Текст книги "Голубая луна (ЛП)"

Автор книги: Лори Хэндленд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)

Глава 32

Я поспешила домой, чтобы переодеться, и там нашла сообщение на автоответчике как раз от того, с кем хотела увидеться.

– Джесси, прошлой ночью я вернулся в пещеру. Сейчас мне нужно кое-что сжечь. Встретимся в участке в твою смену.

– И на минуту одного нельзя оставить, – пробормотала я, надевая форму. Проверив пистолеты, я прихватила еще обойму и накинула на шею шнурок тотема. – Без него из дома ни шагу.

Найти нужного мне человека не составило труда. Мне всего-то пришлось подъехать к тому месту, где мы были прошлой ночью, а затем идти на запах.

Манденауэр стоял, наблюдая за костром гораздо больших размеров, чем тот, что он развел в прошлый раз. К счастью, когда я подошла, то, что он жег, уже нельзя было различить, хотя я очень хорошо знала, что это такое. Я никогда раньше не жаловалась на слабый желудок, но, похоже, эти дни закончились.

– Вчера вы сказали: никакой охоты.

Он посмотрел в мою сторону:

– Никакой охоты для тебя. У тебя был шок.

– У меня каждый день шок. И все же я в состоянии выполнять свою работу.

Он пожал плечами:

– Я не нуждался в помощи. Когда они вернулись в пещеру, это было, словно… как вы говорите? Перестрелять уток в пруду?

– Да, именно так мы и говорим.

Бог его знает почему. Образ не слишком привлекательный.

– Зачем они вернулись?

Он уставился на меня так, словно я только что заявила: «Я полдня трахалась с оборотнем».

Я мысленно вздрогнула. Сейчас об этом лучше не думать. С этим шоком я еще не совсем успела справиться, несмотря на смелые уверения в обратном.

– Это их тайное убежище. Куда они ходят перекидываться.

Я нахмурилась.

– Почему не перекинуться… где угодно?

– Они приходят в человеческом обличье. Им нужно место, где оставить одежду.

Такие обыденные проблемы не приходили мне в голову.

– В пещере была одежда?

– Конечно.

– Какие-нибудь документы?

– Они – оборотни, а не идиоты.

Я придвинулась ближе к костру.

– Они не превращаются обратно, когда умирают?

Он покачал головой.

– Миф. Если они умирают волками, то волками и остаются.

Я вздохнула. Если бы волки превращались обратно в людей, это было бы слишком просто. Но, может, хоть что-нибудь в этом деле окажется простым? Всего один разок?

– Я тут подумала… – Манденауэр что-то невнятно проворчал. – Карен Ларсон сбила оборотня. Может, нам стоит поспрашивать в округе о сломанных ногах, бедрах, сильных ушибах?

Он начал качать головой еще до того, как я успела закончить.

– Еще один миф?

– Если только она не сбила его серебряной машиной. А так любое ранение зажило бы практически мгновенно.

Что ж, это снимает с Уилла подозрения, по крайней мере, в том, что касается синяка.

Моя рация затрещала:

– Джесси?

Я нахмурилась. Зи снова пришла на работу пораньше.

– Да?

– Нам звонили из Клируотера. Пропали человек двенадцать туристов. Тамошние полицейские предупреждают, чтобы мы были начеку.

– Поняла.

Я перевела взгляд на языки пламени.

– Кажется, я знаю, где их искать.

Манденауэр не ответил. Когда тишина стала слишком громкой, я спросила:

– Теперь-то что?

– Продолжаем охотиться.

– Здесь?

– Нет. Остальные теперь сюда не вернутся.

– Где тогда?

– Не уверен. Ты узнала что-нибудь новое с нашей последней встречи?

Мне не хотелось ему рассказывать, но я была должна. Ситуация в целом выходила из-под контроля, а Манденауэр единственный, кто делал хоть что-нибудь, чтобы остановить безумие.

Так что второй раз за последние сутки я выложила информацию как на духу. Рассказала ему абсолютно все, и даже больше. Когда я закончила, он еще долго смотрел на затухающий огонь.

– Нам бы следовало пристрелить твоего любовника. – Я открыла рот, чтобы возразить, но он продолжил говорить: – Но стрельба в людей всегда приносит мне проблемы. Лучше подождать, пока они превратятся в волков.

С этим не поспоришь.

– Мне тут пришло в голову, – сказала я. – Зачем Кадотту понадобилось изучать ритуал? С чего ему помогать мне узнать правду?

– Возможно, он хотел убедиться, что ты ее не узнаешь?

– Каким образом?

– Рассказывая достаточно, чтобы ты ему доверяла, но недостаточно, чтобы ты смогла это остановить. Кроме того, у него были глаза и уши во вражеском лагере. Ты рассказала ему то, что тебе известно?

Я покраснела. Манденауэр пристально посмотрел на меня и вздохнул.

– Эх, Джесси. Он же мог убить тебя, пока ты спала.

– Но не убил. Меня другое беспокоит. Зачем ему возвращать тотем, если он так важен для ритуала?

– Тотем у тебя?

Черт бы побрал меня и мой длинный язык.

– Э-э-э, да.

Полагаю, я не все ему рассказала.

– И все время был у тебя?

Я кивнула.

В кои-то веки на лице Манденауэра отразилось уважение, а не досада.

– Прекрасно. Если верить тому, что ты прочла, без этой вещицы они ничего не смогут сделать.

– А они не могут создать еще один?

– Будь это так просто, его не искали бы столь упорно, – покачал головой старик.

– А они ищут?

– Кто-то же украл улики из полицейского участка.

– Кадотт.

– Возможно, – туманно ответил Манденауэр.

Я нахмурилась.

– Но кто-то перевернул вверх дном его кабинет, так что это не мог быть он.

– Возможно. – Я неодобрительно покосилась на него, и его губы дрогнули. – Он мог и сам его перерыть.

– Может, и так. Но в том, что он вернул мне тотем, по-прежнему нет смысла. Он мог сказать, что потерял его. Или что его украли. У меня были бы неприятности.

– Верно.

– Вы действительно считаете, что он один из них?

– В моих глазах каждый – один из них, пока я не узнаю, что это не так. Подобный образ мышления сохраняет мне жизнь уже долгое-долгое время.

Я нашла палку и наклонилась над костром, раскидывая головешки в стороны, пытаясь забросать землей то, что осталось. Ботинок зацепился за камень, и я споткнулась. Манденауэр схватил меня за руку, не дав пропахать лицом золу.

Он оказался между мной и лесом.

Словно издалека до меня донесся странный щелчок. Пока что-то не просвистело в воздухе, я не поняла, что именно услышала.

Если бы моя память не опознала звук, мне бы подсказала стрела, торчавшая в плече Манденауэра. Охотник упал на колени, едва не угодив в кострище.

Я выхватила пистолет, присела перед стариком и обшарила взглядом опушку. Там ничего не было. Манденауэр подтолкнул меня ногой.

– Уходи. Со мной все будет в порядке. – Он подтащил ружье к себе на колени. Но со стрелой в плече он не сможет как следует стрелять.

Я вздохнула.

– Я не собираюсь вас бросать.

– Он уходит.

– Уже ушел, и вы это знаете.

Я поближе пригляделась к стреле. Меня охватил озноб.

– Эта стрела из самострела.

– И что?

Перед глазами мелькали обрывки воспоминаний. Захламленный дом Кадотта. Бумаги. Книги. Волчья голова на стене. Самострел в углу. Черт.

Я посмотрела на Манденауэра и решила ему не говорить.

– Неважно.

Старик изворачивался, пытаясь рассмотреть стрелу. Кровь заливала его рубашку с тревожащим напором.

– Эй! Прекратите вертеться!

– Как ты поняла, из какого орудия ее выпустили?

– Она короче.

– По мне, так достаточно длинная. – У него над бровями выступил пот. И без того светлая кожа побледнела еще сильнее.

– Пойдемте. – Я помогла ему встать, поддерживая под здоровую руку. – Отвезу вас к доктору.

– Просто вытащи ее. Я буду в порядке.

– Пулю погрызть не хотите, дружище?

– Что?

– Не обращайте внимания. Я не собираюсь ее вытаскивать.

– Вот чего они хотят. Чтобы мы отвлеклись от охоты. Если мы не уничтожим армию оборотней до голубой луны, на землю придет зло.

– Зло всегда ходит по земле, в одном обличье или в другом.

Манденауэр споткнулся, и я крепче взяла его под руку.

– Ты права. Даже если мы успешно справимся здесь, всегда есть еще один монстр где-то еще. Это никогда не кончается.

– Спасибо, приятель. Как раз то, что мне надо было услышать.

Мысль о монстрах, существовавших всегда и везде, вдобавок к осознанию, что Кадотт пытался меня убить, окончательно меня добила. Для женщины, всегда презиравшей всяческую сверхъестественную дребедень, я уж что-то чересчур сильно уверовала в монстров. Полагаю, это должно было случиться.

Я загрузила Манденауэра в свою машину и помчалась в отделение скорой помощи, сообщив по дороге Зи свои координаты и обрисовав ей ситуацию по рации. Она сказала, что передаст сообщение Клайду, если сможет его найти. У него была привычка пропадать, когда он не дежурил. Я не могла его винить. Человеку нужно немного времени вдали от хаоса.

Манденауэр закрыл глаза. Я задумалась о самострелах. Они не были распространенным оружием: в Висконсине по закону охотиться с ними можно только гражданам старше шестидесяти пяти или физически нетрудоспособным.

Тем не менее, владеть таким оружием не запрещалось, поэтому наличие самострела в доме Кадотта встревожило меня только пять минут назад.

Он имел право купить его и использовать для учебной стрельбы. Я вздрогнула, вспомнив, кто был мишенью.

Я целовала Кадотта, прикасалась к нему, позволила ему прикасаться ко мне так, как не позволяла никому другому. Полчаса как встала с его постели, а он уже попытался меня убить. Не мог просто сказать, что хочет остаться друзьями?

– Кто-нибудь еще знает, что тотем у тебя, Джесси?

Глаза Манденауэра были по-прежнему закрыты. Он сидел лицом ко мне, прижавшись неповрежденным плечом к спинке сиденья. Торчавшая из другого плеча стрела высовывалась из пассажирского окна. От ее вида меня замутило, поэтому я сосредоточилась на дороге.

– Только вы и я.

– Пусть лучше так и останется, угу?

– Конечно.

– Лучше быть осторожным, чем мертвым, – пробормотал он.

– Что приводит меня к вопросу: если они хотят нам смерти, почему не стреляют из пистолетов?

– Действительно, почему?

– Вы в курсе, что эти ваши ответы вопросом на вопрос не ответы вовсе?

– Разве?

Я так сильно сжала зубы, что даже стало больно.

– Возможно, мне стоит вытащить эту стрелу.

– Как пожелаешь, – сказал он, но его голос становился все тише, а сиденье потемнело от крови.

Я прибавила скорости. Ко времени, когда мы добрались до клиники, Манденауэр потерял сознание. Я подъехала прямо к дверям и позвала на помощь.

Дежурил тот же самый врач. Он взглянул на меня и нахмурился.

– Я начинаю думать, что вы приносите несчастье.

– Я тоже.

Санитары быстро увезли Манденауэра. Часом позже меня к нему пустили. Он был в порядке, но клевал носом, и я решила, что сейчас самое время получить ясный ответ на любой вопрос, какой бы я ни задала. А у меня их немало накопилось.

Почему мы должны перестрелять всех волков? Разве нет более легкого способа от них избавиться? Почему мы не можем вернуть их в то состояние, в котором они находились до того, как все это началось? Если есть на свете человек, который знает, как излечить оборотня, то кто, как ни охотник, истребляющий их большую часть своей жизни?

Я села на стул возле его временной постели. В маленьком отделении скорой помощи не было палат, а только отгороженные ширмами секции. Если кого-то нужно было оставить дольше, чем на одну ночь, их отправляли в больницу в Клируотере.

К счастью, Манденауэр не был настолько плох, хотя и хорошо тоже не выглядел. Он потерял много крови, и сейчас ему делали переливание с помощью капельницы. Я ненавидела эти штуки. Ощущение такое, словно тебе вязальную спицу в вену воткнули.

– Врач сказал, что утром уже можно будет ехать домой.

Он открыл один глаз, затем снова его закрыл.

– Ура.

Я фыркнула.

– Вы слишком много со мной общаетесь.

– Или, возможно, недостаточно много. – Он открыл оба глаза. – Ты спасла мне жизнь. Спасибо.

– А я думаю, вы спасли мою. Но все равно, пожалуйста.

– Ты сегодня не пойдешь охотиться.

Это был не вопрос, но все же я ответила – в манере, которую он бы понял.

– Разве?

– Нет. Ты не обучена охотиться в одиночку.

– У нас осталось мало времени.

– Верно.

– Могу я еще что-нибудь сделать?

– Принеси водки.

– Сомневаюсь, что она будет хорошо сочетаться с лекарствами. Но я имела в виду, могу ли я сделать что-нибудь с оборотнями? Существует ли лекарство?

– Если оно и есть, я ничего об этом не знаю.

Мое сердце перевернулось и камнем ухнуло куда-то вниз.

– Ничего?

Он вздохнул:

– Насколько я знаком с этой областью. Есть бессчетное количество теорий, мифов, легенд. Я предпочитаю действовать наверняка и использую серебро. Но у меня есть коллега, которая изучает лекарства. Пока что она ничего не нашла.

То, что Кадотт может оказаться оборотнем, уже достаточно плохо само по себе, но я не могла принять еще и факт, что его нельзя исцелить. И не приму.

– Могу я поговорить с ней?

Глаза Манденауэра распахнулись. Старик уже почти спал. Он махнул рукой на свои брюки, висевшие на стуле.

– Ее номер у меня в бумажнике. Элиза Хановер.

Я уже держала штаны в руках.

– Доктор Хановер?

– Ты ее знаешь?

– Она работает в ЦКПЗ. А может, и нет. – Я в замешательстве посмотрела на Манденауэра. – Она одна из ваших?

Он кивнул.

– Вы перенаправили мои звонки, не так ли?

– Не сердись. Я все исходящие звонки из Минивы пропустил через своих людей. По-вашему, оно нам надо, чтобы весь мир нагрянул в город, пока мы здесь не прибрали?

Я думала, что нам просто повезло избежать шумихи в СМИ. Но, как оказалось, нас просто водили за нос.

Я стояла там со свисавшими с руки брюками Манденауэра и смотрела, как старик засыпает. За каждым поворотом я обнаруживала новый секрет, очередной тайный сговор, кого-то, кто был не тем, кем я его считала. Это уже начинало надоедать.

Глава 33

– Что случилось? – воскликнула Элиза. – Он убит?

– Конечно, нет. С чего вы взяли?

– Это моя частная линия. Этот номер есть только у ягер-зухеров.

– Его дал мне Манденауэр. Мне нужна информация.

– А мне – поговорить с ним.

– Он спит.

Собеседница повесила трубку. Я выругалась и нажала на повтор. Когда она не ответила, я продолжила дозвон, пока доктор Хановер не взяла трубку.

– Что?

– Мне нужна информация, – повторила я.

– Без разрешения Эдварда я ничего вам не скажу.

– Послушайте. – Я быстро поведала ей о случившемся и объяснила, что мне нужно. – Я не стану его будить, об этом можете забыть. – Ответом мне было молчание. На секунду я подумала, что, пока я распиналась, Элиза повесила трубку. Я ожидала услышать длинный низкий гудок, но прозвучал лишь тихий вздох.

– Ладно. Но мне необходимо переговорить с ним, как только он сможет.

– А информация?

– Вы ее получите. Да и какая разница? – пробормотала она. – Номер факса?

– Секунду. – Я узнала номер у медсестер и продиктовала его в трубку.

– Вы останетесь с ним? – спросила она. – Он не должен быть один, пока не в состоянии защитить себя.

– Думаете, за ним придут волки?

– В случае с Эдвардом бояться стоит не только волков.

– Прелестно.

Несколько минут спустя медсестра принесла мне факс от доктора Хановер.

– Интересное чтиво, Джесси, – заметила она.

Я бросила взгляд на верхний лист. «Способы вылечить оборотня».Что ж, емко и исчерпывающе. И не слишком таинственно. Но все равно, кто поверит в существование оборотней, если своими глазами не видел того, чему стала свидетелем я?

Я робко улыбнулась медсестре и показала на Манденауэра.

– Это для него.

– Ага, – кивнула она и ушла.

Следующий час я провела за чтением увлекательных записок Элизы. Она прислала не только методы излечения оборотней, но и кучу исторических фактов.

Предания о странных событиях, объяснимом и необъяснимом поведении тянулись ниточкой с греко-римских времен через Средние века и до настоящего времени. Забавно, но большинство описанных в двадцатом и двадцать первом веке случаев ликантропии не освещалось ни в газетах, ни на телевидении. Можете себе представить?

Еще несколько недель назад я бы сказала, это лишь доказывает, что эти истории – вымысел. Но сейчас я стала осторожнее. Существуют способы заставить правду исчезнуть вместе с доказательствами. Очевидно, ягер-зухеры занимались не только истреблением монстров, но и прикладывали руку к уничтожению любых доказательств существования оборотней.

– Пентаграмма, – читала я, – защита от оборотня.

Ага, могу себе представить, к чему приведет ношение пентаграммы в нашей глухомани. Меня вполне могут сжечь на костре. Современность современностью, но парни в северных лесах не одобряют женщин с пентаграммами на шее.

– Пропускаем, – пробормотала я, и тут увидела пометку Элизы на полях: «Не работает».

Я продолжила чтение. Рядом со многими возможными способами Элиза писала результаты их проверки. Большинство способов, как и говорил Манденауэр, не действовали. Но напротив нескольких Элиза написала ободряющие слова вроде «иногда», «может быть» и «какого черта?».

Она начинала мне нравиться.

– «Назовите оборотня его человеческим именем».Ну, это может сработать, если я хотя бы узнаю, кто он вообще такой.

Возможно, удастся провернуть это с Кадоттом. Попытка не пытка.

– «Возьмите у зверя десять капель крови. Подержите над его головой что-то стальное».– Я нахмурилась, глядя на листок. – От такого может быть больно. Мне. Пожалуй, пропущу.

– «Отрежьте оборотню конечность. Он превратится в человека без этой конечности».Хм, не думаю.

Также в списке присутствовало достаточно идей, оставшихся неопробованными. Большинство из них были жестоки, и ради их исполнения требовалось причинить животному какой-либо вред. Но я не только не хотела так близко подбираться к волкам, но и не желала в процессе навредить Кадотту.

Если мне придется убить его, так тому и быть. Но я не собираюсь пытать его в надежде на то, что он исцелится. Это слишком смахивает на поведение нацистов, которое, если уж на то пошло, и стало первопричиной всей это суматохи.

В конце концов я остановилась на двух способах. Вариант с именем и еще один: «Признайся в любви человеку, когда он в облике зверя. Если твоя любовь истинна, он превратится в человека и останется таким навсегда».

Не знаю, люблю ли я Кадотта, но все же попытаюсь опробовать этот способ. Все равно я буду не в своей тарелке, признаваясь в любви волку. Если же моя любовь истинна, думаю, мы оба в накладе не останемся.

С мобильного телефона я позвонила Брэду. Он идиот, но мой идиот. Брэд послушен как ретривер и наполовину так же глуп. Если я прикажу ему следить за Манденауэром как ястреб, он беспрекословно выполнит приказ. Если я прикажу ему защитить жизнь старика, пусть даже ценой собственной, он тоже подчинится.

Брэд приехал через десять минут. Я вкратце объяснила ему: в Манденауэра стрелял неизвестный и ранил его, и я хочу, чтобы старик находился под защитой.

– А мне нужно кое-что проверить, – сказала я и оставила их вдвоем.

Я двинулась к выходу из реанимации в дальнем крыле клиники, собираясь найти Уилла и проверить на практике теории доктора Хановер.

Так как время в нашем маленьком северном городке перевалило за полночь, стоянка была пустынна. Несколько машин, похоже, принадлежащих сотрудникам, стояли под деревьями, полукругом подступающими к задней стене клиники.

Под яркой сияющей луной моя машина так блестела, что я на миг ослепла. И именно поэтому не заметила огромного черного волка до тех пор, пока он не зарычал.

Рука потянулась к пистолету. Волк стоял между мной и машиной, где лежала винтовка. И я еще смела называть тупицей Брэда. Хотя на таком расстоянии мне, в общем-то, хватит и пистолета.

Я уставилась на волка. Боже, какой он огромный! Никогда таких не видела. Когда-то я читала, что черные волки вырастают крупнее прочих, но зоологи не могут найти этому разумное объяснение.

Я сжала пальцы на рукоятке пистолета. Волк зарычал.

– Умнее, чем ты думал, а? – проворчала я.

Волк по-собачьи склонил голову. Его глаза словно слились по цвету с мехом – черные зрачки, темно-коричневая радужка, едва различимые белые белки по краям. Это тот же волк, которого мы с Манденауэром видели в первую ночь.

– Уильям Кадотт, – сказала я.

Зверь оскалился и издал низкий гулкий рык. Волоски на моем затылке встали дыбом.

– Неплохо.

Или волк не Кадотт, или способ с именем не работает. Надо будет рассказать Элизе. Если выживу. Я и так далеко зашла.

Я набрала в грудь воздуха и на выдохе прошелестела:

– Я люблю тебя, Уилл.

Волк перестал рычать и наклонил голову в другую сторону. К несчастью, он остался волком. Или же этот зверь не Кадотт, или моя любовь ненастоящая. Я вернулась на исходную позицию.

И что дальше?

Мы можем простоять здесь всю ночь, глазея друг на друга. Я могу ради смеха подстрелить его. Могу позволить ему укусить или убить меня. Ни один из вариантов не казался мне привлекательным.

У меня затрещала рация, и волк от неожиданности подскочил.

– Нервничаешь? – спросила я.

Он оскалил зубы – или ухмыльнулся? – и снова сел.

– Три-Адам-один, где тебя, черт возьми, носит?

В последнее время Зи вела себя так, будто я пропала без вести на всю смену.

Левой рукой я потянулась к рации. Вот в такие моменты мне казалось, что неплохо бы правительству Минивы собирать достаточно налогов, чтобы позволить выделить из бюджета кое-какие деньги на наплечные микрофоны для полицейских.

– Я около клиники. Тут кое-какие проблемы.

– Какие еще проблемы?

– Большой противный черный волк не пускает меня к машине.

Ответом на эти слова стало гробовое молчание. Позади меня распахнулись двери, и я услышала голоса парня и девушки.

– Назад! – закричала я.

Они повиновались, и волк тоже попятился назад. Но девушка завизжала, испустив такой пронзительный звук, что я моргнула от боли. И в этот короткий миг волк исчез. Я осталась на стоянке с поднятым пистолетом, направленным в пустоту.

Я повернулась к парочке, но постоянно озиралась и держала оружие наготове.

– Он ушел. Можно перестать кричать.

Девушка заткнулась, словно я нажала на какую-то кнопку.

– Кто ушел? – спросил парень.

– Волк.

– Какой волк?

– Вы его не видели? – Я бросила взгляд на деревья, ничего там не увидела и неохотно спрятала пистолет в кобуру.

– Тогда чего она так кричит?

Девушка выпятила нижнюю губу, шмыгнула носом и отвернулась.

– Думаю, ее напугал пистолет, мэм.

– О. Ну хорошо, идите.

Они не заметили волка. Как им это удалось? Я знала, что он был там. Мне не привиделось. Я смотрела, как парочка садится в машину и уезжает.

Шипение. Треск. Зи вернулась.

– Я здесь.

– Избавилась от волка?

– Он сбежал.

– Хорошо. Клайд хочет знать, нашла ли ты пропавшую улику.

Я пересекла стоянку, вглядываясь в каждый угол и вздрагивая от каждой тени. Забравшись в машину, заблокировала все двери. Возможно, у волка и (нет пальцев) не хватает пальцев, чтобы открыть двери, но предосторожность не помешает.

– Дай мне с ним поговорить.

– Ты на часы смотрела? Сейчас его, верно, не оторвать от телевизора. По кабельному сегодня всю ночь крутят фильмы с Клинтом Иствудом.

– Должно быть, я забыла.

Я села в машину и задумалась, прежде чем ответить на вопрос Зи об улике.

«Не доверяй никому», – предупреждал Манденауэр. И хотя мне откровенно не нравилось врать лучшей подруге и коллегам, так или иначе, в любом случае придется это сделать.

– Джесси? – переспросила Зи.

– Нет, – ответила я, вертя тотем в пальцах. – Ничего я не нашла.

Зи выругалась низким и зловещим голосом, что необычно даже для нее.

– Эй, не расстраивайся! На кону не твоя задница.

– Знаю-знаю. Просто устала уже слушать брань Клайда. Давай уже поскорее заканчивай с этим делом.

Пришлось согласиться. Остаток ночи я провела, курсируя по городу, шоссе и лесам. Я даже завернула к Кадотту, но не застала его дома. И из-за этого я еще больше обеспокоилась. Куда, черт возьми, он отправился посреди ночи?

С наступлением утра я вернулась в больницу и отвезла Манденауэра домой. Он все еще выглядел усталым, но уже шел на поправку.

– Передохни, Джесси. – Оказавшись в коттедже, он сразу рухнул на древний диванчик в пятнах. – Этой ночью мы либо победим, либо проиграем.

– Но как у них выйдет провести церемонию без тотема? Разве мы уже не победили?

– Не знаю. Возможно, они найдут другой тотем.

– Как?

– Если бы я знал, то непременно помешал бы им. Но то, как они достали первый тотем, по-прежнему остается загадкой.

– Черт, – пробормотала я.

– Поскольку тринадцатое полнолуние случается очень редко, я сильно сомневаюсь, что тот, кто за всем этим стоит, позволит такой мелочи как пропавшая вещь нарушить проведение церемонии.

Я вытащила тотем из-под рубашки.

– Может, нам стоит его уничтожить?

Манденауэр приподнял бровь:

– Может быть.

– Есть молоток?

– На кухне.

Я нашла инструмент и вернулась. Положив фигурку на пол, со всей дури саданула по ней молотком. От мощного удара загудели руки. Я посмотрела на камень.

На нем даже следа не осталось.

– Невозможно, – промямлила я.

Манденауэр вздохнул:

– Невозможнее, чем люди, превращающиеся в волков?

Поймал.

– И что дальше?

– Пламя не причиняет камням вреда. По крайней мере, то пламя, которое мы способны разжечь.

– Я могу выкинуть его в озеро.

– Можешь. Но я видел, как сакральные предметы сразу же всплывают на поверхность. Что, если тот, кому тотем необходим, отыщет его?

– Можно закопать тотем.

– Он способен выскочить из-под земли, как зомби.

– Зомби? Вы серьезно?

– Ты поразишься, когда узнаешь, чего я насмотрелся за всю жизнь. – Он покачал головой. – Возможно, Элизе удастся придумать способ использовать тотем против них. Тогда он нам понадобится, верно?

Я пожала плечами и вновь повесила тотем на шею. То, что эту штуку невозможно уничтожить, наводило на меня больший ужас, чем я хотела бы.

Тотем скользнул в ложбинку между моих грудей. Я вздрогнула и прихлопнула его рукой.

– Эй, хватит!

Манденауэр кашлянул. Я покраснела. Я прошла долгий путь: от неверия во все, что нельзя увидеть, услышать и потрогать, до бесед с камнями и признаний в любви волкам.

– Вам нужна помощь, чтобы лечь в постель? – спросила я.

– С двух лет не требуется. – Он встал, покачнулся и гневно посмотрел на меня, метнувшуюся поддержать его под локоть.

Я подняла руки:

– Да хоть упадите. Мне все равно.

– Ох, Джесси, ты так добра ко мне.

Я оставила Манденауэра в постели в обнимку с мощным ружьем с оптическим прицелом – неплохо в его возрасте.