Текст книги "Выпуск 3. Новая петербургская драматургия"
Автор книги: Людмила Разумовская
Соавторы: Игорь Шприц,Сергей Носов,Андрей Зинчук,Леонид Кудряшов,Александр Образцов,Алла Соколова
Жанр:
Драматургия
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)
Василиса Тихоновна( после некоторого колебания). Погоди… А эти двое мои… Как бы подглядеть, что у них в головах делается?
Солдат-предатель. А у них-то что? Ничего интересного – тоже любовь!
Василиса Тихоновна. Вы, выходит, и за этим подглядываете?
Солдат-предатель. Я – нет. Я к этому спокойный. Вот наши – да. Они это любят.
Василиса Тихоновна. Это просто ужас! Боже мой!
Солдат-предатель. Ты, наверное, неправильно меня поняла: мы ведь не за физическим наблюдаем, а за тем, что у вас В ДУШАХ делается. Нет ведь, наверное, у него никакой бомбы…
Василиса Тихоновна. Ну, слава Богу!
Солдат-предатель. А может уже и есть. Только ведь это теперь не важно. Важно, что сгрешил он в душе, задумав. А все остальное – это тьфу!
Василиса Тихоновна. Как бы мне разобраться, что у меня у самой-то в душе творится?
Солдат-предатель. Скоро увидишь.
Василиса Тихоновна. Ну? А это теперь нужно?
Опять мимо них, кружа и взявшись за руки, проносятся Димка с Маринкой.
Василиса Тихоновна. Только что ж они тут у вас делают, в аду?
Солдат-предатель. Ну, во-первых, подростки ведь всегда любят не иначе, как именно в аду. Это у них принято. А во вторых… Разве ж это ад, милая? Настоящий ад ты еще и не видела! Вот погоди!..
А Димка с Маринкой продолжают молча кружиться. Когда им это надоедает – быстро и легко ссорятся, потом так же быстро мирятся, кружа все быстрее и быстрее, и, наконец, после сбивчивого, но очень страстного, невнятного диалога взмывают в воздух.
Все. Полетели. Значит лето будет теплым. Примета такая.
В этот момент где-то неподалеку раздается сильный грохот. Небо начинает светиться сполохами, пространство между домами перечерчивается трассами пуль.
А вот это уже точно – они: наших пятеро с оттяжки возвращаются! А у тебя, похоже, еще и ключ от двери не найден?! Дай хоть я тебя немного перед смертью того!.. ( Вульгарно лапает Василису Тихоновну.)
Василиса Тихоновна( сопротивляясь). А чего его искать, ключ? Там он наверное и лежит, куда мы его всегда с Димкой кладем! Можно продумать, вы этого не знаете!
Василиса Тихоновна несильно бьет прикладом своего огнемета по почтовому ящику, висящему на двери, откуда выпадает сверкающий ключ и начинает крутится у ее ног.
Солдат-предатель. Тогда значит так: чтобы одна нога здесь – другая там! Может я еще и успею тебя назад вывести, потому как самой тебе отсюда точно будет никак!..
По стене дома начинают щелкать шальные пули.
Да не, пожалуй все, не успеть. Придется мне тебя все-таки того, милая… А зря. ( Наводит свою огромную винтовку на Василису Тихоновну.) Иначе достанется мне за тебя от них!
Василиса Тихоновна. За что хоть достанется-то конкретно?
Солдат-предатель. А что хотел с ними не поделиться!
Василиса Тихоновна. Ну да, так я тебе и далась, чтобы ты с ними не поделился!
Василиса Тихоновна с неожиданной в ней силой отшвыривает Солдата-Предателя в сторону, быстро дотрагивается ключом до двери, та распахивается. Василиса Тихоновна проскакивает внутрь, едва успевая захлопнуть за собой дверь, потому что буквально тут же за дверью рвется граната, пущенная меткой рукой.
Та же самая обыкновенная городская квартира.
Правда теперь она иначе обставлена: это видно даже по кухне, где стоит дорогой импортный гарнитур и висят зеркала с бронзовыми светильники, отчего кажется, что кухня стала заметно просторнее.
За кухонным столом сидит Василиса Тихоновна со страшными СИЯЮЩИМИ ГЛАЗАМИ, одетая в белое платье и фату, как одевают невест. Рядом с ней застыл по стойке смирно и положив ей руку на плечо ( как на старинных фотографиях стоят рядом со своими невестами женихи) в синем халате уборщицы Александр Иванович Володарский. За их спинами в окне кухни идет уже самый настоящий бой: оттуда слышны выстрелы, взрывы, видны сполохи. Но оба они, тем не менее, не отрываясь смотрят на входную дверь, в замке которой поворачивается ключ и которая распахивается, впуская в квартиру темный силуэт второй Василисы Тихоновны…
Первая Василиса Тихоновна( еще сильнее возгораясь глазами, говорит неожиданно красивым баритоном). ПРИШЛА КО МНЕ? ЗНАЮ, ЗНАЮ ПРО ТВОЙ ГЛАВНЫЙ ВОПРОС: ПОЧЕМУ ТЕБЯ ДО СИХ ПОР ТАК НИКТО ПО НАСТОЯЩЕМУ ТАК И НЕ ПОЛЮБИЛ? НО ВЕДЬ ТЫ ТОЖЕ НИКОГДА НИКОГО ПО НАСТОЯЩЕМУ НЕ ЛЮБИЛА: НИ МУЖА, НИ СВОИХ РОДИТЕЛЕЙ, НИ ДАЖЕ СВОЕГО СЫНА, НИ – ТЕМ БОЛЕЕ – НЫНЕШНЕГО СВОЕГО ПО ИМЕНИ АФАНАСИЙ. ПОЭТОМУ ТЫ И ПРИШЛА СЮДА НЕ РАДИ НИХ, А ТОЛЬКО РАДИ СЕБЯ САМОЙ. ИБО ЕСЛИ БЫ ТЫ ЕГО ЛЮБИЛА, РАЗВЕ СТАЛА БЫ ИСКАТЬ ЛИХА ДЛЯ ЕГО ЖЕНЫ? ТЫ НИКОГДА НЕ ГОРЕЛА ПО-НАСТОЯЩЕМУ, ТЫ ТОЛЬКО ТЛЕЛА, КАК ГНИЛУШКА – НИ ЛЮБВИ НАСТОЯЩЕЙ В ТЕБЕ НЕ БЫЛО, НИ НЕНАВИСТИ. А ВЕДЬ ВЕЛИКАЯ НЕНАВИСТЬ ЭТО ТО ЖЕ, ЧТО И ВЕЛИКАЯ ЛЮБОВЬ: ПОТОМУ КАК НЕНАВИДИШЬ ЖЕ ВЕДЬ ТЫ КОГО-ТО ТОЛЬКО ЗА ТО, ЧТО ОН НЕ ТАКОЙ, КАКИМ ДОЛЖЕН БЫТЬ, ЧТОБЫ ТЫ ЕГО ПОЛЮБИЛА? А ОТКУДА ТЕБЕ ЗНАТЬ, КАКИМ ОН ДОЛЖЕН БЫТЬ? ВОЗНЕНАВИДЬ КОГО-НИБУДЬ ПО-НАСТОЯЩЕМУ И ТОГДА КТО-НИБУДЬ ОТВЕТИТ НАСТОЯЩИМ ЧУВСТВОМ ТЕБЕ! И НЕ СМЕЙ ЗАДАВАТЬ МНЕ БОЛЬШЕ НИКАКИХ ВОПРОСОВ! С ТЕМ И ИДИ – ВПРЕДЬ Я ТЕБЕ НЕ ПОНАДОБЛЮСЬ.
И проговорив это, первая Василиса Тихоновна сбрасывает со своего плеча руку Володарского, сдирает фату и платье и превращается… во вторую Василису Тихоновну, одетую в доспехи и с оружием в руках, которая тут же выглядывает в окно кухни, за которым идет бой.
Володарский. Исчерпывающий ответ, уважаемая Василиса Тихоновна, не правда ли? Абсолютно исчерпывающий ответ!
Василиса Тихоновна. Интересно, а что ВЫ тут делаете, Александр Иванович? В ЛИЧНОЙ моей квартире?!
Володарский. Видите ли, уважаемая Василиса Тихоновна!.. В конце второго тысячелетия нашей эры человечество оказалось на грани страшного разочарования в науке. Счастья она, как обещала, людям не принесла. Зато вместо счастья на сцену наука выкатила Его Величество Комфорт! Почти весь видимый и невидимый мир оказался ею исследован, описан, понятен, пересчитан и, как следствие, скучен. Именно потому у многих людей, даже весьма и весьма образованных, появилась вдруг тяга к мистике, потустороннему, сказочному и невозможному… Вот я по мере сил и помогаю осуществлять тут э… можно сказать САМЫЕ ПОСЛЕДНИЕ романтические устремления человечества! Вы тоже можете в полной мере воспользоваться результатами моих трудов хотя бы по той причине, что выбраться вам отсюда будет не так-то просто! На вашем месте я бы приготовился к тому, что вам, возможно, даже придется тут немного пожить! Зато в будущем мы с вами можем оказаться коллегами – вы ведь, кажется, тоже медработник?.. А наши сотрудники иногда травмируют себя в перестрелках!
Василиса Тихоновна. Не говорите злых глупостей, Александр Иванович! Хотя… может быть только за этим вы меня сюда и заманили?.. ( Опять выглядывает из окна.) В самом деле такая пальба, что не приведи Господь нос на улицу высунуть!
Володарский. А я что вам говорю!.. В скором времени может оказаться и того хуже – видимо кто-то сунулся в сеть. Так что!.. ( Выразительно не договаривает.)
Василиса Тихоновна. Наверное снова его жена!!!
Неожиданно пальба стихает, слышны лишь отдельные выстрелы.
Володарский. В чем там, интересно, дело? ( С тревогой выглядывает из окна.) Хм…
Опять сама собой открывается входная дверь и в квартире появляется… Некто. С таким же огнеметом, как и у Василисы Тихоновны, в руках, в доспехах и шлеме. Несколько секунд они с Василисой Тихоновной стоят друг против друга настороженно друг друга разглядывая через прицелы своих огнеметов. Наконец вошедший первым подает голос:
Некто( голосом Димки). Это ты, ма? Ма, ты мне как всегда ключ забыла оставить. Поэтому снова пришлось ломать дверь!
Василиса Тихоновна. Димка, что ты тут делаешь? Погоди… Ты что, живой? То есть, я хотела сказать… Только ведь этого не может быть! Да?
Димка. Почему не может? Смотри… ( Показывает плечо.) Это ведь у меня настоящая кровь! Кровь-то настоящую от ненастоящей ты, надеюсь, сумеешь отличить, ма? Ты же все-таки медсестра!
Василиса Тихоновна. Боже мой, что они с тобой сделали!? Мне нужно немедленно тебя осмотреть!
Димка. Некогда, ма. Пошли домой. И давай по быстрому, пока они свои основные силы к дому не подтянули! Мои их там пока сдерживают, но ты же понимаешь, как это ненадолго. Идем!
Василиса Тихоновна( она все еще колеблется). Постой! Как ты меня нашел?
Димка. По сети, ма. Су совершенно случайно тебя увидела. А дальше было совсем просто: про «Булочную» я ведь все отлично запомнил!
Василиса Тихоновна. Значит ты опять включал компьютер?!!
Димка. Ма, в самом деле – пошли!
Василиса Тихоновна( ходит по кухне, заглядывает в комнату). Нет, Димка, ты только погляди, какая у нас с тобой теперь шикарная квартирка? Трехкомнатная!
Володарский. В самом деле оставайтесь, Василиса Тихоновна!.. Если хотите – это даже лучше сделать вместе с сыном! Вдвоем вам будет тут куда веселее. Для него мы так же что-нибудь подберем. Равно как и для трех его друзей: Духа, Чука и Маринки по кличке «Су». Потому что играя, создавал этот мир Господь. И создавал его, видимо, все-таки тоже для Игр: кто режется в DOOM, кто – в любовь, а кто, как, например, наш районный военком, в солдатики! Вот возьмет и пошлет ваших ребят куда-нибудь… в Таджикистан! Кому от этого лучше будет? Тут они хотя бы под присмотром!..
Василиса Тихоновна. Димка, что ты по этому поводу думаешь?
Димка( не глядя на Володарского). Мы с тобой немедленно уходим отсюда, ма!
Улица. По всему видно, что тут только что отгремел нешуточный бой: повсюду валяются стреляные гильзы, лежат чьи-то неподвижные тела, видны следы разрывов.
Василиса Тихоновна. Ого!
Димка. Думаешь, мы с ребятами зря столько времени проторчали за компьютерами?
Василиса Тихоновна. За компьютерами?..
Димка( срывающимся от радости голосом). Ну да. Мы научились на них нападать и научились от них прятаться. А так же выучили наизусть многие их секреты. Теперь мы можем стрелять по ним на бегу и так же на бегу менять оружие! Но главное, что мы теперь умеем – это воевать с ними СООБЩА. И сообща чистить сеть! Иначе когда-нибудь они вздумают поставит на учет весь город! Смотри, ма: это то, что осталось от Духа. К сожалению, ты с ним так и не успела познакомиться. А это лежит Чук. Они помогали нам с тобой по сети, дрались с этими гадами со своих домашних модемов. Кроме того, нам помогли наши друзья из Фидо.
Василиса Тихоновна. Фидо?..
Димка. Замечательная такая компания: Микель Лаврентьев, Сережка Боровиков, Михаил Браво, Олежек Бочаров «с дружеским приветом», некто, которого я забыл, но чей ориджин я точно помню и он «Ручка шариковая, цена рубль пятьдесят копеек», и многие, многие другие… Видишь, сколько они их тут покрошили?..
Василиса Тихоновна. А где твоя Су? Маринка где?
Димка. Все еще за кем-то гоняется. Ты за нее не волнуйся, она нас догонит. Пошли, ма. Времени у нас с тобой действительно больше нет. Слышишь?
Где-то вдалеке вновь становится слышна канонада.
Кажется теперь ОНИ ВСЕ на нас двинулись!
Василиса Тихоновна. А где же мой ухажер? Мой предатель-мужлан?
Димка. Сбежал! Как нас увидел, так тут же и припустил! Видишь – винтовку свою посередине улицы кинул? Идем? Вон ведь она, «Булочная»!
Василиса Тихоновна. Погоди!..
Димка. Ну чего тебе ЕЩЕ тут, ма?
Мимо них с пляжа возвращается Афанасий Павлович. Василиса Тихоновна подходит к нему.
Василиса Тихоновна. Значит, ты все-таки любишь, Афанасий?
Афанасий Павлович( останавливаясь и к чему-то прислушиваясь, чуть слышно). Ну да, конечно. Люблю…
Василиса Тихоновна по-хозяйски залезает к нему за пазуху и… достает оттуда его сияющую, волшебную, бессмертную душу. При этом видно, что с Афанасием Павловичем происходит что-то странное: он скулит и ловит в воздухе руками.
Василиса Тихоновна. Чтобы больше от меня никуда не бегал! Когда еще такой случай представится? – Жену отправил в больницу, дочка у родственников, а сам, видите ли, отправился на пляж! Эх, дочку!.. Дочку жаль, не найти! ( Поднимает на уровень глаз свой огнемет.) Четвертый этаж… Интересно: долетит? нет?
Димка. Только тут не надо ЭТОГО, ма! Я тебя очень прошу! Ты ведь всего еще не знаешь!.. Ты!..
Василиса Тихоновна. Боже мой, как же я ее ненавижу!
Димка. Кого?!!
Василиса Тихоновна. Жизнь! ( С оглушительным звуком спускает курок.) Попала?..
Неожиданно со стороны дома раздается ответный выстрел. На улочку влетает нечто вроде шаровой молнии, со страшным грохотом разрывается рядом с Димкой и Василисой Тихоновной. И Димка с Василисой Тихоновной проваливаются в слепящую тьму возле спасительных дверей «Булочной»…
…Через некоторое время в темноте этой становятся слышны какие-то отдельные слова, некоторые из которых можно разобрать:
– У, пьянчужки!
– Да не, пожалуй, это все же наркоманы.
– А я тебе говорю, что пьянчужки!
– А я говорю – наркоманы!
– Ну да, скажешь тоже: «наркоманы». Вон бабенка как прилично одета!
– А говорят бывают очень даже богатые наркоманы!
– Да ты что?!!
– Не веришь?
~
И опять слепящая тьма… Неизвестно сколько проходит времени пока Димка с Василисой Тихоновной приходят в себя на своей родной улочке, лежащими возле дверей «Булочной».
Димка. Где это мы, ма? И кто это по нам стрелял?
Василиса Тихоновна. Значит жену он все-таки не успел отвезти в больницу!.. Ты не видел моей театральной сумочки? У меня там, кажется, проездной!
Димка. А ты мох часов?
Василиса Тихоновна. Неужели выкрали?!!
Димка. В таком случае это счастье, ма. Значит мы В САМОМ ДЕЛЕ дома!
Василиса Тихоновна. А иконку-то я ТАМ забыла! А это было единственное, что у меня осталось ОТ МОЕЙ ма!
Опять та же самая городская квартира. Правда, как это уже было сказано раньше, она теперь иначе обставлена: это заметно даже по кухне, где стоит дорогой импортный гарнитур и висят зеркала с бронзовыми светильники, отчего кухня кажется светлее и заметно просторнее.
За столом сидит Афанасий Павлович и ест борщ. Рядом Василиса Тихоновна.
Афанасий Павлович( внезапно кричит). ПОНОМАРЕВ!!!
Василиса Тихоновна( даже вздрагивает). Что?!!
Афанасий Павлович. Я вспомнил: до университета его настоящая фамилия была Пономарев!
Василиса Тихоновна. Кого фамилия?
Афанасий Павлович. Володарского!!!
Василиса Тихоновна. Ну и что из того? Что ты кричишь?
Далее они начинают разговаривать, как двое глухих, перебивая, не слушая и не слыша друг друга:
Афанасий Павлович. Дьявол многолик. И наверное всегда будет таким. В «Мастере и Маргарите», например, он невероятно обаятелен и, если не считать смерти одного негодяя, появляется только для того, чтобы дать Мастеру возможность поведать миру правду об Иисусе Христе.
Василиса Тихоновна. Димку отчисляют из школы. Как они говорят – за несоответствующее возрасту поведение. В школе не хотят, чтобы у них на уроках сидел женатый человек!
~
Афанасий Павлович. А у нас? Еще совсем недавно всем нам казалось, что поступить к нему на службу это, скажем, пойти работать стукачом в КГБ. Теперь стукачом служить судя по всему никто не пойдет. Но предложат ему, например, вступить в некое акционерное общество, внести туда честно им заработанные – вот он и попался: что они там делают на эти его денежки – не известно, может быть они грудных младенцев с их помощью крадут! ( Нехорошо усмехается.)
Василиса Тихоновна. Ну не расходиться же им из-за этого с Маринкой? Зато наверняка ему дадут отсрочку от армии, как отцу грудного ребенка. Правда, говорят, старого военкома убили. Прямо в парадной. Говорят, был добрым. Теперь назначат нового. Как он еще на это дело посмотрит!..
~
Афанасий Павлович. Или, как сказано кем-то из умных, – главная его победа в том, что он сумел внушить, будто его не существует!
Василиса Тихоновна. Ладно. Купила ему, как он просил, специальный шлем, перчатки для какой-то там новой ТРЕХМЕРНОЙ Игры. Он его надел, сел к компьютеру и начал играть.
~
Афанасий Павлович. Между тем человечество всегда жило с мыслью о Боге. Поэтому ОЧЕНЬ ТРУДНО – а практически просто невозможно – представить себе мир, который бы Он однажды решил покинуть.
Василиса Тихоновна. Через полчаса захожу в комнату – сидит. Еще через час захожу – опять сидит. В той же самой позе! Подошла, дотронулась до него – а его там нет! Шлем – пустой! Представляешь?
~
Афанасий Павлович. Ну, может быть можно предположить первое, что произойдет в этом мире – из него наверняка исчезнет милосердие, а так же жалость и раскаяние; очевидно потеряют цену доброжелательность и добродетель; люди могут перестать совершать великодушные поступки; утратят смысл высокие идеи и цели; умрет поэзия, а с ней и любовь; как во время войны обесценится жизнь или во всяком случае потеряет некий только ей одной присущий смысл; улетучится вдохновение, а с ним остановится движение мысли и технический прогресс; зато наверняка проявят себя в полной мере неожиданные болезни!
Василиса Тихоновна. Потом точно так же он откуда-то взялся: как ни в чем ни бывало встал от своего компьютера. Ужас какой-то! Пришлось компьютер снова перетащить на кухню, чтобы он был под наблюдением!
~
Афанасий Павлович. Будут происходить злополучные смерти близких! Наверняка станет рождаться много злых детей! Исчезнет стыд! Из случайностей будут происходить только самые худшие! А наиболее страшное из того, что я смог бы, наверное, предположить – может быть перестанут умирать смертельно больные люди!.. Василиса, эта ваша старушка ведь так и не умерла?
~
Василиса Тихоновна( она услышала). Нет.
Афанасий Павлович. Вот видишь!
Василиса Тихоновна. Афанасий! Вдруг он и в САМОМ ДЕЛЕ НАЧАЛ ПОКИДАТЬ ЭТОТ МИР?
Афанасий Павлович( в ужасе). КТО?!!
Василиса Тихоновна. Димка?! Может быть еще тарелочку?..
Афанасий Павлович. Скоро я пополам тресну, Василиса, от этого твоего борща!
Василиса Тихоновна. Не ешь! Никто тебе не заставляет!
Афанасий Павлович. А хочется!
Василиса Тихоновна. Тогда помолчи.
Афанасий Павлович. ПОСМОТРИ, ЧТО ТЫ СО МНОЮ СДЕЛАЛА! ( Встает из-за стола толстый, неповоротливый.) А ведь никакой другой жизни у меня больше нет: ни жены, ни дочки – ничего. Как будто и не было никогда! Зачем, спрашивается, жил? Зачем столько мучался? Остались какие-то ложные, как мог бы сказать экс-Пономарев, воспоминания. Ну, ходил… несколько раз поднимался на четвертый этаж – там живут какие-то совершенно чужие мне люди!!! Говорят, въехали после пожара. Значит что, был пожар? А до пожара что было?.. А до пожара, оказывается, тоже жили совершенно чужие люди! Представляешь? В моей квартире!!! А я, зная это, совершенно ничего поделать не могу! Не пойдешь же в самом деле в милицию? – ни документов, ни свидетелей, НИ-ЧЕ-ГО! Все исчезло! Буквально все совершенно! А внутри зачем-то осталось… Как заметил когда-то Паскаль: «Человек – это мыслящий тростник». А я бы от себя еще и добавил: «заплывший жиром!» Если когда-нибудь Бог в самом деле решит покинуть этот мир, то все-таки самое страшное из того, что в нем может произойти это то, что люди ПЕРЕСТАНУТ ЗАБЫВАТЬ!!!
Василиса Тихоновна. Зато у тебя теперь красивая жена, Афанасий – это раз! На работу тебе не нужно ходить – это два. Ты профессор, хотя и пальцем не ударил для того, чтобы защитить диссертацию – это три. Денег в семье, что говорится, куры не клюют – четыре. Несколько раз в неделю мы с тобой обедаем в лучших ресторанах города – это пять! Пожизненное освобождение от сборов – шесть! Театры, концертные залы, филармония – все для тебя. Может быть тебе еще и девочек привести?..
Афанасий Павлович. Каких девочек? Что ты плетешь? Если бы ты знала, как мне хочется хоть раз ее увидеть!
Василиса Тихоновна( она опять услышала). Кого?!!
Афанасий Павлович. Мою дочь! ( Вновь погружаясь в тарелку с борщом.) Господи, Василиса, как же я тебя иногда ненавижу!!!
Василиса Тихоновна. Такого, как ты сейчас, Афанасий, мне любить, тоже, пожалуй, ОЧЕНЬ трудно. А ненавидеть не за что. Приходиться жалеть… И – вновь ждать.
Афанасий Павлович. Я зомби, Василиса. Глупый обыкновенный русский зомби! А разве тебе самой никогда не хотелось бы вернуться обратно, в эту чертову комнатушку на самой окраине?..
Василиса Тихоновна молчит, кусая губы.
Из комнаты выходит Димка с заметно беременной Маринкой.
Димка. Чего, ма, вы опять ссоритесь? Пусть забирает свой борщ и идет доедать к себе в комнату! Пока мы жили в однокомнатной – это еще можно было как-то терпеть. А теперь пусть проваливает к себе. Но вообще-то, ма, нужно что-то придумать: не можем же мы всю жизнь жить в одной квартире с Афанасием Павловичем! Пусть она даже теперь и трехкомнатная!
Афанасий Павлович. Вот, полюбуйтесь – я всегда говорил: главная ЕГО цель оторвать человека, особенно подростка, от жизни, чтобы он перестал замечать, что в ней есть элемент идеального, а видел бы одно только… А ведь когда-то в далекие счастливые времена, чтобы учиться, я работал в университетском гардеробе и жил в студенческом общежитии! И МНЕ ЭТОГО ХВАТАЛО! Вот бы теперь вернуться обратно в гардероб!!!
Василиса Тихоновна. Ну да, вернешься ты, пожалуй, в гардероб, как же! А вот я иногда жалею: все-таки зря мы тогда не приняли предложения Александра Ивановича!.. Может быть все-таки стоит об этом подумать?..
Маринка( вдруг срывается в крик). А я бы обязательно вернулась в гардероб!!! Потому что не нужно мне это ваше вечное счастье, которое вы собрались тут устроить! Я хочу страдать, хочу иметь нормальных детей, хочу любить, прекрасно зная, что все это когда-нибудь кончится. И, самое главное, я очень хочу однажды умереть. А не мучиться вроде этой несчастной больничной старушки! Мне не нужна, как в игре, вечная жизнь! Я ХОЧУ ИМЕТЬ ВОЗМОЖНОСТЬ ВСЕ ЗАКОНЧИТЬ ТОГДА, КОГДА САМА ТОГО ЗАХОЧУ! ВО ВСЯКОМ СЛУЧАЕ Я ДОЛЖНА ЭТУ ВОЗМОЖНОСТЬ ПОСТОЯННО ЧУВСТВОВАТЬ! И НИКТО – СЛЫШИТЕ? – НИКТО НЕ ИМЕЕТ ПРАВА У МЕНЯ ЕЕ ОТОБРАТЬ! И У МОЕГО БУДУЩЕГО РЕБЕНКА ТОЖЕ!
Димка. Кстати, ма, звонили Маринкины родители. Им тоже необходимо расшириться. Они обещают за это бросить пить. Хватит тебе в самом деле все время комбинировать для чужих!
Василиса Тихоновна. Мне за это деньги платят. Вообще-то! У них, кажется, комната в центре и еще что-то за городом, да? Не знаешь, приватизированное? Нет? И кто прописан? Ну, хорошо, потом поговорим. Я что-нибудь соображу.
Звонок в дверь. Василиса Тихоновна идет открывать.
Василиса Тихоновна. Кто?
Голос за дверью. Не узнаешь? Это я.
Василиса Тихоновна. Кто – я?
Голос за дверью. Ну я. Ты в самом деле не узнаешь меня, что ли?
Василиса Тихоновна. Как будто нет.
Василиса Тихоновна открывает дверь. За ней на пороге стоит Солдат-Предатель с большущей винтовкой наперевес.
Солдат-предатель. Привет, милая! Ну вот, значит, я к тебе и пришел. Хочу теперь и я тут у вас немножко оттянуться!
Василиса Тихоновна. Как? Вы сказали «оттянуться»?
Солдат-предатель. Ну да. Ты же к нам шастала?! ЗА ГРИБАМИ? А теперь стало быть моя очередь!
Афанасий Павлович. Василиса, кто это?!!
Василиса Тихоновна. Я… не знаю.
Солдат-предатель. Врешь, милая.
Афанасий Павлович( Василисе Тихоновне). Может быть стоит вызвать милицию?
Василиса Тихоновна. Погоди.
Афанасий Павлович. Нет, лучше все же, пожалуй, психиатрическую. Ты же видишь, товарищ явно не в себе! А еще этот у него… пулемет!
Василиса Тихоновна. Дурак. Это восьмизарядная автоматическая винтовка!
Афанасий Павлович. Звони Володарскому! А я буду его отвлекать! Черт, забыл, как это следует по ихнему, военному этикету?.. ( Солдату.) Вы, извините, товарищ, из какой части будете? Не желаете ли чайку? ( Задрожавшими руками расставляет на столе чашки.)
Солдат-предатель. Чайку? Отчего ж нет? Отнюдь! ( Зажимает между колен винтовку, не отставляя ее в сторону, садится к столу. Не спускает пылающих взглядов с Василисы Тихоновны.)
Афанасий Павлович. Располагайтесь.
Солдат-предатель. Уже расположился.
Василиса Тихоновна( лихорадочно шарит по кухонному столу). Куда же я сунула его новый телефон?
Афанасий Павлович. Хрен с ним, с новым телефоном, звони прямо в диспансер! Там должен быть кто-нибудь дежурный!
Василиса Тихоновна. А откуда ты думаешь мне знать номер этого диспансера?!!
Афанасий Павлович. Ищи в справочнике!
Василиса Тихоновна( хватает и листает телефонный справочник). Диспансер районный психиатрический… ( Смотрит на Солдата-Предателя, тот пьет чай и участливо ей кивает. Наконец, находит и набирает телефонный номер.) Занято!
Афанасий Павлович. Набирай еще раз!
Василиса Тихоновна( вновь набирает номер). То же самое – занято и все!
Солдат-предатель. Ну, я попил.
Афанасий Павлович( тихо, Василисе Тихоновне). Слушай, а может быть он… твой какой-нибудь дальний родственник? Знаешь, они иногда вот так и приезжают?.. ( Под взглядом Василисы Тихоновны осекается.)
Василиса Тихоновна. Нет, тут, похоже, другое. Он сейчас будет приставать.
Афанасий Павлович. Что? Как? Как – приставать? К кому?
Василиса Тихоновна. Пока, кажется, ко мне. А дальше – не знаю.
Афанасий Павлович. То есть?..
Василиса Тихоновна. Вот тебе и «то есть»!
Афанасий Павлович. При мне?
Василиса Тихоновна. Нет, при мне!..
Афанасий Павлович. Не понял?! Что ты имеешь в виду?
Василиса Тихоновна. Хотя, похоже, он тебя И ЗА И ЧЕЛОВЕКА НЕ СЧИТАЕТ! Обидно стало?
Афанасий Павлович. Оставь эти намеки!
Солдат-предатель. Ну вот, милая, стало быть я к тебе и пришел! Ждала? Знаю, что да. Где мне тут у тебя можно соснуть с дороги? Куда ты меня пока положишь пока наших пятеро не подтянулись? Потому как у них к твой семье тоже ведь… ( кивает в сторону Димки) накопились кое-какие счеты!.. Только ты больше со мною так не шути! Я ведь едва-едва тебя тогда гранатой не пришиб! За то придется теперь за тобой приглядеть. ( Сметает посуду с кухонного стола на пол, заваливается прямо на стол, устраивается, хрустя оставшейся посудой.) В общем, у меня к тебе эта… настоящее чувство, кажись, началось, так что могут быть дети.
Василиса Тихоновна. Дети? От кого?! ( Она потрясена.)
Афанасий Павлович. Мутанты!!!
Солдат-предатель. Ты не гляди, я тут у вас и подработать могу. К примеру водителем… или вообще… военкомом. Я эта… ( Поглаживает свою огромную винтовку и, не отпуская ее, немедленно засыпает. Громко и отвратительно храпит.)
Афанасий Павлович( шепотом). Вот это и есть настоящий ад – вонючий солдат, храпящий на кухне!
Василиса Тихоновна. РАЗВЕ ЕГО – ЭТОГО! – Я ВСЮ СВОЮ ЖИЗНЬ ЖДАЛА? ( После паузы, в которой она, похоже, проживает всю жизнь, окаменевает.)
Маринка( неожиданно). Есть у нас в доме Библия?
Афанасий Павлович. Наверное нет.
Маринка. Тогда может быть икона?
Афанасий Павлович. И иконы нет!
Маринка. Ну хоть что-нибудь святое?
Афанасий Павлович. Теперь уже, наверное, ничего нет!
Димка. Свою иконку ты ведь, кажется, там оставила, ма?
Маринка. Где ваша иконка, тетя Василиса? Вы меня слышите? ( Не добившись ответа.) Димка, отыщи мне ее!
Димка. Кого, Су?
Маринка. Иконку! Тетя Василиса, вы где ее бросили?
Василиса Тихоновна молчит, окаменев.
Требовательный звонок в дверь.
Маринка( вскрикивает). Скорее! Смотри, он шевелится!
Димка. Кто?
Маринка. Этот солдат!
Димка. Хорошо, Су. Сейчас. ( Загружает компьютер.)
В дверь начинают стучать в несколько кулаков.
Димка( отвечая на вопросительный взгляд Маринки). Наверное его сослуживцы. Те самые. Пятеро. Исчезнувшие. Долго наша дверь не выдержит, я ее не один раз ломал!
Афанасий Павлович. Нужно звонить в милицию! Освободите мне телефон!
Маринка( не обращая внимания на Афанасия Павловича). Быстрее выходи в сеть! ( Ждет.) Вот тут они, кажется, разговаривали с этим… А потом прошли вон туда. Где-то тут переходили дорогу. Вот ваш дом!..
Дверь начинает трещать под тяжелыми ударами.
Маринка. Быстрее, Димка! Быстрее! Давай!
Афанасий Павлович. Немедленно освободите телефон!
Маринка. Где же она? Ну?
Афанасий Павлович. Вы меня слышите?!!
Димка. Вон она лежит, Су!
Маринка. Ну-ка, пусти! ( Оттирает Димку от компьютера, падает перед монитором на колени, неожиданно.) Отче наш!.. ( Дальнейших слов Маринки не слышно. Молится она тихо и страстно, замаливая ЧУЖИЕ большие и тяжелые грехи, накопившиеся за их долгую жизнь…)
От ударов в дверь и шумной возле нее возни Солдат-Предатель наконец просыпается, садится на столе, начинает протирать глаза и издавать отвратительные звуки: зевать, икать, сморкаться, трещать суставами, громко вздыхать, шумно чесаться, рыгать и выдавать прочий такой же репертуар…
Неожиданно за окном кухни раздается страшный грохот. Взлетает вверх облако желтого ядовитого дыма.
И почти сразу же после этого удары в дверь прекращаются.
Димка( выглядывая в окно). «Булочная» рухнула! На ее месте только огромная дыра! И пыль столбом до неба! Слышишь, ма?
Афанасий Павлович. Значит она все-таки сработала, Василиса!!!
Димка. Кто?
Но Афанасий Павлович молчит. А Василиса Тихоновна ничего не слышит: под отвратительные звуки, издаваемые Солдатом-Предателем она, кажется, к чему-то прислушивается…
И тут внезапно звонит телефон.
Димка( хватая трубку). Але? Кого? ( Оглядывается на Василису Тихоновну.) Нет, сейчас она подойти не может. Что? ( Слушает.) Хорошо, я ей передам. ( Бросает трубку.) Ма, тебе звонили из больницы. Просили передать, для кого-то ты место спрашивала? Освободилось. Старушка эта, ну, только что умерла!
За окном слышен кашляющий звук удаляющегося легкового автомобиля.
Афанасий Павлович( кидаясь к телефону и набирая номер). Диспансер? Доктора Володарского! Как, нет? Александра Ивановича?.. И никогда не было? Как, задолбали, спрашивая? Кто? Что вы такое несете? Вы что?!! ( Стоит будто громом пораженный.) Трубку швырнула! Это что же, значит не бомба была?.. А что?.. ( Подходит к кухонному столу, на котором просыпается и все никак не может проснуться Солдат-Предатель, трясет его за плечо). Товарищ! К сожалению, не знаю вашей фамилии… Вы… Э…
Димка. Вы не с этого начинаете, Афанасий Павлович! Для начала заедьте ему, например, прямо в морду!..
Афанасий Павлович. Только разве это ЕМУ поможет, Димка?.. ( После паузы.) Я знал одного человека, который во время войны, сгорая в самолете, дал себе обет: если останется в живых – пойдет священником в церковь…
Димка. Пошел?
Василиса Тихоновна( вдруг, наконец, ни на кого не глядя). Мне кажется, Он нас слышит… ( Стоит с открытыми невидящими глазами, как слепая, и что-то слушает точно так же, как когда-то слушал Афанасий Павлович, и по лицу ее текут обильные слезы…)
Как бы в подтверждение ее слов, в этот момент вновь оживает телефон. Афанасий Павлович со всех ног бежит к нему, но на полдороги останавливается. И стоит, не решаясь снять трубку…
А за окном кухни, на улице, взрывается медью вечно юный, удивительный марш, от которого лично у меня каждый раз, когда я его слышу, продирает мороз по коже. Он носит страшное название «Прощание славянки». Прощание с кем? Навсегда? Нет? И страшно стучит, удаляясь и вновь кого-то уводя за собой, огромный барабан: «Бумс! Бумс!» – как будто по городу идет великан-военком в больших резиновых ботах…
Прощай, не грусти,
Напрасно слез не лей!
Лишь крепче поцелуй,
Когда вернемся с лагерей.
