Текст книги "Разделяющий нож: В пути. Горизонт"

Автор книги: Лоис Буджолд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 53 страниц) [доступный отрывок для чтения: 19 страниц]

Когда дела были закончены и все повернулись к выходу, Барр неожиданно спросил приказчика, показав на его шлем:

– Откуда ты почерпнул такую идею?

Приказчик улыбнулся с победным видом.

– Интересно тебе, да, Страж Озера?

– Он же ничего на самом деле не дает. Мы разыграли некоторых речников, когда они застряли у Жемчужной Излучины несколько недель назад. Они купились, а мы повеселились.

Те самые речники, поняла Фаун, которые опередили «Надежду». Она закрыла рот рукой и стала ждать продолжения.

– Ага, я так и знал, что ты попробуешь заставить меня снять шлем. Не так ли, молодой человек? – с еще большим удовлетворением ответил приказчик. – Смейся на здоровье. Посмотрим, кто посмеется последним.

– Да я же не пытался ничего у тебя купить или продать!

– Ну да, – кивнул приказчик, – у тебя ничего и не получилось бы.

Барр растерянно развел руками.

– Послушай, я точно знаю, что это была шутка: я сам все выдумал!

Приказчик откинулся на стуле, проницательно прищурив глаза.

– Ну как же, что еще ты можешь сказать!

– Нет, правда! Это же глупость! Такая штука не мешает Дару. Это был розыгрыш! Я сам придумал…

Берри многозначительно посмотрела на Дага, и тот положил руку Барру на плечо.

– Пошли, Барр, и перестань спорить. Хозяйка Берри собирается отчаливать.

– Но это… но он…

Ремо помог вытащить своего напарника за дверь. Барр уперся на грязном склоне и попытался повернуть обратно.

– Это была шутка. Я придумал…

Даг вздохнул.

– Если ты хочешь остаться здесь и продолжать спорить с тем парнем, мы, конечно, можем сгрузить твое имущество и лодку. Что касается меня, могу предсказать: горшки будут носить на головах по берегам Грейс и Серой реки еще лет сто, так что нужно к этому привыкать. Такое будет длиться до тех пор, пока люди будут бояться Стражей Озера или оставаться в неведении насчет нашего Дара. – Даг помолчал, задумчиво глядя на мокрую, унылую долину. – Впрочем, если от этого люди чувствуют себя в безопасности, может, оно и на пользу… нет, все-таки нет. – Он покачал головой и двинулся дальше.

– Это не моя вина, – жалобно сказал Барр, следуя за Дагом, но все еще оборачиваясь на склад.

– Твоя, твоя, – раздраженно бросил Ремо одновременно с Фаун, которая пробормотала: «А чья же еще?», и Дагом, рассудительно протянувшим: «Конечно, твоя. Может, намерения у тебя и не было, но последствия на твоей совести. Живи и учись, дозорный».

Барр раздраженно сжал губы, но наконец заткнулся. Фаун, правда, услышала, как он бормочет себе под нос, поднимаясь на палубу: «Я же все выдумал…»

* * *

На следующее утро за завтраком кампания Барра против Ремо была временно прекращена, когда вся команда «Надежды» единодушно предложила ему уняться или приготовиться к заплыву. Полностью это проблему не разрешило, поскольку Барр теперь принялся смотреть на Ремо: то умоляюще, то сердито, то многозначительно. Ремо стиснул зубы и попытался не обращать на Барра внимания. Фаун понятия не имела, что эта парочка делала со своим Даром, но ничуть не удивилась бы, если бы Ремо пожаловался, как случалось с ее братьями, когда изнемогающие родители прибегали к угрозе поркой, если не воцарится тишина:

«Хозяйка! Даг! Он смотрит на меня! Заставьте его перестать!»

Барр следил, как за окном проплывает берег, и таращился еще выразительнее.

Сама Фаун предпочла заняться шитьем, вязанием и готовкой, не отходя от очага. Ее месячные начались накануне, и она позволила себе надеяться, что новый метод Дага помогает ее исцелению, потому что на этот раз боль была просто неприятной, а не лишающей всех сил. Часы текли, и Фаун начали занимать новые надежды. Даг прибегал ко всяким уловкам, чтобы не зачать ребенка, пока ее матка полностью не заживет, но как было бы прекрасно отказаться от этих уловок… Теперь, решила Фаун, дело было не во времени, а в месте.

Она представляла себе будущее во всех деталях, втыкая иглу в жесткую ткань и иногда – в собственные пальцы; нет, все-таки заниматься готовкой предпочтительнее, чем шить… Новое жилище Блуфилдов должно располагаться неподалеку от достаточно большого города, чтобы Даг мог иметь постоянную практику как целитель, но не настолько близко, чтобы утомлять его. Требовалось также озеро или по крайней мере большой пруд, чтобы можно было выращивать в нем те лилии Стражей Озера, у которых съедобные корни. Еще нужен огород и выгон для Грейс с ее жеребенком и Копперхеда. Фаун потратила много времени на разработку плана огорода и решение, каких еще животных завести. Если им не придется следовать обычаям Стражей Озера и переселяться каждый сезон, они смогут обзавестись домом с четырьмя стенами… и с железной печкой вроде той, что она видела в Серебряных Перекатах.

Фаун перебирала все имена, которые ей когда-нибудь нравились, и не только детские имена: дети вырастают, и то, что кажется очень милым в детстве, может звучать просто глупо, когда дело касается взрослой женщины или бабушки. Вот, к примеру, Фаун… О чем только папа с мамой думали? У них с Дагом будет больше чем одна дочь, это уж точно… Даг наверняка этого захочет. Следует ли им устроиться поблизости и от какого-нибудь лагеря Стражей Озера? Захотят ли соплеменники Дага, чтобы он жил рядом с ними? И что, если у этих детей с достойными именами окажется сильный Дар?

Фаун как раз обдумывала, какое имя подойдет жеребенку Грейс, когда ее мечтания прервал далекий крик с реки. Бо, который дремал на своей койке, пока не пришла его очередь вставать к рулю, перекатился на бок, приоткрыл один глаз, прислушался, потом снова улегся на спину. Фаун отложила шитье и выглянула на холодную переднюю палубу, чтобы узнать, что случилось.

Их быстро нагонял парусник. На длинном прямом участке реки ветер, дувший с верховий, нес поставившее все паруса судно быстрее, чем даже сильное течение – баржу. На борту парусника витиеватыми буквами было написано название: «Сталь Трипойнта»; все буквы «т» имели форму мечей. Когда расстояние между двумя судами уменьшилось, капитан Камнерез и хозяйка Берри стали перекрикиваться, обмениваясь новостями над быстро бегущей водой.

Берри сообщила названия судов, которые накануне узнала от одетого в шлем приказчика на складе. Камнерез упомянул человека, приятель которого видел «Шиповник» в городе, до которого оставалось еще сорок миль вниз по течению; это заставило Берри прищуриться и кивнуть с особой благодарностью – теперь можно было не останавливаться до того города. Берри пожелала Камнерезу удачи, а тот крикнул, когда расстояние между судами уже увеличилось:

– Вы, девушки, будьте осторожны!

– Не все мы девушки, – услышала Фаун ворчание Вита. – Команда «Надежды» может присмотреть за своими девушками, черт возьми.

Даг, вышедший следом за Фаун, обнял жену, внимательно слушая все, что мог сообщить Камнерез; Барр у перил с любопытством разглядывал парусник. Фаун объяснила ему, что Камнерез отправился на поиски пропавших судов.

– Своего рода речной дозор. Они ожидают неприятностей и вооружились соответственно.

Барр только покачал головой.

* * *

В этот день Барр метался по «Надежде» так же неугомонно, как клоп в постели давно не видевшихся супругов, ругаясь вслед каждой миле, которую проходила баржа. Фаун могла поспорить, что теперь у него возникали планы похищения Ремо, но как осуществить это на полном народу судне и скрыть свои намерения от Дара присутствующих на борту Стражей Озера, придумать он не мог. Когда Фаун возвращалась с задней палубы после последнего визита туда, его открытые глаза все еще блестели в тусклом свете фонаря.

На следующее утро, когда Фаун вышла из своего закутка, чтобы начать готовить завтрак, Барр был уже на ногах и одет – раньше всех остальных. Пока Фаун размышляла, как сделать так, чтобы ограниченного запаса бекона и яиц хватило на неограниченное количество картошки, занавески, закрывавшие койку Берри, зашевелились, и оттуда появилась сама девушка в своей обычной дорожной одежде – рубашке, жилете и кожаной юбке – и сунула ноги в сапоги. Когда она вернулась с задней палубы после утреннего умывания, у люка ее ждал Барр.

– Хозяйка Берри, – понизив голос, обратился к ней молодой дозорный, – могу я поговорить с тобой наедине? – Он махнул рукой в сторону передней палубы.

Берри уперла руку в бок и недружелюбно посмотрела на него.

– В результате ты покинешь мое судно?

– Может быть.

На лице Берри было написано сомнение, но она повела Барра мимо груды товаров, завязывая по дороге волосы в хвост.

Вит сел на своей койке и, моргая, посмотрел им вслед.

– В чем там дело?

– Барр захотел поговорить с Берри. Наедине.

Они пошли на переднюю палубу.

Вит нахмурился, поднялся и выглянул в окно.

– Нет, они отправились на берег и идут вверх по течению. Он вроде положил руку… – Хмурое выражение лица Вита сменилось злобной гримасой, и он подошел к койке Ремо и растолкал его. Тот сел, явно недовольный, но после тихого совещания оба парня натянули штаны и куртки и вышли наружу. Готорн и Хог, которых разбудил шум, с любопытством двинулись следом.

Даг вышел на кухню из их закутка между кипами товаров и сел к столу. Когда Фаун налила ему кружку крепкого чая, он улыбнулся жене.

– Что это за шествие? – спросил он, кивнув на берег.

На своей койке зашевелился и застонал Бо, потом встал и потащился на заднюю палубу.

– Трудно сказать, – ответила Фаун, поднимаясь на цыпочки, чтобы выглянуть в окно. Голые деревья, клочья тумана, грязный берег – и никого на виду. Она вернулась к яйцам, луку, сыру и хлебу.

Фаун едва не порезалась, когда издалека внезапно донеслись крики. Даг выпрямился, повернулся к окну и нахмурился. Он напрягся, но на ноги не поднялся. Крика стали тише, потом начались снова, потом стихли совсем. Фаун определенно различила голос Вита и, кажется, голоса Барра и Ремо.

– Что за переполох? – спросил Бо, вернувшийся с задней палубы, наливая себе чаю.

Фаун опять поднялась на цыпочки, вглядываясь в туман.

– Они все возвращаются. Ох… Барр держит одну руку у лица, а вторую Ремо заломил ему за спину. У Вита в руках палка, он размахивает ею и что-то говорит. Берри… Берри, похоже, в ярости. Хог, как всегда, тащится сзади, а Готорн бежит впереди.

Даг потер лоб и сделал глубокий вдох, словно к чему-то готовясь. Фаун порадовалась, что он не вскочил на ноги, но напряжение в каюте чувствовалось отчетливо. По сходням протопали ноги Готорна; насколько он взволнован, стало ясно еще до того, как он ворвался в каюту с криком:

– Даг! Барр пытался заколдовать Берри, и Вит с Ремо клянутся, что убьют его!

По сходням прошаркали новые шаги, баржа слегка накренилась, когда на палубу ступило сразу много ног, и компания ввалилась в каюту под звуки стольких сердитых голосов, что разобрать отдельные слова было невозможно, кроме отдельных выкриков «Ты пытался!», «Я ничего не сделал!» и многочисленных «Даг!», «Даг!», «Даг!».

Даг поморщился, сделал большой глоток чая, потом повернулся на стуле к толпе, заполнившей тесную кухню.

Левая щека Барра была багровой, глаз уже заплыл; если и были какие-то другие повреждения, Фаун их не разглядела, но Вит и Ремо оба тяжело дышали, а Хог – подумать только! – потирал костяшки пальцев и чуть не плакал. Голос Барра на мгновение перекрыл шум:

– Ничего я не делал! Подумай сам! Разве в это время суток таким занимаются? Ах, да перестань, черт возьми! – Парень приподнялся на цыпочки, когда Ремо дернул его заломленную назад руку.

Даг заговорил, как заметила Фаун, самым низким голосом; его рык сразу стал слышен.

– Говорите по одному, пожалуйста! Хозяйка Берри?

Шум стих, Вит и Хог пихнули друг друга локтями, призывая к вниманию, и даже Готорн прекратил взволнованно вопить. Берри вышла вперед, мрачная и рассерженная.

– Этот твой дозорный, – она ткнула дрожащим пальцем в Барра, – пытался что-то сделать с моей головой. Какое-то колдовство!

– Ага, и мы знаем, чего он хотел, верно? – Ремо опять дернул руку Барра.

– У-у… Да нет же, черт возьми!

– Даг, – смущенно проговорила Фаун из безопасной позиции за плечом мужа, – ты можешь определить, кто говорит правду?

Даг оглянулся на нее, надул губы, склонил голову и откашлялся.

– Хозяйка Берри, можно, я коснусь твоей головы?

Берри заколебалась, потом посмотрела на Фаун. Та быстро закивала. Берри пожала плечами и сделала шаг вперед. Даг слегка повернулся и обвил рукой жену – не для ее или своего спокойствия, как поняла Фаун, а ради Берри. Очень осторожно он коснулся своим крюком лба Берри; должно быть, при этом он сделал что-то своей призрачной рукой, потому что Барр разинул рот и даже Ремо широко раскрыл глаза.

– Я-то думал, он простой дозорный! – шепотом обратился Барр к своему напарнику.

– Ты думал неправильно, – прорычал тот.

– Что ж, – огорченно вздохнул Даг, – имеет место новое подкрепление Дара. Его попытались превратить в принуждение, но попытка была неумелая, так что я не могу с уверенностью сказать, чем бы все кончилось, если бы дело было завершено.

– Можешь ты меня от него избавить? – нервно спросила Берри.

– Я могу устранить околдовывание и придать подкреплению обычное целительное направление. Твой собственный Дар поглотит его за пару дней. Никакого другого эффекта не будет, ты не станешь страдать от головной боли. Ты хочешь, чтобы я сейчас все проделал? – Голос Дага, заметила Фаун, стал очень мягким.

– Да! – ответила Берри. – Не желаю, чтобы кто-то вкладывал мне в голову вещи, о которых я ничего не знаю.

Отсутствующее выражение в глазах Дага промелькнуло и исчезло.

– Ну вот, – сказал он, опуская левую руку. – Сделано.

Берри потерла лоб.

– Придется поверить тебе на слово.

– Боюсь, что так.

– Я не… – начал Барр.

– Что «не»? – спросил Даг.

В тоне Дага проскользнул легкий намек на удивление, но взгляд, которым сопровождался вопрос, поразил Фаун: никогда еще не видела она на лице мужа такого полного отсутствия юмора.

Барр сморщился.

– Не пытался я ее соблазнить, – прошептал молодой дозорный.

– Что же ты тогда пытался сделать? – спросил Даг все таким же обманчиво ровным голосом.

Барр стиснул зубы.

– Я знаю, где хранится веревка, – мрачно сказал Вит. – Мы могли бы его повесить – деревьев в лесу хватает.

– Не стану тебе мешать, – проворчал Ремо.

Барр поморщился.

Берри неуверенно потерла виски.

– Похоже, я не пострадала – благодаря вам, парни, – добавила она немного ворчливо, кивнув своей команде. Все молодые люди расправили плечи. – Повесить – это, пожалуй, чересчур.

– Чересчур хорошо для него? – поинтересовался Вит. Тут свое предложение внес Хог:

– Сестра однажды заставила меня утопить котят, которых в амбаре родила бездомная кошка, – сунуть их в мешок и наложить туда камней. У нас есть мешки из-под фуража, а на берегу полно камней. Можно было бы воспользоваться.

Барр растерянно посмотрел на Хога.

– Даг? – хором спросили Вит, Ремо и Хог.

– Погодите-ка, каким это образом я стал судьей? – проговорил Даг. – Это баржа Берри. Она хозяйка, ей и решать.

– Ты лучше всех разбираешься в Стражах Озера, – сказала Берри. «И единственный, кому можно верить» – вслух она этого не произнесла, но слова, почувствовала Фаун, повисли в воздухе.

– Я не командир Барра, я даже не вхожу в отряд Жемчужной Излучины. На самом деле я Даг-без-лагеря. Если говорить о том, кто тут скорее всего мог бы рассматриваться как командир Барра, – это Ремо. – Даг кивнул в сторону темноволосого дозорного.

«Что ты задумал, Даг?» – гадала Фаун.

– Ремо, – отчаянно заговорил Барр, – Амма возложила на меня ответственность за тебя, а я ничего от тебя не могу добиться! Это несправедливо!

– Теперь ты знаешь, как я всегда к тебе относился. – Ремо втянул воздух, ноздри его затрепетали. – Это баржа Берри. Как бы она ни решила, я с ее решением соглашусь.

– Это было не то, о чем ты подумал…

Берри подошла к Барру и презрительно оглядела его с ног до головы.

– Ты самый бесполезный груз, какой мне только встречался. Ты не платишь, ты не работаешь. Не нужен ты на моем судне. Вон!

– Нет! – закричал Барр с неуместным вызовом. – Ты не вышвырнешь меня без моего напарника!

Брови Дага поползли вверх.

– Ты слышал, что сказала хозяйка баржи. Хог, Вит, спустите его лодку на воду. Фаун, Готорн, погрузите его вещи. Ремо… – Даг выпрямился в полный рост, когда Барр начал вырываться. – Я помогу тебе.

Команда «Надежды» принялась за дело. Фаун принесла спальный мешок, уже скатанный, лук и колчан и кинула их как попало в качающуюся на волнах лодку вслед за мешками, которые притащил Готорн.

Даг и Ремо вытащили брыкающегося Барра на палубу; впрочем, молодой дозорный перестал сопротивляться, почувствовав крюк около угла глаза.

– Не делай неожиданных движений, – посоветовал Даг. – Вот так-то лучше. А теперь у тебя есть выбор: ты можешь спуститься в свою лодку с палубы, а можешь влезть в нее из воды.

Этим утром вода была черной и мутной, и даже у берега быстрое течение закручивалось водоворотами. И вода выглядела такой холодной, что Фаун не удивилась бы, если бы заметила в ней льдинки; правда, для этого было еще рано.

– Я спущусь, – выдохнул Барр.

Стражи Озера выпустили его, и он перелез через поручни, каждым своим резким движением выражая беспомощный гнев. Узкая лодка только чуть качнулась, когда он спрыгнул в нее; восстановив равновесие, он опустился на банку. Ремо наклонился и резко оттолкнул лодку от баржи.

Барр оглянулся назад.

– Эй! – возмущенно закричал он. – Где мое весло? – В виде протеста он поднял пустые руки.

– Ой, пусть так и плывет! – радостно воскликнул Вит. – Доберется до устья реки, а потом обратно!

Берри, сжав губы, прошла туда, где у стены каюты лежали весла, потом вернулась к поручням и бросила весло далеко вперед; оно упало в воду в добрых тридцати футах от лодки Барра и тут же было подхвачено течением. Если бы Берри кинула весло на такое же расстояние вверх по течению, оно подплыло бы прямо в протянутую руку Барра.

– Вот тебе весло, дозорный! Гонись за ним! – крикнула Берри Барру.

– Здорово, – одобрил Вит, глядя вслед лодке горящими глазами.

Барр, ругаясь себе под нос – Фаун могла расслышать только многократно повторяемое «Проклятие!» – начал грести руками в попытке догнать весло.

– Кто наградил Барра подбитым глазом? – спросила Фаун, прислонившись к поручням рядом с Витом.

– Ремо. И я. И Хог, хотя он был слишком перепуган, чтобы ударить как следует.

– Ух ты, – выдохнула Фаун.

– Он получил то, что заслужил.

– Не спорю.

Густой туман скоро скрыл из вида лодку, хотя крики «Проклятие!» доносились еще некоторое время. Берри с удовлетворением прищурилась.

– Вот и прекрасно. Теперь на «Надежде» будет гораздо спокойнее. – Она отряхнула руки и позвала свою команду завтракать.

Фаун задержалась рядом с Дагом, который стоял, положив руку на поручень и смотрел в серую муть, но видел, как она заподозрила, много больше ее. Выражение его лица говорило не об удовлетворении, а о напряженном внимании.

– Ну вот, – наконец сказал он, выпрямляясь. – Догнал он свое весло.

– Больше он не будет досаждать? – с надеждой спросила Фаун.

Даг улыбнулся ей.

– Понимаешь, этот парень впервые оказался далеко от дома, и к тому же один. Он наверняка не сможет подняться вверх по течению. Ему ничего не остается, кроме как плыть вниз по реке – куда плывем и мы. Так что посмотрим.

Фаун с сомнением взглянула на мужа.

– Ты хочешь, чтобы он вернулся?

– Не люблю терять дозорных.

– Ты удержал Ремо. Вот тебе один дозорный.

– Двоих дозорных я не люблю терять вдвое сильнее, чем одного.

– Что ж, надеюсь, ты с помощью Дара найдешь в Барре больше хорошего, чем я обычным зрением и слухом.

– Я тоже на это надеюсь, Искорка, – вздохнул Даг.

17

Хотя погода оставалась пасмурной и холодной, «Надежда» весь день быстро плыла вниз по течению. Окружающие реку холмы становились все ниже и ниже – признак того, как объяснила Фаун Берри, что они покинули округ Олеана и вступили в пределы более равнинного округа Рейнтри. Берега реки выглядели уныло, пропитанный влагой лес казался бурым или серым, и только иногда вокруг неприглядных деревушек желтели сжатые поля. Это была уже не осень… но еще и не зима.

Берри организовала вахты так, чтобы стоять у руля тогда, когда веслом орудовал Ремо; Фаун решила, что так она стремится заранее узнавать о мелях – она пользовалась подсказками Стража Озера, чего Бо предпочитал не делать. Впрочем, старик не пропускал мимо ушей краткие советы Дага. Фаун подумала о том, что Даг мог бы, в дополнение к профессии целителя, сделаться и лоцманом на реке. Когда Фаун принялась перебирать возможности, оказалось, что фермеры и Стражи Озера многое могли бы делать друг для друга, хотя Стражи Озера и презирали любые занятия, отвлекающие их от охоты на Злых. Однако должен был настать день, когда последнее зловредное привидение появилось бы и было уничтожено. Чем займутся Стражи Озера, когда отпадет надобность в дозоре? «Не при моей жизни», – сказал когда-то Даг. Может быть, Стражи Озера предпочитали не задумываться о том, до чего никто из них не доживет…

В этот день Фаун раза два замечала впереди баржи лодочку Барра, а ночью на дальнем берегу горел костер; потом, правда, снова пошел дождь, и далекий огонь погас. На следующий день она увидела, что Барр отстал; его лодка казалась черточкой на серой воде. Потом фарватер повернул, и берег скрыл молодого дозорного и его суденышко.

– Разве легкая лодка не быстрее баржи? – спросила Фаун Дага, глядя из-под руки назад, когда они с мужем оба оказались на задней палубе. – Я думала, что Барр нас обгонит… или причалит где-нибудь и выменяет лошадь.

– Он полагает, что выслеживает нас, оставаясь вне поля зрения Дара. Так оно и было бы – если иметь в виду его самого и Ремо. Со мной дело обстоит иначе.

– Как ты думаешь, сколько времени он будет нас преследовать?

– Не особенно долго. Среди его вещей не было еды, и я не думаю, что охота в дождь и темень будет особенно успешной, да и готовить ему не на чем.

Фаун в спешке не заметила отсутствие припасов у Барра. «А вот Даг заметил». И ничего не сказал. Что он задумал?

– Сегодня ночью снова будет идти дождь, – продолжал Даг. – Очень удачно.

– Удачно для чего?

– Трезвых размышлений, Искорка. Считается, что поститься полезно для медитации на предмет своих грехов. – Даг кисло улыбнулся. – Барр в беде и знает это. Он впервые ощутил, что такое изгнание. Дар Стража Озера таков, что изгнание воспринимается как наказание, лишь немного менее тяжелое, чем смертный приговор. Если тетива его лука намокла так, как мне кажется, я дал бы ему времени самое большее до завтрашнего вечера.

– Для чего?

– Ну, это ему решать.

– Не знаю, Даг… Если бы я хотела достичь чего-то определенного, я не оставила бы это исключительно на усмотрение Барра.

– Я и не собираюсь, – обнадежил Фаун Даг.

На следующий день лодочка Барра уныло тащилась за «Надеждой» до полудня, а потом резко рванулась вперед, словно Барр неожиданно пришел к решению. Фаун подумала, не имел ли к этому отношения запах яблочного пирога: Даг попросил ее испечь пирог к обеду. Они вышли на заднюю палубу и, прислонившись к поручням, стали смотреть, как Барр подогнал свою лодку к тому борту, где греб Ремо. На вахте вместе с ним были Вит и Берри, и все они холодно посмотрели на Барра, когда тот окликнул людей на барже. Барр выглядел осунувшимся и бледным, в нем не осталось ничего от той самоуверенности, с какой он вел себя в первый раз.

Берри бросила на него неприязненный взгляд.

– Что ты здесь делаешь?

Барр вздернул подбородок.

– Это свободная река.

Берри пожала плечами; выражение ее лица не изменилось.

– Ремо, – жалобно проговорил Барр, обращаясь к своему бывшему напарнику, – что ты собираешься делать, когда доберешься до этого проклятого моря?

Ремо с силой налег на весло.

– Поверну назад. Или двинусь дальше. Зависит от того, каковы будут мои чувства.

Барр поморщился.

– Ладно. Возвращаться со мной ты не собираешься, это ясно. Я… э-э… соглашаюсь с твоим решением.

Ремо ничего не ответил.

Барр глубоко вздохнул, собираясь с силами.

– Можно мне отправиться с тобой?

Брови Ремо взлетели вверх.

– Что?

– К морю… можно мне отправиться с тобой к морю? – Барр умоляюще смотрел на Ремо.

Ремо ответил ему удивленным и неприязненным взглядом.

– Зачем ты мне нужен? Да и кому-нибудь другому тоже?

– Уж мне-то точно не нужен, – вмешалась Берри.

– Мэм, – склонил голову перед ней Барр, – я могу заплатить… по крайней мере за часть пути.

– Я не пущу тебя на свою баржу ни за какие деньги, – ответила Берри.

– Я мог бы работать – как Ремо.

– Ты? – фыркнула Берри. – Я до сих пор не видела, чтобы ты хоть что-то сделал.

– Тебе не нужно будет мне платить… Послушай, мне в самом деле очень жаль, понимаешь?

Губы Дага дрогнули; он сжал плечо Фаун, потом влез на крышу каюты. Наклонившись к Берри, он что-то прошептал ей на ухо. Сначала Берри нахмурилась от неожиданности, потом медленно и с уважением оглядела его с ног до головы.

– Ну, не знаю, дозорный… Пожалуй, попробовать ты можешь.

Даг кивнул и снова спрыгнул на заднюю палубу.

– Барр, подведи-ка свою лодку поближе. Нам с тобой нужно обсудить некоторые вещи наедине.

Он поманил Барра к себе, и когда тот подогнал лодку вплотную к барже, спрыгнул в нее. Усевшись лицом к Барру, Даг оттолкнул лодку прочь от «Надежды». Барр греб медленно, пока они не оказались там, где их никто не мог бы слышать, потом положил весло на колени. Только тогда Даг наклонился вперед и начал говорить.

Фаун вскарабкалась на крышу каюты и вместе с Ремо, Витом и Берри стала следить за лодочкой.

– Что затеял Даг? – спросил Вит, вытягивая шею.

– Ну, – ответила Берри, – он сказал, что хочет поговорить с парнем как дозорный с дозорным. А потом мы увидим, что получится.

Барр замахал руками; Даг выпрямился – вся его поза выражала скептицизм. Потом он наклонился вперед и заговорил снова, а Барр отшатнулся назад.

– По-моему, это больше похоже на то, как командир отряда отчитывает дозорного, – предположила Фаун.

– А разве он был… – начал Ремо. – Ах да, в Рейнтри. – Думаю, знаменитый Громовержец не поручил бы ему такого, если бы не думал, что он справится.

– Громовержец не просто думал, – сказала Фаун, – он знал. Даг уже был командиром большого отряда, когда нужно было помогать Лутлии.

– Лутлии! – повторил за ней Ремо. – Там нелегко живется. Я однажды встречал пару дозорных оттуда – они воспользовались нашей переправой. Я их испугался. – Ремо с новым уважением посмотрел на Дага.

Барр, возможно необдуманно, что-то возразил. Даг показал на свой крюк и заговорил более жестко.

– Ох, – вздохнула Фаун, – если уж Даг заговорил о Волчьем перевале, то парень в большей беде, чем сам догадывается.

– Волчий перевал? – переспросил Ремо. – Тот самый Волчий перевал? Даг был там?

– Это там он потерял руку, – сообщил Вит, для наглядности поднимая собственную левую руку. – Ее оторвал ему тот жуткий волк, которого сделал Злой, как он рассказывал. Он не особенно распространяется об этом, но прислал папе шкуру как один из свадебных подарков. Шкура огромная, как лошадиная. Близнецы уверяли, что это, должно быть, подделка, но мы с папой не согласились.

Ремо присвистнул.

– Там немногие выжили… Погоди, он был командиром отряда на Волчьем перевале?

– Ага, поэтому он и не любит говорить о тех днях, – сказала Фаун, – так что ты меня не выдавай. С тех пор он испытывает отвращение к командованию, хоть того Злого они и победили.

– Отсутствующие боги, – пробормотал Ремо. Он следил за двоими людьми в узкой лодочке. Даг все говорил, Барр отвечал ему все реже. К тому времени, когда рука Дага сжалась в грозный кулак – чтобы подчеркнуть сказанное, а не в качестве угрозы – Барр вдвое уменьшился в размерах. Он просто съежился, но впечатление на зрителей это производило именно такое. Если бы Барр попятился еще дальше, он рисковал свалиться с лодки.

Губы парня перестали шевелиться – теперь он только кивал или изредка мотал головой. Наконец Даг откинулся на сиденье, Барр расправил плечи, взялся за весло и начал грести в сторону «Надежды». Когда они снова подошли к борту, Даг сидел, положив руку на колено, и ждал. Барр поднял глаза и прочистил горло.

– Мисс Клиркрик… то есть хозяйка Берри! – поправился он, увидев, как нахмурилась девушка. – Первым делом хочу попросить прощения за то, что я пытался сделать тем утром. Я пытался… понимаешь, я пытался воздействовать на твой Дар так, чтобы ты разозлилась на Ремо, и ему пришлось бы отправиться со мной. Это было неправильно. К тому же я оказался недостаточно силен… – Заметив поднятые брови Дага, он поспешно закончил: – Я был просто неправ, вот и все.

Молодой дозорный сделал глубокий вдох и продолжал:

– И у тебя, Ремо, я тоже прошу прощения. Во-первых, за то, что я пытался сделать с хозяйкой Берри – это было так же скверно в отношении тебя, как и в отношении ее, – а также за то, что связался с той девицей из Жемчужной Излучины, хоть ты меня и отговаривал, и за то, что ты из-за меня сломал нож, завещанный твоей бабушкой… и за глупую шутку насчет железных горшков, за которую, похоже, мне предстоит извиняться до седых волос. Это, правда, похоже, случится через неделю, но все равно. Мне действительно очень жаль. – Барр посмотрел на Ремо. Парень, решила Фаун, вот-вот расплачется.

«О боги, Даг, уж когда ты берешься за дело, мало не покажется. Ну да я знала…»

Ремо разинул рот.

– Ох… – только и смог он сказать.

– И я прошу прощения у всех на «Надежде», – мужественно продолжал Барр, – за то, что был для вас истинным наказанием в последние дни.

Глубокий голос Дага прервал покаянные слова Ремо.

– Хочу сделать предложение. Я поручусь за Барра, хозяйка Берри, если ты позволишь ему вернуться на баржу и отработать плату за проезд. Взамен ты, Барр, должен подчиняться мне, как командиру отряда. Если ты согласен, можешь подняться на борт. Если нет, ты сам за себя отвечаешь.

Барр окинул взглядом широкое, унылое пустое русло реки, сглотнул и пробормотал:

– Я согласен, сэр. – Подняв глаза, он добавил: – Я согласен, мэм.

Берри перегнулась через поручни, скептически выпятив губы.

– Не забудь, дозорный, что ты тут только благодаря Дагу. Он заслужил мое уважение, а ты – нет, так что ты пользуешься его кредитом. Не знаю, как ты собираешься уплатить свой долг, – это решать вам с ним. Но я не обязана ничего тебе спускать, и если ты дашь мне хоть малейшее основание для неудовольствия, терпеть я не стану. Понятно?

– Да, мэм.

Берри посмотрела на Дага, и тот кивнул.

– Ну, тогда ладно. Можешь подняться на борт.

Даг перелез через поручни, и Барр снова передал на палубу свои вещи; они с Ремо подняли лодку на заднюю палубу и привязали ее. За обедом, который наступил скоро, Барр вел себя неуверенно, хотя вычистил свою миску до блеска. Это облегчило ему труды, поскольку первым поручением, которое дала ему Берри, оказалось мытье посуды. Он беспрекословно взялся за дело под руководством Хога. Так же без возражений Барр в первый раз вышел на вахту с Дагом и Бо. За ужином он несколько меньше походил на привидение и даже три или четыре раза вступил в разговор, не считая просьб передать соль или хлеб.