Текст книги "Нехилый камешек (ЛП)"
Автор книги: Лорен Блэйкли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)
ГЛАВА 3
Отец ведет нас с Харпер вглубь ресторана к большому круглому столу, покрытому белоснежной скатертью.
– Мистер Офферман, рад представить вам моих детей. Это моя дочь Харпер и сын Спенсер.
Мистер Офферман оказался высоким импозантным мужчиной с темными глазами и черными, как смоль волосами. Стоит по стойке «смирно», как бравый генерал. Наверняка бывший военный. По крайне мере такое создается впечатление.
– Рад нашей встречи, – говорит он глубоким баритоном.
О да, этот чувак привык отдавать приказы.
Мы обмениваемся любезностями и садимся за стол. Как только заказ сделан, Офферман принимается за допрос Харпер.
– Наслышан о вас. Вы фокусница, это так прекрасно.
Он засыпает ее вопросами, и до меня вдруг доходит: профессия Харпер замечательно вписывается в его семейный образ жизни. И для него огромный плюс, что она работает на детских утренниках. Харпер показывает ему парочку трюков. Заставляет исчезнуть вилку, потом салфетку и напоследок стакан.
– Потрясающе. Могу поспорить дети от этого без ума. Мои девочки будут в восторге.
Мужик, у тебя подростки. Очень сомневаюсь, что их впечатлит ловкость рук.
– С радостью покажу им пару фокусов, – говорит Харпер с лучезарной улыбкой, полностью очаровывая мистера Оффермана.
– Отлично. Я хотел бы позвать вас на наш семейный ужин завтра вечером.
– Спасибо. Обязательно приду, – говорит Харпер.
Офферман переключает внимание на меня.
– А как дела с приложением «Настоящий мужчина»?
Опаньки! Походу он провел расследование.
– Компания, которая приобрела его, говорит, что дела идут в гору. Но я больше не имею к этому никакого отношения, – говорю я, отмахиваясь от вопроса.
– Судя по отзывам приложение весьма популярно. Кажется, ты знаешь, чего хотят женщины.
Я сглатываю и с опаской смотрю на отца. На его губах играет неестественная улыбка. Он явно не хочет развивать эту тему.
– Сэр, я знаю лишь одно. Нужно относиться уважительно к своей женщине, а когда придет время делать предложение, посетить «Катрин» и купить что-то большее одного карата, – пытаюсь я отшутиться ювелирной шуткой.
Он улыбается и кивает, а затем откашливается:
– У меня есть знакомый репортер в «Жизнь и Время Метрополиса». Он будет освещать в прессе сделку по продаже ювелирной сети. Кое-что о бизнесе и немного о личной жизни. Надеюсь, моя просьба не покажется чересчур наглой, но мне бы хотелось ближайшие пару недель, пока будет осуществляться сделка, все внимание отдать «Катрин». А не нашумевшему приложению для знакомств или другим вещам, которые так любят мусолить в прессе. Типа любовных подвигов. – Он замолкает и расправляет салфетку на коленях. – Надеюсь, понятно о чем я сейчас говорю?
Да ладно, мужик, мы все в курсе, о чем идет речь.
Отец решает вмешаться:
– Пожалуй, я с этим соглашусь. Нужно привлечь все внимание прессы именно к сделке.
– Отлично. – Мистер Офферман снова смотрит на меня. Походу допрос инквизиции продолжается. – А новое дело успешно?
– Ресторанный бизнес хорошее – капиталовложение. Мы с Шарлоттой основали «Лаки Спот» три года назад, и все идет прекрасно. Отличное место, прекрасные отзывы, довольные клиенты.
Он продолжает доставать меня кучей вопросов о баре, но на самом деле он просто хочет разнюхать все обо мне. Пытается понять, мой новый бизнес такой же «недостойный», как и приложение. Но я могу с легкостью справиться с таким типом. Слабаки не становятся предпринимателями. А я открыл свое дело, потому что чертовски бесстрашный и могу просчитать рынок так же, как мысли этого надутого сыча. Мне известно, чего он хочет, и я с радостью даю ему это, потому что в итоге это осчастливит моего отца.
– И что же самое лучшее в вашем деле?
– Работа с Шарлоттой, – говорю я, потому что это единственный правдивый ответ. Разве к нему подкопаешься? – Нам словно суждено было вместе создать что-то подобное. У нас во многом совпадают взгляды.
На его губах появляется легкая улыбка.
– Это здорово. Как долго вы …
Он замолкает, когда официант приносит наши тарелки, но я улавливаю суть вопроса. Как долго мы дружим?..
– С колледжа, – отвечаю я.
– Отлично, – говорит мистер Офферман, когда официант ставит перед ним яйца Бенедикт[2]2
Яйца Бенедикт – это прекрасный завтрак, представляющий собой бутерброд из поджаренного тоста или булочки с яйцами-пашот, беконом или ветчиной и голландским соусом.
[Закрыть]. – Надеюсь, ты сможешь завтра прийти к нам на ужин.
Вуаля, я его сделал. Красава!
– С радостью, – отвечаю я.
Мы собирались оттянуться с Ником, но он поймет. Я украдкой смотрю на отца. Он довольный, значит, пока все идет гладко.
Мистер Офферман берет вилку.
– Возможно, ты придешь со своей девушкой.
Я чуть не давлюсь апельсиновым соком.
Мой папа собирается его поправить, но мистер Офферман продолжает говорить своим внушительным баритоном, не позволив вставить и слова.
– Моя жена захочет встретиться с Шарлоттой. Как и мои девочки. У нас теперь семейный бизнес, и очень важно подчеркнуть это во время купли-продажи компании, учитывая повышенное внимание общественности к этому вопросу. Мне нравится, что они увидят все в таком радужном свете.
Я открываю рот, чтобы исправить возникшее недоразумение. Мы с Шарлоттой просто друзья и деловые партнеры.
Но его улыбка скрепляет сделку, и я быстро прикидываю варианты.
Офферман уже думает, что мы с Шарлоттой давно встречаемся, и радуется этому факту. А если бы все так и было? Борись до конца или не высовывайся.
– На самом деле, мы с Шарлоттой дружим еще с колледжа, – говорю я, а потом собравшись с духом добавляю то, что ему хочется услышать. – Но мы начали встречаться месяц назад, и буквально прошлой ночью обручились. Я очень рад поделиться с вами этими новостями. Теперь она моя невеста.
Харпер роняет вилку, отец начинает моргать, а мистер Офферман светится от радости точно новогодняя елка. Он вне себя от счастья, еще пару секунд и запляшет от такой семейной идиллии. Он считал, что попал на бабника, а тут перед ним нарисовался счастливый жених.
– Буду счастлив прийти к вам на ужин со своей очаровательной и несравненной невестой, – добавляю я, а потом смотрю на отца с широкой улыбкой и только после этого начинаю копаться вилкой в яичнице. Сестра сверлит меня взглядом с явным желанием начать перекрестный допрос. Уверен, позже меня ждет серьезный разговор. Но у меня и так намечается напряженный денек.
Самое главное теперь – убедить Шарлотту согласиться провернуть это дельце.
ГЛАВА 4
Мы стоим с отцом на улице около ресторана. Папа нервно проводит рукой по волосам. Он хмурится, в глазах читается тревога. Он только что посадил Мистера Оффермана в такси и пообещал в ближайшее время приехать в магазин на Пятой авеню.
Но вначале он планирует разобраться со мной. Ничего удивительного.
– Когда ты собирался мне рассказать?
Есть маленькая проблемка. Я не могу признаться ему во лжи.
Если отец узнает, что я выдумал эту гребаную помолвку ради его сделки, он решит, что обязан извиниться перед мистером Офферманом. Отправится к этому тупице и честно прямолинейно скажет, что сожалеет, но его сын просто пошутил. Вот такой он человек и именно так ведет бизнес. И если ему придется, поджав хвост, вернуться к покупателю и извиниться за своего непутевого сыночка, сморозившего глупость, отец это сделает, хотя тем самым вмиг расторгнет намеченную сделку.
Ага, щас. Только через мой труп.
Мне очень не хочется впутывать отца в эту фальшивую помолвку. Но сейчас именно это может стать ключом к решению проблемы. Я заметил огонек в глазах мистера Оффермана, когда заговорил о свадьбе. В этой сделке мне отведена роль Джокера. Как холостяк и раздолбай, я не вписываюсь в выдуманные рамки, а вот с кольцом на пальце Шарлотты превращаюсь в золотого ребенка.
Так что хочешь не хочешь, а сделать это придется.
Если ложь конкретная, нужно, чтобы к ней никто не подкопался.
– Пап, я попросил ее руки прошлой ночью.
– Я даже не знал, что вы встречаетесь, – замечает он.
Мимо нас проходит дамочка в узкой розовой юбке и на черных каблуках. Она с кокетливой улыбкой окидывает меня взглядом, и я хочу улыбнуться в ответ, но вовремя себя одергиваю.
Вот черт! На ближайшие пару недель я лишился своего излюбленного развлечения.
Ну, ничего. Я справлюсь. Смогу притвориться обрученным. Образно говоря, посажу член под «домашний арест».
– Я собирался сегодня все рассказать.
– Как долго вы вместе?
Чем проще, тем лучше. Не надо разглагольствовать.
– Пап, все произошло так быстро, – говорю я чуть удивленно и с полным обожания взглядом рассказываю о своей невесте. – Ты же знаешь, мы всегда отлично ладили и были лучшими друзьями. Знаешь, это как раз тот случай, когда твое счастье рядом, а тебе нужно вагон времени, чтобы это понять. Пару недель назад мы друг другу признались в своих чувствах и… бац. Все остальное уже история.
Офигеть. Это и правда прозвучало так правдоподобно или мне показалось? Я смогу.
Папа поднимает руку:
– Притормози. И что это значит? Остальное уже история? Как ты сделал предложение? И ради бога, где ты взял кольцо? Предупреждаю, если ты купил его в «Шейн Ко[3]3
«Шейн Ко»(Shane Company или Shane Co) – крупнейшая ювелирная компания в США.
[Закрыть]», то я от тебя отрекусь, – заявляет он с напускной серьезностью.
Мне нужно кольцо, причем немедленно. С огромным брюликом. Сын ювелирного магната приобрел бы для своей невесты только лучшее.
– Пап, любовь вскружила нам голову. Мы встречались всего нескольких недель. – Это прозвучало достаточно правдоподобно. Но будет еще лучше, если я чуть приукрашу. – Но после стольких лет дружбы не захотелось больше тянуть волынку. Как говорится: «Женись на своей лучшей подруге», – заявил я, хотя не в курсе есть ли такое выражение. Но кому какое дело, если это прозвучало офигенно, как трехочковый бросок в баскетболе. Мой папа кивает в знак понимания, когда я заканчиваю оду о вымышленной любви: – Когда ты понимаешь, что не можешь прожить и дня без женщины, которую обожаешь, нужно сделать ее своей и плевать, сколько ты с ней встречаешься: неделю или годы. Поэтому вчера я сделал предложение. Не мог больше ждать. Если ты знаешь, чего хочешь, нужно пойти и добиться своего, разве я не прав?
Мимо пролетает такси, а папа вздыхает от восторга:
– Даже я не смог бы сказать лучше.
Ему стоит нанять меня для написания пресс-релизов. На этом можно было бы сколотить состояние.
– Есть одно «но», у меня нет кольца, – говорю я и подмигиваю. – Ты случайно не знаешь, где его приобрести?
Он поглаживает подбородок с напускной задумчивостью.
– Ох, я могу только догадываться о таких местах. – Он смеется от его собственного остроумия и пожимает мою руку. – Приходи в два, и Нина выберет тебе самый красивый камень. Ты не можешь сделать предложение без кольца от «Катрин».
– Честно говоря…
В кармане гудит телефон. Имперский марш Дарта Вейдера. Шарлотта. Она сама ради прикола поставила на себя этот рингтон.
– Шарлотта, – говорю я отцу, помахав телефоном.
– Может, стоит поменять эту странную мелодию, ведь вы скоро поженитесь, – советует он мне, а потом расплывается в улыбке. – Эй! Это был мой первый совет для парня, который скоро станет семьянином.
На меня накатывает секундная вспышка паники. А вдруг Шарлотта откажется участвовать в этой авантюре? Возьмет и посмеется надо мной. Блин, она точно лопнет от смеха. А вдруг она заявит, что это безумнейшая идея, и она ни за какие коврижки не станет этого делать. Что тогда?
Я пытаюсь подавить преждевременную панику. Ведь именно так друзья и поступают. Притворяются, что выйдут за вас замуж, когда нужно. Так ведь?
Мелодия играет снова. Марш не замолкает.
– Тебе стоит ответить. Женщины не любят ждать, – говорит мой отец. – Эй, вот тебе и второй совет.
Взяв себя в руки, я провожу большим пальцем по экрану и вживаюсь в роль:
– Доброе утро, моя прекрасная невеста, – говорю я нараспев влюбленным голосом.
Она начинает смеяться.
– Почему мы играем так рано? Не говори мне, что начал пить с самого утра? Уже надрался вдрызг, Спенс?
– Я опьянен тобой. Между прочим, ты где?
– Только что разговаривала с одним из наших поставщиков. Договорилась о более выгодной сделке. Всегда рада помочь. С тебя начос. Но с какой радости ты ведешь себя, как влюбленный чудик?
– Хорошо, любимая, – говорю я, глядя на отца, тот одобрительно показывает мне два больших пальца. Публика довольна игрой актера. – Скоро буду, и ты все расскажешь лично.
– Ладненько, – протягивает она, – но сделка действительно хороша, так что я не собираюсь разыгрывать все в лицах лично или по телефону, если уж на то пошло. Кроме этого я собираюсь забежать в душ. И даже не начинай. Я не имела в виду забег!
Я смеюсь:
– Конечно, буду через двадцать минут. Не могу прожить и минуты без тебя.
Я чуть не сказал «пупсик», но в этом случае мне придется попрощаться с яйцами, а мне мое хозяйство нравится. Можно сказать, я с ним неразрывно связан.
Не давая ей запротестовать, я сбрасываю вызов и смотрю на отца.
– Женщина нуждается во мне.
Отец приподнимает бровь:
– Тебе стоит послушаться и бежать к ней со всех ног. – Он потирает руки. – Честно, это лучшая новость. Ты меня просто осчастливил. Мне всегда нравилась Шарлотта.
Черт, вина грузом ложится на плечи. Даже в детстве я редко лгал отцу. И могу поклясться, что повзрослев, вообще этого ни делал. Мне в новинку горький привкус вины, и это так мерзко. Но игра стоит свеч. Скоро документы будут готовы, а через пару дней отец подпишет контракт. Небольшая ложь поможет пройти сделке гладко.
Отец сгребает меня в объятия.
– Позвони позже маме. Она обрадуется, узнав от тебя эту новость.
– Я ей все расскажу в деталях, – обещаю я, а внутри содрогаюсь от предстоящей лжи.
Ловлю такси и еду к дому Шарлотты. По пути пишу Нику сообщение, отменяя намеченную попойку.
Занят на выходных семейной ерундой. Придется все отменить. Отпразднуем в другой раз?
Ответа придется ждать пару часиков. Ник в современном мире почти как мамонт, он точно не ходит, уткнувшись в телефон. Друг предпочитает ручку и бумагу новомодным гаджетам. Наверно, благодаря этому он стал мультипликатором мирового уровня.
Такси мчится вдоль Лексингтон-авеню, а я смотрю на номерок горячей барменши «Секс на пляже», а потом быстро пишу эсэмэску.
Извини, детка. Кое-что произошло, и мне нужно побыть с семьей. Встретимся в другой раз.
Ее ответ приходит через тридцать секунд:
Мое предложение остается в силе, в любое время. :)
Три моих любимых слова – в любое время.
Но она не та, о ком я думаю, приехав в Марри-Хилл[4]4
Ма́рри-Хи́лл(англ. Murray Hill) – квартал в районе Ист-Сайд в боро Манхэттен, Нью-Йорк, США.
[Закрыть]. Эта женщина стоит за гигантским букетом из… воздушных шаров?
ГЛАВА 5
Здесь около трех десятков шариков. Они словно марсианские головы любых размеров и всех оттенков пастельной гаммы с передачи о домашнем интерьере.
Посередине с гордостью возвышается центральный шар, единственное яркое пятно. Кроваво-красный, вероятно в форме сердца, но мне он почему-то напоминает гигантскую задницу.
Я сую таксисту двадцатку, оставляю сдачу на чаевые и захлопываю дверку. Машина отъезжает с визгом колес.
Я даже не могу увидеть лицо Шарлотты. Или грудь. Или талию. Все, что выше скрыто за воздушными шарами, но эти шикарные ноги я узнаю из тысячи. В школе Шарлотта занималась бегом на короткие дистанции, поэтому у нее подтянутые ножки с мускулистыми икрами, и на высоких каблуках они выглядят просто шикарно. Хотя, если подумать, в белых носочках и кроссовках они тоже офигенно сексапильные. Наверно, Шарлотта была на утренней пробежке.
Быстрыми шагами я сокращаю разделяющее нас расстояние и наблюдаю за происходящим.
Она пытается всучить букет какой-то мамочке, толкающей коляску. Та с усмешкой качает головой. Нас разделяет метра три, когда Шарлотта протягивает воздушные шары девочке лет десяти.
– Еще чего! – кричит та и со всех ног убегает прочь.
Шарлотта разочарованно вздыхает.
– Дай угадаю, – говорю я, приблизившись к ней вплотную. – Ты или угробила «Лаки Спот» и пытаешься начать новую карьеру продавщицы воздушных шариков, или на горизонте снова нарисовался Кретин Брэдли?
– В третий раз на этой неделе. До него, кажется, не доходит смысл фразы «мы расстались навсегда». – Она пытается отодвинуть шары, но те цепляются за ее волосы. Еще одна попытка, но статическое электричество снова работает против нее. Пастельные хреновины неумолимы, а легкий ветерок постоянно толкает их все ближе к волосам Шарлотты. – Это самые противные воздушные шары в мире. Уверена, все соседи шушукаются о его плане «воссоединения», хотя все прекрасно знают, что он натворил.
– Он просто отправил их тебе, угадал?
– Да, – цедит она сквозь зубы, сжимая «букет». – После нашего разговора по телефону я собралась пойти купить кофе, но позвонил швейцар и сказал, что мне доставили шары. Только в лифт они не поместятся, поэтому мне нужно спуститься и забрать их. Ну, не бред ли? Даже если бы я захотела их оставить, в квартиру мне их в жизнь не донести.
– И ты пытаешься их кому-то отдать? – спрашиваю я, протягивая руку, чтобы Шарлотта отдала мне это убожество.
– Я подумала, что они больше пригодятся ребенку, чем взрослой женщине. Шокирующее признание, но фетиш к воздушным шарам я переросла.
Я слышу гул автобуса, останавливающегося возле дома, и шлейф выхлопных газов несет воздушные шары прямо в лицо Шарлотты.
– Уф… – вздыхает она, когда отвратительный розовый шар пытается сбить ее с ног.
Я хватаю спутанные веревочки и убираю связку подальше от Шарлотты, а потом подымаю руку высоко над головой.
– Может, мы просто отпустим их в небо? Пусть себе летают над Манхэттеном, словно огромное пасхальное яйцо?
Она качает головой.
– Нет. В конце концов, в них кончится гелий. А потом они либо застрянут в деревьях, либо упадут на землю, где их съедят животные и заболеют, а я на это не согласна.
Шарлотта мягкосердечная. Она любит животных.
– Ясно, – киваю я. – Ладно, я понял. Ты сможешь пережить массовое убийство трех десятков уродливых шаров?
Она решительно кивает.
– Это травму я смогу залечить.
– Закрой уши, – говорю я, доставая ключи из кармана, и начинаю прокалывать шары. Раздаются громкие хлопки, но я продолжаю экзекуцию. Настает очередь красной задницы.
В конце в моих руках остается сдувшийся букет полопанной резины.
Вылитый Брэдли.
А теперь я расскажу, как Брэдли заработал дополнительные очки в звании конченого козла. Они с Шарлоттой познакомились два года назад, так как жили в одной многоэтажке. Начали встречаться. Казалось, все серьезно. Начали подумывать жить вместе. Даже решили купить большую квартиру на десятом этаже и обручиться. Все шло довольно гладко, по крайней мере до того дня, как все было готово, чтобы подписать документы на покупку трехкомнатной квартиры, а Брэдли приехал раньше, чтобы… смешно сказать… «проверить трубы». Да, вот такой была отмазка.
Шарлотта пришла подписать бумаги и застала Брэдли, трахавшего риелторшу на кухонном столе.
– Нехилая проверочка прочности железной столешницы, – сказала Шарлотта, и я так гордился, что она даже в самый паршивый момент смогла «сдержать удар» и придумать колкость.
Хотя, если честно, измена ее сильно ранила. Она любила этого парня. Шарлотта рыдала, уткнувшись мне в плечо и рассказывая о случившемся. Прошло десять месяцев, Брэдли бросил риэлторшу и начал кампанию по возвращению Шарлотты.
С подарками.
Отвратительными подарками.
Я выкидываю в бак увядший «букетик».
– Теперь животные спасены от этого резинового ужаса.
– Спасибо, – произносит она с облегчением, снимает резинку с запястья и собирает волосы в «конский хвост». – Жалкий хлопок постельного убожества. Как только ты полопал шарики, и они так грустно повисли.
– Как Брэдли? – спрашиваю я, приподнимая бровь.
На ее губах вспыхивает легкая улыбка. Она пытается сдержать смех, а потом прикрывает рот. Шарлотта никогда не любила трепаться или делиться подробностями интимной жизни. Хотя я точно не хотел об этом знать. Зато секреты хранить она умеет за семью замками.
Но то, что она изо всех сил пытается не проболтаться, говорит о многом.
Факты на лицо.
Каждый мужчина стремится стать лучшим. Конкуренция у нас в крови, поэтому сдержать триумф я не в силах.
С другой стороны, я не вижу в этом проблемы.
– Давай купим тебе кофе, и я расскажу, почему вел себя как влюбленный чудик.
ГЛАВА 6
Шарлотта добавляет сахар в кофе, и у нее расширяются глаза. С каждой секундой они становятся все больше и больше, пока не превращаются в блюдца. Когда она подносит стаканчик к губам, они едва не выкатываются.
А стоит мне упомянуть о завтрашнем ужине, как она чуть не давится. А потом прижимает руку к животу, а второй ладонью зажимает рот и начинает трястись от смеха.
– И как ты вляпываешься в такие ситуации?
– Хотелось бы верить, что всему виной ум и обаяние, но дело в длинном языке, – говорю я и пожимаю плечи с видом: «Ну что поделаешь?». Загвоздка в том, что ответ на этот вопрос один: я приду туда с невестой. А это означает, что Шарлотта должна согласиться, поэтому я серьезно спрашиваю: – Ты же сделаешь это? Сможешь на недельку притвориться, что мы помолвлены?
Ее смех становится все громче.
– И это твоя гениальная идея? Лучшее решение разрулить проблему с трепом?
– Да, – говорю я, кивая с намерением твердо следовать плану. – Это блестящая идея.
– О, Спенсер. Идея просто чумовая. Правда, я бы сказала, одна из лучших. – Она добавляет сливки в кофе. – И под «лучшей» я имею в виду «худшую».
– Почему? С чего ты взяла, что это плохая идея?
Пару секунд она намерено тянет с ответом, а потом как бы делая акцент, подымает указательный палец.
– Поправь меня, если я ошибаюсь, но ты хочешь, чтобы эта чепуха с фальшивой помолвкой сработала? Собираешься с успехом все провернуть?
– Да. Все верно.
Она указывает на себя.
– И для этой затеи ты решил выбрать меня?
– А кого, по-твоему, я еще мог попросить?
Она закатывает глаза.
– Ты же знаешь, что я худшая в мире лгунья?
– Ну, я бы так не сказал.
Она смотрит на меня как на безумца. Хотя, может, я и впрямь сбрендил.
– Тебе напомнить, как на третьем курсе вы с друзьями устроили розыгрыш в общаге? Если мне не изменяет память, я тогда ушла раньше с кинотеатра, не досмотрев «Дневник памяти», и стала свидетельницей вашей шалости, а мои соседки раскололи меня за пять секунд.
– Ты бы не поддалась так быстро, – настаиваю я, продолжая пить кофе, мысленно возвращаясь в те веселые деньки.
Один из моих приятелей встречался с подругой Шарлотты. Подружка выбросила его пульт от телевизора из окна четвертого этажа, утверждая, будто он слишком много смотрит телик, а мой друг в отместку запланировал небольшую мебельную перестановку. Беда в том, что Шарлотта застукала нас с поличным, поэтому за ее молчание я пообещал, что мы после полуночи все вернем на место.
– Ох, сдалась как миленькая. Из меня легко вытрясти правду, – категорично говорит она, глядя мне прямо в глаза. – Сначала они просто спросили, кто перенес всю мебель из общей комнаты в прачечную, а потом стали щекотать. Если бы тогда я не слиняла с фильма пораньше, то не застукала вас. По сей день, я виню Николаса Спаркса за то, что не смогла сохранить твой секрет.
– Обещаю, что из-за этой фальшивой помолвки тебе не придется смотреть фильм Николаса Спаркса. И я клянусь, никто не будет тебя щекотать.
– Слушай, я считаю эту затею не просто смешной, но и опасной. Вполне возможно, что в будущем это выйдет тебе боком, – мягко заверяет меня Шарлотта. – Я забочусь о тебе, Спенсер. И понимаю, что всю эту фигню с помолвкой ты задумал, чтобы помочь отцу со сделкой. Но одно понять не могу, почему из всех женщин Нью-Йорка, ты выбрал именно меня? Даже услуги службы эскорта были бы логичнее. Те женщины с легкостью играют на публику.
Я фыркаю, услышав подобное предложение, а потом кладу ладонь на ее плечо и легонько сжимаю, словно тренер, пытающийся убедить игрока вступить в его команду. Мне нужно убедить ее, что она справится. Шарлотте это по плечу. Она знает меня лучше всех. Кроме того, я не могу просто позвонить в эскорт-службу и заказать невесту на неделю. «Привет, мне, пожалуйста, опытную невесту и порцию картошки фри». Во-первых, у меня нет номеров таких служб. Во-вторых, именно Шарлотте выпал этот жребий. Утром я сказал, что она моя невеста. Так что либо Шарлотта, либо никто.
– Это не займет много времени. Нужно будет сходить всего на парочку мероприятий – сегодня выбрать кольцо, а завтра – на ужин. Ты справишься. Только ты и я, малыш, – говорю я, а она хмурится, услышав последнее слово.
– Так вот как ты будешь называть свою невесту? Малыш? Или солнышко? Или как-то еще? Лапуля? Медвежонок? Сладенькая? Мамонтенок?
– Уж точно не Мамонтенок.
– А мне нравится, – говорит она, и я понимаю, что она просто тянет время…. или избегает ответа.
– Пусть все-таки будет малыш, – произношу я с уверенностью, пока она пьет свой кофе. – Не знаю, почему я тебя так назвал. Разве что, это очевидно. Ты красотка, малыш.
Она снова улыбается и мягко произносит:
– Спасибо. Ты тоже.
Вот видите? Мы с Шарлоттой можем оценить друг друга. Вот одна из самых главных черт нашей дружбы. Никакой катастрофы, если мы признаем привлекательность, как ее, так и мою. Вот почему она должна сыграть роль моей невесты.
С твердой решимостью я показываю жестом, что все это только между нами. Возможно это все чепуха, а может, и нет. Но других варианта у меня не предвидится, и мне необходима помощь Шарлотты. Часики тикают, и я помню, что в два нас ждут в «Катрин».
– Вот, что я думаю. Мы уже делали подобное. Это же наша игра, – говорю я, будто убеждаю ее присоединиться к моей банде и ограбить казино в Вегасе. – С известными нам правилами. Я постоянно притворяюсь твоим женихом, а ты моей невестой.
Она нервно прикусывает уголок нижней губы. Это ужасно мило. Если бы она была моей настоящей невестой, меня бы это до одури очаровало, и я бы ее поцеловал.
– То трехминутный розыгрыш в баре, – замечает она. – Минутная магия. Фокус-покус, и мы избавились от неприятных приставаний. А теперь ты говоришь, что мне нужно продержаться целую неделю? Под пристальным вниманием прессы, твоих родителей, покупателя «Катрин» и всех остальных? Мне кажется, что ты напрашиваешься на неприятности.
– Да, но кто знает меня лучше тебя? Ты единственная можешь это сделать.
Маленькое кафе заполняют люди. Мы выходим и идем к дому Шарлотты, попутно наслаждаясь ароматным кофе.
– Я хочу тебе помочь. Ты же знаешь. Просто мне кажется, все догадаются об обмане и это еще сильней навредит тебе.
Несмотря на неудачу, я продолжаю наседать:
– Тогда давай устроим проверку. Тем более в два я собираюсь купить тебе кольцо. – У Шарлотты глаза на лоб лезут, и я быстро ее успокаиваю: – Обсудим каждую мелочь, которую должны знать.
– Типа, какой пастой я пользуюсь, и стягиваешь ли ты на себя все одеяло?
– Я не перетягиваю на себя одеяло, – говорю я, когда мы уступаем дорогу семейной паре, у каждого из них по младенцу в рюкзаке-кенгуру, и они бурно обсуждают, куда бы пойти позавтракать.
– А я пользуюсь отбеливающей пастой «Крест» с мятной свежестью, – говорит она. – Но давай начистоту. Никто о таком спрашивать не будет. Кстати, ты уже думал, как переживешь неделю без своего любимого времяпрепровождения? – говорит она, и карие глаза поблескивают злорадным огоньком.
– Я могу справиться с вынужденным целибатом.
Она кивает.
– Ну да. Продолжай себя успокаивать. – Она не спускает с меня глаз. – Без шуток, если я на это пойду, тебе лучше не шататься по другим дамочкам.
В груди вспыхивает искра надежды.
– Значит, ты согласна?
Она качает головой.
– Пока нет. Я просто указываю на одно из препятствий. Для тебя эти семь дней станут мучительно долгими, – говорит она, пихая меня локтем в бок. – К тому же, как ты собираешься объяснить свои недавние шашни? Всего пару недель назад ты красовался на обложках журналов с другой. Как планируешь выкрутиться перед отцом и покупателем? И что скажешь о той дамочке, с которой тебя видели на открытии ресторана в Майами?
Я небрежно отмахиваюсь.
– Доверься мастеру. Если всплывет информация о знаменитой тренерше, то я просто буду все отрицать. Никто не поверит сплетням. А на фото с Майями все выглядит по-дружески. Обычное позерство перед камерой. И я уже придумал идеальную историю нашей любви. Я сказал папе, что чувства захватили нас нежданно-негаданно. Встречаемся мы всего лишь несколько недель, а вчера ночью я сделал тебе предложение, когда понял, что все эти годы был в тебя влюблен.
– Все время? – спрашивает она, подняв бровь.
Я игриво пожимаю плечами.
– Каждую гребаную минуту. Сох по тебе. И, наконец, до меня дошло, что я не могу без тебя жить. Я стал на колено и предложил тебе руку и сердце.
Шарлотта молчит, но уголки губ слегка подрагивают, а я засматриваюсь на них дольше обычного. Эти губки сногшибательны. С эстетической точки зрения. Как ее жениху, мне стоит знать обо всех нюансах, в том числе и о красоте губ Шарлотты.
Если она согласится. А она, черт побери, мне не откажет!
– Это очень сентиментальная история, – говорит она вполне искренне, когда мы останавливаемся на углу ее дома и смотрим друг другу в глаза. – От закадычных друзей, до по уши влюбленных?
– В яблочко, – быстро соглашаюсь я, и отвожу взгляд, не в силах с этим справится.
Не знаю, почему меня накрыло таким странными чувствами. Может, причина в словах или в том, как Шарлотта на меня смотрит.
А может причина во мне.
Мы заворачиваем за угол и идем к ее дому. Шарлотта отпивает большой глоток кофе, а потом расправляет плечи и откашливается. Я скрещиваю пальцы наудачу.
– Я хочу помочь тебе, но…– начинает она и замолкает на полуслове.
Моя грудь сжимается. Похоже на то, как спускают воздух из шариков. Я лишен воздуха. Придется сказать отцу, что помолвка закончилась, не успев начаться, опустить голову и зарыдать, сетуя, что Шарлотта бросила меня и разбила мое сердце.
– Вот черт, – бормочет она, – мудак на подходе.
Поправочка, конченый мудак. Брэдли Согни-Риэторшу-Над-Столом Букингем собственной персоной.
Он меня ненавидит. Хотя мне «фиолетово», но столь негативную реакцию я заслужил за наглый совет Шарлотте не покупать квартиру с этим дятлом. С финансовой точки зрения приобретать совместное жилье в этом доме глупо, выгодней покупка в другом квартале.
Ростом Брэдли чуть выше метр восемьдесят, но все равно ниже меня сантиметров на шесть. У него светло-рыжеватые волосы, широкие плечи и мерзкая улыбочка продавца пылесосов. Он работает в пиар сфере. Старший вице-президент по коммуникациям в огромной фармацевтической компании, которую постоянно критикуют и разносят в пух и прах. Король гиен. Гуру лжецов. Капитан Отрепье.
– Шарлотта! – кричит он и машет рукой. – Ты получила воздушные шары?
Он подходит к нам и мельком бросает на меня взгляд.
– Они не помещались в лифте, но проехали. Ты должен прекратить посылать мне подарки. Между нами все кончено. Кроме этого, – говорит она, а потом тянется и берет меня за руку, переплетая наши пальцы, чем немало меня удивляет, ведь она не из тех, кто держится за ручки, – я помолвлена со Спенсером.
