новых выпускников. Эта последняя часть тренинга является приятным переживанием практически для всех учеников, даже для большинства тех, которые были мрачны или раздражены во время «получения этого».

Сам выпуск происходит в другом зале, где каждый ученик делает профиль личности, лично встречается с тренером и получает маленький сборник афоризмов Вернера. Но в некотором смысле тренинг заканчивается еще до того, как ученики переходят в другой зал, тогда, когда Мишель говорит, что хочет сказать от себя лично. Его глаза сияют, он оживлен, в приподнятом настроении, как и ученики.

– Два дня, – говорит он, – я играл роль тренера, а вы играли роли учеников. Теперь я хочу спуститься с платформы и вернуться к роли Мишеля, Бога, претендующего, что он человек, общающегося с другими Богами, также претендующими быть людьми. Каждый из нас будет также время от времени играть роль Бога, претендующего быть жопой.

(Смех.)

Теперь, когда я закончил играть роль тренера, – говорит он, спускаясь с платформы, – я хочу сказать за себя и за Дона, что в течение этих четырех дней вы тренировали нас. Я не был бы там, где я сейчас, если бы я не был там для каждого из вас, и вы на протяжении всего тренинга не создавали бы для меня пространство. Я хочу, чтобы вы знали, что вы были моим тренером. Я хочу поблагодарить вас. Я также хочу сказать, что… я получил это.

Предупреждение читателю

ЭСТ-тренинг не существует сам по себе. Это абсолютно уникальное индивидуальное переживание. Чтобы он сработал, человек должен быть там вместе с двумястами пятьюдесятью людьми, слушая, делясь, страдая, делая процессы, вместо того чтобы читать про них, создавая собственные переживания, вместо того чтобы читать про чужие. ЭСТ-тренинг не может существовать ни в одной книге. К 1976 году существовало около 100 000 ЭСТ-тренингов, по одному на каждого ученика, прошедшего актуальный тренинг. Твой тренинг не может возникнуть, пока ты не придешь в зал, не станешь выполнять инструкции и не возьмешь, что получил.

Часть вторая

Ну и что?

– Каждый наблюдатель видит поражение по-своему, и каждый Учитель может помочь нам пройти только один шаг на длинном Пути к Просветлению. Я знал, например, человека, который, начав впервые искать освобождение, думал, что когда он проиграл партию в шахматы, то потерпел поражение.

– Это типично для всех нас.

– Проучившись два года у знаменитого учителя Дзэна, он понял, что потерпел поражение, если выиграл.

– Понимаю.

– По-прежнему неудовлетворенный, он проучился полтора года у великого суфийского святого Нарсуфина и узнал, что если он проиграл, но доволен проигрышем, то потерпел поражение.

– Это очень хорошо.

– Тогда он на три года направился в Гималаи и научился у великого Йога Махариши, что если он выиграл, но чувствует себя виноватым за это, то он потерпел поражение.

– Это грандиозно.

– Наконец, он стал учиться у Вернера.

– И что случилось?

– Он научился, наконец, развивать свои пешки.

Послевыпускные горки, или что ты с этим делаешь, после того как ты это получил?

– Я встретил в Гималаях святого, который умел видеть будущее, и он учил этому своих учеников.

– Ладно, – сказал Вернер, – это может каждый. Наш путь гораздо труднее.

– Как так?

– Мы учим людей видеть настоящее.

* * *

До того как ты прошел ЭСТ, жизнь была как американские горки: иногда ты поднимался вверх, потом ух! – нырял вниз и оказывался очень низко. Вверх и вниз.

После тренинга, однако, ты знаешь, что такое настоящая жизнь. Теперь твоя жизнь – это действительно американские горки: один день – вверх, другой день – вниз. Вверх и вниз.

Есть, однако, маленькая разница. Жизнь – это попрежнему американские горки, но теперь тебе удалось забраться в вагонетку, вместо того чтобы лежать на рельсах.

С семинара выпускников ЭСТ * * *

Через три дня после последнего воскресенья тренинга подавляющее большинство новых выпускников ЭСТ собирается в зале другого отеля на посттренинг – семинар. Это похоже на собрание тайного братства: все улыбаются, обмениваются рукопожатиями, обнимаются.

Лица сияют. Большинство чувствует большую близость с другими, также прошедшими через тяжкие испытания тренингом и разделенной интимностью. Когда появляется Мишель, все с энтузиазмом встают и приветствуют его овацией. В зале также находятся гости выпускников, но они скоро уходят на свой собственный семинар для гостей. В течение первых сорока минут сессии (двадцать из них – в присутствии гостей) выпускники делятся своими переживаниями после выпуска. Мишель просто вызывает учеников по одному, они встают, рассказывают и садятся. Аплодисменты в этот вечер часто бывают долгими и громкими, множество «семейных» шуток вызывают взрывы смеха, что, должно быть, сбивает с толку гостей.

Диана говорит одной из первых. Она счастлива, сияет и смеется, перед тем как начать говорить.

– Я хочу, чтобы все знали, что когда я возвращалась домой после тренинга где-то около трех ночи в понедельник, ко мне подошел мужчина и сказал какую-то глупость. И я ударила его! Я ударила его! (Смех.) Вы никогда в жизни не видели такого выражения на мужском лице! (Смех.) Он, кажется, хотел сказать: «Во что превращается Нью-Йорк, если мужчина в три часа ночи не может оскорбить женщину и не получить при этом по морде!» (Смех.)

Я хочу, чтобы вы также знали… как бы это сказать…

во вторник вечером мужчина, с которым я познакомилась всего несколько часов перед этим, поцеловал меня и – УХ!

Я хочу сказать, что я получила это! (Смех.) И он тоже получил это! Он потом сказал, что если бы знал, что ЭСТ – это о поцелуях, то записался бы давным-давно!

(Смех и аплодисменты)

Ричард, высокий, напористый мужчина, выдвигавший много возражений на четвертый день.

– Я дантист, и самой глупой частью тренинга мне казалось определение ума, которое мы все время повторяли в прошлое воскресенье. Сегодня утром я работал с одним своим многолетним пациентом. Это единственный парень из всех, кого я знаю, на которого не действуют никакие обезболивающие. Я обычно ввожу ему годовой запас новокаина, а он все равно кричит всякий раз, когда я пытаюсь раскрыть его челюсти.

Сегодня утром я рассказал ему про ЭСТ-тренинг и дал определение ума, ну вы знаете: «Ум – это линейная последовательность мультисенсорных тотальных записей последовательных моментов настоящего». И я поспорил с ним на доллар, что он не сможет вспомнить эти десять слов, до того как я закончу сверлить. «Скажи снова», попросил он, и я снова сказал ему определение ума. Перед тем как начать сверлить, я снова медленно повторил…

и через десять секунд повторил опять. Когда полдела было сделано, и он должен был сплюнуть, он попросил меня повторить еще раз. Я повторил еще два раза, пока просверлил бедняге самую большую дырку за много лет. Он не издал ни писка в течение пятнадцати минут. Когда я закончил, он поглядел просветленным взором и, хотя его рот был сведен его обычной дозой новокаина, он произнес так, как будто ему в рот затолкали сотню пирожных:

«Я ухуатил! Ух – эхо мухтилинейная запих тотахьных тенсохных оханисансий момехтов похледовательных нахтояхих!»

(Смех.)

Он выглядел таким довольным, что я подумал, что если ему когда-нибудь придет в голову пройти тренинг, то вам, может быть, нужно будет изменить определение, чтобы не разочаровать его…

Дженифер, хорошо одета и выглядит в противоположность своим словам совершенно счастливой.

– Я смущена. Я была смущена большую часть тренинга, и я смущена сейчас. В понедельник я чувствовала себя великолепно, действительно великолепно, а вчера была подавлена больше, чем когда-либо за многие годы.

Сегодняшнее утро было замечательным, а этот вечер ужасен. Я знаю, что жизнь – это как американские горки, но после ЭСТа это стало уж слишком. Я действительно не понимаю, как все это происходит, как я впадаю в такие депрессии, как вчера.

– Я открою тебе секрет, Дженифер, – говорит Мишель. – Если ты хочешь чувствовать себя очень, очень подавленной, то все, что ты должна делать, – это пытаться быть в эйфории. Если же ты хочешь эйфории, просто попробуй почувствовать худшую из своих депрессий.

Жизнь – это американские горки, нравится нам это или нет, и если ты хочешь большую часть времени проводить в низинах, то просто попытайся вскарабкаться наверх.

Если ты думаешь, что предпочла бы избежать особенно глубоких ям, то знаешь что? Тогда бы тебе лучше начать выбирать их и перестать им сопротивляться. Если ты смущена, оставайся с этим, выбери быть смущенной, прими это, наблюдай. То же и с депрессией. Я полагаю, ты бежишь от того, что есть, а сопротивление – это дорога к разрушению, или, более точно, сопротивление – это верный способ разогнать вагонетку, особенно под гору.

Раймонд, невысокий, полный, седеющий:

– Сейчас только во второй раз с начала тренинга я решился что-нибудь сказать. Я боюсь, я провел большую часть четырех дней, удивляясь, зачем я здесь и что за чертовщина здесь происходит. Я много спал, а когда не спал, то ни в чем не находил особого смысла.

И тем не менее в прошлое воскресенье что-то произошло. Я не знаю что, но что-то случилось. Я явно получил это. Первые три дня этой недели – а я вице-президент фирмы, производящей пластмассы – я потратил на то, что четко дал всему заводу понять, что есть что. Я подтянул парней, которых должен был подтянуть годы назад. Одна секретарша, которая по полдня проводила за полировкой ногтей, теперь без перерыва печатает, после того как я поговорил с ней в понедельник. На встрече с другими руководителями фирмы я говорил абсолютно то, что есть, а все смотрели на меня так, как будто я устроил фейерверк в церкви. Сегодня утром, перед тем как я ушел на этот семинар, президент фирмы вызвал меня в свой офис.

Он сказал мне: "Рэй, я хочу сказать, что мне нравится то, что ты делаешь. Но у меня есть один совет: если ты соби-

раешься продолжать эти ЭСТовские дела, – а я надеюсь, что ты собираешься, – я хочу, чтобы ты, пока не поздно, начал заниматься карате и кунг-фу".

(Смех и аплодисменты.)

Энди, молодой, хорошенький, в джинсах и майке:

– Всю прошлую неделю я ждал воскресной ночи, чтобы наконец покурить травы. В течение тренинга я изнемогал от желания нарушить свой пост, но я этого не сделал. В воскресенье я был свободен, но я был слишком приподнят, чтобы хотеть кайфа. В понедельник тоже. Во вторник вечером мне тоже не хотелось, но ко мне пришли друзья, и я сделал несколько затяжек. И вы знаете, что случилось? Ебаный косяк пришиб меня. Трава меня опустила. Как вам это нравится? Теперь я остался с шестидесятидолларовым запасом хорошей травы, которой больше не хочу. Я не так богат, чтобы ее выбросить, и курить ее тоже не стану. Раз ЭСТ поломал мне кайф, то не вернет ли он мне шестьдесят долларов?

Марсия говорит, улыбаясь:

– Я годами собиралась убраться в своем письменном столе. Я хочу доложить, что ЭСТ работает. Сегодня утром, через три дня после выпуска, мне удалось наконец увидеть дальний левый угол своего стола. Он весь почернел! А я и не знала!

Нэнси, женщина, которая обвиняла мужчин в шовинизме:

– Я не могу сказать, что я хожу колесом от радости, но… я ушла от мужа. Я пришла на тренинг в надежде, что если я получу это, то я уйду от него. Я прошла тренинг, получила это и ушла. Важная вещь состоит в том, что я не могла уйти от него до тренинга, так как должна была быть правой. Он должен был быть злодеем и уйти. Теперь мне не нужно быть правой. Нет никакой разницы, кто кажется правым. Все, чего я хочу теперь, это отношений, которые будут работать, а мой брак был самой непоследовательной неработающей связью в истории в течение пяти лет.

Я также хочу сказать, что беру на себя полную ответственность за то говно, в котором просидела пять лет…

э… я хочу сказать, за то говно, которое создавала в течение пяти лет. Сегодня утром у меня был период горечи, когда я оглядывала отвратительную однокомнатную квартиру, в которую переехала. Я обнаружила, что обвиняю своего мужа за эту квартиру. Когда я прикоснулась к глупости всего этого, я также осознала, что почти все, в чем я его виню, равно лежит и на моей ответственности.

То, что я оставалась с ним, – это также на моей ответственности. Ладно, два дня назад я разорвала свой брак.

Я не могу сказать, что хожу колесом от радости, но это то, что я получила.

Том, бородатый, с сияющими глазами, говорит:

– …Я действительно чувствовал себя просветленным… на шестой или седьмой плоскости бытия, я двигался по Шестой Западной улице через этот мир Будд, улыбался и слегка удивлялся, почему никто не бросает цветы на моем пути и не кланяется мне, отдаленно различал голоса других людей на улице и был действительно в экстазе. Тут неожиданно кто-то крикнул: «ЭЙ, ЖОПА!» – и знаете что? Я обернулся, так как решил, что кто-то зовет меня.

Тренинг завершен, ученики теперь – выпускники, а ЭСТ продолжается. Учеников проинформировали на мидтренинге, на четвертый день тренинга, и снова – на посттренинге о семинарах для выпускников. На посттренинге выпускникам предлагают принять участие в работе этих семинаров, и большинство так и делают. 75 % выпускников ЭСТ, живущие в радиусе 70 миль от городов, в которых работают семинары для выпускников, участвуют по крайней мере в одном из них. Выпускников убеждают приводить на семинары гостей, объясняя, что приводить гостей – это проявление самоотдачи, желания делиться, желания участвовать в жизни.

В начале 1976 года ЭСТ предлагал семь семинарских серий для выпускников в различных крупных городах Соединенных Штатов: «Будь Здесь Сейчас», «Ну и Что», «Тело», «О сексе», «Самовыражение», «ЭСТ в жизни» и «Дети – родители».

Три наиболее часто предлагаемые (и следовательно, чаще других избираемые) семинара – это «Будь Здесь Сейчас», «Ну и Что» и «О сексе».

За пятилетнюю историю ЭСТа Вернер настойчиво расширял предложения, время от времени пересматривая учебные планы и увеличивая число специальных семинаров для выпускников. Появились «Сделай отношения работающими», I и II, и специальный «Семинар-Ревю для выпускников».

Согласно ЭСТ:

Вернер создал «ЭСТ-программу семинаров для выпускников», для того чтобы увеличить опыт и создать поддерживающее окружение, из которого выпускники могут выйти в мир, взять ответственность за существующие в нем условия и сделать свой вклад в экспансию любви, здоровья, счастья и полного самовыражения посредством сознательного участия, полной коммуникации, принятия того, что есть, и желания взять ответственность за свою жизнь, ЭСТ и Вселенную.

Основные черты большинства семинаров аналогичны: выпускники интенсивно делятся либо с целой комнатой других участников, либо приватно; некоторые новые данные; большое число новых процессов, некоторые из которых аналогичны тем, что были на тренинге, но большинство совершенно новых и иногда включающих письменные работы. Семинары ведутся людьми, которые прошли тренинг, ассистировали на многих тренингах, вели семинары для гостей и были специально тренированы вести семинары как для гостей, так и для выпускников. В некоторых случаях лидером семинара может быть тренер или кто-то, готовящийся стать тренером.

Настроение типичной семинарской сессии похоже на начала четвертого дня тренинга: люди чувствуют себя свободно друг с другом и с тренером, атмосфера открытая и приподнятая. Рассказы необычайно откровенны, «пространство» переживается большинством как совершенно безопасное.

Большинство выпускников указывают, что ценность семинарских сессий состоит не столько в мнимой ценности приводимых данных или предлагаемых процессов, сколько в возможности интимно делиться с другими. Один выпускник суммировал это таким образом: «Я осознал, почему все, сделанное Вернером, так хорошо работает, почему эти семинары так хорошо поработали для меня, почему так замечательно просто ехать в автобусе с другими выпускниками ЭСТ. Вернер создал безопасные пространства, в которых мы можем просто быть тем, что мы есть. Все дело в безопасном пространстве».

Это, несомненно, основной фактор для того большого успеха, который ЭСТ имеет. В деле ассистирования тотальной «трансформации способности человека переживать жизнь». Однако содержание отдельных семинаров направляет эти «открытые пространства» в различные специфические области.

«Будь Здесь Сейчас», например, касается главным образом того, что делать с огорчениями. Его целью является «расширение твоей способности переживать бытие там, где ты есть сейчас, ничего не добавляя… и дать тебе возможность двигаться в направлении переживания жизни тотально в настоящем времени». Выпускники учатся составлять списки всех своих хронических огорчений, анализировать, где, когда и при каких обстоятельствах они возникают, и переживать в точности то, что они переживают в таких случаях. Вернер посвятил специфической цели каждую из десяти сессий, и на отдельном семинаре слово «огорчение» может быть в действительности упомянуто не больше, чем один или два раза.

Как показывает его название, семинар «Будь Здесь Сейчас» также вводит выпускников в различные процессы, предназначенные для того, чтобы помочь им настроиться на настоящий момент. В любом случае данные процессы и взаимообмены являются расширениями и увеличениями элементов стандартного тренинга. Так как выпускник теперь находится в новом пространстве, начинает по-новому переживать жизнь, все, что он переживал в течение четырех дней тренинга, до того как получил это, теперь переживается иначе.

Целью семинарской сессии «Ну и Что» является «поддержка твоей способности пере-пережить бессознательные блоки и сопротивление к конфронтации с незавершенными циклами твоей жизни». Одним из положений тренинга является то, что наша жизнь часто управляется бессознательными решениями, принятыми годы назад и, таким образом, отягощена сотнями незавершенных отношений, действий, трансакций. Сам Вернер Эрхард является замечательным примером человека, вернувшегося в свое прошлое и «вычистившего» незавершенные отношения. Он восстановил контакт со своей первой женой и их четырьмя детьми много лет спустя после того, как оставил их. Удивительно, что он оказался способен восстановить хорошие работающие отношения со всеми пятью.

Все они прошли ЭСТ-тренинг, и двое детей теперь постоянно живут с Вернером, и его второй семьей.