Текст книги "Найти единственную (СИ)"
Автор книги: Лючия Светлая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)
Глава 12
Гонец с известием о прибытии олданезийского посольства в столицу явился в приёмную королевы намного позже, чем Марк Опрельский получил сообщение по телетрофона с той же информацией. Поэтому всё было готово к приёму высоких гостей своевременно.
Во дворце с утра заметно было движение: усиливались наряды охраны, проверялись и укреплялись караульные точки, маги во главе с главным королевским магом проверяли охранные плетения на гостевом крыле и на крыле королевской семьи, и даже отголоски работы с кухни долетали и до жилой части.
Дамиан почти не спал эту ночь из-за сделанного открытия или вернее из-за размышлений: а было ли открытие? Минута за минутой прислушивался к себе, пытаясь понять, тянет ли его куда-нибудь, и если да, то куда. Размышлял, была ли это его единственная или всё что-то другое. Если она, надо ли её искать? И если надо, то где? Поверить в то, что это одна из матерей детей-безмагиков не получалось. Он и простолюдинка? От этой мысли его разбирал нервный смех.
Хотелось с кем-то поговорить, чтобы разорвать мысли, уже давно шедшие по кругу. Сквозь наплывающий сон Дамиан путался в них и не мог заснуть по-настоящему, крепким восстанавливающим силы сном.
Чтобы не продлять мучения, поднялся рано, что оказалось кстати для подготовки предпраздничной круговерти – завтрак, потом куаферы, камердинеры, церемониймейстер, секретарь. Известие о въезде посольства в столицу встретил уже выходя из кабинета. Он ждал Суземского, ожидая услышать план, но советник встретился на пути к парадному подъезду – высокой лестнице, где принято было встречать королевских особ, и поговорить уже не получалось.
Матушка в парадном платье, фрейлины, гарды, выстроившиеся почетным караулом, сверкающие белым кители принца Дамиана и принца-консорта – все застыли на верхней, самой широкой ступени, наблюдая, как неспешный кортеж пересекает площадь, движется по прямой как стрела дорожке парка, как разворачивается и останавливается прямо против лестницы с встречающими. Всадники, державшиеся позади, быстро выстроились между каретой и ступенями и один из них, спешиваясь, подал свиток церемониймейстеру.
Всё важно, чинно, неспешно. Дамиан мельком взглянул на отца. Он держался, но было видно, что это даётся ему непросто, и сердце кольнуло – всё же не стоит откладывать поиски своей единственной. Но это всё потом, сейчас важно другое. Всё внимание на прибывших, на карету.
Громкие представления королеве каждого, с перечислением всех титулов, званий и регалий. А посольство немалое. Встречающие стояли, выслушивали всё, ведь по протоколу это встреча королевской особы, а не просто иностранных послов.
И даже в этом моменте Юзеппи со своими советниками уязвил Бенестарию – рейна не молоденькая девочка, чтобы выстаивать так долго на ногах. Можно было с принцессой выслать двоих-троих, а остальных представить позже, на вечернем приёме, в тронном зале.
Дамиан почувствовал, как его наполняет ярость. Он не глядел на кланяющихся и расшаркивающихся перед королевой Ильдарией послов, а смотрел только на дверцу кареты, ожидая, когда же появится самое важное действующее лицо. Ему хотелось выплеснуть на принцессу все свои чувства, но понимание того, что это невозможно, только сильнее злило, ещё больше туманя разум.
Наконец дверца открыта, и из темного проема плавно появился девичий стан, с головой накрытый какой-то тканью, из-за которой не возможно было рассмотреть даже черты лица. Однако ауру принц оценил сходу: молодость, здоровье, родовой силы совсем чуть-чуть. И это принцесса? А эта длинная густая вуаль, скрывающая не только лицо, но и большую часть фигуры, – что ещё за глупость? Посол, открывший дверцу кареты, протянул принцессе руку, чтобы помочь подняться по ступеням.
Но тут его ловким движением потеснил высокий и широкоплечий Суземский, улыбнувшийся послу так белозубо, что ему почти не пришлось применять силу своих широких плеч. Девушка согласно склонила голову и оперлась на крепкую ладонь Зория, который выглядел таким счастливым, будто встретил любовь всей своей жизни.
В голове у Дамиана стало проясняться, злость, ярость уходили, и Третья Призрачная Рука стукнула по лбу – это же Зорий! И он воплощает свой очередной гениальный план. Жаль, не поделился сутью.
Странная пара – девушка под густым непрозрачном покрывалом и Суземский с широкой улыбкой – медленно поднималась по ступеням, вокруг плотной группой, почти наступая на пятки, послы.
Улыбка лучшего друга почему-то сильно ободрила принца, внушила уверенность, что всё будет хорошо, и его душа наполнилась покоем. Теперь он стоял спокойно и расслаблено, смотрел на послов, запоминая все детали, каждую мелочь, чтобы потом обдумать и если будет нужно – обсудить с аналитиками или экспертами.
На предпоследней ступени лестницы девушка неожиданно остановилась и повернула голову к ближайшему из послов, что-то тихо спросила у него, кивнула и сделала два последних шага к Дамиану. Покрывало медленно сползло с её головы, зацепившись за какую-то деталь костюма ближайшего посла, густо увешанного всякими побрякушками, и на принца глянули раскосые бирюзовые глаза, холодные, сильно подведенные черным.
Олданезские послы хором ахнули, кто тише, кто громче, а девушка молча, всё с тем же каменным выражением лица, низко склонилась перед принцем. Отчего её гладко зачесанные в высокий белый хвост волосы рассыпались по плечам и стекли к ногам отдельными прядями.
Позади и немного сбоку от девушки стоял Суземский и слегка двигал бровью, продолжая улыбаться и выразительно смотреть на принца. Это что-то должно было означать, но Дамиан, понимая, что у гостей что-то пошло не так, не стал размышлять о гримасах друга, а сосредоточился на принцессе. Он пытался понять, отчего послы проявило такую несдержанность, отчего в их аурах такое сильное волнение.
Девушка распрямила спину и, не отводя своего застывшего взгляда от Дамиана, всё так же молча подала руку Зорию, чтобы он проводил её к королеве. Перед рейной она склонила колено, отчего её величество даже перестала улыбаться своей вежливой и холодной улыбкой – в Бенестарии так преклоняли колени лишь те, кто приносил вассальную клятву.
Принц же в эту минуту мог увидеть все посольские физиономии: и непроницаемые, как у принцессы, и растерянные и негодующие. Это, видимо, были самые несдержанные представители посольства. Созерцание оказалось не только забавным, но и познавательным. Теперь кое-что уже можно было сказать о каждом из прибывших – кто ничего не значит, кто задает тон, а кто лишь изображает важную шишку.
Вот только понять, настоящая принцесса или нет, Дамиан так и не смог. Но Зорий Суземский, который отступил в свиту королевы и будто растворился в ней, наверное уже кое-что понял. Стоило подождать, а потом послушать этого хитрого безмагика. Не напрасно же он подавал знаки.
– Встаньте! – с достоинством произнесла королева и символически обняла поднявшуюся девушку. – Приветствую вас, королевское дитя, дочь Юзеппи, названного при рождении Карху!
Девушка почтительно склонила голову, но так и не произнесла ни слова. Затем повернула голову к послам и сделала повелительный жест рукой. И каждый из её сопровождения низко кланяясь, один за другим ставили к ногам королевы свои дары.
А королева как вежливая хозяйка и владычица поблагодарила высокую за щедрость и провела их во дворец. Сразу же за дверями гостей ожидали выделенная для принцессы пара фрейлин и несколько слуг для послов, чтобы сопроводить всех в выделенные покои. Всем нужно было отдохнуть перед торжественным приёмом.
* * *
– Докладывайте, советник, – велела королева.
Суземский явился в её кабинет, где его уже ждали её высочие, Дамиан и принц-консорт. Они уже спели обменяться несколькими взглядами, более красноречивыми чем длинные речи. Королева лишь раз посмотрела на сына исподлобья, а тот чуть нахмурил лоб и качнул головой – нет, матушка, это не она. Рейна высоко гордо приподняла подбородок и бросила единственный взгляд в сторону мужа. Тот, после тяжелого для него мероприятия на ступенях дворца, сидел в кресле у окна и устало смотрел на жену и сына. Его руки, лежащие на подлокотниках, заметно дрожали.
Зорий вошел с той же радостной улыбкой, и эта его жизнерадостность диссонировала с серьёзными лицами членов королевской семьи.
– Моя рейна, реджи, – Суземский отвесил вежливые поклоны каждому. – У меня есть все основания полагать, что принцесса Тойво играет если не на нашей стороне, то уж точно не на стороне своего отца.
– Что за основания? – тон королевы говорил, что она не только не приемлет радости докладчика, но и глубоко порицает её. Не то время, не то место и не те обстоятельства, чтобы так радостно скалиться. Но богатырь будто и не заметил её недовольства.
– Принцесса стала на колено перед вами, моя рейна, и это точно домашняя заготовка. Скорее всего, это придумано и отрепетировано с подачи советников Юзеппи. Это, кстати, просто возмутительно, что о наших обычаях и порядках там знают лучше, чем мы об олданезийских.
Дамиан недовольно остановил его:
– Зорий, не начинай! Не сейчас!
– Это к слову. Я о другом. Принцесса, став на колено, молчала, клятвы не приносила. И это может что-то значить, а может и нет. Как вы для себя решите. Но намного важнее то, что она сбросила покрывало и показала своё лицо перед множеством зрителей, а не одному своему жениху.
Королева, исподлобья смотревшая на Суземского, медленно откинула назад голову и сощурилась, Дамиан чуть двинул плечом. И если королева была довольна предположениями и выводами, то у принц ярко выражал сомнение.
– Почему ты думаешь, что она должна была показать лицо именно передо мной? Она ехала верхом весть путь от Лиикенрукка до портала, её видело множество людей. И с чего ты взял, что она сама сбросила покрывало? Оно случайно зацепилось за что-то там на одном из послов.
Дамиан говорил размеренно, но Суземский слышал, что принц нервничает. Иронично приподнял бровь и посмотрел на друга с долей жалости.
– Ты – жених. Понимаешь? И если она в дороге смело показывала всем своё лицо, а тут набросила ритуальное покрывало, в котором шла к тебе, то что это могло озгначать? Заметь, к тебе, а не к королеве. И… ты веришь, что сброшено оно было случайно?
Королева сидела в своем рабочем кресле, и смотрела на говорившего так, будто улыбка вот-вот коснётся её губ.
– Продолжайте, советник, – её лицо чуть расслабилось. Знающие люди понимали – она не просто довольна, она торжествует.
– Вы знаете, что она спросила у посла? – лицо советника стало хитрым.
Все смотрели выжидающе, но никто не издал ни звука.
– Не забыли ли подарки для их величий!
Дамиан удивился, королева, казалось, начала веселиться. Да, сам по себе вопрос вроде и был уместным, но вот время для него было выбрано… странное. Советник с долей торжества произнёс:
– Принцесса Тойво сделала это нарочно! Если проследить траекторию и темп её движений, её походку, ну ещё тысячу мелочей… – говоривший небрежно махнул рукой, – то другой способ заставить бряцающего своими украшениями посла наклониться к ней было, трудно придумать. Да и момент был более, чем подходящий. И, между прочим, вся вина за сползшее ритуальное покрывало теперь на этом самом после.
Королева всё же улыбнулась. Едва заметно, чуть-чуть, и спросила:
– А почему вы считаете, что покрывало было ритуальным?
Суземский с подчеркнутым восхищением глянул на консорта. Глянул так, будто сказал: «Как же она умна! Я вам просто завидую!»
– Действо у подножия лестницы мне не понравилось. Послов было слишком много. И порядок представления, когда принцессу почему-то долго держали в карете, был навязан гостями. На всякий случай я решил вмешаться и, как оказалось, это было кстати. Покрывало оказалось по краю вышито нитками того же цвета.
Вопросительные и недоумённые взгляды королевских особ говорили, что советник слишком увлёкся театральными эффектами. Но Зорий не мог остановиться, испытывая восторг от своих открытий. Он продолжил:
– И всё бы ничего, вышивка и вышивка. Но это были руны. Такие руны используют северные шаманы, и что они могла означать… – Суземский развел руками, – даже трудно предположить. И то, что принцесса сделала всё от неё зависящее, чтобы сбросить свою вышитую рунами вуаль, говорит о том, что она знала к чему идет дело и, как могла, воспротивилась.
Суземский потер лоб пальцами одной руки, зажмурил глаза и медленно проговорил:
– Думаю, это должен был быть какой-то шаманский ритуал. Скорее всего свадебный, если учесть, что посол, который должен был вести невесту от кареты, кровный родственник короля Юзеппи и вполне может считаться посаженным отцом. А руны… Возможно, открой она лицо именно перед принцем, это как-то завершило бы ритуал. Может, не свадьбы, но привязки или ещё чего-то подобного. Но уже то, что я повел принцессу от кареты, ритуал нарушило. А девочка просто красиво завершила эту разрушительную работу. Я помог ей случайно.
И Зорий снова солнечно улыбнулся. Дамиан был не согласен:
– Дружище, но если был подготовлен ритуал, то его невозможно было не заметить. Вокруг были маги, даже в охране. Они бы заметили, подняли бы тревогу! Но всё было тихо, никаких сигналов!
– Дамиан! Это шаманские руны! Их магию не смог бы ни засечь, ни предотвратить ни один маг. Так-то! Считайте, мой реджи, что девочка вам союзник.
Королева, как и принц, с сомнением переглянулись. Суземский выставил вперед ладони, защищаясь:
– Ладно, ладно. Не союзник. Но и не враг! И это нужно учесть и использовать. Если план олданезцев женить тебя, друг мой, на Тойво провален, то вопрос лишь в том, как скоро они начнут разыгрывать запасной вариант: уже сегодня или через несколько дней. И Дамиан… Попробуй вызвать её на откровенность, нам не помешает даже такая поддержка.
Приём выглядел довольно забавно. И Дамиан даже посмеялся бы, если бы это собрание не было в честь его гостьи, как объявила бенестарийская сторона, и невесты – по мнению олданезийской. Сама принцесса Тойво, названная при рождении Ило, на приёме всё также напоминала изваяние. Она сидела в предоставленном ей на королевском возвышении кресле с совершенно ровной спиной. Иногда делала легкий жест рукой или легкий наклон головой, если кто-то из окружавших её плотным кольцом посольских представителей к ней обращался. И Дамиану казалось, что она даже сморит в одном направлении – строго прямо перед собой, не проявляя обычной человеческой живости, простого любопытства, присущего людям столь юного возраста.
Подобные приёмы обычно имели целью представить иностранным гостям торговые, промышленные и магические элиты страны, познакомить с возможностями Бенестарии и создать возможность для завязывания торговых отношений. На этом приёме всё было по-другому. Конечно, дерзнуть не явиться в королевский дворец никто не решился, но представлялись олданезийскому посольству скупо и не радостно.
Удивляться, пожалуй, было нечему. Хоть история с вырезанными в прямом смысле слова гражданами Бенестрарии, пусть и агентами разведки, не стала достоянием общественности, однако политика закрытости Оландезии, ограниченный поток товаров, разрешенный к ввозу, и трудности путешествия через Лиикенрукка отталкивали потенциальных партнёров. К тому же холодное и даже отсутствующее выражение лица принцессы, которая якобы возглавляла посольство, молчаливые послы, которые говорили больше между собой, чем с представляемыми им уважаемыми господами бенестарийцами, тоже не располагали к общению.
Дамиан посматривал на олданезийскую принцессу и в душе восхищался. Ему всегда казалось, что маска спокойствия, достоинства и холодной вежливости, хоть и жавшая ему, довольно крепка и надёжна, и способна выдержать многое. Почти всё. Но вот эта ледяная статуя, названная при рождении Ило, удивляла своей абсолютной, какойто нечеловеческой устойчивостью, каменной непоколебимостью, которая ему и за долгие годы не натренировать. Интересно было рассуждать какова же она на самом дела, эта Иле. Ему перевели, что «иле» с олданезского означает радость, но вот почему мать при рождении назвала девочку так, было не понятно. Сейчас, принц был согласен с толмачём, ей бы больше подошло имя Клиппа. Утёс.
И почему теперь её зовут Тойво – надежда? Как у них вообще даются эти вторые имена, стоящие прежде тех, что даны при рождении? Надо будет Суземского спросить…
Посольство, сбившееся плотной группой вокруг кресла принцессы, сломало всю процедуру приёма. Бенестарийцы расходились после представления гостям и общались только между собой, некоторые удалился в ближайшую гостиную, где стояли столики для игр. Атмосфера была грустная и тягостная. Но принцессу можно было считать личной гостьей принца, и когда все приглашенные были представлены посольству, Дамиан подошел, чтобы пауза не затягивалась до неприличия. Спросил, вежливо обращаясь к принцессе:
– Выше высочие, вы бы хотели посмотреть нашу столицу?
Один из послов, тот, который был то ли троюродным братом, то ли двоюродным дядей короля Юзеппи, выпятив грудь важно ответил:
– Принцесса изволит осмотреть столицу.
Сама принцесса даже не шелохнулась.
– И что бы ваше высочие хотели посмотреть?
Дамиан делал вид, что подобный способ общения, нормальное явление. Да что там, всегда так и общаемся, да, через толмача, даже если говорим на одном языке. Посол заговорил. Вальяжно, степенно, так, чтобы все ощущали, чей он близкий родственник и какой властью и влиянием обладает.
– Только нам нужна будет отдельная карета.
– Да, безусловно. Так что же изволите посмотреть? – Дамиан поклонился, соглашаясь. И как показывать принцессе, едущей в другой карете, достопримечательности столицы?
– Ну тогда принцесса изволит смотреть какие есть дворцы, парки в столице. Фонтаны, говорят, у вас интересные.
– Хочу увидеть, где лечат больных, – ровным голосом, таким же холодным, как выражение лица, проговорила принцесса.
Посол оглянулся в некотором удивлении на Тойво, всё также неподвижно сидевшую в своём кресле с идеально прямой спиной и взглядом, устремлённым строго вперёд. Кривовато улыбнулся и кивнул.
– Наша принцесса очень милосердна, да. Она всегда смотрит на больных.
Дамиану хотелось ухмыльнуться. «Всегда смотрит на больных» – это весьма мощное проявление милосердия. Прямо таки королевское. Хотя что ждать от страны, где, по слухам, людей лечат шаманы? Ни одного толкового целителя у них, по обрывкам информации, не осталось. Хорошо, если повезёт, и попадёшь к действительно умелому и знающему шаману, а если нет?
– Не хотите ли, ваше высочие, посетить театр? – спросил Дамиан с поклоном, снова обращаясь к Тойво. Она лишь прикрыла глаза на мгновенье, но головы так и не повернула.
– Нет! – возмущенный посол даже покраснел от волнения. – Не дело королевской дочери посещать такие места!
– А интересно ли вам, ваше высочие, будет посетить Королевскую библиотеку?
Принцесса вновь прикрыла на мгновенье глаза, а толстый и важный посол рассвирепел:
– Покатается в карете и хватит!
Вид у него был такой, что, казалось, пора вызывать шаманов для спасения бедняги от грудной жабы.
– В таком случае, могу ли я надеяться увидеть вас, ваше высочие, на балу в вашу честь, что состоится в ближайшие дни?
И пока разъярённый посол хватал ртом воздух, чтобы ответить со всей силой своего возмущения, холодный девичий голос произнёс:
– Не могу отказаться от столь лестного для нашей страны предложения. Почту за честь. Благодарю вас.
И даже глаз не скосила в его сторону. Принц откланялся, поскольку посчитал свою миссию выполненной. Посол наклонился к девушке и что-то зашипел ей почти в самое ухо. Она всё также прямо сидела в кресле, ни единый мускул лица даже не дернулся, пока выслушивала видимо не самые лестные слова в свой адрес. А когда краснолицый родич короля Оландезии перевел дыхание, принцесса что-то ему сказала тем же холодным, только тихим голосом. Посол выпрямился и гордо задрал подбородок. И больше говорить ничего не стал.
Перла ушла в ближайшую гостиную, как только увидела, как Дамиан наклоняясь обращается к принцессе Тойво. Она не могла на это смотреть. Первое – он не должен так кланяться перед этой куклой, ведь он принц! Второе – она слишком красива. Она, Тойво, а не Перла. Слишком хорошо она изучила отражение в зеркале, слишком часто ей говорили, что она не красавица. И хоть цветом волос они и могли бы сравниться, но всем остальным… И Перла тяжко вздохнула, закусив губу.
– Перла, вам не следует кусать губы, – величественно произнесла маркиза Инвиато.
Девушка оставила губы в покое, но руки тут же стали резко мять и дергать кружевной платок, а зубы заскрежетали.
Она так ждала этого приёма! Так стремилась на него попасть! Долго уговаривала мать, но та всё не соглашалась. Тогда она обратилась к отцу, улучив минутку, когда рядом никого не было.
Маркиз Инвиато, недавно прибывший из дипломатической поездки на восток, радовался, видя жену и дочь ежедневно. Если бы мог, то и вовсе не отпускал обеих от себя – он очень соскучился за всем привычным – за своей странной, за дворцом и, главное, за ними, за своими девочками, за семьёй. Особенно за дочерью, которая хоть и была по мнению отца, ещё малышкой, но удивительно быстро росла, и вот-вот грозила стать девицей на выданье.
Это и радовало, и немного огорчало отца. Так жаль, что девочка выросла без него. Поэтому сейчас он старался наверстать и с удовольствием общался с дочерью, отвечал на её бесконечные вопросы о других странах, об их обычаях и людях, которые там живут, и баловал свою дочь, как мог, и любовался, любовался, любовался своим птенчиком, своей жемчужиной, своей драгоценной девочкой Перлой. Она была очень похожа на его отца, и это тоже было радостью его сердца.
И конечно, когда дочь заморгала своими почти белыми ресницами, умоляюще глядя на папочку, и попросила взять её на приём в честь оландезийской принцессы и послов, отец не мог устоять и согласился.
А Перла от радости кружилась по гостиной в материнских покоях и представляла, что будет когда-нибудь вот так же кружиться в танце с принцем Дамианом. Ибо именно из-за него она мечтала попасть на этот приём. Ей казалось, что раз там не будет её вечной соперницы Лали, то все пути к сердцу принца будут открыты.
Как она ошибалась! И ведь знала, что не просто так прибыло посольство. Оландезия уже много лет держала три представителя своей страны в столице Бенестарии, и не испытывало нужды расширять представительство. Но принц Дамиан прошел ритуал Поиска, и вот пожалуйста – принцесса Оландезии перед её замечательным Дамианом!
Она, конечно, превосходила Перлу красотой. Юная маркиза поняла это, как только увидела оландезийку. Но вот этот неподвижный взгляд, это странное сходство с мраморной статуей вовсе не украшали эту чужую девушку, не делали её привлекательной. И то, то Дамиану приходилось к ней наклоняться…Неслыханное неуважение к представителю королевского рода!
За этот вечер Перла сделала несколько попыток приблизиться к принцу, но каждый раз что-то мешало и не давало ей начать разговор – то кто-то из гостей, то из придворных, то лакей с игристым вином заступали дорогу, отгораживали, оттесняли её от цели. А этот разговор она готовила очень долго. О чем вообще можно поговорить с принцем? Не о новых же платьях или скором дебюте в свете. Значит, о чем-то, что ему близко. Значит, поговорим об законодательстве, внешней политике, устройстве государства.
Девчонка в который раз удивила библиотекаря дворца, спросив странные, совершенно не женские книги. Хотя мог бы уже и не удивляться – столько лет она спрашивала самую не подходящую для девочки литературу, вряд ли что-то вдруг могло измениться. Перла перечитала всё найденное, что-то переписала себе. Составила целый список вопросов, которые можно было бы задать принцу, зная, что он ответит, и при одновременно требовалось показать и свою подготовку, и его превосходство в знаниях. Одним словом, это была работа достойная маркизы Инвиато, дочери более чем успешного дипломата.
Но все её старания пошли прахом – не то, что заговорить, даже подойти к принцу не получилось. И Перла испытывала весьма взрывоопасную смесь чувств: злость, гнев, досаду, и то и дело закусывала губу, чтобы сдержать всё, что бурлило и клокотало в груди. Но матушка была начеку, и девушке хотелось не видеть. И она выбрала самый простой путь – ушла к играющим в соседней гостиной.
Там нашла отца за игровым столом с веером карточек одной из наиболее популярных мужских карточных игр, что не выходили из моды уже полтора десятилетия. Выдержка, смекалка, хорошая память, умение просчитывать ходы наперед и держать лицо – то основное, что требовалось от игрока. Маркиз очень любил эту игру, и чтобы дома было с кем поиграть, научил дочь, раз уж Плодородная не дала им с женой сына.
И теперь, увидев Перлу рядом, показал ей свои карточки, рассказал о своих позициях на игровом поле. Дочь вежливо кивала отцу, как-то механически фиксируя ситуацию, и продолжала кипятиться из-за того, что её план понравиться принцу сорвался. Она всё размышляла, когда же упустила шанс подойти к реджи, но получалось, что шанса-то и не было. Не складывались условия так, чтобы и никто не помешал. А ведь раньше ей казалось, что только окажись она в одной комнате с принцем Дамианом, сразу найдёт возможность с ним побеседовать.
Игра за столом продолжилась, и Перла могла кусать от досады губы, не боясь, что отец обратит на это внимание. Как же, ну как ей повернуть принца к себе лицом? Как обратить на себя внимание? Хотелось разреветься как в детстве, когда няня или матушка ещё могли взять её на руки.
– Перла, дитя моё, сможешь за меня поиграть? Меня просит подойти её величие.
Сердясь, девушка даже не обратила внимания на лакея, что подошел к отцу и что-то тихо проговорил, склонившись почти к самому уху.
– А? Да, конечно, батюшка, – улыбнулась дочь. – Мне выиграть или проиграть?
Это была их шутка, такая маленькая мелочь, которая сближала их, делая их почти ровесникам. Отец тихонько засмеялся и велел:
– Обыграй их всех, моя милая! – и погладил её по руке – жест доверия, который он мог себе позволить на людях. Но Перла знала, что если бы здесь были все свои, он поцеловал бы её в лоб. Поэтому тепло улыбнулась в ответ и сказала:
– Конечно, отец! Обязательно!
И вновь погрузилась в свои горькие думы о не сбывшемся плане и возможностях, которые, может быть, откроются на предстоящем балу, продолжая играть отцовскую партию. Вот только на балу будет Лали, и устранить соперницу вряд ли будет возможность. Эх, как жаль, что сегодняшний вечер пропадает зря!
Порадовало только то, что отцовскую партию она всё же выиграла.
* * *
Группа чужестранных гостей до самого конца приёма оставалась неподвижна и будто монолитна. И только когда приглашенные стали подходить к королеве, чтобы откланяться и уехать, принцесса встала, тоже подошла к её величию и, поклонившись, поблагодарила за честь присутствовать на приёме. После чего проследовала к своим покоям. Как длинный драконий хвост за ней шли послы Оландезии.
