Текст книги "Демон Пенрика (ЛП)"

Автор книги: Лоис Буджолд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Демон Пенрика

Утренний свет скользил по лугам, окрашивая бледно-зелёным ветви стоящих поодаль деревьев, высвечивая робкие розовые и белые бутоны, тут и там выглядывающие из свежей листвы. Мягкий весенний воздух дышал обещаниями. Мать Пенрика, перед тем как отправиться вместе с его сёстрами в повозке, чтоб присмотреть за приготовлениями, подняла лицо к холодному голубому небу и провозгласила день прекрасно подходящим для обручения. Разумеется, боги наконец улыбнулись Дому Джуральдов! Пенрик удержался от указания на то, что просвещённые жрецы учат, что боги не управляют погодой, и был вознаграждён за своё сыновье терпение строгим материнским указанием поспешать, закончить одевание и выезжать! Сейчас не время волочить ноги!

Пенрик угрюмо глядел между подпрыгивающих ушей своей лошади и размышлял о том, что этот день гораздо лучше подошёл бы для рыбалки. Не самое прекрасное времяпрепровождение, но он однажды обнаружил, что это занятие защищает от попыток людей разговаривать с ним. Он попытался представить грязную, открытую ветрам дорогу, ведущую куда-нибудь в менее знакомое место, чем Гринвелл. Он полагал, что так оно и есть, если проехать по ней достаточно далеко. Так, как это сделал его брат Дрово? Однако, не слишком удачно.

Он хмуро глядел на коричневые рукава своего камзола, вышитые оранжевыми и золотистыми нитками, тусклый блеск которых был предательски медным. Даже по такому случаю он был одет в обноски. Этот прекрасный костюм был новым, когда Дрово впервые надел его в возрасте тринадцати лет, для того чтоб принести клятву в качестве пажа-дедиката Ордена Сына. Не просто по обычаю, в соответствии с полом, возрастом и рангом, но по могучему зову сердца, как догадывался Пенрик. Дрово перерос эту одежду слишком быстро, чтоб она оказалась сильно перешитой или залатанной. Извлечённая из пропахшего камфорой сундука, она была подогнана на девятнадцатилетнего Пенрика путём изъятия части ткани с плеч, для того чтоб удлинить штаны. Он пытался утешить себя мыслью, что он по крайней мере не одет в обноски своих сестёр, не считая того, что надетая под камзол мягкая и потёртая льняная рубашка наверняка когда-то была блузкой.

Ну что ж, Дрово уже никогда не вырастет ни из какой одежды.

Его смерть в Адрии в прошлом году, от лагерной лихорадки ещё до того, как у него появился бы шанс помочь своей компании наёмников проиграть свой первый бой, была второй смертельной катастрофой, постигшей их семью за последние четыре года. Первой была смерть их отца: скоротечное воспаление челюсти, развившееся из оставленной без внимания дырки в зубе. Им всем очень не хватало весёлого Лорда Джуральда, хотя, возможно, не его пьянства и страсти к азартным играм. Лорд Ролщ, старший брат Пенрика, казалось, правил более трезвой рукой, если бы только он не оказывался таким простаком для любого благочестивого просителя, появлявшегося на пороге, одетого ли в лохмотья или в храмовое облачение. И если бы подданными лорда Джуральда были бы не местные крестьяне, основными занятиями которых, как порой казалось, были стрельба из лука, браконьерство и уклонение от податей. Поэтому Дрово взял деньги от вербовщика, потратил их на снаряжение и отправился за горы на войну, улыбаясь и обещая вернуться богатым и восстановить семейную удачу.

По крайней мере его судьба излечила их клан от попыток убедить Пенрика поступить так же…

Не то, чтоб такой путь когда-нибудь манил его. Одного буйного Дрово было достаточно для того, чтоб сделать несчастной юность Пенрика. Перспектива жизни в военном лагере в окружении подобных ему профессиональных вояк была кошмаром. И это ещё до того как ему пришлось бы участвовать в жестоких битвах.

– Шире шаг, Малютка Пен, – Ганс, его грум обратился к нему привычным детским прозвищем. – Я бы не хотел услышать, что доставил тебя с опозданием.

– И я, – Пен согласно вздохнул и они подняли своих лошадей в рысь.

Пен попытался перетянуть свои мысли к более солнечному состоянию, более соответствующему утру. Постель дочери богатого сыроторговца, определённо, была более притягательной ареной для того, чтоб улучшить свою судьбу, чем поля битв на севере. Прейта была прелестной и круглой как прилагавшийся к ней кошелёк. Он задумался, насколько она понимает, насколько поблекший титул лорда покупает для неё её семья. В те три раза, которые им позволили встретиться под неусыпным присмотром, она казалась сомневающейся во всём этом, хотя, в свою очередь вполне довольной внешним видом Пена. Стыдливость или проницательность? Эту партию нашла и подготовила невестка Пена – леди Джуральд, у которой была какая-то связь с матерью Прейты. Ну, следует думать, что родители девушки понимают что они покупают. А сделать так, чтоб она не пожалела об этой сделке, было обязанностью Пена.

Насколько сложно будет быть её мужем? Не пей, не играй, не приводи за стол охотничьих собак. Не бойся зубодёров. Не обращайся с деньгами глупым образом. Не становись солдатом. Не путайся с девушками. Его не тянуло нарушать какой-нибудь из этих запретов. Подразумевая, что старшие сёстры не считаются девушками. Пожалуй, следует поместить это «Не путайся с девушками» на первое место.

Может быть, после того как он получит свою невесту и её приданое, ему удастся убедить её переехать куда-нибудь дальше вниз по дороге? Пен представлял себе коттедж у озера, в котором не было бы слуг, кроме тех, что он нанял сам. Но Прейта, похоже, очень привязана к своей семье. И, похоже, до его совершеннолетия им обоим придётся довольствоваться весьма скромными суммами. До этого времени завязки кошелька будут оставаться в руках Ролща. Которого вряд ли удалось бы убедить пуститься в необязательные расходы на отдельное жильё вдали от его братского присмотра, пока есть место во Дворе Джуральдов. И Пен был совершенно уверен в том, что Прейта не думает, что подписывается на жизнь в коттедже. Что, так или иначе, возможно можно было бы смягчить.

Делай лучшее, что можешь – твёрдо сказал себе Пен, сворачивая на главную дорогу на Гринвилл. Он понял голову выше. Что это?

Вдалеке показалось странное скопление людей и лошадей.

Человек, к шляпе которого были приколоты ярко синие и белые перья, отмечавшие его принадлежность к Ордену Дочери, держал четырёх беспокойных лошадей. С его пояса свисало оружие храмового стражника. Второй стражник и женщина в одежде старшей служанки стояли на коленях у кого-то, лежащего на спине на расстеленном плаще. Кого-то из них сбросила лошадь? Пен потянул за поводья, останавливаясь.

– Кто-нибудь ранен? – крикнул он. Лежащая на спине фигура оказалась вблизи хрупкой пожилой женщиной, седовласой и с серым лицом, закутанной в одежды неопределённых цветов. – Вам нужна помощь?

Второй стражник поднялся и нетерпеливо повернулся к нему.

– Юный сэр! Не знаете ли вы, далеко ли до ближайшего города и есть ли там врачеватели Матери?

– Да, Гринвилл, меньше пяти миль по этой дороге, – ответил Пен, указывая. – Орден Матери содержит там приют.

Стражник взял поводья трёх из их лошадей от своего товарища и хлопнул его по плечу.

– Двигай. Скачи за помощью. Добудь носилки, а лучше – фургон.

Тот кивнул, вскочил в седло и ударил лошадь по бокам. Она умчалась галопом, разбрызгивая грязь.

Пен слез с лошади и передал поводья Гансу, смотревшему на происходящее с сомнением. Женщина средних лет оценила чистый и аккуратный коричневый костюм Пена и, похоже, стала менее настороженной.

– Жрица Ручия внезапно заболела в дороге – сказала она, показывая на лежащую старшую женщину. Её дыхание было отрывистым. – У неё возникла сильная боль в груди и она упала.

– О, я была больна задолго до этого, – прокомментировала между вздохами старшая. – Я слишком засиделась в Дартаке… Я говорила этим глупцам, что надо везти церемонию ко мне.

Разрывающийся между любопытством, озабоченностью и ощущением того, что если бы он выехал в город раньше, как ему и следовало, он мог бы пропустить это всё, Пен сел на землю рядом со старой женщиной. Он осторожно потрогал её лоб, как это делала его мать. Кожа не была горячей, скорее холодной и влажной. У него не было ни малейшего понятия, что делать с нею дальше, но сесть в седло и уехать казалось неправильным. Ганс смотрел на это с молчаливым неодобрением.

– Я лорд Пенрик кин Джуральд, наш род – бароны этой долины, – сказал он, указывая на боковую дорогу, по которой они приехали. Он не вполне понимал, что сказать ещё. Судя по всему, главной тут была именно она, но в своём болезненном состоянии была способна командовать меньше чем кто-нибудь. Плащ соскользнул с её плеча, открывая приколотые к нему шнуры, обозначающие её как жрицу. Не зелёные и золотые цвета Матери Лета, как он мог бы ожидать или, возможно, голубой и зелёный Дочери Весны, но белые, кремовые и серебряные – цвета Бастарда, пятого бога, господина всех катастроф в любое время года. Он сглотнул, как бы проглатывая своё удивление.

Она выдохнула короткий смешок и оживилась, поднимая к его лицу руку, похожую на птичью лапу.

– Славный мальчик. Гораздо лучше для последнего взгляда, чем хмурящаяся Марда. Своего рода подарок. Но, знаешь, эти цвета тебе не идут.

Пен поднял голову к служанке, которая отступила, как только он присел:

– Она бредит?

Служанка встряхнула головой:

– Не могу сказать. Она говорила такое, чего никто не понимал с того момента, как меня назначили ехать с ней.

Губы старой женщины дёрнулись.

– Правда? – спросила она. Было непохоже, что она обращается к Марде. Или к Пенрику. – Это уж точно заставит глупцов поволноваться. – Она с трудом вдохнула ещё раз. – Полагаю, хотеть это увидеть – не логично.

Пен, всё более испуганный и чувствующий себя глупым и беспомощным попробовал:

– Позвольте мне помочь вам в вашей беде, Просвещённая.

Она внимательно смотрела на него в течении следующих прерывистых вдохов, после чего прохрипела: – Принято.

Она умирает. Покрытая холодной испариной, совсем не похоже на жар и зловоние смертного одра его отца, но усиливающаяся бледность была несомненной. Он ничего так сильно не хотел, как убежать, но её рука, упавшая с лица Пенрика, нашла его руку и нетвёрдо ухватила. Он был недостаточно… смел?.. испуган?… для того, чтоб отбросить её. Краем глаза он видел, что и служанка и стражник торопливо отступают прочь. Что?

– Лорд Бастард, – выдохнула женщина. – Твои врата болезненны. Не дум'шь ли ты чт' м'г бы сд'лать это лучш' для св'их слуг…

Пен в отчаянье решил, что если он может только держать её руку, то именно это он и будет делать. Его рукопожатие укрепилось.

На мгновение ему показалось, что её карие глаза вспыхнули насыщенным фиолетовым светом. Затем, между вдохом…. и ничем они стали пустыми и неподвижными.

Больше никто не глядел на него в ответ.

Пенрик слышал смешение женских голосов, разом говоривших на полудюжине языков, большую часть которых он не понимал. Они плакали от ужаса и боли. Его голова запульсировала, казалось, что она взрывается, превращаясь в толстый спутанный клубок ярких белых линий.

И всё потемнело.

Когда Пенрик проснулся с ужасной головной болью, лютой жаждой и отчаянной необходимостью отлить, странные сны превратились в обрывки. Он, одетый только в рубашку и штаны, лежал в постели в маленькой комнате, судя по уклону белёного потолка – где-то высоко, под самой крышей. Как только он пошевелился и застонал, над ним показалось незнакомое лицо. Пена вид мужчины в зелёной тунике дедиката Ордена Матери успокоил не вполне. Последовало несколько минут суеты, в течение которых мужчина помог ему добраться до горшка и утянул от окна, в которое Пен пытался высунуть голову. Судя по мелькнувшим в окне улице и небу, он был в Гринвелле, возможно в приюте Матери. Всё ещё было утро, возможно, у него не настолько серьёзные проблемы. По настоянию дедиката Пен вернулся в постель и попросил воды, после чего ему остались только головная боль и полное замешательство.

– Как я сюда попал? Я был на дороге. У меня случился обморок? Где моя одежда? – Лучше было ему было бы не терять и портить костюм. Не говоря уж о его хороших сапогах, также отсутствовавших. – Там была старая больная женщина… жрица…

– Я приведу Просвещенного Луренца, – сказал ему дедикат. – Не двигайтесь!

Мужчина поспешно вышел. Послышались приглушённые голоса, потом удаляющиеся шаги. Пен разглядел свой костюм, аккуратно сложенный на сундуке, рядом стояли сапоги. Одним волнением меньше. Он попробовал открыть и закрыть глаза и сел, чтоб самостоятельно взять ещё чашку воды. Пен пытался понять – сможет ли он проковылять через комнату и забрать свои вещи, когда снова послышались шаги и он поспешно спрятался под покрывало, как ему было сказано.

Высокий и худой Просвещённый Луренц, главный жрец Гринвилльского Храма вошёл без звука, успокаивающе узнаваемый, настораживающе напряжённый. Он склонился над Пеном, как если бы хотел пощупать ему лоб, но отдёрнул руку назад.

– Который ты? – потребовал он.

Пен моргнул, начиная опасаться, что он не заболел, а провалился в историю какого-нибудь сказителя.

– Просвещённый Луренц, вы меня знаете! Пенрик кин Джуральд, вы учили меня арифметике и географии, вы обычно хлопали меня по макушке указкой за невнимательность.

Достаточно больно, да. Это было десять лет назад, до того как жрец получил свою нынешнюю должность. Луренц издавна был приверженцем Отца Зимы, но как главный жрец он сейчас надзирал над всеми пятью святилищами. Ролщ говорил, что растущий город добивается того, чтоб в нём было учреждено архижречество, Пен предполагал, что Луренц надеется на это назначение.

– Ах, – Луренц облегчённо вздохнул и выпрямился. – Чтож, мы по крайней мере не опоздали.

– Хорошо если так! Мать и Ролщ будут в ярости, скажу я вам. Не знаю что и подумает бедная Прейта. Где Ганс?

– Лорд Пенрик, – строго сказал Просвещённый Луренц, как если бы он просил Пена назвать главные реки Дартаки. – Что вы помните о вчерашнем дне?

Пен медленно закрыл глаза и снова открыл. Они всё ещё болезненно пульсировали.

– Вчера? Вчера не было ничего необычного, не считая суеты моей матери и сестёр по поводу подгонки этого дурацкого костюма. Они не дали мне прогуляться верхом.

Некоторое время они непонимающей смотрели друг на друга. Потом Луренц снова пробормотал «Ах!» и продолжил:

– На дороге. Вы ехали с Гансом в город и встретили Просвещённую Ручию?.. Она больная лежала на земле?

– Ох! Бедная старая женщина. Да. Она правда умерла?

– Боюсь, что да.

Луренц прикоснулся ко лбу, губам, животу, паху, коротко приложил руку к сердцу. Дочь-Бастард-Мать-Отец-Сын, знак пяти богов.

– Мы привезли её тело и оно лежит тут, в приюте Бастарда, ожидая похорон и решения одной запутанной проблемы.

– Какой проблемы? – спросил Пен, к головной боли которого добавилось сосущее чувство в животе.

– Лорд Пен, (такой способ обращения был странно неизменным, может быть у него пока не настолько серьёзные проблемы?) расскажите мне всё, что вы помните о встрече с Просвещённой Ручией и как вы оказались хмм… в обмороке. Каждую деталь.

Луренц придвинул к кровати табуретку и сел на неё, обозначая, что он не ожидает, что Пен будет сокращать историю.

Пен описал события, в том числе всё, что он мог вспомнить из того, кто что и когда сказал, каким бы странным это не было, на случай если это окажется важным. В конце концов, ему не пришлось углубляться в память особенно глубоко. О фиолетовом свете и голосах он упомянул только после некоторого колебания, так как это выглядело как будто у него были видения, но в итоге рассказал и об этом. «Но что она имела в виду, когда сказала Принято? Не то чтоб следовало ожидать особой осмысленности от того, кто занят умиранием, но это звучало весьма определённо. И, мне не хочется этого говорить, но её слуги выглядели не слишком лояльными. Или… (новая ужасная мысль) она была заразна?» Он тайком потёр о покрывало руку, которой касался её.

– Заразна, несомненно, но не болезнью, – вздохнул Луренц, выпрямляясь. Он бросил на Пена очень расстроенный взгляд. – Ты понял, что она была храмовой волшебницей?

– Что? – изумился Пен.

– Очень высокого ранга, как мне сказали. Носительницей демона великой силы. Она ехала в главный дом своего ордена в Мартенсбридже [Куницин мост – прим. переводчика], чтоб сделать отчёт, найти помощь в своей болезни… в управлении её существом.. Или передать его, в случае её смерти. У служителей Бастарда есть специальные ритуалы для управления этой процедурой, в которых я, хмм, ничего не понимаю. Не совсем мой бог.

Сосущее чувство обратилось в камень.

– Я никогда раньше не встречал волшебников.

Горло Пена перехватило и без всякого его желания рот добавил:

– Ну, голубоглазый мальчик, теперь ты один из них!

Казалось, что в этих словах прозвучала ехидная интонация умирающей жрицы. Горло снова расслабилось, как будто утомлённое этим усилием. Пен зажал рот рукой и в ужасе уставился на Луренца:

– Я не говорил этого!

Луренц отстранился, вспыхивая:

– Лучше бы тебе не шутить шуток, мальчик!

Пен, внезапно опасаясь говорить, резко помотал головой.

Тихие голоса из коридора усилились до громкого спора. Дверь распахнулась и в неё, вырывая свою руку у одного из храмовых стражников, которых Пен встретил на дороге, вплыла его мать. За ней следовал лорд Ролщ, твёрдой рукой не давая стражнику ухватить её снова. Просвещённый Луренц встал и прекратил суету, отправил стражника назад, отрицающе и в то же время успокаивающе помотав головой.

– Благодарение богам, ты очнулся! – Старшая леди Джуральд рухнула на край кровати и, казалось, сейчас навалится на Пена, но, к его облегчению, остановилась. Вместо этого она ухватила Луренца за рукав и нетерпеливо дёрнула: – Что с ним? Вы уже можете сказать?

Ролщ отцепил её от жреца и несколько утихомирил, но после настороженного взгляда на Пена, посмотрел на Луренца почти так же обеспокоенно, как и она. Похоже, они оба чудесным образом лишились своей утренней церемониальной опрятности, хотя по-прежнему были в своих лучших одеждах. Лицо леди Джуральд опухло, глаза покраснели, прическа покосилась, а из кос тут и там выбивались пряди. Ролщ выглядел тоже усталым, его лицо… небритым?

Это уже другое утро, наконец осознал Пен. Уже завтра… сегодня… о, боги. Он проспал целые сутки?..

Луренц был не тот человек, который пытался бы избежать болезненных обязанностей. Он взял дрожащие руки леди Джуральд, выпрямился и принял свою самую серьёзную и отеческую позу.

– Мне так жаль, леди Джуральд, – он кивнул и Ролщу. – Это именно то, чего мы опасались. Ваш сын одержим демоном белого бога. Он сам только что подтвердил это мне.

Ролщ вздрогнул, мать Пена ахнула:

– Леди Лета помоги нам! Неужели ничего нельзя сделать?

Пен, уже сидящий, прислонившись к изголовью, настороженно уставился на своё тело. Демон Бастарда внутри него? Где внутри него?..

Луренц облизнул губы.

– Всё не так плохо, как могло бы быть. Похоже, демон не господствует, он пока не захватил контроль над телом Пена для себя. Мне сказали, что такой катастрофический перенос рассеивает или ослабляет его на некоторое время, пока он укореняется или привыкает к новому жилищу. Если лорд Пенрик будет твёрд и будет соблюдать, ах, все священные заповеди, может быть его можно будет спасти.

– Они входят в людей, – попытался Ролщ, – Должен быть способ выгонять их обратно. – он оборвал свой неуверенный оптимизм, добавив: – Кроме смерти человека, конечно.

Луренц ещё раз кивнул, как-то слишком буднично по мнению Пена.

– Как это случилось с несчастной Просвещённой Ручией. И именно так лорд Пенрик оказался в своём затруднительном положении.

– Ох, Пен, почему ты вообще?.. – накинулась на него мать.

– Я… Я не… – Пен замахал руками. – Я думал, что пожилая леди больна! – Что было, да, действительно так. – Я просто пытался помочь! – Он торопливо закрыл рот, пока никакая странная сила не поднялась по горлу, чтоб вставить резкий комментарий.

– О, Пен, –  простонала мать. Ролщ раздражённо закатил глаза.

Луренц поспешно оборвал то, что обещало стать длинной чередой взаимных упрёков:

– Как бы то ни было, вред уже нанесён и исправить его тут в Гринвелле невозможно. Я обсудил возможности с эскортом Просвещённой Ручии. Останки покойной жрицы должны быть погребены здесь, но её эскорт обязан доставить её имущество к пункту назначения, дабы её орден мог обойтись с ним согласно её воле. Эта обязанность включает, как я полагаю, её главное сокровище, её демона, – твёрдо добавил он.

Что Луренц имел виду под способом спасти его? Самое время высказать возражения против того, чтоб его обсуждали, когда он прямо тут. Пен почувствовал в себе такое намерение и снова расслабился. Транспортировка демона волей-неволей означает транспортировку Пена… куда-то дальше Гринвилла. Может быть даже в Фрейттен?

– Храмовые стражники согласились сопровождать лорда Пенрика в главный дом Ордена Бастарда в Мартенсбридже где, я уверен, найдутся учёные чтоб… решить что будет правильно сделать.

– Ох, – с сомнением произнесла леди Джуральд.

Ролщ нахмурился:

– Кто заплатит за это путешествие? – Это кажется делом Храма…

Луренц принял намёк, хотя и без восторга.

– Храм передаст ему в дар остаток средств, выделенных на путешествие Просвещённой Ручии, позволит пользоваться своими лошадьми и приютами. Когда же он достигнет Мартенсбриджа… её Орден примет решение.

– Хмм, – ответил Ролщ. Этот был тот же Ролщ, что в прошлом году запретил Пенриков план отправиться в недавно основанный в Фрейттене университет, так как семья не может этого себе позволить. И подавил его протесты, продемонстрировав ему все баронские учётные книги во всех головоломных подробностях. Обнаружить, что его брат не эгоистичен, а просто правдив было крайне обескураживающим. Если не Фрейттен, Мартенсбридж даже дальше от Гринвелла.

Пен робко прочистил горло. Оно пока-что казалось его собственным…

– Что с помолвкой?

Ответом была мрачная тишина.

Наконец, Ролщ мрачно сказал:

– Ну, вчера она не случилась.

В разговор вступила их мать:

– Но родственники бедной Прейты были достаточно добры, чтоб в любом случае накормить нас, пока мы ждали… что ты очнёшься. Так что по крайней мере еда не пропала.

– Так много сыра… – пробормотал Ролщ.

Пен начал представлять себе всё то, что должно было произойти, пока он живым трупом лежал в этой постели, и оно было не весёлым. Его тело привезли в фургоне вместе с мёртвой женщиной, мать и Ролщ как-то узнали (конечно, Ганс), празднование было прервано в самом начале, его обеспокоенные родственники не спали всю ночь…

– Как Прейта… приняла это?

– Когда мы увидели твоё тело, она была в полном ужасе, – ответил Ролщ.

– Сейчас за ней присматривает её мать, – добавила леди Джуральд.

– Надо кого-то послать к ней и передать, что я в порядке, – сказал ошарашенный всем этим Пен.

Последовавшая за этой фразой тишина была чуть-чуть длинноватой.

Леди Джуральд вздохнула. Она тоже была не той женщиной, которая пытался бы избежать болезненных обязанностей, иначе она не оставалась замужем за его отцом все эти годы.

– Я думаю, что лучше отправлюсь к ней сама. Это всё непросто объяснить. И обсудить.

Пен хотел спросить, делает ли то, что он стал волшебником его более или менее привлекательным в качестве мужа, но у него возникло нехорошее чувство, что он может догадаться сам. Он малодушно позволил матери отправиться без сообщения от него лично, разумеется, в сопровождении Ролща, хотя, разумеется, она не хотела оставлять Пена одного.

– Лорд Пенрик, нужно ли вам что-нибудь ещё прямо сейчас? – спросил Просвещённый Луренц, тоже приготовившийся уходить.

– Я довольно голоден, – осознал Пен. И не удивительно, если он не ел со вчерашнего завтрака. – Могу я спуститься в трапезную?

– Я скажу дедикату принести тебе еду, – предложил ему жрец.

– Но… я действительно не болен. – Пенрик подвигал плечами и вытянул ноги, начиная снова чувствовать себя дома в своём теле, как если бы он выздоравливал после болезни. – Я могу одеться и спуститься вниз. Не надо никого беспокоить.

– Нет, лорд Пенрик, оставайтесь, пожалуйста, в комнате, – более жёстко ответил Луренц. – По крайней мере пока.

Выходя, он остановился поговорить с всё ещё стоящим перед ней ней храмовым стражником. Даже находясь в безопасности приюта Матери, тот был вооружён также, как и при встрече на дороге. Отчего же он думает, ему надо защищаться здесь?…

Ох.

Угрызения голода в животе у Пена успокоились, и он съёжился под покрывалом.

После того как он поел, а дедикат унёс прочь поднос, Пен решился высунуть голову в коридор. Могучий храмовый стражник, которого он видел раньше, ушёл, заменённый ещё более могучим парнем в форме гринвелльской городской стражи. Он выглядел скорее не как перспективный кандидат для вербовщика наёмников, а как вернувшийся с войны ветеран, сильный и суровый.

– А где тот парень, который приехал с… – Пен не знал как её назвать, мёртвая волшебница казалось неуважительным, хотя и определённым. – С покойной Просвещённой Ручией?

– Мёртвой волшебницей? – спросил часовой. – Они оба ушли, чтоб быть свидетелями на похоронах, так что они вызвали меня стоять на их посту.

– Следует ли мне… мне не следует присутствовать?

– Мне сказали, что вы должны оставаться в комнате, лорд Пенрик. Будьте добры? – он посмотрел на Пена с опасливой улыбкой, ошеломившей того.

Пен беспомощно и столь же фальшиво улыбнулся в ответ. «Конечно» – пробормотал он отступая.

В маленькой комнате не было более удобного места для сидения, чем табуретка, так что Пен вернулся в кровать, где сел обхватив колени и попытался вспомнить всё, что оно когда-нибудь знал о волшебниках и их демонах. Знания эти были скудными.

Ему было совершенно ясно, что настоящие волшебники не похожи на таковых из детских сказок. Они не могут приказывать замкам вырастать из земли подобно мухоморам, для того, чтоб приманить заблудившегося героя. Не могут погружать принцесс в столетний сон или… или… Пен не был уверен насчёт отравления принцесс, но ему казалось странным привлекать волшебника к тому, с чем лучше бы справился аптекарь. В любом случае жизнь Пена, печальным образом, была полностью лишена героев, принцесс или принцев.

Поразмыслив, он понял, что совершенно не понимает, как они зарабатывают на жизнь, ни те, что подчиняются Храму, ни отступники. Молва говорила, что человек становится волшебником получив демона примерно также, как становится всадником, получив лошадь, что подразумевает для неопытного всадника возможность упасть. Но что делает человека хорошим всадником?

Предполагается, что демоны появляются как бесформенные безмозглые элементали, фрагменты, убежавшие или просочившиеся из Ада Бастарда, места хаотического распада. У Пена был смутный мысленный образ чего-то вроде искрящегося клубка белой шерсти. Все знания, речь, личность, демоны получают от их последовательных хозяев, Пену было не вполне ясно – копируется всё это или крадётся. Казалось, что тут нет никакой разницы, если они получают всё это только при смерти хозяина, кроме… может и есть, если разорванные души не могут в результате уйти к своим богам. В нём росло сожаление, что в школе он так много дремал или рисовал на монотонных уроках теологии.

Недетские истории говорили о демонах, которые добивались господства над своими хозяевами, забирая тело для своего рода дикого вояжа, в то время как человек оказывался запертым внутри беспомощным свидетелем. Демоны были совершенно беспечны в отношении ранений, болезней и смерти, так как они могли перескакивать с одной загнанной лошади на другую, как это делает торопящийся курьер. И разложение, вызываемое таким неконтролируемым хаосом пожирает душу волшебника.

Кроме того что, похоже, предполагалось, что душа Просвещённой Ручии уйдёт к её богу обычным образом, так что может быть это тоже получалось по-разному? Или дело было в каких-то таинственных храмовых знаниях? Пен не имел ни малейшего представления, что бы это могло быть. Кто-нибудь собирается рассказать ему об этом?

Если ли в библиотеке приюта какие-нибудь книги по этому вопросу и позволят ли Пену их прочитать, если он попросит? Но в доме Матери скорее всего хранятся труды по анатомии и медицине, а не по творениям её второго сына и его демоническим питомцам.

С наступлением ночи его беспокойство было развеяно возвращением Ганса, притащившего много одежды Пена и другой утвари из дома и пару седельных сумок, чтобы всё это упаковать. Объём груза превосходил вместимость сумок, однако многие необходимые предметы, похоже пока отсутствовали.

– Мой брат прислал мне меч?

Оружейная Дома Джуральдов, определённо, может обойтись без одного.

Посеревший грум прочистил горло:

– Он дал его мне. Вместо этого, я думаю. Я назначен ехать с вами до Маренсбриджа, присматривать за вами и всё такое.

Ганс не выглядел слишком довольным этим предстоящим приключением.

– Мы выезжаем завтра на заре.

– О! – удивлённо воскликнул Пен. – Так рано?

– Раньше начнёшь, раньше закончишь, – нараспев произнёс Ганс. Его цель, ясное дело, была закончить. Ганс всегда был человеком, склонным к определённости и постоянству.

Пен узнал о вчерашних событиях, какими их видел Ганс, но его лаконичное перечисление немного добавило к тому, что Пен уже представил, за исключением подспудного ощущения, что Ганс считает нечестным со стороны Пена вляпаться в такую неприятность, находясь под присмотром Ганса. Но, похоже, его новая задача не была наказанием: храмовые стражники потребовали его свидетельства в Мартинсбридже обо всём, что он видел.

– Не знаю, зачем, – проворчал он. – Кажется, писец мог бы записать это на половине листа и тем сберечь мою задницу от мозолей.

Ганс ушёл, чтобы лечь спать где-то в другом месте этого старого особняка, когда-то подаренного Ордену Матери и перестроенному для его нынешней благотворительной цели. Пен догадывался, что в отдельной комнате, в которую его поместили, когда-то жил слуга. Он занялся упаковкой седельных сумок. Похоже, в Доме Джуральдов кто-то просто собрал всю его одежду. Коричневый костюм отправился в стопку непрактичный вещей, вместе с большей частью нелюбимых им обносков. Как долго он будет отсутствовать? Где он окажется в результате? Что ему может там понадобиться?

Он задумался, были бы сборы в университет сколько-нибудь похожи на то, чем он был занят сейчас. Профессия «Волшебник» определённо не входила в бывший список его учебных амбиций. Впрочем, туда не входили также «теолог», «жрец», «врач», «учитель», «законник» или что-нибудь другое, к чему могло вести дорогостоящее обучение там – ещё одна причина сомнений Ролща. Должно быть, у Ордена Бастарда есть своего рода специальная семинария?..