Текст книги "Яд дракона"

Автор книги: Лоуренс Уотт-Эванс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 28 страниц)

ГЛАВА 38
ДЕРЗКОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ

Арлиан избавился от Кляксы и мертвых кошек, оставшихся после его ночных экспериментов, сложив их в выгребную яму, где уже лежали тела других жертв. Тельце Кляксы стремительно разлагалось, почти как труп обладателя сердца дракона, но не так стремительно, как дракон.

К тому моменту, когда на востоке начало светлеть, на руках у Арлиана остался одинокий и несчастный новорожденный котенок. Он завернул маленькое существо в теплую простыню и направился с ним в особняк леди Иней.

Когда Арлиан закрывал за собой дверь Серого Дома, за поясом у него был серебряный кинжал, занявший место оружия из обсидиана, котенка он держал на руках.

Шагая по пустынным улицам, Арлиан размышлял о событиях уходящей ночи и о том, что сказала Клякса.

Она предложила ему найти существо, которое не умрет, произведя на свет волшебного детеныша. Конечно, Арлиан не знал, где их искать, а экспериментировать на людях не осмеливался. Риск был слишком велик, он не мог просить о такой жертве женщину. За тысячелетие наблюдений за драконами не сохранилось свидетельств о беременных женщинах, переживших нападение драконов или ставших обладателями сердца дракона. Он не мог быть уверен, что мать выживет, не говоря уже о риске, которому подвергался ребенок.

Естественно, если мать останется в живых, она станет обладательницей сердца дракона. И больше никогда не сможет иметь детей. Даже если волшебники из Аритейна очистят такую женщину от скверны, вынут ее сердце и избавят от яда, она почти наверняка останется бесплодной – за те годы, что прошли после изобретения этого метода, ни один из бывших обладателей сердца дракона не стал матерью или отцом.

С другой стороны, если у него получится, каким будет ребенок? В случае с кошками свойства дракона не перешли вместе с ядом к котятам, но они стали волшебными. Быть может, ребенок родится чародеем? Или могущественным волшебником, который в остальных аспектах останется человеком?

Или еще кем-нибудь?

Подобный эксперимент можно проводить только с беременной женщиной, которая пойдет на него добровольно – поскольку нерожденный ребенок высказать своего мнения не сможет. Нет, заставлять кого-то он не имеет права; последствия неудачного эксперимента будут слишком страшными. И кто согласится на подобное испытание? Какая мать добровольно подвергнет своего ребенка такому риску?

Возможно, он и сумеет найти какую-нибудь отчаявшуюся женщину – но пользоваться чужой бедой Арлиану не хотелось.

Он продолжал размышлять на эту тему, когда подошел к дому леди Иней, где его сразу же окружили дети, с радостью принявшие нового котенка.

– Это последний, – объяснил Арлиан, когда Бекерин приготовил чистую тряпицу, смоченную молоком, а Роза взяла дрожащего котенка из рук Арлиана. – Я больше не буду ставить экспериментов на кошках.

– Вот и хорошо, – с улыбкой ответила леди Иней. – У нас уже вполне достаточно котят.

Арлиан задумчиво посмотрел на нее. В прежние времена он бы посоветовался с ней о своих дальнейших планах, но в последние годы они так редко разговаривали, а леди Иней была настолько погружена в проблемы своей многочисленной семьи, что ему не хотелось обсуждать с ней серьезные вопросы.

Другим его советчиком был Ворон, но они тоже стали значительно меньше общаться, поскольку его управляющий не одобрял экспериментов Арлиана. К тому же, если даже эксперименты с животными вызывали у Ворона ужас, то что он скажет о надругательстве над нерожденным ребенком и его матерью?

Возможно, стоило бы посоветоваться с лордом Занером, но если они разойдутся во мнениях, в эксперименты могут вмешаться солдаты герцога. Такой исход Арлиана не устраивал. Он намеревался сам принимать решения, а не выполнять приказы.

Когда серый котенок, которого назвали Туманом, был пристроен, Арлиан отказался от предложенного завтрака и, погрузившись в глубокие размышления, зашагал к дому Обсидиана.

Клякса не хотела, чтобы он продолжал эксперименты, и ему пришлось ее убить. Более того, Арлиану показалось, что она искала смерти. За последние несколько месяцев он отравил дюжины кошек, свиней и собак и решил, что ему придется убить Черныша и Пчелу. Арлиану не нравилось отнимать жизнь у животных, но не это его тревожило; в конце концов, как человек, который охотно ест говядину, свинину и баранину, он не мог утверждать, что является категорическим противником убийства животных.

Но люди – совсем другое дело.

Если он сделает беременную женщину обладательницей сердца дракона, а ее ребенок выживет и станет новым волшебным существом, у них появится способ управлять волшебством, расправиться с драконами и не допустить наступления хаоса на Земли Людей. Но если новое создание окажется очередной неудачей, сумеет ли он убить ребенка?

Арлиан вздрогнул и поплотнее завернулся в плащ; хотя на смену зиме уже пришла весна, по утрам было довольно холодно. Он посмотрел в голубое небо.

Скоро лето; проснутся драконы, возможно, некоторые из них уже пробудились от зимней спячки. Герцог разрешил им уничтожать одно небольшое поселение в год. Пройдет совсем немного времени, драконы покинут свои пещеры и нападут на городок, где живут люди. Погода в Мэнфорте оставалась еще прохладной, но в других местах уже наверняка стоит жара, небо скрывают облака – наступила драконья погода.

Один город каждый год – и так до конца времен, если драконов никто не остановит. Но в противном случае на Земли Людей придет хаос, который уже властвует на юге и западе.

Нужен третий вариант. Клякса доказала ему, что волшебные кошки – не решение проблемы. А что, если дети окажутся еще хуже?

Арлиану не раз приходилось убивать людей – он не считал свои жертвы, но их набралось уже больше дюжины. Однако он никогда не отнимал жизнь у ребенка.

Однако если новые существа останутся настоящими детьми, сказал он себе, ему не потребуется их убивать. Детей можно вырастить добрыми и благородными, умеющими сочувствовать всему живому.

Получится ли у него?

Зайдя в дом Обсидиана, Арлиан сразу же направился на кухню, чтобы позавтракать; здесь он нашел Каплю с тремя детьми, которые о чем-то тихо разговаривали.

Арлиан заметил, что живот Капли заметно округлился; если все пойдет хорошо, то ее четвертый ребенок появится на свет еще до наступления лета.

И если до этого она выпьет драконий яд, смешанный с кровью…

– Милорд, – обратилась к нему Капля, – вы не видели Кляксу?

– Видел, – коротко ответил Арлиан.

Капле было достаточно посмотреть ему в лицо, чтобы тут же сказать детям:

– Найдите отца, и побыстрее. Все трое.

Амбердин тут же убежала; Керзия взяла Диринана за руку, и они последовали за сестрой.

Арлиан уселся за стол напротив Капли и сказал:

– Мне пришлось ее убить.

– Что произошло?

Арлиан ответил не сразу, он не мог решить, стоит ли рассказывать всю правду, но потом начал говорить и уже не мог остановиться.

Он рассказал, как обсидиановый кинжал соскользнул со спины Кляксы, не причинив ей ни малейшего вреда, когда на пороге появился Ворон с двумя дочерьми и Диринаном, который сидел у него на шее.

– Ты посылала за мной детей, дорогая? – спросил Ворон.

Капля удивленно посмотрела на него.

– Ах да, совсем забыла. Боюсь, произошла ошибка – я неправильно поняла слова лорда Арлиана.

Ворон с любопытством посмотрел на Арлиана, который сохранял молчание.

– Ты не мог бы погулять с детьми? – продолжала Капля. – Нельзя упускать такой погожий денек.

– Конечно. – Ворон перевел взгляд с жены на своего хозяина, а потом повернулся к девочкам. – Пойдемте, – сказал он. – Почему бы нам не навестить леди Иней? Заодно узнаем, чем заняты Роза и Бекерин.

– У них новый котенок, – вмешался Арлиан. – Его зовут Туман.

– Котенок! – воскликнула Амбердин и принялась нетерпеливо подпрыгивать.

– Разве тебе еще не надоели котята? – с улыбкой спросил Ворон.

– Нет, – уверенно ответила Амбердин.

– Это последний, – заверил Ворона Арлиан. – Я закончил эксперименты с кошками.

Ворон облегченно вздохнул.

– Тогда пойдем, посмотрим на последнего котенка, – сказал Ворон, и вся компания удалилась.

Как только они ушли, Арлиан возобновил свой рассказ. Закончив, он поделился с Каплей своими выводами. Капля слушала его очень внимательно.

Разговор получился долгим. Несколько раз на кухню заглядывали Заика и другие слуги, но, увидев лорда Обсидиана и жену управляющего, погруженных в серьезный разговор, тут же быстро исчезали.

Наконец Арлиан замолчал и выжидающе посмотрел на Каплю.

– Пять лет назад драконы уничтожили Сирибел. Они сожгли городок дотла и даже разбили каменный пирс, выходящий в море, поскольку совет города отказался платить налоги лорду Хардиору после того, как они заплатили все подати герцогу.

Арлиан знал, что Капля родилась и выросла в прибрежном Сирибеле, и вся ее семья погибла после нападения драконов.

– Я сожалею, – сказал он.

– Мои родители умерли для меня намного раньше, – продолжала она. – Ведь они ни разу не поинтересовались, как я живу в Ган Петрине, куда они продали меня работорговцам. Но сестры и соседи… драконы убили всех до последнего человека.

– Знаю.

– Я хочу, чтобы с драконами было покончено, возможно, не так сильно, как ты, Ник, но я мечтаю о времени, когда нам больше не нужно будет их бояться. Всякий раз, когда ты возвращался домой и рассказывал, скольких тебе удалось уничтожить, солнце для меня сияло немного ярче, а на сердце становилось легче. Когда герцог заключил мир с Обществом Дракона и запретил тебе убивать драконов, мне стало труднее дышать. – Ее рука легла на огромный живот. – Я хочу, чтобы ты продолжал убивать драконов, Ник, – проговорила она. – И я готова рискнуть своим будущим ребенком, если это поможет тебе и твоим людям вновь взяться за черные копья.

Арлиан посмотрел на нее. Он ни о чем не просил Каплю и не мог рассчитывать, что она согласится на страшный эксперимент и сама предложит свои услуги.

– Я не могу обещать… – сказал он.

– Если ты не поставишь эксперимента на человеке, ты сможешь и дальше убивать драконов?

– Не знаю, – ответил Арлиан. – Герцог запретил мне сражаться с драконами, а дикое волшебство… Если оно придет в Земли Людей, нам конец.

– И ты рассчитываешь, что ребенок сохранит человеческие черты и не станет чудовищем?

– Я… не знаю, – признался Арлиан. – Я полагаю, что внешне он будет сохранять человеческий облик, а внутренне ребенок станет иным. Нет, я ни в чем не могу быть уверенным.

– Любой ребенок подвергается риску, – сказала Капля. – Я потеряла двоих детей, и всякий раз, когда вынашиваю нового, есть опасность, что он родится обезображенным, горбатым, с заячьей губой, или окажется карликом, слепым, глухим, или даже слюнявым идиотом, лишенным конечностей. Всякий раз, когда я жду ребенка, меня не покидает страх, что у него не будет ног, и он окажется таким же калекой, как я, – да, я знаю, что такое маловероятно, но никому не известно, от чего зависит здоровье будущего малыша. Поэтому я не стану бояться, если ко всему еще добавится волшебство.

Арлиан задумался, пытаясь понять, как Капля воспринимает происходящее. Наконец он проговорил:

– Но ты понимаешь, что, возможно, станешь обладательницей сердца дракона? И у тебя больше не будет детей?

– Арлиан, мне сорок два года; в любом случае у меня почти наверняка больше не будет детей.

– Возможно, ты не сможешь кормить ребенка грудью.

– Найти молочную мать не трудно.

– А потом ты будешь вынуждена подвергнуться ритуалу очищения крови, если не захочешь дать жизнь новому дракону. Яд начнет разъедать твою душу и сердце, если ты не пройдешь через чрезвычайно болезненный обряд волшебников Аритейна.

– Я много разговаривала с леди Иней, Арлиан, а леди Флейта охотно поможет мне; кроме того, вместе с ними я выхаживала лорда Занера. Я знаю, что мне предстоит пережить.

– Благодарю тебя, Капля. – Арлиан сидел и не мог отвесить глубокий поклон, но он опустил глаза, уважая мужество Капли. – Ты оказала мне честь, сделав такой выбор.

– Тогда принесите яд, милорд, и приступим к делу, пока нам никто не помешал – прежде чем мой ребенок появится на свет. Мне кажется, я на последнем месяце, и, хотя по моим расчетам должно пройти еще несколько недель, дети появляются по собственному расписанию.

– Гораздо больше, чем преждевременные роды, меня тревожат волшебные силы, с которыми нам придется столкнуться, но я согласен: медлить не следует. – Арлиан отодвинул стул, встал и повернулся – оказалось, что на него смотрят два маленьких голубых глаза.

– Ты убил мою сестру, – сказал Черныш, сидевший на каминной полке.

Капля тоже повернулась и увидела котенка.

– Да, – не стал отпираться Арлиан, и его рука легла на рукоять серебряного кинжала. – Она напала на меня.

– Ты собираешься убить меня?

– Я сделаю это без колебаний, если ты будешь угрожать тем, кого я люблю.

– А если нет?

– Я не питаю к тебе зла.

– Тогда мне лучше уйти.

– Возможно, – согласился Арлиан.

В следующее мгновение Черныш исчез. Арлиан не знал, обладает ли котенок умением становиться невидимым, или это лишь магически усиленная способность кошек прятаться, но не приходилось сомневаться, что ни одна кошка не сумела бы так ловко скрыться в тени.

Некоторое время Арлиан ждал, не появится ли вновь удивительное создание, а потом Капля сказала:

– Нам не следует забывать о Пчеле, впрочем, мне кажется, что в ближайшие несколько недель она не доставит нам никаких неприятностей. А сейчас отправляйся за ядом.

У Арлиана не было уверенности, что Черныш не попытается разбить оставшуюся бутылку с ядом.

– Да, я возвращаюсь в Серый Дом, – кивнул Арлиан и направился к двери.

Подходя к месту своих экспериментов, Арлиан невольно ускорил шаг.

ГЛАВА 39
ВОЗРАЖЕНИЯ ОТЦА

Когда Арлиан торопливо шагал по улице, он заметил возвращавшегося домой Ворона. Судя по всему, детей он оставил в особняке леди Иней. Арлиан, не останавливаясь, помахал ему рукой, но разговаривать с управляющим не стал, а сразу свернул на улицу Ножовщиков.

Вскоре он вошел в Серый Дом и обнаружил, что синяя бутылка с ядом спокойно стоит на месте. У Арлиана не было никаких оснований считать, что Черныш побывал здесь, похоже, он зря тревожился. И все же Арлиан завернул бутылку в несколько полотенец и спрятал в кожаную сумку, которую перекинул через плечо. Заперев все двери, он решительно зашагал обратно в дом Обсидиана.

После полудня прошло около часа, когда Арлиан свернул за угол и увидел каменные ворота старого дворца – возле них стоял Ворон с обнаженным мечом в руке. Его левая рука лежала на рукояти мечелома. Арлиан замедлил шаг и огляделся по сторонам, пытаясь понять, почему Ворон держит в руке обнаженный клинок – обычно управляющий не носил оружия. Арлиан узнал меч, который Ворон использовал для тренировок.

Однако врагов он так и не увидел – Ворон стоял неподвижно, не давая Арлиану пройти в ворота и глядя ему прямо в глаза.

Арлиан на всякий случай оглянулся через плечо – вдруг где-то прячется убийца? – но на улице было пусто, рядом виднелась высокая кирпичная стена особняка лорда Дехеллена, а в двадцати ярдах несколько крестьян толкали тележку.

Крестьяне совсем не походили на убийц, к тому же они удалялись от ворот дома Обсидиана. Быть может, Черныш вернулся и угрожает обитателям особняка?

– Привет, Ворон! – крикнул Арлиан, вновь ускоряя шаг.

– Арлиан, – проговорил Ворон, поднимая меч. Голос его был тихим и хриплым.

Арлиан застыл на месте в двадцати футах от острия клинка. Ворон никогда не называл его Арлианом. Он всегда говорил «Ари». При определенных обстоятельствах мог назвать его «милорд» или «лорд Обсидиан» – в таких случаях в его голосе слышалась легкая насмешка, но никогда не обращался к нему так. Что-то случилось.

– Берон? – ответил Арлиан. – В чем дело?

– Ты не отравишь моего ребенка, – заявил Ворон.

Арлиан сразу же сообразил, что произошло, и мысленно выругал себя за то, что не предвидел такого варианта развития событий. Он был настолько поглощен размышлениями о будущем, и его так обрадовало согласие Капли на эксперимент, что он просто не подумал о возможной реакции Ворона.

– Я искренне надеюсь, что так и будет, – ответил Арлиан.

– Ты не отравишь мою жену.

– Берон, пожалуйста…

– И ты не пронесешь эту мерзость в мой дом.

Арлиан нахмурился.

– Твой дом?

– Я видел, во что превратились котята, – продолжал Ворон. – Ты не сделаешь этого с моим ребенком.

– Я и не собирался, – покачал головой Арлиан. – Последствия будут…

– Мне плевать на твои намерения! – вскричал Ворон, делая шаг к Арлиану. – И плевать на твое мнение!

Арлиан поднял руки, рассчитывая, что этот жест окажет на него успокаивающее действие.

– Ворон, – начал он, – я…

– Ты немедленно выбросишь бутылку с отравой, здесь и сейчас, – приказал Ворон, прежде чем Арлиан успел что-нибудь сказать. – Ни одной капли яда никогда не будет в этом доме.

– Я не стану выбрасывать бутылку, – возразил Арлиан, отступая назад, в то время как его руки легли на рукояти меча и мечелома.

В следующее мгновение кончик меча Ворона оказался у горла Арлиана.

– Ты ее выбросишь! – прорычал Ворон.

Левая рука Арлиана взметнулась вверх, он отклонился в сторону, и его мечелом отвел клинок Ворона; одновременно он обнажил свой меч.

– Не делай этого, Ворон, – сказал Арлиан.

– Я не позволю тебе уничтожить мою семью, – сказал Ворон, делая быстрый выпад – он хотел лишь напугать или ранить, но не убить.

Арлиан легко отступил назад, уклоняясь от удара и не переходя в ответную атаку. Вокруг собирались прохожие, чтобы посмотреть на поединок.

– Всю свою жизнь ты постоянно что-нибудь разрушаешь, Арлиан, – не унимался Ворон. – Ты разорвал договор Энзита с драконами, из-за тебя сгорел Старый Дворец, ты убил Дришина и многих других, прикончил Голубую Чародейку. Из-за тебя Земли Людей погрузились в хаос – от Саркан-Мендота до Пограничных земель, но ты продолжаешь жить безумными мечтами о мести. Теперь же ты намерен взяться за мою жену и ребенка. Я больше не стану терпеть.

И в тот момент, когда противник меньше всего должен был этого ждать, он атаковал.

Однако Арлиан прекрасно знал этот трюк; много лет назад, когда они вместе охраняли караван, направлявшийся в Пустошь, Ворон сам показал его Арлиану. Он ждал нападения и легко отбил атаку.

В следующее мгновение мечелом Ворона описал дугу и рассек рукав куртки Арлиана, прежде чем тот успел закрыться. Арлиан изогнулся, нырнул в сторону и нанес удар в грудь Ворона.

Ворон парировал, и клинок Арлиана ушел влево и вверх; в результате противники столкнулись нос к носу, но оба тут же отскочили назад.

– Не делай этого, – повторил Арлиан.

– Вылей яд, – настаивал Ворон.

– Ворон, я не могу, – покачал головой Арлиан. – Мне он необходим. Пройдут месяцы, прежде чем я добуду новую порцию, даже если я осмелюсь повторить попытку до наступления следующей зимы, а ребенок Капли появится на свет через несколько недель.

– Не смей произносить ее имя! – вскричал Ворон, неожиданно устремившись в атаку и нанося удары обеими руками.

Арлиану пришлось отступить. Некоторое время они сражались молча, и лишь тяжелое дыхание противников сопровождало скрежет стали. Зрители с молчаливым интересом наблюдали за схваткой, поскольку никто не понимал причины дуэли. Наверное, многие даже не знали, кто они такие.

Наконец, внимательно наблюдая друг за другом, они вновь разошлись на несколько шагов.

– Ворон, – сказал Арлиан, – я не хочу с тобой сражаться, не говоря уже о том, чтобы причинить вред Капле или твоему ребенку, но мне необходимо опробовать эликсир на нерожденном ребенке. Другого способа спасти нашу страну от злого волшебства не существует. Мне необходима беременная женщина, а твоя жена вызвалась добровольно. Я ни о чем ее не просил, Ворон, – она сама вызвалась.

– Неправда! – прорычал Ворон, делая обманное движение. – Ты ее заставил, зачаровал – ты со всеми так поступаешь. У тебя сердце дракона, Арлиан, и ты оказываешь влияние на окружающих, сам того не замечая.

– Я… – Арлиан понял, что не может возразить Ворону; он понимал, что в его словах, возможно, есть доля правды. – Ворон, я найду кого-нибудь другого, – наконец обещал он.

– Нет, вылей яд. Если ты его оставишь, рано или поздно ты напоишь им Каплю. Ты ее зачаровал.

– Ворон, даю слово, я не накладывал чар на твою жену.

– Врешь! – Ворон перешел в атаку, стремительно меняя направление ударов; Арлиану с трудом удавалось их парировать, на полотняной куртке появился длинный разрез. – Ты зачаровал ее так же, как много лет назад меня, когда мы только познакомились. – Следующий выпад получился не таким опасным, Арлиан принял его на мечелом, зазвенела сталь клинков, но Ворон успел освободить свой меч. – Ты делаешь это не специально, но как еще объяснить то, что с тобой происходит?

– Да, я не могу ничего объяснить, – не стал спорить Арлиан. – Возможно, это Судьба, а не чары. Возможно, я должен повлиять на будущее нерожденного ребенка.

– В таком случае, – воскликнул Ворон, – я отрицаю Судьбу!

И он устремился в рискованную атаку, нанося один удар за другим.

Арлиан сумел их отбить, смещаясь по кругу влево.

– Быть может, все дело не в чарах и судьбе, а в капризах человеческого сердца, – предположил Арлиан. – Быть может, в твоем сердце шевельнулось сочувствие, когда рядом оказался совершенно отчаявшийся юноша. Возможно, Капля решила рискнуть потому, что захотела помочь другим людям.

Ворон нанес сильный рубящий удар, Арлиан легко его блокировал, но от выпада мечеломом в живот увернулся лишь в самый последний момент.

– В моем сердце? В сердце Капли? – спросил Ворон. – Ты хотел сказать – в человеческом сердце? Но если сейчас она выпьет эту отвратительную смесь, ее сердце станет сердцем дракона – ты сам говорил мне об этом. И даже если она не отравится, Капля перестанет быть женщиной, которую я люблю, – и не сможет любить меня или наших детей. Неужели ты готов лишить их матери?

Защита Арлиана дала сбой, и мечелом Ворона оставил у него на боку длинную царапину, после чего противники вновь разошлись.

– Больше шестнадцати лет я боролся с искушением продлить свою жизнь на тысячу лет – главным образом из-за твоих слов о том, каким холодным и лишенным любви стало твое существование, – продолжал Ворон. – Я не мог до конца тебе поверить – до настоящего момента. Предложение, которое ты сделал моей жене, показывает, что ты и в самом деле бессердечное чудовище.

– Нет, Ворон, – возразил Арлиан. – Ты не прав. Нельзя утверждать, что я стал бессердечным – возможно, все дело в том, что я выпил кровь деда, и теперь растущий во мне дракон поглощает его душу. Я любил Конфетку – и я люблю тебя, друг мой. Пожалуйста, опусти меч.

– Опустоши бутылку с ядом, и я уберу меч в ножны. Но никак не раньше.

– Ворон, Берон, сердце Капли можно будет очистить после рождения ребенка; и она станет прежней, как леди Иней. Неужели ты считаешь, что леди Иней не способна на любовь?

– А если она откажется очистить свою кровь, как многие другие обладатели сердца дракона?

– Но почему она должна отказаться? – с недоумением спросил Арлиан.

– Тысяча лет жизни, Ари! Неужели ты забыл?

Арлиан нахмурился и едва успел парировать новый выпад Ворона. Он действительно забыл.

– И долгие часы мучительной агонии, пока волшебники будут вырезать ее бьющееся сердце, Арлиан, – ты и об этом забыл?

– Ворон, – после некоторых колебаний сказал Арлиан, – мне очень не хотелось бы так поступать, но я готов дать эликсир и тебе, если ты разрешишь Капле участвовать в эксперименте; и тогда если вы захотите, то сможете прожить тысячу лет вместе.

– Теперь ты предлагаешь мне яд – и это после стольких лет проповедей против него!

Вновь засверкала сталь клинков, и у Арлиана не нашлось времени для ответа. Когда они сделали небольшую паузу и разошлись, заговорил Ворон:

– Тысяча лет, лишенных любви, а потом из моей груди вырвется дракон и поглотит мою душу? И я буду наблюдать за тем, как стареют и умирают мои дети, понимая, что никогда не смогу произвести на свет новых?

– У тебя трое замечательных детей, – напомнил Арлиан. – И скоро родится четвертый. Разве этого недостаточно?

– Я не знаю! – резко ответил Ворон. – Если я разрешу тебе внести бутылку с ядом в дом, четвертого может не быть, и наверняка не будет пятого.

– У тебя есть сын, – не оставлял попыток Арлиан, – и две чудесные дочери. Твой четвертый ребенок может оказаться удивительным существом, и если все пойдет хорошо…

– Да, удивительным, например, драконом? Или кем-то вроде Голубой Чародейки?

– Нет! Он будет похож… – Арлиан не находил нужных слов. – Я не знаю, каким он будет, Ворон; если бы я знал, то эксперимент был бы не нужен.

– Никакого эксперимента не будет! – Ворон шагнул вперед, готовясь к новой атаке. – Я не стану отцом чудовища!

Арлиан продолжал защищаться, не переходя в контратаку. Он надеялся, что ярость Ворона постепенно утихнет и они смогут спокойно поговорить и найти решение. Однако Ворон продолжал нападать с прежним остервенением; более того, Арлиану становилось все труднее сдерживать его атаки.

Ворон был старше и не имел такого запаса выносливости, как обладатель сердца дракона, но лучше владел клинком. Не следовало забывать, что именно Ворон учил Арлиана фехтованию. Поначалу Ворон сдерживался, рассчитывая, что Арлиан согласится избавиться от яда, но теперь начал вести поединок в полную силу. Возможно, он не собирался убивать Арлиана, но если ему удастся серьезно его ранить, тот не сможет сражаться дальше.

Между тем Арлиан лишь защищался, надеясь договориться со своим противником, не проливая его крови. И это давало Ворону дополнительное преимущество.

Арлиан понимал, что Ворон побеждает. Он уже нанес ему несколько ранений – в бок, предплечье и плечо. Когда начнет сказываться потеря крови, даже сердце дракона не поможет ему продолжить поединок.

Арлиан попытался отступить, рассчитывая, что Ворон не станет его преследовать, но атаки продолжались. Собравшаяся толпа расступилась, теперь они сражались посреди улицы.

Очевидно, Ворон собирался не только не пустить его в дом Обсидиана, но и уничтожить яд. Арлиан порадовался, что повесил сумку с бутылкой за спину, завернув ее в полотенца, и клинок Ворона не мог ее разбить.

Они продолжали удаляться от ворот дома Обсидиана, и Арлиан обдумывал, какие у него есть варианты.

Обычные горожане не станут вмешиваться в поединок; крестьяне и ремесленники не посмеют встать между лордами или между лордом и его управляющим. Человек благородного происхождения может принять сторону Арлиана, если узнает в Вороне управляющего, – но такой вариант его не устраивал, поскольку лорд попытается убить Ворона. Каким бы прекрасным фехтовальщиком ни был Ворон, он не сумеет сражаться сразу с двумя опытными противниками.

А вот стражники, узнав своего главнокомандующего, могли бы вмешаться и по приказу Арлиана остановить Ворона.

Но тогда Ворон может убить одного или двух солдат – и в ответ получить несколько стрел.

Однако оставался еще один шанс. Ворон так сосредоточился на поединке, что перестал думать обо всем остальном. Некоторое время Арлиан отражал его атаки, стоя на месте, а потом предоставил ему возможность для удара – вполне реальную, поскольку ни на что другое Ворон бы не поддался.

Ворон тут же сделал выпад, его клинок рассек куртку и рубашку, а потом кожу – но Арлиан был к этому готов и успел резко развернуться, лезвие не успело глубоко войти в тело. Теперь они поменялись местами – и Ворон больше не преграждал Арлиану дорогу в дом Обсидиана.

Арлиан не дал Ворону шанса осознать свою ошибку; повернувшись на каблуках, он со всех ног побежал к своему новому дому.

Ворон преследовал его, однако Арлиан был моложе и резвее; управляющему никак не удавалось приблизиться настолько, чтобы нанести удар.

Однако у входной двери его ожидало препятствие; Арлиан едва не упал, пытаясь его обогнуть.

Точнее, ее.

Перед дверью на своем кресле с застывшим лицом сидела Капля. Арлиан быстро проскользнул за ее спину и развернулся.

Ворону также пришлось остановиться; теперь противники, держа наготове клинки, смотрели друг на друга через голову Капли. И хотя расстояние между ними было совсем небольшим, ни один не осмеливался атаковать – случайный удар мог задеть Каплю.

– Аллири, – сказал Ворон, – пропусти меня.

Арлиан никогда не слышал настоящего имени Капли, даже не знал его. Но иначе и быть не могло: ведь ее продали в рабство, когда ей исполнилось четырнадцать лет.

– Нет, Берон, – ответила Капля.

– Аллири, пожалуйста.

– Нет, опусти меч. Это просто смешно.

– Я не позволю причинить тебе боль! – не унимался Ворон.

– Ник не собирается причинять мне вред, – возразила Капля.

– Я не позволю ему дать тебе яд. Он не отравит нашего ребенка.

– А мое мнение тебя не интересует? Ребенок находится в моем теле, мы живем в доме лорда Обсидиана – и я не считаю, что это решение принимать только тебе.

– Он тебя околдовал, наложил чары.

– Или драконы соблазнили и обманули тебя – ты не подумал о такой возможности?

Ворон впервые заколебался. Потом перевел взгляд на Арлиана.

– Давайте решим дело как положено разумным людям, милорд! Перестаньте прятаться за спиной у женщины!

Арлиан видел: толпа, собравшаяся, чтобы поглазеть на дуэль, остановилась возле ворот и наблюдает за ними. Быть может, подумал Арлиан, Ворон рассчитывает, что ему станет стыдно, и он не будет прятаться за юбками беременной калеки.

Впрочем, Ворону не следовало обольщаться; Арлиану всегда было наплевать на мнение других людей. Его и раньше называли трусом при огромном скоплении людей, но он сумел избежать бессмысленной дуэли.

– Это не твое решение, – громко заявила Капля. – Только я одна могу его принять.

Ярость и разочарование исказили лицо Ворона – во всяком случае, Арлиан и Капля, прекрасно его знавшие, это поняли. Поджатые губы и нахмуренный лоб ничего бы не сказали человеку постороннему.

– Ребенок имеет двоих родителей, – сказал он.

– А ты уверен, что именно ты отец ребенка? – резко возразила Капля. – У тебя есть какие-нибудь доказательства, кроме моего слова?

Слова Капли потрясли Ворона, его лицо побелело.

– Я свободная женщина, или ты намерен держать меня взаперти до тех пор, пока не родится ребенок? И будешь следить за мной днем и ночью, чтобы знать, что я выполняю твои приказы?

– Я ничего тебе не приказываю, – дрогнувшим голосом проговорил Ворон.

– Если я рабыня, муж мой, то принадлежу лорду Арлиану. Он спас меня от лорда Торибора, рискуя жизнью, а потом даровал мне свободу. И, как свободная женщина, я сама выбираю свой путь.

– Я ничего тебе не приказываю, – повторил Ворон. – Я… я беспокоюсь, Аллири, из-за опасности, которая грозит тебе и ребенку.

– Тогда выражай свою тревогу соответствующими словами и поступками, а не обнаженным клинком, муж мой.