Текст книги "Разделяющий нож: В пути. Горизонт"

Автор книги: Лоис Буджолд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 53 страниц) [доступный отрывок для чтения: 19 страниц]

Свернувшись клубочком вечером под боком у Дага, Фаун прошептала:

– Что же ты сказал Барру сегодня в лодке? Я видела лягушек на дороге, которых переехало колесо повозки, – они и то не были такими раздавленными.

– Ну, думаю, будет лучше, если это останется между нами, Искорка. Только ты не тревожься. Барр выносливый. Понимаешь, нужно различать: выговор, после которого Ремо бросился бы на нож, едва взлохматит Барру волосы.

– А ты… ты не применил к нему принуждение?

– Этого не потребовалось. Он был готов. Мне вспомнилось, как приходилось объезжать мула в Рейнтри. Сначала нужно изо всех сил огреть его палкой между ушей. Это привлечет его внимание. Потом можно начинать объездку.

– Такой прием действует и на дозорных, не только на мулов?

– На тех дозорных, которые похожи на мулов. Нужно отдать Барру должное: он проплыл двести или триста миль за своим напарником, несмотря ни на что. У этого парня в голове много неправильных идей, но обвинить его в том, что он легко сдается, нельзя.

– А как ты научился управляться с похожими на мулов дозорными?

Губы Дага, касавшиеся в темноте лба Фаун, дрогнули.

– Когда я был молодым, я присматривался к своим командирам. Очень внимательно присматривался.

– Как это – лицом к лицу?

– Ага.

Фаун улыбнулась, и Даг представил себе ямочки у нее на щеках.

– Человек-мул. И почему я не удивлена? Хотя я скорее предположила бы, что ты был похож на молодого Ремо.

– У Ремо и Барра у обоих имеются черты, которые напоминают мне меня молодого. Глядя на них, я еще больше уважаю моих прежних учителей-командиров, должен сказать.

* * *

На следующий день Барр показал себя весьма полезным членом команды, насколько Фаун могла судить. Сила его мускулов и Дар оказались очень кстати; еще один гребец позволил остальным больше отдыхать между вахтами – за единственным исключением: обязанности поварихи остались теми же. Только Хог был недоволен тем, что теперь реже сидел на веслах, но и то утешился, когда Даг в очередь с ним назначил Барра посудомойкой. Добрые отношения на «Надежде» после неприятностей, вызванных Барром, начали медленно восстанавливаться.

Берри сделала остановку в довольно большом прибрежном городе, слишком короткую, чтобы Бо успел найти таверну и напиться, но достаточную, чтобы узнать: прошлой осенью здесь видели ее отца. Эта новость заставила хозяйку баржи задумчиво нахмуриться и начать считать мили, остающиеся до слияния Грейс с Серой рекой. «Надежда» проделала уже больше двух третей пути от Трипойнта до Конфлуенса. Возможности найти пропавших, конечно, еще не были исчерпаны, но по мере того как расстояние до устья уменьшалось, напряжение Берри, на взгляд Фаун, росло.

Даг попросил Берри сделать короткую остановку в еще одном лагере Стражей Озера; Ремо оставался на борту и Барр вместе с ним. Даг быстро вернулся, качая головой.

– Все эти прибрежные лагеря слишком малы. Наверное, мне лучше дождаться Конфлуенса: там самый большой в здешних местах лагерь. Там и шанс будет больше.

Фаун сочла Грейс большой рекой в Жемчужной Излучине, но теперь она начала понимать, что была наивна. Ниже по течению река стала гораздо шире, и не только из-за дождей и подъема воды. Она также стала более извилистой; повороты русла заставляли их проделывать многие мили, почти не продвигаясь при этом на запад. Фаун совсем утратила чувство направления, тем более что небо было постоянно затянуто тучами. Однако на следующий день солнце пробилось, а холодный ветер стих, и Фаун влезла на крышу каюты и стала, сидя у ног Берри, смотреть на проплывающие мимо берега. Солнечные лучи сделали краски более насыщенными, а вода засияла, как темный металл.

Когда солнце стало клониться к закату, русло реки сделало крутой поворот, за которым показался знакомый парусник, вытащенный на берег, и костры, вокруг которых расположилась на отдых команда. Когда речники увидели «Надежду», некоторые из них поднялись и стали махать руками, а капитан Вейн с кормы «Кусачей черепахи» закричал, сложив руки рупором:

– Эй, хозяйка Берри! Как ты посмотришь на жареную баранину на ужин в обмен на мелодию или две?

Берри усмехнулась и повернулась к Фаун.

– Что скажешь? Не хочет ли наша кухарка отдохнуть?

Фаун с сомнением посмотрела на буйных матросов, своими воплями поддерживавших приглашение капитана.

– Не знаю… Это безопасно? – Раньше Берри всегда плавала с отцом и старшим братом, которые за ней присматривали.

– Вполне. Вейн покричать любит, но держится в рамках. Если подвернется случай, он, конечно, им воспользуется, но я не думаю, что он станет приставать к тебе: у тебя же есть Даг.

Вот именно: Даг. И еще Вит, Ремо, Хог, Бо и, пожалуй, Барр; ну и для ровного счета Готорн. Фаун решила быть такой же смелой, как Берри.

– Ладно.

Берри помахала Вейну.

– Будет вам скрипка, парни! – Берри налегла на рулевое весло, подводя «Надежду» к берегу чуть выше «Кусачей черепахи». Матросы подбежали, чтобы помочь со швартовкой.

– Как, Стражей Озера стало еще больше? – воскликнул капитан Вейн, когда команда «Надежды» в полном составе подошла к костру. – Берри, ты что, коллекционируешь их?

– В определенном смысле, – ответила Берри, взмахнув сумкой со скрипкой. – Это Ремо и Барр. Дага ты знаешь.

Вейн почтительно коснулся шляпы, приветствуя Дага, и тут же попросил его посмотреть одного из матросов, повредившего ногу. Даг кивнул. Никто не вспоминал о сидевшей на мели барже; возможно, Вейн пытался загладить свою вину, а Берри вполне была готова это ему позволить.

– Что это ты, Вейн, опять воруешь овец? – спросил Бо, показав на костер, на котором двое речников на самодельном вертеле жарили аппетитно зарумянившуюся тушу. Капающий жир заставлял огонь вспыхивать оранжевыми языками и наполнял холодный воздух соблазнительным ароматом. Рот Фаун наполнился слюной, а Вит облизнул губы.

Вейн засунул пальцы за подтяжки и выпятил грудь.

– Если хочешь знать, здешний фермер дал нам этих овец. – Он показал не только на жарящуюся овцу, но и трех живых, привязанных к деревьям поблизости.

Его широкоплечий помощник добавил:

– Ага, он велел нам взять их в подарок и так жалобно просил, что мы в конце концов согласились.

– В это я просто не верю, – сказала Берри.

– Лопни мои глаза! – возмущенно завопил Вейн, потом лукаво улыбнулся. – Понимаешь, мы проплывали мимо пастбища выше по реке, и ребята начали вздыхать о свежей баранинке на ужин, да только думали, что фермер заломит за овец несусветную цену. Я сказал – нет! Воровать овец я не позволю, речник должен быть выше этого, но только спорю на бочонок пива, что добуду их бесплатно. Садлер сказал, что ничего у меня не выйдет, ну а это было как красная тряпка для быка – вы же меня знаете.

Берри кивнула, хотя ее светлые брови скептически поползли вверх; это только раззадорило Вейна.

– Так что мы привязали «Черепаху», а я с парой парней подкрался к овцам – дело, скажу я вам, было нелегкое, уж очень сколькая там была грязь, – и влили по доброй порции греймаутского перечного соуса в рты шести самым медленно убегавшим.

– Или самым ручным, – пробормотала Фаун, которой очень не понравилось, к чему шел рассказ. Она отошла поближе к Дагу.

– Видели бы вы, как эти овцы забегали – головами трясли, пена изо рта так и била!

Помощник Вейна Садлер, заходясь от смеха, подхватил:

– Потом капитан Вейн, понимаете ли, идет к амбару, зовет фермера и говорит ему, что с его овцами что-то неладно: похоже, они подцепили ящур, жутко заразную болезнь. Фермер буквально затрясся, когда Вейн рассказал ему, как ниже по течению целое стадо околело от этой напасти за неделю. Тут фермер спрашивает: что делать-то? А Вейн и отвечает: лечения никакого нет, остается только побыстрее прирезать больных животных и туши залить известью где-нибудь подальше от остальных. Бедняга чуть не плакал, так что когда Вейн предложил увезти овец и уничтожить их, фермер был ужасно благодарен. Вот мы и забрали овец – вон они!

– А ты должен мне бочонок пива, – весело хлопнул помощника по спине Вейн.

– Так и есть, – согласился Садлер. – Только оно того стоило: уж очень потешно благодарил нас фермер, когда мы избавили его от больных овец. И признайте, Вейн фермера не обманул: эти овцы и дня не прожили!

Матросы хохотали, и даже Ремо с Барром улыбнулись. После того как рассказ закончился, все занялись приготовлениями к ужину; с парусника принесли бочонок с пивом и установили на пне. Даг отправился осматривать матроса, повредившего ногу, а Фаун, поймав взгляд Вита, так на него посмотрела, что усмешка мигом слетела с его лица.

– Что случилось? – шепотом спросил Вит сестру.

– Это могли быть папины овцы, – прошипела она в ответ.

Вит нахмурился.

– Не думаю, что папа поверил бы сказочке про ящур, Фаун. Он же хорошо знает своих овец.

– Не в этом дело. Тот фермер мог быть не таким сообразительным, как папа, но могу поспорить: вкалывает он не меньше. На мой взгляд, жульничество ничем не лучше воровства. И это было жестоко по отношению к фермеру.

Ветер пахнул на них дымом, и Вит с предвкушением принюхался.

– Что ж, теперь этих овец уже не спасешь, Фаун. Лучшее, что теперь можно сделать, – это позаботиться о том, чтобы они умерли не зря. Где нет бесполезных трат, там нет нужды, как всегда говорит мама.

– Ну, я этого есть не буду, – заявила Фаун. – Тебе тоже не следовало бы.

– Фаун! – запротестовал Вит. – Не можем же мы начать жаловаться и испортить… испортить всем удовольствие. Матросы с парусника вкалывают будь здоров, и это достаточно невинное развлечение – пикник с музыкой.

– Тот фермер тоже работал изо всех сил, и ему пришлось тяжелее, чем речникам. Ведь ты сам подумываешь о том, чтобы перейти в гребцы, разве не так?

– Я не поэтому… ох, проклятие! Не ешь этой замечательно пахнущей баранины, если тебе так угодно, но ко мне не цепляйся. – Вит поспешно отошел прочь и тут же утешился кружкой пива.

Фаун решительно сжала губы… но действительно, какое у нее право портить всем вечеринку, особенно если учесть, что так Вейн извинялся перед командой «Надежды» за отказ помочь им сняться с мели? Однако Фаун твердо решила не прикасаться к баранине, полученной с помощью обмана. Ремо помогал Дагу лечить ногу пострадавшего матроса, и Фаун незаметно вернулась на баржу, уселась на крыше каюты и стала смотреть оттуда на берег. Солнце село, и огонь костра выглядел теперь более ярким и гостеприимным.

Речники веселились все более шумно. Бо уже пошатывался и глуповато улыбался; впрочем, Хог, похоже, присматривал за ним. Готорн демонстрировал трюки, которым обучил своего маленького енота; зрители оказались не слишком требовательными. Барр и Ремо сидели рядом с матросом с забинтованной ногой, так что даже они не вели себя как высокомерные Стражи Озера. Вейн, Садлер и Вит тесно окружили Берри. Фаун начала сомневаться в том, что имело смысл так держаться за принципы, раз этого никто даже не заметил.

Впрочем, один человек обратил внимание на ее отсутствие. Даг поднялся по сходням, влез на крышу каюты и уселся рядом с Фаун, свесив вниз ноги.

– Что случилось, Искорка? Ты себя нормально чувствуешь? Я думал, что твои месячные уже кончились.

– Кончились. – Фаун пожала плечами. – Я просто думала о том бедном фермере, которого ограбил Вейн… или одурачил. Это несправедливо! – Она с подозрением посмотрела на Дага. – Ты-то собираешься есть эту ворованную баранину?

– Э-э… боюсь, что я уже ее ел.

– Ну так не вздумай целовать меня своими жирными губами, – ворчливо сказала Фаун.

Даг прочистил горло.

– Вообще-то я вернулся за своим тамбурином и парой ведер, чтобы парни могли на них барабанить. Берри настраивает свою скрипку и говорит, что не отказалась бы от поддержки.

– Ох, это будет здорово… – Прошло бог знает сколько времени с тех пор, как Даг играл с кем-то у костра, и Фаун знала, что это было одним из редких удовольствий во время похода. Тамбурин не особенно годился для сольных выступлений…

«Будь проклят этот капитан Вейн!»

В темноте на берегу смутно видная белая тень издала печальное «ме-е», и Фаун сообразила, что не все овцы того бедного фермера уже зарезаны. К тому же легкий удар по корпусу баржи напомнил ей о том, что ялик, который в плохую погоду поднимали на палубу, сегодня был привязан к корме. Спустить его на воду Фаун не могла бы, а вот грести в одиночку? И против течения?

Она искоса взглянула на Дага. Не удастся ли привлечь его к участию в ее замысле? Может быть, и нет. Иногда, если забыть о случае с сомом, он бывал чересчур взрослым и осмотрительным. Оставался еще Вит, но он явно примкнул к противоположной стороне. В любом случае у нее теперь были все основания порадоваться тому, какой шумной стала вечеринка, с изобилием еды и выпивки. А если кто-то из речников или Стражей Озера и остается трезвым, следует помочь ему напиться.

– Я не пропущу случай послушать, как ты играешь, за всю баранину в мире. – Фаун улыбнулась Дагу, который явно обрадовался перемене в ее настроении; она даже позволила ему поцеловать себя жирными губами.

Что же касается легкомысленных братцев, если ты наблюдаешь за кем-то всю жизнь, а этот человек тебя не замечает, в конце концов ты узнаешь о нем много больше, чем он предполагает. Много больше. Фаун почти пританцовывала, спускаясь по сходням следом за Дагом.

* * *

Луна стояла высоко над речной долиной, освещая серебристо-голубым светом стелющийся над водой туман. Ночной воздух был полон безмолвия, как будто какой-то древний волшебник зачаровал окрестности. Такая полночь была идеальна для влюбленных, хотя холод напоминал о том, что целоваться лучше под теплым одеялом. То, под которым Фаун оставила похрапывающего Дага, очень подошло бы; вместо этого…

– Фаун, это безумие, – прошипел Вит.

– Поднимай с того конца, Вит.

– Кто-нибудь нас услышит.

– Не услышит, если ты заткнешься и примешься за дело. Они там все перепились.

– Вейн придет в ярость.

– Это я пришла в ярость. Вит, если ты не поможешь мне погрузить этих глупых овец в этот глупый ялик, я не только расскажу Берри о том, что ты с мальчишками Роперами сделал с Танси Мейэппл на сеновале Миллерсона, я разбужу ее и расскажу все прямо сейчас.

– Ме-е, – блеяли растерянные овцы, чьи копытца скользили по камням и грязи на берегу.

– Вы тоже заткнитесь, – яростно прошептала Фаун. – Ну же, поднимай!

Кряхтение, толчок, и последнюю овцу удалось перевалить через борт ялика. Двенадцать копытец стучали по дну, рождая громкое эхо. Круглые желтые глаза смотрели с длинных белых физиономий. Фаун кинулась запихивать обратно передние ноги овцы, которая попыталась выпрыгнуть обратно, и промочила башмаки.

– Нам лучше влезть в ялик и начать грести, – сказала Фаун. – Ты ведь не думаешь, что они попытаются выпрыгнуть в воду, когда мы отойдем от берега?

– Да могут… И к тому же намочат руно и утонут. Овцы глупее кур.

– Вит, не существует никого глупее кур.

– Ну, пожалуй, – согласился Вит. – Тогда почти такие же глупые, как куры.

Фаун влезла в ялик следом за Витом, но тут обнаружилось, что из-за увеличившегося веса нос суденышка завяз в грязи. Она вылезла обратно и собралась оттолкнуть ялик от берега, но замерла на месте, когда озадаченный голос произнес:

– С чего это вы надумали катать овец на лодке?

Фаун резко обернулась и обнаружила почти скрытого полосатыми тенями деревьев Барра, который чесал затылок и сонно таращился на нее.

– Ты чего не спишь? – прошипела Фаун.

– Я спал и встал пописать, – ответил Барр. – Хорошее пиво было у этих речников. А вы что затеяли?

– Это не твое дело. Отправляйся обратно в свой спальный мешок.

Барр потер подбородок и прищурился.

– А Даг знает, что вы двое тут? – Рассеянное выражение, говорившее о том, что молодой дозорный советуется со своим Даром, промелькнуло на его лице. – Нет, он спит.

– Вот и хорошо. Не смей его будить. Ему нужно выспаться. – Фаун уперлась полным воды башмаком в камень на берегу и сильно оттолкнулась. Ялик заскользил от берега.

– Если ты не хочешь, чтобы Даг знал о твоей затее, то тут определенно творится что-то любопытное, – упрямо сказал Барр, двинувшись следом за ними по берегу.

– Мы возвращаем украденных овец, – сказал Вит. – И не смотри так на меня, это была не моя идея.

– Разве капитан Вейн не придет в ярость?

– Нет, – ответила Фаун. – Он подумает, что овцы перегрызли веревки и убежали. Я позаботилась о том, чтобы растрепать концы и вымазать их овечьей слюной. – Она вытерла руки о юбку и взялась за весло. К несчастью, Вит греб примерно в два раза сильнее, чем она, что привело к тому, что ялик поворачивал к берегу, если только Вит не ждал, когда Фаун сделает еще один гребок, а пауза позволяла течению отнести их назад. Барр с легкостью держался вровень с ними, даже несмотря на то, что ему приходилось обходить камни и поваленные деревья.

– Вам ни за что не удастся доплыть до той фермы при таком течении, – заметил он.

– Ну, мы собираемся попытаться, так что не мешай. – Не то чтобы Барр действительно мешал, но его присутствие очень раздражало. Барр продолжал идти по берегу… очень медленно. Пассажир в ялике сказал «ме-е».

– Вы совсем не продвигаетесь, – снова сказал Барр.

– Давай попробуем отойти подальше от берега, Вит, – предложила Фаун.

– Нет смысла, – ответил Вит. – Течение там еще сильнее.

– Да, но там мы будем более изолированы.

– Ме-е, ме-е…

– Даг спустит с меня шкуру, если я позволю вам, двоим несмышленышам, утонуть в Грейс, – пожаловался Барр.

– Ну так не говори ему, – сквозь зубы процедила Фаун. Ее руки уже начинали болеть.

Еще через несколько минут Барр сказал:

– Мне этого не вытерпеть. Причальте к берегу, и я сменю Фаун.

– Мы не нуждаемся в твоей помощи, – заявила Фаун.

– Очень даже нуждаемся, – возразил Вит и стал грести еще сильнее.

Фаун изо всех сил налегла на свое весло, но не смогла воспрепятствовать повороту ялика.

– Не смей! Эти глупые овцы выпрыгнут!

– Ну так держи их! Ты займись овцами, а мы с Барром будем грести.

Фаун сдалась. Барр протиснулся на ее место, и они с Витом снова отвели ялик от берега. Фаун с недовольным видом уселась на корме и обняла одну овцу за шею, потом постепенно утешилась: их продвижение вверх по течению стало заметным. Мускулы Вита казались не такими уж сильными, но работа на ферме сделала их крепче, чем они выглядели, и парень не уступал широкоплечему Барру.

Овцы роняли какашки, растаптывали их по дну ялика и блеяли. Одна попыталась совершить самоубийство, прыгнув в реку, однако Фаун метнулась и удержала овцу, вцепившись в ее жирную шерсть; другая овца тут же попыталась последовать примеру товарки.

– Не можешь ли ты успокоить овец с помощью Дара? – спросила Фаун Барра. – Спорю: Даг мог бы.

– Я с овцами дела не имею, – холодно ответил Дозорный.

– Ну конечно, ты имеешь дело только с хозяйками барж, – процедил Вит, и в ялике на некоторое время установилась холодная атмосфера. Залитый лунным светом лес медленно плыл мимо, серебряный и удивительно незаметный.

– У меня уже мозоли появились, – пожаловался Вит. – Далеко нам еще?

– Нам нужно найти овечье пастбище, подходящее прямо к берегу, – сказала Фаун.

– А что, если сегодня овцы на ночь загнаны в овчарню? – проворчал Вит. – Тут очень многие пастбища подходят прямо к берегу. Мы, когда спускались вниз по течению, все время плыли мимо них.

Фаун промолчала.

– Ты хоть знаешь, какое нам нужно найти? – спросил Барр.

– Э-э… нет.

– Фаун! – возмутился Вит. – Та ферма может быть в двадцати милях, а то и больше! Скорее больше – вряд ли Вейн остановился бы поблизости, ведь фермер мог догадаться, что его провели, и погнаться за мошенниками.

– Я не собираюсь грести двадцать миль, – заявил Барр.

Бунт был единодушным. Ялик причалил к ближайшему пастбищу, и Вит с Барром перекинули своих блеющих пассажирок через борт. Овцы пробежали несколько шагов по берегу, остановились и без всякой благодарности вытаращились на своих спасителей. Вит втащил Фаун в ялик и развернул суденышко вниз по течению.

– Очень надеюсь, что они найдет себе более сообразительного хозяина, – пробормотала Фаун.

– Эй, овцы, можете не благодарить нас за спасение ваших жизней, – насмешливо крикнул Вит, помахав им рукой.

– Вит, это же овцы, – сказала Фаун. – Ты не можешь ожидать от них благодарности. Ты просто… просто должен знать, что поступил правильно.

– Как и положено фер… – начал Барр, но резко оборвал себя. Фаун с подозрением посмотрела на него. Через мгновение Барр заговорил снова: – Ну и вонь от них. Кто будет чистить ялик?

– Только не я, – заявил Вит.

– Я займусь этим, – сквозь зубы ответила Фаун.

Лунный свет был умиротворенным, в отличие от молчания, которое установилось в ялике. Путь до «Надежды» занял втрое меньше времени, чем дорога против течения.

– Спасибо вам обоим, – ворчливо проговорила Фаун. – Даже если нам не удалось сделать все как следует, все-таки кое-что мы исправили. Без вашей помощи я бы не смогла этого сделать.

– Буду помнить, – пообещал Вит.

– Не спешите поздравлять друг друга, спасители овец, – сказал Барр, кивнув в сторону баржи. Фаун проследила за его взглядом и замерла, увидев сидящего, скрестив ноги, на крыше каюты Дага. Он смотрел в их сторону.

– Дерьмо, – прошептал Вит.

– А вот я почему-то неожиданно рад тому, что ты здесь, Вит, – пробормотал Барр. – Это предотвратит непонимание. – Он искоса взглянул на Фаун.

Фаун подумала о том, что ужас на самом деле вовсе не был бы непониманием. Ялик подошел к барже, и Даг спрыгнул на заднюю палубу, чтобы принять веревку, которую ему бросила Фаун.

Он принюхался и сухо поинтересовался:

– Хорошо покатались?

– Ага, – ответила Фаун, вызывающе глядя на него.

– Вит, Барр… вы выглядите, как мокрые овцы, если можно так выразиться.

– Нет, мы только так пахнем, – пробормотал Вит.

– Это была не моя затея! – выпалил Барр.

Губы Дага дрогнули.

– На этот раз я тебе верю, Барр.

Он наклонился через поручень, чтобы помочь каждому по очереди подняться на палубу, и проследил за тем, чтобы ялик был надежно привязан.

Вит встревоженно спросил:

– Ты собираешься нас выдать?

– Кому? Это же были не мои овцы. – Подумав, Даг добавил: – И не ваши.

Барр постарался скрыть вздох облегчения; Даг решительно отвел Фаун в их закуток.

Он постарался сохранить суровое выражение лица, пока не уткнулся в подушку. Он так давился от смеха, что Фаун в конце концов пихнула мужа локтем в бок.

Дагу еще долго не удавалось успокоиться.

* * *

«Надежда» снялась с якоря вскоре после рассвета; не вполне проспавшаяся команда «Кусачей черепахи» еще только начинала поиски в окружающем лесу своей сбежавшей баранины. Вахтенные, склонившись над веслами, гребли еле-еле – только чтобы позволить рулевому направлять баржу по фарватеру. Даже Берри готова была, похоже, удовлетвориться тем, чтобы просто плыть по течению. Хотя Фаун страдала от недосыпа так же, как остальные – от иных причин, она приготовила всем крепкий чай, и к середине утра команда медленно начала приходить в себя. К полудню их неспешное продвижение резко ускорилось, когда баржу подхватил быстрый мутный поток, влившийся в реку справа.

– Это не Серая ли уже? – спросила Фаун Берри, выглянув в окно и обнаружив, что берег стал пугающе далеким.

– Нет, – ответила Берри, с довольным видом прихлебывая чай. – Это Медвежья река. Она протекает через Рейнтри от Крестьянской равнины. Мы проделали три четверти пути от Трипойнта до Конфлуенса! Должно быть, в Рейнтри на прошлой неделе были сильные дожди – нечасто случается видеть Медвежью такой полноводной.

– По ней ходят суда? – Фаун снова выглянула в окно.

– Ясное дело. Всю дорогу до Крестьянской равнины, которая более или менее и является целью плаваний. Поэтому-то, наверное, город и находится там, где находится. Медвежья река почти такая же оживленная, как Грейс.

Опустошенный Гринспринг расположен на одном из притоков Медвежьей, вспомнила Фаун. И лагерь Боунмарш тоже. Тяжелая кампания прошлого лета против Злого проходила к северу от самого большого города Крестьянской равнины, и разрушения его не затронули. Даг поблагодарил бы за это отсутствующих богов, но Фаун думала, что сказать спасибо скорее следовало бы Дагу.

После слияния с Медвежьей Грейс разлилась широко, а кое-где и вышла из берегов. Некоторые из низких островов скрылись под водой, и голые деревья торчали, словно выросшие со дна; река быстро текла мимо них. Фаун иногда замечала животных, спасающихся на этих деревьях: опоссумов и енотов, пару бурых медведей, а однажды, совсем близко, рысь. Баржа проплыла мимо кабана, решительно боровшегося с течением, и мужчин еле удалось отговорить от попытки поохотиться на него с борта судна. Плавник кучами собирался вокруг выступающих из воды высоких частей островов, напоминая издали лохматые головы.

Ближе к вечеру Берри распорядилась, чтобы на каждое весло сели по двое мужчин: иначе трудно было подвести неповоротливую «Надежду» к берегу. Когда команда привязывала баржу к дереву под прикрытием мыса, мимо в сумерках проплыло нечто странное: две баржи, скрепленные бортами. Матросы, по-видимому, напрасно пытались управлять этим громоздким сооружением, потому что течение медленно вращало его.

Увидевший их с задней палубы Бо крикнул, чтобы они разъединили суда и пристали к берегу, пока не стемнело, но матросы то ли не услышали, то ли не поняли его; их ответные крики были неразборчивы.

– Почему это они соединили свои суда таким образом? – с любопытством спросила Фаун, тоже выходя на палубу.

– Наверное, потому, что это дураки из Рейнтри, ни черта не знающие о реке, которым не следовало бы сюда и соваться. – Бо подкрепил свои слова тем, что плюнул за борт.

– Может, ради компании или чтобы не потерять друг друга в темноте. Наверное, так они чувствуют себя в большей безопасности на этой большой реке, – медленно проговорил Вит. – Даже «Надежда» начала казаться здесь маленькой.

– Разве ты не видишь, почему это не делает их плавание более безопасным? – спросила Берри.

– Ох, я догадалась! – возбужденно воскликнула Фаун, глядя вслед баржам из Рейнтри.

Берри усмехнулась.

– Ну, ты-то догадалась, а теперь подождем Вита!

Парень прищурился, глядя в темноту, и проговорил:

– Они пытаются перевезти вдвое больше груза, используя вдвое меньше весел.

Фаун быстро закивала.

– Верно, – с удовлетворением сказала Берри. – Из тебя еще может получиться речник.

Вит широко улыбнулся ей.

– Очень на это надеюсь.

Берри невольно улыбнулась ему в ответ – не своей обычной кривой улыбкой, а простодушно и почти радостно. Она потерла губы и качнула головой.

– И к тому же они плывут в темноте… если только у них на борту нет собственного Стража Озера – да и то, боюсь, не слишком сообразительного. – Берри оперлась на поручни и стала смотреть на реку. Фаун едва расслышала ее шепот: «Папа-то не был деревенским дурачком. Так что же случилось?»