Текст книги "Татуировка наложницы"

Автор книги: Лора Джо Роулэнд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 25 страниц)

7

Слуги приветствовали Сано в воротах особняка, когда он наконец добрался до дома. Они сняли с него плащ, мечи и провели в гостиную, где пылали угольные жаровни и лампы и радовал глаз горный пейзаж настенных фресок. Опустившись на шелковые подушки, Сано почувствовал, как улетучивается напряжение дня и нарастает предвкушение счастья. Хирата ушел отдать распоряжения детективам и проверить на ночь охрану имения. Время принадлежало Сано до самого утра. Можно было начинать свою семейную жизнь.

– Не хотите ли поесть? – подал голос главный слуга.

Сано кивнул.

– Где моя... жена? – чуть помедлив, спросил он. Фраза оставила странное ощущение на губах, но такое же приятное, как глоток воды после долгого путешествия по изматывающему зною.

– Ей сообщили, что вы дома, она сейчас будет. – Слуга поклонился и вышел из комнаты.

В минуту ожидания сердце Сано забилось быстрее, желудок подвело. Дверь отворилась, и Сано выпрямился. В комнату вошла Рэйко. Одетая в тускло-оранжевое кимоно с рисунком из золотых астр, с волосами, заколотыми наверх, его молодая жена несла фарфоровый графинчик с саке и поднос с двумя чашками. Скромно потупив глаза, она подплыла к Сано, опустилась перед ним на колени, поставила поднос и поклонилась.

– Досточтимый муж, – тихо проговорила она. – Позвольте вас обслужить?

– Да. Пожалуйста, – сказал Сано, с восторгом глядя на ее юную красоту.

Пока она наливала вино, неловкость несколько отступила – должно быть, кто-то проинструктировал Рэйко, как вести себя с мужем в первый раз, – но когда она подавала ему чашку, ее руки дрожали. Сочувствие помогло ему побороть неловкость. Это его территория. От него зависело, чтобы Рэйко почувствовала себя здесь как дома.

– Надеюсь, ты хорошо себя чувствуешь? – спросил он, наливая саке и передавая ей чашку.

Рэйко осторожно, словно боясь коснуться его руки, взяла вино.

– Да, досточтимый муж.

Они выпили, и Сано заметил, что ее зубы вычернены. Внезапно он ощутил, как внизу живота разлилось тепло. Он никогда не задумывался об этом давно известном обычае замужних женщин, теперь же новый вид Рэйко разбудил в нем желание, напомнив, что теперь она принадлежит ему и душой, и телом.

– Как тебе понравились комнаты? – Сано ощутил вкус вина и возбуждения. Поднятые наверх волосы подчеркивали изящество шеи и плеч молодой жены. Он больше года не был с женщиной... – Ты хорошо устроилась?

– Да, спасибо.

Едва заметная улыбка вдохновила Сано: под спокойствием хорошо воспитанной дамы таится явный интерес. В этот момент появился слуга, подал Сано горячую влажную салфетку для рук и поставил перед ним лаковый поднос с едой. Когда он ушел, Рэйко быстро сняла крышечки с чашек с сашими, приготовленной на пару форелью и овощами, потом налила ему чаю. Она поела раньше, чтобы лучше его обслужить. Ее готовность прислуживать, как и пристало жене, обрадовала Сано.

– Я надеюсь, что ты здесь будешь счастлива, – сказал он. – Если тебе что-нибудь понадобится, только скажи.

Рэйко, волнуясь, подняла на него сияющие глаза.

– Возможно... возможно, я могла бы помочь вам в расследовании смерти наложницы сёгуна, – выпалила она.

– Что? – Кусочек рыбы, который Сано поднес ко рту, выпал из палочек, когда он ошеломленно посмотрел на жену.

Подобострастия и нарочитой скромности как не бывало. Подняв голову и выпрямив спину, Рэйко смотрела ему прямо в глаза. Ее взгляд горел смелостью.

– Мне интересна ваша работа. До меня дошли слухи, что госпожа Харумэ была убита. Если это так, я хотела бы помочь поймать убийцу. – Она прерывисто вздохнула. – Вы обещали, что если я чего-то захочу, то нужно лишь сказать, – торопливо добавила она.

– Я не это имел в виду! – Сано ощутил в душе смятение. В памяти возникли картинки из детства: мать готовит, стирает и шьет, пока отец занят поиском средств для семьи. Прожитые годы сформировали у Сано представление о хорошем браке. И еще целая куча причин запрещала ему выполнить просьбу Рэйко. – Прости, – нежно сказал он. – Я высоко ценю твое предложение, но расследование убийства не женское дело.

Он ожидал, что она примет его решение, как мать принимала любые решения отца. Но Рэйко ответила:

– Отец говорил мне, что вы так подумаете, он тоже с этим согласен. Но я хочу работать, быть полезной. К тому же я действительно хочу помочь вам.

– Но каким образом? – спросил Сано, замешательство которого росло по мере того, как мечта о семейном блаженстве рассеивалась словно дым. Кто эта странная упрямая девушка, ставшая его женой? – Что, например, ты могла бы сделать?

– Я образованна, могу читать и писать, как любой мужчина. Я целых десять лет наблюдала, как отец ведет дела в суде. – Нежный подбородок Рэйко задрожал, но она не собиралась уступать Сано. – Я разбираюсь в законах и знаю характеры преступников. Возможно, я смогу вычислить убийцу госпожи Харумэ.

Выросшая в особняке судьи, Рэйко видела больше преступников, чем сам Сано. Стыдясь быть побежденным молодой женой, Сано даже не пытался представить сцены насилия и человеческого порока, свидетельницей которых она была. Более того, он отвергал саму мысль о возможности допустить работу в их частную жизнь. Как сделать семью раем, если Рэйко разделит его знание о разлитом в мире зле?

– Пожалуйста... успокойся и позволь объяснить, – мягко сказал Сано. – Работа детектива опасна. Тебя могут ранить... или даже убить. – Это случилось со многими людьми во время его прошлых расследований. Инстинкт самосохранения запрещал ему позволить собственной жене стать жертвой его стремления к справедливости. – С моей стороны было бы ошибкой втянуть тебя в расследование убийства. – Показывая всем своим видом, что разговор окончен, Сано вернулся к еде.

– Вы полагаете, что я слаба и глупа, только потому, что женщина, – настойчиво продолжала Рэйко. – Но я умею драться. Я способна защитить себя. – Мольба загорелась в ее красивых глазах-лепестках. – А поскольку я женщина, для меня открыт доступ в такие места, куда вам хода нет. Я могу получать информацию у таких людей, которые с вами даже не станут говорить. Только дайте мне шанс, и вы сами увидите!

Сано начал злиться. Ему вспомнилось, как покорная мать готовила для отца любимую еду, обустраивала дом, чтобы тот ни в чем не нуждался, и никогда не просила ничего для себя. В самурайском мире самоотверженного служения режиму Токугавы его дом – единственное место, находящееся под абсолютным контролем. А теперь Сано чувствовал, как ускользает этот драгоценный контроль и брошенный Рэйко вызов ослабляет его мужскую власть. Усталость переборола терпение. Хотя скандала в первую брачную ночь он хотел меньше всего, совладать с собой Сано не смог.

– Как ты смеешь перечить мужу? – возмутился он, положив палочки. – Как смеешь воображать, что ты, глупая упрямая девчонка, можешь сделать что-то лучше меня?

– Потому что я права!

Рэйко вскочила на ноги, глаза сверкали от ярости, не меньшей, чем у Сано. Ее язык коснулся выкрашенного верхнего зуба, рука потянулась к поясу, словно искала меч. Этот не по-женски агрессивный отпор рассердил Сано – и сильно возбудил. Гнев превратил изящную Рэйко в грозную богиню. Ее прерывистое дыхание и пылающие щеки говорили о сильном возбуждении. Сано совсем не нравилась ее дерзость, но он восхищался ее храбростью – и все же не мог поверить, что она способна расследовать убийство, и уж тем более позволить ей подрывать его мужскую власть. Он отставил в сторону поднос и поднялся, не спуская глаз с жены.

– Я приказываю тебе оставаться дома, где тебе место, и не вмешиваться в мою работу, – сказал он, сожалея, что их отношения приобретали некий налет враждебности. Он хотел, чтобы они оба были счастливы, а обижая Рэйко, сводил усилия на нет. Но что еще он может сделать? – Я твой муж. Ты будешь слушаться меня. И больше это не обсуждается!

Глаза Рэйко презрительно сощурились.

– И что вы сделаете, если я не стану слушаться? – спросила она. – Побьете? Отошлете назад к отцу? Или убьете меня? – С ее губ слетел горький смех. – Я бы хотела, чтобы вы так и поступили, потому что сожалею, что вышла за вас замуж. Я скорее умру, чем подчинюсь вам или любому другому мужчине!

Ее слова ударили в сердце Сано, словно нож. Оскорбленный и разъяренный, он испытал непреодолимое желание вернуть себе власть, силой овладев ею. Его мужское достоинство напряглось, как стальная пружина. Он шагнул вперед и схватил ее за плечи.

Вся дерзость Рэйко мгновенно улетучилась. Она сжалась в руках Сано. Возвышаясь над нею, Сано ощущал ее хрупкость. В глазах Рэйко плеснулся ужас, и он понял, что жена боится не удара и даже не смерти. Она боялась самого жестокого оскорбления, которое только может мужчина нанести женщине, – насилия над своей плотью. Но когда их взгляды встретились, Сано почувствовал в ней непостижимое желание этого чувственного, грубого слияния. Губы Рэйко влажно блестели, дыхание было прерывистым и частым. Сано представил, как они, обнаженные, слившиеся воедино, разрешали все споры в вечном ритуале соития. И, глядя на ошеломленное лицо Рэйко, готов был поклясться, что и она видит ту же картину – и хочет этого.

Сано медленно поднял руку и коснулся ее щеки. Их дыхание на мгновение смешалось. Но внезапно она вырвалась из его объятий и выбежала из комнаты.

– Рэйко, подожди! – крикнул Сано.

Ее торопливые шаги затихли в конце коридора. Хлопнула дверь. С мешаниной чувств в душе, охваченный желанием, Сано замер на месте, его руки сжимали пустоту, которая мгновение назад была ею.

* * *

Оказавшись в своей спальне, Рэйко закрыла дверь на засов и судорожно вздохнула. Сердце сильно колотилось в груди. Дрожа от возбуждения, она быстро прошла на веранду.

Лунный свет цвета слоновой кости заливал мягким светом деревья, валуны и беседку в саду. Стрекотали сверчки, лаяли собаки. Где-то в темноте стражники патрулировали имение и замок, шаги, топот копыт и тихие голоса далеко разносились в чистом холодном воздухе, пахнущем морозом и угольным дымком. Рэйко мерила веранду шагами, пытаясь привести в порядок чувства.

Как она ненавидела Сано за пренебрежение и насмешку над ее умом и способностями! И как злилась на себя за то, что не смогла справиться с ситуацией! Не следовало так торопиться, нужно было играть роль послушной жены и сначала завоевать его любовь, а уж потом обращаться со своей просьбой. Но она понимала – было бы то же самое. Сано такой, как и все остальные мужчины, и она просто лишилась разума, если думала, что это не так.

– Надутый невежественный самурай! – бормотала она, кипя от злости. – Помыкать мной, словно я служанка или ребенок! – Под злостью таилось тягостное разочарование. Какой наивной и глупой она была, мечтая о раскрытии преступлений, о славе. – Лучше бы я совершила сеппуку, чем вышла замуж!

Меряя шагами веранду, Рэйко ощутила влагу на внутренней стороне бедер. Подумав, что начались месячные, она сунула руку под юбки. На пальцах осталась прозрачная, терпко пахнущая жидкость: следы возбуждения, непроизвольная реакция на столкновение с Сано. Рэйко испугалась, ощутив тяжесть внизу живота, тупую, горячую пульсацию между ног. Опустившись на колени, она попыталась разобраться в своих ощущениях.

Рэйко не боялась побоев, обычного наказания непослушных жен – во время занятий боевыми искусствами она научилась терпеть боль, – и еще она чувствовала, что Сано не из тех мужчин, которые способны в гневе ударить женщину. Страшила близость, поле боя, где природа сделала ее уязвимой перед мужской силой. А плотское влечение может превратить ее в рабыню мужа, который и так владеет ею, лишить независимости.

Но особенно пугала мысль, что Сано ее бросит. Если он сделает это, то все обвинения в крушении брака будут адресованы только ей и ни один мужчина больше не захочет взять ее в жены. Она и ее семья будут обесчещены. Перед Рэйко встал призрак будущего – опозоренная старая дева, живущая на подачки родственников. И еще: несмотря на всю злость к Сано из-за его тиранических замашек, она вовсе не хотела уходить от него, мечтая о любви. Тело и душа жаждали этого, хоть разум и противился жизни в домашнем заточении и скуке.

Рэйко наблюдала, как ветви высокой сосны ловили лапами поднимающуюся луну. В сплетении противоречивых эмоций родилась истина: она сделает так, чтобы брак состоялся, но на ее условиях.

Она вернулась в спальню и села за письменный стол. На полке лежали мечи, добытые сегодня днем. Рэйко растерла тушь, приготовила бумагу и взяла в руку кисть. Отчаяние укрепило ее решимость. Она докажет Сано, что женщина может быть детективом, и в его же собственных интересах сделать ее своим партнером, а не домашней рабыней в золотой клетке. Она заставит мужа любить ее, а не вымышленный им образ.

Дотронувшись кончиком языка до передних зубов, она принялась строить планы своего тайного следствия по делу об убийстве госпожи Харумэ.

* * *

Оставшись один, Сано решил не ходить за Рэйко: в своем теперешнем состоянии из смеси злости, смятения и неутоленной страсти он может только ухудшить их отношения. Он завершил трапезу, хотя еда совершенно остыла, да и аппетит полностью пропал. Устало поднявшись, он прошел к себе и разделся. В ванной комнате потер себя щеткой, сполоснулся, посидел в бочке с горячей водой и завернулся в хлопчатобумажный халат. Сано прошел по коридору мимо пустой комнаты, где собирался провести первую ночь со своей молодой женой. У следующей двери он остановился. Бумажная стена ее личной спальни светилась изнутри.

Смутная тень Рэйко двигалась, сбрасывая одежду, расчесывая волосы. Она явно собиралась спать. В Сано закипела страсть. Сильное желание обладать ею снова разожгло злость. Несмотря на ссору, она его жена, и он имеет право заставить ее лечь в супружескую постель. Сано схватился за ручку двери...

...и тут же опустил руку, качая головой, – здравый смысл возобладал над злой страстью. Он не сможет укротить Рэйко при помощи физической силы, потому что не хочет иметь рядом обиженную супругу, которая подчиняется ему лишь в силу существующей в обществе традиции, повелевающей женщине склониться под властью мужчины. Ему по-прежнему хотелось построить союз на взаимной любви. Для Рэйко это был не менее длинный и трудный день, чем для него. Сегодня у них не сложилось, но завтра они начнут сначала. Он будет добр с ней, и она поймет, что ее место в их доме, а не в расследовании убийства. И научится любить его как мужа и господина.

Сано неохотно поплелся в свою спальню, мысленно повторяя свой спор с Рэйко и ища иные варианты ответов. Он был слишком возбужден, чтобы спать. Среди разбросанной одежды лежал дневник, который он захватил из комнаты госпожи Харумэ. Сано со вздохом поднял его. Только работа способна отвлечь его от домашних неурядиц, к тому же в записях убитой наложницы вполне можно почерпнуть что-нибудь полезное. Он лег, придвинул лампу поближе, опершись на локоть, развернул лилово-зеленую узорчатую материю и перевернул первую страницу.

Текст был написан неумелой рукой с массой исправленных ошибок. Как и большинство женщин, госпожа Харумэ была практически неграмотна. «Может, это и к лучшему», – подумал Сано, вспомнив, как великолепное образование Рэйко взрастило в ней дух противоречия. Однако, просматривая дневник, Сано открыл для себя природный дар Харумэ к описательной прозе:

«Я вошла в Большие Внутренние Покои. Стражники провели меня коридорами, как пленницу в камеру. Сотни женщин с пренебрежением смотрели на меня, замолкая, когда я проходила мимо, – с жадностью животных в клетках, пытающихся понять, не означает ли появление новенькой того, что им будут давать меньше пищи. Но я высоко держала голову. Может, я и бедна, но зато красивей любой из тех, что вижу. Однажды – очень скоро – я стану любимой наложницей сёгуна. И никто больше не посмеет пренебрегать мною».

В дневнике не было ни одной даты, но эта первая запись, видимо, была сделана сразу после Нового года, восемь месяцев назад, когда Харумэ приехала в замок Эдо. Сано бегло просмотрел пассажи, в которых описывались будни Больших Внутренних Покоев, неприятности и развлечения Харумэ и ее все более частые визиты в спальню сёгуна.

"Здесь так много народу, что приходится есть и мыться посменно. Всегда кто-то стоит на моем пути, толкается, туалет постоянно занят, когда мне туда надо, одни лезут в мои дела, от других неприятно пахнет. Вода в ванне вечно грязная, когда наступает моя очередь, шум не стихает даже ночью, потому что кто-нибудь обязательно болтает, храпит, кашляет или плачет. Но хотя мне очень хочется побыть одной, я умираю от одиночества. Остальные считают меня посторонней, мне они тоже не нравятся. И абсолютно нечего делать. Каждый день похож на предыдущий, и мы довольно редко выходим наружу.

* * *

Вчера было очень жарко, и гром рокотал, как злые драконы. Мы ездили на пикник в горы. На мне было зеленое кимоно с узором из листьев ивы. Мы пили саке и очень веселились, пока внезапно не пошел дождь! Мы, визжа, разбежались по паланкинам, а слуги бросились паковать еду. Как здорово было видеть этих напыщенных старших наложниц, намокших и кудахчущих как курицы – особенно после того, как они передразнивали мои деревенские манеры.

* * *

Прошлой ночью я опять развлекала его превосходительство. Я была в красном атласном кимоно с иероглифами, означающими счастье, чтобы помочь мне зачать ему сына и быть богатой и счастливой до конца дней, как госпожа Кэйсо-ин".

* * *

Как Сано и предполагал, дневник Харумэ был похож на те, что вели дамы императорского двора в прошлые века, и отображал скорее бытовые мелочи, чем важные исторические события. Даже о последнем, значительном эпизоде Харумэ упомянула лишь вскользь: наивные молодые девушки и те понимали, что любое неосторожное замечание в адрес сёгуна может повлечь суровое наказание, вплоть до изгнания и смерти. Возможно, Харумэ боялась, что дневник прочтут ее товарки и станут мстить за нелестное описание. Госпожа Иши-тэру и лейтенант Кусида появились только в середине длинного списка, озаглавленного «То, что мне не нравится в замке Эдо»:

"39. Когда мне дают жесткий, хрустящий рис со дна кастрюли , потому что старшим наложницам достается лучшая еда.

40. Ишитэру, которая считает себя выше других, только потому что является кузиной императора.

41. Ежемесячные медицинские осмотры и холодные руки доктора Китано на тайных местах моего тела.

42. Лейтенант Кусида – жуткий нахал".

* * *

В дальнейших записях не было упоминаний о какой-либо особенной вражде или ссорах, которые могли привести к трагедии. Глаза Сано начали слипаться. Он перешел к последней странице.

* * *

"Вчера мы совершили паломничество в храм Кэннон. Мне нравится район Асакуса, потому что улицы там так многолюдны, что стражникам и дворцовым чиновникам трудно за нами уследить. Мы можем сбежать и походить по базару, покупая на лотках еду и сувениры, узнавая у гадателей свою судьбу, наблюдая за паломниками, монахами, детьми и священными голубями. Свобода!

Я побежала по узким переулкам к гостинице. Как обычно, комната для меня была зарезервирована, поэтому я проскользнула через сосновую рощу и заросли бамбука, окружающие гостиницу, как небольшой лес. Моя комната находится в задней части дома – очень уединенное место. Я закрыла дверь и стала ждать. Вскоре я услышала шуршание гравия на дорожке. Шаги затихли перед моей комнатой..."

* * *

На этом месте Сано встрепенулся и удвоил внимание. Значит, госпожа Харумэ пользовалась свободой для тайных свиданий.

* * *

"...и я увидела на бумажном окне его высокую тонкую тень. Он заглянул в отверстие на бумаге, но не сказал ни слова, я тоже молчала. Сделав вид, что не замечаю его, я медленно сняла плащ, развязала пояс, и верхнее и нижнее кимоно упали на пол. При этом я стояла лицом к окну, чтобы он мог меня видеть, но не встречалась с ним глазами.

Его тень шевельнулась. Оставшись обнаженной, я провела пальцами по груди, вздыхая и облизывая губы. Его одежда зашуршала, когда он раздвинул полы халата и ослабил набедренную повязку. Я легла на уложенные на полу подушки и широко раздвинула ноги, открывая ему свое гнездышко. Я ласкала себя пальцами. Быстрее и быстрее, со стоном и выгибая спину, мотая головой от удовольствия, которого не испытывала. Он тяжело дышал и всхлипывал. Когда я закричала, он тоже вскрикнул – противный звук, похожий на крик умирающего зверя.

Потом я тихо лежала с прикрытыми глазами. Его тень мелькнула за окном и скрылась из вида. Удостоверившись, что он ушел, я быстро оделась и поспешила на базар, пока дворцовые чиновники не обнаружили, что меня нет среди других девушек. Меня могли избить, прогнать или даже убить за то, что я сделала. Но он очень богат и могуществен. Он скоро уедет на Сикоку, и мы не увидимся месяцев восемь. Я должна получить от него все, что смогу, сейчас, каким бы большим ни был риск".

* * *

Возбужденный эротической сценой, Сано смутился, словно подсматривал за интимной жизнью мертвой женщины. Он закрыл книгу и задумался над прочитанным. Видимо, Харумэ полагала, что любой, прочитавший дневник, сочтет ее записи фантазиями, но все казалось похожим на правду. Кто был ее партнером в этой странной игре, и почему она играла, не получая удовольствия? Что еще могло произойти между ними? Сано перечислил в уме возможные зацепки: высокий худой мужчина, богатый, могущественный, намерен восемь месяцев провести на южном острове...

Потом он улыбнулся. Он знал человека, подходящего под данное Харумэ описание любовника. Сано задул лампу, положил голову на деревянный подголовник и натянул одеяло. Завтра они с Рэйко уладят свои разногласия и начнут счастливую семейную жизнь. А где-нибудь между докладом сёгуну, осмотром тела Харумэ в морге Эдо и допросом госпожи Ишитэру и лейтенанта Кусиды Сано навестит нового подозреваемого в убийстве госпожи Харумэ: господина Сигэру Мияги, даймё провинции Тоса.