Текст книги "Татуировка наложницы"

Автор книги: Лора Джо Роулэнд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 25 страниц)

33

В районе даймё группа солдат, сопровождавших одинокий паланкин, остановилась у ворот с гербом из двух лебедей. Начальник эскорта объявил:

– Супруга сёсакана-самы сёгуна желает нанести визит правителю Мияги.

– Пожалуйста, подождите, пока я сообщу даймё, что у него гость, – отозвался один из стражников Мияги.

Рэйко внутри паланкина дрожала от возбуждения. Детективная карьера началась. Утром Рэйко успела переговорить с Эри, которая обещала организовать встречу с госпожой Ишитэру. Теперь настало время помериться силами с одним из подозреваемых в убийстве. Как она надеялась, что Мияги действительно убийца, чтобы с триумфом доказать это! В ожидании Рэйко вертела в руках коробку конфет, которую припасла в качестве традиционного подарка семье Мияги. Обстоятельства предоставили ей прекрасный повод для визита. Она могла выпытывать секреты, а господин Мияги даже не заподозрит ее истинных мотивов. Рэйко пыталась успокоиться и сосредоточиться на ожидавшей ее задаче, но улыбка то и дело расцветала на ее лице, и не только потому, что сбылась ее мечта.

Ее первая ночь с Сано добавила жизни новую сторону. Любовь разбудила в ней неведомые ранее ощущения. Мир казался полным счастливых возможностей, и Рэйко была готова все их использовать. Она нетерпеливо поглядывала из паланкина на ворота Мияги.

Наконец появился слуга.

– Господин и госпожа Мияги примут госпожу Сано в саду, – объявил он.

Сжимая в руках коробку с конфетами, Рэйко вылезла из паланкина, приказана сопровождающим ждать у ворот и пошла за слугой. На территории, образованной казармами вассалов, находились лишь два самурая, сидевших в открытой сторожке. Особняк, наполовину построенный из дерева и крытый черепицей, окружал внутренний двор. У крыльца стоял одинокий стражник. Имение казалось странно безлюдным. Сано предупредил, что этого следует ожидать, и сердце ее забилось в ожидании встречи. Образ жизни господина Мияги наверняка предполагает у него подозрительные склонности. Неужели она увидит убийцу госпожи Ха-румэ?

Рэйко прошла за сопровождающим еще в одни ворота, ведущие в сад. Сосны стояли словно диковинные чудовища – их стволы и ветви были искусственно искривлены, а хвоя удалена, чтобы подчеркнуть уродство. Сад украшали валуны, похожие на толстые фаллические столбы с закругленными верхушками. Из зарослей розовых кустов поднималась черная статуя многорукого божества-гермафродита, сжимающего свои обнаженные груди и восставший член. Утром Сано кратко рассказал ей о странной семье Мияги, но то, что она увидела, превзошло все ожидания. Атмосфера, царившая в саду, казалась безжизненной. Солнце пробивалось сквозь изуродованные ветви, отбрасывающие густые тени. Ноздри Рэйко затрепетали, ощутив легкий запах гниения.

Хорошенькая молодая женщина что-то рисовала на песке. Другая бросала крошки оранжевым карпам в пруду. В павильоне за вышиванием сидела пожилая женщина с бесстрастным суровым лицом. Мужчина средних лет в выцветшем синем хлопчатобумажном кимоно, стоя на коленях перед клумбой с цветами, поливал их из деревянного ведра.

Рэйко почувствовала себя неуютно. Ей еще никогда не приходилось беседовать с подозреваемым в убийстве. Ее знания о преступниках ограничивались наблюдениями в суде, где она находилась в полной безопасности. Теперь же в зловещей атмосфере имения Мияги Рэйко почувствовала, что теряет почву под ногами. Сможет ли она добыть нужную информацию, не раскрывая того, что является напарником Сано? Чтобы сохранить его уважение и заслужить любовь, она обязана преуспеть. На самом ли деле господин Мияги убийца, и что он предпримет, если разгадает ее трюк?

– Досточтимая госпожа Рэйко Сано, – сказал слуга.

Все оглянулись. Палка остановилась в песке на полпути, рука, кормившая рыб, замерла в воздухе. Господин Мияги застыл со своим ведром, а его жена перестала шить. Они в бесстрастном молчании рассматривали Рэйко, а она почти физически ощущала узы, объединяющие их словно нити паутины. Даймё и обе молодые женщины подошли к павильону, где сидела госпожа Мияги. Они словно объединялись, чтобы вместе противостоять общей опасности. Усилием воли подавив отвращение, она подошла к хозяевам.

Госпожа Мияги поклонилась.

– Ваш визит – большая честь для нас. – Она улыбнулась, обнажая вычерненные зубы.

Знакомый ритуал представления помог Рэйко прийти в себя.

– Я пришла, чтобы поблагодарить вас за прекрасную шкатулку для шитья, которую вы прислали нам на свадьбу, – сообщила она о цели своего визита. – Пожалуйста, примите это как знак моей признательности.

– Премного благодарна, – отозвалась госпожа Мияги. Одна из наложниц взяла подарок Рэйко. Госпожа Мияги обернулась к другой. – Птичка, принеси нашей гостье чаю. – Обе девицы поспешили к дому. Госпожа Мияги повела плечами. – Устаешь от долгого сидения, да и вас, наверное, утомила езда в паланкине. Пойдемте осмотрим наш сад.

Поднявшись, она вышла из павильона. У нее была тяжелая мужская походка, серое кимоно мешковато висело на ее угловатой фигуре. Подойдя к Рэйко, она сказала:

– Мы рады познакомиться с вами.

Рэйко как раз и надеялась, что Мияги ухватятся за возможность заручиться через нее благосклонностью Сано, отведя на встречу гораздо больше времени, чем это положено при визите вежливости. Теперь же, несмотря на то что план сработал, ей хотелось уйти отсюда как можно скорее. Пустые черные глаза госпожи Мияги впились в нее с хищным интересом. Рэйко отшатнулась... и натолкнулась на господина Мияги, который подошел к ней слева.

– Столь же прекрасна, как весенний снег на цветах вишни, – растягивая слова и шлепая мокрыми губами, проговорил он.

Зажатая между хозяевами, Рэйко все сильнее волновалась, и банальный комплимент нисколько ей не польстил. Господин Мияги был отвратителен со своей дряблой кожей, набрякшими морщинистыми веками и оплывшей фигурой. Неужели он отец ребенка госпожи Харумэ? Как она могла выносить его прикосновения? Аромат сада не мог заглушить особого терпкого запаха, исходящего от супругов. Все в ней восставало против этой таинственной, нездоровой жизни. Почувствовав настоящий вкус брака, она считала себя очень взрослой и опытной. Но извращенная утонченность Мияги быстро выбила ее из колеи.

– Прогулка по саду – это звучит заманчиво, – проговорила она.

Стремясь держаться от парочки на некотором расстоянии, она пошла по дорожке. Но Мияги шагали так близко, что их рукава касались ее одежды. Рэйко ощущала у себя на виске горячее дыхание даймё. Госпожа Мияги не позволяла ей отклониться в сторону. Не такое ли пугающее смущение чувствовала госпожа Харумэ, попав в чувственную сеть этой парочки? Неужели они осмелятся посягнуть на жену высокопоставленного чиновника Токугавы?

Рэйко пожалела, что не взяла с собой охранников. От волнения из головы у нее вылетел продуманный заранее план допроса господина Мияги. Она не знала, с чего начать разговор.

– У вас восхитительный сад, – не нашла ничего лучшего Рэйко. – Он такой... – Пытаясь найти нужное слово, она заметила еще одну статую – двуглавого крылатого демона, сжимающего в когтях маленького зверька. Рэйко поежилась. – Такой элегантный, – неубедительно проговорила она.

– Но, полагаю, сад сёсакана-самы намного лучше? – предположила госпожа Мияги.

Уловив в традиционном ответе неприкрытое любопытство, Рэйко поняла, что жена даймё упомянула Сано, надеясь узнать, что его жене известно об убийстве. Рэйко немедленно ухватилась за возможность продолжить разговор в нужном русле.

– К сожалению, у мужа почти нет времени, чтобы посвящать его природе. Его внимание занято другими вопросами. Возможно, вы слышали об инциденте, который прервал празднование нашей свадьбы?

– Конечно. Очень неприятно, – подтвердила госпожа Мияги.

– О да! – вздохнул даймё. – Харумэ. Какая красота уничтожена! Ее страдания, должно быть, были ужасны. – В улыбке господина Мияги мелькнула похоть. – Нож, режущий нежную кожу, сочащаяся кровь, отравленная тушь, проникающая в ее молодое тело, – судороги и безумие. – Прикрытые глаза Мияги сверкнули. – Боль – самое последнее ощущение, страх – самая сильная из всех эмоций. В смерти есть своя красота.

Рэйко с изумлением поняла, что вкусы господина Мияги гораздо извращеннее, чем они с Сано предполагали. Она вспомнила процесс, за которым отец не позволил ей наблюдать – рассматривалось дело торговца, задушившего проститутку во время совокупления и получившего от смерти любовницы плотское удовлетворение. Может, господин Мияги испытал то же самое с госпожой Харумэ и теперь смакует ее боль?

Рэйко сделала вид, что не нашла в его ответе ничего необычного.

– Меня очень опечалила смерть госпожи Харумэ. А вас?

– Некоторые женщины находят особое удовольствие, чтобы дразнить и мучить мужчину, и играют с огнем, получая от этого удовлетворение. – Он говорил медленно, растягивая слова. – Они сами навлекают на себя смерть.

У Рэйко екнуло сердце.

– Госпожа Харумэ была именно такой? – спросила она. «С вами, господин Мияги?»

В разговор вступила госпожа Мияги, видимо, сочтя, что муж выражается слишком откровенно.

– Каковы успехи сёсакана-самы в его расследовании? Кто-нибудь уже арестован? – Ее голос взволнованно звенел: в отличие от даймё она казалась встревоженной исходом дела об убийстве.

– О, мне ничего не известно о делах мужа. – Рэйко старалась говорить с непринужденной беспечностью, чтобы не показать парочке свою осведомленность о подозрении в адрес господина Мияги.

Ничто не изменилось ни в лице, ни в поведении госпожи Мияги, но Рэйко явственно ощутила, что та расслабилась. Они подошли к клумбе, над которой трудился даймё. Тот поднял ведро, в котором была густая бурая жижа, источавшая неприятный запах. Вокруг роились мухи.

– Перегнившая рыба, – пояснил господин Мияги, – для обогащения почвы и роста растений.

Рэйко чуть не вытошнило. Выливая содержимое ведра на клумбу, даймё откровенно ласкал ее взглядом.

– Жизнь рождается из смерти. Одни должны умирать, чтобы выживали другие. Вы понимаете, о чем я, милая?

– Э-э... да... конечно, понимаю. – «Он говорит о мертвых животных... или о госпоже Харумэ? – подумала Рэйко. – Оправдывает ее убийство?» – Такова жизнь, – подыграла она.

– Вы столь же проницательны, как и красивы. – Господин Мияги улыбнулся, открывая пожелтевшие зубы.

Рэйко сделала вид, что не замечает откровенной похоти в его покрасневших глазах.

– Премного благодарна, – пролепетала она.

Послышался звук открываемой двери и шаги на веранде.

– Чай подан, – сказала госпожа Мияги.

– Чай! О да! – с облегчением воскликнула Рэйко.

Они сели в павильоне. Наложницы принесли горячие влажные полотенца для рук и поставили перед ними обильное угощение: чай, свежий инжир, пирожные с патокой, маринованную дыню, варенные в меду каштаны, кусочки лобстера, уложенные в форме пиона. Вежливо пробуя еду, Рэйко вспомнила об отравленной туши. Горло перехватило. В ней росло убеждение, что убийцей является господин Мияги. Покушение на жизнь госпожи Харумэ вполне отвечает привычкам даймё. Это он прислал ей бутылочку с тушью! Чай показался Рэйко горьким, а сласти отдавали запахом тухлой рыбы.

Устроившись рядом с ней, господин Мияги медленно жевал и громко чавкал. Жуя лепестки пиона из лобстера, он словно раздевал ее взглядом. Рэйко покраснела под слоем пудры и заставила себя проглотить немного чаю. В животе заурчало, и она пережила жуткое мгновение, когда ей показалось, что жидкость вот-вот вырвется наружу.

Даймё продекламировал:

Высоко на ветке висит зрелый плод,

Человеку до него не дотянуться;

Равнодушная оса пронзает его зовущую плоть

И пьет сладость, таящуюся в нем...

А я снизу взираю на эту брачную церемонию

С исступленным восторгом.

Он впивался зубами в нежную мякоть инжира, не отводя глаз от Рэйко, и вдруг потянулся к ее голове. Рэйко изумленно замерла. Наложницы захихикали, господин Мияги ухмыльнулся.

– Не бойтесь, милая. Листик запутался в ваших прекрасных волосах... позвольте мне убрать его.

Его пальцы скользнули по ее виску, щеке – в них не было листка. От прикосновения даймё осталось ощущение чего-то влажного, словно проползла улитка. Вспыхнув от гневного смущения, Рэйко отвернулась. Как все выросшие в затворничестве девушки из высшего класса, она почти не общалась с чужими мужчинами, и никто не смел так неуважительно обращаться с дочерью судьи. Поэтому она не знала, как реагировать на вульгарные знаки внимания господина Мияги. Оставалось только прикинуться, что она не понимает его грязных намеков.

– У вас изумительный слог, – сдержанно проговорила Рэйко и посмотрела на госпожу Мияги в поисках поддержки. Если у этой женщины есть хоть капля гордости и здравого смысла, она должна немедленно положить конец этому возмутительному заигрыванию даймё! Разве способна нормальная жена спокойно смотреть, как муж ухаживает за другой женщиной? Сама Рэйко убила бы Сано, поведи он себя подобным образом.

Однако госпожа Мияги лишь подняла глаза и кивнула, напряженная улыбка словно прилипла к ее губам. Если она и ревнует, то умеет скрывать свои чувства.

– Вам нравится поэзия, госпожа Сано? – Солнечный свет косо проникал в павильон сквозь ажурные деревянные стенки, делая заметными усики на ее верхней губе. На беспомощный кивок Рэйко она заметила: – Мне тоже.

Они стали обсуждать знаменитых поэтов и цитировать классические строки. Госпожа Мияги прочла несколько стихотворений собственного сочинения и предложила Рэйко последовать ее примеру. Господин Мияги наблюдал за ними, облизывая пальцы. Рэйко вряд ли понимала, что говорит, мучимая вопросами: что произошло между этой парой и госпожой Харумэ? Не так ли все начиналось? Не это ли явилось причиной смерти наложницы?

Однако Рэйко совершенно утратила контроль над беседой. Ни разъяснения, ни советы Сано не подготовили ее к тому, что происходило в доме Мияги. Она не могла придумать, каким образом вернуть разговор к убийству, не вызвав при этом подозрений. Охватившее ее отчаяние лишь усиливало подступавшую к горлу тошноту. Затянувшийся визит напоминал ночной кошмар: госпожа Мияги декламировала хайку, ее глаза горели огнем, господин Мияги сверлил Рэйко раздевающим взглядом. Наконец ситуация стала совершенно невыносимой.

– Я слишком долго злоупотребляю вашим гостеприимством, – вымолвила она. – Пора уходить.

Даймё с сожалением вздохнул.

– Так быстро, милая? Ах, ну что ж... расставания неизбежны, радости жизни эфемерны. Мороз убивает даже самые свежие, самые красивые цветы.

И снова темное волнение прозвучало в его голосе. Рэйко показалось, что в саду бродит дух госпожи Харумэ. Съеденная пища рванулась к горлу.

Глаза господина Мияги блеснули, как солнечный луч, отразившийся в грязной воде.

– Сегодня вечером мы отправляемся в наше имение в горах, чтобы полюбоваться осенней луной. Не хотите ли поехать с нами?

«Никогда в жизни не стану больше с вами встречаться! Выпустите меня отсюда!» Если бы Рэйко не сжимала губы, сдерживая тошноту, с них непременно сорвались бы грубые слова. Она тяготилась каждой минутой в обществе человека, который находит удовольствие в смерти молодой женщины.

– Пожалуйста, поедемте, – настаивала госпожа Мияги. – Красоты природы вдохновят ваши поэтические способности.

Сано предупреждал, что она должна быть осторожна, и мысль поехать куда-то с Мияги испугала Рэйко.

– Это даст нам возможность познакомиться поближе, милая. – Порочная улыбка даймё обещала ночь причудливых запретных наслаждений. – Вдали от города ничто нас не потревожит.

И все же у Рэйко не было доказательств, что Мияги отравил Харумэ. Ее уверенности недостаточно, чтобы предъявить обвинение. Нужны доказательства – или признание. Чтобы получить их, придется воспользоваться шансом на новую встречу с господином Мияги.

– Благодарю за приглашение. Я с удовольствием его принимаю. – Борясь с тошнотой, Рэйко торопливо раскланялась с хозяевами. – Меня ждут другие визиты, и нужно подготовиться к поездке. До свидания!

Ей показалось, что она целую вечность шла через владения даймё в сторону улицы. Ощущая головокружение и слабость, обливаясь холодным потом, Рэйко забралась в ожидавший паланкин. Когда тот закачался в такт шагам носильщиков, ее желудок не выдержал.

– Остановитесь! – крикнула Рэйко.

Она выскочила из паланкина, забежала в переулок и согнулась, прикрывшись рукавом кимоно, чтобы никто не видел, как ее выворачивает наизнанку. Она мгновенно почувствовала облегчение, но страх охватил ее с новой силой. Как она сможет провести рядом с этими Мияги целую ночь? Доплетясь до паланкина, Рэйко успокоила себя тем, что в течение дня успеет приготовиться к испытанию. Она не может подвести Сано, ведь провал расследования означает для них гибель. Она должна передать господина Мияги в руки правосудия.

Если только храбрость... и желудок не подведут.

34

Гостиница «Цубамэ», где встречались госпожа Харумэ и господин Мияги, находилась на тихой улочке в пригороде Асакусы, в стороне от многолюдного храма Канон. Ее низенькие, крытые соломой строения теснились за высокой бамбуковой изгородью. На другой стороне улицы поднималась глинобитная стена еще одного небольшого храма. По соседству виднелись слепые фасады складских помещений.

Спешившись перед воротами гостиницы, Сано оглядел пустынную улицу. Вдалеке, над рисовыми полями порхали птицы. Харумэ и даймё не могли выбрать для своих встреч более уединенного и безлюдного места. Однако Сано приехал сюда не для того, чтобы расследовать их интрижку. Он действовал по наитию.

За воротами гостиницы раскинулся искусно оформленный сад из вечнозеленых вишен и багряных кленов. Все здесь свидетельствовало о том, что клиентура гостиницы принадлежит к высшему классу, хотя никого не было видно. Двери и ставни в домах были закрыты, но через тонкие стены до Сано доносились тихие голоса, в воздухе витал запах готовившейся еды. Над баней поднимался пар. Сано подозревал, что облава в гостинице может выявить тайные связи кое-кого из известных жителей Эдо, и надеялся, что разгадка смерти госпожи Харумэ тоже спрятана здесь.

При входе в первое здание вместо обычного перечня цен за кров и пищу находилась ниша, со вкусом украшенная ветками с красными ягодами, стоявшими в черной керамической вазе. Когда Сано позвонил в колокольчик, из своего дома вышел хозяин гостиницы.

– Добро пожаловать в «Цубамэ», господин, – сказал он. – Желаете комнату? – Все в нем – серьезное лицо и мрачное черное кимоно – говорило о крайней осторожности.

Сано представился.

– Мне нужна информация об одном из ваших бывших клиентов.

Хозяин нахмурился.

– Боюсь, что это против наших правил. Клиенты платят за уединение, и мы стараемся им его обеспечить.

Сано не сомневался, что этот человек платит властям и те смотрят сквозь пальцы на его занятие. Однако у него было достаточно полномочий, чтобы заткнуть за пояс мелких местных чиновников.

– Либо вы со мной сотрудничаете, либо я вас арестую, – сказал он. – Речь идет об убийстве. И поскольку ваша бывшая гостья мертва, она вряд ли будет возражать, если вы о ней расскажете.

– Хорошо, – раздраженно пожал плечами хозяин. – Кто она такая?

– Госпожа Харумэ, наложница сёгуна. Она встречалась здесь с правителем провинции Тоса господином Мияги.

Хозяин достал регистрационную книгу и сделал вид, что изучает ее.

– Боюсь, что эти люди никогда не останавливались в нашей гостинице.

– Меня не интересуют вымышленные имена. – Сано прекрасно знал, что владельцы подобных заведений всегда все знают о своих клиентах. Он понимал, чего боится хозяин. – Успокойтесь, господин Мияги вам не опасен. В данный момент он меня не интересует. Мне нужно узнать, не встречалась ли здесь госпожа Харумэ еще с кем-нибудь.

Если у нее был тайный любовник, они должны были видеться вне замка Эдо. Она была ограничена в передвижениях, бедна и вряд ли способна устраивать тайные встречи. Что могло быть лучше гостиницы, где господин Мияги уже платил за комнату? Поэтому Сано и приехал в «Цубамэ», чтобы найти здесь потенциального подозреваемого. И логические рассуждения дали свой результат.

– Да, – сказал хозяин гостиницы, – она встречалась с другим человеком.

– Кто он? – взволнованно спросил Сано.

– Не знаю. Госпожа Харумэ тайком проводила его. Я узнал об этом случайно – служанки услышали, как мужчина и женщина занимаются в комнате любовью, что было странно, поскольку господин Мияги всегда оставался снаружи. Тогда я приказан выследить мужчину, но не смог узнать ни имени, ни рода занятий, ни места жительства – ему всегда удавалось уходить.

Может быть, даймё из ревности убил любовника Харумэ?

– Как выглядел этот мужчина? – спросил Сано.

– Скромно одетый самурай лет тридцати. Это все, что я могу сказать. Он старался не попадаться на глаза... как и большинство наших гостей. – Хозяин язвительно улыбнулся. – Мне жаль, но больше я ничем не могу вам помочь.

Итак, любовник не лейтенант Кусида, но явно мужчина, а не женщина.

– Могу я осмотреть комнату, которую они использовали? – спросил Сано.

– Она сейчас занята и была тщательно убрана после последнего посещения госпожи Харумэ.

– Вы узнали бы мужчину, если бы снова увидели его?

– Возможно. – На лице хозяина гостиницы отразилось сомнение.

Это мог быть кто-то из замка Эдо. Можно было бы, конечно, захватить хозяина с собой, чтобы он попробовал опознать любовника Харумэ. Но это мог быть и кто-то, с кем она познакомилась вне замка или еще до того, как стала наложницей сёгуна.

– Я оставлю здесь детектива на случай, если он снова появится, – сказал Сано хозяину. – Не волнуйтесь, ваших посетителей никто не побеспокоит.

Сано покидал гостиницу разочарованным. То, что у Харумэ действительно был любовник, не слишком приблизило его к раскрытию преступления. Оставались и другие проблемы. Правильно ли он поступил, разрешив Хирате продолжать расследование? Может, стоило перепроверить результаты его работы на месте убийства Шойэя и покушения на Харумэ? Но это разрушило бы их взаимное доверие, и, возможно, привело бы Хирату к ритуальному самоубийству. А что касается Рэйко...

Любовь к жене рождала тревогу, которая выбивала почву у него из-под ног. Чем закончился ее визит к господину Мияги? Достигнутое ими хрупкое равновесие полностью зависело от его решения, и все-таки он жалел, что послал жену на такое опасное задание. Если даймё убийца, то на его счету уже есть одна молодая женщина. Рэйко, как и госпожа Харумэ, красива и привлекательна... соблазнительная добыча.

Но она обещала быть осторожной, успокаивал себя Сано. Даймё не осмелится напасть на жену сёсакана-самы сёгуна. Да и лейтенант Кусида выглядит более вероятным подозреваемым. Только это и удерживало Сано, чтобы не броситься на помощь своей любимой. Он напоминал себе о данном обещании и усилием воли заставил себя вернуться к непосредственным обязанностям.

Он по-прежнему думал, что ключ к тайне находится здесь, в месте, хранившем секреты Харумэ. Оглядевшись по сторонам, он заметил вывеску, висевшую на воротах с другой стороны улицы. На ней было написано: «Храм Хакка». Сано вспомнил об отпечатанной молитве, которую нашел в комнате Харумэ. Должно быть, она принесла ее туда после встречи с господином Мияги в гостинице. Едва сдерживая нетерпение, Сано вошел на территорию храма.

Бедный молельный павильон стоял в молчаливом одиночестве – перед ним не было места для развлечений, способных привлечь посетителей. Все монахи, видимо, просили в городе милостыню. Однако Сано ощущал присутствие госпожи Харумэ, словно некий призрак тащил его за рукав. Он услышал голоса, доносившиеся из-за павильона, и пошел на них. Голоса привели его на маленькое кладбище. Голые ветви ив склонялись над могилами, каменные столбики утопали в мертвой траве. Четверо мужчин стояли у большой могильной плиты, разглядывая что-то, разложенное на ее плоской поверхности. Двое были в грязных лохмотьях. На их чумазых лицах лежала печать нищеты. Двое других выглядели чистыми и сытыми.

– Пять моммэ за все, – услышал Сано, приближаясь.

– Но они свежие, господин, – возразил один из оборванцев. – Мы достали их только вчера.

– И они от молодой женщины, – добавил другой. – Как раз для ваших дел, господа.

Заговорил второй клиент:

– Даю вам шесть моммэ.

Они заспорили. Подойдя ближе, Сано разглядел предмет торга – десять человеческих ногтей, уложенных в ряд возле пучка черных волос. Сано вспомнил о ногтях и волосах, обнаруженных в комнате Харумэ, и порадовался, что еще один фрагмент головоломки встал на место.

Продавцами были занимавшиеся трупами эта, которые обирали мертвецов. Покупателями – служащие борделей, скупавшие страшные сувениры для проституток, чтобы те могли дарить их клиентам в качестве доказательства своей любви, не уродуя себе рук и не портя причесок. Госпожа Харумэ, видимо, забрела в храм после гостиницы. Она нашла эта и прикупила их товар, чтобы дарить мужчинам, как, должно быть, делала ее мать, уличная проститутка. Первоначальное предположение Сано подтвердилось. Но как все это связано с убийством Харумэ, если вообще как-то связано?

Серебряные монеты перешли из рук в руки, покупатели удалились. Эта, заметив Сано, пали ниц на землю.

– Пожалуйста, господин, мы не делали ничего плохого!

Сано был понятен их страх: любой самурай при желании мог убить отверженного, не опасаясь наказания.

– Не бойтесь. Я просто хочу задать вам несколько вопросов. Поднимитесь.

Эта послушно встали, прижавшись друг к другу и почтительно потупив глаза. Один был старым, другой молодым, с похожими скуластыми лицами.

– Да, господин, – хором отозвались они.

– Молодая красивая дама в дорогой одежде когда-нибудь покупала у вас ногти и волосы?

– Да, господин, – подтвердил молодой.

– Когда это было? – спросил Сано.

– Это было весной, – сказал молодой, несмотря на отчаянные жесты старшего, призывавшегося его замолчать. Большие круглые глаза придавали ему вид наивного глупца.

– Она была одна или с мужчиной?

Старший эта отвесил молодому подзатыльник.

– Отец, за что? – воскликнул тот и обиженно замолчал.

– Расскажите все, что знаете о даме, – приказал Сано.

Что-то в его голосе и манере держаться, видимо, ободрило молодого эта, и тот, бросив на отца дерзкий взгляд, сказал:

– Наш главный в тот день был с нами и проводил проверку.

В жестко контролируемом обществе Японии каждый слой имел свою организацию. Самураи стояли на иерархических ступенях ниже правителей; торговцы и ремесленники имели свои гильдии; монахи – храмовые общины. Крестьянские семьи управляли друг другом. У каждого был свой лидер, и даже эта не выходили из общей схемы. Их вожак имел наследственное имя и положение, которые передавались от отца к сыну. Его привилегией были два меча и церемониальная одежда, в которой он представал перед судьями Эдо. Кроме того, он был обязан наблюдать за своими людьми. Зная об этом, Сано понял, каким образом главарь отверженных замешан в тайну.

– Пока мы торговались с дамой, – продолжал молодой эта, – она все время смотрела на нашего главного. А он на нее. Они не произнесли ни слова, но мы были уверены, что между ними что-то происходит, правда, отец? – Старик съежился, закрыл лицо руками, явно сожалея о том, что сын предал их начальника. – Когда дама купила волосы и ногти, главный приказал нам убираться. А она осталась.

Но нам стало любопытно, и мы остановились за стеной, чтобы послушать. Мы не слышали, о чем они говорили, но беседа была долгой. Потом она пошла в гостиницу через улицу, а он ждал у задних ворот, пока она его не впустила.

Значит, чутье его не обмануло. Призрак госпожи Харумэ указал ему тайного любовника: не высокого чиновника, которому нужно охранять свою репутацию, а мужчину, чье положение отверженного свидетельствовало о низменном вкусе Харумэ, унаследованном от матери.

Данзаэмон, главарь эта. Два его меча сбили с толку хозяина гостиницы, который решил, что он самурай.

– Досточтимый господин, я умоляю вас не наказывать нашего главаря за связь с дамой из замка, – взмолился старый эта. – Он знает, что поступил неправильно. Все пытались предостеречь его от опасности. Если сёгун узнает, солдаты убьют его! Но он ничего не мог с собой поделать.

– Они продолжали встречаться. И вот теперь она мертва, – вздохнул молодой. – Какая красивая история, – с завистью сказал он. – Прямо как пьеса кабуки, которую я однажды слушал, подметая улицу в театральном районе.

Сано понимал, что красивая запретная любовь, опасная для главаря отверженных, несла не меньшую угрозу Харумэ. Измена вызвала бы гнев сёгуна и повлекла за собой смерть наложницы. Но роман с эта? Частью наказания стали бы жестокие пытки в тюрьме Эдо, разъяренная толпа забросала бы их камнями и оскорбляла Харумэ и ее любовника до места казни, их тела выставили бы на краю дороги на поругание и в назидание другим. Теперь Сано стало понятно истинное значение секретных пассажей из дневника Харумэ: «Когда лежим вместе в тени между двумя сущностями», «Твое положение и известность опасны для нас», «Мы никогда не сможем пройти вместе при свете дня...».

Госпожа Харумэ и Данзаэмон, видимо, были сильно влюблены друг в друга, если так страшно рисковали. Значит, любовь прошла? И главарь отверженных ее убийца? Неужели он близок к разгадке?

– Где найти Данзаэмона? – спросил он эта.