Текст книги "Проблемы жизни и смерти в Тибетской книге мертвых"

Автор книги: Людмила Волынская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Людмила Борисовна Волынская
Проблемы жизни и смерти в Тибетской книге мертвых

Предисловие

Если бы в России в 90-х годах XX в. не произошли масштабные социальные изменения, я бы, скорее всего, никогда не познакомилась с Тибетской книгой мертвых. Это самое лучшее, к чему я получила доступ за последние двадцать лет. Мои родители так и умерли, не подозревая, что на свете существовала эта удивительная, ни на что не похожая книга. Будь им суждено встретиться с ней хотя бы перед смертью, я думаю, что им легче было бы умирать, а возможно, и посмертье их сложилось бы лучше. Ну а если бы они прочитали ее еще в расцвете своего земного существования, то помимо этого оставшаяся часть их жизни могла бы стать более осмысленной и счастливой. Даже если бы они не увидели в ней то, что увидела я, мне кажется, что я сумела бы донести до них свое восприятие.

Ну а мне повезло в этом отношении. Это большое счастье – встретить в жизни своего Автора, свою Книгу, найти обоснование и подтверждение своим выстраданным мыслям. И когда это произошло, то меня не смутили ни многочисленные названия буддийских божеств, ни их запредельно страшное по земным меркам поведение, которое может вызвать защитную усмешку у слишком рационального ума. Я отчетливо видела за всем этим те психологические состояния, которые мы испытываем на Земле. Конечно, они трансформированы и усилены условиями посмертного существования, но ведь по-другому и быть не может. И не так уж важно, в каких именно образах выплывет содержимое нашего сознания там — у каждого по-своему. Возможно, и не совсем в таких, как описано в Тибетской книге мертвых, поскольку эти образы характерны для буддистов. Но суть дела от этого не меняется. Наши земные переживания, надежды, страхи, радость и боль сами найдут подходящие для себя образы.

Но ценность Тибетской книги мертвых заключается не только в подготовке к смерти. Нет никакой необходимости умирать, чтобы воспользоваться ее советами. Они настолько психологичны и применимы в нашей теперешней жизни, что ими можно и нужно руководствоваться прямо сейчас, не дожидаясь последнего часа. И без преувеличения можно сказать, что это путь к Мудрости и Счастью. Согласно Тибетской книге, нас всех ожидает в конечном счете Освобождение, правда, далеко за пределами этой жизни – для этого потребуется еще много-много жизней. Данное учение помогает это сделать быстрее, не увязая в трясине бесконечных перерождений, сопровождающихся невежеством и непониманием причин своих страданий.

Зачем я пишу свой комментарий, когда, казалось бы, уже все сказано в этой замечательной книге? Но оказывается, далеко не все интересующиеся этими вопросами думают так. Когда я рассказывала людям о Тибетской книге, то даже те, кто читал ее, почему-то не увидели в ней того, о чем я говорила, и недоуменно спрашивали меня, где я это в ней нашла. При этом в их глазах вспыхивал интерес. Как я выяснила в дальнейшем, для многих оказались препятствием названия тибетских (и вообще буддийских) божеств, их внимание выключалось в этом месте и дальше им становилось неинтересно. А другие не видели связи между земной жизнью и посмертной, им казалось, что все описанное в Тибетской книге мертвых не имеет никакого отношения к их сегодняшнему существованию. Когда же я указывала на эти связи и аналогии, они загорались и читали Книгу снова. А потом у нас случались очень интересные беседы об этих аналогиях, и многие говорили о необходимости написать об этом.

Много лет я не решалась писать свой комментарий. Мне казалось, что Тибетская книга не нуждается в нем. Но сейчас я уже так много говорила об идеях Тибетской книги со студентами, участниками психологических групп и просто со знакомыми и так много слышала пожеланий и даже просьб написать то, что я им рассказываю, что наконец созрела и приобрела уверенность на свое право интерпретировать и считать, что это интересно и нужно людям. Я вижу свою задачу в том, чтобы связать содержание Тибетской книги с психологией нашей повседневной жизни, сделав ее тем самым более понятной и близкой. При этом я намеренно нигде не упоминаю названия буддийских божеств, чтобы не отвлекать внимание российского читателя непривычными терминами от главных ее идей.

Итак, за мной, читатель! Мы с вами вместе пройдем по столбовым дорогам и закоулкам нашего сознания, обращая особое внимание на опасные переходы и благоприятные возможности. Начнем восхождение прямо сейчас и продолжим его уже за пределами земной жизни.

Почему мне близка Тибетская книга мертвых

Мы все рождаемся в бессознательном состоянии и не помним своего появления на свет. Сознание и память приходят к нам постепенно. Около трех-четырех лет ребенок впервые выныривает из хаоса, из океанских волн бессознательного и находит в себе островки сознания. Вот вынырнул первый островок памяти, связанный с ярким впечатлением в раннем детстве, а дальше опять провал. Потом второе эмоциональное воспоминание – и снова провал. Постепенно этих островков появляется все больше и больше, и вот они уже сливаются в одно целое, становясь сплошным материком. Правда, на этом материке памяти есть обширные белые пятна забытого, вытесненного из сознания. В основном это то, чего мы не хотим помнить.

Эти первые моменты пробуждения сознания и памяти обычно оказывают неизгладимое влияние на всю нашу психику в дальнейшем. С чем мы впервые столкнулись в этой жизни? Какие впечатления возникли от этого? Как мы ощутили вкус жизни? Возможно, в зависимости от этого, уже тогда закладываются основы будущего религиозного или атеистического мироощущения.

Я на всю жизнь запомнила свое детское ощущение пробуждения из бессознательности. В ту пору одновременно с первыми проблесками сознания я отчетливо ощутила, что куда-то попала, попала в какой-то новый мир. Как будто до этого попадания я знала нечто другое. Нет, я не помнила никакой прошлой жизни, это было только ощущение, что я куда-то и зачем-то поймана. Но память об этом ощущении ясно говорит мне всю жизнь, что моему бессознательному известно гораздо больше, чем сознанию. Поэтому я никогда не была атеисткой, хотя воспитывалась в пору самого что ни на есть махрового атеизма.

Наверное, есть более фундаментальные влияния, чем насаждаемая в обществе идеология. В дальнейшем, когда на мои первоначальные впечатления от этого мира накладывалась государственная атеистическая пропаганда, она уже не могла на меня подействовать.

В возрасте около 10 лет я стала задумываться о смысле жизни. Помню, как неприятно поразила меня ее неизбежная ограниченность, обязательность смерти. Казалось, что смерть делает невозможным нахождение смысла, по крайней мере индивидуального смысла. Ведь если мы неизбежно уходим отсюда, то зачем тогда вся эта жизнь? И вообще, что мы все тут делаем? Окружающие говорили, что надо жить для других людей, но это тоже не казалось мне решением вопроса о смысле. Потому что сразу возникал другой вопрос: а они-то здесь зачем? Ответа не было, и я чувствовала, что его и в принципе быть не может. Отсюда появилось ощущение этого мира как «ненастоящего», как будто раньше я знала какой-то другой мир, который был действительно «настоящим». Многие советовали мне выбросить эти мысли из головы и «просто жить», но такое решение этого вопроса меня не устраивало. Я чувствовала, что моя потребность в смысле жизни – вовсе не праздный вопрос, а потребность высокого уровня, возможно, лучшее, что во мне есть.

Когда в 4-м классе я начала изучать историю, мне стало до боли понятно, как легко одни царства и идеологии сменялись другими и, в свою очередь, уступали место следующим. Я остро ощутила хрупкость всего существующего. Тогда же меня, 10-летнюю девочку, озарила радостная мысль, что и наша эпоха материализма – только временное явление. Конечно, ей на смену придет другая идеология, не такая примитивно-атеистическая. Вот только доживу ли я до этого – неизвестно. А мне хотелось жить не в столь атеистическом обществе. И опять возникал вопрос без ответа: почему и зачем я все-таки попала именно сюда?

Я мысленно примеривала на себя разные эпохи, разные страны, представляла себя и пещерным человеком, и рабом, и патрицием, и особенно средневековым алхимиком. Вопреки разуму во мне жила глубокая необъяснимая убежденность в том, что прошлое не уходит, оно уходит только из этого мира и живет в других мирах, куда мы, по-видимому, еще попадем. Одномерность времени, его необратимость – это только для нашего мира, в котором мы все «пойманы». Я обращалась со временем так, как другие поступают только с пространством: я по нему путешествовала и тем самым приобретала опыт существования в различных культурно-исторических условиях. Ведь и психологическая наука утверждает, что мы способны приобретать опыт не только в реальности, но и в воображении.

А может быть, я просто восстанавливала уже имевшийся до рождения опыт?

Сейчас, когда многие люди жалуются на свой удел, мне часто хочется их спросить: а разве лучше было бы родиться рабом в Древнем Риме? Или крепостным в России? Вся история насыщена страданиями, и какое у нас есть моральное право требовать для себя исключительно благоприятные обстоятельства появления на свет? Нам не дано их выбирать, но мы можем и должны работать над улучшением того, что нам задано свыше.

Такое мое мироощущение было очень близко к буддийскому понятию Сансары, т. е. иллюзорного мира с позиции Высшей Реальности или Нирваны. С этой абсолютной, вневременной точки зрения весь наш мир, будучи частью Сансары, вообще не существует, он есть не что иное, как сон, как игра воображения. В мире снов, в мире иллюзий нет и в принципе не может быть абсолютного смысла. Но все же относительный, индивидуальный смысл для себя можно и нужно найти.

В Сансару попадают те, кто когда-то давным-давно, в незапамятные времена погнался за обманчивой мишурой чувственных наслаждений и свернул с истинного пути познания Бога или Абсолюта. Аналогичным образом мы часто ведем себя и в нашей теперешней жизни. Вместо трудного пути познания, работы и самодисциплины мы то и дело отвлекаемся на различного рода «игры»: откладываем со дня на день неприятные дела, ленимся, даем себе поблажки, переедаем для удовольствия и предаемся другим излишествам во вред здоровью, не говоря уж о курении, алкоголе и наркотиках. Так что представить себе, что мы, обитатели Сансары, когда-то серьезно оступились, свернув на тропинку «незаконных» удовольствий, не так уж трудно.

Но парадокс заключается в том, что погоня за удовольствиями приводит как раз к противоположному – к плохому мнению о себе и страданиям. Тем не менее изменить сложившиеся привычки для большинства людей очень трудно. Точно так же, только еще несопоставимо труднее нам теперь выбраться из призрачных миров Сансары. К ним нас притягивает привычная жажда жизни, чувственных наслаждений, стремление ощущать себя отдельной единицей.

Для нас совершенно немыслимо понять нереальность нашего мира, находясь внутри него, – сейчас он нам кажется очень даже реальным. В нем действительно существуют законы, с которыми мы обязаны считаться, иначе окажемся выброшенными за борт жизни. И нам важно иметь чувство реальности в повседневной жизни, особенно когда мы стремимся к достижению цели. Но иногда бывает полезно вспомнить и об иллюзорности этого мира. Если мы переживаем крушение наших надежд и планов, понимаем их полнейшую бесперспективность, утрачиваем все самое дорогое для нас, то ощущение нереальности этой жизни делает наши переживания не такими уж серьезными. Такой подход напоминает нам о временном характере всего происходящего, о том, что и наши сегодняшние страдания также не вечны. Взгляд со стороны позволяет относиться ко всему с юмором, в том числе и к самому себе. Это так называемое философское восприятие жизни, и оно очень помогает нам в тяжелые минуты и позволяет не возгордиться в моменты успехов.

И еще один вопрос страшно интересовал меня в отрочестве. Что сделало меня такой, какая я есть? Ведь если бы я родилась в другом месте и при других обстоятельствах, возможно, я была бы не такой, как сейчас? Тогда что же составляет мое истинное «я»? Этот вопрос звучал во мне намного острее в моменты неудач, которые, как я уже в детстве чувствовала, бывают двух видов: разовые, случайные и многократные, закономерные. По всей видимости, первые нам неподвластны, а вторые связаны с нашим собственным поведением, с нашей сущностью и являются следствием повторяющихся однотипных ошибок. Увы, я ощущала, что среди моих устремлений есть не только такие, которые ведут к счастью, но и те, что, похоже, направляют меня «не туда», и во мне самой есть нечто такое, что, вероятнее всего, приведет к страданиям. И как странно получается: я чувствую, что у меня в душе что-то не в порядке, но не понимаю, что именно. Я нутряным чутьем знала, что имею шансы быть счастливой в одних сферах жизни и обречена на неудачи в других. Почему? Ведь если я заранее могу предположить это, значит дело не в стечении внешних обстоятельств, а во мне самой. А если дело во мне, то неужели же я не в состоянии выяснить это, чтобы иметь возможность повлиять на свою собственную жизнь?

И я задалась целью узнать, что же такое есть внутри меня, что мешает или помогает мне в жизни независимо от моего желания. Таким образом я на личном примере и очень рано столкнулась с вопросами бессознательного в себе. Отсюда оставался только один шаг до решения стать психологом. Этот шаг заключался в обобщении моего индивидуального опыта, нахождении общих закономерностей, применимых и к другим людям.

Сейчас, по прошествии многих лет, я понимаю, что недооценивала тогда сложности постижения бессознательных процессов. Но именно это позволило мне отважно окунуться в их пучину. Благодаря моему наивному бесстрашию я постепенно проникала вглубь собственного «я» и вырабатывала в себе те качества, к которым стремилась. Хотя это оказалось дольше и труднее, чем я полагала в начале пути.

Теперь я часто представляю себя на месте того или другого человека, вхожу в его шкуру, мысленно проживаю его судьбу. Я спрашиваю себя, как бы я поступила на его месте, если бы очутилась не только в его ситуации, но думала и чувствовала бы, как он. Как складывался его жизненный путь? Что есть в нем такого, что мешает ему жить? Как он может это понять? Это очень помогает моей работе психолога с клиентом, и это расширяет мой собственный жизненный опыт. Отождествляясь с другими, я прожила в этой жизни не только одну свою жизнь.

Судьбоносными для всех нас являются условия вхождения в этот мир, причем не только материальные, но и психологические. Именно они с самого начала задают нам направление жизни и будущие задачи, во многом формируют наш характер. Я не перестаю удивляться этому всю жизнь. Уж слишком разные эти обстоятельства у разных людей – это видно невооруженным глазом. И главное – не просто разные, а неравноценные. Это кажется чудовищно несправедливым. Объяснить эти различия, оставаясь в рамках только этого мира, просто невозможно. И лишь понятие кармы все расставляет по своим местам. Кармы, понимаемой как закон причин и следствий, распространяющийся не только на эту жизнь, а на всю цепочку последовательных существований. Все наши психические состояния, вытекающие из них поступки и обстоятельства жизни являются следствием предыдущих и ложатся в основу последующих. И это перетекает из одной жизни в другую и определяет нашу судьбу.

Когда я вижу маленьких попрошаек на улицах или в вагонах метро, я с ужасом думаю об их будущей судьбе. Казалось бы, они еще не успели сделать ничего плохого, но жизнь выталкивает их на заведомо печальную колею. Самое страшное заключается не в том, что они бедствуют, а в том, что у них уже исковеркана психика. Их глубинное ощущение собственного «я» ущербно, и на окружающих они смотрят только с одной-единственной точки зрения: подаст или не подаст. Этот привычный подход к людям они понесут по жизни и дальше, даже не задумываясь над ним, не представляя, как может быть по-другому. Они привыкли только брать от людей – путем попрошайничества, хитрости, обмана, а в будущем, может быть, и силы. Они не хотят ничего давать другим, да у них и слишком мало возможностей для этого.

Наверное, их сверхзадача – изменить глубинное ощущение себя в мире, перестать чувствовать себя попрошайкой. Но это дело трудное. Для начала нужно хотя бы осознать это, а потом найти, чем заменить. Если бы я оказалась на их месте, даже с теперешним жизненным опытом и познаниями в психологии, мне потребовались бы годы и годы, чтобы привести в порядок свою психику. Большинство же из них вообще не будет этого делать, им даже не придет в голову задуматься о собственном мироощущении и его возможных вариантах. И вероятно, как следствие этого, после длительных блужданий в нижних тяжелых мирах они снова придут на Землю в таком же качестве, если не хуже.

А если предположить, что это не так, то чем тогда объяснить такую чудовищную изначальную несправедливость и такие разные сверхзадачи для разных людей? И в чем еще может быть смысл нашего существования, если не в развитии и гармонии с окружающим миром? Только в свете парадигмы перерождений и кармических законов все становится на свои места.

Потребность верить в справедливое устройство мира присуща отнюдь не только мне одной. Она проявляется даже у атеистов в интерпретации земных событий. По данным западных научных исследований, большинство опрошенных людей считают жертв катастроф и несчастных случаев в той или иной степени виновными в случившемся – если не прямо, то косвенно. Причем чем больше они пострадали, тем более виновными их считают и хуже к ним относятся, особенно если им невозможно помочь или эта помощь должна продолжаться всю оставшуюся жизнь. Плохо относятся люди и к тем, кому часто, почти хронически не везет, даже если не удается увидеть их конкретную вину. Видимо, на бессознательном уровне, вопреки здравому смыслу, мы считаем, что человек всегда несет ответственность за свою судьбу. Что за этим стоит: эгоистическое желание отстраниться от чужого несчастья или глубинное знание причинно-следственных законов жизни? Однозначного ответа на этот вопрос нет, он возникает только из нашего общего мироощущения.

Итак, почему же мы приходим на Землю с заданным набором условий в виде семьи, страны, эпохи, да еще и с собственными личностными предпосылками, которые первоначально также не зависят от нашей воли, как и внешние условия? И почему меня это так волнует? Ведь есть масса людей, которые эмоционально никак не откликаются на подобные вопросы, которых это нисколько не интересует. Ну есть такие обстоятельства, и ладно. Зато их интересует что-то другое. Трудно объяснить, почему одних захватывает музыка и даже какие-то отдельные ее жанры, а других интересует техника, машины или, скажем, химия. Просто необъяснимо притягивает – и все.

И опять напрашивается вывод о том, что мы изначально приходим в этот мир с какой-то своей программой, связанной с нашим прошлым.

Такое мироощущение неизбежно должно было привести меня к идее реинкарнации, что в действительности и произошло. Особенно ярко это проявилось после смерти мамы, мне кажется, что она передала мне эту информацию уже оттуда. Впрочем, я вплотную подходила к этому с самого детства. Еще в годы жесточайшего идеологического запрета я постоянно думала о том, как бы присоединиться к созвучному мне мировоззрению. Ведь не может же быть, чтобы во всей истории человечества никому, кроме меня, не приходили в голову мысли о закономерностях перерождений и о психологических предпосылках попадания в другие миры. И наверное, то, к чему я только еще готова подойти, кем-то уже развито значительно полнее. Следовательно, мне нужно найти это направление и узнать обо всем, что было сделано до меня.

В ту пору это было нелегко. Государственной идеологией, обязательной для всех советских граждан, был марксизм-ленинизм – «единственно правильное» учение. А все, что не укладывалось в его рамки, считалось «от лукавого». Поэтому не было никакой информации, никаких книг, кроме атеистических, – все остальное было запрещено. Но время шло, изменилось социальное и политическое устройство нашего общества, появилась свобода выбора мировоззрения.

И вот наконец-то я нашла свою Книгу – Тибетскую книгу мертвых. Это уникальнейшее, мало на что похожее произведение не только восточной, но и мировой культуры. Оно написано всецело в интересах умирающих, как, впрочем, и тех, кто по земным меркам еще далек от своей кончины. Тибетская книга мертвых не ставит своей целью нас запугивать или чего-то требовать (как это часто делают другие религиозные источники), она стремится только к тому, чтобы помочь нам, объяснить, каким именно образом наша земная жизнь влияет на наше посмертье. Читается она захватывающе, как будто написана для современного человека, хотя в действительности была написана тибетскими ламами в VIII веке.

Вопрос, верить или не верить тому, о чем говорится в Тибетской книге, для меня вообще не возникал. Я давно все это чувствовала и знала в своей нынешней земной жизни. И в какой-то мере я представляла себе, куда могут завести подобные психологические состояния за ее пределами, в других условиях существования. Я не склонна верить тому, чего не чувствую, верить вследствие непонимания, верить созданным обществом авторитетам или из страха. Последнее является иррациональной верой, а я – человек рациональный. И мне очень хочется, чтобы эта моя работа стала обоснованием и образцом рациональной веры. Ведь то, о чем говорится в Тибетской книге мертвых, отчасти можно наблюдать в нашей земной жизни.

Прежде всего, существуют ли другие миры, которые мы не видим, не слышим и вообще никак не чувствуем? С точки зрения рациональной логики, существуют с очень большой степенью вероятности. Из психофизики известно, что мы воспринимаем все явления внешнего мира нашими пятью органами чувств только на определенных диапазонах частот. А все, что находится за пределами этих диапазонов частот, мы вообще не способны ощущать. Но ведь это не значит, что в мире больше ничего нет! За пределами наших абсолютных порогов ощущений находятся ультразвуки, явления радиации, инфракрасное и ультрафиолетовое излучения и еще много чего другого. Их фиксируют приборы, и именно благодаря им мы теперь достоверно знаем о недоступных нам звуках и цветах.

И не только приборы – некоторые живые существа, находящиеся даже рядом с нами, также улавливают недоступные для нас ощущения. Например, муравьи видят ультрафиолетовые излучения, зрению орлов и кошек мы можем только позавидовать, слух и обоняние собак также гораздо совершеннее наших. Вот почему мы иногда удивляемся, каким непостижимым для нас образом животные чувствуют приближение разного рода опасностей, например землетрясений и других природных явлений.

Но можно ли ручаться, что за пределами возможностей органов чувств животных и созданных человеком приборов больше ничего не существует? Конечно, нет – ответ в данном случае однозначен. Со временем мы научимся создавать все более совершенные инструменты, и возможно, на каком-то этапе развития техники появятся столь совершенные приборы, что они смогут улавливать даже энергии тонкого мира. Мне это кажется отнюдь не фантастикой, а только делом далекой перспективы.

Ну а то, что в принципе может существовать, то обязательно должно существовать – физики со всей ответственностью утверждают это. Это происходит вследствие бесконечности Вселенной. Все, что только теоретически возможно, что не входит в противоречие с основными законами природы, где-то действительно существует в бесконечных просторах Вселенной. Возможно, кому-то это покажется фантастикой, поскольку мы ограничены своим земным кругозором и некоторые люди не в состоянии выйти за его пределы.

Мы видим и слышим то, что нам удается уловить, чувствуем прикосновения, запахи и вкус не столько вследствие объективных свойств окружающих явлений, сколько вследствие специфического устройства наших телесных органов чувств. Электрический ток, пропущенный через глаз, дает ощущение света, а тот же самый ток, пропущенный через ухо, – ощущение звука! Но «объективно» в данном случае не было ни звука, ни света, а только электрический ток.

В природе нет ни красного, ни синего, ни зеленого и вообще никакого цвета, а есть только колебания волн разной длины. Но при соприкосновении с глазом они дают ощущения различных цветов видимого спектра. Поскольку устройство глаза у всех нас в норме примерно одинаковое, то нам легко договориться между собой, что является «красным», а что «синим». Но если бы устройство наших органов чувств было другим (хотя бы как у животных), то и мир казался бы нам не таким, как сейчас.

Поэтому не стоит абсолютизировать «объективную реальность». Она кажется нам таковой только вследствие специфики наших органов чувств, которая остается неизменной на всем историческом периоде развития человека.

Наверное, когда мы останемся без физического тела, без физических органов чувств, то и наше восприятие окружающего будет совсем иным. Не потому, что тех миров не было раньше, а просто потому, что мы были неспособны их почувствовать. Хотя есть редкие люди, которые кое-что улавливают из других миров уже здесь и сейчас. Не только у сверходаренных великих мистиков, но и у обычных людей «сверхпознание» проявляется иногда при травмах и сразу после травматического периода, когда человек находится в сумеречном состоянии сознания либо в состоянии, близком трансу. Не случайно большинство из тех, кто пережил клиническую смерть, в корне изменили свое мировоззрение и стали чувствовать себя гораздо счастливее в дальнейшем.

Ну а тибетские монахи (ламы) обладают и врожденными мистическими способностями, и всю жизнь постоянно занимаются их развитием. Так что их опыт представляет бесценное сокровище для человечества. Они проводят в измененных состояниях сознания очень много времени и знают об этих состояниях (и их видах) несравненно больше, чем обычный человек. Но я им доверяю не потому, что они являются признанными авторитетами в этой области, а потому, что я сама чувствую то, что описано в Тибетской книге мертвых, хотя, увы, в гораздо меньшей степени. Но поскольку я человек отчасти очень даже земной, я чувствую, где и как законы посмертной жизни пересекаются с земными. И для того чтобы воспользоваться советами Тибетской книги, вовсе не надо умирать – это целесообразно делать прямо сейчас, в нашем обычном существовании. Это улучшит качество оставшейся части земной жизни и, по всей вероятности, поможет за ее пределами.

Отличаются ли законы посмертного бытия от земных? С моей точки зрения, и да, и нет. Да, потому что мы попадаем в новые, непривычные для нас условия – без плотного тела, на других диапазонах частот, с гораздо большими возможностями передвижения и реализации задуманного, с другим, значительно отличающимся от земного восприятием времени. Поэтому там появляются неизвестные нам законы, а с земной точки зрения – «чудеса». Но все-таки разрыв между мирами не может быть бесконечно большим, настолько большим, чтобы между ними не прослеживалось вообще никакой связи. Наш земной мир является частью других миров, и поэтому должен относиться к ним как часть относится к целому. То есть иметь те же основные законы, которые существуют и в других мирах. Еще великий Гермес Трисмегист утверждал: «Как вверху, так и внизу». Хотя, похоже, что наши земные законы являются частным случаем более общих законов, и мы здесь можем познать только небольшую их часть. «Как вверху, так и внизу» следует понимать все же не в буквальном смысле.

Согласно учению Платона видимый нами мир сотворен Создателем по высшим прообразам и является слепком с них. Все, что существует на Земле, должно стремиться походить на свой прообраз, или идеал. Правда, в полной мере это невозможно, поскольку все земное – временное, имеет свое начало и свой конец. Так что здесь мы наблюдаем только проекцию высших вневременных законов. Но для нас, пока мы находимся на Земле, понятие времени имеет очень большое значение, фактически это наш главный ресурс. И когда он для нас заканчивается, мы уходим из этого мира проекций.

Чему мы здесь научились и куда уходим? Если считать, что ничему не научились и никуда не уходим, то зачем тогда была нужна вся эта жизнь? Что мы здесь вообще делали? Если не стремиться к познанию высших законов хотя бы в доступном нам проективном (частичном) виде, получается полная бессмыслица существования. А последнее допустить трудно, потому что стремление к смыслу является в нас потребностью высшего порядка и может стать мостиком к лучшим мирам.