Текст книги "Ярче, чем солнце"

Автор книги: Лора Бекитт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

Спустя месяц после отбытия на фронт Кермит Далтон получил от жены письмо, в котором она сообщала о том, что беременна и потому (как он и советовал ей) временно переселяется к родственникам в Торонто.

Глава пятнадцатая

Хотя доктор Жальбер говорил, что, судя по всему, операция прошла успешно, он не сразу разрешил Нелл снять повязку, велев запастись терпением.

Дилан навещал ее каждый день. Они разговаривали; иногда он читал ей вслух. Так в «Галифакс ньюс-кроникл» было написано, что 13 декабря состоялся суд над капитаном «Монблана» ле Медеком и лоцманом Маккеем. Председательствовал Артур Драйздейл, верховный судья Канады. Суд продолжался несколько дней, и в результате оба были признаны виновными.

– Полагаю, то было роковое стечение обстоятельств; так сказать, Божий промысел. Рука Провидения перетасовала карты, и они легли именно таким образом, – задумчиво произнес Дилан, дочитав статью.

– Наверное, вы правы: можно ли вынести приговор судьбе? Если у этих людей есть совесть, им до конца жизни придется нести на себе тяжкий груз.

Когда наступило Рождество, а потом Новый год, Нелл вспоминала жителей Галифакса, вынужденных встречать праздники в суровых, безрадостных условиях.

Дилан преподнес ей большую, перевязанную широкой атласной лентой бархатную коробку, в которой были щетки для волос, пудреница и много всяких необходимых женщине мелочей. Аннели была буквально завалена подарками, она с восторгом рассказывала про чудесные игрушки, угощение и елку, а Нелл с тревогой думала о том времени, когда эта райская жизнь закончится. И все же она была бесконечно благодарна Дилану за его попытки обставить все так, чтобы, даже лежа в больнице, она ощутила романтическую прелесть Рождества.

Однажды, проснувшись утром, Нелл почувствовала, что повязка сползла с ее глаз. Подняв веки, девушка поняла, что видит. Она откинула простыню, спустила на пол босые ноги, а потом подошла к окну. Серое небо, прямоугольный двор с гипсовыми статуями и деревянными скамьями – все это показалось ей не просто красивым, волшебным! Она обрела будущее, она вернулась в мир!

Нелл хотелось как можно скорее покинуть эту комнату, где даже занавески напоминали марлевые бинты. С нетерпением ожидая прихода Дилана, она осознавала, что сегодня увидит его таким, каким он был в действительности.

Нелл раскрыла подаренную им коробку: все вещи внутри были очень дорогие, она никогда не пользовалась такими. Две щетки слоновой кости, золоченая пудреница, воздушная пуховка, какие-то щипчики – атрибуты чужой, роскошной, беззаботной жизни.

Нелл причесала волосы, позволив им свободно падать на плечи, слегка припудрила лицо… В эти мгновения ей не было неважно, каким она увидит Дилана, Нелл думала только о том, как выглядит она.

Войдя в палату, он сразу понял, что к ней вернулось зрение. Ее взгляд больше не казался неподвижным, обращенным вглубь себя, а лицо было взволнованным, но не напряженным. Большие, ясные, яркие светло-карие глаза напоминали широко распахнутые окна. В сочетании с застенчивой и вместе с тем задорной улыбкой они необыкновенно украшали и оживляли ее облик.

Нелл смотрела на Дилана без любопытства, жадности или жалости. Его лицо казалось сосредоточенным и немного скорбным, словно он был изгнанником, вспоминавшим о краях, которые ему пришлось покинуть. Нелл испытала чувство, какое испытываешь, глядя на заброшенный, заколоченный дом.

– У вас очень красивые глаза, – сказала она и улыбнулась.

– У вас тоже, – ответил он, возвращая улыбку.

Через несколько дней доктор Жальбер разрешил Нелл выйти из больницы.

– Когда подойдет срок родов, я настоятельно рекомендую кесарево сечение, – сказал он.

Они недолго пробыли в Торонто, хотя Нелл и хотелось посмотреть город. Дело в том, что Дилан прочитал в газете, что правительство намерено оказать помощь владельцам предприятий, разрушенных в Галифаксе во время взрыва.

– Вы восстановите фабрику? – спросила Нелл, когда они ехали в поезде.

– Да, это мой долг. Для моего отца фабрика была делом всей жизни. Слышали бы вы, как он говорил о тесте! Словно о глине, из которой Господь Бог вылепил первых людей. Он считал хлеб основой человеческого существования. Он был не просто фабрикантом, у него была своя философия. Я займусь делами сразу, как только выясню, цел ли мой дом.

– Думаю, мы с Аннели найдем какое-нибудь пристанище, – сказала Нелл.

– Будет лучше, если вы отправитесь со мной; иначе мы легко потеряем друг друга.

Вспомнив о том, что им нужно оформить развод, Нелл согласно кивнула.

Хотя Галифакс все еще страдал от недостатка жилья, освещения, транспорта, его жизнь заметно изменилась. Все текло своим чередом; работы по восстановлению города не прекращались ни на миг, и люди постепенно расставались с безнадежностью и унынием.

Дилана ждала хорошая новость: особняк уцелел. Сохранился даже гараж, даже автомобиль!

Нелл с некоторой опаской вошла в этот дом, построенный для большой богатой семьи. Внизу были стойка для зонтов, подставка для обуви, негромко тикающие напольные часы. Прямо перед Нелл расстилалась ковровая дорожка, приглашая подняться по лестнице, чьи перила отливали теплым, мягким блеском. Трагедия Галифакса обошла этот дом стороной, и даже время в нем будто бы сохранилось нетронутым.

– Я не входил сюда больше двух лет, – сказал Дилан.

– Это настоящий дворец! – прошептала Аннели. – Мне кажется, здесь должно жить очень много людей!

– Тем не менее особняк принадлежит мне одному.

– Тогда вам должно быть в нем страшно.

– Если я останусь один, мне в самом деле будет страшно, – улыбнулся Дилан.

Прежде чем переступить порог, он взял из рук Аннели Галифакса и, согласно примете, впустил его в двери. Пусть это не было новосельем, Дилан надеялся, что в старых стенах его ждет новая жизнь.

Нелл подошла к витражному окну, в которое светило солнце. Казалось, пол усыпан разноцветными осколками стекла, и ее руки тоже окрасились зеленым, оранжевым, фиолетовым, синим. После долгого пребывания во мраке она продолжала наслаждаться всем, что казалось живым и ярким.

– Вам нравится дом? – спросил Дилан, подходя сзади.

Нелл обернулась.

– Я не имею права здесь находиться, – сказала она, не отвечая на вопрос.

Глядя на него, Нелл ни разу не содрогнулась, ни внешне, ни внутренне, – Дилан об этом знал. Она, как и Аннели, словно видела не его, а другого человека или того, каким он был раньше. Каким должен был быть.

– В особняке полно места, а вам все равно некуда идти. И потом – мы не чужие, хотя бы по документам.

– Вы знаете, как получить развод?

– Нет, ведь я ни разу не занимался этим. Но я наведу справки. Вы голодны?

– Пока нет. Мы же хорошо позавтракали в поезде.

– Тогда я отлучусь по делам. По дороге куплю что-нибудь из еды. А вы отдыхайте.

Но им было некогда отдыхать: Аннели собиралась облазить особняк от подвала до чердака и хотела, чтобы сестра ее сопровождала.

Путешествуя по комнатам, Нелл впервые подумала о Дилане как о мужчине, о его личной жизни. Она не встретила в доме ни малейшего следа присутствия женщины. Многие годы единственной женщиной здесь была его мать, смотревшая с фотографий и портретов. Она была красива, и Дилан унаследовал ее внешность. Но эта внешность ничего не стоила перед его внутренним миром, богатством его души. Нелл говорила себе, что окажись она на месте Миранды Фишер, ни за что бы его не бросила, будь он полностью изувечен или потеряй все свои деньги.

А потом она увидела портрет Грегори Макдаффа – отец Дилана строго и осуждающе смотрел на нее из-за очков в золоченой оправе.

Что он сказал бы, если б узнал, что его сын привел в дом бывшую работницу с их фабрики, вдобавок беременную от другого? Простую деревенскую девчонку, к тому же еще и рыжую.

– Скоро мы уйдем отсюда, – довольно резко заявила Нелл своей сестре, и та округлила глаза.

– Почему?

– Потому что это не наш дом.

– Дилан сам пригласил нас сюда.

– Не называй мистера Макдаффа по имени!

– Почему? Он больше не твой хозяин. Он твой муж!

– Аннели! Ты должна понимать, что это не настоящий брак. Это была просто сделка. Мы договорились развестись, когда все закончится.

– Разве он не может влюбиться в тебя? – тихо спросила девочка.

– Мне кажется, – ответила Нелл, – мистер Макдафф из тех, кто влюбляется один раз в жизни.

Аннели молчала, и тогда старшая сестра спросила:

– Я давно хотела узнать: почему ты солгала, сказав, что внешне Дилан напоминает сказочного принца? Ты думала, ко мне не вернется зрение?

– Нет. Я с первой минуты знала, что он и есть принц. Просто его надо расколдовать.

Нелл с горечью покачала головой.

– Ты до сих пор веришь в сказки?

– Я – да. А ты просто не хочешь в них верить.

Вернувшись, Дилан не узнал свой дом. Нелл раздвинула шторы в гостиной, вымыла окна, и они сверкали, как зеркала. Освобожденная от слоя пыли мебель сияла приглушенным, благородным блеском.

Встав на стремянку, Аннели протирала корешки книг, выстроенных в ряд на полках застекленных стеллажей. Окна в библиотеке были распахнуты, через них, впуская зимнюю свежесть, вытекал запах ветхости и затхлости.

Дилан едва не выронил пакеты с едой.

– Я задержался, а вы, стало быть, целый день работали?!

– Мы не привыкли бездельничать, – сказала Нелл и улыбнулась той самой озорной улыбкой, какую он увидел на ее лице в тот день, когда она вновь обрела зрение.

Дилан подумал, что на самом деле она – очень веселая, жизнерадостная девушка, а чего ему всегда не хватало в жизни, так именно бодрости и оптимизма.

– В вашем положении…

– Я себя прекрасно чувствую. Аннели мне помогала. К тому же доктор, который снимал гипс, велел мне разрабатывать руку.

– Тогда вы обе заслужили праздничный ужин. Сейчас я все приготовлю.

– Вы умеете готовить?

– Научился, когда жил один. Ты умеешь чистить картошку, Аннели?

– Да!

– Тогда пойдем, будешь помогать.

Дилан отправился на кухню в сопровождении обрадованной девочки, а Нелл решила накрыть на стол. Постелив скатерть, она вынула столовые приборы и тут же поняла, что не знает, как правильно их расставить. Она на мгновение замерла, а потом подумала, что после галифакской катастрофы они ели из жестяных мисок и консервных банок, радуясь тому, что нашлись хотя бы такие!

Дилан разжег камин, а после внес в столовую кастрюлю с тушеным мясом, а Аннели – блюдо с вареным картофелем. А еще хозяин дома поставил на стол бутылку вина.

– Выпейте хотя бы глоток. Надо отпраздновать наше возвращение.

Нелл согласилась, и ужин прошел очень весело. Они открывали друг друга с новой стороны. Так, прежде замкнутая и молчаливая Аннели болтала без умолку, Дилан много смеялся, а Нелл преодолела скованность и наконец перестала величать его мистером Макдаффом.

Когда утомленная Аннели ушла спать, унеся с собой довольно мурлыкающего Галифакса, Дилан и Нелл остались сидеть у камина. Он не спеша потягивал вино, она смотрела в огонь. Его отсветы блестели на полировке мебели, мягко мерцали на коже. Это было мирное пламя, не похожее на то, что пожирало город 6 декабря прошлого года.

– У меня остались очень смутные воспоминания о дне катастрофы; быть может, потому что я ничего не видела? – задумчиво произнесла Нелл и добавила: – Пройдет время, и людям будет сложно поверить, что в мгновение ока с лица земли исчез целый город.

– Я обещал Аннели нарисовать Галифакс после разрушения, и я сделаю это, – сказал Дилан.

– Вы так хорошо все запомнили?

– Такое не забывается.

Они замолчали. Нелл смотрела на Дилана. Ей бесконечно нравилось выражение его лица в те мгновения, когда он желал очутиться там, куда уносились его мысли.

– Я удивилась, что вы никого не искали. Вы и впрямь одиноки? У вас не осталось никаких родственников?

– На самом деле у меня есть три тетушки. Я не виделся с ними больше двух лет; лишь изредка сообщал, что у меня все в порядке. Я попытаюсь выяснить, живы ли они и что с ними. В тот день я пребывал в таком шоке, что – не поверите! – просто забыл о них!

– Если вы их найдете, они поселятся с вами?

Дилан улыбнулся.

– О нет! Это кошмар моего детства! Теперь я обойдусь без их опеки.

– Они любили вас?

– Чересчур.

– По-моему, любви не бывает слишком много, – заметила Нелл.

Дилан пристально посмотрел на нее. В свете пламени ее кожа приобрела красноватый оттенок, а в волосах будто запутались молнии. В глубине глаз тлел огонь. Он и сам не знал, что заставило его сказать:

– Вы огненная девушка, Нелл. Афродита родилась из морской пены, а вы – из пламени. Это ваша родная стихия.

Она покраснела.

– Я всегда стеснялась своей рыжины. Ведь рыжие девушки нравятся далеко не всем.

– У вас очень гармоничная внешность. Все, чем вы обладаете, очень идет вам. Когда-то я выбрал самую красивую девушку, за что и был наказан. Красота – это не главное. Вы сказали, что любви не бывает слишком много. Сейчас я бы отдал все, что имею, даже за малую каплю этого чувства.

– Вы считаете, вас нельзя полюбить?

– Полюбить, наверное, можно. До меня нельзя… дотронуться. Я желаю чистого чувства, не замешанного на жалости, не замутненного хитростью или расчетом.

– Вы преувеличиваете, Дилан. Вы выглядите вовсе не так ужасно! Для меня – нет.

– Только не говори, что ты могла бы лечь со мной в постель!

Нелл почудилось, будто она ослышалась. Она снова вспомнила день, когда более яркий, чем солнце, свет врезался людям в глаза огненными копьями. А сколько сердец поразило горе! После такого надо жить без вопросов, сомнений и скорби и, как сказал Дилан, ценить даже каплю любви. Жизнь должна была взять свое, ей предстояло ворваться в их заледеневшие сердца и исстрадавшиеся души и омыть их горячей волной.

– Могла бы и могу, если вам… тебе… не неприятно.

– Что ты имеешь в виду?

– Вот это. – Нелл положила ладонь на свой, пока что лишь слегка округлый живот.

– Нет, – сказал он, проводя руками по ее бедрам.

В свою очередь Нелл осторожно, почти невесомо взяла лицо Дилана в ладони, а потом нежно поцеловала в губы.

– Мое лицо состоит из двух половин.

– Зато у тебя очень цельное сердце.

Возможно, он до сих пор любил другую – это было неважно. В этот миг Нелл хотела любить его. Она желала отдать ему все, что он пожелает принять.

– Разденься, – попросил он.

Нелл сняла с себя одежду так естественно, будто стояла на берегу озера и собиралась войти в воду. У нее были крепкие груди и стройные ноги, а кожа – нежно-розовая и мягкая, как у ребенка. Она напоминала танцовщицу, готовую начать свое выступление на ярко освещенной сцене.

– Ты словно соткана из солнечных лучей! В спальне холодно. Давай останемся здесь? Я подкину еще дров. К тому же тут мы сможем видеть друг друга. Я хочу смотреть на тебя.

– А я – на тебя.

Дилан не набросился на нее, как это всегда делал Кермит, он был совершенно другим. Нелл закрыла глаза, и ее словно ласкали теплые волны летнего прибоя. Она говорила себе, что в ее положении ей нужно именно это: осторожность, деликатность и нежность. Нелл было удивительно хорошо с Диланом, и она была бы рада, если б он это почувствовал.

Он почувствовал. По тому, как Нелл обхватила его ногами, как сладостно сжались ее внутренние мышцы, а из губ вырвался тихий стон; какими глубокими были ее поцелуи.

Миранда Фишер унизила его гордость, растоптала его достоинство, а теперь он вновь ласкал женщину, он был в ней, а она была с ним. С некоторых пор Дилан чувствовал фальшь буквально на расстоянии, потому знал, что Нелл не притворялась ни единой секунды.

– Если хочешь, забудем о том, что случилось, – промолвила она, когда они лежали рядом на ковре и пламя камина заливало их тела жарким светом.

– Забудем? Почему? Я думал, отныне это станет частью нашей жизни. Конечно, если ты не против.

Она улыбнулась.

– Нет. Ведь ты мой муж.

– Ты не уйдешь, – это прозвучало как утверждение.

– Я останусь с тобой.

– Я никуда тебя не отпущу.

– А что ты думаешь об этом? – Нелл вновь положила руки на свой живот.

Дилан приподнялся на локте.

– Мне кажется, после того, что произошло между нами, это и мой ребенок. Давай никому не будем рассказывать подробности этой истории. Встретились, полюбили друг друга и поженились: все как у обычных людей.

Услышав слово «любовь», Нелл напряглась. Их союз был странным… во всех отношениях.

– А что скажет твое окружение?

– Ничего не скажет. Ты – миссис Макдафф и точка.

– Я работница с твоей фабрики, я не принадлежу к твоему кругу!

– Ну и что? Во времена, когда перемешиваются жизнь и смерть, счастье и горе, можно делать все, что угодно!

– Ты часто вспоминаешь девушку, которую любил? – тихо спросила Нелл.

– С чего мне ее вспоминать, если она, как я уже говорил, вычеркнула меня из своей жизни! Отныне мне нет до нее никакого дела. Я даже не знаю, выжила ли она в катастрофе. – Дилан произнес это небрежно, но не без горечи, а после задал встречный вопрос: – А ты думаешь об отце своего ребенка.

– Нет, потому что знаю, что он не думает обо мне. Он вообще считает, что я прервала беременность. Даже если он увидит меня с малышом, ни за что не заподозрит, что это его ребенок.

– Это хорошо. Галифакс – маленький город, рано или поздно здесь обязательно встретишь знакомых.

– После взрыва многие уехали.

– Да, если было куда.

Когда дрова в камине догорели, Дилан и Нелл решили перейти в спальню. Молодая женщина боялась, что их увидит Аннели.

Хрустящие простыни были ледяными, но сверху лежало теплое одеяло. Дилан принес еще два, и, юркнув под эту гору, они крепко обнялись, чтобы согреться.

– Я успел затопить только в комнате, где ночует твоя сестра; думал, ты тоже будешь спать там. Завтра везде будет тепло.

Завтра… Внезапно Нелл поняла, что больше не боится будущего. С этим мужчиной ей не было страшно смотреть в лицо судьбе. Аннели будет жить с ними, она пойдет в хорошую школу. А когда родится ребенок, все будут думать, что он от Дилана.

Не сдержавшись, они вновь занялись любовью. Дилан вспомнил, с каким отвращением Миранда смотрела на него после того, как они впервые стали близки. А ведь тогда он совершенно нормально выглядел! У них в запасе была целая неделя, но она так и не подпустила его к себе, выдумывая разные предлоги, вроде того, что боится забеременеть до свадьбы.

С тех пор у него не прибавилось опыта, однако Нелл понравилось с ним спать! Сейчас он не думал о любви, он не думал ни о чем, просто наслаждался тем, что было, тем, что он неожиданно получил в подарок.

На следующее утро Аннели поглядывала на них радостными глазами. За завтраком Дилан и Нелл сидели, касаясь коленями и время от времени тайком пожимая друг другу руку.

В окна било яркое, совсем не зимнее солнце. Откуда-то слышалась музыка. Все было под стать владевшему ими лихорадочному возбуждению, пьянящему ощущению новизны.

Нелл вспомнила, как они с Кермитом жили в комнате, из которой открывался вид на набережную. Теперь она была рада, что особняк Дилана стоит далеко от гавани. Сейчас там наверняка сиротливо и неуютно, нет ничего, кроме с грохотом разбивавшихся о камни волн да уныло кричащих чаек.

– Надо нанять слуг, – сказал Дилан. – Я подам объявление. Попытаюсь отыскать прежних, хотя едва ли получится.

– Слуг? Разве мы не можем все делать сами!

– В таком большом доме? – рассмеялся Дилан. – Конечно, нет.

Когда он ушел по делам, крепко поцеловав ее на прощание, Нелл тоже решила выйти на улицу. Она хотела взять с собой Аннели, но та предпочла остаться в доме, который исследовала далеко не до конца.

Нелл шла по улицам Галифакса, не узнавая города. Обгоревшие деревья, которые никогда не зацветут и не покроются листвой, лес черных труб, страшные, холодные камни развалин. Картину не спасало даже яркое солнце, даже сверкающий снег!

– Нелл?!

Она становилась, словно натолкнувшись на препятствие. Перед ней стояла белокурая девушка, худая, изможденная, словно постаревшая на десять лет.

– Сиена!

Девушки кинулись обниматься.

– Вот уж не ожидала тебя увидеть! Говорят, на фабрике никто не выжил.

– А мы с тобой?

– В тот день я заболела и не пошла на работу – это меня и спасло.

– А мне повезло: меня вытащили из-под обломков.

Отступив на шаг назад, Сиена с жадностью разглядывала Нелл.

– Ты отлично выглядишь, сразу видно, не голодала. На тебе шикарное пальто!

– Оно не мое.

– А у кого сейчас есть что-то свое! Где ты живешь? Я – в одном из бараков, там много наших девушек. Я видела твою подругу Хлою.

– Хлоя жива?!

– Да, и она ждет ребенка.

Нелл смутилась. Она тоже ждала ребенка, хотя Сиена думает, что она избавилась от беременности. И еще она знает про Кермита. А теперь ей предстоит услышать, что ее подруга стала женой владельца фабрики, на которой они обе работали. Нелл знала, что ни одна из ее прежних приятельниц никогда не поймет, каким образом могло произойти такое чудо.

– Я… я живу в доме мужа.

– Так ты вышла замуж?

– Да, вскоре после трагедии. Мы поженились в Торонто.

– Как ты туда попала?

– Мне была нужна операция на глазах, и он отвез меня туда.

Подруга подозрительно прищурилась.

– А кто твой муж?

– Дилан Макдафф.

В глазах Сиены появилось потерянное и одновременно острое выражение, а один уголок ее рта пополз вверх.

– Как тебе удалось?

– Это он нашел меня в развалинах к вытащил. Он решил мне помочь, потому что я была единственной из работниц фабрики, кому удалось уцелеть. Постепенно мы сблизились и решили не расставаться.

– Поздравляю! Можно сказать, в день крушения Галифакса ты вытащила счастливый билет. Теперь тебе не нужно думать о будущем.

– А ты, – Нелл с трудом перевела дыхание, – что ты сейчас делаешь?

Сиена пожала плечами.

– Большинство предприятий разрушено, работы нет. Мне кое-что выплатили, но на эти деньги не проживешь.

Нелл задумалась. Она не знала, правильно ли поступает и как предложить работу подруге, с которой они всегда были на равных, но все же решилась:

– Не обижайся, Сиена, я говорю это лишь потому, что желаю тебе помочь. Дилан сказал, что нам нужны люди для… работы в доме. Я и сама не собираюсь сидеть сложа руки, а ты… мне бы очень пригодилась твоя помощь.

Она была уверена, что подруга презрительно фыркнет, но та несказанно обрадовалась.

– О, я буду счастлива!

– Думаю, Дилан вернется к пяти часам, так что приходи в шесть. Я объясню, как найти дом. Это недалеко.

Когда Дилан пришел домой, Нелл, запинаясь, рассказала ему про Сиену.

– Работница с фабрики? Что ж, замечательно! Главное, ты ее знаешь.

– Она придет к шести.

– Значит, у нас еще есть время.

У него был затуманенный взгляд. Он обнял ее и крепко прижал к себе. Дилан думал о том, что в дни добровольного затворничества у него не возникало плотских желаний. Он был подавлен, и свойственное молодости влечение к противоположному полу было загнано глубоко внутрь. И теперь ему до безумия хотелось наверстать упущенное.

– Но если ты не хочешь, только скажи!

– Я хочу тебя, – просто ответила Нелл.

– Прости мое нетерпение, – прошептал он, когда они, обнявшись, лежали в постели. – В это трудно поверить, но я был близок с женщиной всего один раз, имею в виду, до тебя.

«С кем? С Мирандой Фишер?» – мысленно задала вопрос Нелл, но, разумеется, не произнесла этого вслух.

Сиена пришла вовремя. Судя по ее виду, она была сражена наповал и обстановкой дома, и тем, как высоко удалось взлететь Нелл. С Диланом она держалась настороженно, застенчиво, робко и, улучив момент, шепнула подруге:

– Теперь я понимаю, почему Миранда Фишер его бросила! Ну и зря. Что значит лицо при таком богатстве! И ведь он не инвалид, и не старик. А ты оказалась не промах! Я даже не ожидала.

Душа Нелл дрогнула, а сердце налилось свинцом. Все и всегда будут считать, будто она вышла за него, думая лишь о деньгах, а он женился на ней от безысходности.

Хотя они произносили слова «любовь», «возлюбленный», «полюбили», ни один из них не сказал другому: «Я тебя люблю». Нелл стеснялась, думая, что Дилан ей не поверит, а он… по-видимому, он просто не хотел лгать. Или вновь искушать судьбу.