Текст книги "Пепел (СИ)"

Автор книги: Людмила Энжел

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

18.

Я сидел в парке, и вдруг, услышал крики людей. Я прибежал на то место, откуда доносились возгласы ужаса. Толпа расступилась, и я увидел мёртвую рыжеволосую девушку. Она спрыгнула с крыши. Её тело напоминало разорванную тряпичную куклу, утопающую в луже собственной крови, сломанные рёбра нависли над багровым комком внутренностей кровавыми паучьими лапками. Мне стало дурно, терпкий удушливый запах окружал толпу. А они просто смотрели, кто-то вызвал скорую помощь, но всё было тщетно. Девушка трепыхалась ещё пару минут, протягивая посиневшие руки кому-то невидимому, а потом замерла. Мне страшно, тот жуткий чёрный ангел, прилетавший за мной, забрал её, я точно знаю, что она видела его. Он убил её, потому что боится остаться в мире живых навсегда, я надеюсь, что теперь его душа упокоилась, и он больше не будет пугать и сводить с ума живых. Я не знаю имени несчастной девушки, но я хорошо запомнил черты её бледного лица и распластанные по асфальту волосы. Сегодня я нарисую её портрет. В память о столь быстротечной жизни. Мне страшно. Тот жуткий ангел приходил за мной, а умерла она…

19.

Меня зовут Сирения Адамс, сегодня самый жуткий день в моей жизни. Сегодня умерла моя дочь – Кристина. Моя девочка, мой ребёнок! Как мне жить дальше? Я рыдала целый день, я ничего не ем и не пью. Жизнь потеряла смысл. На мгновение я забываюсь и просто смотрю в окно, отключаюсь от внешнего мира и переношусь в какие-то грёзы, где моя девочка ещё жива, где она счастлива и смеётся. Но потом я осознаю, что её больше нет, что я больше никогда её не увижу, и слёзы снова катятся из глаз. Как я могла не заметить, что она на грани? Как могла так хладнокровно отрицать тот факт, что ей нужна моя помощь? Она была бы жива, это всё из-за меня, из-за моих постоянных нападок, замечаний, требований! Нет, нет, нет, я не виновата, я просто хотела, как лучше, как и любая мать, Кристина выросла эгоисткой, она не подумала обо мне и об отце, она думала только о себе, когда летела вниз. У неё было бы блестящее будущее, если не её постоянные мысли о смерти. Мы с Гарри думали, что с возрастом это пройдёт, в школе у неё не ладилось, друзей не было. Одинокая и злая она ни о чём не хотела разговаривать. Эта её мрачность, замкнутость. Кристина сама срезала волосы. Учителя выражали озабоченность её состоянием. Я хотела отвести её к врачу, но не успела. Что я могла сделать? Она уже всё решила! Я могла запретить ей подобные мысли, но она всё равно продолжала бы ненавидеть весь мир. Моя дочь умерла, её больше нет, нет моей Кристины. Гарри пытается заговорить со мной о похоронах, я же впадаю в безумную истерику, я отказываюсь верить, что моя девочка умерла, что её больше нет с нами. Она всё ещё рядом! Её одежда, обувь, её рисунки, всё напоминает о ней, всё дышит ей! Нет! Она не могла умереть, не могла, моя Кристина! Я столько бессонных ночей посвятила тебе, почему ты оставила меня в этом холодном мире? Или нет уже больше справедливости на этом свете? Я честно ходила в церковь, я соблюдала пост. Я старалась быть правильной. За что Бог отнял у меня дочь? Я смотрю на слоняющегося из угла в угол Гарри, он стал чужим для меня, совершенно чужим. Я и не заметила, как наша семейная жизнь дала трещину, наши ссоры и постоянное напряжение отражались на Кристине, а теперь её не стало, и пропала единственная нить, которая связывала нас. Более того, Гарри стал мне противен с его постоянной привычкой оставлять по всему дому кружки из-под кофе. Я не чувствую ровным счётом ничего к этому человеку, он напоминает мне о Кристине, и сердце рвётся на части. Я не могу ненавидеть его, но и быть рядом с ним тоже не могу. Кристина, как ты могла оставить меня одну? …

20.

Шаг назад… десять… Кто я? Где я? Почему мне так больно? Неужели я умерла? Всё, что я помню – это его глаза, наполненные ужасом. Мои рёбра! Боже, они торчат из плоти кровавыми осколками. Обрывки одежды свисают грязными лохмотьями с них. Что я натворила? Я не хочу умирать! Нет!

21.

Я не знаю, сколько прошло времени, возможно, всего несколько минут, а, возможно, и лет. Время остановилось для меня, перестало существовать. Я никогда не думал, что смерть так ужасна. Отчего люди полагают, что она всегда обходит их стороной? Это может случиться с каждым? Приходящий день приносит солнечные лучи, а вместе с ними отнимает несколько жизней. Рождение новых людей нельзя считать заменой, потому как, ушедших уже не вернуть. Кем станут эти дети? Смогут ли они реализовать себя, или так и будут гнить в повседневности? Никто не даст ответ, талантливые в начале своего пути, они забрасывают карандаши и скрипки, и играют в уже совершенно иные игрушки. Депрессия преследует гениальных личностей, они страдают от невозможности выразить, сделать, понять. Они уходят брошенными и несчастными, и попадают туда, откуда пришёл я. Кристина не была гением, она не рисовала картин и не писала романы, она была просто другая. Мир поглотил её, словно кисельную массу, разжевал, не подавившись костями. Я не хочу думать о том, что она теперь стоит среди мёртвых деревьев и смотрит в даль, надеясь уйти в пустоту. Я изучаю этот мир сквозь призму своей смерти, это позволяет иначе оценить всё, когда уже никуда не торопишься, когда тебе безразлично время, и всё, что связано с ним… Я бесполезен, даже моя смерть не принесла никому облегчения…

22.

Меня зовут Эндрю Брайт, я сын очень состоятельного человека, и, тем не менее, я беден материально, но у меня есть любимая женщина и дело всей моей жизни. Я художник. Вдохновение не очень часто посещает меня, но у меня есть моя муза – Анна. Она прекрасна, как летнее утро. Я обожаю летнее утро, когда мутные солнечные лучи начинают резать уходящую мглу, туман стелется по земле, отступая в траву, а холодная роса сверкает миллионами драгоценных камней. Я обожаю летнее утро, и Анну. Я не колебался, когда уходил из дома, отказываясь от прелестей обеспеченной жизни. Я хотел быть свободным, неприятности и проблемы преследовали меня, но я выжил, и я рисую маслом и карандашом гнездящиеся в моей голове идеи. Иногда мне кажется, что я вижу призраков, иногда мне бывает жутко до холодного пота. Мне мерещатся их мёртвые силуэты. Они все, отчего-то приходят ко мне. Я не могу им помочь, и от этого мне становится ещё страшнее, а потом, я, вдруг, понимаю, что это всего лишь сны, или холодные кольца тумана. Совсем недавно мне привиделся чёрный ангел, который прилетал по мою душу. Мне казалось, что ему нужна была помощь, он потерялся в мире живых и ненавидел всех. Но, его образ растворился в осеннем небе, а я услышал гомон толпы. Девушка упала с крыши, или кто-то помог ей спрыгнуть вниз. Я думаю, что это именно этот мертвец толкнул её на край. Мне кажется, он предвестник смерти. Хотя, что я несу? Это моё воображение. Оно порой рисует причудливые образы, я переношу их на бумагу. Мои работы покупают, все говорят, что они будто живые, даже не подозревая, что они списаны с уже погибших людей. Когда я был маленьким, мы часто сбегали из дома с моим другом Джонни, мы уезжали на край города на рейсовом автобусе. Там не было больших магазинов, да и столько людей тоже. Просторные пустыри с полынью и кочками. Проезжающие машины поднимали клубы пыли. Такая безмятежность и тишина, мы сидели на остановке и наблюдали за тем, как колышутся кусты полыни. Мы ждали возвращения автобуса. Стрекочущие кузнечики прыгали в дорожной грязи. Это было волшебное время, именно тогда я ощутил вкус свободы и вдохновения. Я придумал свой мир, который существовал на обочине заброшенной дороги. Мой старший брат был непреклонен, он ругал меня, отвешивал шлепки. Отец снисходительно качал головой, он не был так зол, как мой старший брат Стив. Иногда мне казалось, что он просто ненавидит меня, его бесило то, что я носил одну фамилию с ним. Я никогда не чувствовал себя кем-то определённо особенным. Я видел мир иначе, меня манила простая беззаботная жизнь. Мне было 17, когда отец умер, и Стивен забрал меня в свой дом. Он думал, что я буду жить по его правилам, дабы быть достойным нашей фамилии. Но я предпочёл тернистый путь бедности, и ни секунды не жалел об этом. Я черпаю вдохновение из простых вещей: вида дождливых мрачных улиц из моего окна, тишины и умиротворения, старых кварталах, где в заброшенных домах гуляет ветер. Я так и не научился ценить деньги. Возможно, я не прав и мне стоило поступить, как поступили бы многие на моём месте. Окончить институт, построить собственную фирму, ведь отец оставил мне кое-какой капитал, вместо этого я купил эту старую квартирку, с чистыми, но пожелтевшими от времени обоями, с сухоцветами в потрескавшейся вазе и многочисленными шкафчиками – это мой волшебный мир, в котором счастливы только два человека – я и Анна…

23.

Я слышу чей-то голос, он зовёт меня тихо-тихо, словно плачущий ребёнок, и я, вдруг, понимаю, что это девочка с зайцем всхлипывает в тёмном углу. Она напугана и не знает, кого просить о помощи. Я переношусь в ту комнату, лунный свет играет на окровавленном полу. В зловещей тишине я слышу её сердцебиение, она где-то рядом, напуганная малышка с плюшевым зайцем в руках. Я пролетаю над багровым следом, он тянется в спальню, на кровати лежат два изуродованных тела – родители девочки. Я чувствую присутствие ещё кого-то, но это не ребёнок, это кто-то озлобленный, словно зверь, кто-то невероятно опасный. Его раскатистое, будто рык, дыхание отражается от стен и эхом разлетается по дому. Он затаился где-то в темноте, он ждёт, ждёт решающего броска, он знает, что кто-то ещё скрывается рядом. Я иду на его дыхание, и вижу блеск ножа, кровь ещё не успела засохнуть на его лезвии. Я никогда прежде не видел столько зла, сконцентрированного в одном человеке, оно буквально окружает его чёрным туманом. «Кто ты?» – спрашиваю его сознание, в ответ я слышу зловещий смех, так, наверное, смеётся сам дьявол. «Вопрос только в том, кто ты такой? Зачем ты пришёл сюда? Тебе не остановить меня!» – он даже не понимает, с кем говорит, его агрессия направлена против каждого, кто посягнёт на его неприкосновенность! Я чувствую, что зверь, сидящий под его рёбрами грызёт его сердце, он настолько врос в его сознание, что стал с ним одним целым. Он разработал собственную философию, он не считает, что делает что-то плохое. Самое ужасное, что он не безумен, он просто откормил гневом оборотня в своей груди. Я вижу его детство, вижу, как отец-алкоголик избивает его до полусмерти, я вижу его мать, такую же алкоголичку, вижу то, когда ему исполнилось четырнадцать, он убил их. Я лечу над его прошлым, как над заснеженным еловым лесом. Вот его, Криса Вайчевски, поместили в клинику для преступников. В смирительной рубашке он смотрит на облезшие стены, в тот момент в нём зарождается зверь, его глаза безумно сверкают, он возненавидел весь мир. Вот прошло несколько лет, и он, аккуратно причёсанный молодой человек в сером костюме и с дипломатом стоит перед зеркалом. Он только что купил новые документы, в которых нет его прошлого. Он глубоко дышит, Крис увидел девушку в откровенном красном платье, он борется с невероятным желанием перерезать ей горло. Он вспотел, ему трудно дышать, оборотень занял его грудную клетку и давит изнутри. Он решает задушить её. Просто снять свой галстук и задушить. Бедная Джиллиан даже и не подозревает, как скоро после её знакомства с представительным молодым человеком в сером костюме закончится её жизнь. Она мирно пьёт кофе и мечтает о вечере, об ужине при свечах. Он убивал много, убивал жестоко, иногда он пытался находить причины, иногда, не задумываясь, резал живую плоть. И никак не мог насытиться, накормить свого зверя. Нож, верёвка, пила – его излюбленные инструменты, он мучил, душил, закапывал, и всё ему сходило с рук. Этим вечером он совершенно случайно увидел девочку, играющую в песочнице с плюшевым зайцем. Её светлые кудряшки развевались на ветру. Она что-то говорила себе под нос, возможно разговаривая с игрушкой. Вайчевски сразу же возненавидел её, за её беззаботность и счастливое детство, которого он был лишён. Крис твёрдо решил убить малышку, он подошёл к ней вплотную.

– Какой красивый у тебя зайчик! – улыбнулся он своей звериной ухмылкой.

Сюзанна недоверчиво прижала свого плюшевого друга к себе.

– Ты не хочешь познакомить меня с ним?

Она замотала головой, и от этого он ещё больше возненавидел её. Он молча удалился и наблюдал за происходящим со стороны. Она ещё немного покопалась в песке и побежала во двор играть с собакой. Они бегали по газону, который покрывали опавшие листья. Они были счастливы. Вайчёвски дождался ночи. Стеклорезом вырезал дыру в окне и проник в дом, будто призрак. Он миновал комнату со спящим ребёнком, он знал, что сначала надо прикончить всех взрослых, дабы они не помешали его игре в смерть! Он прокрался мимо собаки, она заболела, и поэтому плохо слышала, и нюх её притупился. Мужчина даже не успел проснуться, когда Крис вонзил лезвие ему в шею, женщина истошно закричала и ринулась в коридор, именно там Вайчёвски настиг её. Лезвие вошло в спину и застряло между позвонков, она начала биться и кричать ещё громче, он заткнул ей рот куском её же пижамы, чтобы соседи не вызвали полицию. Собака вцепилась в его штанину, и он в темноте пытался откинуть животное. Сюзи проснулась от жутких криков и лая Свича. Она позвала маму, но та не ответила. Тогда напуганная девочка схватила Тирли и бросилась в коридор, она увидела как кто-то или что-то тащит её маму по полу в комнату, мама пыталась кричать сквозь тряпку во рту. Она цеплялась окровавленными руками за скользкий пол. А потом скрылась за дверным проёмом, Сюзанна хотела побежать за ней, но кошмарный крик заставил её забиться в угол. Она зажмурила глаза и изо всех сил стала звать того человека, который пообещал прийти к ней с Тирли на помощь, если ей станет страшно.

Я увидел всё, и я понял, что Крис играет в игру, он мог бы включить свет и без труда найти ребёнка, вместо этого он затаился в своей засаде и выжидал, когда же Сюзанна захочет побежать. Пёс где-то тихо скулил, он получил тяжёлый удар, и сломал два ребра. Я знаю, что не смогу остановить его, так как у меня нет физической оболочки, более того, его не пугает мой голос, он возомнил себя демоном. Я думаю лишь о несчастном ребёнке, чьё сердце бьётся так часто. Я зависаю над ней и тихо шепчу.

– Не бойся, Сюзи, это я, я пришёл. Только не говори ни слова, просто молчи, мы будем говорить мысленно, как во сне, – я чувствую, что она еле сдерживает слёзы, я боюсь, что она заговорит.

– Сюзи, слушай меня внимательно, к вам домой пришёл очень страшный человек, он может сделать тебе больно, ты должна взять Свича и убежать, я покажу тебе дорогу, – но напуганный ребёнок едва ли понимает мои слова. Я слышу чьи-то шаги в спальне убитых родителей, это зверь зашевелился, учуяв запах жертвы. Сюзи боится двинуться, ей кажется, что она нашла безопасное место. Я медленно двигаюсь к двери, увлекая её за собой. Страх остаться одной, заставляет её встать. Она шарит руками по полу в поисках Свича и натыкается на тёплое еле дышащее животное. Я бы мог оставить пса погибать и спасти только ребёнка, но для меня все живые существа равны, я не могу бросить несчастное животное. Сюзанна пытается взять его на руки, но пёс слишком тяжёлый для ребёнка. Наконец, она с трудом отрывает его от пола и роняет свого зайца, пёс тихо скулит. Оборотень затаился за дверью, он слышит каждый шаг Сюзанны, он выжидает. Девочка на цыпочках крадётся к двери, она забыла про Тирли, да это и не так важно. Зверь за её спиной, мой ужас достигает своего пика, когда Крис бесшумно приближается к ней. Его глаза горят в темноте, как два рубиновых пламени. Улыбка-оскал рассекает его фарфоровое лицо. Он наслаждается моментом, наслаждается тем, что может настигнуть ребёнка в любой момент. Я тихо шепчу ей на ухо: «Бежим, Сюзи, бежим!». Она лишь ускоряет шаг, страх не даёт ей двигаться быстро. Собака похрипывает. Шаг… Оборотень нависает над ней чёрной фигурой со светящимися красными глазами. Шаг… Он собирается стиснуть Сюзанну в смертельных объятьях. Шаг… Его дыхание становится почти клокочущим. Шаг… и он бросается, но неожиданно девочка падает, споткнувшись обо что-то в темноте. Зверь промахивается, не удержав равновесия, он обрушивается на ребёнка, но Сюзи успевает сжаться в один трясущийся от страха комочек, спрятав под собой Свича. Крис, рухнув на пол, взвывает от гнева, он взбешён, он в ярости. Сюзи боится пошевелиться, ей надо бежать, но вместо этого, она беспомощно плачет, она всего лишь маленький ребёнок. Вайчёвски вскакивает на ноги. И тут, я понимаю, что сейчас он убьет её. Я пытаюсь схватить его за руку, но мои пальцы просачиваются сквозь его плоть. Он замахивается, в воздухе сверкает нож. Я со скоростью звука, проникаю в его голову, в его мысли. Я с бешеным криком врываюсь в его разум, и он едва удерживается на ногах, роняя нож.

– Оставь её, слышишь меня?! Оставь девочку в покое, ты достаточно напился крови!

– Кто ты? Какого хрена ты преследуешь меня?

– Я твоя совесть, Кристиан Вайчевски, ты много убивал, остановись!

– Убирайся, прочь, иначе я убью и тебя!

– Ты не сможешь этого сделать… я уже мёртв!

– Нет, этого не может быть! Не может быть! Оставь меня!

Но я не даю ему очнуться от страшных видений, я меняю лица словно маски, вытаскивая из его подсознания образы убитых им людей. Они застряли между слоями памяти, словно перезрелые вишни в слоёном тесте пирога. Я надеваю их давно забытые обличия, и сердце Вайчевски сжимается от ужаса. В своём мозгу он превращается в ребёнка, которого пинает ногами пьяный отец. Оборотень забивается в непроглядный мрак гнева, он бессилен перед страхом, ему не одолеть его.

– Нет, оставь меня в покое! Оставь! – орёт Крис, мечась, будто раненый зверь.

Сюзанна ползком выбирается из дома, она сдавленно плачет, совершенно не понимая происходящего. Я хочу верить, что из неё не вырастет убийцы, как из Криса. Он мог бы стать пожарным или врачом, спасая сотни человеческих жизней, вместо этого он губил их, душил своей ненавистью ко всему живому. Он мог быть простым рабочим, и каждый вечер дома его ждала бы жена, но он выбрал иной путь. Оборотень, когда-то давший ему силу, теперь душил его. Вайчёвски бежит в ванную, он ножом полосует себе руки, боль заставляет его на мгновение вернуться в реальность, он больше не забитый ребёнок, и монстр снова рыщет воспалёнными глазами сбежавшую Сюзанну, он как никогда прежде зол и голоден, он жаждет крови. Я снова проникаю в его мозг, но он выстраивает баррикады из терновника и грозовых туч, он научился скрываться. Кровь льётся струйками с его рук на пол. Я достаю из его памяти обрывки, доступные мне. Вот он мучает животных, душит их в пакетах. Я вижу, что его можно было остановить, просто понять, что из Криса не вырастет нормального человека. Даже в этом мире искажённых понятий о норме, он слишком явно ненавидел всё живое. Вот он засунул визжащего щенка в мусорный пакет и сбросил его в реку, наблюдая, как тёмный копошащийся комок плывёт по течению. Оборотень, вернее его разросшийся зародыш, пульсирует в груди, всасывая весь гнев и удовольствие от содеянного. Он силён, у него есть маленькая тайна, но, приходя домой, он снова превращается в маленького мальчика, который прячется от своих родителей. Он не даёт мне увидеть тот момент, когда он набросился на отца с ножом для разделки мяса. Он слишком глубоко закопал его в подсознание, терновник больно колит мои руки, не давая добраться до истины.

– Тебе не остановить меня, лучше убирайся!

Я вижу горящие глаза монстра в тернистой чаще, он наблюдает за каждым моим движением. На самом деле, он напуган, и поэтому скрывается во мгле. Он не может осознать происходящего, но жажда убить сильнее, он строит новые препятствия. Он разгневан. Неожиданно, я ловлю своё отражение в зеркале, мои белые глаза и посиневшая кожа, в ярком свете кажутся ещё ужаснее. Кристиан тоже замечает мой образ. Он хочет разбить зеркало, но, вдруг, понимает, что перерезал себе сухожилия, и рука теперь беспомощно болтается. Кровь захлестала его штаны, залила футболку, багровыми разводами осталась в материале. Зверь ослаб, Вайчёвски падает на колени, беспомощно свесив руки, его тошнит, он без сил. Я понимаю, что он умирает, я, возможно, мог бы его спасти, но я не должен этого делать. Он никогда не остановится, НИКОГДА. Сознание начинает покидать его, и Крис обрушивается всем весом на кафельный пол. Он медленно засыпает летаргическим сном, перед его глазами мелькают тёмные ряды крестов, и склепы разевают свои голодные пасти, стремясь поглотить его, облизать спутанным комком паутины. Даже смерть его безумна. Я жду, что бездна разверзнется под ним, и когтистые лапы понесут Криса прочь. Я пытаюсь лишь облегчить его страдания, разгоняя страшные галлюцинации. Хотя, он ничего хорошего не сделал за свою столь короткую жизнь, но я не вправе судить его, я тоже был бесполезен. Я понимаю, что он попадёт в то же место, что Кристина и я, только шанса уйти в небытие у него не будет. Или же его всё-таки отправят в ад, под холодную толщу земли. Мне жаль Кристиана, он не был рождён оборотнем, он им стал. В его погибающем мозгу я могу дочитать ускользающие остатки воспоминаний, он думает о пшеничном поле, о бесконечности неба и солнца, он вспоминает неглубокую реку, в которой он ловил мальков и отпускал снова на волю. Тогда в нём ещё не было зла. Он умирает, и мне жаль его. Жаль, что он никогда не был тем, кем хотел быть, тюрьма из ненависти и боли стала его единственным пристанищем. Он умирает, и я растворяюсь в звенящей тишине. Я уношусь прочь. Я не губил не чьи судьбы, но та же участь постигла и меня. Может это кара за нашу бесполезность? Может это моё проклятие? Всё, к чему я прикасаюсь, умирает. Всё, что я строил когда-то, разрушилось само собой. Пустота внутри, нет ничего, даже меня…

Искалеченная судьба Сюзанны не даёт мне покоя, душевные шрамы будут кровоточить всю её жизнь. Может, для неё было бы лучше никогда меня не встречать, я умудряюсь даже после своей смерти портить жизнь людям. Я взмываю в высь, и звёздное небо раскидывается над головой. Я не слышу зов девочки, она больше не нуждается в моей защите. Всё, что у неё осталось – хромой пёс Свич. Она, конечно же, вырастет хорошей девочкой, она будет любить животных и клумбы с фуксиями. У Сюзанны всё будет так, как захочет она, всё, если только… если только она опять не позовёт меня…

24.

Меня зовут Кристиан Вайчёвски. Сегодня ночью я умер, изрезав до мяса собственные руки. Я думал, что не боюсь смерти, но она предстала передо мной страшным гниющим зверем. Она дышала холодом, крепко держа в когтистых лапах моё тело. Я не хотел умирать, ведь я упустил ту девчонку, маленькая дрянь не должна была выжить, не должна! Я здесь, но где я? Кто я? Ветер терзает раны, мне больно, но разве после смерти есть боль? Страшные голоса преследуют меня, они шепчут, что я приговорён к вечным мукам, за содеянное. Моё тело будут рвать на части снова и снова тысячи рук. Дайте мне оружие, верните мне мой нож! Я искрошу вас в опилки, и умоюсь вашей мёртвой кровью! Дайте! Они будто не боятся меня, этот отвратительный гомон стоит в моей голове, я схожу с ума! Неужели это никогда не закончится? Прочь! Идите прочь! Вам не испугать Кристиана Вайчёвски! Прочь!

25.

Меня зовут Сюзанна Стрейн. Семнадцать лет назад моих родителей зарезал серийный убийца Кристиан Вайчёвски. Я очень редко вспоминаю ту кошмарную ночь. Два года назад сдох мой любимый пёс Свич. Я спасла его от гибели, и он долгие годы был единственным моим другом. Я жила у бабушки, а теперь я самостоятельная девушка, две недели назад я познакомилась с мужчиной по имени Эндрю. Он рассказал, что владеет сетью художественных салонов и очень состоятельный человек, он женат, и очень любит свою жену, но пол года назад у неё обнаружили рак гортани, и теперь Анна, так её зовут, борется со страшной болезнью и не отступает. Я встретила Эндрю в картинной галереи. Он стоял такой высокий, красивый и задумчивый. Первая седина серебристыми прядками пробивалась на его висках. Он смотрел на картину «Зверь», какого-то неизвестного художника. Его взгляд был печален и задумчив. Я не помню, как заговорила с ним, но он поведал мне свою историю о том, как он мечтал, но так и не стал художником, что он неожиданно разбогател, хотя никогда не думал о деньгах. О том, как медленно погибает его бывшая муза, Анна больше не вдохновляет его, но он продолжает трепетно относиться к ней. О том, что часто вспоминает запах полыни и дорожную пыль, и о том, что жизнь слишком коротка, чтобы тратить её только на деньги. Невыносимый груз тяжёлой ношей лежал на его сердце. И мы болтали взахлёб. Я рассказала о той страшной ночи и про боль, которую принесла смерть моего пса. Я не думала, что когда-то смогу так открыться незнакомому мне человеку, что-то замкнуло в моём мозгу. Сердце больно сжалось, мне тяжело дышать, я чувствую каждый его удар в голове. Мне легко, мне интересно с Эндрю. Я с такой нежностью произношу его имя. Я мечтаю снова увидеть его. Он оставил свой номер телефона. Единственное препятствие – Анна, но ведь она скоро умрёт… Нет, я не должна быть такой жестокой, но мне так нужен ты. Я зову тебя, Эндрю. Я смотрю в распахнутое окно, тысячи звёзд изрешетили ночное небо. Оно миллионами глаз наблюдает за мной. Холод обнимает мои плечи, мне так одиноко, как и тебе на другом конце города. Почему судьба так жестока? Я ведь так близко, но не могу прикоснуться к тебе. Я хочу услышать твой голос, но не решаюсь набрать номер, я начинаю дрожать от одной мысли, что услышу знакомый приятный голос по телефону. Я хочу быть твоей новой музой, я хочу, чтобы ты поверил в себя. Мы начали встречаться чуть больше недели назад, я постоянно отталкиваю его, потому что мысли о его больной жене не дают мне покоя. Она сильная женщина, которая не боится страшного приговора. А, я… кто я? Я разлучница, которая причиняет боль любимому человеку, заставляя его метаться между нами. Но, почему я должна губить свою мечту, ради какой-то женщины? Я ведь даже не знаю её! Нет, нет, я не должна так думать, не должна так говорить про неё! Мой бедный Эндрю, мне надо исчезнуть из твоей жизни, раз и навсегда…

26.

Меня зовут Лирой Найтл. Много лет назад я вскрыл себе вены, и теперь приговорён вечно скитаться по грешной Земле. Я любил, но меня предали, я желал добра, но меня окружала ненависть. Я смешал себя с грязью, и мой удел унылые ливни в сером городе. Я слышу мысли людей, я умею проникать в них. Я люблю сидеть на крыше и смотреть на грозовые облака. Когда-то, очень давно, я спас маленькую девочку от смерти. Теперь она выросла и стала красивой молодой женщиной. Я иногда навещаю её, она выбросила своего потрёпанного Тирли на помойку, но я прикрыл его густым слоем осенних листьев, чтобы дождь не намочил его. Я постараюсь сохранить зайца, чтобы через несколько лет привести её на это место, она не должна терять своих друзей, пусть даже и плюшевых. У вещей тоже есть своя энергия и душа, они живут совершенно неведомой человеку жизнью. Всё проходит, всё меняется, люди умирают и превращаются в прах, а все их воспоминания становятся ПЕПЛОМ, но солнце продолжает светить, а дождь падать с неба, здания продолжают безмолвно наблюдать за нами своими онами-глазницами. Вещи живут гораздо дольше, но их жизнь не менее сложна и трагична. В одно мгновение на Земле происходят тысячи маленьких трагедий, но кто-то даже не догадывается о них. И только после смерти понимаешь, что это КОНЕЦ. И не будет больше ничего, неизбежность и пустота наши вечные спутники. Вчера я кружил над кладбищем, там настоящая тишина звенящая и мрачная, только в свежих могилах я читаю остатки каких-то мыслей. В основном это обрывки предсмертной агонии и истерии, которые посещают человека за секунду до гибели, когда он понимает, что неизбежность настигла его. Мозг отчаянно сопротивляется и не желает осознавать происходящее. Душа покидает тело, но мысли продолжают метаться утихающим маятником в голове. Гроб погружают на холодное дно могилы. И человек перестаёт существовать. Но как можно забыть, как можно стереть воспоминания о нём? Ведь он значил что-то при жизни, его кто-то любил. Мы живы для тех, кто помнит о нас. Все всё равно неизбежно попадут сюда, вопрос лишь во времени. И только жалкий серый пепел, который так сложно удержать на ладони, станет их единственным смыслом. Они будут перетирать его снова и снова, рассматривая каждую крупицу, как делаю это я. Мне остались лишь воспоминания, но в них тоже нет ничего хорошего, только боль и обида, но нет зла. Я простил всех, я отпустил свой гнев. Я тоже скоро стану пеплом, меня почти никто не помнит. Мелрой Слэйт, которого я когда-то любил, женился на своей девушке Мелиссе, у них родился сын. Постоянные вечеринки и сомнительные компании пристрастили Мелроя к алкоголю, и вот уже семь лет он очень болен. Я видел, как покрывается язвами его печень, он пьёт слишком много и слишком часто. Я не захотел проникать в его мысли, но почувствовал, что пепел лежит серой пеленой в его сердце. Недавно он приходил на мою могилу. Он всё-таки вспомнил обо мне, хотя с трудом вынул моё имя из своего мозга. Я стоял рядом и чувствовал запах его волос. Он почти не изменился. Всё такой же красивый и беспечный. Он молчал, но эта тишина была наполнена смыслом, ведь только четыре месяца назад он узнал, что я давно мёртв. Что-то перевернулось в его душе, я всё-таки надеюсь, что я оставил след в его жизни. Он много лет пытался забыть меня, но известие о смерти, заставило воспоминания возникнуть заплесневевшими призраками. Я хотел заговорить с ним, но не стал этого делать. Он болен, и причинять ему новые страдания я не собираюсь. Мне было самому страшно смотреть на место моего погребения. Надгробие поросло плющом, никто не приходил сюда много лет. Я бы мог проникнуть сквозь землю и посмотреть на своё бренное тело, но подобная мысль повергла меня в ужас. Нет ничего страшнее смерти, в ней нет ничего романтического и загадочного. Я умер – это уже свершившийся факт, мои останки давно истлели, и лишь печальный ворон, сидящий на моём надгробии, смотрит не сквозь меня. Проводник между двух миров, он понимает, что я заблудшая душа. Я никому не желаю зла, но, тем не менее, я само зло в этом мире живых…

27.

Меня зовут Кристиан Вайчёвски, я был миллионы раз разорван на части. Моя кровь поила голодных вампиров, демоны грызли мои кости, а потом всё начиналось заново, как в ночном кошмаре. Я ненавижу этих тварей, хотя я привык к боли, но мечтаю выбраться из ненавистного загробного ужаса. Мне кажется, что я материален, но потом, вдруг превращаясь в гору обглоданных костей, я понимаю, что на самом деле я бесплотен. Как-то я спас одного вампира от подобной участи, и он теперь должен мне жизнь. Говорят, вампирами становятся те, кто всю своё жалкое существование таил зло, но никому так и не причинил боли. Здесь нет никаких цветов, только чёрный и серый, глаза уже привыкли к темноте, и когда приходят эти твари, я пытаюсь скрыться от них, в глубине этого чёртового старинного дома, в который поместили меня. Иногда мне мерещится, что он тоже живой, что он дышит и говорит со мной. Его мрачные стены пропитались кровью таких же смертных грешников, как и я. Я слышу их крики каждый день, хотя здесь нет понятия дня и ночи, время застывает и тянется однородной массой. Я в ужасе жду их прихода, и они приходят, они чувствуют мой страх. Много раз я говорил сам себе, что страх, это лишь инстинкт, после смерти его не должно быть, но каждый раз, боль пронзает моё тело, и страх пожирает мысли. Одинокий вампир Джонни, всю свою жизнь работал клерком в крупной компании. Никого, кроме себя, не любил, а вернее сказать ненавидел всех, но после нелепой смерти сжалился над женщиной, удушившей своих детей, и не стал мучить её. Ему грозила та же участь, стать просто мясом грешника, бесконечной пищей для нечисти. Но я оказался единственным свидетелем, и увидел страх в его покрасневших глазах, даже будучи холодным, как камень, его душа способна так трепетать в предвкушении расплаты. Я ощутил прилив сил, как раньше, когда я убивал, всех этих мразей. И Джонни поведал мне, что есть один способ вернуться, надо выбраться на землю чёрной слизью и влиться в неродившийся плод, прорасти в его мозгу, пустить корни в сердце и занять все мысли, которые могут возникнуть у него. Он станет оборотнем, всё реже и реже приходя в себя. Я теплю надежду, что он покажет мне путь, сквозь потайные ходы этого дома. Хотя его слова немного насторожили меня, может, кто-то тоже вселился в меня, кто-то такой же грешный, как и я? Может, он многие годы прорастал в моём сердце чёрным бьющимся сгустком? Нет. Это не так, никто и ничто не могло жить в моём мозгу. Это только мои мысли, только мои действия, только моя боль. Сейчас я сижу в самом тёмном углу, я знаю, что скоро придут они, и начнут свои адские истязания. Если бы у меня билось сердце, я бы слышал его стук в своих ушах, но оно молчит. Я вижу чей-то силуэт, он медленно плывёт ко мне жутковатым облаком. Но он чуть больше и значительнее тех тварей. Я пытаюсь вглядеться в него, распознать. Он вплотную приближается ко мне и разевает свою голодную пасть. Нож тускло сверкает в его груди. Острые зубы норовят впиться мне в шею. Меня сковывает новая волна ужаса, в этом прогнившем монстре я узнаю своего отца. Я убил эту тварь много лет назад, а он нашёл меня на том свете, и снова ему нужна моя кровь. Я вынимаю нож, который когда-то всадил между его рёбер, и наношу удар в голову, лезвие со скрежетом проламывает череп, и он пронзительно взвывает.