Текст книги "Под сиренью"

Автор книги: Луиза Мэй Олкотт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

Глава 22. Сделка мальчика

Это произошло за несколько дней до того, как дети устали от обсуждения вечеринки по случаю дня рождения Бэна. Празднество стало большим событием в их маленьком мире, но постепенно новые удовольствия захватывали их умы. Дети начали планировать сбор орехов, который всегда следовал за ранними морозами. Ожидая походов за орехами, они рассеяли монотонность и скуку школьной жизни живой дракой, давно известной как «борьба поленницы».

Девочкам нравилось играть в полупустом сарае, но мальчишки, просто чтобы подразнить их, объявили, что не позволят им этого делать, загородив дверной проем, как только девочки вышли оттуда. Видя, что эта шуточная ссора, и решив, что физические упражнения – занятие ползней, чем просто валяться на солнце или читать в школе во время перемен, учитель не вмешивался: и барьер из поленьев рос и падал, напоминая собой прилив и отлив.

Было бы трудно сказать, какая же из сторон работала успешнее: мальчики, которые вышли до начала занятий для того, чтобы соорудить баррикаду, или девочки, что остались по окончании занятий, чтобы эту баррикаду развалить. Сначала они дурачились: находясь внутри, мальчики ждали – они слышали крики девочек, стук древесины, а затем следовал завершающий удар, в результате которого хорошо утрамбованная насыпь сползала вниз. Потом, когда девочки вошли, красные и запыхавшиеся, торжествующие парни понеслись восстанавливать заслон, и работали смело до тех пор, пока все не было таким же твердым и непроницаемым, как защита от самых сильных ветров.

Таким образом сражение бушевало, и ушибы суставов, занозы в пальцах, порванная одежда и протертые ботинки были единственными ущербом, в то время как эта игра подарила много веселья и благодаря ей между двумя мальчиками был заключен длительный мир.

Когда очередной этап войны между мальчиками и девочками благополучно заканчивался, Сэм принимался за свой старый способ мучить Бэна, обзывая его, так как придумывать разнообразные издевки и манерно высказывать их в наиболее неподходящий момент не требовало особых усилий. Бэн терпел это, как только мог; но удача наконец-то улыбнулась ему, как это обычно бывает с терпеливыми людьми, и он смог расправиться со своим мучителем.

Когда девочки разбивали поленницу, они исполняли песню, играя на расческах и оловянных чайниках, которые звучали, как тамбурины. Мальчики праздновали свои победы пронзительным свистом, сопровождаемым боем барабана и ста тридцати восьми кулаков по стенам сарая. Билли принес свой барабан, а вскоре количество ударных увеличилось, так как Сэм притащил старый барабан своего младшего брата. У него не было палок, и когда Сэм обдумывал, из чего их можно сделать, ему в голову пришла мысль о камышах.

"Они превосходно подойдут, и на болоте их много. Если только у меня получится их достать", – сказал он про себя, когда шел домой, и свернул с дороги, чтобы раздобыть материал для палок. Болото, к которому он направлялся, было ненадежным местом. Люди рассказывали трагическую историю о корове по кличке Примула, которая попала туда и тонула, пока только пара рогов не осталась видна на грязной поверхности, а потом топь заглотила неосторожное животное целиком. По этой причине его назвали "Болотом Примулы'". Хотя шутники говорили, что все называют болото так, потому что желтые примулы растут там в большом изобилии весной.

Сэм видел, как Бэн проворно скакал от одного куста к другому, когда собирал на болоте примулы для Бэтти, и смелый мальчик думал, что он может сделать то же самое. Сделав два или три тяжелых скачка, он приземлился не среди камышей, как надеялся, а в водоем грязной воды, куда его затянуло до середины туловища со страшной скоростью. Очень испуганный, он попробовал выбраться, но смог только добарахтаться до кочки травы и зацепиться там, одновременно пытаясь высвободить ноги. Он высвободил их, но тщетно пытался поднять свое тяжелое тело на очень маленький островок в этом море грязи. Ноги вновь стало затягивать в болото; и Сэм издал мрачный стон, поскольку подумал о пиявках и водных змеях, которые могли ожидать его под водой. Видения о погибшей корове также вспыхнули в его возбужденном воображении, и он издал отчаянный крик, очень похожий на растерянное "My!"

Немного людей прошло по тропинке в тот день, солнце уже садилось, и перспектива провести ночь в болоте начала нервировать Сэма и заставила его сделать отчаянный рывок к острову камыша, который был ближе, чем земля, и казался более досягаемым, чем любая кочка вокруг него. Но Сэму не удалось достичь этого места, и он был вынужден остановиться у старого пня, который был очень похож на поросшие мхом рога. Засев здесь, Сэм начал кричать о помощи различными способами, какие только доступны человеческому голосу. Такие крики и завывания, свист и рев никогда дотоле не пробуждали эхо одинокого болота и не пугали толстую лягушку, проживающую там в спокойном уединении.

Он уже не надеялся на какой-либо ответ, кроме карканья вороны, которая наблюдала за ним с мрачным интересом, когда веселое "Эй, там!" прозвучало с тропинки. Сэм испытал такое чувство благодарности, что слезы радости покатились вниз по его жирным щекам.

– Ну же! Я в болоте. Дайте руку и вытащите меня! – завопил Сэм, с нетерпением ожидая, когда же появится его освободитель, так как мог видеть только шляпу, мелькающую за кустами орешника, что обрамляли тропинку. Послышались шаги человека, с треском пробирающегося сквозь кустарник, а затем показалась энергичная фигура, при виде которой Сэм почти готов был нырнуть с глаз долой, поскольку, из всех возможных вариантов, меньше всего он желал бы увидеть здесь Бэна – последнего человека в целом мире, перед которым он хотел бы предстать в таком жалком виде.

– Это ты, Сэм? Отлично выглядишь! – глаза Бэна засияли от злорадства, так как Сэм, конечно, был зрелищем, способным развеселить самого серьезного человека – взгромоздившийся на раскачивающийся скрюченный пень, с грязными поднятыми кверху ногами и мрачным забрызганным грязью лицом. Ниже пояса он был совсем черный, как будто его опустили в чернильницу, и представлял собой такое комично-печальное зрелище, что Бэн прыгал вокруг, смеясь, как ошалелый, который, сбив путешественника с пути, принимается глумиться над ним.

– Прекрати это, или я разнесу тебе голову! – ревел в ярости Сэм.

– Давай, сделай это! Я оставляю тебя, – ответил Бэн, отпуская насмешки, в то время как Сэм колыхался на своем пне и должен был оставаться начеку, чтобы не свалиться вообще.

– Не смейся, что за нахал?! Ну вытащи же меня как-нибудь, или я умру, сидя здесь, холодный и мокрый, – скулил Сэм, сменяя мелодию и горько сознавая, что теперь Бэн имел полное превосходство над ним.

Бэн тоже чувствовал это; и хотя был добродушным мальчиком, не мог удержаться от искушения насладиться этим преимуществом хотя бы минутку.

– Я не буду смеяться, если смогу, ведь ты на самом деле так похож на жирную пятнистую жабу, что от смеха невозможно удержаться. Я скоро вытащу тебя, но сначала хочу поговорить, – сказал Бэн успокаиваясь и садясь на маленьком клочке земли поближе к беспомощному Сэму.

– Тогда поторопись – я окостенел, словно деревяшка, пока сидел здесь на этой заковыристой старой штуковине, – рычал Сэм, недовольно поеживаясь.

– Осмелюсь возразить, ведь, как ты говоришь, когда бьешь меня по голове, "тебе же лучше". Послушай-ка, я застал тебя в затруднительном положении и не собираюсь помогать, пока ты не пообещаешь оставить меня в покое. Раз и навсегда! – лицо Бена стало суровым, когда, взглянув на своего пораженного противника, он вспомнил все причиненные им неприятности.

– Я даю тебе слово, только если ты пообещаешь никому не говорить об этом, – ответил Сэм, осматривая себя и все вокруг с большим отвращением.

– Я могу поступить, как мне хочется.

– Тогда я ничего не буду обещать! Я не хочу, чтобы вся школа смеялась надо мной, – возразил Сэм, который еще больше, чем Бэн, не любил быть выставленным на посмешище.

– Очень хорошо! Доброй ночи! – Бэн ушел, засунув руки в карманы, так спокойно, будто оставлял Сэма на его излюбленном месте отыха.

– Постой! Не торопись ты так! – кричал Сэм, видя, что если упустит это шанс, то надежды на спасение больше не получит.

– Хорошо! – Бэн вернулся, готовый к дальнейшим переговорам.

– Я пообещаю не доставать тебя, если ты пообещаешь не наговаривать на меня. Ты этого хочешь?

– Теперь, когда я думаю об этом, мне приходит в голову еще одна вещь. Я предпочитаю заключить хорошую сделку, когда привилегия на моей стороне, – сказал Бэн рассудительно. – Ты должен пообещать, что заставишь и Моза успокоиться. Он следует твоему примеру, и когда ты скажешь ему прекратить, он послушается. Если бы я был достаточно большой, то заставил бы вас придержать свои языки. Но я не таков, так что попробуем решить этот вопрос таким образом.

– Да, да, я позабочусь о Мозе. А сейчас принеси-ка палку, будь умницей. Мне ужасно зажало ноги, – начал Сэм, думая, что помощь ему досталась дорогой ценой, и тем не менее восхищаясь умом Бэна, который сумел максимально использовать свой шанс.

Бэн принес палку и уже почти положил ее между участком земли и ближайшим островком, но остановился, говоря с хитринкой в черных глазах: – Еще одна маленькая деталь должна быть улажена перед тем, как я вытащу тебя на берег. Пообещай, что ты также не будешь доставать девчонок, особенно Бэб и Бэтти. Ты дергаешь их за волосы, а они этого не любят.

– Не трону ни одну! Я бы не прикоснулся к этой Бэб даже за доллар – она царапается и кусается, как бешеная кошка, – был мрачный ответ Сэма.

– Рад этому. Она может сама о себе позаботиться. А Бэтти не может; и если ты прикоснешься хоть к одной из ее косичек, я сразу же расскажу, как нашел тебя, хныкающим в болоте, большой младенец. Вот так! – Бэн подтвердил свою угрозу, подняв палку и ударив ею по воде рядом с бедным Сэмом, убивая его последние проблески сопротивления.

– Прекрати! Я согласен, хорошо!

– Клянись верой и правдой! – потребовал Бэн, безжалостно связывая его самой торжественной клятвой, какую только знал.

– Клянусь верой и правдой, – повторил Сэм, печально отказываясь от своего любимого времяпрепровождения – потягать за косички Бэтти и посмотреть, дома ли она.

– Я пойду туда, а затем скручу пальцы в честь договора, – сказал Бэн, закрепляя палку и пробегая к зарослям. Затем он стал делать мостик от одного водоема к другому, пока не добрался до пня.

– Я никогда не думал о таком способе, – сказал Сэм, наблюдая за ним с большим огорчением и осознавая свой собственный провал.

– По-моему, ты написал "Смотри, куда прыгаешь" в своей тетради достаточно раз, чтобы эта фраза дошла до тебя. Ну, сгибай палец! – скомандовал Бэн, наклоняясь вперед с протянутым мизинцем. Сэм покорно выполнил церемонию, а затем Бэн сел верхом на один из рогов пня, в то время как грязный "Робинзон" медленно прошел по палке и безопасно приземлился на берег. Затем он обернулся и спросил с неблагодарной насмешкой:

– Ну, и что теперь будет с тобой? "Смотри, куда прыгаешь"... – передразнивал Сэм.

– Грязевые черепахи могут лишь сидеть на пне и ждать, пока их не снимут оттуда, но у жаб есть лапки, которые кое-что стоят, и они не боятся воды, – ответил Бэн, отскакивая в противоположном направлении, так как водоемы между ним и Сэмом были слишком широки даже для его энергичных ног.

Сэм поплелся по тропинке к ручью, чтобы смыть грязь с нижней части тела до того, как показаться на глаза маме, и как раз выкручивал одежду, когда подошел Бэн. Он тяжело дышал, но был доволен тем, что заключил неплохую сделку для себя и своих друзей.

– Лучше вымой лицо, оно все в пятнах, как тигровая лилия. На вот мой носовой платок, если твой намок, – сказал мальчик, вынимая грязный платок, который, судя по всему, уже был использован как полотенце.

– Не надо, – угрюмо пробормотал Сэм, выливая воду из грязных ботинок.

– Меня учили говорить "Спасибо" людям, которые меня выручили. Но ты никогда не отличался особым воспитанием, хотя и живешь "в доме с гамбрельской крышей", – резко ответил Бэн с сарказмом, цитируя хвастливые слова Сэма. Затем он ушел, очень возмущенный человеческой неблагодарностью.

Сэм забывал о манерах, но не забыл об обещании и держал его так хорошо, что вся школа была в замешательстве. Никто не мог объяснить власть Бэна над ним, хотя она была очевидна. Как-то внезапно Бэн стал обладать ею. При малейшем проявлении прежних проделок Сэма, он скручивал мизинец и угрожающе махал им или выкрикивал: "Камыши!", и Сэм, неохотно повинуясь, замолкал, к великому удивлению товарищей. Когда у него спрашивали, что это значит, Сэм мрачнел, а Бэн веселился и заверял ребят, что это знаком и пароль секретного общества, к которому принадлежат они с Сэмом. Он пообещал рассказать ребятам все об этом обществе, если Сэм разрешит ему его покинуть, чего он, естественно, не сделает.

Эта тайна и тещтные попытки раскрыть ее стали причиной временного прекращения "войны поленницы", а до того, как была придумана новая игра, случилось кое-что, о чем дети потом еще много разговаривали.

Спустя неделю, как был заключен тайный договор, Бэн как-то вечером вбежал с письмом для мисс Селии. Она наслаждалась свежим блеском сосновых шишек, собранных для нее, а Бэб и Бэтти сидели на маленьких стульчиках, с удовольствием поворачиваясь, когда надо было подбрасывать это красивое топливо. Мисс Селия быстро обернулась, чтобы взять письмо, которое ждала, взглянула на почерк, открытку и марку с легким удивлением и радостью, а затем сильно сжала его обеими руками и сказала, торопясь выйти из комнаты:

– Он приехал! Он приехал! Теперь ты можешь сказать им, Торни.

– Сказать что? – спросила Бэб, сразу же навострив уши.

– Ой, да только то, что Джордж приехал и что им надо сейчас же пожениться, – ответил Торни, потирая руки, будто радовался такой перспективе.

– Вы собираетесь замуж? – спросила Бэтти столь серьезно, что мальчики аж вскрикнули, а Торни с трудом собрался с мыслями, чтобы объясниться:

– Нет, дитя мое, не сейчас: нам с сестрой нужно съездить и проверить, все ли готово, и привезти домой свадебный пирог. Бэн присмотрит за тобой, пока меня не будет.

– Когда ты уедешь? – спросила Бэб, которой очень захотелось пирога.

– Думаю, завтра. Селия собралась уже неделю назад. Мы договорились встретить Джорджа в Нью-Йорке, где они и поженятся, как только распакуют его самый нарядный костюм. Мы люди своего слова, вот так-то. Разве это не будет весело?

– Но когда же вы вернетесь снова? – обеспокоенно поинтересовалась Бэтти.

– Не знаю. Сестра хочет поехать в путешествие куда-то поближе, а я бы лучше провел медовый месяц где-нибудь подальше – Ниагара, Ньюфаундленд, Вест Пойнт или Скалистые Горы, – молвил Торни, упомянув места, где более всего хотел побывать.

– Тебе он нравится? – спросил Бэн, искренне интересуясь, будет ли новоиспеченный муж мастером на все руки.

– А разве нет? Джордж всегда весел, хоть он и министр. Возможно, потом он станет более сдержан и суров. Но не будет ли хуже, если станет? – и Торни встревожился при мысли, что может потерять любезного друга.

– Расскажи о нем. Мисс Селия разрешила тебе, – добавила Бэб, чей опыт общения с "веселыми" министрами был невелик.

– Ой, да нечего рассказывать. Мы встретились в Швейцарии, взбираясь на Гору Святого Бернарда в грозу...

– А где же он живет? – спросила Бэтти, надеясь вступить в разговор.

– Ах, да. После похода в горы мы провели ночь в доме, где он жил, и Джордж предоставил нам свою комнату. Дом был полон людей. А еще Джордж не позволял мне ходить в опасных крутых местах. Селия видела, что он беспокоится обо мне, и была очень добра с ним. После этого мы продолжали видеться, и первое, о чем я узнал, – это то, что она уехала и обручилась с ним. Я не вмешивался. Это было год назад; а прошлой зимой мы были в Нью-Йорке у дяди, а затем, весной, я заболел, и мы приехали сюда. Вот и все.

– Когда вы вернетесь, то будете жить здесь? – спросила Бэб, как только Торни остановился, чтобы отдышаться.

– Селия так хочет. Я еду в колледж, так что я не против. Джордж собирается помочь здесь старому министру и посмотреть, как все будет. Я собираюсь учиться с ним. И если он такой же приятный, как раньше, мы хорошенько проведем время, – вот увидите.

– Интересно, захочет ли он находиться в моем обществе? – сказал Бэн, не испытывая желания вновь остаться бездомным.

– Я захочу, так что тебе не стоит волноваться по этому поводу, мой друг, – ответил Торни, громко похлопывая его по плечу, что убедило Бэна лучше, чем какие-либо обещания.

– Мне бы хотелось увидеть настоящую свадьбу, а потом мы могли бы разыграть ее с нашими куколками. У меня есть сетка от комаров вместо фаты, а белое платье Белинды как раз подходящее. Ты полагаешь, мисс Селия позовет нас к себе? – спросила Бэтти у Бэб, когда мальчики начали с пылом обсуждать собак сенбернаров.

– Я бы очень этого хотела, дорогие мои, – ответил голос позади них. Это была мисс Селия, выглядевшая такой счастливой, что маленькие девочки заинтересовались, что же было сказано в письме. Что заставило ее глаза блестеть, а губы улыбаться?

– Я скоро вернусь; и, может быть, что-то во мне изменится по возвращении. Я бы хотела остаться здесь и жить с вами. Мне нравится это место, и, надеюсь, оно станет моим домом, – добавила она, гладя белокурые головы, которые так были дороги ей.

– Бог мой! – воскликнула Бэб, тем временем как Бэтти сказала, обняв мисс Селию:

– Не думаю, что мы смогли бы смириться с тем, что кто-то другой придет сюда жить.

– Мне очень приятно это слышать. Я сделаю все, что смогу, чтобы и другие были этому рады. Я немножечко пыталась этим летом, но, когда вернусь, должна буду пойти работать, чтобы по праву называться хорошей женой министра, и вы поможете мне в этом.

– Мы поможем! – пообещали дети дружно, готовые на все, кроме того чтобы выступать с высокой трибуны.

Затем мисс Селия обернулась к Бэну, деликатно заметив, что он всегда производил впечатление человека, которому по меньшей мере 25 лет:

– Мы должны уехать завтра, и ты остаешься за главного. Продолжай в том же духе, как будто бы мы никуда и не уезжали, и будь уверен – все будет как надо, пока мы не вернемся.

При этих словах Бэн оживился. На следующее утро брат и сестренки проспали и поспешили в школу. Им не терпелось рассказать великолепную новость о том, что мисс Селия выходит замуж, и они с Торни переедут жить сюда навсегда.

Глава 23. Кто-то приезжает

Спустя несколько недель, Бэб и Бэтти играли весь день на аллее возле дома, а когда солнце начало садиться, обе согласились посидеть на воротах и отдохнуть, дожидаясь Бэна, который пошел собирать орехи с ребятами. Когда они играли в дочки-матери, Бэб всегда была отцом – она ходила на охоту и рыбалку с превеликим энтузиазмом и не без успеха. Бэтти была мамой – самой видной домохозяйкой, перемешивающей в старых кастрюлях и разбитой фарфоровой посуде выдуманные деликатесы из песка и грязи, которые она потом пекла в самодельной печке. Обе немало поработали в тот день и были рады отдыху на своем любимом месте на воротах.

– Разве ты не надеешься, что Бэн принесет полную сумку орехов? Будет здорово поесть их вечером, – заметила Бэб, пряча руки в фартук, так как это был октябрь и ветер становился пронизывающим.

– Да, а мама говорит, что мы можем кипятить их в своих маленьких котелках. Бэн пообещал нам половину, – ответила Бэтти, все еще погруженная в мысли о готовке.

– Я приберегу часть своих для Торни.

– А я приберегу много своих для мисс Селии.

– Кажется, что уже прошло две недели с тех пор, как она уехала, правда?

– Интересно, что она нам привезет?

Не успела Бэб предположить что-либо, как звук шагов и знакомый свист заставил их обеих в ожидании посмотреть на дорогу. Они уже готовы были кричать в один голос: "Сколько ты принес?", но не сказали ни слова, так как человек, появившийся из-за поворота, был не Бэн, а незнакомец, – мужчина, который перестал свистеть и медленно шел по улице.

– Это бездомный, давай убежим, – шепнула Бэтти, кинув на него быстрый взгляд.

– Есть кто дома? – спросил человек, поглядывая из-за их голов на дом.

– Только ма. Все остальные уехали жениться.

– Звучит весело. В другом месте все ушли на похороны, – и человек улыбнулся, посмотрев на большой дом на холме.

– У-у-у. А Вы знаете сквайра? – воскликнула Бэб, очень удивленная, изменив свое отношение.

– Пришел нарочно, чтоб его увидеть. А сейчас просто прогуливаюсь вокруг, пока он не вернется, – промолвил человек со вздохом.

– Бэтти подумала, что вы бродяга, но я не испугалась. Я люблю бродяг, с тех пор как пришел Бэн, – объяснила Бэб с присущей ей искренностью.

– Кто такой Бэн?! – Человек подошел ближе так быстро, что Бэтти чуть не упала назад. – Не бойся, малышка, я люблю маленьких девочек, так что можешь спокойно рассказать мне о Бэне, – добавил он убедительным тоном, облокачиваясь на ворота так близко, что обе девочки, несмотря на напряженный, озабоченный вид незнакомца разглядели дружелюбие на его лице.

– Бэн – это мальчик мисс Селии. Мы нашли его очень несчастным в каретном сарае, и с тех пор он здесь, – ответила Бэб вкратце.

– Расскажи мне об этом. Мне тоже нравятся бродяги, – человек выглядел так, будто это было правдой.

Бэб рассказала небольшую историю, немного по-детски, но эти слова были намного лучше, чем элегантная речь.

– Вы были очень добры к малышу, – было единственным, что сказал человек, когда она закончила слегка запутанную историю, в которой перемешались старый сарай и мисс Селия, ведерко для еды и сбор орехов, Санчо и цирк.

– Конечно же! Он хороший парень, и мы гордимся им, а он любит нас, – сердечно сказала Бэб.

– Особенно меня, – заключила Бэтти, больше не чувствовавшая себя скованно, о чем свидетельствовали глаза, которые чудесно подобрели, и загорелое лицо, которое озарилось улыбкой.

– Ни капельки не сомневаюсь. Вы самые милые девочки, которых я за последнее время встретил, – и человек сделал движение рукой, как будто хотел обнять круглолицых детей. Но он не сделал этого; он просто улыбался и стоял там, пока две болтушки не рассказали все, что только можно было. Человек вскоре перестал казаться им чужим и выглядел таким знакомым, что Бэб неожиданно сказала:

– Вы никогда здесь не были? Кажется, я Вас видела.

– Никогда в жизни. Думаю, ты видела кого-то, кто похож на меня, – черные глаза на мгновенье сверкнули, глядя на озадаченные маленькие лица перед ним, и затем он мрачно сказал:

– Я здесь ищу похожего мальчика. Не думаете ли вы, что этот Бэн подойдет мне? Я хочу найти такого вот энергичного парнишку.

– Вы циркач? – быстро спросила Бэб.

– Ну, не совсем. Я занимаюсь несколько другим, лучшим делом.

– Я рада этому – мы не одобряем циркачей; хотя они все-таки замечательные! – Бэб начала цитировать мисс Селию, а закончила искренней вспышкой восхищения, которая противоречила ее первой реплике.

Бэтти взволнованно добавила:

– Мы никак не можем позволить Бэну уйти. Я знаю, что и он бы не хотел. И мисс Селии было бы плохо. Пожалуйста, не просите его уйти.

– Думаю, он вправе поступать, как хочет. У него нет своих родственников, ведь так?

– Нет, его отец умер в Калифорнии, и Бэну было так плохо – он плакал, и нам было его искренне жаль. Он стал как родной сын для нашей ма, потому что был так одинок, – ответила Бэтти нежным голоском с жалобным видом.

– Благослови тебя Бог за это! Я не заберу его, малышка, и не сделаю ничего плохого тому, кто был к нему добр.

– Он идет. Я слышу, как лает Санчо на белок! – закричала Бэб, становясь на ворота, чтобы хорошо было видно дорогу.

Человек порывисто обернулся, и Бэтти видела, как быстро он дышал, пока всматривался в приближавшуюся точку. Бэн шел с полным мешком орехов за спиной и напевал какую-то песенку, громко и чисто. Санчо бежал впереди и первым увидел незнакомца, так как солнце слепило Бэну глаза. После тяжких испытаний Санчо сильно не любил бродяг и теперь остановился, чтобы зарычать и оскалиться, очевидно, намереваясь предостеречь этого бродягу.

– Он не укусит вас, – начала Бэб ободряюще; но прежде чем она успела побранить пса, тот гавкнул и кинулся на шею незнакомцу, казалось, чтобы задушить его.

Бэтти закричала, а Бэб собиралась бежать за помощью, когда обе осознали, что собака от радости лизала лицо незнакомца, и услышали, как человек сказал, обнимая кудрявое животное: "Добрый старый Санчо! Я знал, что ты не забудешь хозяина. И ты не забыл".

– Что случилось? – крикнул Бэн, быстро подойдя. Но ответ уже был не нужен, так как приблизившись к мужчине, он застыл на месте, будто увидел привидение.

– Это же папа, Бэнни, неужели ты не узнаешь меня? – спросил человек со странной дрожью в голосе. Он отодвинул пса и протянул обе руки мальчику. Уронив орехи, со словами "О, папочка! Папочка!" Бэн обнял мужчину, а пес радостно лаял рядом.

Того, что произошло позже, Бэб и Бэтти уже не видели, так как побежали разглашать новость: "Папа Бэна вернулся живым, и Санчо сразу же узнал его!"

Миссис Мосс только закончила уборку и на минуточку села передохнуть перед тем, как накрывать на стол, когда возбужденные дети рассказали чудесную историю. Как только они закончили, женщина воскликнула:

– Где он? Идите и приведите его сюда. У меня просто перехватило дыхание!

До того как Бэб смогла исполнить мамину просьбу, а мама взяла себя в руки, Санчо вскочил и начал вертеться, как сумасшедший, пытаясь стоять на голове, идти прямо, танцевать вальс и лаять одновременно.

– Они идут! Идут! Посмотри, ма, какой это добрый человек, – сказала Бэб, прыгая на одной ноге и наблюдая за медленно приближающейся парой.

– Небеса! Ну разве они не похожи! Я бы точно догадалась, что это отец Бэна! – сказала миссис Мосс, подбегая в спешке к двери.

Они действительно были зеркальным отражением друг друга. Они были похожи, как две капли воды, – это было даже забавно.

Миссис Мосс с сияющим лицом, протягивая руки, сказала:

– Я так рада видеть Вас живым и здоровым, мистер Браун! Проходите же в дом. Кажется, счастливее Бэна сегодня вечером не найти никого.

– А я знаю, что нет более благодарного человека на земле за Вашу доброту к моему бедному покинутому мальчику, – ответил мистер Браун, протягивая обе руки в ответ.

– А теперь не говорите ни слова. Садитесь и отдыхайте. Скоро мы будем пить чай. Должно быть, Бэн голоден и устал, но наверняка так счастлив, что даже и не замечает этого, – смеялась миссис Мосс, торопясь выйти, чтобы скрыть слезы.

После этого она усадила всех за стол, на котором еды хватило бы на дюжину человек. Бэн разговаривал с отцом около окна, пока их не попросили "оторваться от разговора и отведать чего-нибудь" таким нежным голосом, что все показалось удивительно вкусным.

Бэн пытался свыкнуться с мыслью, что папа действительно вернулся, а Бэб и Бэтти, перебивая друг друга, старались сообщить все больше новых деталей этой истории.

– А теперь пусть мистер Браун расскажет, как же ему удалось выжить, – сказала миссис Мосс, и все собрались вокруг камина, забыв про чай.

Это была не очень длинная история, но очень интересная для тех, кто собрался тут вокруг камина. Бэн старший говорил о дикой природе в прериях, тяжелом ударе коня, что чуть не убил его, о долгих месяцах без сознания, проведенных в калифорнийской больнице, о медленном выздоровлении и возвращении, о рассказе мистера Смитера об исчезновении мальчика, и затем о волнующей поездке с целью выяснить на Площади Ален, где же сын находился сейчас.

– Что вы собираетесь теперь делать? Возвратиться к Смитеру и старому делу?

– Не совсем.

– Есть множество разных цирков, а я могу выгибаться так, как никто не умеет, – сказал мальчик, потягивая руки и ноги и испытывая одновременно и радость, и сожаление.

– Ты жил как сыр в масле, ах ты негодник, – отец стал пинать его то там, то тут. Но надо же было что-то делать. Оба они уже долго не тренировались и были не в той форме.

Миссис Мосс не хотелось, чтобы Бэн уходил, и она заметила, что одному господину в городе нужны люди для работы с лошадьми.

– Да, это поистине весело – когда конюшня полная и нужно заботиться восьмидесяти лошадях. Я люблю ходить проведывать их. Мистер Таун попросил меня быть помощником конюха, когда я ездил там, где другие боялись, – говорил Бэн. – Я очень хотел согласиться, но мисс Селия только получила мои книги и обиделась бы, если бы я не пошел учиться. Я рад, что попробовал. У меня все отлично получилось.

Когда мистер Браун собирался уходить, миссис Мосс пригласила его переночевать в маленькой комнате. Бэн тоже сказал, что было бы здорово, если бы он остался, а не пошел в таверну.

Так через год Бэн обрел маму, а Бэб и Бэтти – папу. Вещи мистера Брауна пришлись как раз к месту в маленькой комнате.