Текст книги "Чужая жизнь"

Автор книги: Люциан Ферр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 28 страниц)

Весело хмыкнув, я принялся прятать лишние в моем плане вещи. Хотя, пожалуй, это слишком громко сказано. Спрятать предстояло одну лишь поясную сумку, потому что остальное находилось в ней. Недолго думая, я сунул ее в тюфяк, заменявший подушку. Конечно, не слишком оригинально, но с другой стороны вынуть из нее что-то можно, только если знаешь, что там лежит. Воровать пустую сумку никто не станет. А если такой идиот все-таки отыщется, я все равно смогу ее найти с помощью магии». Разобравшись с этим, я подхватил с кровати ключ и покинул комнату.

Внизу за время моего отсутствия ничего принципиально не изменилось. Кончено, вполне возможно, что кто-то из посетителей покинул трактир, а кто-то новый, наоборот, появился здесь. Но они меня не волновали, потому что необходимая мне парочка все еще продолжала лакать пиво. Впрочем, уже нет. Как раз в этот момент брюнет с сожалением отставил в сторону пустую кружку и, бросив перед собой монетку, поднялся из-за стола. Его напарник, единым духом опорожнив свою, поспешил вслед за ним.

Я неспешно спустился по лестнице, не торопясь пересёк зал, и все также неспешно вышел из трактира. Мельком осмотревшись, я обнаружил эту парочку неподалеку. Верхом они двигались по улице, окриками заставляя прохожих освобождать дорогу. К счастью, двигались не быстро, можно даже сказать медленно. Так что мне не пришлось в спешном порядке осваивать курс «Экстремального преследования конников пешим ходом в экстремально-городских условиях».

Сначала я собирался приступить к воплощению своего замысла в жизнь на глазах у всей толпы. Но после некоторого обдумывания вынужден был отказаться от этой идеи. В основном потому, что по моему плану стража должна доставить меня в тюрьму как нарушителя общественного спокойствия. Чтобы стать таковым, я предполагал избить имеющихся под рукой стражников. Но ввиду отсутствия поблизости их коллег вторая часть плана, согласно которой меня должны будут оттащить в местную тюрьму, вызывала некоторые сомнения в своей реальности.

«Тем более, – мысленно продолжил я. – Что народ, вполне вероятно, кинется не меня вязать, а помогать избивать стражей. И тогда придется начинать все с начала. А оно мне надо? Нет. Значит, буду ждать подходящего момента».

Но даже через час подходящей возможности так и не представилось. Другие стражники, будто специально, старались объезжать преследуемых мною коллег как можно дальше. В итоге мне все осточертело и я начал подумывать, не пойти ли поискать кого-нибудь другого или же сразу отправиться к тюрьме да замутить драку прямо там. Но к счастью или, наоборот, к сожалению, это не понадобилось. Потому что в какой-то момент повернув вслед за стражниками, я оказался неподалеку от здоровенных ворот. Очевидно, то, что скрывалось за ними, и являлось целью моих предполагаемых «жертв». К несчастью для них, у этих самых ворот стояло несколько человек, одетых в красные плащи, и я понял, что настал подходящий момент.

Не тратя времени на ненужные размышления, я рванулся вперед, догоняя подъезжающих к створкам стражников.

– Уважаемые!!! – подбегая, крикнул я. – Подождите, пожалуйста! Мне нужно сказать вам кое-что очень важное!

Брюнет с рыжим недоуменно оглянулись на меня и остановили коней. Очень вовремя надо сказать – до ворот оставалось каких-то пяток метров.

– Чего надо? – раздраженно бросил черноволосый, когда я оказался рядом.

– Всего лишь пару минут вашего драгоценного внимания и еще немного не менее драгоценного здоровья, – ухмыльнувшись, ответил я. Если судить по тому, как брюнет раздраженно зарычал, он меня не понял. «Впрочем, сейчас поймет» – мысленно хмыкнул я и продолжил уже вслух.

– Заранее извиняюсь за причиненные неудобства, – огорченно развел я руками. – Но по моему сугубо личному мнению – это единственный способ избежать бессмысленных потерь как восполнимых человеческих ресурсов, так и невосполнимых ресурсов необходимого мне времени. Поэтому еще раз прошу у вас прощения за то, что вам придется немного пострадать. Но вы можете быть уверены, что ваши беды не будут напрасны и они, очень может статься, сохранят не одну жизнь…

– Что ты несешь?! – рявкнул брюнет, изрядно утомленный моей тирадой.

Я вежливо заткнулся. Но не потому, что испугался: просто все было готово, пора начинать представление. Собственно, речь произносилась не столько для успокоения совести, сколько для того, чтобы подготовиться к драке. Заговаривая стражникам зубы, я успел обойти их и как бы невзначай взять коней под уздцы. И когда меня прервали, начал действовать.

Воспользовавшись своей мистической силой, я резко рванул поводья на себя. Не ожидавшие такой подлости кони скакнули вперед, и я оказался между всадниками. Выпустив поводья, надежно уперся ногой в землю и с силой впечатал кулаки всадникам в животы. Соответственно, левый левому, а правый правому. Очевидно, под одеждой у них скрывалось нечто вроде железных панцирей, потому что даже сквозь хмель силы я почувствовал боль в разбитых костяшках. Впрочем, мне требовалось лишь пожелать, и она бы мгновенно испарилась. Что я, собственно, и сделал.

Кони, лишившись седоков, предпочли отойти от странного меня на некоторое расстояние. Наверное, опасались, что если я кидаюсь на людей, то и лошадь могу покусать. А стражникам надо отдать должное. Даже несмотря на полученные крайне неприятные удары и не самое мягкое приземление, они все-таки нашли в себе силы подняться на ноги и, обнажив мечи, пойти на меня. К несчастью, они не обладали моей скоростью, реакцией или хотя бы силой. Поэтому наша драка больше всего походила на пресловутое избиение младенцев. Уже после первых их выпадов мне стало противно с ними драться. Почему-то использовать силу против гораздо более слабых противником для меня непередаваемо мерзко. И сейчас я с огромным нетерпением ожидал, когда к ним придет подкрепление. И оно не заставило себя долго ждать. Уже через пару минут, громко лязгая железом, на помощь сослуживцам прибежал отряд стражи численностью клинков пятнадцать. Хотя «клинков» сказано неверно. На самом деле подкрепление было вооружено длинными палками да дубинами. То ли хотели взять меня живьем, то ли ничего другого просто не оказалось под рукой. Но как бы то ни было на самом деле, это сильно облегчало мне задачу. Теперь притвориться оглушенным будет гораздо легче.

Двумя точными ударами я отправил в нокаут своих жертв и обернулся к подоспевшим стражникам. Дело пошло гораздо веселей. Эти дилетантами не были и, уверенно взяв меня в кольцо, принялись мастерски орудовать своим оружием. Уклониться от полутора десятков летящих со всех сторон ударов практически невозможно. Поэтому, решив не сдаваться слишком быстро, я предпочел прорвать кольцо и немного помесить новоприбывших.

«Чтоб вам жизнь медом не казалась!» – злорадно заметил я, уклоняясь от летящих навстречу палок и вырываясь из кольца.

И принялся месить ударами ближайших стражников. Бил, в основном, по надетым доспехам, превращая их в груду мятого железа. Впрочем, продолжалось веселье недолго. Можно даже сказать, до обидного мало. Стражникам потребовалось лишь несколько секунд, чтобы вновь сомкнуть вокруг меня кольцо. И теперь увернуться ото всех ударов не удавалось. Чья-то дубина врезалась под ребра, в бедро ткнулась палка, другая пронеслась в опасной близости от головы. Конечно, в нормальном бою, я бы не обратил на это внимания.

«Ха, в нормальном бою я бы просто поджег под собой камни и поглядел, как они пляшут», – весело улыбнулся я своим мыслям.

Но тут шел не «нормальный» бой, поэтому я решил закругляться и со стоном рухнул на землю. Одновременно я представил себе, что моя кожа становится прочнее камня, и стал спокойно ждать, когда стражники отведут на моей бедной тушке свою черную душу. Стоит заметить, я не зря защитил себя, иначе после того, как они наконец утомились, меня в самый раз было бы нести не в тюрьму, а на кладбище. А так я остался вполне здоров и относительно цел.

– В камеру эту тварь! Мы с ним позже побеседуем, – бросил один из победителей, пиная меня в бок для профилактики. – А пострадавших отнесите в казармы и позовите лекаря.

Очевидно, это был их командир, потому что меня тут же подхватили и куда-то поволокли. Хотя почему же куда-то? Меня поволокли туда, куда мне и было надо – в тюрьму. Волокли не слишком долго, в общей сложности минут двадцать. Но без проблем могли бы уложиться и в десять, если бы постоянно не останавливались для «роздыху». При этом каждый раз бросали меня на пол. И хотя в основном страдало лишь мое самолюбие, но все-таки после четвертого раза я уже настолько разозлился, что был готов встать и размазать лентяев по стенам тоненьким слоем.

К счастью для них тот раз оказался последним. Уже через пару минут мерзко скрипнул открываемый замок, взвизгнули давно не смазываемые петли и меня не слишком торжественно (по крайней мере, фанфар я не слышал) внесли в камеру.

Здесь стражники брезгливо сбросили меня на кучу полусгнившей соломы и удалились. О том, что они ушли, сообщил новый визг петель и отчаянный скрип замка. Самое интересное, что никто не догадался обыскать меня. Безалаберность процветает!

«Впрочем, нормальный человек на моем месте уже бы ласты склеил. А после этого ему вряд ли пригодилось бы хоть что-нибудь из его вещей», – мысленно возразил я себе.

Убедившись, что возвращаться и проводить запоздалый обыск никто не собирается, я собрался было прекратить изображать сломанную куклу. Но тут моего слуха достиг отчетливый шорох. «Черт! Неужели здесь есть крысы?!» – внутренне перекосило меня.

– Сапоги мои! – вдруг раздался в камере сиплый голос.

Эти слова дали ответ на мой немой вопрос. В застенке действительно обитали крысы. Только находились они здесь не по своей воле. И были это крысы человеческого общества – уголовники.

Глава 5

– А я тады возьму плащ, – отозвался другой голос. – Он у него хоть и грязный, но кажись еще целый. Да и куртка неплохо выглядит.

– Нет! Куртка моя! – возразил ему кто-то. – Как раз мой размерчик. А тебе и плаща хватит. Так-то…

– Это кто там что пропищал?! – грозно спросил второй голос и, подождав ответа несколько секунд, но так и не услышав, продолжил. – То-то же. Получишь то, что останется. А будешь наглеть, мигом рога поотшибаю.

После чего в поддержку своих слов врезал третьему под дых кулаком. Сам я этого, конечно, не видел, но звук был такой, будто кто-то пнул мешок картошки и этот мешок со стоном растянулся на полу.

– Еще у кого-нибудь возражения есть?! – на всякий случай не предвещающим ничего хорошего голосом уточнил второй. Ответа вновь не последовало, и тот продолжил. – Вот и хорошо. Значит, поступим, как и договорились.

Послышались чьи-то неуверенные шаги, и кто-то попытался стащить с меня правый сапог. Что ж, сам попытался – сам и виноват. Представив себе примерно, где у этого некто должно быть лицо, я резко двинул ногой в ту сторону. Раздавшийся вопль и последовавший за ним тихий скулеж сообщили мне, что я попал именно туда, куда целился. И только после этого я открыл глаза. Бросив быстрый взгляд по сторонам, я обнаружил, что в данный момент нахожусь в каменном мешке с небольшим окошком под потолком. И что кроме меня в этом «мешке» находится еще с десяток человек. И сейчас они во все глаза смотрели на меня.

– Если вы не возражаете, то я предпочту оставить себе свои вещи, – поднявшись на ноги, вежливым голосом сообщил я и принялся отряхивать одежду от налипшего мусора.

– А если возражаем? – отделившись от толпы, с вызовом произнес один из уголовников. По голосу я определил, что именно он жаждал заполучить плащ и куртку.

Я обвел его внимательным взглядом. Да уж, этот человек мог возразить многим. По крайней мере, из тех, кто находился в камере. Потому что здесь все решала грубая сила, а этот тип мог быть обделен чем угодно, кроме нее. Выше меня на полторы головы и примерно в два раза шире в плечах. Могу поспорить на сто золотых, что ударом кулака он без проблем ломает хребет лошади.

«Или человеку», – тут же добавил внутренний голос, очевидно, пытающийся меня запугать таким образом. Только ему не удалось.

– В таком случае держи все свои возражения при себе, – невозмутимо заметил я, закончив осмотр. – Потому что в противном случае я затолкаю их тебе обратно в глотку и притопчу сверху сапогами, чтобы больше не высовывались оттуда.

Двух главнокомандующих в одной армии быть не может. Двух паханов в одной камере тоже. И хотя в паханы к местному контингенту я не рвался, иного выхода не было: или я тут начальник, а все вы – дураки, или начальник кто-то другой, а я – один из местных дураков. Первый вариант импонировал мне гораздо больше, поэтому я, не раздумывая, выбрал его. И точно так же, не раздумывая, пошел на конфликт, чтобы с самого начала расставить все точки над «ё».

Здоровяк раздумывал над моими словами целых три секунды. То ли в этой груде мышц были еще и мозги, которые сообщили ему, что что-то идет не так. То ли мозгов не было вообще, и он просто пытался понять, что же я ему ответил. А может, он просто впервые встретился с таким отношением к себе и вконец офигел от моей наглости. Как бы то ни было в реальности, «пахан» задумался на целых три секунды и я напрягся в ожидании его попытки решить вопрос силовым методом. В том, что он попытается разобраться с проблемой в моем лице с помощью кулаков, я ни секунды не сомневался. И через эти бесконечные три секунды убедился в своей правоте.

Додумавшись таки до чего-то, здоровяк взревел и кинулся на меня. Знаете, когда на вас несется туша весом под двести кило, у кого угодно хотя бы на миг перехватит дыхание. Так я думал раньше. Думал, потому что никогда не встречался ни с чем подобным. А встретившись сейчас, не почувствовал абсолютно ничего.

«Наверное, из-за того, что слишком многое успел пережить за время своего пребывания в этом мире. И теперь меня сложно чем-то удивить или напугать», – лениво думал я, глядя на медленно приближающегося громилу.

Его следовало остановить жестко и быстро. Первое необходимо, чтобы остальные заключенные не кинулись скопом мстить за своего предводителя. А второе, чтобы здоровяк не переломал мне кости. Я все-таки не мазохист, чтобы получать удовольствие от того, что кто-то меня избивает.

«А по тому, как ты обычно дерешься, не скажешь. Скорее можно утверждать обратное», – ехидно заметил внутренний голос.

«Молчать, шизофрения!» – оборвал я его, поскольку пришло время действовать.

Стелющимся шагом я перетек навстречу амбалу и ударил. Точнее, я нанес три удара почти одновременно. Первый – правой пяткой по стопе. Второй – ребром ладони по горлу. И третий – коленом другой ноги в пах.

«А теперь в сторону», – отстраненно посоветовал я сам себе и тут же последовал собственному совету, потому что он был завершающим штрихом во всей комбинации.

И в соответствии с моим планом ослепший от боли теперь уже бывший пахан пролетел мимо меня и всей своей массой, усиленной набранной скоростью, врезался в стену камеры. Раздался отвратительный хруст и безвольным куском мяса здоровяк медленно сполз на пол. Я же равнодушно скрестил руки на груди и посмотрел на притихших уголовников.

– Есть еще желающие получить что-то из моих вещей? – ледяным тоном спросил я. Заключенные молчали. – Нет? В таком случае, перейдем к делам насущным. В этой тюрьме действует тюремный телеграф? Молчание и непонимание во взглядах были мне ответом.

– Ладно, замнем, – так ничего и не дождавшись, поморщился я. – Буду говорить проще. Вчера сюда привели одного купца. Он повздорил о чем-то с красными и поплатился за это. А теперь вопрос. Где он может быть?

– В тюрьме?! – полувопросительно-полувосклицательно произнес кто-то. По голосу я опознал человека, желавшего получить мою куртку.

– Оригинальный ответ, – похвалил я его и тут же ледяным голосом отрезал. – Но не своевременный. Еще раз так пошутишь, выбью эту дверь тобой.

Дверь в камере имелась всего одна и на вид довольно крепкая. Так что вышибить ее можно было разве что небольшим тараном. Например, живым. И не важно, что он будет орать. «В атаку!» или же «Не губите!!!». На «вышибательных» свойствах текст никак не скажется. Любитель чужих курток понял это сразу и потому предпочел прикусить язык.

– Итак, повторяю вопрос. Где именно сейчас может находиться купец? – после нескольких секунд молчания тяжелым голосом заговорил я, а потом мягким голосом добавил. – Если не вспомните сами, то я вам помогу. Сказав это, я принялся демонстративно разминать руки.

Уголовники горестно посмотрели на меня, потом перевели взгляд на «тушку» прежнего предводителя и тяжело вздохнули. И столько обреченности звучало в этом вздохе, что я чуть было слезу не пустил. Но все же сумел взять себя в руки.

«Они уголовники, – напомнил я себе. – И сидят здесь не из-за судебной ошибки».

– Может он в камере при пыточной… – раздалось чье-то неуверенное предположение.

– Точно! Он там! – тут же подхватили высказанную идею другие. – Всех ведут либо сюда, либо ниже, в подземелья. Но за последние два дня вы, сьер, единственный, кого приводили на этаж.

– Превосходно! – подвел итог я. – В таком случае, кто сумеет отвести меня туда?

Заключенные в отчаяние посмотрели на дверь. Проследив их взгляды, я усмехнулся.

– О ней можете не волноваться, когда понадобится – я ее открою, – равнодушно махнул я рукой. После этих слов глаза уголовников загорелись.

– Но вернемся к делам насущным, – продолжил я. – Кто может отвести меня к камерам у пыточной?

– Вар-Хиш может, – через несколько секунд раздался гортанный голос.

– Молчи, тварь зеленая! – цыкнул на него кто-то и тут же заверещал тонким голосом.

Любитель затыкать другим рот пролетел через толпу зэков и врезался в стену камеры. Практически сразу вслед за ним вышел некто. Взглянув на него, я удивленно хмыкнул. Потому что передо мной стоял орк. Конечно, я уже встречался с представителями этой необычной расы. Но те орки горели желанием порубить меня на куски. А это, знаете ли, не слишком-то способствует разглядыванию деталей. В данный же момент орк не размахивал оружием и не пытался дотянуться до моего горла. Так что ничто не мешало спокойно рассматривать представителя иной расы.

В общем, орк оказался существом гуманоидного типа – две руки, две ноги, голова. С человеком у него это было общим. А дальше шли сплошные различия. Во-первых, цвет кожи – зеленый. Не могу точно сказать почему, но, кажется, это связано с цветом крови – тоже зеленым. Во-вторых, в глаза сразу бросалось телосложение орка – широкий в плечах, коренастый, но при этом ниже меня на целую голову. Кроме того, руки у представителя иной расы относительно человеческих были непропорционально длинными – они достигали примерно уровня колен. И в-третьих, стоящее передо мной существо несомненно являлось хищником. На что ненавязчиво намекали необычайно длинные и острые клики, опять же в сравнении с человеком. Все эти соображения заняли у меня пару секунд. А потом орк заговорил.

– Люди в красных плащах схватить Вар-Хиш. Люди бить Вар-Хиш. Затем люди пытать Вар-Хиш, – сказав это орк, показал на грудь, и только теперь я сообразил, что она вся покрыта страшными ожогами. – Теперь Вар-Хиш знать путь. Вар-Хиш помогать великому воину. За это воин помогать Вар-Хишу.

– Вот и договорились, – кивнул я. – Можешь называть меня Виктор. Я на пару секунд задумался, а потом обратился к уголовникам.

– Камеры кто-нибудь охраняет?

– Только Шис, – последовал быстрый ответ. – Утром и вечером он разносит еду, а все остальное время сидит неподалеку – на случай, если кого-нибудь из нас опять захотят допросить. Ну или если приведут пополнение к нам.

– Я-я-а-асно, – протянул я. – Ну, тогда давайте зовите вашего Шиса.

– Его не подкупишь, – осторожно заметил кто-то.

– А я и не собираюсь. И поторапливайтесь, пока я не начал терять терпение! – резко бросил я, демонстративно скрестив руки на груди.

Несколько секунд зэки неуверенно переглядывались, но когда я громко откашлялся, они все-таки пришли к какому-то решению и вытолкнули из толпы своего «представителя». Тот суетливо подошел к двери и принялся барабанить в нее. Через пару минут для усиления эффекта он начал еще и кричать. Надо сказать, что своего он все-таки добился. И добился очень-очень вовремя, потому что долго слушать его вопли я не мог и с удовольствием заткнул бы ему пасть чем-нибудь. Например, сапогом. Но к счастью для него, местному «вахтеру» тоже дико надоели эти «брачные вопли павиана» и он решил почтить нас своим присутствием.

– Чего орешь, будто тебя там на куски режут? – послышался с той стороны двери угрожающий голос. – Со следователем хочешь поговорить или просто по морде?

Уголовник мгновенно заткнулся и в неуверенности стал оглядываться на меня. Я махнул ему рукой, мол, свободен. Тот с готовностью ретировался, после чего я занял его место перед дверью.

– Уважаемый, – обратился я к невидимому собеседнику. – Вы перед дверью стоите?

– А тебе-то какая разница, нечестивое отродье? – подозрительно спросил тот.

– Просто если вы все-таки имеете место быть перед данной дверью, то в таком случае крайне велика вероятность получения вами тяжелых травм. Которые, вряд ли конечно, но все же возможно, будут несовместимы с жизнью, – нудным голосом принялся говорить я. – Из всего вышесказанного, я могу вывести бесконечно ценный для вас совет: измените свое местоположение в любую из сторон как минимум на расстояние равное вашему росту. Потому что если вы не последуете ему, то может произойти все вышесказанное.

– Чего ты там сказал?.. – неуверенно переспросил стражник после некоторого молчания – похоже, в моей речи он немногое понял. «Я в тебе нисколечко и не сомневался», – мысленно хмыкнул я.

– Я говорю: отойди от двери, а то зашибу, когда выходить буду, – коротко ответил я.

На некоторое время с той стороны воцарилось гробовое молчание. Скорее всего, стражник впервые столкнулся с подобной ситуацией и теперь усиленно пытался сообразить: то ли он ослышался, то ли разговаривает с сумасшедшим. В итоге, второй вариант оказался милее его «чуткому» сердцу и разговор он продолжил уже радостным тоном. Словно кто-то только что рассказал ему веселый анекдот. Я абсолютно не сомневался, что сейчас его лицо светится от радости и веселья.

– И как же ты собираешься выйти оттуда, волчья сыть? – покровительственным тоном спросил он.

– Через дверь, – в ответ пожал я плечами; конечно, видеть этого он не мог, но меня данный факт не слишком-то волновал.

– Через дверь, говоришь? – протянул он, и я будто наяву увидел его самодовольную улыбку. – Ну попробуй. А я погляжу, как у тебя это получится.

– Раз уж вы настаиваете, уважаемый, – отвесил я шутовской поклон, которого стражник опять же не мог видеть. – Но потом не говорите, что я вас не предупреждал.

Сделав шаг назад, я на секунду прикрыл глаза и тихонько хэкнув с разворота лягнул дверь. Пожалуй, стоит сказать, что эта дверь действительно была выше всяких похвал – толщиной сантиметров десять, да еще и обшитая металлическими полосками, она поддалась бы разве что небольшому тарану, но никак не голой силе. А поскольку тарана у заключенных быть не могло просто по определению, то изнутри открыть камеру не представлялось возможным ни одним из обычных способов.

Даже мне со всей моей силой пришлось бы повозиться, прежде чем я сумел бы выломать эти миниатюрные ворота. Конечно, при условии, что я бы не использовал магию или знаменитую русскую смекалку. И если первое пускать в ход здесь мне не хотелось, – черт его знает, а вдруг они умеют магию отслеживать, – то в использовании второго меня ограничивали лишь собственные возможности. Собственно, именно смекалкой я и воспользовался сейчас. А именно, пока все слушали мою болтовню, я заставил маску перебежать под кожей в руку и организовал на кончике пальца нечто вроде лезвия. Толщину я попытался сделать минимальной, то есть довести до размеров одной молекулы – это позволяло резать все, что угодно, проще, чем растаявшее на солнце масло. К сожалению, кое-чего я все же не учел. Несмотря на всю прочность адаманта, из-за столь мизерной толщины лезвие просто-напросто сминалось. Правда, при отсутствии давления оно мгновенно возвращалось в первозданную форму, но в моей ситуации это не радовало. Поэтому прошлось постепенно наращивать толщину основной части лезвия, оставляя тонкой лишь режущую кромку.

Но через некоторое время мои усилия были вознаграждены – я таки сумел получить достаточно жесткую пластину. И через пару секунд сунул ее в узенькую щель между дверью и косяком, без труда разрезав тяжелый засов. Теперь путь прочь отсюда открыт, и можно было закругляться.

От моего пинка дверь поначалу рванулась наружу, но, не открывшись даже на пару ладоней, вдруг замерла. Будто на какое-то препятствие по пути натолкнулась…

«Хотя почему будто, – мысленно улыбнулся я. – Скорее всего, «вахтер» не послушался доброго совета и все-таки остался стоять перед дверью. Что ж, я его предупреждал – он меня не послушал. Значит, сам виноват».

Еще раз толкнув дверь, – на этот раз рукой и не сильно, – я юркнул в образовавшуюся щель и быстро осмотрелся. Ничего интересного вокруг не наблюдалось, кроме разве что стонавшего на полу стражника. Вот к нему-то я и направился.

«Легким» пинком в лицо я отправил местный вариант Фомы-неверующего и глубокий нокаут. Опустившись на корточки, быстро обыскал его и нашел то, что и рассчитывал найти – большую связку ключей. Они были нужны для того, чтобы меня никто не заметил. То бишь для большого побега, во время которого на меня просто никто не обратит ровным счетом никакого внимания.

Поднявшись на ноги, я обернулся к камере. Теперь уже бывшие заключенные быстро покидали свое недавнее узилище, скапливаясь в коридоре. Когда камера опустела, я громко откашлялся, привлекая внимание уголовников.

– Вот ключи, – сказал я, бросая связку в толпу, и чьи-то ловкие руки легко ее подхватили. – Можете бежать так, а можете выпустить сначала всех остальных, тогда кому-нибудь, может быть, все-таки удастся сбежать. Впрочем, мне все равно. Вар-Хиш, веди.

Последние слова были обращены к орку. Тот коротко кивнул и, выбравшись из толпы, прошел мимо меня. Я окинул зэков последним взглядом и, развернувшись, последовал за орком. Тем временем у меня за спиной разгорелся яростный спор – уголовники решали, как им действовать дальше. Через несколько секунд голоса стихли и вместо них послышались глухие звуки ударов и грязные ругательства сквозь зубы.

«Похоже, новый «пахан» наводит в своем воинстве порядок, – про себя отметил я, не сбавляя шага. – Возможно, действительно кто-то да выберется. Ну а если нет, то хоть отвлекут внимание от нижних уровней. Что мне собственно и нужно». Через минуту голоса затихли в отдалении.

Вдвоем мы шли по запутанным коридорам местного подземелья. Надо сказать, выглядело оно не в пример мрачнее большинства ранее посещаемых мною подземелий – грязное и очень-очень узкое, что ли. Для человека, страдающего клаустрофобией, здесь сущий ад. Орк клаустрофобией не страдал, а вот за себя ручаться я уже не мог. И несмотря на то, что десятилетий, проведенных под толщей камня, я абсолютно не помнил, мое подсознание в этой каменной кишке мигом довело до сведения, что оно, в отличие от меня, ничего не забыло. Стоило больших усилий пинками загнать поднявшийся было страх обратно, туда, откуда он вылез, и стиснув зубы идти дальше.

Кроме того, от прочих подземелье отличалось тем, что было практически не освещено. Лишь тусклый свет проникал сквозь узкие воздуховоды. Мне-то это проблем не доставляло – тело без спроса сделало так, чтобы я мог видеть в темноте. А вот мой проводник в особо темных местах превращался в «слепого котенка» и мне приходилось изображать из себя «собаку-поводыря». Вообще, меня несказанно удивило то, что орк не видел в темноте. Обычно во всех романах-фэнтази писали, что орки, как порождения тьмы, просто обязаны прекрасно видеть во мраке. Либо что орки обязаны иметь ночное зрение… просто потому, что они орки – и этим все сказано.

«С другой стороны, с чего бы вдруг? – отстраненно размышлял я. – Разделение рас на созданий Тьмы и созданий Света всегда казалось мне непроходимой глупостью. И эту глупость я готов простить только профессору Толкиену, – просто потому, что он был первым, – и еще нескольким проверенным товарищам. Хотя это и не значит, что я согласен с такой трактовкой бытия. По-моему, бессмысленно разделять расы на злые и добрые. Не существует абсолютно злых народов. Как собственно Зла и Добра в чистом виде. Любое деяние можно рассмотреть в разных аспектах. И от перемены угла зрения меняется и смысловая наполненность события. Например, тот же «Властелин колец». Саурон хотел власти и ничего злого в подобном желании нет. Оно естественно для многих. Но с другой стороны, были сущности, которые не хотели, чтобы Саурон пришел к власти и всячески мешали ему. Вот от этого конфликта интересов и получилась чертова куча горя для всех. А ведь если бы Саурону не мешали, он бы просто тихонько подмял под себя все Средиземье и никто бы горя не знал. Потому что историю пишут победители и если бы о…»

Глубоко погрузившись в свои мысли, я чуть не пропустил очередной поворот. Тряхнув головой и легко нагнав Вар-Хиша, я вернулся к свом размышлениям.

«Впрочем, я отвлекся. Я думал о том, почему данный конкретный орк, как впрочем, скорее всего, и вся его раса, не видит в темноте. Я отвлекся, и нить размышлений ушла в сторону. А это не дело, – мысленно покачал я головой. – Итак, почему орки не видят в темноте? Возможно, просто потому, что им это не нужно. Ведь они не живут в подземных норах. Даже наоборот – они кочевники. А в степи дефицита света нет. Разве что ночью, но я сильно сомневаюсь, что они ночные жители. Значит, ночное зрение им без надобности. В качестве примера можно привести земных монголов. Эти тоже были кочевниками, и даже умудрились завоевать полмира. Впрочем, это к делу не относится. Так вот монголы видели в темноте не лучше обычного человека. Сравнение, конечно, сильно натянутое – все-таки орки являются представителями иной, не человеческой расы. Но ведь должны же быть хоть какие-то аналогии в эволюции. Хотя… кто его знает, что должно быть, а что не должно. Лично я нет. Так что не стоит зря гадать, потому что не мой профиль – не гадалка я. Да и, кроме того…»

Закончить мысль я не успел. Причина нашлась крайне тривиальная. И, наверное, именно из-за ее простоты я совсем упустил ее из виду. Или его?.. В общем, мы налетели на стражника. Или вернее – он налетел на нас? Черт его знает, как будет правильнее. Скорее всего, опять же зависит от точки зрения, или точки отсчета.