Текст книги "Рождество в Париже"

Автор книги: Людмила Леонидова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

15

Пьер умер, не дождавшись приезда Маши и Мишеля. Похороны должны были состояться через два дня. Отпевание Мишель заказал в небольшом костеле недалеко от дома.

За катафалком, утопавшим в живых цветах, следовала траурная процессия – родственники, друзья, знакомые. На церемонии прощания присутствовали и официальные лица, так как Пьер в течение нескольких лет был членом французского парламента.

Маша в черной шляпе с вуалью и черном платье шла за гробом рядом с Мишелем.

На кладбище после похорон к ней подошел смуглый молодой человек, представился сыном друга Пьера, выразил свои соболезнования и, сказав, что имеет для нее поручение от отца, попросил о встрече. Маша условилась с ним на следующий день. Когда юноша садился в автомобиль, она обратила внимание, что его сопровождала охрана, а сам автомобиль был похож на громадную черную ракету с шестью дверями. Раньше ей не приходилось видеть таких машин.

На следующий день незнакомец, приехав в дом Пьера, представился наследником главы маленького государства, находящегося недалеко от Франции.

Князь, таков был титул молодого человека, рассказал Маше, что его отец и Пьер были очень дружны в молодости. Сейчас его отец тяжело болен и фактически передал ему управление этой страной.

– Вы прекрасно говорите по-французски, Ваше Высочество, – растерявшись от общения с такой важной особой и не зная, как себя вести с юношей, нашлась Маша.

На что тот, вежливо улыбнувшись, ответил, что наряду с родным языком у них признаны испанский и французский.

– Кроме того, я учился в Сорбонне, – не без гордости заметил молодой князь и продолжил: – Мы ждали господина Пьера и вас с визитом весной, но, вероятно, что-то изменилось в ваших планах.

И тут Маша вспомнила, что Пьер говорил ей о высокопоставленном старом друге, который приглашал их приехать в эту маленькую чудесную страну. Маша толком не запомнила даже ее названия. Пьер рассказывал, что это государство с очень интересной, древней культурой. «Только права женщин там стали признавать последние десять лет, несмотря на то что вероисповедание в стране католическое, – смеялся Пьер, – поэтому тебе, наверное, не понравится».

Вспомнив слова Пьера, Маша поднялась, подумав, что нельзя сидеть в присутствии такой персоны. Желая побыстрее расстаться с князем, но не показаться при этом невежливой, она поинтересовалась здоровьем его отца. Князь церемонно ответил, что тот чувствует себя неважно, однако непременно хочет встретиться с Машей, поэтому он от имени отца имеет честь пригласить ее с визитом в их княжество. А лично от себя просит, чтобы Маша не отказала больному.

Князь держался очень корректно, всячески подчеркивая свое уважение к Маше. Он был молод и красив. В нем чувствовалась южная кровь и мощный темперамент. Когда он что-нибудь объяснял, его глаза горели, а руки с длинными пальцами, унизанные перстнями, двигались в такт голосу.

Молодого князя сопровождали двое слуг, а еще два человека, вероятно телохранители, находились внизу возле длинного, как блестящий вагон поезда, черного автомобиля.

Маша пообещала назавтра связаться с ним и дать ответ.

– Надеюсь, – сказал князь на прощание, – что ваш ответ будет положительным.

Маша поговорила с Мишелем по поводу этого приглашения. Мишель только пожал плечами, но ничего не посоветовал. Он знал о дружбе отца с владыкой маленького государства, однако подробности его никогда не интересовали. А о наследнике он вообще отозвался с нескрываемой иронией и порекомендовал Маше не поддаваться чарам «князей и принцев с горячей кровью».

Проснувшись утром, Маша увидела у дверей корзину с белыми экзотическими цветами. Она не знала, как называются эти прекрасные растения. В цветах была визитная карточка: «Очарован вашей красотой. Жду вашего решения относительно визита в мою страну».

* * *

Мишель за завтраком был хмур. После похорон отца на его долю выпало много неприятных формальностей. Он сухо предупредил Машу, что если она примет решение ехать к наследному князю, то пробы придется отложить, а это связано с расходами, на которые он не рассчитывал.

– Кстати, если это тебя еще интересует, посмотри уже отснятый материал. Мне вчера прислали из Лос-Анджелеса кассету. – И, даже не взглянув на Машу, он положил на стол блестящую коробку и ушел.

Увидев себя на экране в голубом длинном платье, с высокой прической, в старинной богатой гостиной, Маша замерла от восторга. Девушка прокручивала кассету несколько раз. Ей не верилось, что это она, такая величественная и красивая, играет на рояле, ходит, говорит, поворачивает голову, улыбается.

От приятного созерцания отвлек телефонный звонок князя. Он вежливо поинтересовался ее планами. Маша, в свою очередь, так же вежливо поблагодарила его за роскошные цветы и, вспомнив хмурое лицо Мишеля утром, совсем неожиданно для себя сказала:

– Я согласна, Ваше Высочество.

На другом конце провода сначала повисла продолжительная пауза, а потом радостным голосом, не похожим на вчерашний сдержанный и величественный тон, князь рассыпался в тысячах совсем земных благодарностей.

Маше даже стало неловко, и она спросила:

– Когда выезжать?

– Сейчас, – был ответ.

– Как сейчас? – растерялась девушка.

– Чтобы вы не передумали.

«Князь явно торопит события. Он молодой и темпераментный, наверное, привык к тому, что ему подчиняются. – Маша ощутила внезапное беспокойство и невольно подумала о Мишеле. – Я же просила у него совета! Но он предпочел, чтобы инициатива была за мной. Вот я и решила! – Она стала укладывать вещи. – Если просит друг Пьера, мне нельзя отказать. Пьер бы одобрил мое решение». С этими мыслями Маша села в подъехавший за ней черный «поезд» князя.

Внутри автомобиль действительно напоминал салон шикарного вагона. Играла приятная музыка, благоухали цветы, такие же, как те, которые утром князь прислал Маше.

«Значит, ему нравится этот запах. А может, это аромат его страны? – предположила Маша. – Как здесь необычно, действительно царственно. Только без позолоты и царской атрибутики, как принято на Востоке», – усмехнулась она про себя.

Стекло отделяло их от кабины водителя, но охрана находилась рядом. Кресла располагались так, что Маша и князь сидели лицом друг к другу. Только Маша была одна, а он в окружении двух плотных высоких мужчин.

– Они не говорят по-французски, – как бы оправдывая присутствие такой большой компании, произнес князь. И спросил: – Не желаете выпить?

Маша отрицательно помотала головой.

– Или просто чего-нибудь попить?

Он нажал кнопку на пульте. Впереди на панели раздвинулись стенки бара и, переливаясь в огнях подсветки, появились разноцветные бутылки.

– Да, если можно, апельсиновый сок, – сказала Маша не своим голосом, чувствуя скованность.

Князь на непонятном наречии быстро произнес пару слов, и охранник («А может, и слуга», – подумала Маша) налил ей в длинный, высокий стакан непрозрачную ярко-желтую жидкость.

Неловкость не проходила, от напряжения у Маши пересохло в горле, она закашлялась. Стакан дрогнул в руке, и сок пролился на юбку.

Маша расстроилась, что испортила элегантный дорожный костюм, купленный перед отъездом в Америку в «Галери Лафайетт».

Костюм был из мягкой шерсти, двубортный, с удобным длинным пиджаком, который она расстегнула, – юбка в машине задиралась и из-под пиджака совсем не виднелась. Маша сочла, что так будет приличнее, поскольку князь, сидевший напротив, и без того постоянно смотрел на ее ноги.

Достав из кожаного несессера, который ей подобрали в тон костюму, пачку бумажных салфеток, Маша попробовала оттереть пятно.

Князь галантным жестом открыл следующий отсек автомобиля, где находился туалет, и предложил Маше привести себя в порядок. Там, как и в среднем отсеке, работал кондиционер, лежали мягкие ковры и стояли настоящие унитаз и раковина.

Не веря своим глазам, Маша включила кран – струйка теплой воды полилась на руки.

«B автомобиле вода?» – удивилась она.

Сняв юбку, Маша замыла пятно и увидела фен, висящий, как телефонная трубка, над раковиной. Она сняла его – фен автоматически включился, обдавая горячим воздухом. Высушив пятно и причесавшись перед овальным красивым зеркалом, Маша вернулась в салон.

16

Вечером они приехали к месту назначения.

Выйдя из автомобиля, Маша увидела расположенный в скалах белый замок, который спускался к морю множеством открытых террас с колоннами. Запахи роскошного, благоухающего вечерними ароматами сада пьянили. Теплый морской воздух кружил голову.

Девушка-служанка проводила Машу в комнату с большими раздвигающимися стеклянными дверями, ведущими на одну из террас. Она показала ванную комнату, предложила помочь раздеться, жестом показала, что готова помыть ее в уже наполненной пеной ванне, по размерам напоминающей маленький бассейн. Маша вежливо отказалась от помощи.

Новая обстановка, сказочный морской пейзаж помогали девушке отвлечься после тяжелых дней в Париже, связанных с утратой Пьера.

Наутро слуга пригласил Машу к хозяину дома. Старый князь лежал на высокой кровати, укрытый шелковым одеялом, в белоснежных кружевных подушках. Болезненное лицо южанина было изрезано мелкими морщинками.

Он приказал всем выйти и, оставшись вдвоем с Машей, торжественно произнес, что должен выполнить долг перед умершим другом.

– Я хочу передать тебе священный амулет. – Князь достал из лежащей перед ним шкатулки медальон на старинной цепочке и надел его Маше на шею. Эта процедура отняла у него, видимо, много сил, он откинулся на дорогие кружева своего ложа и закрыл глаза.

Маше показалось, что князь уснул, и она растерянно посмотрела на дверь, за которой скрылись слуги.

Но тут тишину прервал его скрипучий голос:

– Это произошло много лет назад. Я был молод и еще не обременен государственными делами. Шла война. Немцы оккупировали Францию. Я в то время гостил в этой стране с двумя слугами у богатой тетушки по материнской линии в замке на берегу моря. Там мы и познакомились с Пьером. Он был младше меня, но мы с ним очень подружились. Вместе купались в море, ловили рыбу, обманывали тетушку, убегали от слуг, следивших за нами. Вместе влюбились в одну очень красивую девушку – она была дочерью владельца всех местных виноградников.

В деревушке по соседству стояли немцы – небольшой отряд во главе с офицером. Моя тетка часто общалась с ним. Он был вполне пристойным человеком – корректен, аккуратен, любил классическую музыку. Но его солдаты занимались разбоем, отнимали у жителей вино, напивались, приставали к французским девушкам.

Я уже был созревший юноша, и мое воспитание мужчины и воина не позволяло спокойно наблюдать, что творили порой эти ублюдки. Тетушке и слугам стоило много сил удерживать меня от опрометчивых поступков, которые могли кончиться для всех очень печально, учитывая, что я был наследным князем близкого с Францией государства.

– Однажды, в очередной раз усыпив бдительность моих слуг, мы с Пьером пошли поздним вечером прогуляться к морю. Там мы назначили свидание нашей общей возлюбленной. Звали ее Мадлен. Мадлен, красавица Мадлен, – произнес старый князь, и его лицо озарила совсем юношеская улыбка. Болезнь как будто отступила, и, посмотрев на Машу, он продолжил: – Проходя мимо старого грота, мы вдруг услышали доносящиеся из его глубины стоны Мадлен, зовущей на помощь, и пьяные грубые немецкие выкрики. Прокравшись внутрь, увидели, что здоровенный немец, сорвав с Мадлен одежду и распластав ее, почти голую, на камнях, звал своих друзей, видимо, находившихся где-то поблизости. Мадлен сопротивлялась, уже выбиваясь из сил. Мы с Пьером переглянулись и, не сговариваясь, схватили каждый по большому камню. Послышались приближающиеся голоса остальной компании этого животного. До нас дошло, что действовать нужно молниеносно, иначе погубим Мадлен и погибнем сами. Но немец был вдвое крупнее и крепче нас. Мы тихо подкрались сзади и стали бить его камнями по голове.

Немец обмяк и отпустил Мадлен. Она дрожала от страха, разорвавшая в клочья одежда валялась на камнях. Я, как сейчас, помню черные растрепанные волосы, прекрасное нагое тело и… раскрытый амулет, блестевшей у нее на шее.

Мадлен была в шоке от случившего и, как заклинание, все повторяла: «Священный амулет, священный амулет!»

Решив, что от страха она потеряла рассудок, мы старались успокоить ее, приговаривая, что все будет хорошо. Но она, не обращая внимания на наши уговоры, стала рассказывать какую-то странную сказку.

«Давным-давно, – начала Мадлен, – когда я была маленькой девочкой, моя бабушка – все называли ее колдуньей, потому что она обладала магической силой ясновидения и предсказывала будущее, – подарила мне амулет. «Я отдаю тебе этот амулет, – сказала бабушка, – в нем содержится сила, которая в определенный момент твоей жизни сумеет отвратить беду. Тогда он раскроется, и ты увидишь его волшебную красоту. Запомни, этот амулет священный, он приносит спасение и счастье».

Маша недоверчиво дотронулась до медальона. Он был явно из драгоценного металла, с витиеватой резьбой. Девушка попробовали его открыть, но медальон оказался будто литой.

А князь, между тем, продолжал:

– После случившегося нам пришлось покинуть эти места, оставив нашу прекрасную возлюбленную Мадлен. На прощание мы с Пьером признались ей в вечной любви. «Я не хочу вас рассорить и потому не скажу вам о своих чувствах», – был ее ответ.

Жизнь развела нас. Но дружба с Пьером, выдержав испытания временем, сохранилась. Встречаясь, мы часто вспоминали ту страшную ночь и нашу первую юношескую любовь. Пьер даже пробовал отыскать Мадлен. Но тщетно.

– Прошли годы. И вот недавно неизвестный человек передал моим слугам это. – Князь показал на шкатулку, из которой только что извлек медальон. – От Мадлен.

Маша посмотрела теперь на шкатулку совсем другими глазами. Ей даже на мгновение показалось, что от нее исходит какой-то необычайный магический свет.

Князь достал из шкатулки голубой конверт, перевязанный шелковой ленточкой, и проворчал:

– Тут оказалось признание в любви… к Пьеру. И просьба. Скорее, ее последняя воля – передать священный амулет возлюбленной Пьера. В письме Мадлен пишет, что Пьера ей найти не удалось. А мой адрес известен, – разведя руками, грустно произнес князь. – Поэтому просьбу она передает через меня, не сомневаясь в крепости нашей дружбы по сей день. То, что мы приняли в ту ночь за ее бред, она вновь подтвердила. – Князь жестом остановил Машу, заставляя ее выслушать историю до конца. – Но я не успел. – Он смахнул слезу, скатившуюся по щеке и добавил: – Я не успел исполнить ее просьбу. Пьер умер, не узнав о ее чувствах. Но о тебе мы с ним говорили. Он называл тебя своей невестой. Поэтому, исполняя волю Мадлен, я передаю этот амулет и надеюсь, что он принесет счастье той, кого Пьер любил.

– Спасибо, Ваше Высочество.

– Ну, вот и все. Теперь я спокоен. Ведь вскоре я встречусь с ними, – произнес он и показал на небо.

17

Весь день Маша находилась под впечатлением от рассказа старого князя. Она бродила по саду, любуясь, как лозы розово-красных кустарников переплетаются в причудливые гирлянды. В яркости с ними могли соперничать только огромные хвосты павлинов. Эти царские птицы величественно разгуливали по саду.

Буйство красок поражало. На их фоне сам замок из белого камня казался дворцом снежной королевы из детской сказки. Несмотря на жару, в нем действительно было прохладно даже днем. Спустившись по широкой лестнице к морю, Маша решила позагорать на берегу. Купальник, купленный в Лос-Анджелесе, оказался очень кстати.

– Сегодня море необычайно ласковое.

Маша вздрогнула от неожиданности.

– Да, Ваше Высочество, – ответила она и стала искать место, откуда мог появиться молодой князь. «По лестнице он спуститься не мог», – подумала девушка. Все пространство лестницы было у нее перед глазами. Дальше были скалы, поросшие кое-где травой или кустарником. Вдруг в зелени что-то зашевелилось, и Маше показалось, что там мелькнул человек. «Охрана», – догадалась она.

Князь заметил, что Маша внимательно смотрит в сторону кустарника и, извинившись, отошел.

– Шагу не дают ступить, все проверили и наконец уехали, – сказал он, вернувшись.

И только теперь Маша заметила такую же зеленую, как кустарник, кабинку фуникулера, поднимающуюся вверх.

Князь стремительно сбросил с себя одежду, оставшись в маленьких плавках, и совсем по-мальчишечьи схватил Машу за руку, на бегу увлекая в воду.

Маша еще никогда не видела такого чистого и прозрачного моря.

– Знаете, я здесь всегда купаюсь один, – пожаловался князь. – Может быть, вы у нас еще поживете?

Накатившаяся невысокая волна неожиданно сбила их с ног, и они вместе упали, смеясь и барахтаясь.

Князь, выросший на море, прекрасно плавал. У него были широкие сильные плечи, твердые мускулы и гибкое тело. Он, поддразнивая Машу, увлек ее далеко от берега.

Маша умела плавать, однако долго держаться на воде ей никогда не приходилось. Но с князем, даже отплыв на большое расстояние, так, что белый замок представлялся совсем крошечным, она все равно чувствовала себя в безопасности.

Наконец, устав, девушка легла на спину, а он, резвясь, как дельфин, ныряя, кружил возле нее. А потом, неожиданно перейдя на «ты», предложил:

– Держись за мое плечо и закрой глаза, ты не заметишь, как я домчу тебя до берега.

На берегу Маша спохватилась, что они перешли на «ты». Теперь она даже не знала, как к нему обращаться.

Они легли на теплый песок. Князь через щелочки полузакрытых глаз рассматривал лежащую рядом Машу.

– У нас в университете училась девушка тоже из России. Она приехала с севера, где привыкла к холоду, и очень скучала без настоящей зимы – там, в ее краях, много месяцев в году лежит снег. – Князь поежился, видимо, представив русский север. – У нас очень жаркий климат, да?

– Для меня нет, – ответила Маша. – Я не люблю холод.

– Но сейчас для тебя жара опасна, – накинув мягкое полотенце ей на плечи и как бы невзначай коснувшись пальцами до ее груди, возразил князь. Присев напротив, он просто впился глазами в Машину грудь. – Ты очень отличаешься от наших девушек, – оценивающе заявил князь.

– Чем? – смущаясь, спросила Маша.

– У нас почти нет блондинок.

– Я тоже не блондинка, я русая.

– Нет, ты белая, – откровенно поедая ее глазами, упрямо возразил он.

Маша промолчала, чувствуя все большую неловкость.

– В Европе девушки на пляже купаются теперь без верха, – продолжил князь интересующую его тему. – А у вас?

– У нас тоже, я слышала.

– А ты? – беззастенчиво пялясь на ее грудь, поинтересовался князь.

– А я нет, – отрезала Маша и, взяв полотенце, стала подниматься по лестнице. «Кажется, я не давала повода для бесцеремонности», – с легким раздражением подумала она.

Вечером молодой князь пригласил ее на ужин. Они сидели в огромной столовой в разных концах длинного стола. Их обслуживали по меньшей мере десять слуг. Кушанья менялись одно за другим. Сначала подавались холодные закуски, салаты, пряные травы и овощи.

– А сейчас, – загадочно произнес князь, – я угощу тебя блюдом, которое называется «пьяные креветки».

Двое слуг, подкатив к столу чугунный мангал, развели в нем огонь. Языки открытого пламени обнимали чан, над которым склонился повар в белоснежном переднике и таком же колпаке. Налив в чан немного воды, он опустил в нее коренья и травы, затем, медленно помешивая, стал наполнять чан водкой из огромной круглой бутыли. Кончив священнодействовать, повар подошел к пузатому аквариуму с изумрудными водорослями, в котором копошились причудливые морские обитатели. Аквариум находился недалеко от стола, и Маша думала, что он просто является частью интерьера княжеской столовой. Но повар, хладнокровно погрузив в него сачок, стал вылавливать жирнохвостых ленивых креветок и бросать их в кипящую жидкость.

– Креветки, пропитавшись специями и водкой, приобретают необычный вкус, становятся сочными и упругими, – пояснил удивленной Маше князь.

На десерт было подано фиалковое мороженое. Бледно-сиреневого цвета, взбрызнутое соком грейпфрута и лимона, украшенное нежными лепестками фиалок, оно завершало их экзотическую трапезу. Но, увидев на лице Маши недоверие к этому деликатесу, князь заметил с некоторым высокомерием в голосе:

– У нас из цветов не только плетут венки, но и готовят пищу. Это очень вкусно. – И тоном, не допускающим возражения, произнес: – На завтрак ты попробуешь салат из хризантем.

Князь вел себя независимо, движениями руки отдавая приказы прислуге, которая взглядом ловила его жесты и беспрекословно повиновалась. Это уже был не прежний – веселый, любознательный, настроенный на сексуальную волну молодой человек, а настоящий владыка, причем не из сказки.

После моря и горячего южного солнца Маша чувствовала себя не лучшим образом. Ее немного знобило, кое-где кожа обгорела. Поэтому, когда князь пригласил ее на вечернюю прогулку, Маша отказалась, объяснив ему, что перегрелась на солнце.

Не успев войти к себе в спальню, она услышала тихий стук. Две девушки-служанки стояли в дверях.

Они были по-настоящему красивы. Жгучие черные волосы с приколотыми белыми цветами обрамляли хорошенькие личики.

«Совсем молоденькие, моложе меня», – решила Маша.

Согнувшись в поклоне, они неразборчиво что-то лепетали, показывая на какие-то флакончики в руках.

«Что им от меня нужно?» – не поняла Маша.

Они жестом показали, что хотят ее раздеть.

Маша покорно повиновалась. Осторожными движениями девушки сняли с нее всю одежду и, уложив на живот, принялись втирать в ее обгоревшие плечи какие-то приятные ароматические кремы. Потом, перевернув на спину, проделали то же самое с обгоревшими местами на ногах, особенно там, где купальник был вырезан очень глубоко, затем они перешли к шее и груди.

От девушек пахло морем, дурманящими цветами и сладким запахом юга. Их плавные мягкие движения вызывали в Маше сексуальные ощущения. «Это, вероятно, то, что называется эротический массаж, где-то я читала? – вспоминала в неге и полудреме Маша. – Ведь девушек мне прислал князь. Он настраивает меня на сексуальную волну…»

Закончив процедуру, девушки накрыли Машу прохладными шелковыми простынями и удалились.

Маша уснула.

Проснулась она через несколько часов, бодрая и свежая.

Накинув шелковый пеньюар, Маша вышла на террасу. Стояла южная теплая ночь. С моря дул нежный морской ветерок.

– Как ты себя чувствуешь? – услышала она совсем близко голос князя.

Маша обернулась. Он стоял рядом. Терраса ее спальни сообщалась с соседней.

– Все в порядке, спасибо.

– Надеюсь, ты не сожалеешь, что согласилась нас посетить? Понимаю, это причуды и суеверие старого человека. Но я не мог не выполнить просьбу отца. Кроме того, увидев тебя в Париже, мне вспомнилась та русская девушка. Я тебе о ней рассказывал.

Стараясь отвлечь князя и переключить его внимание, Маша спросила:

– Она тебе нравилась?

– Да, мы любили друг друга.

– Но расстались?

Князь вздохнул и, протянув руку, дотронулся до Машиных волос.

– У нее были такие же волосы.

В этот момент на соседней террасе, откуда пришел князь, послышался шорох, и Маше показалось, будто мелькнула чья-то фигура.

Это не была охрана принца – силуэт явно женский, в чем-то длинном и белом.

– У тебя что, служанки – женщины? – удивилась Маша.

Князь, извинившись, неожиданно растворился в темноте.

Маше не хотелось спать. Она вглядывалась в горизонт. Море заметно волновалось.

«Начинается шторм, – подумала Маша, – жаль, если завтра будет плохая погода, я рассчитывала здесь загореть, чтобы не выглядеть в Лос-Анджелесе белой вороной. – Но вдруг, смутившись своих мыслей, рассердилась: – А почему, собственно, я решила, что поеду в Лос-Анджелес?»

Она уехала в этот замок, даже не оставив записку Мишелю. Но ведь был последний разговор с ним… Конечно, если он узнает, что речь шла о каком-то амулете и прихоти старого человека, то не поймет ее поступка, скорее, высмеет. Хотя ему сейчас не до смеха. В фильм, как сказал Мишель, вложены большие деньги, и теперь ему вновь придется искать кого-то на роль героини… Или не придется?

Размышления Маши вдруг прервались. Она вздрогнула от неожиданности. Перед ней стояла высокая черноволосая девушка, окутанная белой прозрачной шалью.

– Вы должны уехать отсюда, – почти выкрикнула незнакомка.

И Маша догадалась, что это ее силуэт мелькнул только что на террасе князя.

– Мы с ним обручены. С детства. Я так его ждала. Он только стал забывать ее. А теперь вновь! Зачем вы приехали? – Она была прекрасна в своем гневе. Глаза сверкали, несмотря на темноту ночи.

Маша все поняла. Незнакомка говорила о той русской девушке, с которой князь учился в Сорбонне. Всю свою неприязнь к ней, ревность и гнев невеста князя перенесла теперь на Машу.

«Она за нами следила. Наверное, и на пляже тоже», – промелькнуло в голове у Маши.

Ей стало стыдно, что она дала повод для ревности, что невольно вторглась в жизнь такого далекого для нее и нереального, сказочного княжества.

Наутро, изменив решение провести здесь неделю. Маша позвонила Мишелю и вылетела в Лос-Анджелес.