Текст книги "Чужая жизнь"

Автор книги: Люциан Ферр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 28 страниц)

– Твою мать! Да что же это за ху… – такого западла я от мира не ожидал и поэтому сильно расстроился. Ну а память услужливо стала подсовывать мне наиболее подходящие эпитеты для описания произошедшего. И этих эпитетов оказалось поразительно много.

Когда даже небо, казалось, немного покраснело то ли от стыда то ли от гнева, поток матов постепенно пошел на убыль. И вскоре совсем иссяк. Выговорившись, я в сердцах сплюнул в лужу, в которой до сих пор стоял и пошел к оторопевшим храмовникам. Видимо, ТАКИХ слов от воскресшего кумира они не ожидали.

– Ничего себе! – восхищенно протянул Крад, и остальные его поддержали. – Не знал, что грязь настолько боится ругательств, иначе бы учил послушников не как лучше всего очистить одежду в пути, а как покрепче ее обматерить. Я в недоумении посмотрел на него, не понимая, о чем идет речь.

«Ну, свалился немного в грязь. Что тут такого?» – недоумевал я и на всякий случай еще раз оглядел себя. И не зря.

Тогда как все храмовники благодаря их завидной реакции сумели извернуться и упасть на ноги, изгваздав при этом только сапоги и часть плаща, я рухнул в лужу полностью, но сейчас сторонний наблюдатель вряд ли поверил бы мне на слово. Потому что сейчас моя одежда была чиста как никогда. Пожалуй, в грязи оставались лишь немного сапоги, да нижняя часть плаща. Но их я испачкал, когда выбирался из лужи. Все остальное же было чистым, как в первый день творения, и не сверкало лишь по причине черного цвета.

– Научите? – спросил кто-то из храмовников, Вирна кажется.

– Как только сам пойму, как у меня это вышло, так сразу и отвечу на твой вопрос.

– Ландо, отдохнули немного и хватит! – взял дело в свои руки Крад. – Нам еще до города тащиться, покупать там лошадей и несколько дней ехать до Эрдана. Так что чем быстрее мы пойдем, тем раньше закончим. А значит пошли, а еще лучше – побежали!!!

Храмовники недовольно забурчали, но все-таки неохотно пошли в нужную сторону, постепенно переходя на бег. Я последовал за ними. Сначала пешком, а затем бегом. Боги, знал бы, что храмовники ТАК бегают, никогда бы не согласился с приказом Крада, а потребовал ме-е-е-едленной пешей прогулки. Но момент был упущен, и ничего не оставалось кроме как бежать наравне с остальными.

«Боги, и ради этого я выздоравливал?! – думал я, стараясь тем самым хоть чуть-чуть отвлечься от протестующе вопящих мышц. – Неужели только для того, чтобы сдохнуть сейчас? Нет, хватит с меня этого! Сейчас остановлюсь и спокойненько пойду пешочком. А они, если так спешат, пусть бегут хоть до бесконечности».

Но совершать задуманное я не спешил. Просто отчего-то безумно не хотелось показывать кому бы то ни было свою слабость. И поэтому стиснув зубы я продолжал бежать. А на смену усталости и лени приходили совсем другие мысли. Злые.

«Хрен вам! – осатанев, думал я. – Если храмовники правы, то я – Основатель, и этот бег для меня мелочь. Значит, когда-то в прошлом я не боялся выйти против армии орков. И поэтому сейчас не имею права уступить. И я не уступлю никому и ничему. Никогда! Я – символ ордена. Его знамя. И я не имею права на слабость. Потому что это моя судьба. И моя жизнь. А значит, я не уступлю».

Так думать было гораздо легче и приятнее. Боль и слабость под давлением самовнушения отступили и теперь я чувствовал лишь неземную легкость во всем теле. Казалось, что сейчас я смогу добежать до края света и не запыхаться. Сейчас любые проблемы виделись мне мелкими и незначительными. Для их решения хватит слабого сосредоточения. Я чувствовал себя всесильным. И от этого чувства хотелось смеяться и плакать одновременно. Но я лишь улыбался, чувствуя себя бесконечно счастливым и готовым на любые подвиги. «А почему бы и нет?» – мелькнула озорная мысль.

И для начала я легко догнал отряд. Пробежав несколько десятков метров наравнее со всеми, я несколько заскучал и рванулся вперед, обгоняя храмовников. Сейчас бежать было легко и приятно. Ветер озорно трепал мою одежду и волосы. А я радовался вместе с ним. Я был счастлив, но, к сожалению, не долго. Да и вообще, счастье обычно не длится долго. Всегда найдется что-нибудь или кто-нибудь, кто испортит любую радость. В моем случае этим чем-то оказались городские ворота. Словно из-под земли они выскочили передо мной, и я вынужден был затормозить. Сапоги заскребли дорожную пыль, и еще пару метров я двигался без собственного желания на одной лишь инерции. Набранная мной скорость во время бега оказалась приличной, так что остановиться я сумел лишь перед самым носом очумевшего от такого зрелища стража.

Но прийти в себя и задать интересовавшие его на тот момент вопросы он не успел. Потому что когда он уже почти справился с собой, то неосторожно бросил взгляд в сторону, откуда я прибежал и опять застыл как громом пораженный. Похоже, видеть пол сотни несущихся по дороге во весь опор храмовников ему еще не доводилось.

– Все когда-то приходится видеть впервые, – философски заметил я и отошел к стене.

Оперевшись о каменную кладку, я тяжело вздохнул. После остановки чувство эйфории прошло. И возвращение в привычный мир оказалось до того мерзким, что безумно захотелось сплюнуть иллюзорную горечь, ощущавшуюся во рту. Нет, бег не отнял у меня всех сил и не заставил болеть натруженные мышцы. Просто сам по себе столь резкий переход от безудержного восторга к повседневной тягомотине оказался едва ли не физически болезненным. И теперь мне требовалось время, чтобы прийти в себя.

Через пару минут отряд храмовников успешно достиг ворот. На мой взгляд, именно сейчас можно было приблизительно сказать, кто насколько давно уже в ордене. И для этого не надо быть провидцем или магом. Достаточно просто немного присмотреться. Присмотреться к тому, как выглядели храмовники. А выглядели они по-разному. Некоторые стояли сложив руки на груди всем своим видом показывая, что для них это не более чем легкая разминка и они хоть сейчас готовы пробежать еще десять раз по столько.

«Несомненно, это ветераны, – подумал я. – Элита Храма. Те, кто отдал ордену не одно десятилетие своей жизни. Возможно, они пришли в орден вскоре после его основания».

Но таких здесь было не много. Большинство составляли храмовники, которые просто переговаривались друг с другом. Они немного подустали и сейчас выравнивали дыхание, но при необходимости тоже могли бежать дальше.

«Середнячки, – мысленно обозначил я, но мгновенно поправился. – Хотя можно ли применять это слово к храмовникам? Ведь каждый из них намного превосходит простых воинов и тоже довольно сильно элитных. Даже самый слабый храмовник в честном бою способен справиться с отрядом из десятка наемников или же солдат любой из армий. Владыка – это бог Смерти, а его последователи – ее земные воплощения. Так что скорее они – костяк ордена. Именно на таких стоит Орден».

Разобравшись с «костьми» Ордена, я перенес свое внимание на последнюю, третью группу. Они устали и запыхались. Они пытались унять бешено колотящиеся сердца. Этих было даже меньше, чем героев. И не удивительно. Орден не терпел слабых. Однако они все равно были храмовниками. Почем? Ответ прост.

«По какой-то причине природа обделила их силой, выносливостью или, может, ловкостью, – отстраненно размышлял я, наблюдая за храмовниками. – Но взамен она одарила их бешеным упорством и силой воли. Поэтому никакие недостатки не смогли остановить их на пути к цели. И хотя в чем-то – или даже во многом – они были слабее своих родичей, но эта особенность поднимала их на ступень выше остальных. И если я сейчас продолжу бег, то они побегут. И будут бежать через «не могу» пока не упадут и не умрут. Именно такие люди являются самой сутью ордена. Его душой «.

Тем временем часть храмовников отделилась от основной группы, и проскользнула в город мимо пытающихся прийти в себя стражей. Я не обратил на них внимания. Сейчас мне было не до них. Я уже успел несколько прийти в себя, и теперь мир больше не казался мне огромной кучей навоза. Но все-таки он все еще не был таким, как хотелось бы. Мир все еще оставался не идеальным, но идеальным он быть не мог в принципе. Сейчас мне просто хотелось заново привыкнуть к его несовершенству. К сожалению, моего состояния Крад не понимал, и давать так необходимое мне время не собирался.

– А вы очень быстро восстановились после истощения, – заметил бывший наемник, подходя ко мне. – Просто не верится, что всего лишь пять дней назад с трудом могли держать ложку. А сейчас вон легко обогнали нас всех.

Вместо ответа я только пожал плечами. Говорить не хотелось. Звуки голоса почему-то казались грубыми. В мозгу у меня до сих пор звучали отголоски песни ветра, а по сравнению с ней любая речь звучит грубо и нещадно режет слух. Собственно сейчас даже думать было немного неприятно. Но храмовник этого не знал и поэтому продолжал издеваться над моим мироощущением.

– Я послал братьев за лошадьми для отряда, – между тем продолжал Крад. – Где-то через час они вернуться, и мы сможем продолжить путь.

Я снова пожал плечами. В данный момент мне было глубоко наплевать, когда и куда мы отправимся. Гораздо важнее было привести чувства в порядок, чтобы хоть смотреть на мир было не так противно.

«Проклятье! Как же все-таки хреново жить-то!!!» – борьба с восприятием шла не особо успешно. Поэтому я решил пойти другим путем.

Закрыв глаза, я сжал кулаки и изо всех сил напряг каждую мышцу. Постепенно тело наполнилось болью, которая без труда вытеснила из разума гадливость. Подождав на всякий случай еще минуту, я расслабился и открыл глаза. Теперь мир вокруг выглядел как обычно и не вызывал тошноты. Теперь можно было жить дальше.

Все это время Крад наблюдал за мной. А когда я открыл глаза, он просто отошел в сторону, так ничего и не сказав.

«Интересно, что он подумал? – отстраненно думал я. – Впрочем, какая разница! Каждый имеет право на собственные причуды. При условии, конечно, что они не мешают жить другим. А мои не мешают, так что пусть думают, что хотят».

Я устало навалился на городскую стену и попытался расслабиться. Удалось мне это практически сразу, но долго так простоять не удалось. Посланные за лошадьми храмовники вернулись гораздо раньше, чем ожидалось. И уже через несколько минут мы пустили лошадей в галоп по дороге.

Весь остальной путь мне запомнился плохо. А вернее сказать – вообще не запомнился. Потому что днем я тратил все силы, чтобы не свалиться с лошади. А ночью старался унять боль в ноющих мышцам. Вообще, очень интересно получалось: как-то так вышло, что ездить на лошади я не умел. Хотя может и умел, но просто никак не мог вспомнить. Потому что временами, когда я погружался в свои мысли и переставал следить за телом, оно рефлекторно садилось в нужную позу, и я мог нормально ехать. По крайней мере, до тех пор, пока не замечал это. А уж после того как замечал – мои мучения начинались сначала. Первое время я даже хотел бежать наравне с отрядом, к счастью, прежде чем высказать эту гениальную идею другим решил потренироваться на привале. Результат оказался неутешительным: вызвать состояние неземной легкости так и не удалось. Поэтому мне пришлось и дальше трястись в седле.

К счастью, ехали мы всего лишь четыре ужасных дня. Могли бы и побыстрее доехать, но тогда в качестве доказательств храмовникам пришлось предъявлять мой хладный труп. В том, что суд согласиться обменять титул герцога на несколько десятков килограмм не слишком свежего, но достаточно благородного мяса, я сомневался. И, по-моему, Крад мои сомнения разделял, потому что старался особо не гнать.

«А может, настоятель просил его поберечь немного меня до его появления, чтобы, значит, лично меня прикончить», – выдвинул внутренний голос более оригинальную идею.

Но как бы там ни было на самом деле, меня это не волновало. Потому что сейчас, увидев вдалеке стены города, я был счастлив. Даже едва не пустил скупую мужскую слезу, когда осознал, что это конец пути и пытка, наконец-то, закончится. Настолько радостно мне тогда было. Я смотрел на приближающиеся стены столицы и был счастлив. Потому что всю дорогу меня грела еще одна мысль.

«Уже скоро, – думал я, жестоко трясясь в седле. – Уже очень скоро я найду хорошего мага и верну себе память. Еще совсем чуть-чуть…»

Интерлюдия 2

– Итак? – глава Полуденной службы Зерлина испытующе посмотрел на Марциуса.

– После долгого молчания поступили интересные сведения от нашего агента, внедренного в орден, – коротко ответил личный помощник Торэно.

– И что же он сообщает? – Альдруиз действительно заинтересовался.

– Недавно в цитадель вернулся некий Основатель. И агент считает, что он может помешать нашему делу.

– Почему он так считает?

– Весь орден крайне воодушевлен его возвращением. Основатель – легенда. Он – знамя, за которым пойдут. И если он ринется против нас, то спокойного уничтожения, которое мы планировали, не получится. Храмовники будут драться до конца, если он прикажет. Поэтому наш человек советует избавиться от него.

– Каким образом? Может ли он сделать это сам?

– Нет, к сожалению, это невозможно. Граница вокруг Кивалира мешает даже общаться, а не то, что делать нечто более сложное. Агент просит, чтобы мы выслали братьев для этого дела.

– Чтобы храмовники их поймали и сразу поняли, откуда ветер дует? – саркастически хмыкнул Торэно. – Нет уж. Мы пока не будет его трогать, просто понаблюдаем. Передай нашему человеку, чтобы он внимательно следил за ним. И еще сообщи Нирно, чтобы он привел войска в боевую готовность. Зарит должен скоро вернуться, а я не хочу терять ни дня на подготовку. Мы должны будем выступить немедленно.

– Может быть, тогда стоит перевести войска поближе к границе, – осторожно заметил Марциус. – Например, под предлогом учений.

– Хм, неплохая идея. Так и сделаем. Сообщи о ней Нирно, – похвалил его Альдруиз, ставя заметку в памяти, что его надо будет поставить на руководящую должность.

«Куда-нибудь в провинцию, – размышлял глава Полуденной службы. – Чтобы не было возможности воткнуть нож в спину».

– Я могу идти? – оторвал Торэно от размышлений помощник.

– Да, иди, и передай мои распоряжения…

Глава 7

– А вот и Эрдан, – удовлетворенно произнес Крад, глядя на видневшийся вдали город. – Итак, объявляю час привала. За это время вы должны привести себя в порядок, чтобы при въезде в город выглядеть, как свита Основателя, а не как шайка бродяг.

Храмовники, перешучиваясь между собой, спешились и принялись умело расседлывать лошадей. Я действовал вместе со всеми. За время путешествия необходимые навыки вспомнились сами собой. Правда, действовал я далеко не так ловко как остальные, но тут сказывалось скорее длительное отсутствие практики. Расседлав лошадей, мы направились к протекавшей неподалеку речке и хорошенько их вычистили. Как сказал Крад: «выглядеть, как свита Основателя» – поэтому вслед за лошадьми настал наш черед залезать в реку. Благо сейчас стояла страшная жара, так что все с огромным удовольствием избавились от пропыленной одежды и отправились смывать грязь и пот. Я вместе со всеми не пошел. Не могу сказать почему, но мне не хотелось, чтобы меня видели голым. И я никак не мог найти ни одной четкой причины подобного нежелания. Их просто не было, и все.

– Черт с тобой! – в сердцах сплюнул я, но все-таки отправился мыться вверх по течению, чтобы не плавать среди смытой храмовниками грязи.

Быстро ополоснувшись в речке, я выбрался на берег и, немного обсушившись на солнышке, оделся. Надо отметить, что после того случая с приземлением в лужу и моим волшебным «очищением», одежда вообще перестала пачкаться. И в какую бы грязь я не умудрялся попасть в течение путешествия, через несколько минут мой костюм опять сиял чистотой. Чего нельзя было сказать обо мне самом. Получалось довольно комичное зрелище: грязный как последний нищий я, в идеально чистом дорожном костюме храмовника. Могу поспорить, – у большинства встреченных мной людей складывалось впечатление, будто некий бродяга прикончил каким-то чудом храмовника и нарядился в его одежду и маску.

«По крайней мере, могло бы сложиться, – улыбнувшись, подумал я. – Если бы не толпа храмовников вокруг. Наверняка они настолько поражались увиденному, что едва ли могли разглядеть такого незаметного меня».

Прикидывая в уме, что могли подумать встреченные нами путники, я отправился обратно к отряду. Подойдя поближе, я стал наблюдать за крайне любопытным зрелищем. Ввиду того, что Крад приказал выглядеть достойно, храмовники решили почисть также и свою одежду. Но поскольку магией их одежда не обладала, то действовать пришлось вручную. Впрочем, храмовники работы никогда не боялись и быстро прополоскали все свои вещи в реке. Вот тут-то и возникла небольшая проблемка. После полоскания одежда, соответственно, стала мокрой. Конечно, это не страшно, ведь солнце светило крепко. Но отпущенный командиром час подходил к концу, и высохнуть она не успевала никак. Ехать в мокрой одежде не улыбалось никому. Вот тут-то ради шутки кто-то предложил высушить ее с помощью магии. Видно, все еще был под впечатлением от моего фокуса. Но бытовой магией никто не обладал. Поэтому к проблеме решили подойти творчески, со всей душой. В общем, кто во что горазд. И после недолгого, но очень бурного обсуждения решили сушить боевой магией.

Зрелище, представшее перед моим взором и показывавшее всю смекалку воинов храма, еще долго после этого вспоминалось мне и заставляло безудержно хохотать. В общем, выйдя к своим, я увидел следующее. Примерно треть отряда с помощью телекинеза поддерживали всю мокрую одежду в воздухе. Другая треть…

– Ну вы, блин, даете! – восхитился я, сообразив, отчего вдруг запахло дымом.

Так вот другая треть развернула под одеждой низенькую стену огня и старательно эту одежду сушила. Чем занимались третьи, я сначала не понял, но потом мне объяснили.

– Они следят, чтобы вещи только сушились. Но не сгорели, – на секунду отвлекся стоявший рядом со мной храмовник.

Он, кстати, как я понял, относился к наименьшей из всех группе. Как я их назвал «уклонистам». Это были храмовники, которым либо не нашлось места в задуманном действе, либо они не были согласны с самой идеей. К примеру, двое таких несогласных сейчас пытались воплотить в жизнь свою собственную идею. Они стояли друг против друга, а их вещи висели в воздухе между ними. Таким аккуратным блинчиком висели. Суть идее состояла в том, чтобы выдавить лишнюю воду с помощью направленных силовых полей.

Храмовники, для которых не нашлось места ни в одном из планов, в данный момент занимались, кому что в голову пришло. Один, например, нанизал кусок мяса на раздобытую где-то палку и сейчас разогревал его над магическим огнем. Эта идея показалась заманчивой, и я решил заняться тем же.

– А где ты мясо взял? – подойдя, спросил я его.

– Там целая сумка, – махнул он рукой в нужную сторону. – Я подумал, что раз мы уже приехали, то не пропадать же добру. Все равно на обратную дорогу заново запасать.

– Верно мыслишь, – согласился я с ним и отправился в указанном направлении.

Потратив несколько минут на поиски, я вооружился длинной палкой с куском мяса и пошел обратно. У импровизированного костерка я выбрал место почище и сел скрестив ноги. Почему-то эта поза казалась мне наиболее подходящей. Теперь я сосредоточенно разогревал вчерашнее мясо. Постепенно к нам стали присоединяться и остальные храмовники. Они уже давно высушили одежду, но костер почему-то не гасили. Возможно, тоже хотели перекусить. Или просто посидеть за компанию.

– Хорошо сидите, – раздался у меня за спиной немного раздраженный голос.

– Да, душевно, – согласился я с ним и только после этого оглянулся. За мной стоял Крад, с интересом обозревая необычное зрелище.

– Отправляемся? – спросил я у него.

– Да, – как-то рассеяно ответил бывший наемник, удивляясь необычному использованию боевой магии.

– Значит, закругляемся, – подвел итог я и щелкнул пальцами.

Вообще жест получился сам собой, и я сомневаюсь, что в моем прошлом он что-то значил. Скорее, это было простое, ничего не значащее движение, которых так много в нашей жизни. Вроде почесывания головы. Никто же на самом деле не думает, что это действительно помогает думать, но почему-то все чешут. Так и сейчас – я просто щелкнул пальцами, но, судя по общему удивленному вздоху, получилось что-то еще, помимо обычного щелчка. Обернувшись обратно к импровизированному костру, я чуть не заорал. И было от чего. Любой бы испугался, увидев, как бушевавшее несколько секунд назад пламя сейчас стремительно втягивается ему в руку.

Вот и мне сейчас едва удалось удержаться от того, чтобы отдернуть руку в сторону. Но все-таки удалось, и я стал делать вид, что все идет согласно моему плану.

– Так мы отправляемся? – спросил я, когда пламя полностью исчезло.

– Конечно же, отправляемся! – мгновенно ответил Крад; похоже, его такой «мелочью» пронять было невозможно. – Седлать лошадей! Через десять минут выступаем. Кто не успеет, будет бежать до города на своих двоих. Зато мой фокус пронял других.

– Как вам удалось так легко сбить огненную стену? – вместо ответа спросил один из храмовников. – Ведь для этого требуется масса сил, а тут… Пух – и все.

– Вот так, – просто ответил я и опять щелкнул пальцами, только на этот раз ничего не произошло. Если не считать чем-то особенным появление у меня в руке огненного сгустка.

Не особо с ним церемонясь, я бросил его в сторону реки и отправился седлать лошадь. Через пару секунд раздался взрыв, а вскоре меня нагнала волна пара.

– Гениально, – раздался чей-то голос у меня за спиной. – Прятать чужую магию в подпространство, чтобы при необходимости ею же и атаковать. Хотя для этого необходима поразительная концентрация. Но все равно гениально. Надо будет в цитадели потренироваться. И как я до этого сам не додумался?

– Никто, кроме Основателя не додумался, – ответил ему кто-то. – Никто.

Но развить тему Крад не позволил. Он радостным голосом напомнил, что у них осталось восемь минут. И что он с радостью посмотрит, как они бегают. На разошедшихся было храмовников это подействовало и, бешено ругаясь, они побежали седлать коней. Уже через семь минут мы отправились в город.

Разделявшее нас с городом расстояние мы преодолели минут за двадцать. Да, не быстро. Но мы никуда и не спешили, ведь цель путешествия была почти достигнута. В воротах произошла небольшая заминка. Люди застывали столбом, видя ТАКОЕ количество храмовников. Вероятно, решали куда бежать: то ли в город, то ли, наоборот, от города. Потому что от напасти, против которой собралось СТОЛЬКО воинов Храма, бежать нужно было очень быстро и без оглядки.

Проехать через образовавшийся в воротах затор не представлялось возможным. Для начала требовалось разогнать люд. И Фиар с этой задачей справился великолепно.

– Дорогу величайшему среди героев! – громко крикнул он. – Дорогу Основателю!!!

«Дорогу Основателю, – про себя повторил я, а дальше на ум пришло что-то совсем дикое. – Землю – крестьянам. Заводы – рабочим. Фабрики – звездам…Тьфу, откуда это взялось?! Что за глупость в голову лезет?!!»

Тем временем крики храмовника принесли свои плоды. Люди сопоставили сказки о первом храмовнике с колоссальной наградой за помощь в его поиске. И быстро сообразили, что человек это не простой. Тем более, если для его охраны отпустили такую толпу храмовников.

– Или защиты от него, – высказал кто-то в толпе общую догадку.

Как известно, озвученная мысль сразу обретает плоть и силу. Вот и здесь, услышав собственные мысли из чужих уст, люди в них утвердились. А утвердившись, поступили в соответствии со здравым смыслом. В общем, через минуту ворота были свободны. А крики убегающих крестьян еще долго слышались по городу. Впрочем, надо отдать должное стражам. Они общему настрою не поддались и остались на своих местах.

– Цель прибытия в город? – согласно правилам спросил главный, хотя в данный момент предпочел бы оказаться как можно дальше отсюда.

Крад незаметно толкнул меня в спину, как бы говоря, что я здесь главный и мне отвечать на вопросы. Я не спорил. Выехав немного вперед, коротко ответил:

– Посещение дворца, – от чего храмовники тихо захихикали.

– З-зачем? – страж сразу с лица спал, уже представляя толпу храмовников, бегающих по дворцу и с жутким хохотом режущих первых встречных.

– Прояснить некоторые вопросы наследования, – покорно ответил я.

После этого у меня за спиной раздался уже не скрываемый хохот полусотни человек. А страж побелел, как мел, и судорожно вцепился в алебарду, понимая, что сейчас его будут убивать. Потому что оставлять свидетеля этим смысла не было.

«Это ж надо было именно мне напороться на неизвестного наследника прошлой династии, – грустно думал страж. – И как ему удалось убедить орден помочь ему? Ведь они же не вмешиваются в политику».

Дальнейшего издевательства над человеком Крад допустить не мог. Он как никто другой хорошо знал, когда шутить можно, а когда лучше оставаться серьезным. И сейчас шутить было нельзя ни в коем случае. Выехав из толпы, он остановился рядом со мной.

– Мы прибыли в город, чтобы обсудить вопрос касательно герцогства Мара, – сообщил он напрягшемуся стражу и, понизив голос, добавил. – Какой-то умник решил отобрать у ордена цитадель и нам очень хочется с ним переговорить.

Страж представил себя на месте этого идиота и ему опять стало нехорошо. Поэтому, не смея больше задерживать воинов Храма, он отошел в сторону и нашел еще в себе силы произнести:

– Добро пожаловать в город, – и уже шепотом добавил. – Надеюсь, вы его найдете.

О богатствах ордена ходили легенды, и никто не хотел, чтобы эти богатства заполучил кто-то другой. Такова природа людской жадности.

– Найдем, – успокоил его бывший наемник. – Обязательно найдем.

Тяжелый кошелек рухнул к ногам стража. В нем была въездная пошлина, о которой тот совсем забыл. И поток одетых во все черное храмовников устремился в город через ворота. А ведь день только начинался…

***

А ведь день еще только начинался и уже успел подложить Чурсену на редкость откормленную свинью. Теперь трактирщик горько жалел, что не поддался на уговоры родных и все-таки покинул родину. На чужбину Чурсен отправился в поисках лучшей доли. Будучи одним из сыновей владельца нескольких весьма доходных трактиров в своем городе, он частенько слышал рассказы купцов о том, что в столице Кивалира множество возможностей и при должном везении за пару лет можно легко сколотить целое состояние. Чурсен считал себя человеком, не обделенным вниманием госпожи Удачи, и поэтому в один прекрасный день собрал вещи, распродал большую часть своего имущества и отправился в путь вместе с парой крепких рабов.

Преодолев по пути множество препятствий и потеряв одного из рабов, сын трактирщика достиг цели своего путешествия. И немедленно отправился воплощать свои планы в жизнь. А именно – нашел в высоком городе подходящий трактир, хозяин которого порядком поиздержался и был рад продать не приносящее более дохода заведение. После чего Чурсен оставил своего раба приводить трактир в порядок, а сам отправился на рынок. Вернулся он уже через полчаса, но за это время успел договориться о поставке свежих продуктов и нанял всех необходимых работников. Часть из которых занялась приведением постоялого двора в порядок. К вечеру все было закончено. И теперь пребывал в радостном расположении духа, уже подсчитывая в уме будущие барыши. Но недолго он радовался. Потому что как обычно нашелся человек, который все испортил. Этим человеком оказался худощавый тип с крысиным лицом, который пришел на следующее утро и сказал, что до конца недели молодому трактирщику надо заплатить за защиту, иначе его трактир запылает. В тот момент Чурсен не осознал всей серьезности ситуации и теперь сильно об этом жалел. А еще он жалел, что приказал рабу просто вышвырнуть наглеца, а не прикончить его.

– Тогда бы я избежал множества проблем, – горестно вздыхал он.

А все потому, что через некоторое время крысолицый вернулся, да не один а вместе с парой здоровяков. Эти двое избили Чурсена и его раба. После чего их командир предупредил трактирщика, что деньги придется отдать уже к вечеру или…

– … трактир запылает, – сообщил бандит. – И ты вместе с ним.

Когда они ушли, Чурсен собрался с силами и отправился к начальнику городской стражи. К самому начальнику трактирщика, естественно, не пустили, но один из его помощников все-таки выслушал историю Чурсена. И дал ему от ворот поворот. И только после этого начинающий трактирщик сообразил, почему бандиты вели себя так нагло.

«Они подкупили стражей», – горестно подумал он и поплелся обратно в трактир.

Что делать дальше, Чурсен не знал. Обращаться за помощью было не к кому, а денег, чтобы заплатить, не хватало. Конечно, еще можно было сбежать, но бросать недавно приобретенное имущество не хотелось. Кроме того, до вечера время еще было, и трактирщик пока что мог надеяться на чудо. И оно не заставило себя долго ждать.

Дверь в трактир распахнулась, и на пороге возник некто, с ног до головы закутанный в черные одеяния. Даже его лицо скрывалось под черной маской. Незнакомец обвел взглядом пустой зал и остановил его на мрачном Чурсене.

– Немного у тебя сегодня посетителей, хозяин, – обратился странный человек к нему. Трактирщик не ответил. Он был полностью погружен в свои мысли.

– Да и не больно ты разговорчив, – продолжил незнакомец, так и не дождавшись ответа. – Но я здесь не для того чтобы разговаривать. Мне нужно пол сотни свободных кроватей. Плачу за неделю вперед.

В подтверждение своих слов незнакомец достал из-под плаща руку и показал упитанный кошелек. Тонкий на звуки денег слух Чурсена моментально уловил знакомое дребезжание и поспешил вывести хозяина из ступора. Трактирщик поднял глаза и уставился на лежащий на ладони кошелек. Если слух его не подводил, а он его не подводил никогда, то в кошеле было золото. Очень много золота.

– Для вас все что угодно, о свет очей моих, – сейчас все внимание Чурсена было приковано к кошелю, и он как-то упустил из виду необычный облик собеседника, но его это не волновало. – Сам Шарах направил ваши стопы в мой скромный трактир, о солнцеликий! У меня как раз есть достаточно свободных комнат. И я готов выполнить любой ваш каприз, о мудрейший из всех мудрецов! И нет в этом мире ничего…

– Я понял, – не дал ему договорить незнакомец. – Тогда готовь комнаты, потому что я сейчас вернусь с товарищами. А это тебе за скорость.

Кошель вдруг исчез в недрах плаща, а вместо него в руке появилась золотая монета. Несколько мгновений незнакомец смотрел на нее, а потом кинул трактирщику и вышел. Чурсен отточенным с детства движением поймал монету и сразу понял, что она настоящая – определять это на ощупь его научил отец. Теперь все мрачные мысли откатились на задний план – жажда золота взяла свое.