Текст книги "Жернова судьбы"

Автор книги: Лоринда Скотт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

Где-то в глубине дома играла музыка, негромкая и нежная, однако не было слышно голосов гостей. Кстати, никаких машин возле дома он тоже почему-то не заметил.

– Я первый? – шутливо поинтересовался Грег и в душе пожалел, что не остался дома. Ведь ему еще предстояло закончить отчет.

– И единственный, – ответила Крис с виноватой улыбкой. – Остальные не смогли приехать. Позвонили буквально за несколько минут до того, как ты появился. Ну, ничего, чувствуй себя как дома. Проходи.

Она повела его в гостиную. Грег Митчелл настороженно огляделся. Место действия было обставлено по всем канонам романтической встречи. Горело пять свечей, играла негромкая музыка. Сквозь открытую дверь, что вела в гостиную, был виден стол, накрытый на двоих. Только что позвонили? – подумал он с сомнением и спросил:

– А где Зак?

Крис скорчила гримаску и пожала плечами.

– В отъезде. Муж постоянно отсутствует. Вы же с ним одного поля ягоды – ни того ни другого никогда не бывает дома. Так что теперь я принимаю гостей одна. Кстати, это ничуть не помешает нам с тобой отлично провести время, не так ли? Тем более что Элизабет тоже где-то далеко.

Грег слегка смутился. Вернее, ощутил себя круглым идиотом. В глазах Крис читалось ничем не прикрытое предложение – она предлагала ему себя. Это же подтверждало и выражение ее лица, и каждое движение тела, соблазнительно обтянутого платьем.

– Извини, Крис, но я не играю в такие игры, – твердо заявил он. Единственным желанием, мгновенно возникшим у него, было вылететь отсюда пулей.

– Игры? – искренне удивилась она. – Что ты хочешь этим сказать? Это всего лишь ужин, Грег. Мы ведь старые друзья. Неужели нам нельзя вместе посидеть за столом? Что в этом такого? Кому от этого хуже?

Никому, если, конечно, придерживаться строгих правил. Но где гарантия, что кому-то из них не захочется эти правила слегка изменить? Как говорится, танго можно станцевать только вдвоем, но ему этого не хотелось. Бедная Крис, как ей не повезло, – придется танцевать в одиночку. А может, правильнее будет все-таки именно Зака назвать беднягой? Впрочем, если как следует разобраться, оба они несчастны. Ведь у них те же самые проблемы, что и у него с Элизабет.

– Извини, Крис. Не могу расслабляться.

– И не надо, – согласилась она с наигранной веселостью. – Ужин будет готов, как только ты скажешь. Может, пока выпьем? Чего бы ты хотел?

– Если честно, то я умираю с голоду. Так что можешь подавать прямо сейчас, – сказал Грег. Ему не терпелось как можно скорее закончить этот дурацкий вечер. Съесть то, что предложат, поблагодарить хозяйку и улизнуть домой. Он понимал, что женщины, изголодавшиеся по мужчинам, – это хищницы. Вот Крис и ходила вокруг него кругами, словно акула.

Угощение, как и следовало ожидать, оказалось отменным. Они ужинали, свечи грели, тихо звучала музыка. Но хозяйка дома уже поняла, что Грег не попадется на этот романтический крючок, и быстро сменила тактику, принявшись изливать душу и сетуя на то, что отношения у нее с Заком не складываются.

– Понимаешь, его никогда не бывает дома, это просто ужасно. Будь у нас дети, я бы так не страдала. Но чего нет – того нет. Поэтому когда он уезжает, я не знаю, куда мне деваться от одиночества.

– Может, тебе поискать работу? Так, например, поступила Элизабет, – сказал Грег. – Теперь она сотрудничает с агентством Карла Лонгстейла, придумывает и рисует поздравительные открытки. И знаешь, у нее здорово получается! Кроме того, ей удаются портреты.

– Ты серьезно? – удивилась Крис, для которой эта новость явилась полной неожиданностью. – А я решила, что Бетти на себе поставила крест. Думала, страдает от депрессии, поскольку не может иметь детей. – Она подалась вперед и сочувственно положила ладонь на руку Грега. – Извини, я знаю, что для вас обоих это больная тема. Вы так давно мечтаете о ребенке. Я все понимаю, поверь мне. Кстати, а почему бы вам обоим не пройти обследование в клинике?

Проблемы деторождения были слишком интимной темой для него и Элизабет и плохо вязались с обстановкой вечера. Их ему вообще не хотелось обсуждать, тем более за столом.

Неожиданно для себя Грег даже обрадовался, что он здесь один, а не в окружении полудюжины гостей. Крис же тем временем приступила к опустошению второй бутылки вина. Кстати, в этом отношении помощь с его стороны была минимальной, так как ему еще предстояло добираться до дома на машине. Почему-то он заранее предполагал, что Крис обязательно начнет выражать свое мнение по вопросу обзаведения потомством. Но это, как и ее жалобы на жизнь, ему меньше всего хотелось выслушивать.

Грег вынул пальцы из-под ее руки и вымученно улыбнулся.

– Боюсь, что и здесь получается осечка, – сказал он и постарался сменить тему разговора.

Так или иначе, эта мысль запала ему в голову. Кстати, судя по настроению Крис, ее отношения с Заком действительно зашли в тупик. Ей явно надоело сидеть в четырех стенах, и она готова была лезть на стенку от скуки и одиночества. Иначе с какой стати эта женщина играет с огнем, амурничая с мужем своей лучшей подруги? Интересно, а догадывается ли об этих похождениях Зак? Во всяком случае, если кто и избавит незадачливого супруга от иллюзий относительно верности его половины, то только не он. Пусть уж лучше в своих отношениях они разбираются сами.

И все-таки это урок и для него самого, размышлял Грег, добираясь в машине до дома по вечерним улицам, сияющим огнями рекламы. Ему еще в некотором роде повезло, ведь Элизабет нашла дело по душе. Теперь ей есть куда девать неизрасходованную энергию. Крис же не придумала для себя ничего другого, как убивать время в обществе чужих мужей. Но все-таки в некотором смысле Бетти была для него потеряна, и это притом, что, надо отдать ей должное, оставалась верна ему. Грег всегда считал, что их отношения особенные, не такие, как у других. И вот теперь их полнота, похоже, исчезла, будто ее и не было никогда, растворилась, словно дым. Да, ничего не поделаешь, – ему пришлось всего себя отдавать работе. Для жены же почти не оставалось времени.

Так сможет ли он предоставить ей полную свободу, если дело дойдет до этого? Грег не видел для себя выбора. Его жизнь была загружена бизнесом донельзя, и не было сил что-либо изменить. И если это означало, что Элизабет для него потеряна, то придется принять сей печальный факт как данность, свыкнуться с этим и жить дальше, как бы тяжело ни было на душе.

Он включил музыку и, чтобы как-то отвлечься от грустных мыслей, начал даже подпевать.

9

Во вторник утром Элизабет вышла прогуляться и у ворот встретила женщину, которую видела раньше в деревушке, когда покупала продукты.

– Доброе утро, – сказала она.

Пожилая миссис взглянула на нее, а затем улыбнулась и кивнула.

– Доброе утро. Вы, должно быть, Элизабет. А я – Дорис Карпински. Как хорошо, что вы решили поселиться в наших краях. Жаль только, что погода в последние недели нас не радовала.

– Ничего страшного, – рассмеялась Бетти. – Даже по-своему забавно. Мы ведь порой забываем, что природа может капризничать.

– Стэн говорил, что у вас был гость.

Ах, вот оно что! – подумала она, но не стала показывать своего раздражения.

– Был. И мы благодарны вам за дрова и молоко. И за фруктовый пирог тоже.

– Всегда рады помочь. – Собеседница облокотилась на ограду и окинула Элизабет пристальным взглядом с головы до ног.

– А вы явно городская, – без всяких околичностей заявила она. – И как вас только занесло в нашу глушь? Наверное, в городе надоело? Иначе кого понесет жить здесь, в Слезной топи?

Элизабет смущенно улыбнулась.

– Надо дать себе передышку, немного прийти в себя. А для этого требуется одиночество, – уклончиво ответила она. – Вот я и решила сменить обстановку.

– Что ж, тогда вам здесь должно понравиться. Кстати, если у вас сегодня будет свободная минутка, не стесняйтесь, заходите на чашку чая. Всегда вам рады. Я дома почти весь день.

– Пожалуй, воспользуюсь вашим приглашением, спасибо, – поблагодарила она фермершу и пошла наконец-то домой.

В душе Элизабет мучилась сомнениями – идти сегодня в гости или нет? С одной стороны, ее ждала работа, но с другой – неплохо бы поближе познакомиться с соседями из соображений благодарности. Стэн действительно оказал ей неоценимую услугу, хотя, собственно, был не обязан это делать. Они еще толком не познакомились, как он расчистил дорогу к ее дому, привез дрова и сделал все это бесплатно. Если, конечно, не считать бутылки дорогущего виски, которую выставил Грег.

В конце концов, решив, что идти все-таки надо, она переоделась и, закрыв дверь, пошла по лесной дороге, которая и привела ее к фермерскому дому на холме.

Элизабет постучала и, услышав женский голос, приглашавший ее, вошла и оказалась в громадной кухне. Дорис стояла у длинного стола. Руки ее по самые локти были перепачканы в муке. Рядом вовсю гудела старомодная плита.

– Если вам не трудно, поставьте чайник. Как только я справлюсь с тестом, мы с вами попьем чайку, – сказала она. – Не стесняйтесь, присаживайтесь. Ах, там кошка? Так прогоните ее.

Элизабет так и поступила, чем навлекла на себя недобрый взгляд пушистого создания с черными ушками. Дорис вынула из миски кусок теста и принялась энергично его разминать. Но тут закипел огромный медный чайник, выпустивший из носика струю пара. И хозяйка бросила тесто назад в миску, а саму ее отодвинула к стене, после чего ополоснула кипятком небольшой фарфоровый чайничек и, щедро сыпанув в него из жестянки черный чай, заварила его и накрыла крышкой, чтоб настоялся.

Разлитый по чашкам, он оказался очень крепок. И гостье пришлось попросить разбавить его молоком, такой она не смогла бы пить. Дорис достала из холодильника широкогорлую зеленоватую бутыль и подала ее молодой женщине. Сама же села напротив и спросила:

– Значит, вы приехали к нам передохнуть?

– Да, – подтвердила Элизабет. Почему-то она почувствовала себя так, как будто разговаривает с менеджером по работе с кадрами. – Я сняла дом на время.

Фермерша понимающе кивнула, а затем принялась расспрашивать ее дальше, совершенно не принимая во внимание всякого рода условности и соображения такта.

– Стэн мне сказал, будто вы убежали от мужа. А тот мужчина, что приезжает к вам на выходные, должно быть, любовник? Это, конечно, не мое дело. Мы обычно не обращаем внимания на то, кто чем тут занимается, не суем нос куда не надо. Но найдутся в нашей округе и такие, которые непременно захотят узнать, что да как, а потом начнут перемалывать косточки. Так что вы поосторожнее.

Элизабет с трудом сдержала изумленную улыбку.

– Вынуждена вас разочаровать, но мужчина, что приезжает ко мне, это и есть мой муж, – сказала она. – И я от него не убегала. Мне просто необходимо было какое-то время побыть одной. Я устала и захотела немного покоя и тишины. У меня есть свое дело. Оно требует сосредоточенности и усидчивости. Но на первом месте для меня всегда был дом и семья. Однако мой муж занимается бизнесом, поэтому он вечно в разъездах и мы редко видимся. Вот я и приехала сюда, чтобы все хорошенько взвесить и решить, как нам жить дальше.

Дорис понимающе кивнула.

– Мне ли этого не знать! Скоро весна, и работы на ферме прибавится – только поспевай. Так я своего мужа не то что днями, неделями не вижу, пока он со всем не управится. Забежит переодеться да чего-нибудь перекусить, и вновь его нет. А иногда и поесть толком не успевает. Так наработается, что валится с ног от усталости. Не до еды. А еще он подрабатывает смотрителем леса. Бывает, как уедет на несколько дней, так я и сижу одна и жду, когда он вернется. А как начнется охотничий сезон, тогда с двенадцатого числа его, почитай, дома совсем не бывает.

– С двенадцатого? – не поняла Элизабет.

Дорис посмотрела на нее как на умственно отсталую.

– С двенадцатого сентября, – терпеливо пояснила она. – У нас тут на каждого зверя свое начало сезона. Вот смотрители и следят, чтобы не было браконьеров. А честным охотникам помогают. Тоже своего рода работа, только на любителя. В общем, жизнь наша не для слабонервных, – философски добавила Дорис и пожала плечами: – И вы не единственная, кто порой не видит собственного мужа. Так уж, наверное, заведено в этом мире. И хочешь или не хочешь, а приходится с этим мириться. Здесь на ферме невозможно сидеть сложа руки, так что времени для того, чтобы скучать да тосковать, не остается. Успеть бы со всем управиться. Как говаривала моя бабушка, это только ленивым рукам работа в тягость.

– Когда я сидела дома, мне было нечем заняться, – призналась Элизабет. – Наверно, в этом была вся беда. Я чувствовала себя чем-то вроде мебели или дорогой картины на стенке. Мне это ужасно надоело. И я нашла дело по душе.

Дорис испытующе посмотрела на нее.

– Как я понимаю, детей у вас нет?

Элизабет с грустью вспомнила их с Грегом бесчисленные попытки обзавестись ребенком, принесшие лишь разочарование.

– Нет, – ответила она и отвернулась. – Пока нет.

Сказала и почувствовала, как ей на руку легла большая, заскорузлая, перепачканная в муке ладонь.

– Будут, будут, куда они денутся, – утешила ее Дорис. – Не надо по этому поводу расстраиваться. Как подойдет время, так и появятся дети.

Значит, еще не подошло время? – задумалась Элизабет, и ей стало грустно. А если оно вообще никогда не подойдет? Что, если они с Грегом расстанутся?

– Наверно, вы правы, – вежливо произнесла она и посмотрела на часы. – Господи, а я у вас засиделась! Мне пора! – резко добавила она и уже почти встала с места, но потом все-таки решила, что посидит еще пару минут. – Я только что вспомнила, что мне радо позвонить мужу по срочному делу, прежде чем у них начнется заседание совета директоров. Спасибо вам большое за чай. Было приятно познакомиться. – Элизабет из вежливости заставила себя сделать еще несколько глотков и встала. – Не надо меня провожать. Еще раз огромное вам спасибо.

– Всегда милости просим. Не стесняйтесь. Если что надо – приходите.

– Непременно! – Элизабет улыбнулась фермерше от всей души и направилась к выходу. Оказавшись на улице, она быстро зашагала назад к своему лесному пристанищу. Ей было немного неудобно от того, что она почти сбежала из гостей. Но у нее действительно не было желания обсуждать такой больной вопрос, как отсутствие детей, с малознакомым человеком. А Дорис Карпински, судя по всему, не видела ничего зазорного в том, что расспрашивает свою гостью о столь интимных вещах… Какой бы доброй и отзывчивой ни была эта женщина, Элизабет не нуждаюсь в ее сочувствии.

Она остановилась у своих ворот и огляделась. День оказался гораздо теплее и солнечнее предыдущего. Дождь, который прошел неделю назад, был коротким и, слава Богу, не успел наделать неприятностей. Ей подумалось, что Слезная топь это все-таки маленькое, но коварное болото. Вода, что образовалась при таянии снега, скопилась в углу двора, и там возникло небольшое озерцо. Хорошо, что дорога, ведущая к дому, была вымощена. Иначе о том, чтобы проехать здесь на машине, не пришлось бы даже мечтать.

Элизабет поднялась в мастерскую над гаражом, где ее ждали кисти, краски, мольберт с подготовленным для работы холстом. Надо было наверстывать время, потраченное в гостях. Кстати, она никак не могла решить, пошло ли ей на пользу общение с фермершей.

Конечно, философское отношение миссис Карпински к жизни не могло не поразить ее. Элизабет даже задалась вопросом: а способна ли она сама на такое стоическое восприятие жизненных трудностей? И честно призналась: похоже, что нет. Супружество ей представлялось союзом взаимопонимания, где муж и жена не ведут параллельное существование, а каждый является половиной целого. Увы, ничего подобного в последнее время между ней и Грегом не было. Скорее их союз можно было сравнить с проживанием в доме, куда домовладелец наведывается лишь время от времени.

Хотя нет, это уже явный перебор, одернула себя Элизабет. Разве последние две недели не привнесли нечто новое в их отношения? Ей вспомнилось, как они без устали занимались любовью, и на щеках у нее выступил румянец. Она обязательно должна выкроить время, чтобы навестить Грега в Нью-Йорке. Правда, не на этой неделе, все равно его сейчас нет дома. Он улетел в Лос-Анджелес и вернется разве что к выходным.

А в целом ситуация все же безвыходная, подумала Элизабет. И не остается ничего другого, как продолжать жить дальше так, как она решила. Хотя, честно говоря, полной уверенности в том, что это решение верное, у нее было. Больше того, ей внезапно захотелось вернуть назад свою старую жизнь. Разумеется, не ту, от которой пришлось сбежать сюда, в лесную глушь. А жизнь другую, прекрасную, полную творческих планов, энергии, каких-то совершенно неожиданных идей, что была у них с Грегом в первое время их супружества. Увы, об этом, наверное, не стоило даже мечтать. С тех пор изменилось все – и они сами, и их отношения.

Грег, в отличие от нее, преуспел. Его компания продолжает успешно расти и развиваться, осваивать новые рынки, реализовывать интересные планы. Ей же пока похвастаться особо нечем. Старые успехи остались в прошлом, новые пока, на ее взгляд, не так уж значительны.

Элизабет вздохнула. Нет, прошлого, конечно, не вернуть, как невозможно остановить время. И бесполезно требовать от Грега, чтобы он меньше внимания уделял работе. Но, с другой стороны, какое место в его жизни отведено ей? И есть ли оно вообще?

Неожиданно до нее дошло, что это не она оставила его, а как раз наоборот – Грег ее бросил. Ей же просто пришло в голову создать между ними многомильную зону, равную расстоянию от Нью-Йорка до Слезной топи. И если она хочет вернуть мужа, то необходимо и дальше оставаться в этой глуши. Пусть он почувствует, как ему ее не хватает, пусть захочет приехать к ней еще и еще раз.

Отлично, приглашу его сюда на выходные, подумала Элизабет и, оставив работу, пошла в дом, чтобы позвонить Грегу.

Слушая длинные гудки в трубке, она вдруг осознала, что забыла о разнице во времени с Западным побережьем, – в офисе в такую рань никого не могло быть.

Тогда Элизабет вернулась в мастерскую и до сумерек делала эскизы, наверстывая упущенное время. Притом ругала себя за недисциплинированность, за то, что легко позволила себе расслабиться и не работать.

До офиса Грега, расположенного в Лос-Анджелесе ей удалось дозвониться только на следующий день. Однако секретарша любезно сообщила, что присутствие босса на этой неделе и не предполагалось. Бетти набрала номер телефона в Нью-Йорке и оставила сообщение на автоответчике. Но звонка от Грега так и не последовало. Так что ей ничего не оставалось, как с головой уйти в работу, чтобы отвлечься от тревожных мыслей…

Ближе к полуночи из окна мастерской она заметила за деревьями свет фар. К дому приближалась чья-то машина. И кто это пожаловал сюда в столь поздний час? – удивилась она.

Лампочка над воротами гаража светила тускло, не давая возможности ясно видеть. И лишь когда дверца машины распахнулась и вышел мужчина, Элизабет вздохнула с облегчением – это был Грег. Сердце ее радостно забилось. Она, как девчонка, сломя голову сбежала по лестнице, чтобы броситься навстречу мужу. Но в самое последнее мгновение все-таки сдержала себя и неспешным шагом направилась по дорожке в его сторону.

– Привет! Знаешь, я получил то, что ты отправила по почте, и решил все же, что нам надо кое-что срочно обсудить.

Выражение лица Грега свидетельствовало о том, что не только это заставило его примчаться к ней. Элизабет бросилась к нему на шею и расцеловала.

– Вот и замечательно! – сказала она, сияя улыбкой, и повела его в дом. – Ужинать будешь?

– Не откажусь. А не осталось ли хоть чуть-чуть виски после нашего гостя?

– Осталось на глоток.

– Вот и отлично, – улыбнулся ей Грег.

Они быстро поужинали в кухне и потом перешли в гостиную, где на журнальном столике их ждал ее блокнот, исписанный от корки до корки, а также папка с документами. И все время, пока он просматривал страницу за страницей, высказывая свое мнение по тому или иному вопросу, Элизабет как-то по-особому остро ощущала его близость.

Она чувствовала исходившее от него тепло, аромат дорогой туалетной воды и запах, по которому могла бы безошибочно узнать его даже с завязанными глазами. Сосредоточиться на работе было почти невозможно. Грег же, наоборот, рассматривал ее предложения наметанным глазом профессионала.

– В принципе, мне нравится, – произнес наконец он. – Думаю, что на этом и остановимся.

Элизабет сама не ожидала, что эти простые, в общем-то, слова наполнят ее такой гордостью. Она обернулась к нему и улыбнулась как ребенок, заслуживший похвалу у любимого учителя.

– Спасибо.

– Это тебе спасибо, – ответил он и нежно обнял ее за плечи. – Ну что, наверное, пора спать?

Ее улыбка засветилась счастьем.

– Это лучшее предложение, поступившее от тебя за все последние годы.

– Я рад, что оно тебе по душе.

Они снова пережили чудесные минуты, наполненные любовью и чувственным откровением. А когда наконец под утро уснули, где-то уже после трех, то оба были полны приятного изнеможения. Но на рассвете Грег разбудил ее поцелуем и хрипловатым спросонья голосом сообщил:

– Мне пора.

– В такую рань? – удивилась Элизабет. Ей стало до слез обидно и грустно оттого, что он ее покидает. Мог бы остаться хотя бы на полдня.

– Извини, но мне надо срочно слетать в Лос-Анджелес. Я тут занимался кое-какими делами в Нью-Йорке, и в результате не было смысла лететь на Западное побережье. Вот и подумал, что сначала проведаю тебя, а утром смотаюсь в Калифорнию.

– Ты летишь из Нью-Йорка или из Бостона? – спросила она, и Грег кивнул.

– Из Бостона. Проводи меня вниз. Мне надо срочно выпить чашку кофе, чтобы не уснуть за рулем.

Пока Грег принимал душ, она приготовила яичницу, кофе и тосты. Они перекусили в кухне. На нем был строгий деловой костюм, на ней – ночная сорочка и халат. Во время завтрака Элизабет размышляла, как долго еще могут продлиться их новые отношения. В сложившейся ситуации было нечто безумное и одновременно комичное. И это не лучшим образом сказывалось на состоянии мужа. Элизабет стыдилась своего эгоизма, вынуждавшего Грега приезжать сюда к ней, за сотни миль, но напомнила себе, что его никто силой не заставляет. Если приезжает, значит, ему этого хочется. И вообще, наконец-то он вспомнил о ее существовании. А это уже прогресс.

– Я тут недавно ужинал в гостях у Крис, – неожиданно признался он.

Элизабет подобное откровение застало врасплох.

– Правда? А где же был Зак?

– В отъезде, – пояснил Грег. – Она обещала, что будут другие гости, но они почему-то не пришли… Скажи, и давно это твоя подруга присматривается к чужим мужьям?

– Да нет, наверное, тебе показалось. Крис вообще-то любит Зака.

– Она говорит, что его никогда не бывает дома.

Элизабет посмотрела Грегу в глаза и откровенно сказала:

– Это так. Ему бы следовало чаще бывать с ней.

В его глазах вспыхнул огонек, но тут же исчез.

– Ей нечем заняться, и она изнывает от безделья. Ты ведь тоже сидела дома одна, но при этом не посягала на чужих мужей.

– Разумеется, у меня ведь есть голова на плечах, – заметила Элизабет. – А что касается Крис, то она либо глупа, либо плохо понимает, что делает.

Элизабет испытующе взглянула на него и спросила:

– Она что, оказывала тебе… особое внимание?

– Пыталась, причем самым откровенным образом. Пришлось ее останавливать и уговаривать, чтобы нашла себе какое-либо полезное дело. Я даже привел ей в пример тебя. Она ведь решила, что ты уехала, потому что не хочешь, чтобы кто-то узнал о твоей депрессии…

Элизабет подумала о Греге, сидевшем наедине с Крис. Представила, как та сначала пыталась соблазнить его, но, потерпев неудачу, принялась перемывать ей косточки.

– Как-то у нас с ней зашел разговор о тебе, – призналась она. – Крис заметила вскользь, что мне ужасно повезло с тобой. Так что, думаю, у нее на тебя и раньше были виды. Кстати, последовал ли совет пройти клиническое обследование?

Грег грустно улыбнулся.

– Последовал. Но я сказал, что в этом пока нет необходимости.

Элизабет кивнула. Теперь для нее это вообще не имело ровным счетом никакого значения. На них обоих навалилось столько дел, только поспевай и работай. В общем, не до ребенка.

Грег допил кофе, отодвинул чашку и встал.

– Мне пора. Самолет вряд ли станет ждать. Если так будет продолжаться и дальше, придется обзавестись собственным.

Улыбка у него получилась какая-то печальная, вымученная. Элизабет тоже встала и обняла его.

– Жаль, что ты не можешь остаться, – прошептала она, уткнувшись носом ему в грудь.

– Не расстраивайся, ничего не поделаешь, жизнь есть жизнь. Иди-ка лучше в постель. Еще можешь вздремнуть до утра. А я, как только освобожусь, тотчас приеду. Где-то дней через десять.

– Угу, – прошептала Элизабет, с трудом сдерживая слезы. Она подняла лицо и ощутила прикосновение его губ.

Наконец он отпустил ее и вздохнул.

– Ладно, до скорого! Береги себя, и спасибо за идеи насчет новой компании. Говорю тебе – ты умница!

Грег уехал. Элизабет поднялась в спальню и снова забралась в еще не остывшую постель. Простыни и подушка хранили его запах. Она, совсем как девочка, накрылась с головой и разревелась оттого, что он оставил ее одну. Ей так не хотелось отпускать его!

Прекрати! – одернула она себя и со всей силы вогнала в подушку кулак, словно вымещая на ней накопившуюся в душе обиду. Но затем, словно осознав, что бедная безгласная подушка в общем-то ни в чем не виновата, аккуратно ее расправила. И еще раз велела себе остановиться и не лить слезы.

Увы, сказать было легче, чем сделать. Элизабет еще поплакала, но затем все-таки уснула.

В понедельник Грег привез в офис пять костюмов и вручил их заботам своей верной секретарши Нэнси.

– Вы бы не могли отдать их в чистку? – попросил он с виноватой улыбкой. – А заодно купите мне несколько рубашек. А то мои остались в стиральной машине.

– Какого размера рубашки? – поинтересовалась Нэнси и деловито записала в блокнот его ответ. – Шелковые? Хлопчатобумажные?

– И те, и другие, только белые.

Нэнси едва заметно улыбнулась, как может улыбаться лишь секретарша, которой известны маленькие секреты босса. Грег даже смутился. Как давно она его знает? А ведь он и действительно ни разу не надевал на работу цветные рубашки, предпочитая белые.

– Заранее благодарен, – промямлил он и растерянно улыбнулся. Нэнси похлопала его по плечу.

– Можете не беспокоиться. Я все сделаю как надо. А вы пока займитесь почтой. Если, конечно, вас не испугает груда писем на вашем столе. Я не успеваю их сортировать. А вообще, если вам интересно мое мнение, в чем я сильно сомневаюсь, – вы проводите в офисе слишком много времени. Нельзя взваливать на плечи так много дел сразу. С такой нагрузкой недолго себя и загнать.

Прочитав ему мораль, секретарша вышла из кабинета. Грег услышал, как за ней щелкнула дверь, – словно тем самым Нэнси поставила точку в своей тираде. Он же медленно опустился в кресло, устроился поудобнее и тупо уставился на возвышавшуюся перед ним кучу корреспонденции.

– Эх, Элизабет, – негромко произнес он. – Что с нами происходит? Когда у нас все поехало вкривь и вкось?

Грег закрыл глаза и задумался, подперев лицо руками. Сил у него, казалось, уже не было ни на что. До конца пятницы ему пришлось торчать в Лос-Анджелесе. Затем он прилетел домой и, едва отоспавшись, вытащил всех до единого сотрудников новой компании из дому. Он заставил их в срочном порядке приехать в офис на импровизированное совещание.

И вот теперь Нэнси заявляет ему, что его вечно где-то носит, и он не успевает справляться со всеми делами. Ну, кто бы мог подумать!

Грег встал из-за стола и, подойдя к окну, заглянул с высоты в бетонный каньон Манхэттена. Был час пик, и машины внизу двигались с черепашьей скоростью. Единственный, кто не страдал от уличных пробок, так это пешеходы – каждый спешил по своим делам. Грегу почему-то вспомнился безлюдный вермонтский лес, Слезная топь. Жизнь протекала там в совершенно ином ритме, словно это был некий оазис неспешного размеренного существования посреди безумного, лихорадочного мира.

При мысли о доме в лесу ему тотчас стало тоскливо. Он готов был уехать туда хоть сегодня, забросив все дела. Но внутренний голос подсказывал, что сейчас не время для мальчишеских выходок. Наверное, грядущие выходные ему все же придется провести здесь, в Нью-Йорке. Иначе сама же секретарь того и гляди сделает ему выговор за невыполнение обязанностей…

Стоило ему только подумать о Нэнси, как та постучала в дверь, вошла и без всяких церемоний заявила:

– На вас страшно смотреть. Сейчас принесу вам воды со льдом.

– Лучше кофе.

– Никакого кофе. Воды. – И она, гордо держа голову, вышла.

– Не стоит так беспокоиться, – пробормотал в растерянности Грег, когда дверь вновь отворилась.

– Хотела бы я знать, когда в последний раз вы пили что-то такое, в чем не было бы ни кофеина, ни алкоголя? – воскликнула с полушутливым возмущением секретарша, возвращаясь и подавая ему стакан содовой со льдом.

Ему действительно трудно было вспомнить это. И он лишь, отрешенно пожав плечами, пошутил:

– Утром, когда чистил зубы.

Но Нэнси лишь пронзила его испепеляющим взглядом.

– Надо заботиться о собственном здоровье, коль уж вы не собираетесь отказываться от бешеного ритма жизни, который сами себе задали. Хотя, с другой стороны, если вы хотите вернуть Элизабет, измученный вид вам только на руку. Глядишь, разжалобите ее, и она вернется. Если не из любви, то хотя бы из сочувствия к вашей немощи.

Грег от удивления открыл рот, потом спохватился и сердито сжал губы.

– Однако, Нэнси…

– Да-да, и не пытайтесь уверить меня, что это не мое дело и я превышаю свои полномочия, – как ни в чем не бывало продолжала она, тыча в него пальцем, словно прокурор в суде. – Я работаю с вами уже шесть лет. То есть знаю вас дольше вашей жены. Меня ничуть не удивляет, что она уехала. И, если вы хотите, чтобы Элизабет вернулась, вам придется что-то менять в своей жизни. И чем раньше, тем лучше.

Высказав все, что она о нем думает, Нэнси развернулась на каблуках и удалилась. Грег же остался сидеть в кресле неподвижно, словно восковая фигура из Музея мадам Тюссо. Надо сказать, что в данный момент он был бы не прочь стать экспонатом этого лондонского музея. Сразу отпала бы всякая необходимость куда-либо торопиться – стой себе, да и только. А служители будут с тебя сдувать пылинки. К тому же восковым фигурам не надо принимать никаких решений. Для этого есть администрация, подумал Грег и тут же вспомнил, что его обязанности как раз и заключаются в том, чтобы брать на себя ответственность за все происходящее в его компании.