Текст книги "Неандертальский мальчик, или Большой поход"
Автор книги: Лучано Мальмузи
Жанр:
Сказки
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)
НАКОНЕЦ-ТО ДОМА
Вот внизу наше стойбище.
Мы останавливаемся на пригорке, смотрим. Вокруг хижин снуют люди. Полная Луна, скорчившись, спит на своем Тотеме-Луне, а женщины суетятся возле очагов…
Не все, однако.
Мама Тигра, например, гоняется за папой Большая Рука, размахивая дубинкой, а вождь племени с позором улепетывает.
– МАМА! ПАПА!
Оба застывают на месте, узнав мой голос. Обращают взгляд на пригорок.
Мама Тигра опускает дубинку.
– С тобой я разберусь после! – рычит она на папу.
Потом криком сзывает людей, и они всей толпой бегут к нам, радостно гомоня.
Поцелуи, объятия, смех и слезы…
Папа Большая Рука стискивает меня так, что кости трещат. Потом мама Тигра обцеловывает меня всего, будто я малое дитя; потом наступает очередь тетушки Жерди, бабушки Хворостины, тетушки Бурундучихи, дяденьки Бобра, других тетушек и дядюшек, двоюродных братцев и сестриц…
Я – самый зацелованный мальчик всего Ледникового периода!
– Где вы были? – спрашивает папа Большая Рука.
– На плато… чав-чав… там, за горами, – шамкает дедушка Пузан, который уже стибрил кусок жаркого у дяденьки Бобра. – Мы нашли большого длинношерстного носорога, который у нас по программе…
– Только не забудь, что рог ты обещал мне, – суетится Рука Загребущая. – Как договаривались: сто скребков и…
– Не выйдет, – заявляет дедушка Пузан.
– Это почему?
– Потому, что рог по-прежнему на голове у носорога.
– Так добыли вы его или нет?
– В теории – да… чав-чав… Вот, посмотрите рисунки Уголька, тогда поймете.
Все стойбище окружает Уголька, который с гордостью показывает свои шедевры.
– Ты просто болван! – кричит Рука Загребущая дедушке Пузану. – Носорог был у тебя в руках, а ты позволил ему уйти!
БЭМС!
Учитель роняет журнал и по чистой случайности попадает по лбу Руке Загребущей.
Дедушка Пузан поднимает дубинку.
Но Разъяренный Бизон, прославленный охотник, вопит вне себя от ярости:
– Ты с твоими походами! Удивительно, как тебе позволяют устраивать эти жалкие прогулки, которые никому не приносят поль… Ах-хр!!!
Дедушка Пузан хватает его за горло, отрывает от земли, тащит в самую гущу людей:
– Мои походы приносят пользу! – голосит наш учитель. – Знали бы вы, сколько всего увидели эти ребята, сколько опасностей перенесли… А длинношерстных носорогов уже почти не осталось. Может быть, нам встретился последний – убей мы его, кого бы я стал показывать ученикам в следующем походе?
– Никакого следующего похода не будет, – заявляет Жирный Бык.
– Спокойно, спокойно, – вмешивается вождь племени. – Для начала неплохо бы узнать, что там на самом деле случилось. Но, дедушка Пузан, отпустил бы ты Разъяренного Бизона, иначе стойбище потеряет хорошего охотника…
– Опа, я про него и забыл, – смущается учитель, разжимая пальцы, стиснутые на горле Разъяренного Бизона, который уже стал багровым, как угли в костре.
– Это неправда, что поход не удался, – выступает Умник. – Неандертальчик потрогал рог носорога, а для этого, уверяю вас, требуется больше мужества, чем для того, чтобы столкнуть его с обрыва.
– Однако… мальчифка пваф, – качает головой Беззубый Лось.
– Не говоря уже о том, что большой носорог – не единственный зверь, с которым мы сразились. Мы имели дело с медведями…
– С пещерными львами…
– С волками…
– Умник приручил олениху…
– Ха-ха-ха! – во весь голос хохочет Насупленный Лоб. – Ну это уже вы загнули!
– На овеней офотятся, – шамкает Беззубый Лось.
– Наше… пф-ф… общество… всегда было… основано на охоте, – сипит Разъяренный Бизон, потирая горло.
– Таким оно и останется! – громыхает Рука-на-расправу-легка.
Обескураженные, мы глядим друг на друга.
– Для таких новшеств еще не настала пора, – печально качает головой Умник. – Завтра мы отпустим нашу ручную олениху. Хорошо, что мы не привели ее в стойбище. Ей бы не поздоровилось!
– А Неандертальчик убил саблезубую тигрицу, – хвастается Неандерталочка. – Один, простым копьем. Посмотрите на клык, который висит у него на шее!
От изумления старейшины разевают беззубые рты; все толпятся вокруг Уголька, а тот показывает рисунки, где запечатлено это событие.
– Ну? Что вы теперь скажете? Мои походы не приносят пользы? – каркает довольный дедушка Пузан. – Таких походов еще поискать! Да, учебный год удался на славу. Остается последняя формальность…
– Какая? – спрашивает папа Большая Рука.
– Годовые Копья… чав-чав…
– И пвавда, – соглашается Беззубый Лось. – Я и вабыв. Давайте фюда фсеф фопвякоф.
Мы выстраиваемся перед старичьем. Дедушка Пузан спрятал Копья под кипой шкур. Я пытаюсь подглядеть, какой они длины, но ничего не получается.
Учитель стоит рядом с Беззубым Лосем и просматривает знаки, которые вырезал ночью на своей дубинке-журнале.
– Бевёфка! – выкрикивает Беззубый Лось.
Моя маленькая подружка выходит, опустив голову. Когда поднимает глаза, видит, что Беззубый Лось протягивает ей длиннющее Копье.
– Пять локтей, – с гордостью объявляет дедушка Пузан.
Березка ликует, а у всех присутствующих на церемонии вырывается изумленный крик. Никто не припомнит такой высокой оценки!
– Уговек!
Чудо из чудес: нашему художнику тоже достается
Копье в пять локтей.
– Фовока!
– Пять локтей! – сияет дедушка Пузан. – Поет он похуже соловья, но на волков его голос производит впечатление.
– Мовния.
– Отличный староста: пять локтей!
– Неандевтавьчик.
– Не каждый смог бы убить тигра: уж мне ли не знать. Пять локтей!
– Неандевтавочка…
– Пять локтей!
– Умник…
– Наш маленький гений. Пять локтей!
– Квотик!
– Пять локтей…
Кротик хватает копье и, вне себя от восторга, бежит к нам.
Но, поскольку известно, что может на радостях натворить Кротик, все разбегаются в разные стороны…
Наступает ночь.
Из долины веет ветерок, но совсем не холодный. И пока старейшины сидят у огня, в который раз пересказывая свои истории, а Обжигающий Кремень наводит последний глянец на свои скребки, женщины в хижинах собирают все необходимое для далекого путешествия.
В ближайшие дни племя разделится на несколько охотничьих отрядов. Кто-то пойдет на север, к озерам, кто-то – на юг, в сосновые леса, а кто-то – в необозримые холодные равнины, откуда каждое утро поднимается солнце.
Из хижин доносятся сердитые голоса: охотники пытаются убедить жен следовать за ними в места, где водится дичь, а жены стоят на своем.
– Ты ведь знаешь, радость моя, что у озера больше зверя, – уговаривает папа Неандерталочки свою супругу.
– Да, но там слишком сыро. Мы и без того намерзлись зимой! Хочется немного погреться на солнышке.
– Но у Великой Соленой Воды нет никакой дичи. Уж лучше тогда в горы.
– Нет, нет, и еще раз нет! Сам иди в свои горы. Детям необходимо солнце!
– Вот я сейчас покажу тебе, кто хозяин в хижине!
– Ах так? Командовать вздумал? А этого не хочешь?
– Ай! Дорогая, пожалуйста, оставь в покое дубинку…
– Но, папочка, ты ведь только что сказал, что хозяин в хижине – ты… – невинно хлопает глазами Неандерталочка.
– Разумеется я. Но давай лучше послушаемся маму. Через пару дней отправимся к Великой Соленой Воде.
– УРА!
Вскоре мы с Неандерталочкой встречаемся на берегу ручья, и она сообщает мне новость. Луна стоит высоко на небе, хижины нашего стойбища отражаются в подернутой рябью воде.
Все это было бы весьма романтично – но, увы, из чащи леса вылезает Щеголек, и вместе с ним, естественно, и вся его свора.
А Умник от одной мысли отправиться в южные страны буквально теряет голову:
– Представляете себе, сколько нового, неизвестного мы увидим!
Березка берет его за руку, кладет ему голову на плечо:
– Надеюсь, ты не собираешься отправиться туда один…
Умник сконфужен.
– И я с вами! – кричит Молния, тоже обнимая Березку.
Они втроем выглядят просто чудесно, но Кротик, орудуя своим длиннющим Копьем, протыкает ногу Молнии, и очарование рассеивается.
Тут подходят Блошка, Попрыгунья и Медвежонок.
– Что-о? – пищит моя маленькая подружка. – Вздумали идти на юг без меня? Забудьте об этом!
– Ну так и я пойду, – объявляет Медвежонок. Попрыгунья, боясь, что ее не возьмут, разражается слезами.
Я вскакиваю, пытаюсь восстановить порядок:
– Хорошо, хорошо. Но как уговорить родителей? Еще не случалось такого, чтобы летом в нашем племени создавали только один охотничий отряд…
– У нас все получится, – сияет Неандерталочка и трется носиком о мой нос. – Наши старики только притворяются строгими, а на самом деле сердца у них нежные, как весенняя травка.
