Текст книги "Разделяющий нож: В пути. Горизонт"

Автор книги: Лоис Буджолд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 53 страниц) [доступный отрывок для чтения: 19 страниц]

– Я-то думала о двух.

– Ну, пять. – Поколебавшись, Даг признался: – Я рад, что ты отговорила меня от того дерева.

– Угу, – сухо согласилась Фаун. Даг почувствовал, как ее губы у его плеча растянулись в сонной улыбке, и через минуту она добавила: – Ты действительно расшевелил Ремо сегодня. Если бы только нам удалось отучить его путать фермеров с их скотиной, думаю, из него получился бы приличный парень.

– По-твоему, он настолько плох? Он ведь хочет, как лучше.

– Я и не спорю. Он просто… полон привычек Стражей Озера.

– Скорее был полон, пока его не вытряхнули из колыбели. Подозреваю, что путешествие по реке не такой уж бунт, каким он его считает.

Фаун хихикнула, и Даг ощутил тепло ее дыхания на своей коже.

– Он был просто обычным дозорным, – медленно проговорил Даг, – пока его нож не сломался. Однако если обычные люди не могут исправить мир, значит, ему не суждено исправиться. Лордов теперь нет. Боги отсутствуют.

– Знаешь, сначала это кажется привлекательным, но я не уверена, что хотела бы, чтобы мир исправляли лорды и боги, потому что они исправляли бы его для себя… и не факт, что мне в таком мире было бы хорошо.

– Ты права, Искорка, – прошептал Даг.

Фаун кивнула, и веки ее смежились. Даг еще долго лежал с открытыми глазами.

13

К общему возбуждению – правда, Фаун подумала, что Даг и Бо умело его скрывают, – «Надежда» к полудню добралась до Серебряных Перекатов. Был очередной серый промозглый день; дождь навис, но так и не пошел.

Взобравшись на свой наблюдательный пост на крыше каюты, Фаун порадовалась своему теплому жакету.

На северном берегу реки раскинулась деревня с паромной переправой. Вит, сидевший на веслах, бросил на нее неуверенный взгляд.

– Это и есть Серебряные Перекаты? Деревня раза в четыре больше Жемчужной Излучины!

– О, это еще не город, – сказала Берри, наваливаясь на рулевое весло, чтобы удержать баржу на середине фарватера. – Здесь только переправа. Вот подожди, пока мы минуем тот утес и повернем на юг. – Прикрыв глаза рукой, она присмотрелась к шесту, торчащему из воды у переправы. – Река опять мелеет. Думаю, мы пройдем перекаты, пока это еще возможно, и остановимся ниже по течению. Я не хочу застрять еще на одну неделю.

Ремо стал особенно молчалив, когда русло реки сделало поворот и наконец показался город; раскинувшийся на холмах южного берега; Даг, сидевший за тем же веслом, что и молодой дозорный, проследил за его взглядом. Многие дома были выкрашены в белый цвет и ярко выделялись на фоне облетевших деревьев; самые новые, более высокие здания были кирпичными, и Фаун подумала, что одно из них, должно быть, знаменитый монетный двор. Во влажном воздухе плавал дым из труб, а вдоль берега тянулись пахучие мастерские ремесленников, нуждавшихся в большом количестве воды, – дубильщиков, красильщиков, мыловаров, коптильщиков; виднелась среди них и верфь. Производства, использующие водяные колеса, подумала Фаун, должно быть, расположены по притокам – по крайней мере одно такое, судя по всему, лесопилку, она уже углядела. По грязным улицам грохотали фургоны, запряженные тяжеловозами, а по деревянным тротуарам торопились пешеходы. Город был больше, чем Ламптон и Глассфордж вместе взятые и раз в сорок больше Жемчужной Излучины.

Резкий окрик Берри заставил всех зевак заняться делом: чтобы преодолеть перекаты – очень похожие на пороги у Жемчужной Стремнины, только больше – требовались усилия всей команды. Несколько скелетов судов, застрявших на камнях, предупреждали о судьбе неосторожных или невезучих. Даг коротко предупреждал Берри о скрытых опасностях – теперь уже она только кивала в ответ – и они миновали все камни и мели, даже не поцарапав корпус баржи. Потом гребцам пришлось навалиться на весла, чтобы подвести «Надежду» к берегу.

Десятка два судов – и плоскодонок, и парусников – были пришвартованы к участкам берега между несколькими пристанями, от каждой из которых вверх по склонам холмов тянулись складские помещения. Идущая вдоль берега дорога была заполнена фургонами, которые загружали или разгружали команды грузчиков.

– В этом городе можно потеряться, – растерянно пробормотал Ремо, что вызвало у Дага легкую улыбку. Вит откровенно глазел по сторонам, разинув рот. Хог, выросший в Глассфордже, был впечатлен меньше и старательно принялся вместе с Готорном перекидывать веревки на берег и привязывать баржу к сваям.

Когда «Надежда» была благополучно пришвартована между другой баржей и яликом, Берри поинтересовалась у соседей новостями с низовий, однако оба суденышка, как и они сами, прибыли из верховий реки. Бо перекинул на берег сходни, и Берри двинулась вверх по берегу к ближайшим складам, пригласив с собой Фаун; Вит, конечно, увязался следом.

В передней части склада располагались прилавки, за которыми сидели клерки и хозяева товаров. С последними Берри вступила в переговоры о бартере, предлагая кожи, бочарные клепки, медвежий жир и перебродивший сидр. Попутно она всех расспрашивала о судне своего отца, которое могло оказаться здесь прошлой осенью. Большинство в ответ только качало головами, но кто-то вспомнил о каком-то парне из Трипойнта, который задавал такие же вопросы о пропавших судах и с которым стоило бы поговорить. Эта информация была бы гораздо более полезной, если бы доброжелатель помнил его имя или где его искать.

Однако на третьем складе нашелся торговец, который не только обнаружил в своих книгах запись о покупке кож у хозяина «Шиповника-4» по имени Клиркрик, но и сумел назвать парня из Трипойнта. Он посоветовал Берри искать торговца по прозвищу Камнерез, которого в это время суток можно было найти в таверне на улице, тянущейся позади складов. У этого добросердечного торговца Берри сделала свою единственную покупку – несколько коробок жемчужных и перламутровых пуговиц, производством которых славился город.

Виту она посоветовала попридержать свое оконное стекло, так же как сама она не торопилась продавать инструменты из Трипойнта: ниже по реке за них можно было получить гораздо более высокую цену. Этот разговор открыл Фаун то, что она и так уже подозревала: Вит и не думал возвращаться из Серебряных Перекатов домой. Фаун решила, что нужно по крайней мере заставить брата написать письмо родителям или написать самой. Правда, она не знала, как переправить послание в Вест-Блю без помощи гонца – Стража Озера; у нее возникла мысль, что тот сообразительный торговец, что пришел на помощь Берри, знает способ обмениваться новостями по крайней мере с Ламптоном… нужно будет потом его спросить.

Пока же Фаун и нагруженный коробками с пуговицами Вит поспешили по дощатому тротуару следом за Берри; на противоположной стороне грязной улицы обнаружилось здание с раскачивающейся на нем вывеской, гласящей, что это таверна «Серебряная мидия». На вывеске была изображена раковина с ножками, глазками и зубастой улыбкой. Если мидии сколько-нибудь похожи на свой портрет, подумала Фаун, то ей совсем не хочется класть их в рот даже запеченными. Однако запах, доносившийся из-за двери, совсем не напоминал вонь от засолочной мастерской ниже по берегу; в таверне приятно пахло луком, чесноком и свежим пивом. Вит принюхался и заулыбался.

Внутри таверна состояла из большой комнаты с посыпанным опилками полом и длинным прилавком вдоль одной стены. Судомойки и мальчики-служки не спеша убирали со столов – обеденный наплыв закончился. Фаун проследила за взглядом Берри; та оглядела комнату и высмотрела человека, который вполне мог быть тем, кого они ищут, за столом в дальнем конце комнаты.

«Крупный мужчина лет сорока, – сказал торговец, – начавший полнеть, с кудрявыми темными волосами и аккуратно подстриженной бородкой. Одет как речник, это точно, только все у него самого лучшего качества». – Берри кивнула, словно подтверждая соответствие описанию, и двинулась между столами к привлекшему ее внимание человеку.

Тот поднял глаза от раковины мидии, которую рассматривал, слегка улыбнулся приближающимся молодым женщинам и поспешно проглотил то, что жевал, когда Берри остановилась рядом с ним и спросила:

– Ты Камнерез? Из Трипойнта?

– Капитан Камнерез, ага, – ответил мужчина. – Чем могу быть вам полезен, мисс… и мисс? – Заметив Вита, он кивнул и ему.

Берри протянула ему свою загрубевшую от работы руку.

– Я хозяйка «Надежды» Берри Клиркрик. Это мой гребец Вит Блуфилд и моя подруга и повариха миссис Фаун Блуфилд.

Брови Камнереза полезли было вверх, но тут же приняли обычное положение, когда Берри ответила на его матросское рукопожатие таким же. Он кивнул на Фаун и Вита:

– Женаты? – но тут же поправился: – Ах да, брат и сестра.

– Я слышала, что ты расспрашивал о пропавших судах, – сказала Берри.

Прохладное дружелюбие Камнереза сменилось напряженным вниманием.

– Вы идете с низовий?

– Нет. «Надежда» – плоскодонная баржа… но мы туда направляемся. Понимаешь, прошлой осенью мои папа и брат отправились на барже из Клиркрика и так и не вернулись. С тех пор от них ни слова… Такое впечатление, что они просто исчезли. Вот я и отправилась на поиски, чтобы что-то о них узнать.

– Суда, которые пропали у нас, вышли в плавание весной, гораздо позже… Вот что, садитесь! – Камнерез привстал и показал на свободные стулья у квадратного дощатого стола. Тарелка рядом с ним, полная раковин мидий, говорила о том, что раньше с ним обедал кто-то еще – может быть, человек, от которого Камнерез пытался что-то узнать? Пока Берри и ее спутники усаживались, Камнерез, хмурясь, о чем-то думал.

– Суда, ты сказал? – с любопытством поинтересовалась Фаун. – Больше чем одно?

Камнерез кивнул.

– Я был капитаном парусника в Трипойнте, пока не женился и не пошли детишки, так что женушке стала нужна моя помощь дома. Тогда я обзавелся складом и начал продавать товары вместо того, чтобы их возить. Сначала у меня было немного товара, потом я обзавелся судном, потом двумя и наконец четырьмя. В целом мне везло, и я нашел надежных капитанов. Суда у меня тоже были надежные, построенные на верфи в Бивер-крик. Не то что самодельные корыта, которые сколачивают береговые жители из сырых или гнилых досок, да еще и не конопатят как следует. Я однажды потерял груз, отправленный с такой баржей, и хорошо усвоил урок. Баржа пошла ко дну ясным днем на спокойной воде – клянусь, напоролась-то всего лишь на сома.

После того как она увидела пойманного Дагом сома, Фаун не была уверена, что такое происшествие свидетельствовало о ненадежности баржи, но предпочла промолчать.

– Надежные суда, надежные команды, – продолжал Камнерез, – и все-таки две баржи не вернулись летом. А когда я начал расспрашивать, оказалось, что пропали не только они. Целых девять судов из окрестностей Трипойнта не вернулись, когда были должны. Можно ожидать, что одно-два судна будут потеряны за сезон, но девять? И даже потонувшие суда иногда удается поднять или их хотя бы видят. Тела всплывают, и люди, которые их вытаскивают и хоронят, обычно посылают весточку. Когда мы, речники, собрались вместе и все обсудили, стало ясно, что кому-то нужно все выяснить, и выбор пал на меня. Должен вам сказать, что потеря двух судов для меня тяжелый удар.

Тут их прервала служанка, убравшая со стола использованные тарелки и спросившая, не хотят ли они чего-нибудь. Фаун из осторожности помотала головой, Берри, увлеченная разговором, отмахнулась, но Вит заказал миску мидий и кружку пива.

– Мой папа провел на реке больше двадцати лет, – сказала Берри после того как служанка ушла. – Он хороший судостроитель, а в команде у него были только наши местные парни, много раз с ним уже ходившие. Я обычно тоже его сопровождала, только не в этот последний раз…

Глаза Камнереза широко раскрылись.

– Скажи, ты не играешь ли на скрипке?

Берри кивнула.

– Я хорошо зарабатывала, когда играла гребцам при путешествии вверх по течению.

Улыбка их собеседника стала более почтительной, хотя и раньше грубости он себе не позволял. Тут действовало товарищеское чувство речников, решила Фаун.

– Я слышал о тебе! Белобрысая девчонка, которая сопровождает своего папу и уж так живо играет! – Камнерез высосал содержимое очередной раковины и продолжал: – Мой парусник, пришвартованный ниже по берегу, – «Сталь Трипойнта», и команду я подбирал тщательно. Все крепкие парни, и на этот раз мы вооружены до зубов. У некоторых пропали друзья или родичи, и они сами вызвались, когда услышали, что я затеваю. В чем бы ни была причина неприятностей, мы рассчитываем до нее докопаться.

Берри потерла нос.

– Сталь не поможет, если их свалила болезнь или случилось крушение, но признаюсь, твои слова воодушевляют. Ты думаешь, что виноваты какие-то речные разбойники? Баржи грабили и раньше, это верно, но обычно об этом быстро становится известно.

Камнерез в сомнении поскреб свою короткую бородку.

– В том-то и дело. Так много народу пропало, и все так шито-крыто… Тут некоторые думают, что дело нечисто. – Губы мужчины сжались. – Что, может, не обошлось без колдовства… или чего похуже. Штука в том, что не только суда и тела никто не видел от истока Грейс до Греймаута, но и товары, похоже, исчезли. Вот и начинаешь гадать: что, если их завернули на север, в Лутлию – к этим диким Стражам Озера?

Фаун возмущенно выпрямилась.

– Стражи Озера не станут грабить крестьянские суда!

Камнерез покачал головой.

– Товары-то были ценные. Отличная трипойнтская сталь и изделия из железа. К тому же я дал капитанам немало серебра для покупки в низовьях чая и специй. Кто угодно соблазнился бы… а некоторым это было бы легче, чем другим.

– Не похоже, – настаивала Фаун. – Даже если не считать того, что Стражи Озера такого просто не делают, Лутлия – один из немногих округов, который сам производит сталь, и хорошую сталь – я своими глазами видела. Даг говорит, что шахты и кузницы Лутлии снабжают оружием лагеря от Мертвого озера почти до Сигейта! Они умеют делать сталь, которая даже не ржавеет! Так зачем же им грабить твои баржи?

Камнерез понизил голос.

– Так-то оно так, но ведь и тела пропали тоже! Может быть, имеется особая причина того, что в низовьях ни одно тело не нашли, и не очень-то это приятная мысль. – Он многозначительно постучал ногтем по зубам, потом бросил на побледневшую Берри виноватый взгляд. – Прости, красавица… Да только мысли-то не прогонишь.

Фаун захотелось вскочить и в возмущении выбежать из таверны, но тут как раз служанка принесла заказанных Витом мидий и пиво, а к тому времени, когда она ушла, Фаун привела свои мысли в порядок.

– Я могу назвать гораздо более вероятную причину, чем Стражи Озера – которые к тому же не едят людей, – для того, чтобы люди исчезали: это Злые. Зловредные привидения. Я участвовала в уничтожении Злого у Глассфорджа прошлой весной – уж ближе такое увидеть невозможно. Злые, если могут, превращают крестьян в рабов. Если тварь вывелась у реки, думаю, речниками-рабами она не побрезговала. А о том, что товары можно продать ниже по течению, Злой может и не знать. – Только об этом наверняка знали его новые пособники. Мог ли Злой отправить их торговать, не утратив над ними контроля? Возможно, и нет.

Но все-таки… Вся речная долина регулярно прочесывается отрядами, и не только Стражами Озера из нескольких лагерей у переправ, но и теми дозорными, кто плавает по реке в своих лодках. Это не какое-то позабытое захолустье.

Мог ли Злой такой же силы, как у Глассфорджа, оставаться незамеченным больше года?

«У Глассфорджа именно так и произошло, – напомнила себе Фаун. – Нужно все рассказать Дагу».

Судя по выражению лица Камнереза, идея о речном Злом не пришлась ему по вкусу, но просто так он ее не отверг. Если захватывает суда Злой, все его крепкие ребята с большими ножами будут ему ни к чему.

«Но очень пригодятся Злому». – Фаун поежилась.

Вит, с беспокойством следивший, как на лице сестры появляется знакомое упрямое выражение, предложил:

– Эй, Фаун, попробуй-ка, – и подвинул к ней блюдо с раскрывшимися раковинами мидий. Фаун взяла одну и стала рассматривать; Берри наклонилась к ней и показала, как извлекать мякоть. Фаун осторожно попробовала, прожевала, не почувствовав ожидаемого вкуса, и запила пивом из кружки Вита. Берри рассеянно потянулась за мидией тоже.

– Если найдешь жемчужину, – сказал наблюдавший за Фаун с улыбкой Камнерез, – она твоя. А вот раковины хозяева забирают.

Ну конечно – пуговицы нужно из чего-то делать. Однако мысль о жемчужине заставила Фаун взяться за мидий, пока Вит не отодвинул от нее блюдо, чтобы защитить свой обед.

Камнерез снова повернулся к Берри.

– Твои пропавшие мужчины не обязательно связаны с моими. А может быть, проблема глубже, чем я думал. Однако мой парусник, наверное, опередит твою баржу, и я могу поспрашивать и о твоих родичах. Как их зовут, напомни.

Камнерез внимательно выслушал Берри, когда та принялась описывать своего отца, брата Бакторна, Элдера и гребцов. Она не упомянула того, что помолвлена с Элдером, и судя по тому, что Вит перестал жевать, он это заметил. Похваставшись, что две пары весел лучше, чем одна, Камнерез в ответ описал суда из Трипойнта и их капитанов; Фаун быстро запуталась, тем более, что некоторые суда были названы именами людей, но Берри все схватывала на лету. Она даже заметила:

– Ох, я знаю тот парусник. Мы с папой ходили на нем из Греймаута вверх по реке три года назад, – чем заслужила одобрительный кивок Камнереза.

Откинувшись на спинку стула, Камнерез оглядел молодых женщин и Вита и спросил:

– Так кто у вас на «Надежде» есть из мужчин, не считая этого паренька? – Вит в ответ выпрямился и расправил плечи.

– Двое крепких мужчин и мой дядя Бо, который, когда трезвый, кое на что годится. И пара мальчишек.

Берри не упомянула, как заметила Фаун, что эти двое крепких мужчин – беглые Стражи Озера. Уж не начала ли Берри вставать на защиту своих необычных гребцов?

Камнерез озабоченно закусил губу.

– На вашем месте, девушки, я нашел бы еще пару барж, чтобы плыть вместе: так вы смогли бы присматривать друг за другом. Если на реке шалят разбойники, они скорее нападут на одиночное судно, чем на несколько. Чем больше народу, тем безопаснее.

Берри кивнула, хотя и не высказала вслух согласия с планом, и они распрощались с речником из Трипойнта.

* * *

Фаун, хоть и кипела возмущением по поводу клеветы Камнереза на Стражей Озера, не собиралась пересказывать эту часть разговора Дагу, когда они вернулись на «Надежду», но, к сожалению, возбужденный Вит сразу же все выболтал. Даг прореагировал на это только своим странным бесстрастным выражением лица и движением век, которое Фаун поняла как «Спорить я не собираюсь» и которое могло скрывать что угодно – от усталого равнодушия до безмолвного гнева. Отмахнувшись от хулы, Даг, впрочем, очень заинтересовался новостью о пропавших судах. Он согласился с оптимистическим предположением Фаун о том, что существование у реки Злого маловероятно по причине тщательного прочесывания окрестностей дозорными, однако Фаун заметила, что его рука рассеянно коснулась того места, где так долго висели ножны с разделяющим ножом.

* * *

Перед ужином, оставшись ненадолго на палубе наедине с Витом, Фаун сказала:

– Знаешь, Берри все еще считает себя помолвленной со своим Элдером. Что ты будешь делать, если мы найдем его где-нибудь в низовьях?

Вит поскреб затылок.

– Тут вот что. Думаю, если мы узнаем, что он погиб, Берри понадобится плечо, на котором можно выплакаться. А если окажется, что он сбежал с какой-то другой девицей и больше Берри не любит – ей все равно будет нужно плечо, на котором выплакаться. У меня два плеча, так что я готов к любому повороту событий.

– А если мы найдем и спасем его от… от не знаю чего, и они по-прежнему не откажутся друг от друга?

Вит поднял брови.

– От чего спасем? Прошло слишком много времени. Если бы он любил ее по-настоящему, он вернулся бы к ней, даже если бы пришлось проползти вдоль всей реки на четвереньках. И на это у него было достаточно времени, на мой взгляд. Нет, я не боюсь Элдера.

– Даже если Элдер больше не будет фигурировать, это не значит, что начнешь фигурировать ты.

Вит оценивающе взглянул на сестру.

– Ты Берри нравишься. Тебя не убудет, если ты иногда замолвишь за меня словечко. – После запинки он добавил: – Или по крайней мере перестанешь меня шпынять.

Фаун покраснела, но ответила:

– Так, как ты переставал меня шпынять, когда я тебя об этом просила и плакала?

Вит тоже покраснел.

– Мы были моложе.

– Угу.

Они мрачно смотрели друг на друга.

Подумав еще минутку, Вит буркнул:

– Прости.

– Я должна забыть годы мучений за единственное «прости» – да и то, когда тебе что-то от меня потребовалось? – Фаун сжала губы. Она терпеть не могла проявлять слабость, прощая, но в данных обстоятельствах… – Ладно, я подумаю. Мне Берри тоже нравится. – Однако она не смогла удержаться от того, чтобы добавить: – Вот я и гадаю: стоит мне содействовать твоему ухаживанию или нет, знаешь ли.

– Что ж, – вздохнул Вит, – может быть, мы найдем ее Элдера, и тогда оба мы с тобой окажемся ни при чем. – Отвернувшись, он пробормотал себе под нос: – Интересно, он высокий?

* * *

В темноте Даг сидел на краю крыши каюты, свесив ноги, и осторожно пробовал оглядеться при помощи Дара. Знакомое тепло Копперхеда, козы Дейзи, кур, знакомые фигуры людей поблизости: Вит и Готорн на задней палубе мыли посуду после ужина и дружелюбно спорили, яркий огонек Фаун, вместе с Берри устраивающей для них новую постель после того, как шкуры, на которых они спали, были проданы, Ремо сидел в углу, старательно закрыв свой Дар, и был почти незаметен для Дага… Бо отправился по окрестным тавернам, заявив, что собирается еще поспрашивать про «Шиповник-4», – этот план заставил Берри поморщиться. Хог присоединился к нему.

Даг расширил сферу своего внимания, охватив соседние суда и десятки людей. Там, где начинались склады, было безлюдно, если не считать пары ночных сторожей и бродяги, который то ли высматривал незапертую дверь, то ли просто брел куда глаза глядят. Река с ее живой текучей водой, водорослями, обычным плавучим мусором, Дар которого казался подозрительно активным, несколько рыбин с их яркой аурой, моллюски, цепляющиеся за камни или зарывшиеся в ил… Еще дальше вдоль улицы тянулись дома, где кипела жизнь – люди бодрствовали, спали, спорили, мошенничали, любили, ненавидели… а вот теплый свет Дара матери, кормящей младенца…

«Это в трех сотнях шагов. Попробую-ка подальше».

На дальнем берегу реки в тростнике спали утки, спрятав головы под крыло. В сарае дремали усталые волы, целый день по утоптанной дорожке перетаскивавшие через перекаты суда. Вокруг переправы теснилось с дюжину домов, окруженных складами. Даг мог пересчитать всех, кто там находился.

«Это уже больше полумили, да!»

Даг принялся изучать Дар своей левой руки. Пять зернышек овса, Дар которых он тайком вырвал сегодня утром, позаимствовав их из пригоршни, предназначенной Копперхеду, все уже превратились в теплые пятнышки – часть его собственного Дара. Тот десяток, который он прихватил среди дня, уже почти усвоился тоже. Его Дар выглядел сильным и здоровым, прежние пораженные участки побледнели, как давние синяки. Даг осторожно вытянул свою призрачную руку, убрал ее обратно, снова вытянул. Пугающая проекция Дара, появление которой раньше было непредсказуемым, теперь подчинялась, и даже хорошо подчинялась Дагу.

«И почему я этого боялся?»

Может быть, завтра стоит попытаться вырвать Дар из чего-то более крупного… Не из дерева, конечно, – умница Фаун права, лучше пока ограничиваться съедобными вещами.

Тень закрытого Дара Ремо, как рябь на чистой воде, приблизилась, когда молодой дозорный вынырнул из переднего люка и остановился у колен Дага, глядя на него снизу вверх. Легкая вспышка его Дара показала, что он слегка приоткрылся. Ремо повернул голову и стал смотреть на огни Серебряных Перекатов. Город тянулся по склону холма и уходил дальше, за его вершину. Даже в этот час на улицах еще виднелись люди и повозки. За рядом складов открылась и закрылась дверь таверны, выпустив в ночь луч света и взрыв смеха. Шум был достаточно громким, чтобы достичь берега.

– Как ты это выносишь? – спросил Ремо, прижимая руки к вискам, словно у него разболелась голова. Он не имел, конечно, в виду долетавшие до них звуки мирной осенней ночи. Серебряные Перекаты были, должно быть, самым большим скоплением людей с их неприкрытыми чувствами, с которым он столкнулся в своей короткой жизни.

Даг посмотрел на него, потом дружелюбно похлопал по крыше рядом с собой. Ремо легко вскарабкался наверх. Он уже вполне оправился после полученных побоев – помогло лечение Верела, обилие хорошей пищи и простая работа на свежем воздухе, хотя по большей части, как мрачно подумал Даг, дело было в его молодости.

– Крестьянский Дар малость шумный, – сказал Даг, – но к нему можно привыкнуть. У фермеров славный Дар, только уж очень их много. Вот оскверненный Дар мучителен. Дар Злого причиняет страдания, как ничто больше на белом свете.

Это воспоминание Дага должным образом впечатлило молодого дозорного.

– И все равно привыкнуть трудно, – продолжал Даг, – даже к горожанам. Если ты присмотришься, то заметишь: встречаясь на улице, они гораздо меньше смотрят друг на Друга или разговаривают, чем деревенские. Они учатся так себя вести, потому что невозможно остановиться и поговорить с каждым, когда вокруг тысячи людей. Нельзя сказать, что они закрывают свой Дар, но тут что-то подобное, мне кажется. В определенной мере это делает большие города безопас… удобнее для Стражей Озера, чем маленькие селения. Горожанам привычнее не обращать внимание на странных людей.

– Только их и больше окажется, если ты попадешь в беду, – с сомнением протянул Ремо.

– Тоже верно, – согласился Даг. – Попробуй открыть свой Дар до пределов возможности – всего один раз – и посмотри, что получится. Уверяю: это тебя не убьет.

– Может, на месте и не убьет, – пробормотал Ремо, но послушался. Сведя брови, он стал открываться все шире и шире; то, что раньше было рябью на воде, постепенно густело и делалось видно Дагу во всей своей сложности.

«У парня Дар охватывает не меньше чем полмили», – с удовлетворением подумал Даг. Ремо явно очень подходил в дозорные, может быть, в будущем сгодился бы в командиры отряда, если бы удалось не дать ему разбиться на скалах собственных ошибок.

С тихим «уф» Ремо закрыл свой Дар, но, как заметил Даг, не полностью; он теперь охватывал «Надежду» и ее обитателей… и Дага. Ремо потер лоб.

– Ничего себе.

– Города вроде этого так и кипят Даром, – согласился Даг. – Только это жизнь, как на болоте или в лесу, – в отличие от пустоши. Если наша долгая война должна сдерживать наступление пустоши и питать Дар всего мира, если ты с правильной точки зрения посмотришь на места вроде этого, – Даг кивнул на склон холма, на котором, как светлячки летом, перемигивались огоньки, – то города – наш самый большой успех.

Ремо заморгал, усваивая эту новую для себя мысль. Даг надеялся, что она заставит молодого дозорного пошевелить мозгами.

Даг сделал глубокий вдох и наклонился вперед.

– Меня очень тревожит, что такой город окажется настоящим пиршеством для Злого, которому удастся завестись поблизости. Что вы в лагере Жемчужной Стремнины слышали о потерях во время нашей летней кампании в Рейнтри?

– Потери были ужасные, как я слышал, – серьезно ответил Ремо. – Местность вокруг лагеря Боунмарш была полностью опустошена, и при отступлении наши потеряли от семидесяти до ста человек.

– Название Гринспринга когда-нибудь упоминалось?

– Это разве не то поселение фермеров, рядом с которым Злой вывелся?

– Молодец Громовержец, хоть это стало известно. Да. А слышал ты об их потерях?

– Сам я не читал отчет, только слышал разговоры. Много погибло, наверное.

– Правильно. Они потеряли почти половину населения, всего около пятисот человек, в том числе почти всех детей. Ведь ты знаешь: Злой в первую очередь охотится на самых юных. Отсутствующие боги! Видел бы ты того Злого – после такого-то пиршества, – когда мы с ним разделались. Я и представить себе не мог, что Злой может быть таким ужасающе красивым. Сидячие твари, еще не созревшие – они грубые, отвратительные создания, и можно подумать, что уродство – это и есть их суть, да только это не так. – Даг умолк, но потом прогнал мучительные воспоминания и продолжал, пользуясь тем, что и Дар, и разум Ремо открыты ему. – Я повел свой отряд через Гринспринг на обратном пути, и мы повстречали некоторых горожан, которые вернулись хоронить своих мертвых. Дело было в летнюю жару, но у большинства жертв был вырван Дар, так что тела разлагались медленно. Я проехал вдоль ряда – до чего же они были бледные, эти дети, как слепленные из снега… Как ты думаешь, какой длины траншею пришлось бы выкопать, чтобы похоронить всех детей из Серебряных Перекатов?

Губы Ремо дрогнули, но он только покачал головой.

– По моей оценке, в милю длиной, – ровным голосом проговорил Даг. – И это еще самое малое. Если бы я мог, я бы протащил вдоль того ряда всех Стражей Озера, кого только знаю. Только это не в моих силах, так что приходится обходиться словами. – И может быть, его неуклюжие слова производили большее впечатление здесь, где перед глазами Ремо раскинулся город, чем в уютном уединении лагеря Жемчужная Стремнина.

– Да, я вижу, какая в этом проблема, – медленно сказал Ремо.

«Да будут благословенны отсутствующие боги!»

– Но я не вижу, что еще мы можем сделать, – продолжал молодой дозорный. – Мы и так уже изо всех сил выслеживаем Злых.

– Нужно изменить не наши объезды. Понимаешь… Дело в том, что если бы жители Гринспринга больше знали о Злых и о Стражах Озера, о том, что мы делаем, кто-то мог поднять тревогу раньше. Больше жизней – не все, я знаю, но больше – могли бы быть спасены в Гринспринге, а лагерь Боунмарш не подвергся бы опустошению, если бы нас предупредили и мы разделались со Злым, прежде чем тварь двинулась на юг. И единственный способ сделать так, чтобы крестьяне знали больше, – это начать их учить.

Глаза глядевшего на город Ремо широко раскрылись.

– Как мы могли бы научить их всех?

Что ж, по крайней мере Ремо уже не задавал обычного вопроса: «Как можно их чему-то научить? Крестьяне же не могут…» – за чем обычно следовал набор высокомерных насмешек Стража Озера над неспособностью фермеров управлять Даром. Даг чуть не улыбнулся.

– Ну, понимаешь, если бы нам пришлось поднимать и тащить каждого крестьянина, мы сломали бы себе спины; если же начать с того, чтобы научить кого-то из них в каком-то месте, может быть, после этого они начнут учить друг друга. Спасать друг друга. Если еще им удастся изготовить подходящие орудия… Эти парни здорово умеют изготавливать орудия, как я обнаружил. – Даг приподнял левую руку, и крюк и пряжки протеза блеснули в тусклом желтом свете фонаря.