Текст книги "Голубая луна (ЛП)"

Автор книги: Лори Хэндленд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

Глава 37

Запихнув ружье в «краун викторию», я уселась в машину. Клайд выскочил из моего дома в тот момент, когда я выезжала со стоянки. Он пытался остановить меня, что-то выкрикивая, но я уже мчалась на всех парах. Мне не требовалась помощь, чтобы надрать Кадотту задницу.

Сумела бы я его убить? Не знаю. Но жестко избить точно смогла бы. Кадотт заставил меня поверить и в любовь, и в оборотней.

Я все думала, почему чувство возникло так быстро. И почему именно я? Ответ лежал на поверхности: ему нужна была женщина, которая быстро в него влюбится, а кто подойдет лучше дурочки, которую никогда не любили? Было, наверное, так легко вскружить мне голову!

Пальцы заболели от того, что я крепко сжимала руль, но я этому даже радовалась. Физическая боль заставляла забыть о сердечной, о бурлящей агонии в животе, о жгучих слезах в глазах и коме в горле. Какой же дурой я была!

Доехав до поворота к дому Кадотта, я бросила свою машину рядом с его. Солнце почти село, но луна еще не взошла. Все равно чертовщина обычно начиналась около полуночи, а если это правда, у меня еще куча времени.

Я задержалась на краю поляны. В окнах домика горел свет. Одно из двух: или Кадотт дома, или не экономит электричество.

Я приготовилась пересечь двор и войти в дом. И не собиралась стучать – все-таки я не полная кретинка. Или нет? Успела сделать всего один шаг, как кто-то схватил меня сзади.

Ружье отлетело в кусты, а руки оказались прижаты к телу чьими-то сильными руками. Я боролась, пиналась и пыталась перебросить напавшего через плечо, но ничего не помогало. Глубоко вдохнув, я уловила его запах.

– Уилл?

Он провел носом по моему плечу, потом припал ртом к шее, слегка ее покусывая. Я вздрогнула:

– Отпусти меня.

Он поднял голову, и его дыхание коснулось моих волос. Тело обмякло от желания. Какая же я жалкая! Неожиданно он меня отпустил. Я тут же потянулась за пистолетом, но он исчез.

Развернувшись, я увидела, что пистолет у Кадотта и он успел достать из моей машины ружье. Уилл выглядел немного глупо, держа два ствола абсолютно голым.

Хотя не совсем – на шее у него висел тотем. Думаю, он не собирался отрицать факт его кражи.

– Тебе лучше пойти домой, Джесси.

– Ха, а я так не считаю.

– Пожалуйста. Я не хочу, чтобы ты пострадала.

– Слишком поздно.

Он нахмурился:

– О чем это ты?

– Мне известно о церемонии и о том, что тебе надо превратиться в волчьего бога.

– Мне? Я не собираюсь ни в кого превращаться.

– Тогда вот это зачем? – Я указала на тотем.

– Хочу все остановить.

– Каким образом?

– Я нашел описание ритуала, – сказал Кадотт, сильнее сжимая оружие в руках и глядя куда-то мне за спину. Было видно, что он взволнован. – Это слишком сложно, чтобы сейчас объяснять. Мне нужно закончить все до восхода голубой луны.

– И как я узнаю, что ты не оживляешь волчьего бога?

– Никак, – вздохнул он. – Тебе просто придется мне довериться.

– Не думаю, что смогу.

Он мгновенно опечалился, и на секунду я почувствовала укол совести. Потом перевела взгляд на тотем и вспомнила одно из любимых высказываний Зи, в котором не было ни одного ругательства: «Надуешь меня раз – позор тебе; надуешь два – позор мне».

– Позор мне, – пробормотала я.

– Саркастична до самого конца. Моя девочка.

– Я не твоя девочка.

Он сжал губы и прищурился. Мне удалось вывести его из себя, а это обычно непросто.

– У меня нет времени на споры. Ты будешь хорошей девочкой, или мне надо связать тебя и заткнуть тебе рот?

Никогда в жизни не позволила бы ему такое со мной сделать, даже ради развлечения.

– Буду паинькой.

Кадотт фыркнул и, огибая меня по дуге, направился к кругу из камней в дальнем конце поляны. Так как мое оружие было у него, я ни черта не могла предпринять – пока что. Кроме того, по словам Клайда, для совершения ритуала Кадотту необходима моя кровь. И когда он придет за ней, я буду готова.

Я присела на ступеньки крыльца. Кадотт разжег костер в центре круга, потом посыпал сверху чем-то вроде грязи, но после этого пламя сначала стало зеленым, потом фиолетовым, а потом кроваво-красным. Ни одна известная мне грязь не способна на такое.

Я не сводила глаз с огня и Кадотта. Отблески пламени плясали на его коже. Мышцы напрягались и расслаблялись – на животе, бедрах, руках. Он был настолько красив, что вызывал у меня томление.

Кадотт начал монотонно напевать на языке оджибве. Слова затихали и снова нарастали – прекрасная песня, слов которой я не понимала. Он танцевал вокруг каменного круга, пока огонь разгорался все ярче и жарче.

Эта странная ситуация – обнаженный мужчина, танцующий в лесу – грубо вернула меня к реальности. Я начала нервничать. Глянула на восток, но небо на горизонте по-прежнему оставалось розовым. Не было даже намека на серебристый свет луны.

Мое внимание привлек шорох в кустах справа. Бросив взгляд в ту сторону, я увидела волка.

– Уилл!

Он замер, проследив за моим взглядом, и выругался. Вокруг нас появлялось все больше волков, выскальзывавших из-под кустов – по периметру поляны расположились по крайней мере пятьдесят животных.

Внезапно Уилл оказался возле меня, подталкивая к двери. Умная мысль, тем более что волки начали приближаться: на негнущихся лапах, со вздыбленной шерстью на загривках, злобно рыча.

– Что им нужно?

– А ты как думаешь? – Он постучал по тотему, по-прежнему висевшему у него на шее.

Спотыкаясь друг о друга, мы ввалились в домик. Уилл захлопнул дверь как раз в ту секунду, когда в нее с глухим стуком врезалось тяжелое тело.

Я глянула на окно, и Кадотт тут же бросился захлопывать деревянные ставни и закрывать задвижки.

– Помоги мне! – закричал он, перебегая от окна к окну.

Ему не нужно было повторять дважды. Остатки солнечного света пропали, когда мы полностью закрыли окна.

Раньше эти двойные ставни меня удивляли, а теперь я благодарила за них Бога. Если бы в домике Кадотта были только наружные ставни, защищавшие от непогоды, мы бы уже были мертвы или пускали пену изо рта.

Окна дрожали от натиска волков, пытавшихся попасть внутрь, дерево прогибалось, но выдерживало.

– Черт! – пробормотал Кадотт.

Я глянула на него и обнаружила, что снова отвлеклась на эту идеально гладкую кожу и игравшие под ней мускулы.

– Ты можешь что-нибудь на себя набросить? – повернувшись к нему спиной, спросила я.

– Что? А, конечно.

Уилл ушел в свою комнату и тут же вернулся, на ходу натягивая ярко-желтую футболку. Верхняя пуговица его джинсов была расстегнута, и я подавила желание припасть ртом к видневшейся полоске кожи – неподходящий момент. Возможно, подходящего уже никогда и не будет. От этого я расстроилась больше, чем следовало. Кадотт использовал меня, врал мне, а я по-прежнему его хотела. Любила.

За спиной затрещали ставни, и я вздрогнула.

– Можно мне мое ружье?

– Ты меня застрелишь?

– А ты меня укусишь?

Он приподнял бровь:

– Может, позже.

Я нетерпеливо фыркнула, и Кадотт вздохнул.

– Я думал, ты меня любишь.

– Это была твоя основная задача, правда?

– Ну конечно, я хочу, чтобы ты меня любила. – Он выглядел растерянным.

– Потому что для того, чтобы стать волчьим богом, тебе нужна кровь любящего тебя человека.

– Мне нужно что?

– Только не говори, что ты этого не знал! – закричала я. – Прекрати мне врать, Уилл!

– Ты думаешь, я тебя обманывал? Когда сказал, что люблю тебя?.. А смысл?

– Ты влюбил меня в себя.

Уилл сжал губы в тонкую полоску:

– Ни у кого нет такой власти. Ты или любишь, или нет. Я не могу тебя заставить что-либо чувствовать ко мне, как бы мне ни хотелось.

Вернулась та вселенская печаль, которая привлекала меня в Уилле столько раз, но я не собиралась позволить ему соблазнить меня снова.

Пройдя в кухню, я покопалась в бардаке на столе и подняла кулек с пластиком.

– Откуда это взялось? – Грусть в его глазах сменилась растерянностью.

– Не строй из себя дурака. Ты выкрал это из комнаты с вещдоками.

– Я? Да у твоего шефа случился бы удар, появись я рядом с участком. Мне это подкинули.

– Вот только не надо изображать святую невинность. – Я прошла в комнату и вытащила книгу об обрядах оджибве. – А как насчет этого?

– А что такое? У меня эта книга есть давным-давно, но она совершенно бесполезна без вырванной странички. Поэтому я заказал новую. – Кадотт нахмурился. – Но она так и не пришла. Вот что получается, когда заказываешь букинистическое издание по интернету.

– Так удобно, что там нет именно нужной нам странички, правда?

– Ну, это точно странно. Я купил книгу в магазине подержанных вещей и ни разу ее не просматривал, вплоть до прошлой недели. Тогда-то и обнаружил, что в ней не хватает одной страницы. – Он тряхнул головой. – А ты на самом деле считаешь, что я собирался вызвать волчьего бога?

– Я не знаю, что думать.

– Те волки напали на нас обоих. Разве они бы меня тронули, если бы их создал я? И разве я бы не обратился, будучи оборотнем? Прямо как они?

Я развела руками и покачала головой – я больше ни в чем не была уверена.

Уилл пересек комнату, и я напряглась: мне не хотелось его прикосновений. Я не была уверена, как поступила бы: хорошенько стукнула его или крепко обняла. В данный момент ни то, ни другое не казалось действенным.

Кадотт протянул мне пистолет и пожал плечами, когда я посмотрела на него.

– Если хочешь меня пристрелить, Джесси, – вперед. Я уже устал убеждать тебя, что между нами происходит нечто особенное.

Я едва успела открыть рот, чтобы сказать... даже не уверена, что именно, как зазвонил мой сотовый. Манденауэр.

– Я тебя жду, Джесси.

– Придется еще подождать – я слегка в... ловушке.

– Где?

– У Кадотта.

– Сейчас буду.

– Тащите кучу боеприпасов – здесь, по крайней мере, штук пятьдесят тварей. И...

– Да?

– Будьте осторожны.

– Для меня пятьдесят – это раз плюнуть, Liebchen (пер. с немецкого – милая) И он повесил трубку.

Кадотт перешел в другой конец комнаты, держа мое ружье. Он стоял ко мне спиной, понуро опустив плечи.

– Я не закончил ритуал, – сказал он.

– Знаю.

– Мы не можем позволить им забрать тотем.

– Это я тоже знаю.

В комнате повисло молчание, периодически прерываемое глухими ударами волчьих тел о двери и окна. Мне хотелось расспросить его о многом, но Уилл был прав – я ему не доверяла.

Вдруг на улице раздались выстрелы. Мы переглянулись.

– Что-то слишком быстро для Манденауэра, – сказала я.

Кадотт открыл задвижку на одном из окон и выглянул наружу.

– Это шериф.

Видимо, проследил за мной. Черт!

Я пересекла комнату и выглянула наружу. Таки Клайд. Он пристрелил нескольких волков. Те скулили, но не подыхали.

– Свинец, – пробормотала я.

У Клайда, наверное, не было времени найти серебряные пули.

Отстреливаясь, шериф проложил себе путь через круг волков, затем попятился к домику. А животные снова наступали.

Закрыв задвижку на окне, я поспешила к двери, чтобы впустить Клайда, при этом продолжая сжимать пистолет. Я помнила, как Клайд старался убедить меня, что Кадотт – вожак оборотней, и хотя до сих пор не была до конца уверена в обратном, не собиралась допустить, чтобы шеф пристрелил Уилла. Просто не могла.

Поэтому, открыв дверь, я сразу потребовала у Клайда его оружие. Он замер, нахмурившись и уставившись на пистолет, направленный ему в грудь.

– Ты что, больная?

– Или сдавай оружие, Клайд, или оставайся с ними.

– Хорошо! – Шеф шлепнул пистолет в мою ладонь и протопал в домик.

– Что ты здесь делаешь? – потребовала ответа я.

– А ты как думаешь? – Тут Клайд отвлекся на что-то за моей спиной. – Это ты ей мозги промыл, ты, ублюдок!

Прежде чем я смогла его остановить, Клайд бросился на Кадотта, и они упали на пол. Клайд был больше и тяжелее, но Уилл – моложе и сильнее. Они катались по полу, врезаясь в мебель, отчего бумаги и книги разлетались во все стороны.

Клайд вырвал серьгу из уха Кадотта и бросил ее в другой конец комнаты. Золотое перо влетело прямиком в вентиляционное отверстие. Черт, мне очень нравилась эта серьга.

По шее Кадотта заструилась кровь – неоспоримое доказательство того, как опасно прокалывать уши. Одна из причин, почему я не прокалывала свои.

Я шагнула вперед, как раз когда Кадотт подцепил ногой лодыжку Клайда и перевернул шерифа на спину. В мгновение ока Уилл уперся коленом в грудь противника, а руками стиснул его горло.

– Aanizhütam? – прорычал он.

– Пошел ты!

Кадотт нажал сильнее, и Клайд посинел.

– Aanizhütam? – повторил Уилл.

Клайд резко кивнул, и Кадотт подскочил, протянув Клайду руку, но тот оттолкнул ее и сам с трудом поднялся на ноги.

Рубашки Кадотта и Клайда, как и весь пол, были забрызганы кровью. Я подавила немедленное желание побежать за полотенцем – это все-таки не мой дом.

– У тебя ко мне какие-то претензии?

– Да. – Клайд резко выбросил руку вперед и сорвал с шеи Уилла тотем.

Кадотт сгреб Клайда за рубашку и приподнял над полом.

– Отдай.

У меня аж челюсть отвисла: шеф весил под полтора центнера.

– Джесси! – позвал Клайд. – Думаешь, мне стоит пока попридержать тотем?

Я переводила взгляд с одного на другого – честно говоря, я уже ничего не понимала.

На улице раздалась очередная серия выстрелов, за которыми последовали удивленные повизгивания и завывания бившихся в агонии животных.

– Уилл, отпусти его, – приказала я.

– Нет.

Манденауэр забарабанил в двери, выкрикивая мое имя. У меня не было времени на эти игры. Я взвела курок. Уилл бросил на меня взгляд, пожал плечами и отпустил Клайда.

– Будьте умницей, – предупредила я и впустила старика внутрь.

Манденауэр остался верен милитаристскому шику – в наряде Рембо, увешанный патронташами. Я не удержалась от возгласа: так рада была видеть и его, и боеприпасы. Не успела я забрать себе один патронташ, Манденауэр протопал мимо меня в комнату. Выражение его лица заставило меня поспешить следом.

– Кто из вас из волчьего клана? – требовательно спросил он.

– А почему вы спрашиваете? – теперь задала вопрос я.

– Потому что член клана должен принять участие в церемонии.

Я глянула на Уилла.

– Ты об этом знал?

– Конечно.

Я медленно разочарованно выдохнула.

– Прежде чем ты полностью выйдешь из себя, разреши мне обозначить кое-что еще.

– О чем это ты?

– Он тоже из волчьего клана.

Я тряхнула головой – Уилл указывал на Клайда.

– Это правда?

– Какая разница? Никому нет до этого дела, кроме него. – Клайд кивнул в сторону Уилла. – Сегодня многие даже не знают, из какого клана они родом. Разве не странно, что он знает?

Манденауэр направил револьвер на Уилла.

– Эй! – Я схватила охотника за руку в тот момент, когда он выстрелил.

Боевая подготовка дала о себе знать – я врезала ему коленом по руке. Оружие полетело на пол. Ногой я выбила ружье из другой руки Манденауэра и заломила обе его руки за спину. Он не сопротивлялся, а смотрел на Уилла. Я в ужасе проследила за взглядом: в бицепсе Кадотта зияла аккуратная дырка от пули. Он был, конечно, вне себя, но живой, а значит – являлся человеком. Можно перевести дух.

Я крепче схватила Манденауэра.

– Что, черт подери, вы творите?

– Доказываю, что он не один их них. Неплохо, правда?

– Нет, – отрезал Уилл.

Он зажал рану рукой, но кровь просачивалась сквозь пальцы. Перед моими глазами плясали черные точки. И с каких это пор мне становится плохо от вида крови? С тех, как ранили Кадотта.

Манденауэр только что доказал, что Уилл не оборотень. Но эта новость почему-то не радовала так, как должна была – мы до сих пор не знали, кто все остальные.

– Отдай мое оружие. – Манденауэр вырвал руки, которые я все еще заламывала ему за спину.

– И не подумаю.

– Тогда выстрели в другого, чтобы мы знали наверняка.

Я глянула на Клайда: тот нахмурился и покачал головой.

– Разве нет менее кровавого способа это узнать?

– Пока что мне такой неизвестен, – покачал головой Манденауэр.

Я совсем растерялась. Мне хотелось перевязать Уиллу руку, но я не могла оставить Манденауэра без присмотра. Удерживать все оружие мне было не под силу, равно как и заставить себя выстрелить в Клайда и покончить с этим.

Со двора донесся хор завываний. К ним присоединялись новые голоса, все громче и громче, пока мне не захотелось заткнуть уши, чтобы не слышать эти звуки. Но и этого я сделать не могла.

В конце концов вой прекратился. Казалось, в тишине звенело его горестное эхо.

– Сколько их там? – прошептала я.

– Когда я пришел, было больше семидесяти, – ответил Манденауэр. – Сейчас, наверное, уже сто с лишним.

– Не может быть.

– Джесси, какую часть словосочетания «армия оборотней» ты не поняла?

Я бросила оружие Манденауэра на диван, сунула свой пистолет в кобуру и вместе с охотником подошла к окну, выходившему на поляну. Открыла ставню, и мы уставились на море волков, заполонившее весь двор.

– Почему они здесь?

– Они пришли за этим.

Говорил Клайд, а не Манденауэр. Я глянула на него как раз в ту секунду, когда он открывал входную дверь.

– Нет! – закричала я, но волки не кинулись вперед. Наоборот, они сидели, высунув языки, как собаки.

Я отпустила Манденауэра и побежала, но было слишком поздно. Клайд швырнул тотем в гущу волков. Животные задрали морды, глядя на летящую фигурку. Прежде чем тотем коснулся земли, в воздух взвилась небольшая пепельная волчица и зубами ухватила ремешок из сыромятной кожи. Она тут же пустилась наутек, а остальные последовали за ней.

Я же просто уставилась на Клайда: его лицо залил серебристый свет встающей луны, а сам он начал покрываться каплями пота и дрожать.

Превращаться.

Глава 38

Мне следовало хлопнуть дверью, но я не могла. Я приросла к полу в прихожей, не в силах оторвать взгляд от происходящего. Тело Клайда менялось на глазах: плечи сутулились, ноги выгибались. Он запрокинул голову и завыл.

От этого звука у меня по спине пробежал холодок. Волки в лесу на секунду прервали свой бег и завыли в ответ. Одежда на Клайде с треском разрывалась и лопалась по швам. Обувь словно разлетелась на куски, обнажив лапы. Он стоял на своих четырех, а на «руках» появились когти. Из каждой поры на коже полезла черная шерсть, которая становилась все грубее и длиннее, превращаясь в мех. Сзади вырос хвост.

Последней изменилась голова.

Я уловила движение за спиной, но не могла оторвать глаз от происходящего. Подобралась, ожидая выстрела Манденауэра. Но он так и не прозвучал. Странно, охотник никогда прежде не колебался.

Кости выпирали, а кожа с жутким треском растягивалась. Я вздрогнула, когда Клайд закончил обращаться.

Его нос и рот вытянулись, превратившись в морду. Зубы стали больше, и язык, наверное, тоже, так как он свесился из пасти набок. Лоб выпятился. Когда оборотень повернул к нам голову, его лицо выглядело как освежеванная морда волка с глазами Клайда.

Какая гадость! Мне хотелось, чтобы у него побыстрее появился мех, и вскоре мое желание исполнилось. Черная шерсть покрыла все лицо Клайда, скрывая кости, выступавшие под кожей цвета корицы. Он встряхнулся, словно только вышел из воды, и повернулся ко мне.

У меня перехватило дыхание: Клайд был тем самым черным волком, который преследовал меня и проникал в мои сны. И скорее всего, именно он покусал Карен Ларсон и многих других.

От звука выстрела я закричала и упала на пол, прикрывая лицо руками. В ушах звенело, но я по-прежнему слышала вопль шерифа. Мне не хотелось смотреть, но пришлось.

Из аккуратного пулевого отверстия на его груди вырвались языки пламени. В воздухе запахло паленой шерстью и горелым мясом. Волчий вой, человеческий крик – агонизирующий Клайд корчился от боли, извиваясь, выкручиваясь и царапая когтями половицы крыльца.

Я лежала на полу, не в силах встать. Обойдя меня, Манденауэр подошел к телу Клайда и пнул его ботинком. Голова волка тошнотворно качнулась.

Я ослабела, обессилела. С трудом сев, привалилась спиной к стене, не в силах отвести взгляд от того, что когда-то было моим шефом. Мне нравился Клайд. Ему я доверяла, как никому другому – ну может, за исключением Зи. У меня никак не укладывалось в голове, что Клайд навеки останется волком. И никогда больше не сплюнет жевательный табак и не процитирует Клинта Иствуда.

– Зачем вы позволили ему обратиться и только потом выстрелили?

– Потому что намного легче объяснить выстрел в волка, чем убийство шерифа, – ответил Манденауэр. – Пора уходить, – добавил он, глянув на лес.

– Уходить? Куда? Мы же нашли его.

– Шериф был всего лишь прихвостнем зла. А тот, кто станет злом, еще жив.

– И как вы до этого додумались?

– Если он был самым главным, зачем ему отдавать тотем другим? – Манденауэр наградил меня презрительным взглядом.

Это мне в голову не приходило. Черт!

– Прислушайся, – прошептал охотник.

Вдалеке перекликались волки. Теперь их стало больше: те, которые были здесь, присоединились к ожидавшим в другом месте. Вместе с вожаком.

Я глянула на небо. Голубая луна еще не достигла высшей точки – наша ночь только начиналась. Кое-как я встала на колени, а потом поднялась на ноги. Поискала глазами Уилла, но не нашла. Может, он отключился от потери крови? Я шагнула к двери, но Манденауэр меня остановил:

– Твой любовник перевязывает царапину. Ему не нужна твоя помощь.

– Вы считаете это «царапиной»?

– А ты нет?

– Я бы назвала сквозное отверстие в руке раной, а не царапиной.

– А я говорю: «Если можешь идти – иди».

Я оторвала взгляд от двери:

– Вы на что-то намекаете?

– Просто следуй за волками.

– Вот как чувствовала, что вы это скажете.

Я обошла домик, забрала свое ружье и отправилась на поиски Уилла. К черту Манденауэра. Я не собиралась уходить, не убедившись, что с Кадоттом все в порядке.

По кровавому следу я дошла до ванной комнаты. Уилл пытался одной рукой затянуть на простреленном бицепсе бинт и, подняв глаза, встретился со мной взглядом в зеркале. Казалось, он был мне не рад.

– Позволь мне, – попросила я. Зашла в ванную и прислонила ружье к стене.

– Уже все, – ответил Уилл.

Схватив один конец повязки зубами, а другой – свободной рукой, он резко их дернул и с шипением выдохнул, когда материал натянулся поверх раны.

– Может, тебе стоило бы поехать в больницу и наложить швы?

– Мне не нужно накладывать швы. Это просто царапина.

– Ну да, царапина. – Я скептически скривила губы. – А как твое ухо?

Он пожал плечом. Кровь, засохшая на его шее, осыпалась ржавыми хлопьями на и так испорченную одежду.

– Жить буду.

– Джесси! – крикнул Манденауэр. – Прошу тебя, поторопись!

Подойдя поближе, я убрала волосы со лба Уилла:

– Мне нужно бежать.

Он вдруг подался вперед, врезавшись в меня своим телом. Меня бы это заинтересовало, если бы он не был в крови, а я не спешила убивать оборотней в другом месте.

– Дай я только рубашку сменю.

– Ты никуда не пойдешь.

– Нет, пойду, – ответил он, встретившись со мной взглядом.

– Теперь, когда Клайд мертв, им нужен будет другой член клана. Просто глупо приводить тебя с собой, – возразила я.

– Я способен о себе позаботиться.

– Я тоже. Поэтому останься здесь, приведи себя в порядок, отдохни, а я вернусь, когда все закончится.

– Думаешь, я буду спокойно здесь сидеть, пока ты встречаешься лицом к лицу с армией оборотней? Ждать как пай-мальчик, пока ты не выкроишь время, чтобы снова заглянуть ко мне? Я люблю тебя, Джесси, и если ты умрешь, я умру вместе с тобой.

От одной мысли об умирающем Уилле у меня вспотели и похолодели ладони, а голос прозвучал резко:

– Мы не умрем – ни ты, ни я. Просто позволь мне сделать мою работу, Уилл.

– Давай я тебе помогу.

– Мне не нужна твоя помощь.

– Ну конечно. Тебе никто не нужен. – Уилл заговорил на повышенных тонах, а в его глазах боролись боль со злостью. – А я-то уж точно, ни раньше, ни сейчас.

– Джесси. – Манденауэр стоял в прихожей, сверля меня настойчивым взглядом.

Я покосилась на Уилла. Мне хотелось остаться, но нужно было идти. Хотелось поцеловать его, но он отвернулся и включил душ.

– Я вернусь, – пообещала я.

Кадотт не ответил, и это меня встревожило больше, чем его злость и боль. Я колебалась, разрываясь между работой, обязанностями и любовью.

В конце концов, выбора у меня не было. Я последовала за Манденауэром, а он – за волками.