Текст книги "На крыльях удачи"

Автор книги: Лорен Маккроссан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

– Ты знаешь, Амелия, нам действительно жаль, что у тебя не получилось, – сказала моя мать, опустив взгляд на пыль, которую сильный ветер кружил по земле. – Не так ли, Фрэнк? – Ее голос был тихим, а тон необычно неуверенным.

Отец грустно махал ирландским флагом на палке – он думал, это будет прекрасным штрихом для моих проводов.

– Да, милая, ужасно жаль. – Он глубокомысленно кивнул.

Я засунула руки в карманы черных походных брюк и пожала плечами:

– Все нормально.

– Нет, не нормально, милая. Ты заслужила эту работу. Ты показала им все, на что способна, и, – он поднял одну ладонь, как свидетель, дающий клятву в суде, – я знаю, мы никогда не были большими сторонниками актерской… твоей актерской карьеры…

Я потупила глаза, чтобы скрыть удивление.

– …но будучи здесь, с тобой, могли видеть, как сильно ты хотела, чтобы это случилось. Мы гордимся, что ты приложила так много усилий, чтобы претворить в жизнь свою мечту. Не так ли, Джорджина?

– Да, мы действительно гордимся, дорогая.

Я слабо улыбнулась, приятно удивленная тем, какую перемену произвели в отношениях с родителями несколько дней в графстве Донегол. Они очень замерзли – вероятно, из-за выпитого «Гиннесса», но охотно демонстрировали мне свою поддержку. Я не оправдала их надежд, ну так что? Они не осуждали меня. Я поняла их и знала, что буду по ним скучать. Если бы только со всеми моими другими взаимоотношениями все было так же хорошо.

– И насчет Мака тоже жаль, – продолжал отец, сморкаясь в носовой платок с трилистниками. – Он, черт возьми, прекрасный парень, извиняюсь за выражение.

Мать толкнула его локтем куда-то в ребра, явно пытаясь сказать ему, чтобы он не вмешивался в мои любовные дела.

– Если ты постараешься, Амелия, я уверена, в ближайшем будущем ты сможешь получить даже еще лучшую актерскую работу, – быстро сменила она тему.

Я слабо улыбнулась и быстро пробежалась взглядом по платформе.

– Спасибо, мам, думаю, возможно, вы с папой знали, что для меня лучше в первую очередь. Мне тридцать один год, и я пообещала себе: это будет моей последней попыткой сделать актерскую карьеру. Пожалуй, я отложу свою профсоюзную актерскую карту и поищу подходящую работу в Дублине.

– Врешь, – сказал голос Фай справа от меня. Она брела по платформе против ветра, держась за руку Дэйва. – Простите за резкость, но я ни в коем случае не могу позволить вашей дочери бросить все, к чему она стремилась, только из-за этого ублюдка Дэна Кленси.

– Я рада это слышать, – пропела мать, гордо проведя рукой по своей солидной прическе. – Как бы там ни было, а мне он никогда не нравился.

– Смотри-ка, у твоей матери прорезался хороший вкус, – съязвил отец, занося чемодан в поезд.

Я снова обняла их обоих, вдыхая успокаивающий аромат духов «Анаис-Анаис», прежде чем повернуться к Фай и Дэйву. Они красивая пара. Фай уютно расположилась под мышкой Дэйва, и он явно гордился своим публичным выходом с этой рыжей малюткой в обтягивающих джинсах, которая без труда могла бы вскружить голову любому.

– Я думаю, тебе следует остаться, – сказала Фай со слезами на глазах. – Не уезжай так скоро.

Я закусила губу и еще раз взглянула на платформу.

– Нет, мне нужно ехать. Джеральд вызвал меня к себе в офис, и, так или иначе, я думаю, будет лучше, если вернусь в Дублин и улажу свои дела. – Мы взялись за руки. – Мне нужно решить, что делать дальше. Оставшись здесь, я буду постоянно вспоминать о том, чего почти достигла.

«Оставшись здесь, я только еще больше буду хотеть Мака».

Дэйв выступил вперед и горячо меня обнял, и это удивило меня, если учесть, какую боль я причинила вчера его другу.

– Не сдавайся, серфингистка, – сказал он мне на ухо. – У тебя есть талант.

– Спасибо, – прошептала я и повернулась, чтобы обнять свою лучшую подругу.

Фай по моему настоянию оставалась, чтобы побыть с Дэйвом и провести время с семьей. Она, конечно, не заменит ее собственных родителей, но вместе с Дэйвом с гораздо большим успехом даст ей почувствовать себя частичкой чего-то особенного. Фай счастлива здесь. Разумеется, она не сможет полностью исцелиться от своей депрессии, но кто знает, что будет дальше? Главное, она была счастлива и морской воздух определенно пошел ей на пользу. Зачем мне тащить ее обратно в Дублин – чтобы она наблюдала, как я буду хандрить, пока не найду новую цель? Это несправедливо, и кроме того, мне нужно какое-то время побыть одной, чтобы подумать. Мать и отец решили провести следующие несколько дней в путешествии по Ирландии – посетить Голуэй, Керри и Уотерфорд и возвратиться на пароме в воскресенье. Слава богу, отпуск вылечил отца. Я не хотела оставаться и трепать ему нервы. Несмотря на неудачную попытку стать актрисой, мне казалось, драма будет преследовать меня, куда бы я ни пошла. Мои родители знали, что я солгала им, будто Мэтью с самого начала умолял меня сыграть роль в фильме, но они не смеялись надо мной из-за этого. Меня не столько волновала потеря роли, сколько огорчало то, что родители, Фай, Дэйв и Мак никогда не увидят на большом экране, как я играю и занимаюсь серфингом. Я хотела сделать это больше для них, чем для себя. Как бы там ни было, моя мечта утекла в трубу, запечатана и забыта. Или, возможно, не забыта. Теперь я могла снова попытаться сделать что-то со своей жизнью. С сегодняшнего дня стоило начать жизнь с чистого листа. Я больше не хотела оставаться в Донеголе, все рухнуло, и я только теряю время. Кроме того, какое удовольствие заниматься серфингом без Мака?

Вспомнив о нем снова, я еще раз посмотрела на часы и на платформу. Пожилой человек пытался сесть в поезд со старой собакой. Молодая пара, выглядевшая как панки, сцепившись цепями ремней и языками, шла к поезду. Несколько элегантно одетых мужчин и женщин, поглощенных разговором о бизнесе, устраивались в купе первого класса. Мужчины, женщины, дети, собаки и багаж, но не было там высокого, мускулистого инструктора по серфингу и спасателя на водах. В тот день, когда я сразила его наповал, как он говорил. Фай и Дэйв поняли мой взгляд.

– Еще есть время, – тихо успокаивала меня подруга.

– Он будет здесь, если не работает, – добавил Дэйв, тонко улавливая намек.

Я пожала плечами, как будто присутствие Мака ничего не значило, и занялась проверкой бумажника и билета. Я чувствовала многозначительные взгляды, которыми обменивались между собой четыре участника моего прощального торжества, даже несмотря на то что из гордости уставилась глазами в землю.

Где он? Я пыталась найти его сегодня утром, а Фай сказала, будто он знает, что я уезжаю сегодня днем. Почему он не пришел и не позволил мне все объяснить? Что я простодушно поверила Дэну Кленси, но очень скоро поняла – он прошлое и должен остаться там. Допустим, я не отвергла Дэна, когда он явился в городок, весь такой знаменитый и расфуфыренный. Если честно, я хотела показать Дэну, чего он лишился, и да, я думала, что легко верну его. Но это было до того, как я поняла. Как только я позволила Дэну поцеловать себя, до меня дошло, что это неправильно. Мак заставлял мое тело взрываться. С Дэном я испытывала такой же трепет, как подросток, обнимающий свою собственную подушку. Это фантазия, а реальность – как хлопушка, оставленная в ирландский ливень, скорее утонувшая, чем сырая. Я знаю, мне не следовало сравнивать этих двух мужчин. Я имею в виду, кто я такая, чтобы вести себя как арабский принц, выбирающий наложницу из гарема? Я оказалась слабой, глупой и обошлась с Маком ужасно после всего того, что он сделал для меня. Но теперь, когда я сравнила этих двух мужчин, я поняла: Мак Хеггарти побеждает по всем показателям. Я была полной дурой, думая о Дэне, а сейчас сходила с ума по Маку, но, вероятно, уже слишком поздно.

Если бы все произошло как в кино и Мак прибежал бы на платформу в последнюю минуту, схватил бы меня в свои объятия! Сколько я ни пялила глаза на платформу, Мак Хеггарти не появлялся. Он слишком горд для этого. Он знал, что я была готова бросить его ради Дэна, и это его глубоко задело. Он видел, как я целовала Дэна. На самом деле, думаю, я не смогла бы видеть осуждающее выражение этих глубоких зеленых глаз, если бы он все-таки появился, вот почему мне нужно сейчас уехать. Я так и не примирилась с тем, что натворила. Насколько я знаю Мака, он открылся в своей жизни только немногим людям, и для них он сделал бы что угодно, так же как и они для него. Будучи спасателем на водах, Мак всегда готов рискнуть своей собственной жизнью, чтобы помочь кому-то. Я полагаю, он умер бы ради Ника, если бы мог. У него мало друзей, но они верны ему. Мак в любой момент не раздумывая спас бы меня, и он делал это не раз. Я знала это и именно поэтому смогла начать заниматься серфингом. Мак верил мне, а я злоупотребила этим доверием. Упустила свой шанс и теперь убегаю.

– Может, он застрял в пробке? – вполголоса предположила Фай.

– Да, верно, эти тракторы на однополосных дорогах ужасно трудно объехать, – сказал мой отец.

– Или, возможно, что-то случилось на пляже, – любезно добавила моя мать.

– Очень может быть, – кивнул Дэйв, – а я видел, как автобус с детьми из Белфаста направлялся в город, у них мог быть заказан урок серфинга.

Я улыбнулась им всем и полезла в вагон, когда маленькая проводница с массой вьющихся волос счастливо проскакала мимо, свистя в свисток.

– Посадка на Дублин закончена, – объявила она. – Отойдите от края платформы.

Я захлопнула тяжелую ржавую дверь и свесилась в открытое окно.

– Не волнуйтесь, со мной все будет хорошо, – сказала я, видя их встревоженные лица. – И большое спасибо вам всем за поддержку.

– Не за что, – поклонился Дэйв.

– Рад быть полезным, – заявил мой отец.

– Я буду звонить тебе каждый день, – сказала Фай, – даже дважды в день.

– Я тоже, – сказала моя мать, что было пугающей перспективой, как бы хорошо мы ни ладили последние несколько дней.

Поезд издал неприятный скрипучий звук, как ногтями по доске, и сдвинулся на дюйм вперед, словно пробудившись от спячки.

– Боже, я надеюсь, он поедет быстрее, или ты не доберешься до дому, пока Дублин не смоет в море, – крикнул Дэйв.

Я принужденно засмеялась и помахала, поезд сдвинулся еще на три дюйма и затем начал набирать скорость. Впрочем, скорость – это было сильно сказано.

– До свидания всем, – крикнула я, – и спасибо вам. Папа, ты теперь следи за своим здоровьем, и, Дэйв, пожалуйста, поблагодари Мака. Я никогда не смогла бы сделать это без него.

– Поблагодарю. – Он махнул в ответ. – Ему будет жаль, что он не увидел тебя.

– Я так не думаю, – печально сказала я себе, когда мы проехали конец платформы, отправившись в тряское путешествие в Дублин. – Но мне жаль, Мак. Возможно, когда-нибудь я скажу тебе это сама.

Мое сердце было разбито.

– Мини-шорты? – взвизгнула я, держа перед собой миниатюрные красные шортики красного цвета. – Я не могу в этом ходить по улицам в конце ноября. Без теплой одежды я умру от холода!

– Отсутствие теплой одежды – как раз то, что нам нужно, – сальным голосом возразил мой нынешний работодатель, с трудом удерживая слюни. – Но к ним, естественно, прилагаются колготки и теплые гетры. Смотри, они светятся! Так что, дорогуша, из тебя получится очаровательный эльф.

Я совсем пала духом.

– Все, иди и переодевайся. А то все Рождество здесь простоишь. Вот твои образцы напитка. Да, и если какой-нибудь полицейский потребует от тебя разрешение на распространение рекламной продукции, просто придумай какую-нибудь отговорку.

Боже, дай мне силы. Теперь мне придется превратиться в эльфа-преступника.

Спустя полчаса я, дрожа от холода, стояла на Графтон-стрит. Шел снег. Я мрачно смотрела на свое отражение в витрине магазина. Мини-шорты благодаря обилию лайкры кое-как прикрывали зад. Чего нельзя было сказать о коротеньком жакете и зеленых гетрах, которые лишь привлекали внимание к обтянутым колготками бедрам. Слава Богу, с тех пор как я полгода назад вернулась из Дублина, моя подтянутая фигура серфингистки не изменилась. (Неужели прошло уже столько времени? Хотя мне действительно казалось иногда, что от последней встречи с Маком нас отделяет целая вечность.) Надо сказать, моя стройность объяснялась не хитрой диетой и железной волей, а банальным отсутствием денег. Трудно было назвать сытой жизнь, когда мой основной рацион составляли фасоль и дешевый белый хлеб. Тем не менее, какой бы ни была моя диета, в суровой реальности мне приходилось щеголять в сапогах а-ля восьмидесятые и в красных светящихся гетрах. Кокетливый образ завершала огромная шляпа эльфа, разражавшаяся фальшивой мелодией «Джингл беллс» при каждом резком повороте головы. Еще несколько часов подобной музыки, и мне прямая дорога в сумасшедший дом.

Вокруг меня сновали элегантно одетые люди. До Рождества оставался еще целый месяц, но предпраздничная лихорадка уже охватила весь город. Я угрюмо переводила взгляд со своего отражения на прохожих, поражаясь тому, как Рождество, призванное рождать в сердцах людей мир и доброту, лишь усугубляет их низменные желания. К сожалению, на тот момент у меня не имелось возлюбленного, которому я могла бы покупать подарки. Но даже если бы таковой и был, денег на моем счете хватило бы лишь на пару дешевых мужских боксеров. Семья у меня не самая большая, да и подарки у нас не принято дарить. А моя лучшая подруга, охваченная любовной лихорадкой, в эти праздники пропадала в какой-то дыре на противоположной стороне Ирландии. В этом году я ненавидела Рождество. И почему предпраздничная суета всегда начиналась так рано? Чтобы специально мучить меня как можно дольше? Ну уж дудки, на этот раз я выбрала для себя роль дядюшки Скруджа. Правда, этот персонаж предполагал наличие больших денег, над которыми я бы чахла. Черт, я даже не могла превратиться в Скруджа, когда хотела.

Начиная с моей прошлой рекламной работы на Графтон-стрит в качестве цыпленка, моя жизнь сделала логически завершенный круг. Как ветка дерева, вынесенная течением в открытое море, а затем выброшенная обратно на берег, я вернулась к тому, с чего начинала. В феврале мне удалось невозможное – я практически осуществила свою мечту, не говоря уже о том, что заполучила лучшего в мире мужчину. А в результате осталась ни с чем. Все вернулось на круги своя. Вернее, стало гораздо хуже. Сейчас, умирая от холода, я бы с удовольствием натянула на себя костюм цыпленка.

Конечно, по возвращении из Дублина я пыталась найти так называемую приличную работу. Однако оказалось, что мой запыленный диплом и умение держаться на доске не совсем подходят в качестве опыта работы для офиса.

– Господи, что за узколобые взгляды у вас в агентстве? – возмущенно заявила я молодому консультанту, числясь в рядах безработных уже третью неделю.

– Тем не менее нас считают самым престижным кадровым агентством во всей Англии, – получила я ответ от стервозного вида начальницы, которая затем невозмутимо добавила: – А теперь, дорогуша, иди работать посудомойкой и не морочь нам голову.

Наверное, в свободное время эта стерва подрабатывала надзирательницей в тюрьме строгого режима.

С Джеральдом, моим верным агентом, я разошлась после того, как ему позвонил разъяренный Мэтью. Будучи директором самого ожидаемого в Ирландии фильма, он мог спокойно потребовать от Джеральда надеть женское бикини, и тот с радостью выполнил бы его приказ. В моем случае Мэтью просто обвинил меня в отсутствии профессионализма, когда я устроила на людях грандиозный скандал, и потребовал прекратить со мной всякое сотрудничество. А затем выслал на мое имя счет из химчистки и парикмахерской за облитый шампанским костюм Дэна и испорченную прическу. В ответ я подробно объяснила Джеральду, куда Дэн может засунуть свои счета. После чего агент послал меня куда подальше вместе с моим контрактом. Что ж, по крайней мере мы были квиты.

В результате ничего не оставалось, как обратиться к услугам Трули Скрампчес, рекламного агента. Она убедила меня, что накануне Рождества всегда много подработок, и с тех пор предлагала варианты один хуже другого. Наверное, Трули мстила мне, поскольку я бросила ее в трудное время, хвалясь своими успехами на актерском поприще. Однако, невзирая на паршивые предложения и неприличные шорты, я бралась за любую подработку, отчаянно нуждаясь в деньгах. А обратиться за помощью к родителям или Фай мне не позволяла гордость. Каждый раз, когда я звонила матери, я врала, что работаю помощницей редактора в издательском доме (оказалось, на расстоянии родителям лгать очень легко). Я убедила Фай, будто прекрасно справляюсь одна и ей не нужно уезжать из Ирландии и бросать Дэйва. Хотя на самом деле я очень хотела, чтобы она приехала.

– Эй, Брайан, погляди-ка сюда, – смачно рыгнул подвыпивший прохожий в свитере с ирландской символикой. – Кажется, Санта маловато платит этому эльфу. У бедняжки такое лицо, словно она проглотила лимон.

– Эй, эльф, – пьяно загоготал в ответ его дружок, – иди сюда, я тебя согрею.

Взвыв от злости, я решительно направилась вниз по улице к кафе, где мы обычно сплетничали с Фай за чашкой чая и пирожными. Снегопад усилился, и моя музыкальная шляпа, окончательно размокнув, с каждым шагом фальшивила все больше и больше. По пути я активно предлагала прохожим миниатюрные бутылочки «Джингл джина», однако лишь пара студентов, отмечавших конец рабочей недели, да красноносый бродяга не отказались их взять. Скоро у меня закралось подозрение, что с моей мрачной физиономией мне больше удавалось напоминать людям о вреде алкоголя – жидкого убийцы, как любила говорить Фай, – чем рекламировать злосчастный напиток.

– Это бесплатно, – зло проговорила я надменной даме средних лет, окинувшей меня таким взглядом, будто я просила у нее взаймы, а не предлагала бесплатный товар. – Это подарок. Типа добрый дух Рождества и все такое. И вообще дареному коню в зубы не смотрят.

В ответ дама пробормотала что-то о вселенском зле маркетинговых исследований и продефилировала дальше с гордо поднятой головой.

– Да очень надо, старая кляча, – громко выругалась я, подходя к кафе в надежде, что удаляющаяся женщина услышит мои слова. – Господи, пусть уже кто-нибудь возьмет эти чертовы бутылки, чтобы я могла снять с себя позорные шорты! Иначе скоро я отморожу себе все интимные места.

– Я возьму несколько штук, – пропищал из-под подноса с бутылками высокий детский голосок.

Я посмотрела вниз и увидела маленького мальчика с ангельским личиком, одетого в безразмерные штаны и майку уличного скейтбордиста. Он стоял с протянутой рукой.

– Извини, парень, но это алкогольный напиток. А насколько я могу судить, ты еще несовершеннолетний.

«Скорее всего тебе и тринадцати нет».

– Я просто слишком молодо выгляжу для своего возраста. – Мальчик гордо вскинул голову, и светлая прядь упала на хитро прищуренный глаз. – Вообще-то мне девятнадцать.

– Да ну! Тогда покажи мне свой паспорт, – засмеялась я, поражаясь такой наглости. – Или, может, у тебя есть водительские права, или удостоверение агента ФБР?

– Ты что, глупенькая! – захихикал парень, засунув руки в карманы парки. – В одиннадцать лет ни у кого не бывает прав.

– А ты же говорил, что тебе девятнадцать.

– Ой, черт!

Мой новый друг прислонился к стене, выставив вперед ноги в огромных кроссовках. Он с трудом дотягивал мне до талии. Однако оценивающий взгляд, которым мальчик окинул меня, казалось, принадлежал взрослому человеку.

– Тебе грустно, – произнес он со вздохом.

Я поставила на землю надоевший поднос и тоже прислонилась к стене.

– Да что ты говоришь? – Я была только рада отвлечься от монотонной работы. – И почему ты так думаешь?

– Ну, потому что у тебя вот такое лицо, – мальчик опустил уголки рта и сделал печальную мину. – А еще ты ворчишь на всех прохожих.

Я кисло улыбнулась.

– Ну и если говорить по правде…

– Будь любезен… э…

– Меня зовут Джо.

– А меня Милли.

– Да, хорошо, Милли. Ну так вот: если бы мне пришлось носить этот дурацкий костюм на людях, я бы тоже чувствовал себя дураком.

Я непроизвольно стянула с себя шляпу. Батарейки совсем сели, и казалось, мокрый фетр играл похоронный марш, а не рождественскую песенку о веселых колокольчиках. Да, парень прав. Все это выглядело очень грустно. Вся история моего взлета и падения была печальной. Да что там говорить, вся моя жизнь представляла собой очень грустную историю. Проблема заключалась в том, что я не знала, как с этим быть.

– Да, ты прав, Джо. Мне совсем не весело. Когда тебе тридцать один и у тебя нет никакой цели в жизни, радоваться не приходится. До сих пор ни один из моих талантов, как говорится, так и не расцвел, а мне уже пошел четвертый десяток.

Джо тряхнул своей роскошной светлой шевелюрой.

– Не бойся, у тебя еще есть время. – Слова Джо прозвучали совсем по-взрослому. – Ты знаешь, что у дубов желуди появляются только через пятьдесят лет? Немалый возраст, чтобы начать цвести. Так что у тебя в запасе есть еще целых двадцать лет.

Мне стало весело.

– Надо же, я этого не знала. Тогда у меня впереди еще много времени. Откуда ты это все знаешь?

– Да мы в школе постоянно проходим подобную ерунду.

Мне все больше нравилось общество Джо. Разговор с ним внес в мою монотонную работу приятное разнообразие.

– Так что же ты мне посоветуешь, мой юный друг? Что мне делать со своей печалью?

Парень почесал в затылке, а затем широко улыбнулся:

– Надо выходить куда-нибудь вечерами, наслаждаться жизнью. В конце концов, Рождество на носу.

– Да, я знаю. Но чтобы купить подарки, мне надо работать.

На лице Джо появилось сосредоточенное выражение. Он засунул руку в карман.

– Но сегодня вечером тебе не надо работать, так? – С этими словами он извлек на свет белый конверт, к которому прилипло несколько леденцов. Я кивнула, с любопытством глядя на Джо.

– Значит, сегодня ты можешь пойти куда-нибудь повеселиться?

Я опять кивнула.

– Здорово. Тогда я отдам тебе вот это. – Джо торжественно вручил мне липкий конверт.

– Что это?

– Приглашение на вечеринку, куда ты обязательно должна пойти.

Я улыбнулась и сжала конверт озябшими пальцами.

– Конечно, спасибо за приглашение, Джо. Но мне кажется, я немного старовата для твоих вечеринок. Но все равно спасибо.

– Глупая, это не моя вечеринка, – захохотал парень, показав два ряда ослепительно белых зубов. – Ха-ха! В местах, где я развлекаюсь, ты выглядела бы настоящим антиквариатом.

– Спасибо.

– Опять ты начинаешь ворчать. – Джо оттолкнулся от стены и встал передо мной. Нетерпеливо пританцовывая на месте, мальчик радостно проговорил: – Это вечеринка моего дяди. Ты обязательно должна прийти. Он тебя очень ждет.

– Что? А откуда твой дядя меня знает?

Джо пропустил вопрос мимо ушей.

– Это будет большая вечеринка. Шампанское и все такое. Ты обязательно должна пойти. Если ты придешь, я получу еще денег за доставку приглашения. И тогда смогу купить новый скейтборд. А то мой сломался.

– А, так вот в чем дело. – Я повертела в руках конверт, пытаясь понять, кто мог его послать. Когда я наконец подняла глаза, Джо уже перебегал на другую сторону улицы.

– Джо, подожди!

– Просто приходи! – закричал он мне в ответ. – Тогда я смогу купить скейтборд. Мой дядя сказал, что ты особенный гость. До встречи!

Пока я натягивала шляпу и поднимала с земли поднос, Джо успел раствориться в толпе прохожих. Я растерянно стояла посередине Графтон-стрит, стараясь разглядеть среди толпы спешащих людей светловолосую голову Джо. Однако мне так и не удалось найти его.

– Вечеринка, – проговорила я про себя, с недоверием разглядывая конверт, белевший среди бутылок. Тут вдруг меня осенило, что в этот момент я вела себя так же, как и недоверчивые прохожие, отказывавшиеся брать рекламные бутылки, предлагавшиеся бесплатно. Может, в конце концов, в мире случаются чудеса. Не то чтобы я считала «Джингл джин» замечательным напитком, но эта вечеринка… Кто знает, может, меня там ждет что-то хорошее?

Я решительно вскрыла конверт. Внутри лежал плотный лист бумаги голубого цвета, на котором серебряными буквами было напечатано приглашение. Вверху ручкой кто-то приписал мое имя. Значит, Джо все-таки знал меня. Я принялась читать.

Мы приглашаем Вас на премьеру

документального фильма «Ну ты и серфингистка!»

и вечеринку, посвященную выходу картины

в рамках Фестиваля ирландского документального кино, проходящего в этом году. Показ состоится 25 ноября в 20.00.

Гостям будет предложено шампанское.

Форма одежды – парадная.

На обратной стороне карточки была изображена карта, по которой мне предстояло добраться до места, где должно состояться мероприятие. Я несколько раз перечитала приглашение. «Кто же ты? Зачем послал за мной мальчишку?» Мой блуждающий взгляд вновь остановился на отражении в витрине. «Если бы мне пришлось носить этот дурацкий костюм на людях, я бы тоже чувствовал себя дураком. То есть все это очень грустно и вообще полный отстой», – вспомнила я слова Джо. И тут на меня напал приступ смеха. Напряжение, в котором я жила последний год, спало. Парень был прав: я действительно выглядела глупо в этом шутовском наряде. И я рада, что он мне об этом сказал.

Во мне медленно, но неуклонно поднималась волна протеста против моей серой жизни. Появление Джо вместе с приглашением на кинофестиваль именно в тот момент, когда я готова была смириться с участью неудачницы, можно рассматривать как настоящее рождественское чудо. Конечно, я могу и ошибаться. Но только Богу известно, как мне хочется хоть немного повеселиться. В конце концов, это канун Рождества. Я опасливо огляделась вокруг и незаметно выкинула поднос со всем содержимым в ближайшую урну. Шляпу постигла та же судьба. А затем, весело посвистывая, я быстрым шагом направилась вниз по Графтон-стрит, крепко сжимая в руках белый конверт.

Когда я добралась до дома, моя смелость несколько иссякла, особенно после общения с разъяренным работодателем. Он хотел, чтобы я объяснила, каким образом у меня умудрились похитить и товар, и шляпу с музыкой средь бела дня на самой многолюдной улице Дублина в разгар рождественского сезона.

– Что касается меня, то здесь виноваты родители, – сердито сказала я и убралась из офиса. К счастью, мой заработок уцелел.

Я выпила стакан теплого красного вина из запасов Фионы, нашла в холодильнике полплитки шоколада и улеглась на роскошный диван, положив приглашение на подушку рядом с собой. Я несколько раз перечитала его, удивляясь, откуда Джо узнал, где именно меня искать. И как он нашел меня в центре Дублина? Правда, на Графтон-стрит, насколько я заметила, было не так уж много рождественских эльфов в обтягивающих шортиках. Но кто ему вообще сказал, где я работаю, если мне самой об этом сообщили лишь сегодня утром?

Я посмотрела на часы. Половина седьмого. У меня есть еще два часа до начала вечеринки, если я все-таки на нее соберусь. Нужно решить, что надеть и как туда добраться, и, конечно, стоит подумать о спутнике. Вылезти из обшарпанного такси в лучшем платье, которое у меня есть, и при этом в гордом одиночестве – нет, свою премьеру я себе представляла несколько иначе. Точнее, это не моя премьера, это просто премьера, на которую меня пригласили. Но, возможно, так все же лучше, чем сидеть дома и очередной раз смотреть глупые рождественские комедии, никогда не казавшиеся мне смешными, даже двадцать лет назад. Я позвонила Фионе на мобильник – она всегда знает, что делать.

– Конечно, иди, – немедленно ответила Фай, когда я рассказала ей о приглашении. – Ты должна хорошенько встряхнуться, Милли. И потом, завтра тебе все равно не работать, судя по всему.

– Точно, – хихикнула я и выпила второй бокал вина. – Полагаю, на этот раз я окончательно пролетела.

– Да к черту, Милли, Рождество на носу!

– Так все говорят.

– Ты заслужила развлечение. В этой вечеринке есть что-то многообещающее.

– А если это Дэн Кленси решил меня разыграть?

– Да он слишком глуп для того, чтобы придумать нечто подобное. И если честно, я сомневаюсь, что ты возглавишь список его гостей. Нет, это исключено.

– Ты права, – медленно ответила я. – И потом, в приглашении специально оговорено, что это фестиваль документального, а не игрового кино.

– Так отправляйся туда. Я бы присоединилась к тебе, прежде чем ты успеешь напиться на дармовщинку, но… Мы бы им показали.

– Кстати, где ты сейчас, Фай? Я слышу какой-то шум.

– А, ничего особенного. Сидим с Дэйвом, Маком и прочими парнями.

Я ощутила нечто вроде жалости к себе, когда представила, как они болтают, сидя у камина в баре Галлахера за полными кружками пива. Сильнее всего отозвалось в моем сердце упоминание о Маке; я не видела его с тех пор, как уехала из графства Донегол. Я вдруг почувствовала себя еще более одинокой, чем в тот вечер, когда Дэн и Мэтью сообщили мне о моей новой роли. Я отщипнула кусочек шоколада и стала тихонько грызть его.

– Иди на премьеру, Милли, – твердо сказала Фай, как будто прочитав мои мысли. – Я не хочу, чтобы ты просидела всю ночь дома одна, перед чертовым ящиком. Приведи перышки в порядок, надень свое самое сексуальное платье и езжай на бал. Ты его заслужила.

Я что-то промычала в знак согласия.

– Я приеду через пару дней, и ты мне обо всем расскажешь, – продолжила подруга. – Отправляйся на вечеринку, Милли. Ты не пожалеешь.

Я вышла из такси в окрестностях «Темпл-бара» и стою на булыжной мостовой, оправляя на себе платье. Оранжевый и розовый цвета кажутся совершенно неуместными на темной и грязной улице в центре Дублина. В конце концов, я уже не «классная девчонка на серфе». Я пожалела о своем решении.

– Нужно было одеться в черное, – сказала я себе, уныло рассматривая свои розовые туфли и сумочку.

Мне стало неловко торчать одной в ярком наряде посреди улицы. Совсем как последняя рождественская хлопушка, до которой ни у кого не дошли руки. Я оглянулась в поисках такси, но мой водитель уже умчался грабить следующую рождественскую жертву, так что шансы найти машину приблизительно равнялись нулю. Посмотрев на стеклянную дверь Ирландского центра кино, я собралась с духом и вошла. Жаль, что я одна. Мне не грустно, просто я… большой любитель документалистики.

Плакат над кассой гласил «Все билеты на «Крылья моря» проданы». Я вымученно улыбнулась молодому человеку в окошечке и объяснила, что не догадалась приобрести билет перед просмотром.

– Не волнуйтесь. – Он улыбнулся и кивнул, когда я показала ему приглашение. – С этой штукой вам вообще не нужен билет, вы особый гость.

От такого вежливого обращения я буквально распустила воображаемый хвост.

– Потрясающий фильм, – заговорщицки сообщил мне молодой человек. – Я видел отрывки, когда в зале проверяли звукоаппаратуру. Мне очень понравилась та часть, где… хотя вы, наверное, уже все знаете.