Текст книги "Я люблю тебя, алло..."

Автор книги: Людмила Бержанская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 8 страниц)

23

– Алло, Лида, извини, я тебя не задержала? Ты спешишь?

– Нет

– Я тебя слушаю

Наступило молчание.

– Лид, чего ты молчишь?

– Думаю, с чего начать.

– С начала.

– А я не знаю начала.

– Начни с конца.

– Наташка, у тебя молодой любовник?

Ответа не последовало.

– Чего ты молчишь?

– Думаю

– О чем?

– Что ответить.

– Правду.

– Зачем? Тебе нужна вся правда? О чем? Может, о муже, о дочке, о лучших подругах?

– Чего ты «с цепи сорвалась»? Я пошутила.

– Странные шуточки.

– А у тебя странные ответы. Мне Валентин изменяет?

– С чего ты взяла?

– А какую правду ты можешь мне рассказать? Его характер я знаю лучше тебя.

– Но ты, ведь, не хочешь, чтобы негатив произносился вслух?

– А зачем?

– Вот и я спрашиваю: зачем? Зачем тебе правда: голая, непрекрытая, непривлекательная?

– Наташка, успокойся. Аня видела тебя несколько дней назад с таким красавцем.

– Спасибо, хоть красавца в любовники записали.

– Нет, правда. Она сказала, что он на тебя так смотрел.

– Как так?

– Влюбленными глазами.

– Лида, хочу довести до твоего сведения, что я еще нравлюсь мужчинам. Для тебя это новость?

– Так ведь, лет-то уже сколько!

– Сколько? Это тебе много, а мне еще в самый раз.

– Нет серьезно, кто это?

– Ты, случайно, замуж меня не собралась выдавать?

– Тебя выдашь.

– Давай кандидата – пойду.

– Тебе же не угодишь.

– Ну конечно, совсем плюгавенького – не хочется.

– Перестань. Аня говорит, что такой красавец – глаз не отвести.

– Когда это было?

– Два дня назад. Утром. Вы выходили из метро. Очень спортивные.

– Я – спортивная? Со своей ногой. Не смеши.

– Ну, правда, кто это?

– Сейчас вспомню. Ане дать телефончик?

– Наташка, не юродствуй.

– Тогда, ничего не понимаю. Ведь, по работе я имею дело с сотнями людей: мужчинами, женщинами, молодыми, старыми, красивыми и не очень. Пусть твоя подруга придет к нам в офис на один день и выберет на свой вкус. Сейчас сезон – выбор богатый.

– Ты не хочешь говорить?

– О чем?

– О ком. О красавце.

– Вспомню, кто это и расскажу. Что нужно узнать? Фамилию, имя, отчество, дату рождения, где и кем работает, с кем живет?

– Знаешь, с тобой невозможно разговаривать.

– Лида, давай серьезно. У нас с тобой разные жизни. В первую очередь, семейные. Разные подруги, разные интересы. Мы никогда не делились своими задушевными тайнами. У тебя – Аня, У меня – Таня. Чего вдруг, на старости лет, моя личная жизнь стала интересна? А главное, она оказалась темой для обсуждения. Скажи честно, тебя интересует: есть ли у меня любовник?

– Есть?

– Не скажу. Это тайна.

– Чья?

– Моя и его. Только не нужно преувеличивать мою привлекательность и приписывать мне голливудских красавцев.

– Все. Хватит. Перестань.

– Больше вопросов нет?

– Есть.

– Какой?

– Мы будем приглашать на сорок дней или сами помянем?

– Лида, сорок дней за ваш счет.

– Понятно.

24

– Мама, чего у тебя было так долго занято?

– Беседовала с твоей тетей.

– Ну, и что она?

– О чем?

– Мам, я тебя не понимаю: она говорила о квартире?

Наташа уже забыла об утреннем разговоре с сыном.

– Нет-нет. О сорока днях.

– Так долго?

– Что долго?

– О сорока днях говорить сорок минут? Ни черта себе!

– Да, нет. Она, как всегда, долго и нудно о чем угодно. Ты же знаешь: ее трудно остановить.

– И что решили?

– За ее счет.

– Значит, будет скромненько.

– Я тоже так думаю.

– Чего же она молчит о квартире?

– А что, у тебя есть деньги?

– Мама, это не твой вопрос.

– А какой мой?

– Не начинай.

– Может, ты будешь с ними говорить? Мне так будет легче.

– Надо подумать.

– Думаю, что полгода Лида будет молчать.

– Почему?

– А раньше нельзя войти в право наследства.

– Так, может, лучше заранее с ней решить?

– У нее, ведь, тоже есть своя правда.

– Какая?

– Дочь.

25

Разговор с Лидой застал Наташу врасплох. Конечно, она понимала, что кто-нибудь когда-нибудь их увидит вдвоем. Но сейчас одна мысль заставила ее содрогнуться: а если бы это была не Аня, а мама Кирилла? Куда деть выражение глаз? Что объяснять? Как себя вести?

Наташа, конечно же, современная, эмансипированная, независимая, самодостаточная женщина. Ее любимое выражение: меня не интересует, что скажет княгиня Марья Алексевна. Но выражение выражением, а на деле, для себя лично, она не могла отделаться от чувства какой-то стыдливости. Особенно, это касалось двоих: Вити и мамы Кирилла.

Она умела быть выше людской молвы, ее никогда не интересовали мелочные интриги в институте, свои увлечения не демонстрировала и не скрывала. Что же произошло сейчас? Почему чувство необъяснимого стыда за эту связь не покидало ее? Кирилл, молодой красавец, знакомил ее, 49 летнюю, хромающую женщину, со всеми там, в Новом Свете. Похоже, он гордился ею. Интересно, а в Харькове он тоже захочет пригласить ее в дом к своим ровесникам?

По большому счету, Наташу это уже не интересовало. Отчетливо понимала, что ни под каким видом не хочет, чтобы эти отношения стали достоянием общественности. Она не хотела ничего объяснять никому и себе в первую очередь. Одна мысль, после разговора с сестрой, была у нее в голове: на этом ставим точку. Как современный человек понимала: никому ничего объяснять не обязана. Мало того, особо настойчивым можно, просто, закрыть рот. Понимала и то, что ровесницы, осуждая ее, в глубине души будут завидовать. О чувствах, которые могут испытывать Витя и мама Кирилла, она боялась даже думать. Наташа удивлялась сама себе: В душе – паника. Единственный выход, единственное спасение – бежать. От Кирилла, от себя, от тех счастливых дней, чтобы не превращать счастье в позор, посмешище, хамское осуждение и упреки. Ничего ему не объясняя, бежать.

– Все равно у этих отношений нет будущего, – думала она, – так зачем же вмешательством со стороны обрекать их не на увядание, а на кровавую расправу.

Наташа знала заранее: чтобы не говорила, какие бы аргументы не приводила, ответ Кирилла будет один: меня не интересует ни чье мнение. Его, как и Витю, не интересовало мнение матери в отношении личной жизни. Но вот интересно, Витя никогда ничего не комментировал в отношении ее жизни. Не делился впечатлениями своей свободной жизни, но вряд ли бы промолчал, узнав об этих отношениях. Его мама, его собственность, должна быть всегда на высоте. На той морально-нравственной высоте, которую он ей определил.

Страх ставил точку на всем: в первую очередь, на любви Кирилла. В эти минуты Наташа думала только о себе, спасая честь. Как оказалось, ей было дело до осуждения общества, которое окружало ее. Она, его часть, не в состоянии подняться над теми нравственными устоями, которые приняты в нем. Нет, скорее всего, это не устои. Это круговая порука, осуждающая все и вся. Но это был ее мир и стать посмешищем его она не хотела.

Боясь разговора с сыном на эту тему, заранее готовилась к оправданиям.

– Нет, никакого разговора с Витей не будет, – убеждала себя, – Что ему говорить? Что полюбила мальчика, который младше сына? Но это не правда – не полюбила: приятно, интересно, уже почти забыла, что такое страсть, а тут вспомнила. Но полюбила? Нет. Можно задать обратный вопрос: а кого любил ты? Но от этого ничего не изменится.

Наташа когда-то знала, что чувства выражаются не только словами, но и предпочтительностью поступков. Вот ее поведение и определило истинность чувств.

Она поймала себя на мысли: что-то рабское вдруг проявилось в ней. Что подумает хозяин, то есть, общество: знакомые, сотрудники, родственники.

– Интересно, а как любит раб?

Это оправдание тоже не успокоило. Женщина, считавшая себя свободной в мыслях, чувствах, в собственной воле, в одно мгновение зачеркнула и посчитала ошибкой яркий всплеск чувств, побоявшись вражды и ненависти. Решив для себя все окончательно и бесповоротно, Наташа начала раскладывать все по полочкам.

– Почему общество так агрессивно? От зависти? А может, просто, от половой неудовлетворенности? Много у нас семейных пар сексуально гармоничных? А сколько из них знает, что это такое? Много семей, где присутствует желание постоянно видеть друг друга, делиться, советоваться, обсуждать? Не осуждать, не завидовать, не выискивать? Что можно объяснять представителю такой семьи? А может, посоветовать? Что? Например, воспользоваться услугами проститутки. Ну, почему это ужасно? А жить годами и десятилетиями в сексуальном голоде не ужасно? Когда мы станем цивилизованными людьми? Когда начнем отбрасывать давным-давно придуманные и навязанные нравственные устои? Когда перестанем получать удовольствие от обсуждения и осуждения? Не зря же, много тысячелетий тому назад существовали публичные дома. Может, тогда они иначе назывались? И ведь, для всех слоев общества: от самых бедных до самых богатых. Почему же древние понимали, а мы – нет?

Мысли о свободной любви успокоили Наташу.

26

– Ты чем-то расстроена? – спросила секретарь фирмы.

– Нет, – ответила спокойно Наташа, – а почему ты спросила?

– У тебя странное выражение лица.

– Я не выспалась.

– Да-а, нет.

– Ладно, что у нас нового?

– Мадам «Босс» хочет тебя отправить подальше.

– Как это?

– В Египет.

– Зачем?

– Есть предложения интересных гостиниц. Нужно все увидеть самой.

– А сама не хочет?

– Сама улетает в Италию.

– Понятно

– В какой город мне приказано лететь?

– В Хургаду.

– Вот те на!

– Чего ты так?

– Но ведь, я недавно там была.

– Тогда не понимаю, зачем второй раз?

– Нет. Я просто путешествовала. За свои деньги.

– А-а. Теперь за деньги фирмы повторишь пройденный материал.

– Когда лететь?

– По-моему, чартерный рейс из Киева послезавтра.

– Во сколько?

– В семь утра.

– Значит, нужно всю ночь ехать в автобусе.

– Чего?

– Поездом опаздываю в Борисполь.

– Понятно. Так ты готова?

– А что – мне предлагают варианты?

– В общем, нет.

Наташа зашла пообедать в кафе напротив. Обедом это можно было назвать с натяжкой: вареная сарделька, капустный салат и мороженое.

– Нужно позвонить Вите, – подумала она, – и Кириллу.

– Алло, я люблю тебя!

– Слышу, слышу, мам, как дела?

– Я улетаю опять в Хургаду.

– Так понравилось?

– Нет. Теперь командировка.

– Надолго?

– На четыре или пять дней.

– Знаешь, я подумал, как поговорить с тетей Лидой и Валентином.

– Как?

– Ты приедешь и получишь четкую информацию.

– Ладно. А когда ты будешь дома?

– Часов в десять. Ты разве сегодня уезжаешь?

– Нет. Завтра.

– Ну, так увидимся. Я постараюсь тебя проводить.

Номер мобильного Кирилла набирала с легкой дрожью.

– Алло.

– Алло, – воскликнул он, – что-то случилось?

– Случилось.

– Что?

– Я улетаю в Хургаду.

– Опять?

– Опять.

– Надолго?

– Надолго.

– Ты говорила, что больше не полетишь в Египет.

– Это командировка.

– А-а. Понятно. Когда?

– Завтра вечером уезжаю в Киев. Самолет из Борисполя.

– Мы не увидимся?

– Нет.

Слово «нет» было сказано так резко и жестко, что Кирилл опешил.

– Что-то случилось?

– Не знаю, как объяснить.

– Ну уж, как-нибудь объясни.

– Мне не хочется больше слышать вопросы в свой и твой адрес.

– Много было вопросов?

– А что такое много?

– Это я у тебя хочу спросить. Сколько было задано вопросов? Почему такое неукоснительное «нет»?

Голос Кирилла стал жестким. Вот сейчас говорить Наташе стало легче.

– Мне достаточно двух

– А мне мало. Нужно хотя бы еще парочку, – постарался он усмехнуться.

– У тебя будет еще возможность получить достаточное количество вопросов от тех, кто нас встречал на улицах и в метро, и кого не видели мы.

– Я не позволю.

– Что? Задавать вопросы? Но их, чаще всего, задают без разрешения.

– Наташа, тебя интересует мнение дамочек, сидящих у подъездов?

– Нет

– Тогда, я не понимаю

– Давай договоримся: я ничего не буду объяснять. Мне и так очень тяжело. Когда ты повзрослеешь, сам все поймешь.

Наступило молчание.

– Счастливого пути.

В тоне Кирилла прозвучали жесткие нотки прощания.

27

Злость и обида в душе Кирилла смешались с отчаянием. Болело все: голова, глаза, спина, руки, и ноги. Но главное, болела душа.

– Господи, когда же пройдет эта боль? – думал он.

Ему вспомнилась старушка, поведавшая в подробностях рассказ «Нежность» и предсказавшая эту любовь.

– Может, она еще что-то знала, да не сказала?

Сначала он обвинял Наташу в жестокости, потом в слабости, потом в неискренности. Но от этого не становилось легче. Боль все больше и больше заполняла его.

28

Пирамиды под самолетом уже не вызывали такой восторг. Температура плюс 40. В Красном море плавалось очень легко. Народ развлекался на всю катушку. В основном, наши бывшие соотечественники.

– Сегодня отдохну, а завтра начну беседовать с директорами гостиниц, – решила Наташа, – пройдусь-ка, посмотрю и выберу что-нибудь Вите на подарок.

Пройдя ряд магазинов, остановилась у витрины с ювелирными украшениями. Ничего интересного. Очень грубая работа.

– Кто их покупает?

Она стояла спиной к проезжей части и не видела, как в окно одного из проезжающих «Рафиков» высунулась рука с автоматом. Она ничего этого не видела и не слышала автоматной очереди, выпущенной по витрине магазина. Наташа почувствовала только секундную обжигающую боль.

2006 год.