Текст книги "Последний леопард"

Автор книги: Лорен Сент-Джон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

• 7 •

Вот что рассказывал Нгвенья.

Это было давным-давно… Король Мциликази со своими воинами шёл сюда, на холмы Матобо, долгие десять лет. Шёл из своих родных мест на юге Африки. Путь его назывался Тропа Крови, потому что много битв произошло у него на пути, и везде он одерживал кровавые победы.

А до того как стать королём, он был одним из лучших воинов у великого зулусского короля Шаки. И становился всё лучше и знаменитее – настолько, что король Шака надумал его убить, но Мциликази удрал со всеми своими жёнами, детьми и верными ему воинами. Он пошёл с ними сюда, на Север, и тоже стал королём, тоже великим, и правил долгие двадцать лет.

А когда он ушёл к праотцам, оказалось, что наследник его трона, старший сын, исчез, и найти его так и не смогли. Тогда вожди кланов собрались на совет и через два года решили, наконец, что королём станет один из младших сыновей по имени Лобенгула, прозванный Великим Слоном за рост и толщину. Он был хороший воин, никто не спорил с этим, он храбро и успешно воевал против белых, пришедших в Африку, однако поговаривали, что он убил нескольких своих родных братьев, видя в них соперников…

– Ну, а сокровище? – спросила Мартина, утомлённая этим количеством африканских имён, которые она всё равно не запоминала, и обилием сражений и убийств. – Откуда взялось сокровище?

Нгвенья добродушно рассмеялся.

– Хочешь сказать мне: «Закругляйся, пора и честь знать», как любят говорить многие белые? Да, они правы: мы не любим торопиться – у нас очень жарко, а в жару вредно спешить. Разве нет? – Он положил в рот ещё один кусочек манго, разжевал, проглотил и продолжил: – А драгоценности появлялись у этого короля после набегов на соседние племена, а потом и в виде подарков, которые получал от белых…

– За что? – удивилась Мартина.

– Ну, так говорят старики, а они знают, если говорят.

– А какие драгоценности? – не унималась Мартина.

Нгвенья опять рассмеялся.

– Я их не видел. Если верить старикам, у него было полным-полно алмазов, золота – из шахт в Машоне, а также мешки с золотыми монетами, британскими и голландскими. И слоновая кость… – Он помолчал, видимо, вспоминая, чем ещё удивить ребят, и потом добавил: – А по ночам он приказывал своему белому секретарю Джону Джекобсу вываливать монеты из мешков и обкладывать его с ног до головы, а сам купался в золоте и хохотал! – Нгвенья выдержал ещё одну паузу, после чего с хитрой улыбкой произнёс: – А теперь слушайте внимательно: открою вам, куда делось это сокровище… Слушаете? Так вот. Однажды Лобенгула приказал своим верным слугам вынести сокровище из его хижины и зарыть в джунглях. Четырнадцать человек несли мешки с драгоценностями – вот сколько всего там было! Они закопали их в землю и заложили камнями. А когда вернулись домой, Лобенгула велел всех четырнадцать убить – чтоб никому не выдали тайны. Но кто-то, говорят, сумел выжить – от него и узнали про всё, что было…

Жуткий крик бабуина [11]11
  Бабуины– род узконосых обезьян. Длина тела около 75 см, хвост не намного короче.


[Закрыть]откуда-то сверху разорвал тишину. Бен и Мартина подскочили от неожиданности, Нгвенья постучал палкой по стволу дерева, под которым они сидели.

– Эй! – крикнул он. – Не мешайте нам разговаривать. Я ещё не всё рассказал.

Несколько обезьян, две из них с детёнышами на спинах, перепрыгнули на другое дерево и скрылись в листве. Но перед этим крупный самец задержался на большой ветке, почесался, укоризненно взглянул на них и пожевал губами, как бы желая сказать: ну чего шумишь? Не видишь, мы тут с детьми гуляем…

Проводив глазами обезьян, Мартина спросила у Нгвеньи:

– Почему же до сих пор никто не нашёл сокровища, если те, кто в живых остался, могли рассказать?

– Сам не пойму, – понизив голос, ответил тот. – Знаю только, что после смерти Лобенгулы многие пытались, начиная с его белого секретаря Джекобса, да ни у кого не получалось.

– Почему? – спросил Бен. – Кто им мешал?

Нгвенья заговорил ещё тише.

– А потому что место это заколдовано. Наши ведуны и волшебники заколдовали его и прокляли, и всех, кто добирался туда, какая-нибудь хвороба в могилу сводила. А то и соперники убивали. Но их самих потом тоже настигала смерть: одного слон убьёт, другого – лев загрызёт, третьего – змея ядовитая укусит… А секретаря Джекобса вообще в тюрьму посадили.

– Значит, место всё-таки известно? Я не понимаю, – сказала Мартина.

– Известно, да не очень. Одни говорят, оно на холмах Матобо, другие – что в ущелье Батока, третьи – что в соседней Замбии. Вот и пойми тут. Да ведь сколько лет уже ищут и сколько людей этим занималось! Всё и перепуталось давно… Так что… – Он ухмыльнулся. – Этим делом вы не занимайтесь – ничего не выйдет!

– Отчего же ваш брат занялся? – спросил Бен. – Разве не понимает? Всё равно, что иголку в стоге сена искать.

Нгвенья помрачнел.

– Таким, как он, деньги затуманивают глаза, и они уже ничего не видят и не слышат. Сейчас он вбил себе в голову, что к сокровищу их должен привести леопард.

– Леопард? – с дрожью в голосе переспросила Мартина.

– Да. – Нгвенья опять понизил голос. – Местный колдун поведал, что в наших краях появился огромный леопард, ему дали кличку Хан, и пророчество говорит: тот, кто найдёт последнее лежбище последнего леопарда, станет обладателем сокровищ Лобенгулы.

Мартина совсем тихо сказала:

–  Последнего леопарда! Значит?..

Нгвенья кивнул.

– Да. Леопарда сначала нужно убить.

• 8 •

Всю следующую неделю они продолжали втроём конные прогулки – дважды в день: с утра на Сирокко, Джеке и Кассиди, к вечеру на Темпесте, Мамбо и ещё на одном чистокровном скакуне по имени Туман.

Бен стал заметно увереннее ездить верхом, отношения с лошадьми у него тоже улучшились, и почти совсем прошла боль в ногах (и повыше ног), которая мешала даже нормально сидеть на стуле во время еды.

Нгвенья по-прежнему сопровождал их, и они были рады его присутствию: он не ворчал, не командовал, а много шутил, смеялся, был неплохим рассказчиком и экскурсоводом. У него в запасе было много историй о духах и привидениях, бродящих между холмами и скалами, – к примеру, о духе самого короля Лобенгулы, который регулярно посещает другого призрака по имени Мвали, живущего в пещере Умлимо на Скользком Холме, чтобы научиться у него лаять по-собачьи, кукарекать по-петушиному и рычать по-львиному.

– Зачем? – спросила Мартина.

– От скуки, наверное, – ответил Нгвенья и засмеялся.

– Многие туристы, гуляющие среди наших скал, – продолжал он, – говорили, что слышат ихголоса: как эти духи ворчат, стонут, кряхтят… Вы тоже можете услышать. Но не бойтесь – тому есть простое объяснение: за день скалы нагреваются на жарком солнце, а ночью сразу холодает. Скалам это не нравится, они начинают скрипеть, потрескивать…

Мартина после этих рассказов не один раз прислушивалась, но скалы на неё не ворчали, зато ветер посвистывал и завывал.

Она не только прислушивалась, но внимательно вглядывалась во всё вокруг, и ей иногда казалось, что среди кустов и деревьев мелькает что-то золотисто-жёлтое; она почти была уверена: это леопард Хан наблюдает за ними. А может, защищает?.. От кого?..

– …А вообще, – опять заговорил Нгвенья, – почти у каждой пещеры есть свой дух-покровитель. У одной из них даже семилетняя девочка, которая до этого прожила четыре года под водой рядом с крокодилами и научилась там хорошему поведению – ладить с друзьями, помогать им и не смеяться над ними и вообще жить в ладах с людьми и природой…

Ух, подумала Мартина, вот бы некоторых наших девчонок из школы посадить туда – как шёлковые стали бы!.. Но тут же отменила своё пожелание – сделалось жалко: во-первых, утонут, а во-вторых, крокодилы съедят…

– Но вы же не верите в это, Нгвенья? – сказала она, потому что ей показалось, его тон был чересчур серьёзный. – Это же сказки.

– Почему сказки? – возразил он. – Чистая правда… Правда наших африканских предков…

* * *

В конце недели Нгвенья и Сейди торжественно объявили, что Мартина и Бен достаточно познакомились с местностью и лошадьми и вполне могут теперь выезжать на прогулку одни. Только не слишком далеко.

Когда бабушка Томас выразила всё же беспокойство, Сейди заверила её, что, если дети не будут «зарываться», самое страшное, что им угрожает, это встреча с антилопой.

Однако подруга попросила её оставить свои шутки и объяснить, что она понимает под словом «зарываться».

– Это значит, – сразу же ответила Сейди, – не пересекать северную границу моего участка земли. Там находится большая ферма Рекса Ратклифа. Этот тип занимается устройством сафари [12]12
  Сафари– охотничья экспедиция.


[Закрыть]и вообще охотой. Они много там стреляют и могут попасть не только в кабана или льва.

Миссис Томас снова проявила недовольство шуткой, однако Мартина не уловила в словах Сейди и самой малой доли шутки и оказалась, к несчастью, права…

Вскоре дети отправились на конную прогулку – Мартина на сером «арабе» Темпесте (была его очередь), а Бен на толстопузом пони Мамбо, с которым, несмотря на его малый рост и милую внешность, справиться было не так-то просто. Основными чертами его характера были упрямство и лень, и заставить его ускорить шаг не могли ни понукание, ни шпоры, ни, наверное, атака на него разъярённого слона или бегемота. Даже оторвать его от кормушки, чтобы подготовить к поездке, стоило огромных усилий.

В пути он несколько выправился, даже перешёл вслед за Темпестом на рысь – но что это была за рысь! Сплошные слёзы! А Бену так хотелось показать свои успехи в конном спорте. Утешало немного, что у него в руках был отличный бинокль, которым их снабдила Сейди с просьбой побольше смотреть на птиц и сообщить, если увидят какую-нибудь необычную для этих мест. Ребята мало разбирались в птицах и понимали, что сказано это просто так – чтобы они не слишком ленились, как разъевшийся Мамбо.

Устав смотреть в бинокль, Бен отнял его от глаз и, вспомнив уроки своего наставника Тендаи, у кого учился выслеживать зверей по следам, начал всматриваться в землю под ногами.

– Тендаи говорит, – объяснял он не то самому себе, не то Мартине, – что главное в этом деле не сами следы или другие знаки… ну, сломанные или помятые ветки, остатки шерсти и всякое такое. Главное – научиться думать так, как мог быдумать зверь, или человек, кого ты преследуешь. Понимаешь? – И ответил самому себе: – Это мне понятно, только как это сделать? Ты случайно не знаешь, Мартина? Нет?

Он слез с лошади, поднял с земли несколько упавших порванных листьев.

– Смотри! Они порваны, но не увяли. Значит, совсем недавно, час или чуть больше назад, тут прошёл большой зверь. Это ясно, как день, и называется явнымзнаком. Любой следопыт сразу поймёт. Но это, если кругом деревья, трава, кусты. А если следы приходится искать на скалистой почве или в воде? Тогда как? Вот тогда и надо думать за того, кого преследуешь! Стать леопардом, львом, жирафом…

– Муравьём! – предложила Мартина, слушавшая его с большим интересом.

– И муравьём, – согласился Бен. – Если знаешь их привычки. Так и говорил Тендаи. И мне это нравится куда больше, чем рыбачить, чему меня отец учил… Потому, наверное, мы с тобой подружились, Мартина, – вдруг добавил он, поглядев на неё. – Тебе ведь тоже все животные интересны, и не только какая у них шкура, или рога, клыки, но и что у них там, внутри… ну, в душе, что ли. В голове… Не знаю, как сказать…

Мартина тоже не знала, но они поняли друг Друга.

Послеполуденное солнце освещало высокую траву, и она золотилась на фоне ярко-голубого неба. Бен приподнялся в стременах, ухватившись за белую гриву Мамбо.

– Эй, Мартина! Погляди как следует! Видишь тени на траве? Вроде её разрывает кто-то? Это звериные дорожки.

Она вгляделась, заслонив глаза ладонью, и поняла, что он прав: вокруг них не прекращается другая жизнь, не всегда видимая ими.

Бен продолжал выступать в роли следопыта-экскурсовода.

– Смотри, какая лепёшка! Её носорог оставил. Совсем недавно.

– Носорог? Но ведь Сейди говорила, здесь кроме антилоп никого не встретишь.

– Да, говорила. – В голосе Бена появилось беспокойство. – Это, знаешь, что значит? Что он сюда прорвался через заграждение, спасаясь от кого-то. А от кого он может спасаться, как не от браконьеров? Из-за одного рога убивают, а рог продают. Поедем дальше, посмотрим, что и как…

Мартина нерешительно взглянула на него.

– Бен, если мы поедем, куда ты говоришь, то как раз попадём к северной границе, о которой нас предупреждала Сейди: что там убить могут.

Бен только вздохнул: что он мог на это сказать? Однако Мартине и самой ещё как хотелось туда проехать… хотя бы совсем немножко… поэтому она продолжала:

– Но если мы смогли бы отогнать этого носорога отсюда подальше, чтобы его не убили, разве плохо? Мы-то знаем, что возле фермы Ратклифа находиться опасно, а носорог ведь не знает.

– Верно, – согласился Бен и потом, тоже с сомнением, добавил: – Только носорог очень опасен. Его не прогонишь, как корову или козу.

– Понимаю. Тогда давай проедем совсем чуть-чуть, всё время будем в бинокль смотреть и про Ратклифа и его людей помнить. Потому что бабушка убьёт меня, если они нас подстрелят.

Шутка показалась удачной, оба рассмеялись и продолжили путь.

И вскоре увидели носорога. Он спокойно жевал траву под деревом. Ветер дул не в их сторону, поэтому носорог ничего не учуял, а зрение у них вообще не слишком острое. Так что ребят он не заметил, но спугнуло его другое: внезапный резкий звук. Рог его дёрнулся, поросячьи глазки заходили, как на шарнирах, он рванул с места и с поразительной быстротой скрылся из вида.

На лошадей эти звуки – выстрела и тяжёлого топота трёхтонного тела носорога – произвели устрашающее впечатление, и всадникам стоило немалых усилий их успокоить. Но опыт скачки верхом на жирафе и учёба под руководством Нгвеньи сделали своё дело: ребята остались в сёдлах, а лошади на месте.

– Что это было? – спросила Мартина, тяжело дыша после борьбы со своим скакуном. – Понимаю, что выстрел, но откуда и кто стрелял? Хотели носорога убить?

Бен снова поднёс к глазам бинокль.

– Непохоже, что носорога, – сказал он. – На таком расстоянии разобрать трудно, однако чего-то у них на ферме творится. Суматоха какая-то. Люди бегают… Давай поближе подъедем.

Они приблизились почти вплотную к ограждению, хотя понимали, что нарушают запрет Сейди, – но ведь надо же узнать, что происходит, из-за чего весь сыр-бор? Или нет?..

Не отрывая глаз от бинокля, Бен говорил:

– Какой-то человек, толстый-претолстый, в шляпе и в костюме охотника… в руке у него палка… нет, ружьё… Он подошёл к какой-то стенке… Что это? Дверь открылась… Ой, оттуда выпрыгнул лев!.. Ух, какой красивый! Шикарная грива, а мышцы какие!

– Дай посмотреть! – Мартина протянула руку за биноклем.

И в это время раздался ещё один выстрел.

– Ох! – воскликнул Бен.

У него было такое лицо, что Мартина испугалась.

– Что, Бен? Кого-то убили, да? Кого?

– Поворачивай, Мартина, давай поскорее уедем отсюда!.. Это плохое место… Мамбо, вперёд!

Мартина воспользовалась недолгой борьбой Бена с упрямцем Мамбо и схватила бинокль, свисавший у него с седла.

– Не гляди! Не надо! – крикнул Бен.

Но она уже поднесла бинокль к глазам и увидела… На земле лежал убитый лев, толстый охотник стоял рядом с ним, поставив ногу на тело и улыбаясь. Наверное, его фотографировали.

По лицу Мартины катились слёзы. Она уткнулась лицом в гриву коня и плакала навзрыд. Она горевала по ни в чём не повинному беззащитному животному, убитому за деньги и только ради того, чтобы его шкура висела у кого-то в доме рядом с фотографией мёртвого окровавленного льва. Она сокрушалась о своём любимом белом жирафе, кого могла ожидать та же участь. Она плакала о судьбе многих других животных, приговорённых к смерти от рук жестоких, бессердечных людей.

Сквозь слёзы она видела, что лицо её друга Бена тоже немного искривилось от плача…

В тот вечер, когда они ехали домой, им казалось, что заходящее за холмы солнце кровавого цвета, а все до одной скалы стонут, как описывал Нгвенья, – только звуки эти исходят не от Мвали и других призраков, а от вышедших из могил духов убитых животных. Спасти которых должны они – Бен и Мартина.

• 9 •

Это называется «консервированная» охота, – с презрением произнесла Сейди. – То есть заранее подготовленная и безопасная, – пояснила она. – Как мясо в консервной банке. Без всякого риска.

Они встретились с Сейди возле конюшен, куда она примчалась вместе с бабушкой Мартины, обе запыхавшиеся, обеспокоенные их задержкой и сердитые. Свою подругу Гвин, которая была особенно рассержена, миссис Сейди Скотт сразу уговорила вернуться в дом готовить ужин, а сама осталась с ребятами, пока они ставили лошадей в стойло и коротко рассказывали об увиденном.

Потом, за столом на кухне, они повторили свой рассказ, и Мартина снова не могла сдержать слёз. А Сейди повторила слова «консервированная» охота и объяснила, что на ферме Ратклифа именно этим и занимаются: заготавливают заранее – как консервы – опасных и редких животных, держат их в тесных помещениях, как в тюремных камерах, а потом выпускают на несколько мгновений, чтобы так называемые охотники могли их без риска для себя убить и хвастаться своими геройскими подвигами.

– Рекс Ратклиф, – говорила она, – рекламирует себя как превосходного организатора сафари для богатых туристов, а на самом деле занимается вот такой, жестокой и незаконной, охотой и другими грязными делишками. Всё это и я, и Нгвенья хорошо знаем, но доказать не можем, и то, что вы видели, тоже не поможет разоблачить этих преступников и браконьеров… Кому положить ещё ореховых оладий?

Мартина слушала, и ей не верилось: здесь, по соседству, творится такое – незаконно уничтожаются дикие животные, ими торгуют, а Сейди спокойно говорит об этом да ещё предлагает оладьи!.. Они, конечно, вкусные, но вообще-то сколько можно: утром – оладьи, днём – оладьи, вечером – они же! Небось, для клиентов своей гостиницы, когда те бывают, у Сейди припасена какая-нибудь вкуснятина…

Устыдившись своих недобрых мыслей, Мартина в оправдание попросила добавки.

Сейди продолжала говорить, но совсем не о том, о чём думала Мартина. Будто нарочно, она стала рассказывать подруге о ценах на автомобильные запчасти и о какой-то ещё ерунде. И тогда Мартина решилась… Она вспомнила о телефонном разговоре хозяйки, который случайно услышала в день прибытия и о котором ни на минуту не забывала. И теперь ей захотелось спросить: ведь очень может быть, это также связано с противным соседом – с человеком, носящим крысиную [13]13
  Ратклиф(Ratkliff – англ.) – в дословном переводе означает «крысиный утёс».


[Закрыть]фамилию.

И, дождавшись, когда Сейди замолчала, она спросила:

– Скажите, пожалуйста, почему вас кто-то пугает по телефону?

Вилка у Сейди задержалась на пути ко рту, пальцы дрогнули, орудие для еды со звоном упало на стол.

– Мартина! – сердито прикрикнула бабушка. – Ты совсем рехнулась? Что ты себе позволяешь? Извинись сейчас же!

– Что ты сказала, девочка? – без всякой злости произнесла Сейди. – Повтори, пожалуйста.

– Вам же угрожали тогда, разве нет? – Мартина сумела преодолеть страх перед гневом бабушки. – И вы отказались от «чёртовых» денег, как вы их назвали. А кто вам грозил? Может, Нгвенья?

Миссис Томас вскочила с места.

– Это ни на что не похоже! Ты продолжаешь свои наглые речи! Немедленно иди спать, завтра поговорим… Извини, Сейди, я не знаю, что в неё вселилось.

– Успокойся, Гвин, – сказала та, – и сядь, прошу тебя. Ты тоже садись, Мартина, ты не сделала ничего предосудительного. Даже наоборот… Да, с тех пор, Гвин, как я позвонила тебе и пригласила сюда, меня разъедает чувство вины. Мне кажется, я подвела вас всех, поставила в нелёгкое положение, когда попросила приехать, но не объяснила внятно, какие могут быть последствия… Я была в отчаянном положении. Особенно когда сломала ногу. Чувствовала себя одинокой и беспомощной. И никого, кому бы я полностью доверяла… Нет, что я говорю: Нгвенья – прекрасный, верный человек, но у него семья. Ему необходимо быть с ними, в их доме. И потом… он тоже под угрозой…

Трудно сказать, какое чувство в большей степени владело сейчас бабушкой Мартины – любопытство или ярость. Скорей всего, это было яростное любопытство.

– Но кого же ты страшишься, Сейди? – воскликнула она. – Кто смеет угрожать тебе? Кто эти мерзавцы? Где они? Браконьеры?

– Нет, – ответила Сейди. – То есть, пожалуй, да, и браконьеры тоже, но опасаюсь я не их. Вернее, я боюсь не кого-то, а за кого-то… Но и это не совсем точно…

Она умолкла. Миссис Томас уселась покрепче на стуле.

– Признаться, я ничего не понимаю, Сейди, – смущенно сказала она.

Сейди глубоко вздохнула.

– Я приготовлю крепкого кофе, – произнесла она тоже со смущением. – Думаю, объяснять всё это надо с самого начала.

* * *

Всё началось, когда отец Сейди, полковник Скотт, дал согласие на участие в проекте по возвращению диких зверей в природу – в проекте, которым занимался знаменитый звероприёмник в Булавайо. Поначалу дела там пошли хорошо. Многих животных удалось спасти, вылечить и потом отправить обратно в места обитания. В том числе леопарда, которого назвали Хан – по имени врача-индийца, нашедшего его в джунглях детёнышем недельного возраста.

– Хан! – воскликнула Мартина. – Вы говорили, что один раз видели его. Но как же?.. Если ваш отец его выхаживал, вы должны были хорошо знать этого леопарда.

– Нет, я сказала правду, – ответила Сейди. – Я видела Хана как раз в тот день, когда его привезли в эти места, на холмы Матобо, и выпустили здесь. А я тогда собралась уезжать отсюда в Южную Африку на курсы по гостиничному делу. Но это неважно… Когда вернулась, мне рассказали, что Хан уже прижился в джунглях и стал так же неуловим для людей, как все дикие леопарды. Мы с отцом были рады за него – ведь он получил свободу…

С тех пор прошло несколько лет, мой отец, к несчастью, умер, Хана я больше не видела, только слышала, что кто-то встречал его то в одном, то в другом месте, что стал он огромным – для леопардов – зверем и к людям не приближается, хотя и не нападает на них.

И вот четыре месяца назад мой сосед Рекс Ратклиф пришёл ко мне с предложением продать ему Хана для его сафари. То есть для того, чтобы убить, понимаете?

Все понимали и ждали продолжения рассказа.

– Я догадывалась, что на самом деле он просто хочет за большие деньги подставить его кому-то для убийства. Как это сделали сегодня со львом. А сумма, которую он собирается заплатить мне из боязни, что я могу поднять скандал, конечно, во много раз меньше той, какую получит он.

– И что же вы ему ответили, миссис Скотт? – спросил Бен.

– Я ответила, что, во-первых, Хан не принадлежит мне, хотя мой отец и выращивал его, что этот зверь свободен и должен жить, где хочет, и что я не намерена никому помогать его отловить. А если Ратклиф и его молодчики попытаются сделать это на моей земле, я самолично подстрелю их или сдам в полицию за незаконный отлов ценных животных, занесённых в Красную книгу. [14]14
  Красная книга– список редких и находящихся под угрозой исчезновения видов животных и растений. Составлен Международным союзом охраны природы в 1966 году и с тех пор непрерывно пополняется.


[Закрыть]

– Лучше всё-таки сдать в полицию перед тем, как застрелить, – заметила бабушка Мартины, и все немного посмеялись и почувствовали некоторое облегчение.

– Ратклиф знает, – продолжала Сейди, – что на территории Национального парка ловить зверей нельзя, и поэтому хочет загнать его на мою землю и здесь совершить это. А чтобы я не сопротивлялась его намерению, он развернул против меня целую кампанию. Начал подрывать мой туристический бизнес: распространил слухи, будто у меня в гостинице полно крыс, в комнатах грязно, а служащие сплошь воры. У меня одна за другой умерли пять коров – ветеринары сказали, от какого-то отравления, а вода в главном пруде стала непригодна для купания.

Я держалась, как могла, но, вдобавок к этому, охрана парка перестала меня пускать на машине через свою территорию, когда надо поехать в город, а в конце прошлого месяца почти все мои сотрудники разбежались: похоже, их сильно запугали. Я уж не говорю, что вот это… – она похлопала себя по гипсу на сломанной ноге. – Я получила перелом, когда поскользнулась в темноте у себя возле порога: кто-то подбросил туда целый ком скользкой грязи. Тогда я и позвонила тебе, Гвин.

– А в полицию ты обращалась? – спросила та.

– Что я им скажу? Какие у меня доказательства, что во всём этом замешан именно Ратклиф и его парни?

– А телефонные звонки? – сказал Бен. – Они же где-то отмечаются?

– Ты умный мальчик, но и Ратклиф не дурак. Он звонит с номера, который нигде не зарегистрирован, а кроме того, не допускает при разговоре никаких угроз. Просто выражает вежливое сожаление, что у меня случилось несчастье, и спрашивает, не может ли чем-то помочь? Он подлый и страшный человек, не знающий, что такое любовь и привязанность – к зверям, к людям, к природе… – Она умолкла и посмотрела на Мартину и Бена. – Вы думаете, дети, что я старая чувствительная дура?

Бен смущённо промолчал, а Мартина сказала:

– Я не думаю. Я сама иногда так чувствую. Особенно к моему жирафу Джемми. Могу не знаю что сделать, чтобы помочь ему… Всё отдать… Хоть жизнь!..

– Не будем разбрасываться жизнью, – строго произнесла бабушка. – Лучше подумаем, как выручить нашу Сейди… Не понимаю, почему ты… – Это она уже обращалась к самой Сейди. – Почему ты не рассказала обо всём раньше?

– Ты права, Гвин, – пробормотала та. – Я… просто я не хотела волновать тебя раньше времени. А уж когда увидела, что ты приехала с детьми, то тем более…

– Ладно, не будем сейчас про это, – решительно произнесла миссис Томас, – а подумаем, как и чем мы можем помочь. Привести в порядок твоё хозяйство, оградить тебя от угроз этого негодяя, спасти Хана… Вот что нужно сделать!

– Очень уж много задач, – безнадёжно улыбнулась Сейди.

Но Мартина была настроена совсем по-другому: ей было приятно, что, говоря о помощи, бабушка употребила слово « мы» – значит, понимает, что и Мартина, и Бен готовы и должны принять участие в этом нелёгком и опасном деле. И теперь надо срочно выработать план и начать действовать.

Мартина вспомнила, что леопарду угрожает не только «Крыса» Ратклиф со своими помощниками, но также охотники за сокровищами короля Лобенгулы, о которых рассказывал Нгвенья и к которым принадлежит его двоюродный брат. Ведь место, где спрятано сокровище, вроде бы связано с логовом леопарда. Однако говорить об этом сейчас не стала, потому что Нгвенья просил её и Бена держать язык за зубами.

– Спасибо вам всем, – дрогнувшим голосом проговорила Сейди, – за готовность прийти на помощь. Только должна откровенно сказать: те, с кем мы собираемся воевать, не остановятся ни перед чем. А что касается полиции, у них там свои люди…