Текст книги "Сердце Греет Холодная Сталь (СИ)"

Автор книги: Луций Корнелий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 25 страниц)

Глава 10 Ритуалистика

Двое копейщиков и лучник шли на КПВ. Против них человек имел полэкс с клювом, секирой и длинным штыком на манер альшписа. КПВ был уверен, что его будут бить в лицо. Как и где искать уязвимые точки на доспехе зверогады едва ли шарили. А личико вон оно. Выглядывает из бацинета, привлекая нежелательное внимание.

Было у КПВ и закрытое забрало на этот шлем и аццкий бугуртооптимальный топхельм, но в маневренном бою да ещё и посреди леса очень нужен обзор. Пусть целят в лицо. Это, хотя бы, предсказуемо. Да и не так уж просто поразить человека в броне, когда он двигается и сопротивляется.

Зверолюды замедлились. Переглядывались гады. Слева покрупнее дымчатой темноймасти и копье у него похоже железное. Из какого-то ножа ржавого сделано. Заплывали на их островок некие цивилизованные существа. Справа помельче, рыжей масти с длинной мордой и крашеными в багровый кончиками лохм на башке. Копьё обсидиановое. Между зверолюдами было метра три.

"Начнет левый…"

Подумал КПВ и угадал.

Зверолюд принялся исполнять пока холостые выпады в сторону КПВ. Угрожал, провоцировал.

"Пугаешь ежа голой жопой".

КПВ сместился влево, косым шагом вперёд, при этом сокращая дистанцию с чернявым. Полэкс он держал не на колющий, а на рубящий сверху. Пусть пока им будет сложно прикинуть опасную дистанцю атаки КПВ. Простой и тупой рубящий мах. Зверолюд уходит чуть назад и в сторону.

"Опа".

Замах был не самый сильный и КПВ легко перевел его в колющий по лапе. Выпад не шибко мощный, но шкурка против стального штыка не канает. Зверолюд прыгает назад, слегка взвыв. В это время лицо КПВ задевает осколок наконечника стрелы.

"Так, не забывать про Робин Гада. Он про меня не забудет".

Хотя ничего с ним пока сделать КПВ не мог. Копья опаснее. Оставалось двигаться и молиться, чтобы лучнику не выпал лакистрайк.

Рану чернявый зверолюд получил не особо серьезную. Распорол ему штык мяско пониже колена. Однако лапу он теперь немного подволакивал, а ещё очень неприятно скулил. Хотелось поскорее его заткнуть, чем КПВ и занялся.

Зверолюд снова тыкал копьём в его сторону, скаля зубы.

"До Марка тебе, гад, как до луны". – усмехнулся про себя КПВ, наблюдая этот акт "устрашения".

Уверенности у рыцаря прибавилось. Он взял полэкс на левую сторону горизонтально земле. И в такой конфигурации ринулся вперед. Предугадать действия фурри было легко. Укол в лицо, которому помешал сбив древком полэкса вниз. С этого сбива КПВ перешёл в боковой рубящий слева. Тут уже зверогад получил по морде. Очередная стрела пролетела мимо, а вот рыжий выскочил сбоку, внаглую прямо. Не ожидал от него КПВ такой смелости. Бедственное положение товарища его сподвигло что ли?

"Сука".

Копье удалось сбить в последний момент, да и то оно успело чиркануть по лбу. Обсидиан – стекло, но мясо режет дай боже. Ответом КПВ стал рубящий полный злости. Рыжему попадания по шее хватило на всю оставшуюся жизнь. На все минуты три.

Чернявый зверолюд получил менее сильный рубящий поперек морды, но видать у фуррей, как и у собак, нос место критическое. Гад скулил и потерял на какое– то время всякую боеготовность. КПВ вспомнил, что надо живых брать и засадил фуррю под колено клювом, им же в голень другой лапы.

– Лежать-бояться!

Лоб саднило, струйка крови задивала правый глаз.

В голову полезли слова из одной песни.

"Берсерку в битве боль не ведома

Пусть заливает кровью взор

Не упадет на колени воин

Неумолимый как в море шторм".

Лучник выпустил ещё стрелу, но это был уже акт отчаяния. Зверолюд пятился, поджимая хвост. КПВ повертел головой. Свой участок фронта он удержал, а что у остальных? Отлично. Все кто надо на ногах, все кто ненадо лежат. Эол за кем-то гоняется.

КПВ пошел в сторону своего лучника. Удерет, конечно. Но очень уж хотелось на него набычить. Лучник бросился наутек. КПВ медленно за ним. Правый глаз едва видел от крови. Зверолюд драпал, разрывая дистанцию, но вдруг началось нечто странное. Фуррь принялся крутиться на месте, бешено озираясь и жалобно скуля, а потом развернулся и обратно на КПВ. Зверолюд, при виде человека с полэксом, испугался и снова попатался драпать, но опять лишь закрутился на месте.

– ЖиПиэС сбился? – злорадно усмехнулся КПВ, когда фуррь очередной раз выскочил на него, поджимая хвост. Ещё и обмочился, кажется.

– Страшно, сука? А дальше ведь будет только хуже!

КПВ представил как выглядит со стороны и ощутил себя злодеем какого-то средневекового ужастика.

"Кошмар в деревне Вязов или Я знаю, что вы делали на прошлом покосе".

КПВ пару раз огрел зверолюда плашмя по голове и клювом по коленям. В таком виде, скулящего навзрыд и еле двигающегося, рыцарь потащил его к остальным.

– Веревок у нас особо нет. – усмехается Марк, пинающий перед собой двух раненых фуррей. – Грани, переломай им передние и задние лапы. Будь другом.

– Я тебе и так друг, говнюк ты беспамятный. – отвечает гном, работая тупой частью топора. Хруст, визг, атмосфера гребанной бойни.

Лестер весь бледный.

– Ранен?

Парень отрицательно покачал головой.

"А, пытается не вытошнить. Ну да, зрелище так себе".

Зверолюди скулят, гадятся и кровоточат. Полный набор для счастья.

– В круг их. – распоряжается Эол. Эльф разделся по пояс и отложил оружие. Телосложение у него было типа Кощей Бессмертный после года качалки. Кожа, жилы, мускулы и где-то там внутренности. Но хлипким он не казался. Кость, без шуток, широкая. На роль Эредина в сериал по Ведьмаку зашёл бы как влитой. Хотя понятно, что Нетфликс скорее выберет негра-инвалида с какой– нибудь особо редкой ориентацией.

Эол снова надрезал руку и начал кровью на себе рисовать какие-то символы эльфские. КПВ пока затащил своих двоих фуррей в круг.

– Ба, да мы одиннадцать наловили. – усмехнулся Марк. – Перевыполнили план.

Альбрехт выводит четырех эльфок, включая Акаирис. Все время боя они укрывались недалеко от ритуальной поляны.

– Ну и что теперь? – спросил КПВ, сняв латную перчатку и продирая глаз, залитый кровью.

– Броня вам пока не нужна. – заявил Эол, перекрикивая скулеж пленников. – Но оружие держите при себе. Скоро начнем.

– А что будет? – спросил бледный Лестер. Его таки вытошнило в кусты.

Никто не стал ему отвечать.

КПВ снял бригу и шлем, а на ноги решил забить. Полэкс и кошкодер держал при себе, на случай, если зверолюды учудят атаку камикадзе. Хотя по виду ни сил, ни духа у них на это не оставалось.

– Сначала я начну призв. Затем каждый из вас зарежет по две жертвы и ещё одну я. – объявил эльф. – КПВ одну зарежет сам, а для другой вложит оружие в руку своей женщины. Во всем слушайте меня и делайте как говорю.

– Эол, а как же другие девушки? – спросил Альбрехт.

Эльф раздражённо вздохнул.

– Как настанет момент просить даров, то попроси об их судьбе. Все ясно.

Мужик кивнул.

Эол закончил разрисовываться кровью и достал сверток с кинжалом Ньяля. Эльф развязал узлы.

– Ньяль говорил не подставлять его свету. – произнес КПВ. – Просто предупредил.

– Он говорил это тебе. – усмехнулся эльф. – . А теперь дайте тишины.

Эол развернул кожаную оболочку. Кинжал, вокруг которого накрутили столько интриги, оказался вполне обычным. Разве что крупный изумруд, действительно, украшал перекрестие гарды. А так вполне обычная железка. Лезвие хорошо полированно и отражает свет. Хотя…

"Мля. Да он светится".

Несильно, неярко, но кинжал действительно светился зеленоватым маревом. Словно грибы-гнилушки памятной ночью.

– Говорить и делать что-либо только по моему слову. – предупредил Эол. – Встаньте в круг. Ближе. Замрите и молчите, заклинаю вас. Начнем же…

Лицо эльфа перекосила гримаса крайнего напряжения и сосредоточения. Он поднял кинжал над головой, что-то тихо шепча. Затем Эол оглядел всех собравшихся, улыбнулся и громко объявил.

– Три тысячи лет я не произносил твое имя. Но голоса звучат вновь… И я зову тебя… Верховный Охотник, Владыка сокровенных чащ, Тот кто обходит леса, Звездоокий, Алдарон Оромэ!

Эол произнёс все это будто на одном дыхании, а затем замолчал. Наступила тишина, не считая шелеста листьев. Даже пленники перестали скулить.

"Здесь птицы не поют…" – вдруг понял КПВ. Лес будто вымер. Стало настолько тихо, что было слышно дыхание человека рядом. И вдруг это практически безмолвие рассек, как меч податливую плоть, звук охотничьего рога, протяжный и раскатистый. Он не затихал. Ни у одного человека не хватило бы дыхания так надолго. А звук все сотрясал и сотрясал воздух. Ветра не было, но сверху посыпались листья, заслоняя небо. Они кружились вихрем, застилая поляну. КПВ с удивлением заметил, что листья покраснели и пожелтели, словно осенью.

Он ответил на зов. Этот Верховный Охотник. КПВ не беспокоился и ни одной капли страха не возникло в душе. Наоборот, Кириллов чувствовал прилив сил. Он вспомнил все те странные сны, теперь зная им объяснение. Фигура с горящими глазами и оленьими рогами во тьме ночных видений.

Наконец звук затих. Эол взялся за одну из зверолюдок, невысокую пегую самку. Легким движением эльф перерезал ей глотку, окунул вторую ладонь в поток крови, ожидая пока закончится агония тела. Затем Эол проглотил несколько капель крови, а остальное размазал себе по лицу. Эльф что-то сказал на своем или даже пропел, а затем протянул кинжал Марку, стоявшему рядом.

– Убей свою добычу и восславь Верховного Охотника. – наставил Эол. – Когда почувствуешь верный момент, то пой. Слова значения не имеют. Главное, чтобы они выразили музыку твоего фэа сейчас. Отразили блеск и трепет души. А затем, как исполнишь все, проси о дарах. Говори, чего желает сердце. Обучить ли тебя искусству охоты, дать ли сил, исцелить ли раны тела и души. Возьми оружие.

Эол передал кинжал.

Марк Крысобой, с присущей ему улыбкой заправского маньяка, прирезал двоих фуррей, после каждого глотая кровь и мажа лицо. Затем несколько секунд постоял, словно погруженный в свои мысли и тихо скорее прошептал, чем спел:

– Расскажи мне высокую правду

Своей суровой жизни,

Научи утолять эту жажду —

Эту вечную жажду убийства.

Я стану прилежным адептом,

Проникну я в самую суть,

С длинным лезвием и стилетом

Повторю твой изысканный путь.

Путь убийства– процесс перманентный:

От рождения и до седин

В ожидании момента

Нами движет выбор один.

Выражаясь фигурально,

Убивать– это способ жить:

Не летать невозможно пилоту

И убийце нельзя не убить.

«Ужасный ты человек, Марк». – усмехнулся про себя КПВ. – «Но хорошо, что ты с нами. Пока что хорошо».

Крысобой ещё несколько минут постоял, залипая на лезвие кинжала. А на нем ни капли крови. То ли они с него стекают, то ли оно их впитывает…

Крысобой несколько раз моргнул, приходя в себя и передал нож Грани.

Гном обоих своих жертв заколол ударами под кадык. Последнего зверолюда он поднял выше себя, пробил ему горло и прям подставил рот под кровавый поток. Полностью измазал лицо и бороду.

– Я люблю когда рублю! – вращая осатанелыми глазами, заявил гном. – Люблю когда с девочкой сплю. Шумлю, хвалю, грублю, с друзьями выпить я люблю. Когда врага гублю, глаза давлю и топором прям в лоб влеплю. Люблю. Леса люблю, люблю и горы. Походы, битвы и шатры. Люблю в ночи я жечь костры. Все остальное, что я вижу, я просто вусмерть ненавижу!

Гном закончил. Довольно недолго залипал в плане желаний и передал КПВ кинжал.

"Рукоять будто пульсирует".

КПВ схватил своего фурря дымчатой масти, перезал ему глотку, проглотил несколько капель крови, измазал лицо…

"Песня, песня нам строить и жить помогает… Чтобы спеть?"

КПВ постарался уловить свое настроение. Оно прям какое-то первобытное. Родо-племенное, блин. Хотя атмосфера располагала.

– Безумство схватки у чёрных скал,

Твой лик ужасен, свиреп оскал.

Горячий норов дурманит кровь,

Один на сотню ты рвёшься вновь.

Суровый натиск, слепая ярость.

Как волк в овчарне, забудь про жалость.

Твой рёв звериный в запале битвы

Заглушит всхлипы чужой молитвы.

Такое больше ранятники любят, но оно показалось КПВ подходящим под атмосферу языческого жертвоприношения.

"Теперь желание… Чего хочу то… Верни мне Акаирис. Хочу жить долго и весело. Крепкие кости, крепкие нервы, силы немеряно и удачи в бою!"

Затем Кириллов вложил кинжал в ладонь Акаирис. Девушка вдруг дернулась. В глазах ее появился испуг, что КПВ обрадовало. Уже не кукла и хорошо. Она боялась, но не сопротивлялась. Кириллов легко её рукой перерезал горло лучнику зверолюдов. Пару капель крови на сухие губы, несколько отпечатков на лицо.

КПВ уже хотел передать кинжал дальше, но Эол произнес:

– Напои ее своей кровью.

Сказано – сделано. Глаза девушки, действительно, ожили. Она смотрела на него.

"Живая…"

Пришла очередь Альбрехта.

– Кровь за кровь, в том воля не людей, а богов. Смерть за смерть.

"Пошли по классике".

Лестер колебался.

"Пожалуйста, не проебись. Вдруг этот ритуал сорвать можно…"

Однако парень вздохнул, несколько раз рубанул по воздуху и неуклюже, в три-четыре удара на каждого прикончил оставшихся жертв. Кровью весь замарался, но глаза у него поменялись. Успокоился и прочувствовал магию, витавшую в воздухе.

– Тяжело ступая в рыцарских доспехах

Молча к ее дому я подходил

Благородным видом понравиться хотел я

Женщине, которую очень любил!

Мы из дурки ночью убежали

Я и мой приятель – Леня де Сад

Хоть друг друга сильно уважали

Расставаться с ним был я рад!

В дверь твою я буду ломиться

Хоть до самого утра

Мне так нужно объясниться

Как меня ты узнать не смогла

Я же рыцарь, я всех сильнее

Я готов покорить тебя!

Ну, открой мне дверь скорее

Ну, давай, пусти же меня!

«Совсем по классике пошли».

Лестер закончил и вопросительно посмотрел на Эола. Тот же стоял, закрыв глаза, и что-то без слов напевал.

– Кому теперь кинжал? – уже напрямую спросил Лестер. Эльф не ответил.

КПВ заметил, что слова Лестера звучат слишком тихо и далеко. Словно их разделяло метров пятнадцать, а не два с половиной. Листья вокруг продолжали танец. Они уже не падали на землю, кружась по спирали, а затем снова поднимались, уносимые будто бы ветром. Однако воздух вокруг не двигался.

– В глазах темно. – заявил Марк. – Я присяду.

Действительно. Свет вокруг угасал, хотя солнце продолжало ронять лучи сквозь кроны деревьев.

"Волшебный трип?" – КПВ вдруг стало очень весело. Он взял Акаирис за плечо и потащил за собой прочь из круга. Куда? Зачем? Над такими сложными вопросами он тогда не задумывался. Свет практически померк. Сквозь тело как будто шли слабые электрические разряды. КПВ понял, что теряет сознание. Он сел прямо на траву вместе с девушкой, а затем…

Лес, снова лес, но не тропический островной, а самый оьычный. с

Средняя полоса России. КПВ поднялся.

"Это сон, да?"

На нем была старая ролевая сведенка из алюминия, черная стеганка, льняные шаровары и сам он был словно моложе.

"Это не сон. Магический трип. Мы принесли жертву…"

– Ну ты прямо богатырь! – слышится сзади знакомый голос.

КПВ повернулся.

– Дед?

Егор Алексеевич, его дедушка по матери стоял около мощного дуба. Старик был одет как всегда в лесу: охотничий камуфляж. На ремне висела старая двустволка.

– И вы так одеваетесь и лупите друг друга палками?

– И железками тоже. – ответил КПВ. – А ты откуда здесь, ты же…

"Умер".

– Я здесь всегда был, Павлик. Моя вотчина. И железным, значит тоже? Во даете. Но я больше охоту люблю… А ты же с подругой приехал? Где же она?

– С подругой? – КПВ вспомнил про Акаирис. – Не знаю.

– Так давай найдем её? – усмехнулся дед. – Маленьким девочкам в лесу одним не надо оставаться. Красную шапочку же читал?

– Эта девочка старше меня в три раза! – усмехнулся в ответ КПВ.

– Брось. Можно расти да не вырасти. – ответил дед, направляясь вглубь чащи. КПВ последовал за ним. – Рост там где схватка. Преодоление себя, понимаешь? А если всю жизнь на острове песенки петь. Какой же здесь рост?

– Вот какая у тебя философия.

– Это не философия. Так устроена природа.

Они прошли мимо мёртвого птенца, которого облепили муравьи.

– Если не научился летать, то долго прыгать не придется. – усмехнулся дед. – Тебе не страшно было первый раз охотиться?

– Это когда ты меня повел уток стрелять?

– Нет. Тогда ты смотрел просто. Стрельнул разок-другой по деревьям. Я о другой охоте. Недавно, в лесу под Новгородом.

КПВ понял о чем речь. Полукровки, что жертву принесли Морготу.

– Не страшно. Но я ударил не лезвием. Не привык тогда ещё… Живых рубить.

– А я и не знал, и не помнил, что значит зуб, а что клык… Только потом то я понял, а уж потом и привык. А ты привык, КПВ?

Кириллов вспомнил свои художества в отношении зверолюдов.

– В процессе.

– Вот и славно. Так… Кто тут у нас…

Дед раздвинул кусты и поманил КПВ рукой. У молодой осины сидела Акаирис, мелко дрожа. Она не плакала, но глаза ее были пустыми, излучая какую-то беспредельную тоску. Девушка поджала ноги, обхватив колени прикрытые лёгким платьем.

– Какая несчастная девочка. Ты посмотри на нее… Совсем ничего не хочет.

– Я не знаю, что с ней делать. – вздохнул КПВ.

– Попробуем с ней поговорить… Эй, душа моя, ты хоть глазки подними на старика.

Акаирис не отреагировала.

Грянул гром. Звук боевого рога пронзил мир оглушительной вспышкой. Свет померк. Сквозь образ старика проглянули два сверкающих глаза.

– СМОТРИ НА МЕНЯ!

Акаирис вздрогнула, пятясь и вжимаясь в дерево.

"Но они устрашились грозного облика божества…" – вспомнил КПВ кусок сна.

Свет снова вернулся и старик стал обычным.

– Ну вот и хорошо. Давай поговорим, девочка. Чего так печалишься?

– За что?

КПВ впервые за долгое время услышал голос Акаирис. Тут она говорила совсем без акцента.

– Почему так… Я не понимаю. Не понимаю. Не понимаю. – раз за разом повторяла девушка, теперь она плакала и, наверное, это было хорошо.

– Она не понимает… – вздохнул Верховный Охотник. – Давай, я расскажу вам сказку. Закройте глаза.

Под закрытыми веками поплыли образы, словно нарисованные сценки для трейлера очередного дополнения ВоВ.

– Твои далёкие предки жили на острове.

Картинка показала племя островных эльфов, правда вооружены они были заметно лучше.

– Вы жили не хорошо, но и не плохо. Малые дети природы, когда-то испугавшийся меня. Но затем…

На горизонте появился корабль под чёрными парусами. Крупный, похожий на древние галеры. Следующие картинки и с лодок на берег высаживаются крупные зеленокожие в чешуйчатой броне, а во главе их идёт рослое странное существо. Бледный, но часть кожи будто почернела и обуглилась, весь в золоте, с тяжелым посохом и молотом. Один глаз ему заменял янтарный кристалл, испускающий сияние.

– На ваш остров пришло зло. Вы пытались бороться, но силы были неравны.

Бой. Бронированные орки, которых возглавляют огромное чудовище и гигантский волк, легко громят туземных эльфов с их костяным оружием.

– Выжили лишь малые дети. Они бежали в леса, прятались и ждали. Зло ушло, но часть его осталась.

"Ага. Вот и бог-креветка".

– Осталась, чтобы охранять темное колдовство. Чудовище пожирало вас и не было никаких способов одолеть его. Тогда последние ваши шаманы заключили с ним сделку. Добровольная жертва в обмен на жизнь вашего племени. Тот мир, что ты помнила, те правила и законы…

На следующей картине обнаженная девушка с цветами, заплетенными в волосы, стояла на пороге пещеры чудовища. Следующий кадр и ее постепенно, начиная с ног, перемалывают челюсти монстра.

– Все это было лишь выражением рабства. Вы как смогли объяснили детям необходимость жертв. Объявили чудовище, что наслаждалось вашими страданиями, богом. Оно защищало вас? Как защищает пастух скот, как защищает добычу хищник. Но пришли те, кто одолел чудовище.

Видение закончилось образом битвы с монстром.

"О, а это я".

КПВ открыл глаза.

– Нет уже разницы. Мы все погибли. Цикл жизни прерван навсегда. – возразила Акаирис, на что Верховный Охотник лишь снисходительно рассмеялся.

– Цикл жизни нельзя прервать. – возразил он. – И случившееся с вами его часть. Слабый гибнет, сильный идет дальше. Цикл жизни это смена поколений на тысячах островов, в тысячах племен. Бесконечное изменение и обучение, с целью отвоевать свое место в природе. Вечная Охота. Твой род не угас. Есть множество островов, где обитают вам подобные. Посмотри мне в глаза, девочка, если хочешь увидеть каков мир на самом деле.

Все вокруг снова начала затягивать тьма. КПВ потерял ощущение своего тела, погружаясь в спутанный клубок разноликих видений, объединенных мотивами охоты и ночного леса.

– Ты убил одного монстра, но есть ещё! – звучал из темноты голос фигуры, коронованной оленьими рогами. – Разделайся с ними, охотник. Найди, подстереги, убей. Чары должны быть разрушены.

КПВ проснулся неожиданно. Казалось, что вовсе и не спал. Глаза не слиплись, дух бодр, однако судя по небу они провели в трипе много часов. Вечерело. Кириллов поднял голову, оглядываясь. Остальные тоже постепенно просыпались.

– Нихрена себе! – воскликнул Лестер. – Посмотрите!

В центре круга, там где лежали тела жертв, ныне проросло деревце. Оно уже ростом было с человека. Остатки зверолюдов, кишки и отдельные куски мяса висели на молодых ветвях. Кости, клочки шерсти, фрагменты органов были разбросаны по всей поляне. Что-то нанизали на ветви. И все равно этого было слишком мало, вспоминая сколько жертв принесли люди. Около половины мяса некто забрал.

"Акаирис?"

Ее не оказалось рядом. КПВ поднялся на ноги, чувствуя прилив сил. Оглянулся.

– Акаирис?

Девушка шла к нему со стороны леса.

КПВ улыбнулся. Взор у эльфийки был немного печальный, но ясный и живой. Девушка улыбнулась в ответ, а затем наклонилась, подбирая что-то. Копье. То, что было у чернявого зверолюда. Девушка завороженно просмотрела на железный наконечник и положила оружие себе на плечо.

"Вот это уже хорошо".