Текст книги "Найти единственную (СИ)"
Автор книги: Лючия Светлая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)
– Но, ваше величие!.. – вскричал старший посол.
Королева одарила его замораживающим взглядом:
– Вы забываетесь! И уже не впервые! – и чуть сбавив тон добавила: – Однако я могу пойти на уступки. Разрешаю обменять жизнь преступника на жизнь его родственника. Вы хотите заменить принцессу Тойво, названную при рождении Ило, на эшафоте?
Посол подавился словом и отшатнулся.
– В таком случае, у вас слишком мало времени, чтобы тратить его на пустые разговоры. Собирайтесь. До рассвета вы должны покинуть столицу.
Королева встала, за ней – принц, и оба в полном молчании величественно покинули зал.
Глава 15
– Реджи, королева вызывает вас к себе, – тихо проговорил Марк Опрельский, заглядывая в дверь. Дамиан кивнул – он чувствовал себя усталым, но дел было ещё много и потому, выходя из приёмной, велел секретарю вызвать Суземского к своему возвращению.
Похороны Суэллы дались им всем нелегко. Попеременное бдение у гроба королевы, принца-консорта и Дамиана было обязательным на всё время прощания с почившей принцессой. Высидеть с прямой спиной в кресле было тяжело физически.
Но каждый из них в траурной одежде отсиживал свои два часа у изголовья. Самым трудным было не держать лицо и не сидеть, а соседство родных Суэллы, что так же попеременно бдели в соседнем кресле, сменяясь каждые два часа. И если маска скорбного спокойствия на лицах членов королевской семьи была привычна и закономерна, то спокойная мать погибшей во цвете лет жены наследника вызывала недоумение у всех, кто пришел попрощаться с покойной.
Выходя из зала прощанья, люди шептались. Об этом неоднократно докладывали агенты службы безопасности дворца. Пришлось даже попробовать привести в чувство брата, чтобы гарды, поддерживая его под руки, подвели к гробу. Облокотясь о край, Лев безвольно опустился на колени и уткнулся лбом в сложенные руки. Он простоял так довольно долго. Достаточно для того, чтобы его увидели многие и многие. Они же потом рассказывали, что мать принцессы Суэллы роняла слёзы, глядя на принца, убивавшегося над любимой.
У Дамиана всё в душе перевернулось, когда он, войдя в зал, чтобы на бдении сменить матушку, увидел фигуру Льва у гроба. Этот фарс нужно было прекратить – ему было безумно жаль брата, второй раз хоронившего свою любимую. И он отсчитывал мгновенье за мгновеньем, чтобы королева точно достигла своего кабинета и наверняка погрузилась в свои дела, и вот тогда подал команду гардам из охраны старшего брата. Те вновь подняли его и, крепко поддерживая почти не стоявшего на ногах наследника, вывели из зала.
Дамиан успел заметить на опущенном против обыкновения лице брата отсутствие эмоций и сонно прикрытые глаза, за что тихо возблагодарил Плодородную – Лев, похоже, не пришел в себя и, похоже, по путь скорби повторно не пошел.
Тот, кто распылил усыпляющее заклинание, сам того не ведая, сыграл на руку Короне Бенестарии. Вопрос с похоронами принцессы Суэллы следовало решить уже давно, и этот случай был, с одной стороны, большой удачей, поскольку освобождал старшего принца от соседства с образом его единственной. Это утешало Дамиана: хоть брат и витал после смерти жены в облаках и грёзах, вряд ли он совсем не замечал её образа рядом. Наверняка для него это было больно. И наконец, это напоминание об утрате не будет постоянно бередить рану Льва.
Но была и другая сторона. Сколько матушка даст времени на траур? Полгода? Год? Сколько у Дамиана в запасе, чтобы искать и, главное, найти её, свою единственную? Младший принц вздохнул и направился на встречу с королевой.
* * *
В кабинете присутствовал ещё и принц-консорт, устало сидевший в кресле у окна. Они с Дамианом сегодня виделись на погребении, что состоялось в закрытом для посторонних склепе королевской семьи, и потому здороваться не стали.
– Присаживайтесь, реджи, – официально обратилась королева к сыну.
И когда Дамиан сел в кресло, после паузы произнесла:
– Сообщаю вам то, что уже давно для вас не новость, сын мой. С сегодняшнего дня вы – наследник. Я подписала необходимые документы.
Королева на секунду прикрыла глаза, но голос не дрогнул, и она передала бумагу с указом принцу. Дамиан коротко поклонился, скорее даже кивнул, и принял бумагу.
– Я рада, – в голосе королевы промелькнула усталость, – что мой старший сын теперь может отойти от вынужденной и мучительной роли, которую он играл последние годы.
И муж, и младший сын склонили головы, соглашаясь. Суэллы не было с ними уже больше двух лет. И всё это время старший принц был под ударом и под тяжестью своих новых обязанностей – изображать любящего мужа при фантоме погибшей жены.
Он е сразу стал таким как сейчас. Он сопротивлялся обстоятельствам и преодолевал превратности судьбы. Лев, как истинный наследник, держался, когда после одного из покушений, они с единственной потеряли ребёнка. Держался, когда узнал, как велика вероятность того, что детей больше может не быть. Но когда очередное покушение стало удачным, и он потерял свою любимую, психика наследника сделал удивительный кульбит, и увела сознание принца в пограничную область, где, видимо, ему было не так тяжело. С тех пор взгляд его был устремлён выше человеческих голов, путаясь в ветвях деревьев и цепляясь за облака, а на губах блуждала мечтательная полуулыбка поэта.
Семья, как могла, поддерживала его, прикрывая от внимания людей любого рода и звания, насколько это было возможно. Но все понимали, что Льву приходится не просто, и каждый испытывал вину за то, что ему, пострадавшей стороне, приходится прикрывать брешь в королевской семье.
Но теперь перед Дамианом во всей своей катастрофичной необходимости разверзлась, словно пропасть, необходимость занять место старшего брата. Странные жизненные качели – если ты наверху, то тут же резко опускаешься вниз, а если внизу, то, значит, сейчас же воспаришь ввысь. Принцу, новоиспечённому наследнику, хотелось вздохнуть глубоко и выдохнуть отчаяние и боль, но «ты же принц!», и он произнёс:
– Да, ваше высочие, принимаю вашу волю, – и покорно склонил голову.
* * *
– Надо бы тебя поздравить, – лениво протянул Суземский, а Дамиан вскинул голову и тяжело гляну на друга, – но не буду. И сочувствовать не стану. Ты принц, и если тебе кажется, что это не так уж здорово, ты вполне можешь ошибаться.
Реджи вопросительно чуть приподнял бровь.
– Есть множество людей, кто с огромным удовольствием поменялся бы с тобой местами.
Вторая бровь принца приподнялась, изображая изумление на практически непроницаемом лице. Суземский хмыкнул.
– Когда я был маленький и ещё жил в приюте, – проговорил он и тяжело вздохнул, – иногда нам читали сказки. И там были принцы и короли. Они были могущественные, сильные, им служили люди и повиновались воины. Это было так очаровательно, что мы, мальчишки, завидовали этим волшебным героям. Я тогда хотел быть принцем, чтобы… – Суземский хмыкнул, – сделать себя восприимчивым к магии, а лучше стать великим магом.
– Зачем, Зорий? Ты же гениален именно потому, что амагичен! Кем бы ты был, если бы был чувствителен к магии? – принц глядел открыто, спрашивал заинтересованно. И друг понял, что его собеседник не просто искренне заинтересован в ответе, но и глубоко задет такими совами.
– Дамиан, мы редко ценим то, что имеем. Да, не будь я безмагиком, я бы стал пастухом каким-то. Или столяром в лучшем случае. И меня радует каждый день той жизни, что я живу. А ты? Ты радуешься тому, что даёт тебе Плодородная?
Принцу стало немного неловко за себя: действительно, что же он так?
– Ты, наверное, прав, Зорий. Я… я неправильно отношусь к своей судьбе. Я просто… – Дамиану хотелось резко встать, побегать по кабинету туда-сюда, взъерошить волосы, покусать губы. Хотелось покричать, что он в панике, что он не хочет жениться на неизвестной женщине, что ему страшно видеть, как изменился его сильный и волевой брат, потерявший свою единственную. Но выручавший его в таких ситуациях Несносный Мальчишка не появлялся, и принц тихо сказал: – Я опасаюсь, что та женщина, что станет моей единственной, меня разочарует, боюсь, что мой брак будет несчастливым.
Суземский, вальяжно развалившийся в кресле, подпёр голову кулаком и скептически уставился на принца.
– Разве единственная – это не благословенье? Разве может здесь быть что-то плохое? Ну же, подумай, дружище!
– Я не знаю, – устало откинул голову на спинку высокого кресла Дамиан, – не знаю… И давай поговорим о другом, господин советник. Мне нужна твоя помощь относительно пропавшей принцессы.
Тойво, названная при рождении Ило, исчезла из дворца незаметно. То ли вышла до того, как заблокировали все выходы, то ли где-то отсиделась, но тогда у неё должны были быть сообщники. Но вот никого, кто мог бы ей помочь, в королевской резиденции не нашлось. Более того, не нашлось ни единого человека, кто контактировал бы с принцессой один на один. Только в присутствии послов, только под контролем, ни единого сова, ни жеста, ни движения помимо протокольных.
Куда могла исчезнуть девушка, мало знающая чужую страну, было не понятно. Она не знала города, не была знакома с обычаями страны, в которую попала. Её должны были заметить в городе, если она всё же выбралась из дворца. Досмотр вещей отбывающих послов был такой тщательный, что в их вещах принцессу могли бы провезти, только если бы она могла свернуться до состояния бумажного листка, свёрнутого в несколько раз.
Именно это Дамиан и хотел обсудить с Суземским – куда и как исчезла принцесса Тойво? Долгое обсуждение с привлечением капитана Корецкого, прощупавшего с помощниками дворец сверху до низу, дало два возможных варианта: либо девушку кто-то прячет во дворце, либо она уже в Королевской Академии Магии.
В первом случае прятаться сама она бы долго не смогла – кто-то должен был её переводить из одного места в другое, пока безопасники дворца раз за разом осматривали все укромные уголки, кто-то должен был обеспечивать её необходимым – едой, одеждой, элементарными удобствами. Такой человек найден не был. И с каждым прошедшим днём вероятность подобного развития событий всё больше и больше снижалась – сколько дней можно было бы прятать живую девушку, если выходы из дворца контролировались в режиме повышенной бдительности?
Именно поэтому все склонялись к тому, что принцесса в Академии. Там вполне можно было спрятаться и получить неприкосновенность, вот только как принцесса могла туда попасть? Откуда она знала, что Академия принимает всех желающих учиться с минимальным магическим даром, даже тех, кто не имел согласия родителей на подобное обучение?
С тех пор, как более сотни лет назад Бенестария огласила решение тогдашнего монарха об Академии как о заведении «с открытыми для всех дверями», многие родители приезжали выдворять из-за этих дверей непокорных и самовольных детишек. Случались иногда и конфликты с иностранными гражданами. Именно тогда был принят внутренний закон Академии, по которому любой одарённый, желающий учиться и при этом сохранить тайну своего имени, находился под защитой ректора как главы маленького государства в государстве и не выдавался никому. Если, конечно, выполнял несколько простейших условий: старательно учился, не нарушал правил заведения и подписывал контракт, по которому обязывался отработать столько лет на благо Бенестарии, сколько проучился.
Дамиан обвел взглядом участников совещания и заключил:
– Капитан, вы продолжаете держать дворец в режиме повышенной бдительности, а я поеду, пообщаюсь с профессором Яцумирой. Суземский, ты уже приготовил подарочек для нашей любимой госпожи ректора?
Зорий состроил просительную мину:
– Я ещё не готов огорошить нашу драгоценную госпожу ректора таким простым решением её вопроса. Сам понимаешь, немного другие задачи решал в последнее время.
Дамина согласно кивнул.
– Тогда я один еду в Академию.
* * *
Тэкэра Ташайовна в упор смотрела на принца, принц в упор смотрел на профессора Яцумиру. Никто не отводил взгляд, никто не ослаблял напор.
– Повторяю, мальчик мой, я бы не могла никому ничего сказать, появись здесь беглянка. Все подобные случаи проходят под прикрытием магической клятвы, а я ещё жить хочу.
– Я не спрашиваю про одну конкретную девицу, – давил принц, цедя слова, словно сквозь камень, – просто скажите: были в последние дни такие обращения или нет.
Профессор не мигая отвечала:
– Могу сказать, что за последние десять лет таких обращений стало в три с половиной раза меньше, чем за предыдущие десять.
– Меня это не интересует, – тихо говорил принц.
– Мне жаль, – отвечала ректор.
– Она государственная преступница! – настаивал Дамиан.
– Мне жаль, – непоколебимо отвечала ректор.
– Я устрою проверку всех первокурсников! – давил дальше реджи.
– Я не могу препятствовать розыскным мероприятиям на территории Академии, мой мальчик, – цедила, не отводя взгляда своих узких раскосых глаз, профессор.
– Но?.. – интересовался Дамиан, надеясь хоть на маленькую подсказку, хоть на каплю помощи от ректора.
– Но помогать не буду. Не могу.
Принц с силой хлопнул ладонями по столешнице и встал. Сдерживая ярость, прошипел:
– Вы понимаете, что я могу выставить вас из страны?
– Жить можно и за пределами Бенестарии.
Несносный Мальчишка взвыл диким зверем и сжал в кулаки свои призрачные руки. Потерять Яцумиру он не мог – маг с таким потенциалом и таким опытом управления старейшим магическим учебным заведением в мире, найдёт где применить свои силы. Да к ней очередь из монархов соседних государств выстроится, заяви она, что собирается покинуть Бенестарию! Её заберут голую, босую и немую, осыплют золотом с головы до ног и предложат должность королевского мага или ректора магического учебного заведения в любой точке мира.
– Ну, Тэкэра Ташайвовна!.. – в едва сдерживаемом негодовании проговорил Дамиан, раздувая ноздри. – Ну… подождите только!
Она насмешливо проследила за спиной поспешно удаляющегося разгневанного наследника. Он просто не знал, а ректор не могла ему об это сказать, что адепты-сегретто (для которых важно сохранить своё имя в тайне) тоже дают магическую клятву. Они клянутся, что желая поступить в Академию, они не прячутся от справедливого возмездия за совершенное преступление.
* * *
Уже вечером, лёжа в своей кровати рядом с Лали и привычно поглаживая гладкую шелковистую кожу девичьего бедра, он размышлял, что ничего не потерял, не получив помощь от Яцумиры. У неё связаны руки, а вернее – язык. Да и возможность вступать в академию инкогнито на то и дана, чтобы все эти талантливые ребята, получив образование, послужили на благо Бенестарии.
А Лали, хоть и стерва, и дрянь, а сегодня помогла ему.
Когда он чернее тучи вернулся после встречи с Яцумирой во дворец, секретарь доложил о визитёре с сообщением государственной важности. В приёмной никого не было и, не уточняя, что за посетитель, принц досадливо махнул рукой – пусти! На пороге кабинета тихо появилась Лали. Дамиан скривился как от зубной боли. Смотреть на девушку было противно. Сразу же в памяти всплыли день бала, девичьи визг и крики, а потом и униженное ползание на коленях…
Дамиан недовольно переспросил:
– Сообщение государственной важности?
Гувернантка тихо, со скорбным видом присела на краешек кресла для посетителей, не поднимая глаз, но с совершенно ровной спиной. Проговорила ровным прохладным тоном, исключающим любые личные отношения:
– Да, ваше высочие. Дело касается пропавшей иноземной принцессы. Разрешите говорить?
Дамиану не верилось, что эта девица что-то может знать, чего ещё не знает служба безопасности дворца, но кивнул, разрешая. Сам отвернулся к окну – перед глазами так и вставали неприятные воспоминания о её поведении.
– Когда меня вели в тот день по коридору… – с запинками начала рассказ фаворитка (бывшая или настоящая, принцу не хотелось об этом сейчас думать), – я случайно видела…
Она подняла на него газа. Выражение лица было мирное, расслабленное, какое-то умиротворённое, но без её обычной живости и задора. Такое выражение бывает, когда солдат отойдёт после первого боя – немного опустошенное, горькое, вдруг повзрослевшее.
– Я заметила, что в сторону выхода – там как раз коридор сворачивает к выходу, и оттуда больше никуда не попадёшь – двигалась женская фигура в плаще. Она удалялась, была видна только спина, и обернулась она, видимо, на звук наших шагов. Так вот… – Лали опять опустила глаза на свои тонкие, изящные, слегка подрагивающие, но без нервных движений пальцы, – девушка была в капюшоне, но я точно могу сказать, что это была принцесса Тойво.
Дамиан сложил на груди руки и пристально уставился на говорившую.
– Она мельком глянула на нас, отвернулась и сделала шаг в сторону выхода. Дальше я уже ничего бы не смогла рассмотреть – мы миновали коридор. Я не сразу сообразила о том, кого именно я увидела. Позже, намного позже, когда улеглись эмоции. Потому и пришла только сейчас.
Реджи внимательно смотрел на девушку и взвешиал, могла ли Лали сейчас лгать. Про эмоции, что должны были улечься, – точно нет. А вот про женскую фигуру в плаще? Могла ли она придумать такое, чтобы попытаться к нему вернуться? Могла бы, наверное. Но вряд ли была бы при этом так спокойна. Хоть платочек бы да мяла в пальцах, губы бы облизывала, глаза бы бегали. А этот опустошенный взгляд не подделаешь… Хочет вернуть его расположение? Да. Но при этом такая потухшая, будто уже не верит, что он может её простить. Эх, Суземского бы сюда, он бы её просчитал…
– Почему, сударыня, вы решили, что это была девушка, если фигура была в плаще?
– Даже в плаще женщина и девушка выглядят по-разному. Эта была невысокого роста и очень тоненькая, какими бывают очень юные девушки. Я могла рассмотреть, потому что она спешила, и ткань плаща немного облегала фигуру.
Принц попытался вспомнить принцессу, с которой дважды танцевал, и представить её обернутой плащом и спешащей. У него не получилось.
– Хорошо, допустим, что вы правы. Но если девушка была в капюшоне и лица её не было видно, то как же вы могли понять, что это именно принцесса?
Лали вздернула подбородок, но глаз не подняла, отчего получилось, будто она их прикрыла. Закусила губу, а потом, вздохнув, объяснила:
– Я наблюдала за ней раньше, старалась не пропускать её появлений. И я заметила… заметила некоторые характерные жесты.
– Какие жесты? – насмешка настолько явно прозвучала в голосе принца, что Лали задрала подбородок ещё выше.
– Да, жесты. Она почти никогда не двигала руками, не поворачивала головы, но вот вздёргивала подбородок очень по-особенному. Я только что повторила её жест.
Дамиан замер. Да, действительно, сбежавшая принцесса именно так приподнимала подбородок, не меняя каменного выражения лица, и столько в этом простом движении было надменности, сколько и характера.
– И что? Вы по одному движению можете предположить, что это была именно она?
Лали несколько раз моргнула, покусала губу и медленно проговорила:
– Да, я могу утверждать это наверняка. Осанка, полная королевского достоинства, фигура и это движение подбородком – это она. Если бы вы только знали, как она рядом с вами смотрелась… – почти неслышно закончила фразу фаворитка и опустила голову.
«О, Плодородная!» – хотелось воскликнуть принцу. Это же ревность!
Дамиан помолчал, размышляя о новой информации. Попытался сопоставить имевшиеся факты. Получалось, что по времени Тойво зашла в свою комнату и почти сразу из неё вышла. Вот только как она смогла прошмыгнуть мимо гардов? Не полезла же она через балкон соседних покоев, где жил кто-то из послов?
– А скажите, Лали, вы бы могли перелезть через балкон, чтобы добраться до другой комнаты?
Девушка помолчала, подняла на него непонимающий взгляд. Но потом в глазах мелькнуло понимание и улыбнулась улыбкой той Лали, которая была так хорошо знакома принцу, твердо произнесла:
– Если бы цель того стоила, да!
О том, какая там должна быть её цель, задумываться принцу не хотелось. И он не задумывался. Но главное понял – девушки при желании способны на многое. Не только Лали, любая. А уж принцесса Тойво показалась довольно крепким орешком, если держалась среди своих сопровождающих достойно, а потом ещё и устроили покушение на наследника Короны, пытаясь представить так, будто это сделала она.
– Благодарю вас! – встал Дамиан и поклонился.
Лали поднялась со своего места, сделала положенный книксен и пошла из кабинета, чуть приостановилась у двери, где сделала движение, чтобы обернуться, но удержалась и молча вышла.
* * *
Оба безопасника, Корецкий и Суземский, выслушали новость с интересом, и тут же организовали воссоздание ситуации. Вызвали гувернантку, выспросили все детали, заставили пройти по коридорам, восстановив путь, рассказав и показав всё в подробностях о том, где и как двигалась предполагаемая принцесса. Нашли среди горничных девушку по росту и комплекции похожую на принцессу Тойво и, отсчитывая минуты, провели обеих по нужным коридорам дворца.
Всесторонне обсудили возможно ли было узнать девушку в плаще или нет с такого расстояния по осанке и повороту головы; оценили, насколько просто было бы перебраться девице с одного балкона на другой, заставив ту же горничную проделать этот акробатический трюк. Это было шумно и в чём-то даже смешно, но девушка, хоть и не имела такого мощного мотива, как принцесса Тойво или Лалианна Релюсьен, но справилась с заданием; проверили помещения, где жили послы, на остаточную магию пространственных порталов, что явно было излишне – время, прошедшее с момента побега принцессы, было существенно.
В результате с достаточной долей вероятности решили, что девушка в коридоре, на которую обратила внимание гувернантка, и была принцессой. Это косвенно подтверждалось и тем, что во время бала никто из слуг тем выходом не пользовался, а найденные дежурившие в то время у выхода гарды вспомнили девушку, представившуюся камеристкой одной из гостий. Она заблудилась во дворце в поисках выхода к каретному двору, где был экипаж госпожи. Да, она успела покинуть королевскую резиденцию ещё до того, как было произведено покушение на принца Льва и заблокированы все выходы. И, значит, в покушении она участия никак принимать не могла.
От этого известия принц, удивившись сам себе, почувствовал облегчение. И даже задумался – почему? Задумался и понял – принцесса вызывала у него сочувствие. Не жалость, как промокшая Перла, не желание, а после и неприязнь, как Лали, не тепло и уют, как Милэда. Он, оказывается, с уважением относился к её стойкости и сочувствовал, потому что его судьба, которую он вовсе не считал счастливой, была намного, намного легче, чем у неё. И то, что принцесса Тойво, названная при рождении Ило, не была виновата в покушении на его брата, очень его радовало.
Не покушалась, и значит, можно поиски перевести в разряд несрочных и не важных дел. Если она не в Академии, куда бы она ни подалась, её скоро обнаружат. А в Академии она в безопасности.
* * *
Суземский после информации, полученной от графини Релюсьен, с задумчивым видом сказал:
– Ты знаешь, дружище, эта девчонка, когда искренняя, вовсе неплоха.
– Ты о ком?
– О графине.
Дамиан уставился на друга, с намёком на удивление приподняв бровь.
– Ты шутишь?
– Я не призываю тебе к прощенью, о нет! Учитывай мою оговорку – когда она искренняя! Сейчас она не лукавила – она очень переживает о том, что между вами произошло. И заметь – у неё есть чувство собственного достоинства. А это внушает уважение.
Над этими словами друга Дамиан размышлял вечером в своей гостиной после длинного и трудного дня. Ему хотелось тепла, хотелось расслабиться и отпустить сегодняшние переживания. К княжне Маструрен ехать было уже поздно, хоть и очень хотелось, – время вежливых визитов закончилось часа два назад. Принц нехотя подумал о том, какой алкоголь мог бы ему сейчас помочь. Стоило, наверное, попросить слугу принести чего-нибудь крепкое, но представив вкус того или другого напитка, Дамиан махнул рукой и вызвал к себе Лали. Пожалуй, она заслужила прощенье, а он – тепло и ласку.
Вечер закончился очень уютно, и когда девушка уже тихо дышала рядом, он продолжил гладить её по теплой гладкой коже бедра и думать.
