Текст книги "Лиза и силовики (СИ)"

Автор книги: Лизанька Сонце

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

Пока одевалась и спускалась, настроение испортилось. Не было коробочки с полозом, стащили! В кабинет Ивана Иваныча Лиза вошла чуть не плача от обиды, но сдерживаясь изо всех сил. Сейчас решается её судьба, надо быть внимательной и осмотрительной. Порыдать над несчастливой собою она успеет и потом.

Иван Иваныч в шёлковом халате сидел в большом кожаном кресле. Позади него стену подпирал Серёжа – безукоризненно выбритый, причёсанный, в неброском костюме. Когда успел? Серёжа показал Лизе язык и замер с отсутствующим видом.

– Садись, – кивнул Иван Иваныч на кресло напротив себя. – Угощайся.

Лиза послушно устроилась в кресле, взяла с блюда на журнальном столике виноградину, положила в рот. Сложила руки на сжатых коленях и, почувствовав себя готовой, посмотрела, наконец, в глаза Ивана Иваныча.

Главарь, не мигая, смотрел на неё. Именно главарь, в этом Лиза уверилась окончательно. Помогли сеть и общение с прислугой, да и дома ей тоже попадались подобные типы. Он мог быть злым или – по своим понятиям – добрым, излишне жестоким или справедливым, но одно Лиза знала точно: дураки не становятся предводителями мафии. Нигде и никогда.

– Колючая, – констатировал Иван Иваныч завершение её эволюций. Сунул руку за отворот халата и достал зелёный, в бархате футляр. – Твоё?

– Да! – Лиза приняла футляр, прижала к груди. Какое облегчение! – Спасибо огромное, Иван Иваныч! Откуда он у вас?

– Вчерашних дураков помнишь? У них забрали. Подумал, где им такое взять? Вещь непростая… – Иван Иваныч прищурился. – Ты где взяла?

– Муж подарил.

– То есть, – чуть подался вперёд Иван Иваныч, – муж у тебя есть. Говорила, некуда идти совсем. Обманывала?

– Нет, Иван Иваныч, – замотала головой Лиза, – зачем я вам врать буду? Я не знаю, где он сейчас. Расстались мы… странно.

– Как? – потребовал Иван Иваныч.

Что ему рассказать? Правду нельзя, не поверит. Неправду тоже, она слишком плохо знает здешнюю жизнь, не сможет удачно придумать.

– Я… – Лиза изобразила замешательство. – У нас годовщина свадьбы, мы ехали куда-то праздновать, он как раз мне преподнёс. Помню дорогу… помню свет впереди… Дальше – не помню. Я не знаю!.. – она всхлипнула. – Не помню, Иван Иваныч!

– Как интересно… – главарь задумался.

Что он решит? Чтобы успокоиться и занять руки, Лиза вынула брошь – и сразу ощутила биение магии в кончиках пальцев!

Ну, конечно же! Лиза вспомнила нападение: злоумышленники атаковали их с двух сторон и потратили немало сил. Можно сказать, малахит спас их, оттянул часть магической энергии на себя. Лиза присмотрелась: ровный шлиф пестрил прозрачными включениями, мелкими кристалликами изумруда. Они готовы делиться запасённой силой, нужно только правильно попросить.

Это Лиза умела.

Мир вокруг изменился. Она снова увидела ауры – ровное сияние уверенности в своих силах, исходящее от Серёжи, и хитрое сплетение мотивов, эмоций, устремлений, тайных мыслей, которое окружало Ивана Иваныча. Его аура была куда сложнее и содержала больше компонентов. Так всегда, чем выше поднимается по жизни человек, тем больше в нём всего намешано.

В сильные, мощные струи ауры вплеталась грязная прядка болезни.

У Ивана Иваныча, влиятельного, ворочающего чужими судьбами человека оказался простатит! Лиза поначалу не поверила. Воспаления, инфекционные болезни, не слишком злые опухоли их учили вылечивать на первом курсе. Это же не болезнь магистров, в конце концов. Да и какая польза от боевого мага или детектива, если у него в самый ответственный момент схватит живот? Обучали их самым действенным, самым эффективным способом – возбуждая недуг в организме ученика. Так что всё это Лиза умела. Единственное, что ей так и не далось – это простуда. Среди студентов ходила легенда, что этого не умели даже члены Магистериума, а они могли вообще всё...

– Ладно, – сказал Иван Иваныч. – Пару дней подумай, повспоминай. Потом попробую тебе помочь, но это будет стоить денег. Готовься расстаться с цацкой, – он кивнул на брошь. – Вещь дорогая, но ведь муж дороже. А сейчас...

– Иван Иваныч! – встряла Лиза. Тот с неудовольствием приподнял бровь.

– Вы так много для меня сделали, – заспешила Лиза. – Хочу помочь, чем умею.

– Как ты можешь помочь? – Иван Иваныч поджал губы. – В чём?

– Вы больны, Иван Иваныч, – сказала Лиза. – Мелкой, но неприятной пакостью. Я вылечу.

– Что? – удивился Иван Иваныч. – Откуда ты можешь знать? Кто сказал? Ты? – он обернулся к Серёже. Тот яростно замотал головой. – Тогда кто? Лёха-паршивец?!

– Поверьте мне! – постаралась быть убедительной Лиза. – Дайте мне шанс. Десять минут, прямо сейчас!

Иван Иваныч засопел. Он был обескуражен, он никак не ожидал услышать подобное предложение от девчонки, подобранной на улице. На плоском его лице, обычно неподвижном, застывшем, одни чувства сменяли другие. Сомнение боролось с внезапной надеждой.

Надежда победила.

– Гм, что я теряю? Правда, Серёжа?

– Ничего, шеф, – подал голос охранник.

– Молчи, никому не говори, – погрозил ему пальцем Иван Иваныч.

– Могила! – поклялся Серёжа.

– Что надо делать? – спросил у Лизы Иван Иваныч.

– Лечь на живот и расслабиться, – ответила Лиза. – Только пусть Серёжа запрёт дверь. Вдруг кто-нибудь увидит?

– Не бойся, – сказал Иван Иваныч. – Сюда никто не сунется.

– Будет немножко неприятно, – предупредила Лиза.

– Начинай уже! – рассердился Иван Иваныч. – Время пошло.

Для проверки Лиза широко развела ладони; хлопнуло, между ними проскочила синяя искра. Брошь исправно отдавала силу. У охранника отвисла челюсть. Теперь уже Лиза подмигнула ему, и Серёжа с клацаньем захлопнул рот.

Пора. Лиза провела руками над поясницей Ивана Иваныча. Сначала левой, потом правой. Ладони защекотало, но так, не сильно и почти не больно. Лиза обрадовалась: болячка оказалась простой, не слишком запущенной. Что скрывать, она боялась, что не справится, ведь лечение – не её профессия. Теперь же...

Сила хлынула потоком. Иван Иваныч охнул и сдавленно спросил:

– Серёжа, что она делает?

– Водит руками, – пробормотал охранник.

– Не мешайте! – шикнула Лиза. – Вы всё испортите!

Мафиозо замолк.

Так! Так и так! Очаг воспаления схлопнулся. Лиза подчистила ткани вокруг, заодно придушила намечавшийся геморрой. Руки налились тяжестью, она упала в кресло и без сил откинулась на его спинку. Сейчас она не вылечила бы и мышонка. Но получилось. Кажется...

– Всё, – прошептала она.

Иван Иваныч тяжело дышал, лицо покраснело. Казалось, сейчас его хватит удар. Потом он широко открыл глаза, словно не веря. Замер, прислушиваясь к ощущениям. Осторожно сел на диване, потом медленно поднялся и бросил Серёже:

– Глаз с неё не своди.

И ушёл, косолапо перебирая ногами. Лиза про себя усмехнулась: она на его месте летела бы сломя голову. Хорошо, если у него просто понос, после такой-то процедуры!

– Серёженька, – сказала она, – дай мне воды? Очень хочется пить. Клянусь, я не убегу, мне руки не поднять...

Потом она глотала холодную минералку, пузырьки щипали язык, щекотно лопались в носу, и с каждым глотком возвращались силы.

Иван Иваныч вернулся через полчаса. С мокрыми после умывания волосами и безмерным удивлением в глазах.

– Гхм, – откашлялся он. – Не знаю, как, но ты это сделала. Думаю, без цацки не обошлось. Пусть побудет у тебя, да... Ещё думаю, ты мне не всё рассказала.

– Иван Иваныч! Я не помню!

– Может, и не помнишь. Но не всё, – сказал мафиозо. – Не бойся, спрашивать тебя не буду. Вряд ли это мне, гхм.. поможет. Скажи, – он помолчал, – ты язву вылечить сможешь?

– У вас нет язвы.

– Есть у меня приятель... давний, – сказал Иван Иваныч.

– Не знаю, – ответила Лиза. – Надо смотреть. Я постараюсь.

– Уж ты постарайся, – со значением сказал Иван Иваныч.

***

Лиза ушла, а он остался один. Было что обдумать. Ясно одно, его бессмысленный поступок, его сентиментальность уже окупилась. Девчонка оказалась золотым дном. Даже если она не вылечит больше никого, кроме Аркадия. Он, однако, сделает всё, чтобы у неё были пациенты. Много богатых пациентов. Ещё... надо обязательно найти её мужа. Нет сомнений, он тоже кое-что умеет. Да и девица будет посговорчивей. Давить на неё нельзя, глупо, а вот понравиться, расположить к себе, быть полезным – самое то. Он не гордый, может и подыграть найдёнке. Если для дела важнее быть при ней, помогать и обеспечивать – он будет помогать и обеспечивать. А дальше – посмотрим... Кстати, давно пора прибрать к рукам местных колдунов и знахарей. Теперь, когда у него есть настоящая целительница, шарлатанам придётся подвинуться. Предстоит много дел, и первое – Аркадий.

Открыв ящик стола, Иван Иваныч достал мобильник и принялся набирать номер генерала. Получилось не сразу, пальцы попадали мимо цифр. Давно надо аппарат сменить, люди косятся уже. У последнего ПТУшника навороченная труба с большим экраном, а у него такое старьё. Совсем, казалось бы, мелочь по нынешним временам, но Иван Иваныч с заменой не торопился. Тому были важные причины. Если раньше встречали по одёжке, то сейчас встречают по сотовой трубе. Крутая? Значит, и хозяин крут. Иван Иваныч предпочитал показаться новому человеку простым и даже недалёким. Так проще. Чем от тебя меньше ожидают, тем больше захотят взять. И потому сами больше отдадут. Проверено. Многие ловились, иногда даже те, кто знал его давно.

Чем ещё хорош телефон? Лица твоего не видно, собеседнику только и остаётся по голосу гадать, что у тебя на уме, врёшь ты или говоришь правду. А какой голос в старой сотовой трубе? Скрип один, не до интонаций…

Трубку сняли после седьмого гудка.

– Здравствуй, уважаемый, – сказал Иван Иваныч. – Узнал?

– Привет, старый бандит, – ответил Аркадий. – Что случилось?

– Хочу в гости пригласить.

– Всего лишь? Виделись недавно, – удивился генерал.

– Не пожалеешь, клянусь, – Иван Иваныч даже приложил руку к сердцу, хотя Аркадий не мог этого увидеть. Хотя...

– И всё же, зачем?

– Угощу особенным блюдом, – сказал мафиозо.

– Ты меня уже угостил недавно, – недовольно проговорил Аркадий.

– Очень особенным, – проникновенно сказал Иван Иваныч. – Очень.

– Ладно. Когда?

– Завтра. Записывай адрес.

– Ты что, – усмехнулся генерал, – думаешь, я не найду твоей берлоги?

– Шучу, уважаемый, – ответил мафиозо. – Хочется пошутить, порадоваться, уж больно повод хороший.

– Вот как... – протянул Аркадий. – Ну, жди. Посмеёмся вместе.

Короткие гудки.

Теперь ты мой, Аркаша, мой почти наверняка. Да что там почти, если приедешь, если не забудешь, то друзья навеки. Я знаю, ты оценишь то, что я хочу тебе предложить, ты же умный, Аркаша. И, чёрт возьми, совсем не то, что раньше. Зачем оно нам, когда есть Лиза?

Встреча вторая. Терапия и терапевты

Его ждали. Решётчатые фермы ворот поехали в стороны, едва джип генерала показался из-за поворота. Оставив водителя в машине, Аркадий Владленович прошёл в предусмотрительно распахнутую дверь.

В холле было пусто. Напротив входа, возле лестницы, скучал знакомый охранник – тень и левая рука хозяина.

– Двадцать минут, господин генерал, – вежливо, но твёрдо сказал охранник. – Максимум полчаса. Босс в сауне.

– Однако, – удивился Аркадий Владленович. – Сергей, тебе не кажется, что твой босс обнаглел?

– Есть немножко, – не стал спорить Серёжа. – Когда вы узнаете, в чём дело, вы его простите.

– Не знаю, не знаю, – покачал головой генерал. – Я отложил несколько встреч, а там люди не твоему боссу чета. Они, знаешь ли, могут и обидеться, если узнают, к кому я так внезапно отправился. Колись, или я уеду.

– Он с женщинами, господин генерал, – потупился охранник.

– Что?! – брови Аркадия Владленовича, как две мохнатые гусеницы, поползли вверх. – Баки мне не забивай, парень! С какими такими женщинами?

– В том-то и дело, – оскалился охранник. – Лёгкого поведения.

– Он же не может...

– Теперь может, – со значением прошептал Серёжа. – Умоляю, не выдавайте меня, господин генерал, Иван Иваныч не знает, что вы знаете.

Коротко пискнуло. Серёжа вынул из кармана сотовый:

– Да, шеф, – ответил он. – Конечно, шеф. Отбой. Извините за ожидание, господин генерал, сейчас всё...

На лестнице раздался женский смех, и в холл одна за другой выскочили две пепельноволосые девицы. С красными, распаренными лицами, мокрыми волосами, в коротеньких юбках. Ноги, что называется, от ушей растут.

– Оу, ещё один красавчик, – первая блондинка глянула на генерала снизу вверх. – Мы здесь закончили, хочешь поехать с нами, толстячок?

– Я устала, Марго, – плаксиво сказала вторая, – ну его. Укатал меня Вано. Двинули уже...

У Аркадия Владленовича отвисла челюсть. Никто не смел разговаривать с ним в таком тоне, лет двадцать уже, с тех пор, как он стал офицером. Генерал набрал в грудь воздуха...

– Аркадий, дорогой! – в холле появился сияющий Иван Иваныч. – Как я рад тебя видеть!

Генерал с лязгом закрыл рот.

– Что это значит, старый бандит?

– Коньяка? Виски? Водки? – рассмеялся Иван Иваныч. – Закуска тоже есть. Зульфия сегодня нажарила замечательного мяса с перцем чили.

– Ты издеваешься?! – Аркадий Владленович побагровел. – Ты ведь знаешь, что мне нельзя!

– Скоро будет можно, – очень серьёзно сказал Иван Иваныч. – Скоро всё будет можно. Познакомься, это Лиза...

На последней ступеньке лестницы стояла молодая женщина. В простом белом платье, очень стройная, с большой зелёной брошью на груди. Только что там было пусто, и вот вдруг… Откуда она взялась? Аркадий Владленович заглянул в её бездонные глаза и внезапно понял: да, скоро всё будет можно.

***

Газетам и телевизору капитан Максим Коваленков верил. То есть как – верил? Не полностью, потому что тоже врали как сивые козы, и не всегда, ведь как продашь новость, если не приврать? Но прислушивался. Должно быть в жизни нечто надёжное, такое, к чему хочется прислониться, если вокруг столько опасностей?

Правильнее всего держаться начальства, но Максим считал себя человеком широких взглядов, и понимал, что иногда начальство вправе соврать. Вправе, потому что так лучше для службы и вообще. На новое и необычное должно смотреть через правильные очки, но, опять же, Максим считал себя человеком с кругозором и интересовался альтернативными мнениями.

Откуда же их взять, как не из СМИ? Для трезвомыслящего человека нет проблем отсеять враньё и прочесть правду. На что точно нельзя ориентироваться, так это на вражеские голоса и подложные листки оппозиции. Как писал Козьма Прутков – «Зри в корень». Чего хотят враги, понятно: разрушить государство и захапать народное богатство. Про подпевал и говорить нечего, на то они и подпевалы.

В глубине души Максим их понимал. У каждого в жизни бывает момент, когда ненависть и обида отключают мозги. Но надо ведь вовремя остановиться! В жизни много несправедливого, даже если взять их контору: то премию зажилят, то отгула не дадут, но разве это повод? Хорошего куда больше.

Поэтому, когда Максиму поручили вести блогера Христофоренко, он подошёл к делу ответственно.

Кирилл Христофоренко был крайне неприятный тип. Нигде не работал, в армии никогда не служил, волосы забирал на затылке в бабский хвостик, а в ухе носил серьгу. Будь дело только в этом, Максим, например, только плюнул бы и мимо прошёл. Каждый сходит с ума по-своему. Можно и спицу в нос засунуть, это не преступление. В конце концов, у нас свободная страна, бомжуй на здоровье, если делать ничего не умеешь.

Нет, Христофоренко взял за моду тусоваться с правозащитниками. Максим искренне не понимал, зачем они вообще нужны, если есть полиция и прокуратура, которые защищают граждан по закону, профессионально, и имеют для этого все возможности? И зачем, спрашивается, защищать права жуликов, которых уже пригласили за решётку? Глупость несусветная и палки в колёса занятым людям.

Всё бы и ничего, но Христофоренко на этом не остановился. Законтачил с иностранцами, а иностранцы, если это не туристы в автобусе с гидом, непременно шпионы и вредители. Причём, к самим шпионам Коноваленков никаких претензий не имел, люди на службе и радеют за родину, но этот...

Сейчас блогер засел в кафешке с таким же волосатиком. Шептались и пили пиво, заедая фисташками. Максим припарковался на другой стороне улицы и всё видел через зеркальное окно. Коваленков страдал. С утра у него разболелся зуб, ныл и дёргал, и каждый глоток, который делали злоумышленники из запотевших стаканов, каждый брошенный в рот орех напоминал об этом мучении…

Словно шуруп в голову!

Боль чуточку отпустила, но в дело вступил дух противоречия… Максим тронул зуб языком – и едва не взвыл! На глаза навернулись слёзы, а шпион за стеклом, словно назло, притащил ещё пива, аж по две кружки, и целую тарелку орехов. Гады, это они надолго засели...

Вырвать бы его. Сейчас, немедленно! Но бросить пост? Искать стоматологический кабинет, высиживать очередь… Расстрелять к чёрту. Прямо сейчас завалиться в кафе, достать пистолет и…

Вывеска над ближним подъездом, за которую Максим зацепился взглядом, гласила:

«Солнечная врачевательница Лиза

Поставит на ноги, если вы не покойник.

Желудочные колики, диарея, простатит.

Заговор зубов.

Быстро и недорого».

Заговор зубов!

Максим решился. Быстро и недорого, а у них по две кружки. Успеет.

Внутри всё выглядело совсем не так, как он представлял. Ни тяжёлых штор на окнах, ни свечей, ни хрустального шара на столе. Приветливый парень с надписью «Охрана» на спине форменной куртки провёл его в большую светлую комнату. Максим заметил два мягких кресла, кожаную кушетку, окно во всю стену, и только потом рассмотрел хозяйку кабинета. Молодая женщина сидела спиной к окну, в потоках света, отчего вокруг её лица возник словно бы ореол.

– Здрассти, – сказал Максим. – У меня...

– Вижу, – сказала женщина. – Знаю. Помогу.

– Да, – пробормотал Максим.

В тихом голосе врачевательницы прятались сила и власть. Не чувствуя ног, он сел в кресло и откинул голову назад. Всё, как она сказала. Солнечная Лиза огладила его щёки ладонью, и боль сразу стихла.

Красивая... У Максима пересохло в горле. Врачевательница улыбнулась и подошла ближе. На лацкане белой блузки сияла брошь: серебряная змейка, обвившая зелёный камень.

– Всё будет хорошо, – сказала она.

В голове у Коваленкова взорвалась зелёная щекотливая шутиха.

– Ммм... – замычал Максим и замер в замешательстве.

Зубы не болели.

– Это всё? – не сразу сообразил Максим.

– Да, – она кивнула, и вместе пришёл в движение ореол вокруг головы. Не будь Максим столь удивлён, он назвал бы его нимб. Но хватило его только на простой вопрос:

– А... Сколько я вам должен?

– В кассу, – ответила врачевательница. – Там все расценки.

– До... свидания, – выдавил Максим и ретировался. Голова шла кругом.

Касса обнаружилась в прихожей. Махонькая комнатушка, не иначе бывшая кладовка. Здесь Максима ждало ещё одно потрясение. Лечение обошлось всего в пятьсот рублей, то есть гораздо меньше, чем он мог надеяться. Всё-таки, к своим тридцати он успел уже повидать зубных врачей, как муниципальных, так и частников.

По наручным часам визит занял минут семь. Максим закрыл за собой двери подъезда и поднял взгляд на кафе напротив.

Столик, где заседали его подопечные, протирала деловитая официантка… Пустой столик!

У каждой уважающей себя спецслужбы должна быть собственная поликлиника. Негоже рыцарям плаща и кинжала – или базуки и гранатомёта, неважно – толкаться в очередях с простыми людьми. Не дело потеть в длинных очередях, слушать скучающих бабок в крашеных зелёной краской коридорах, потому что терапевт ещё не пришла, «и вообще, вас много, а я одна!», стоять в очередях в регистратуру, отвлекать врачей своими мелкими проблемами. Защищать обязательно, это долг, а лечиться вместе зачем?

Контора, где служил Максим Коваленков, себя уважала.

Максим, открыв рот, лежал в кресле и с испугом смотрел в глаза стоматолога Валентины Яновны. Уже десять минут она мрачно изучала его зубы. Рядом, на шатком стуле для посетителей, сидел максимов начальник, полковник Носовой.

– Можете идти, молодой человек, – сказала, наконец, Валентина Яновна. Перчатки полетели в мусорку, маска – на стол, на раскрытую медкарту Коваленкова.

– В коридоре посиди, – распорядился Носовой. – Ну, что скажешь? – спросил он Валентину Яновну, когда дверь за Максимом закрылась.

– Или тебя обманывают, или ты водишь меня за нос, вот что я скажу, – ответила Валентина Яновна.

– То есть? – не понял полковник.

– Это не тот человек, Паша.

– Что значит не тот?! – опешил полковник Носовой. – Я, по-твоему, своих сотрудников не знаю? Это кто, двойник? Ты за кого меня вообще принимаешь?!

– Это ты за кого меня принимаешь, полковник?! – взвилась стоматолог. – Я двадцать лет ваши зубы лечу! Мне в рожу смотреть не надо, я вас всех по зубам знаю! Это не тот человек! Потому что во рту не то! Не веришь – вали отсюда вместе со своим Коваленковым, другому кому лапшу на уши вешай!

– Кха-кха, – откашлялся Носовой и сказал примирительно: – Не буду вешать. Извините, товарищ капитан медслужбы.

– Вольно, полковник. Кофе будешь?

– Давай.

Загудел чайник. Валентина Яновна выставила на стол чашки, заварила кофе.

– И почему у тебя, Валя, кофе такой вкусный всегда? – удивился Носовой.

– Жадничать не надо, – ответила врач. – Кофе не пол-ложки класть, а две. И сахара побольше, от души.

– Сахара? – деланно удивился полковник. – А фигура?

– Ничего с ней не случится, – сказала Валентина Яновна. – Не боись. Главное, на заду не сидеть. Бегать надо, Паша, двигаться, и фигура будет как у Мерлин Монро.

– Ну да, ну да… – сказал Носовой. – Ладно, Валя. Давай, рассказывай, что думаешь. Версию, что Макса подменили, рассматривать не будем как несерьёзную.

– Не знаю, – вздохнула Валентина Яновна и зашуршала медкартой. – Видишь ли, Паша, вода у нас плохая.

– Каким боком тут вода?

– Таким. Фтора в ней мало. Коваленков твой, поступая на службу, уже имел две пломбы. Это в двадцать пять-то лет? И я лично ещё три зуба ему лечила. Вот, в карте всё есть. Записи, снимки подшиты…

– Продолжай.

– Нечего особенно продолжать, – сказала Валентина Яновна. – Сейчас у него ни одной пломбы нет. Все зубы целые.

– То есть?

– Здоровые, понимаешь? Как у ребёнка, если он, конечно, не слишком много конфет трескает. Хоть бы кариес какой, что ли… Ничего, понимаешь?

– Не понимаю, Валя, – сказал Носовой.

– И я не понимаю. И ещё… – она замерла.

– Что?

– Ерунда, Паша, – сказала Валентина Яновна. – И этого хватит. Очень мне хочется с этой Лизой встретиться. Где ты говоришь, он зубы заговаривал?

– Напротив кафе «Красная Шапочка», – усмехнулся Носовой. – Только нет там уже никакой врачевательницы. Пустое помещение. Ни мебели, ни даже клочка бумаги.

– Чудеса, – сказала Валентина Яновна. – Что делать будешь, полковник? Если не секрет, конечно.

– Какие секреты от медицины? – ответил Носовой. – Искать будем.

Кое-что полковник утаил. Принимала там врачевательница, вчера ещё принимала, а сегодня исчезла, как не было. Свидетели не врали, да и зачем им нужно врать? Кроме того, нашлось ещё несколько пациентов, которым помогла колдунья Лиза. И которые сами её теперь искали. Только зачем об этом Валентине Яновне знать?

…Полковник задерживался. Оно и к лучшему: чем дальше от начальства, тем ближе к кухне. Чтобы скоротать время, Максим занимался странным делом: раз за разом трогал языком пустое место на месте верхнего левого клыка. Клык ему пятнадцать лет назад выбил в драке один конкретный пацан. По какому поводу случилась драка, что они не поделили то ли с Пельменем, то ли с Пупком, Максим забыл. Может быть, Максим пригласил танцевать девушку то ли Пупка, то ли Пельменя, может быть наоборот. Мало ли в юности поводов для ссоры? Дырка осталась как память. Одно время Максим хотел поставить коронку, но не решился. Не захотел трогать соседние зубы, ведь их пришлось бы убить. Иначе никак, объяснил ему врач, должна же коронка на чём-то держаться? Может и врал, хотел заработать на нём лишних деньжат. Максим не стал разбираться. Ну и что, что рот щербатый? Бандитская пуля, все дела, некоторым девчонкам даже нравилось.

Сейчас десна на месте зуба чесалась и даже немножко болела. Там резался новый клык.

***

Всё, за что не возьмись, Иришка делала элегантно. Не манерно, но аристократически, словно принцесса Диана какая-нибудь. Самое обыденное исполняла так, что хоть сейчас в кино снимай. Маринка ей по этому поводу жутко завидовала. По-белому, конечно. Не будь Иришка её лучшая подруга, так вообще убила бы!

Они сидели в кафе «Красная Шапочка». Это было их любимое место, издавна, с детства ещё. Здесь готовили очень вкусные пирожные с заварным кремом. Из-за общей любви к пирожным они и подружились.

Сейчас Маринке пирожных нельзя – разнесёт, она и так не знала, как жир с боков убрать. Спасибо, Максим ничего по этому поводу не говорил…

Поэтому Марина заказала огуречный салат. Без соли и с самой капелькой масла. Сидела и с отвращением ковыряла вилкой в тарелке, нельзя же прийти в кафе и вообще ничего не заказать?

Иришка взяла пирожные, целых три, и теперь лакомилась, мечтательно глядя в пространство. Она никогда ни в чём себе не отказывала, и оставалась при этом стройной как семиклассница.

– Как у тебя это выходит, подруга? – не выдержала Маринка. – Жрёшь и жрёшь, и хоть бы что!

– Не знаю даже, – ответила Иришка. – Само получается. Ммм… – она облизнулась. – Вкусно!

– Может, – задумалась Маринка, – ты упражнения специальные делаешь? Для фигуры?

– Для фигуры, подруга, – заговорщицки, понизив голос, сообщила Ира, – нет ничего лучше регулярного секса.

– Регулярного это как?

– Регулярного – это и значит регулярного. В одно и то же время. Каждый день. Или чаще.

– Ну ты, Ирище, и змеюка! – Маринка поперхнулась салатом. – Мой, бывает, знаешь, когда со службы является? Какой там секс, глаза бы продрать, накормить и снова до кровати доползти бы! Да ты откуда знаешь? У тебя и мужа-то нет!

– Фигня, – Иринка изысканно оттопырила мизинец и взяла последнее пирожное. – Вот выйду замуж – и будет.

И торжествующе посмотрела на подругу.

– Да ты шутишь! – догадалась, наконец, Марина. – Кстати, про мужа, – сказала она, отсмеявшись. – Максик недавно рано пришёл, даже непривычно как-то. Ну, то да сё, лежим потом, отдыхаем… Чувствую, не так что-то, иначе, странно.

– И что? – наклонилась к ней Ира. – Что случилось-то?

– Понимаешь... – Марина наклонилась ближе и зашептала подруге на ухо.

– Ну, да... – Иришка пожала плечами. – Ну?.. И что? Фу, глупости какие... Да?.. Да ну? Да не может быть! Маринка! Не бывает так!

– Бывает, оказывается, – Марина откинулась в кресле. – Все, как один. И даже на месте выбитого новый растёт.

Она замолчала и гордо посмотрела на Ирину, как будто это её рук дело, как будто это она собственноручно вырастила мужу выбитый зуб, как будто это она колдунья и волшебница.

– Ну и ну! – сказала Иришка. – Макс не рассказывал, где ему так повезло?

– Вот прямо здесь, – ответила Марина. – В доме напротив.

Подруги одновременно посмотрели в окно, на ничем не примечательный подъезд. Над окнами второго этажа висела замазанная краской вывеска, но в правом нижнем углу ещё можно было угадать: «...убов.» и строчкой ниже: «...и недорого».

– Ладно, – засобиралась Марина. – Пора мне. Вдруг он опять вовремя вернётся? Побегу. Чмоки-чмоки!

Иришка посидела немножко, задумчиво крутя в пальцах кофейную ложечку, а потом решительно взялась за телефон. Разве можно такую новость пережить в одиночку?

Утром о происшествии с Максимом Коваленковым знали три десятка её знакомых. Были и другие люди, которым помогла колдунья, ведь кабинет напротив кафе «Красная Шапочка» работал почти месяц. У них тоже были знакомые, а у тех – свои. Город загудел. Появление таинственной волшебницы, а также её внезапное исчезновение будоражили воображение. Рождались самые невероятные слухи. Кто-то считал, что она прилетела с Альфы Центавра – собирать этнографическую информацию. Другие решили, что Лиза – доисторический вампир, который питается людскими эмоциями, а исцеления – просто побочный эффект пиршества. Третьи говорили, что она – тайный заокеанский агент, присланный смутить народ-богоносец. Четвёртые утверждали, что волшебница прибыла из сибирского староверческого скита, чтобы наставить погрязший в грехах народишко на путь истинный.

Версии разнились как свет и тьма, как огонь и вода, но все сходились в одном: врачевательница привлекла внимание спецслужб и потому прекратила практику.

Ближе прочих к истине приблизился городской сумасшедший Федя Корявый. Волшебницу перенёс к нам конклав чёрных магов из параллельной реальности. За то, что она мешала им творить их чёрные дела. «Сведения абсолютно верные!» – вещал он с летней эстрады в городском саду, тряся патлами. Люди торопливо проходили мимо: сведения у Феди всегда были верные, да и пахло от него скверно.

Феликс Игнатьевич Хольц задержался. Он вчера только привёз он жену из Израиля и не знал последних новостей.

Теперь Хольц мог надеяться лишь на чудо. Месяц в тель-авивской клинике оказался зряшной потерей времени. Не уморили окончательно бывшие наши доценты и эсэнэсы, – и на том спасибо. Покачали головами, изобразили скорбные мины и расписались в бессилии. Счёт за консультации и нахождение в клинике, правда, выставить не забыли. На хорошую такую, серьёзную сумму…

Плевать Феликс Игнатьевич хотел на деньги. Деньги – это навоз, удобрение, в лучшем случае смазка для шестерёнок повседневных дел. Он бы все деньги отдал, чтобы спасти Леночку. Только не нашлось на свете такого человека, кто согласился не просто взять их, но и пообещать, что жена выздоровеет. Ребятам из Израиля Хольц был даже благодарен. Не стали тянуть, не стали обнадёживать, поступили честно. Но как хотелось хоть ненадолго поверить в успех!

– Здравствуй, Федя, – сказал сумасшедшему Хольц. – Водки хочешь? С колбасой?

Через полчаса Феликс Игнатьевич знал то же, что и Федя, а Федя про городские дела знал всё. Потом Федя отправился на ближайшую скамейку отсыпаться, а Хольц – куда и шёл, в контору.

Пока Лена, обколотая наркотиками, спит под присмотром сиделки, у него есть время, которое нужно потратить с умом.

Феликс Игнатьевич Хольц владел третьим в городе строительным бизнесом и офисом в самом центре, на исторической набережной, с окнами на главную реку страны. Богатые тоже плачут; ни деньги, ни влияние не помогли ему вылечить жену, но, по крайней мере, они могли уменьшить её муки. Разговор с Федей Корявым принёс призрачную надежду, и большие – и свободные! – средства оказались кстати, не дали опустить руки и позволили ему биться до конца.

Целительница – их последняя надежда. Он обязан её найти!

Через два часа, отдав все необходимые распоряжения и нажав на все известные рычаги, Хольц вернулся домой. Когда Лена проснётся, она увидит его рядом.