Текст книги "Пепел (СИ)"

Автор книги: Людмила Энжел

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

Пёс обнажает острые ряды жёлтых зубов в зверском оскале, он бы мог разорвать меня на части, если бы я был из плоти и крови! Я не испытываю страха, мне нечего бояться, кроме боли, но и она навеки вросла в моё сердце, поэтому мне уже не страшно. Мои раны мучили меня на протяжении семнадцати лет. Моя душа ждала свободы, но так и не нашла её. Я не боюсь.

– Ты глупец, Лирой Найтл, грешники полны желания покинуть ад. Ты не представляешь, сколько здесь страданий уготовано для вас? Ты спас живое невинное существо и был прощён. Даже пустота теперь не твой удел, твой путь уже вёл в рай. И он был бы только твой, но ты же спустился сюда за душой грешника, который за всю свою бесполезную жизнь не совершил ни единого стоящего поступка, и поэтому в свой Судный День он отправился в ад, и будет скитаться по нему вечно! Ты пришёл за Джонни Дарком, и я бы мог отпустить его в обмен на твою душу, но я так не сделаю, я просто отдам его тебе, и ты вскоре поймёшь, что грешная сущность не может быть светлой. Он чудовище в невинном обличии, и ты выпустишь монстра на свободу. Что ж, Лирой, тебе предстоит утолять его жажду день за днём. Что тебе дороже, одна неприкаянная душа или сотни жизней? Ты не сможешь остановить его! Ты вспомнишь мои слова, но будет уже слишком поздно. Дарк в мире живых предстанет в обличии беспощадного вампира, монстра, вселяющего ужас в души людей! Я уже не раз упускал грешников из загробного мира. Все они снова вернулись сюда, так и не сумев воплотиться в мире живых в кого-то стоящего! Они вселялись в зародыши и младенцев, и взращивали в них ненависть. Убийцы и маньяки, они все стали жертвами их чёрных душ, что ускользнули сквозь врата ада. Я отпущу вас, Лирой, но только помни, что Дарк не будет впредь вампиром, если он снова попадёт сюда, то станет кормом. Ты спроси его, готов ли он обменять свою фарфоровую внешность на вечные муки жертвы? Готов ли он сделать это ради тебя? – Цербер отступает в сторону, пропуская меня в голодную мягкую пасть темноты. И я попадаю в огромный мрачный замок, с миллионами зеркал и пыльной паутиной на стенах. Сначала мне кажется, что он пуст, но потом из углов доносятся непонятные шорохи, и я понимаю, что он весь живой. Он буквально пропитан болью и страхами, кровью и страданиями грешников. Их израненные руки тянуться ко мне в темноте, их помыслы остались прежними. И даже круги ада не способны отбелить их сущность.

– Джонни, – робко зову я, я бы мог предположить, что голос мой будет беззвучным, как и в реальном мире, но он отзывается какой-то похоронной страшной музыкой от окровавленных стен. Интересно, сколько ещё в аду людей по имени Джонни? Или же он узнает мой голос среди этих стонов и воплей.

– Джонни, я пришёл за тобой, как и обещал, я спустился сюда!

– Забери меня, – стонет рыжеволосая женщина в тёмном углу, протягивая покрытые язвами ладони. – Я не совершила ни одного плохого поступка, а мне сказали, что моя душа до сих пор не чиста, я всего лишь сделала несколько абортов, но это же благо, для не родившихся детей, ведь я бы не смогла вырастить и воспитать их? Ведь, правда? Забери меня отсюда, Ангел, светлый прекрасный Ангел, ты пришёл, чтобы освободить меня?

Мне больно, мне так больно, что мне кажется, что я снова материален. Я чувствую все их страдания, неужели это справедливо мучить кого-то?

– А ты спросила нас? – слышатся клокочущие голоса с другой стороны, я резко кидаю взгляд и вижу ряды пыльных стеклянных графинов, наполненных какой-то вязкой светящейся жидкостью, в них копошатся разбухшие человеческие зародыши.

– Ты спросила нас, хотим ли мы жить? Ты решила убить нас, а теперь мы навеки заточены вместе с твоей гнилой утробой в аду!

– Заткнитесь, – истошно кричит женщина, хватаясь за голову, – Хватит, я больше не могу слышать вас! Убирайтесь прочь!

– Мы часть твоей плоти! Почему ты не отрезала себе руку или ногу, а нас решила убить?

– Я бы не смогла, я не смогла бы вас всех прокормить и вырастить, вы бы всё равно погибли!

– Ты не оставила нам выбора, мы мертвы и уже давно истлели! А теперь будем вечно напоминать тебе о твоём грехе!

– Я прошу тебя, Ангел, я больше не могу, я не могу слышать их, забери меня!

Я бегу по коридору прочь от криков этой женщины, мне становится страшно, галерея человеческих пороков мелькает яркими картинами предо мной. Одни хладнокровно убивали свою мать ржавым ножом, другие насиловали детей, третьи ничего не делали, но позволили другим убить человека. Я вижу священника, который в церкви устроил публичный дом, продавая мальчиков из хора. В Обители Божьем, прямо перед его оком, он уничтожал светлые души детей! А где был в это время сам Бог? Почему он позволил свершиться подобному?

– Забери меня!

– И меня!

– Ангел, я хочу с тобой!

– Я продам тебе секреты, выпусти меня на свободу!

– Я не Ангел! – кричу я, своим голосом, цвета органной музыки, – Слышите, вы, проклятые твари, я не Ангел, я такой же грешник! Я скитался по Земле 17 лет в поисках покоя, я нашёл свой ад среди живых людей! Я не освобожу вас, потому что я пришёл только за одной душой! Если ты слышишь меня, Джонни Дарк, я пришёл за тобой, как и обещал, я спустился в самое пекло ада, чтобы дать тебе второй шанс!

Гомонящая копошащаяся толпа замирает в образе каменных скульптур, предчувствуя ужас. За их спинами вырастает тень, и все эти барельефы грешных душ, тянущих ко мне руки, в спасительной надежде рассыпаются в сверкающий пепел, который развеивается на ветру, оставляя серебряные дорожки в лучах лунного света! Здесь есть свет? Почему я раньше не видел его? И Зеркала, их так много на стенах, они совершенно не запятнаны кровью. В них я вижу себя, бледного и измученного, я бы мог подумать в этот момент, что с меня достаточно скитаний, я получил своё сполна. Он смотрит на меня, прекрасный и такой же усталый. В его глазах, цвета изумрудных камней, вспыхивают серебряные блики и потухают. Он прекрасен, и мир, загробный мёртвый мир пал ниц пред сияньем его глаз.

– Я пришёл за тобой, – я безмолвно шевелю губами, силясь произнести эту фразу, но он понимает всё и без слов.

– Ты уверен, что мы должны подняться наверх? Узнаем ли мы друг друга в новых обличиях? Сможем ли мы найтись среди миллионов людей?

Я вижу какие-то красноватые отблески в его глазах, и понимаю, что ад живёт в нём самом, он сам когда-то создал его при жизни внутри себя, и настоящий ад не так страшен, как то, что прорастает в его сердце.

– Я нашёл тебя под Землёй в царстве Цербера среди этих душ, найду и в солнечном свете, твои глаза невозможно перепутать ни с чьими другими! Там нет ничего хорошего, я не смог ужиться с реальным миром, и поэтому предпочёл смерть, но мир прекрасен для меня, потому что в нём будешь ты!

– Ты говоришь будто стихами, каждое твоё слово наполнено какой-то любовью, а знаешь ли ты, кем был я при жизни и чего хотел?

– Я не знаю, но это не так и важно, у тебя будет второй шанс, всё исправить, быть другим! Идём со мной, я покажу тебе осень и закат! А ты знаешь, как красиво поют птицы весной? Ты помнишь, как дождь оставляет круги на грязных лужах? Что ты вообще помнишь, Джонни Дарк?

Он молча смотрит на меня, и я понимаю, что он боится свободы.

– Я помню ненависть и месть! Я не знаю любви, я не знаю умиротворения. Я никогда никому не желал добра. Я хотел убить двух девушек, и даже тщательно спланировал их казнь. Я был неудачником, и дождь я не любил. Я не помню ничего хорошего в том мире, чтобы возвращаться обратно. Здесь я красив. Пусть не счастлив, но что есть счастье? Для меня оно заключалось в неудачах других. Посмотри, сколько душ желают освобождения? Я зря позвал тебя, Лирой, я просто забыл, кем я был! Я был ничем и никем, поэтому меня просто убили. Они решили так, потому что знали, уже тогда знали, что Джонни Дарк ничего не принесёт, кроме разрушений. А ты? Ты, Лирой, почему ты сам решил умереть?

– У меня не хватило сил жить дальше. Я приносил только несчастья. Так я думал. Я был эгоистом, ведь стоило жить и бороться дальше, но все мои мечты истлели и превратились в пепел, мне ничего не осталось, кроме боли. Но теперь я нашёл тебя, и всё будет иначе… всё…

Джонни ухмыляется, по его мертвенно бледной коже бегут странные трещины, словно сухая известка лопается его лицо. Он приближается вплотную, и в его бархатных изумрудных глазах я вижу голод.

– Почему ты перестал мучить их, Джонни? – шепчу я, и уголки его губ дрожат. Он молчит.

– Почему, Джонни? Может, оттого, что ты уже изменился и больше не способен причинять страдания? Ты уже достаточно впитал боли в своё безжизненное тело, ты свободен, ты искупил свои грехи! Идём со мной в мой холодный и мрачный мир, мы будем вместе встречать рассветы и наблюдать за падающими листьями, мы будем ничем и всем одновременно, мне одиноко среди живых.

В его глазах мерцают искры пламени, я знаю, что он безумно хочет уйти, сбежать из вечного ада, который он заслужил за порочные мысли.

– Ты искупил свои грехи, – тихо повторяю я, и неожиданно он берёт мою холодную окровавленную руку и твёрдо произносит.

– Идём!

Мы летим в холодную бездну двумя сгустками энергии. Мимо нас проносятся спутанные корни деревьев, и крики грешников, вместе со страшными воротами и Цербером остаются далеко позади. Непонятные чувства вдруг переполняю меня, я уже думал, что разучился мечтать и ощущать, но это не так. Я чувствую, я понимаю, я вижу, будто я жив, и всё вернулось. Мы оказываемся на поверхности, яркий свет режет глаза. Прохладный ветер проникает сквозь нас. Возможно, это и есть счастье, просто вот так стоять на ветру и ни о чём не думать. Я смотрю вдаль. Сколько лет прошло? Сколько людей успело родиться и умереть? Разве это имеет значение? Нет ничего важнее просто момента! Над головой плывут облака, я смотрю вдаль, и вдруг, понимаю, что уже не в состоянии контролировать себя, меня будто подхватывают воздушные потоки, и я едва успеваю схватить Джонни, как мы стремительно устремляемся ввысь, к слепящим лучам. Свет проникает сквозь меня. Я свободен, я и есть сам свет, я сплетаюсь с его лучами. Потом, неожиданно, мы камнем падаем на землю. Я вижу какие-то силуэты на дороге. Искореженные автомобили дымятся чёрными клубами. Я могу разглядеть молодого человека, который лежит рядом на асфальте, у него крашеные серебристыми прядями волосы, а на губах запеклась кровь. Я понимаю, что сейчас выпущу Джонни, он устремляется в другое тело. Я даже не успеваю понять, как оно выглядит, как вокруг меня возникают каменные стены, я смотрю в небо, темнота отступает. Резкая боль в груди, заставляет мои мышцы сокращаться, и я начинаю кашлять. Лёгкие охвачены огнём, мне больно дышать, мне больно двигаться, я жив. Но кто я? Сознание быстро возвращается ко мне. Меня зовут Джереми. Джереми Энжел. Смутные воспоминания о рыжеволосой девушке мечутся в помутнённом мозгу. Я пытаюсь осмотреться по сторонам. Горящая искореженная машина зловеще разинула чёрную пасть капота. Это была страшная авария, кто мог выжить в подобном аду? Надо мной склоняется тень, солнечный свет бьёт мне в глаза, но потом я привыкаю и могу разглядеть человека. Это молодой парень, лет двадцати пяти, с длинными чёрными, как воронье перо волосами, они развеваются в потоках тёплого воздуха, как ядовитые змеи в замедленных съёмках. И только сейчас я понимаю, что сознание играет со мной плохую шутку, оно начинает покидать меня. Я шепчу.

– Джонни, только не уходи, – пред глазами предстают жуткие ворота из плоти, они гомонят тысячью голосов,– Я вижу настоящего Джереми Энжела, чёрные тени тянут его в эти ворота. Неужели он был плохим человеком? Или же его забрали вместо меня? Неожиданно из мглы возникает перекошенное лицо Кристиана Вайчёвски. – Я тебя найду, ублюдок! – злобно шепчет он мне, – Я найду тебя, куда бы ты ни спрятался!

В ужасе я подскакиваю на больничной койке. Джонни в теле молодого человека, стоит рядом. Его лицо лишено эмоций. И мне кажется, что ему наплевать на меня.

– Успокойся, Джэр, всё закончилось! – если бы я не видел, как шевелятся его губы, то мог бы подумать, что это говорит робот, таким бесцветным и сухим был его тон.

– Ты ничего не помнишь, Джонни?

Он улыбнулся холодно.

– Меня зовут Эван Дэймон, мне двадцать четыре года, и я встречаюсь с начинающей моделью Лоран Терон. – Он склонился надо мной, и его изумрудные глаза хищнически засверкали, – Я всё помню, Лирой Найтл … всё, что мне нужно помнить.

Моё сердце забилось в грудной клетке, и мне стало неприятно это ощущение, я, вдруг, подумал, что зря спускался за Джонни Дарком в ад, что он просто использовал меня, что избавиться от вечных мук, от участи кровопийцы.

– У тебя сотрясение мозга и трещина ребра, – так же холодно продолжал он, – У меня лишь повреждено запястье, – он показал перебинтованную руку. – Ты скоро поправишься, Джереми, или же ты предпочитаешь, чтобы я называл тебя Лирой? – его уголки губ дрогнули в презрительной усмешке, – Я могу… – он нагнулся так низко ко мне, что я чувствовал его горячее дыхание, оно побежало по моей шее, вызывая дрожь. – Я могу называть тебя так, как тебе больше нравится, ведь я всё помню, Лирой! – он хотел поцеловать меня, как вдруг, в палату вошла высокая стройная рыжеволосая девушка, Дэймон отстранился и выпрямился.

– Джереми, – она обняла меня, я почувствовал боль в груди, видимо это было ребро.

– Боже, Джэр, я думала, что больше не увижу тебя, такая страшная авария, никто не мог подумать, что вы останетесь живы, Билл… Билли погиб на месте, а вы… я просто не представляю, все в шоке, у вас, видимо есть ангелы хранители. Всё будет хорошо, теперь всё будет хорошо, прости меня за ту нелепую ссору, я так люблю тебя, только теперь я поняла насколько ты мне дорог!

Она ещё продолжала лепетать, а я всё смотрел на мерцающие изумрудные глаза Джонни, я не мог прочитать в них ни единой эмоции, ни даже проблеска, я гадал, что он задумал? Что задумал грешник Джонни Дарк? Неужели, Цербер был прав, и я просто выпустил монстра в мир живых? Он был прекрасен, ему досталось молодое красивое тело несчастного Эвана Дэймона, которому суждено было погибнуть в автокатастрофе. Мы заняли чьи-то жизни, вгрызлись в материю реальности, в мир живых, а теперь изменим их судьбы и тех, кто был рядом с ними, например этой рыжеволосой бестии Катрин, которая наверняка очень любила Джереми, но теперь реальность такова, что мне откровенно плевать на неё. Она продолжала сжимать меня в объятьях, а я изучал мрачное лицо Джонни…

34.

Меня зовут Лиза Найтл. Вчера мне исполнилось 60 лет. Я живу совершенно одна в маленькой квартирке в жутком гетто. Сегодня я вспомнила своего ребёнка, его лицо давно стёрлось из моего мозга. Кажется, его звали Лирой. Я оставила его на вокзале, когда ему было всего десять лет, я думаю, все эти годы он ненавидел меня. Правильно ли я поступила? Сейчас я знаю, что нет. Я одинока, я стара, я больна. Мой образ жизни подкосил меня окончательно. Два года назад у меня обнаружили опухоль. Я отказалась от лечения, как бы они меня не уговаривали, я чувствую, что болезнь точит меня, и я скоро умру. Но мне не страшно, я уже давно потерялась в реальности. Я ненавижу своих соседок-старух. Они постоянно обсуждают меня. Недавно я нашла могилу своего бывшего сожителя Скотта. Когда-то он обещал жениться на мне, когда-то я верила, что у меня будет нормальная семья. Ещё десять лет назад я думала, что скоро умру, но смогла прожить довольно долго. Этот чёртов мир бесит меня! Как же мой сын Лирой? Жив ли он? Может он стал уважаемым богатым человеком и вытащит меня из вонючего гетто. Я переехала сюда после смерти Скотта. Я боюсь выходить из дома, каждый день в сводках новостей я слышу про очередное убийство. Работник социальной службы приносит мне продукты. Я лишь изредка стою на балконе и смотрю вдаль, моя жизнь была прожита зря. Если бы я могла всё вернуть. Всё было бы иначе. Всё…

35.

Мы не можем остановиться. Это будто яд, проникающий в каждую каплю крови. Я понимаю, что так нельзя, так неправильно, но уже не в состоянии отказаться. Я не звоню Катрин, а она засыпает меня сообщениями. Эван продолжает встречаться с Лоран. Но при этом мы постоянно вместе, он вытворяет безумные вещи, он сводит меня с ума. Иногда я даже боюсь его. Он делает мне то больно, но невероятно приятно. Эван просто приходит и берёт то, что захочет, никогда не говоря ни единого лишнего слова, и никогда не спрашивает меня. Мы занимаемся этим везде, где только можно придумать. Я думал, что забыл, каково физическое наслаждение и боль. Я всё открываю для себя заново. Мне всё ещё кажется странным его поведение, иногда наши отношения похожи на откровенное насилие. Я живу в довольно большом доме. Мои родители состоятельные люди, они могут позволить себе такую жизнь. Дэймон приезжает ко мне каждый день, мы почти не расстаёмся, Лоран что-то подозревает, но слишком любит Эвана, чтобы просто потерять его. Я стараюсь ухватить каждую минуту, проведённую с ним, страшные предчувствия терзают меня. Он молчалив, он груб, и он безумно красив. Он ломает мою волю за несколько секунд, и я уже не в силах сопротивляться этой сладкой боли. Он гладит мои волосы, а потом грубо хватает их, я едва не вскрикиваю от боли. Кто он, Эван Дэймон? Дьявол во плоти, или же самый желанный грех? Мне кажется, что я повторяю судьбу Лироя Найтла, который вскрыл себе вены. На моих руках остались шрамы от его прежней жизни, все думают, что эти белые жуткие следы от автокатастрофы, но это не так. Я-то знаю каждый свой шрам, который перерезал вены. Я не хочу вспоминать жалкое существование неудачника Лироя Найтла. Я молод, я красив, я обеспечен. Девушки сходят по моему телу с ума. Катрин донимает меня звонками. Я забросил учёбу в колледже. А может, я всё делаю не так? Мне был дан шанс вернуться в мир живых из пекла ада. Для чего? Найти смысл моего существования? Я даже и представить не могу, каков он. Сейчас мне безумно хорошо, хотя я понимаю, что это неправильно. Что-то скребётся в моей душе. Что-то не даёт покоя. Он крепче сжимает мои волосы. Я никогда прежде не был настолько подвержен страсти и настолько покорен. Я чувствую боль и его горячие пальцы на своём затылке, я стискиваю зубы, чтобы не закричать.

– Тебе нравится? – дыхание Эвана проникает в мои волосы, – Я знаю, что тебе нравится это. Нравится быть жертвой!

Боль стихает, и я слышу, как звонит мой телефон, мне кажется, что это снова Катрин. Я тянусь к нему и подношу к уху, перед глазами всё плывёт, я не могу понять хорошо мне или плохо.

– Это Лоран, – слышу я встревоженный голос, – Эван у тебя?

Я пытаюсь оглянуться на него, но рука Дэймона крепко сжимает мои локоны.

– Да, что случилось? – сдавленно выдыхаю я.

– Мне надо срочно поговорить с ним с глазу на глаз!

– Боюсь…– я перевожу дыхание, – Боюсь, он отошёл не надолго.

– Передай Эвану, что я заехала к нему домой, потому что он сам дал мне ключи и теперь мне надо срочно поговорить с ним! – её голос дрожит.

– Я могу чем-нибудь помочь? – я понимаю, что вряд ли, но это просто знак вежливости. И неожиданно она отвечает.

– Да, только не передавай ему это! Джэр, я боюсь его. Он сам дьявол! – её встревоженный голос вызывает дрожь. Я говорю чуть тише.

– Что случилось, Лоран?

– Приезжай прямо сейчас сюда, я должна… должна показать тебе это.

Сознание начинает возвращаться ко мне и сквозь серую цепь бредовых мыслей, в мозг проникает только одно слово «Дьявол»!

– Хорошо, я буду через пол часа, – я кладу трубку и понимаю, что Эван слышал часть разговора, и сейчас будет задавать вопросы, чтобы они не возникли я тут же обрываю цепь его мыслей.

– Это Катрин, я должен ехать, она подозревает, что беременна от меня. Только этого мне и не хватало, хотя мне кажется, что она лжёт, – я оборачиваюсь и ловлю его задумчивый взгляд, возможно, мои слова прозвучали не правдоподобно.

– Хорошо, – наконец, произносит он и выпускает меня из своих удушливых объятий, – Давай встретимся вечером в парке Мирель.

Я начинаю волноваться, он может позвонить Лоран, но что-то напугало её очень сильно, раз она просит моей помощи, я, наверное, последний человек, к которому она могла обратиться.

– Ты не хочешь, съездить со мной?

Дэймон долго смотрит на меня, от его холодного взгляда мне становится не по себе.

– Что ты будешь делать, если это окажется правдой?

На мгновение я теряюсь.

– Мне не нужна Катрин, и я не готов брать на себя такую ответственность, поэтому все её попытки удержать меня тщетны.

Он так же холодно улыбнулся, глядя мне прямо в глаза.

– Джереми, когда-то тебе придется делать выбор, мы не сможем вечно держать наши отношения в тайне, я не хочу скрывать их.

Я пытаюсь понять, о чём же он, чёрт побери, на самом деле думает? Что роится в его голове. Важен ли я ему? Ведь он до сих пор поддерживает отношения с Лоран, хотя от меня требует решения. Я смотрю ему в глаза.

– Всему своё время…

36.

Я еду по городским улицам, ещё недавно я летал над ними, воспоминания постепенно покидают меня, становятся размытыми и неясными, будто сон. Я вживаюсь в роль Джереми Энжела. У меня комфортная жизнь и достаточно денег на безбедное существование. Но мне не даёт покоя Эван. Его странная склонность к жестокости и какие-то мрачные мысли, которые я чувствую. Я знаю, что глупо надеется на то, что он и есть тот Ангел из Царства Цербера. Я мог бы найти объяснение всему, только не его продуманности. Он ловко водит девушку настоящего Эвана за нос, обманывает её… и меня, да, это же так очевидно, его вполне устраивает такая двойная жизнь. Он чувствует своё преимущество.

Лоран встретила меня у его дома. Её глаза были вытаращены, и она постоянно озиралась по сторонам, что-то или кто-то напугал её.

– Поторопись, он может в любой момент вернуться, – прошептала она, – Я не хочу, чтобы он понял, что мы были здесь.

– Кто? Эван?

Она утвердительно кивнула и полезла в сумочку за ключами, её руки дрожали, и Лоран едва не выронила их.

– Господи, да, что происходит? Ты можешь мне объяснить? – вполголоса злобно пытаю её я.

– Ты всё увидишь своими глазами, Джер!

Мы поднимаемся на лифте, а я всё думаю о том, как мне не хочется расставаться с подобной жизнью. Если мы сейчас заглянем в квартиру, и я обнаружу там наркотики, или оружие, у Эвана явно будут проблемы, но повлияет ли это на мои чувства к нему, я не успел до конца ощутить вкус этой мысли. Двери лифта распахнулись, и мы очутились перед самой квартирой.

Как только я переступил порог, в нос ударил невыносимый запах лака или какой-то жуткой краски, он буквально выедал глаза. Первое, на что я наткнулся, поразило меня до глубины души, и я даже не понимаю чем. Это было огромное зеркало, завешанное чёрной материей. Как…?

– Как при похоронах, – прошептала Лоран, будто прочитав мои последние мысли, и только сейчас я понял, насколько она напугана. Она боялась, что нас могут услышать, но кто? И тут мы ступили в сумрак огромной комнаты. Окна были занавешены тёмными шторами, но почему-то изъеденными молью, и, превратившимися в сплошные ошметья. Но даже сквозь пыльный тусклый свет, пробивающийся сквозь рваную материю, я чётко разглядел мёртвые кровавые статуи, застывшие в невообразимых позах. Все они когда-то были живы. А сейчас? Меня тошнит, то ли от запаха лака, то ли от увиденного. Их пять, нет, шесть, а может больше. Мёртвые тела, зверски убитые, искалеченные, изуродованный и покрытые толстым слоем строительного лака, который только приглушает запах крови и разлагающейся плоти. Застывшие янтарные капли лака свисают с их рук и пальцев. Они умирали в жутких муках. Обезображенные лица с открытыми ртами и вытаращенными глазами. Тела будто марионетки подвешены к потолку металлической проволокой. Лоран вцепляется в мою руку мёртвой хваткой.

– Ты, понимаешь, Джэр, понимаешь, что он делает? Он маньяк, нам надо вызвать полицию! – взволнованно шепчет она.

Я сдерживаю рвотные порывы, пытаюсь понять её слова, а разлагающиеся статуи продолжают изучать нас своими сморщенными от лака глазами.

– Я сначала хочу поговорить с ним.

– Нет! Боже, Джереми, он убьёт тебя! Он убьёт нас обоих и сделает ещё две мёртвые куклы!

– Лоран, я сначала поговорю с ним, может у него есть хоть какое-то объяснение всему этому?

– Какое, Джэр? Какое может быть объяснение этому зверству? Или он, по-твоему, не понимал, что делал? Он не знал, что противозаконно убивать людей?

– Лоран, давай для начала уйдём из этого жуткого места и поговорим в спокойной обстановке.

Терон как-то странно смотрит на меня. Может, она подозревает, что я знал о том, что творится в квартире Эвана? Может, она думает, что мы с ним заодно?

37.

Мы сидим в уютном кафе с бежевыми занавесками и приятным мягким светом. Передо мной дымится ароматный кофе. Мы молчим. Мысли спутаны в одни комок. Запах лака и крови, глаза Эвана. Что не сходится? Что? Я не могу поверить, что мой ангел способен на такое, это не правда, это недоразумение.

«Ты не веришь своим глазам?» – зазвучал противный голос матери в голове. Она часто ругала меня, не справедливо, не заслуженно, она ненавидела меня. И теперь она – призрак из прошлой жизни гомонит в моей голове устаревшей плесенью. «Ты глуп, Лирой, ты всегда был глуп, ты сменил тело, жизнь и квартиру, но от судьбы не уйдёшь, а твоя судьба НАВСЕГДА БЫТЬ МЁРТВЫМ» Я зажимаю уши ладонями, пытаясь заглушить её голос, но он звучит всё отчётливее, как нарастающий шум приближающегося поезда.

«Прекрати играть в игры со смертью, ты уже однажды испытал её объятья, он убил их, их всех, убьёт и тебя! Поделом тебе будет! Зачем ты вытащил его из пекла? Зачем?»

– Я не хотел! – мысленно кричу я и в этот же миг осознаю, что это было наяву. Лоран испуганно смотрит на меня, вся эта ситуация в большей степени повлияла на неё. Девушка, привыкшая к хорошей жизни, к обедам в дорогих ресторанах и букетам без повода, смотрела на меня по-детски беззащитными глазами, она ждала помощи. Но, как можно ждать её от меня? Я люблю Эвана! Люблю всем своим сердцем, всем существом. Он, как безумная стихия ворвался в мои мёртвые сны и пробудил от летаргии. Я думал, что разучился мечтать, но нет… Лоран протягивает мне руку, она хочет взять мою ладонь, но я отдёргиваю её.

– Я пытаюсь собрать всё в единое целое, ну, не мог он такое сделать? Не мог!

Лоран вздыхает, я вижу отчаяние в её огромных глазах.

– Что теперь делать?

Я понимаю, что Эван не безразличен ей, и она боится ошибиться, сделать неверный вывод.

– Надо для начала поговорить с ним с глазу на глаз.

– А что если это правда? Что если он убил всех этих людей? Что тогда? Может ли он и нас превратить в такие статуи?

Я молчу, смотря на кофейную гущу на дне чашки.

– Мы не можем делать выводы, не узнав правды.

Лоран тихо вздыхает, она явно боится Дэймона, но вездесущее любопытство точит её, как маленький фруктовый червь. Оно сильнее всего, даже её кукольных чувств к нему. Я думаю от чего тот или иной человек становится дорог нам, мы готовы предать всех, но не его. Мы не можем поверить в его изъяны, но маниакальная страсть просто ли изъян? Не уж-то, Цербер пророчил пришествие настоящего зла? Не уж-то, на том свете никто не ошибается?

– Может, мне стоит самой спросить его обо всём намёками?

Её предложение прозвучало где-то глубоко в моём мозгу, и я сначала подумал, что это лишь кажется мне, но она повторила, глядя прямо мне в глаза. Я помотал головой.

– Нет, Лоран, не стоит, я сам… – я поёжился, вспомнив странную манеру Дэймона хватать меня за волосы. Возможно, он, таким образом, удерживал своих жертв. Мыслил он меня в качестве своего адского экспоната? Я поднимаюсь первым, она продолжает смотреть на меня, вероятно пытаясь понять то, о чём я думаю, последние несколько недель наша связь с Эваном стала слишком уж очевидной. Я тоже смотрю на неё. Я не могу прочесть ни единой эмоции в её красивых глазах. Девушка-мечта пришлась не по вкусу новому воплощению Эвана Дэймона, но она слишком глупа, чтобы понять это. Поиски причинно следственных связей занимали больше половины её серого вещества. Я знаю, что она во всём винила меня, но сейчас я единственный её союзник, которому так же не безразличен Эван, и который намерен найти истину. Хотя я и так её знаю, как бы печальна и прискорбна она не была, осталось только решить для себя, смириться или же заставить его отвечать за свои деяния. Но кто я, чтобы судить его? Он прожил в аду в образе вампира слишком долго, чтобы так просто забыть своё загробное воплощение.

– Я сам… – задумчиво повторяю я и направляюсь к выходу. Лоран ничего не сказала, она молча проводила меня отсутствующим взглядом, и её силуэт растворился за матовым стеклом.

38.

Я медленно шагаю по улице к парку Мирель, Эван должен ждать меня там. Мысли путаются в голове, я даже не подозреваю с чего начинать разговор. Мимо меня проплывают человеческие лица, исчезая в звенящей тишине, или же, стоп! Тишина в моей голове, улица шумит, живёт своей жизнью, но для меня она нема, как старое кино. Я не сразу замечаю сморщенное лицо старушки, схватившей мою руку. Она что-то кричит, но для меня её рот, обрамлённый глубокими морщинами, безмолвно открывается. Но, вдруг, как по нарастающей, её голос возникает вместе с шумом.

– Господи, это чудо! Чудо в человеческой плоти! Ангел спустился к нам, Ангел среди нас! – она тереби мою руку, сжимая её всё крепче – Ангел, не покидай нас, ты спустился к нам! Останься с нами!

– Миссис, не знаю как вас там, оставьте меня в покое, я спешу! – меня пугают её сумасшедшие крики, которые привлекают внимание прохожих.

– Нет, смотрите, Ангел, это же Ангел! Сам Господь послал его на Землю, он предвестник Апокалипсиса!

Я с трудом вырываю свою руку и бегу, мне кажется, что все смотрят на меня, провожают злобными голодными взглядами, все хотят получить кусок моего тела, будто я и впрямь ангел. Перед глазами маячит парк, вырисовываясь в пасмурном небе кронами деревьев. Я останавливаюсь и оглядываюсь, никто меня не преследует, никто даже не обратил внимания на крики той безумной пожилой женщины. В парке безлюдно или мне так кажется. Я перевожу дыхание. Эвана нет на нашем месте. Я сажусь на лавочку и зачёсываю пальцами назад волосы, дыхание начинает приходить в норму. И тут сердце подскакивает к самому горлу, в ушах глухой шум. Холодные руки сжимают мои плечи. Эван склоняется надо мной и целует меня в шею.

– Я напугал тебя? Извини, ты был такой беззащитный, как…

– Как жертва? – выпаливаю я, даже не задумавшись о смысле слов.

Он странно улыбается.

– Как котёнок!

– Мне надо поговорить с тобой, Эван.

Он садится рядом и кладёт руку на моё плечо, я невольно вздрагиваю.