Текст книги "Лиза и силовики (СИ)"
Автор книги: Лизанька Сонце
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)
Аркадий Владленович отпил из бокала, взял с тарелки кусочек вяленой сомятины. Во рту полыхнуло, изготовители не пожалели ни соли, ни перца. Пивовары и те, кто строгает закуски, не иначе, в сговоре. Пожар в горле хочется скорее запить, а выпитое – заесть, и все довольны. Кроме домашнего бюджета, конечно.
Спасибо Лизе, он может снова наслаждаться пищей. Теперь, когда она в беде, отказать ей в помощи будет не по-людски. Вряд ли «у партнёров» ей будет хуже, чем здесь.
– Хорошо, – сказал Чистов. – Я расскажу, что знаю. Но сначала один вопрос: откуда вы знаете о Лизе?
– Сеть велика, – ненатурально удивился Арно.
– Не надо, Мишель, – сморщился Аркадий Владленович. – Не знаю, где вы служите на самом деле, в ЦРУ, МИ-6 или Моссад. Мало того, мне это неинтересно. Всё, что касается Лизы, – это служебная информация. Я не имею права ею с вами делиться, даже будучи в отставке. Это вы понимаете?
– Да, – согласился Арно.
– Вы толкаете меня на преступление, так?
– Получается, так.
– Тогда вы должны понимать, что я хочу максимально себя обезопасить, – сказал Чистов. – Не надейтесь, что я скажу вам всё, что знаю. Что именно я расскажу, зависит от того, что и от кого знаете вы. Согласны?
– Да, в логике вам не откажешь, – согласился Арно. – Впрочем, иного я и не ожидал. Но попробовать стоило?
– Наверное, – не стал спорить Аркадий Владленович. – Начинайте, Мишель.
– Хорошо, – ответил Арно. – В середине декабря в наш коррпункт в Вадуце пришёл некий Хольц...
***
– Зачем вы вообще выпустили этого Хольца из страны? – хмуро спросило начальство.
– У него израильский паспорт, – ответил Кот. – И потом, Сергей Иванович, у нас на него ничего нет.
– Как это нет? – приподнял левую бровь Сергей Иванович. – Вот, чёрным по-русски написано, – он кликнул мышкой, – состоит в так называемой «Общине почитателей Святой Елизаветы Фёдоровны». Он экстремист!
Викентий Казимирович с удивлением понял, что краснеет. Вроде не мальчик, и повидал многое, но вот же, уела его чёртова община! Дурные сектанты, безоружные, с одними иконами в руках, скрутили элитных спецназовцев. Можно представить, как себя клянёт Никитин. Отступить перед бабами! Позорище...
– Кхм... – Кот откашлялся. – Даже не административка. Привёз, стоял, смотрел. Наших бойцов не тронул и пальцем. Община экстремистской организацией не признана, пока не признана, но вот. Не знаю, чего они тянут...
– Бойцов... – с отвращением повторил Сергей Иванович. – Признана – не признана. Согласитесь уж, Кот, просто забыли, не уследили, из головы вылетело. Разве нет?
– Виноват, господин генерал-полковник.
– Да, виноваты! – возвысил голос генерал-полковник. – Виноваты и будете наказаны. В своё время.
Кот незаметно выдохнул. Сергей Иванович скор на расправу, но оргвыводы не воспоследовали сразу, а значит, он и не увидел особенной его, Кота, вины.
Сергей Иванович, вышел из-за стола, подошёл к окну. Ночью выпал снег, на время укрыл мегаполис белым одеялом. Нетронутым, по крайней мере, пока, по случаю выходного дня. Скоро людские толпы и табуны машин превратят снег в грязь, и Москва примет обычный неприветливый вид, но сейчас картина за стеклом радовала глаз.
– Только магов и колдунов нам не хватало, – проворчал генерал-полковник. – Оставили бы вы её тогда в покое, – и ничего не произошло бы. Лечила бы помаленьку, чем плохо?
– Я и тогда говорил, и сейчас утверждаю, – встал и вытянулся Викентий Казимирович, – кто лечит, тот и калечит. Ей объяснили бы, что для блага страны надо устранить этого, и этого, и этого человечка, потому что тянут общество...
– Сядьте! – приказал Сергей Иванович. – Ишь, строевой какой образовался. Знаю я все эти резоны. Был бы несогласен, не дал добро на захват. Так что ответственность это и моя тоже. Но, – он сел и вынул из стола пухлую папку, – наши драгоценные «партнёры» каковы? Как с цепи сорвались! И «Нью-Йорк Таймс», и «Вашингтон Пост», и множество других изданий, калибром поменьше, все пишут о нашей Лизе. Вот, извольте наблюдать, – генерал-полковник развернул монитор к Викентию Казимировичу, – истории болезней, анализы до и после её лечения, плачущие родственники и знакомые! Публика визжит и рыдает, блогеры в сети подняли вой...
– Это скоординированная кампания, Сергей Иванович, – твёрдо сказал Кот. – Нас, нашу страну хотя очернить.
– Разумеется, – генерал-полковник отбросил папку в сторону, – а когда бывало иначе? Но дело не в этом. Воют – пусть их воют, мы привыкли. Досаднее всего, что вопрос вышел на дипломатический уровень. Вы сами понимаете, какие сейчас времена, нас клюют со всех сторон, и лишние заботы нам не нужны. Ситуацию надо разруливать.
– Сколько у меня времени? – спросил Викентий Казимирович.
– Мало, – ответил Сергей Иванович. – Его практически нет. Вчера было заседание Совета Безопасности. Этот вопрос поднял сам президент, он требует незамедлительного решения. Незамедлительного, понимаете? Через две недели его визит в Британию, первый за несколько лет. К этому времени ситуация должна успокоиться.
– Простите, Сергей Иванович, а если...
Идея, всплывшая внезапно в сознании Кота, показалась ему настолько безумной, что вполне могла сработать.
– Выкладывайте!
– Так точно. Но сначала вопрос: чего именно хотят наши «партнёры»? Что они предлагают – кроме обличений?
– Исторгнуть из застенков, – ответил генерал-полковник. – В идеале – позволить воссоединиться с цивилизованным миром. Уехать, эмигрировать.
– Я предлагаю её отпустить, – сказал Викентий Казимирович. – Пусть уезжает в цивилизованный мир.
– Объясните, – потребовал Сергей Иванович.
– Всё очень просто, – с улыбкой сказал Кот. – Сейчас у нас большие проблемы. Мы держим Лизу в неподвижности, не даём ей говорить. Всячески унижаем, если посмотреть с её стороны. Разумеется, она мечтает о мести. Стоит ей освободиться, начнётся чёрт знает что, мои эксперты не могут даже представить, что она натворит сгоряча!
– И? – подался вперёд Сергей Иванович.
– Накачать её снотворным и передать западным эмиссарам – из рук в руки. Пусть наши проблемы станут их проблемами.
– Подождите, – генерал-полковник в сомнении потёр лоб. – Кто ей помешает отомстить, оказавшись на Западе? Безо всяких помех, не торопясь, выбрав казни египетские?
– Просто я подумал, – задумчиво заговорил Кот, – а кому она будет мстить? Только местному мафиозо, который ей предал, и моему лаборанту.
– А вы?
– Меня она видела один раз и мельком, – сказал Викентий Казимирович. – Кроме того, я её, скорее, защитил, чем обидел. Мне кажется.
– Интересно. Что-то ещё?
– Так точно, Сергей Иванович! Готовим трескучую легенду, что-то вроде того, что органы, наконец, разобрались, что к чему, покарали виновных, а её освободили. Конечно, тут надо поработать психологам и нейропрограммистам, чтобы подать, как нужно. Показательно наказать виновных. Скажем, понизить в звании того же капитана Никитина, мне объявить строгий выговор с занесением. В общем, побольше шума, господин генерал-полковник! А Лиза, да, – Викентий Казимирович позволил себе улыбнуться, – очнётся с желанием мстить. Помните сказку про джинна, который три тысячи ждал освободителя? Сначала он хотел его озолотить, потом оставить в живых, а потом...
– То есть, – сказал Сергей Иванович, – вы предлагает подкинуть «партнёрам» джинна в кувшине?
– Именно так, господин генерал-полковник, – твёрдо сказал Кот. – Именно так.
***
Лиза разлепила глаза. Что, уже утро? Дни слились с ночами в серые монотонные сумерки. Всё тело ныло, кожа зудела, мышцы сводило от неподвижности.
– Проснулась, ласточка? – Марат объявился, словно мелкий демон из коробочки. – Что-то ты закисла совсем. Ничего, я тебя сейчас взбодрю! У нас, маленькая, гимнастика по плану. А потом тебя ждёт сюрприз! Любишь сюрпризы, лапонька?
– Ы-ы... – простонала Лиза. Будут тебе сюрпризы, скотина, только руку отстегни, такое устрою!
Неизвестно, как Марат относился к сюрпризам, но осторожности он не потерял ни разу. Зажужжало, и над плитой появилась металлическая штанга, с которой свисал кабель в металлической оплётке. Оканчивался кабель пучком щупалец-электродов.
– Уж потерпи, котёночек.
Электроды легли на левую руку. Лиза задрожала. До чего противная процедура! Ток, пропущенный через электроды, сводил мышцы судорогой. Слабой, не слишком больной, но достаточной, чтобы держать их в тонусе.
Марат не торопился. За левой рукой пришёл черёд правой, затем он прошёлся по ногам – снизу доверху, от икр до ягодиц. Чтобы добраться до спины, он поставил плиту стоймя. До чего добросовестная тварь!
– Для твоей же пользы, милочка, – уговаривал Марат Лизу и продолжал экзекуцию. – Ты же мне потом спасибо скажешь, вот, мол, какой Марат хороший человек, зарядкой со мной занимался. Да, солнышко?
Лиза молчала. Всё было очень плохо и даже хуже. За месяц она достигла всего трёх минут. С такими результатами и думать нечего о свободе. Правда, теперь она могла изобразить языком целых три символа подряд. Лиза знала единственное заклинание из трёх символов – Совиный Глаз.
– Ладно, хорошая моя, – сказал Марат, убирая пыточный электрокабель. – Отдыхай пока.
Щёлкнул выключатель, тьма прыгнула со всех сторон. Чавкнула входная дверь. Ушёл. Зачем он разбудил её? Зачем он, вообще, приходил? Ведь не ради гимнастики?
Лиза задержала дыхание и принялась рисовать языком. Терпения хватило впритык. Ра-аз, два-а и три – темнота выцвела, посерела. Лиза увидела в потолке саму себя, выпучившую глаза. Натуральная лягушка. Проклятые магистры, видел бы её Виктор.
В ровной серости лаборатории возникло яркое пятнышко. Бабочка? Нет, смешно тормозя миниатюрными крылышками, Лизе на грудь спикировала призрачная птичка. Это был – Лиза не сразу поверила глазам – коршун! Искатель Виктора!
Вик, наконец ты меня нашёл! Лиза заплакала от счастья и бессилия. Искатель прошёлся по её правой груди, покрутил головой, беззвучно крикнул что-то торжествующее и с тихим хлопком исчез. Недолго теперь...
Снова щёлкнул выключатель. От нестерпимого света Лиза зажмурилась и пожалела всех своих товарок-сов. Бедненькие, как же вам плохо днём!
– Извини, красотулечка, – озабоченно сказал Марат, откладывая в сторону небольшой пластиковый пакет, который прижимал к груди. – Обстоятельство изменились.
– Ы? – не выдержала Лиза, но в предплечье кольнуло. Перед глазами опять всё завертелось и пропало.
– ...Чёртовы начальники, – пробормотал Марат, наблюдая, как расслабляется лицо подопечной. – Всё у них не слава богу.
Быстро, один за другим, Марат раскрыл все зажимы и хомуты, после чего одел и обул спящую девушку.
– Надеюсь, мы больше не встретимся.
Марат ласково погладил Лизу по щеке, отошёл к дверям, открыл их и распорядился: – Забирайте! Да поаккуратнее там, не дрова!
Встреча седьмая. Зверь с востока
Варшава показалась Збыславу Копляку слишком холодной и слякотной. Будь он сам себе хозяин, отдыхал бы не только на Рождество и Новый год, но и весь январь с февралём в придачу и даже кусочек марта. Да, для начала января стояла отличная погода, но разве можно сравнить её с тайским солнцем и океаном? Требовалось немного подождать, пропитаться родным воздухом, а пока… помогут бойлер и хорошая порция пива.
По дороге из аэропорта Збыслав заскочил в супермаркет, взял упаковку «Тыски» и большую пачку чипсов. За время работы в России он привык к тарани, и купил бы её, но разве найдёшь в Варшаве настоящую, правильную тараньку? Евросоюз, будь он неладен, стандарты качества, длина огурцов и всё такое. Придётся давиться чипсами.
Дома Збыслав оставил баул в холле, скинул туфли, которые надоели ему за перелёт безумно, и босиком – замечательное изобретение полы с подогревом, не зря их так любят русские! – прошлёпал в залу. Упал в кресло перед ТиВи, ноги водрузил на журнальный столик. Пробежался по каналам, выбрал какой-то голливудский боевик, из тех, которые можно смотреть с любого места, открыл первую бутылку «Тыски» и…
Заквакал мобильник в кармане рубашки.
Звонил главный редактор. Честно выждав семь гудков – вдруг в кровопивце пане Сокольском проснётся совесть? – Збыслав мазнул пальцем по экрану:
– Рад вас слышать, пан главный редактор.
– Ты не можешь себе представить, насколько рад я! – пророкотал в трубке голос главного.
– Я ведь пока в отпуске, пан Сокольски, – попытался усовестить главного Збыслав.
– Знаю, пан Копляк, – сокрушённо сказал Сокольски. – Но, поверь, тема уж больно горячая, и лучше тебя никто с ней не справится.
Ему бы в оперные артисты идти, думал Збыслав, слушая начальственные раскаты. Ишь, как голосом-то играет! Некоторым и лицом так не сыграть.
– Босс, я потребую надбавку за внеурочный труд, – обречённо сказал он.
– Обязательно! – обрадовался Сокольски. – А я потребую процент от твоей пулитцеровской премии. Если ты поторопишься и сделаешь хороший репортаж, то обязательно её получишь. Мне связаться с твоим юристом?
– Заинтриговали, босс, – сказал Збыслав. – Вряд ли янки дадут премию иностранцу, но ладно. Что у вас такого случилось, что мне нельзя даже выпить пива?
– Это другое дело, – деловым тоном, без ёрничества и шуток, ответил Сокольски. – Ты в курсе шумихи по поводу русской знахарки?
– Я отдыхал в Таиланде, а не на Луне, – сказал Збыслав. – Там тоже есть интернет. Имеется в виду знаменитая Лиза, которую схватили, – добавил он пафоса, – злобные чекисты и томят в застенках КГБ?
– Она самая, – подтвердил главный редактор. – Так вот, русские убоялись общественного мнения и освободили её. Мало того, она уже приехала в Польшу, а через два часа ожидается её пресс-конференция для свободной прессы. Я выбил для нас, для тебя, Збышек, место. Единственное на всю Польшу. Не посрами мои седины!
Пан Сокольски был чёрен, как ворон, фраза про седины была обыкновенным кокетством, но, надо признать, эффектным – мало кто после шестидесяти мог похвастать такой шевелюрой.
– Да, – признал Збыслав, – это может быть убойный материал. Но почему они её выпустили, тем более так быстро?
– Ты имеешь шанс задать ей этот вопрос, – сказал босс. – Ну, что? Едешь?
– Да, босс, убедили, босс, – отрапортовал Збыслав. – Где будет проходить это эпохальное мероприятие?
– Варшавская цитадель, – ответил Сокольски. – Сначала загляни ко мне, за аккредитацией. Тебе, насколько я помню, как раз по пути.
…Какого пёсьего сына, размышлял Копляк, выворачивая на Гданьскую набережную, они решили устроить пресс-конференцию именно здесь? Он бросил взгляд на Жолиборский холм, где за голыми деревьями вставали стены Цитадели. В столице полно мест, современных, светлых и, главное, удобных. Берёт ли там интернет? Збыслав давно не был в Цитадели, может быть, даже с детства. Ну и ладно, освежит память о временах царизма. Слава Иисусу, сейчас можно действовать без оглядки на медведя. Оказалось даже, на него можно прикрикнуть, и медведь встанет на задние лапы и спляшет.
Збыслав сбросил скорость. Где-то тут должен быть поворот… Растяпа, он забыл взять из сервиса навигатор, хотя, если подумать, зачем он в Варшаве природному варшавянину?
Загрохотала подвеска, словно машина наехала на открытый люк, затем ещё и ещё раз. Збыслав ударил по тормозам, одновременно сдавая вправо. Автомобили сзади и по сторонам непрерывно сигналили. Кто-то тоже тормозил, другие, наоборот, старались прибавить газу. Збыслав выскочил из салона. Земля под ногами дрожала и ходила ходуном, как будто он стоял на огромном тайко, в который лупила что есть мочи рота невидимых барабанщиков.
Потемнело как в грозу. Копляк посмотрел на Цитадель и замер: над нею, поднимая в воздух прошлогодние листья и лежалый снег, закручивался титанический вихрь.
***
Болела голова, а во рту было мерзко, как после отвальной пирушки в Академии. Ректор заблокировал тогда противопохмельную магию, как он поступал на всех выпускных вечерах. По официальной версии, чтобы дипломированные маги не привыкали пить без последствий. По мнению вчерашних студентов – из присущей ему зловредности и зависти к их молодости. Точно так же Лиза чувствовала себя, когда пробудилась после укола старого бандита Ивана Иваныча. Изгнанные магистры, неужели нельзя найти иного средства, чтобы её усыпить? Не такого злого, более бережного, что ли? Зачем они её усыпляли, если она и так в их полной власти? Какую ещё гадость они задумали в этот раз?!
– Как вы себя чувствуете, сударыня?
Лиза открыла глаза. Нынче всё было иначе. Ни зеркала на потолке, ни противного больничного запаха, но, самое главное, вместо Марата рядом стоял совсем другой человек. Седой старичок в белом халате и белой же шапочке смотрел на Лизу сквозь очки в тонкой серебристой оправе.
– Вы меня слышите, милочка?
Какой странный акцент… Что? Милочка?! Так он ничем не лучше Марата! Лиза задохнулась от ненависти.
– Я вам не милочка и не заинька!.. – прошипела она в лицо старичку …и вдруг поняла, что свободна.
Свободна!
Лиза села прямо. От резкого движения потемнело в глазах, но это было уже неважно. Они ошиблись. Они думали, она всё забудет? Она увидит новое помещение, новых людей вокруг, и станет белой и пушистой?!
Она огляделась. Обычная большая комната, уставленная обычной офисной мебелью. Люди, трое, кроме старичка, смотрели на неё с опасливым любопытством, ауры их светились злорадным торжеством. Рано радуетесь!
Лиза втянула ноздрями воздух. Он пах давним страданием, войной и толстыми стенами. Они хотят остановить её уложенными в несколько рядов кирпичами? Сейчас она покажет, как глубоко они ошиблись!..
Она сложила ладони вместе и вытянула руки перед собой, а потом немного развела их в стороны. Между ладонями загорелся клубок бледного пламени.
– Что вы делаете, сударыня? – старичок с удивительной для его возраста сноровкой отскочил в сторону. Один из мужчин, военный или охранник, если судить по грязно-оливковой униформе, потянулся к кобуре.
– Наслаждаюсь жизнью, – любезно ответила Лиза.
С клубка сорвалась зелёная искра и ударила охранника в грудь. Он застыл, окутался на мгновение призрачным сиянием и упал.
– Не хочу, чтобы в меня стреляли, – столь же вежливо сообщила Лиза. – Я уже пробовала, мне не понравилось.
Головная боль вступила с утроенной силой. Лиза стиснула зубы. Вот что бывает, если долго лишён возможности колдовать: начинаешь забывать, что в силах излечиться в один миг! Лиза шепнула простенькое заклинание, и голова прояснилась. Лиза развернула левую руку ладонью вверх, пламенный клубок повис над ней на высоте двух пальцах. Правую руку Лиза протянула в сторону – и взяла из воздуха бокал с ледяным апельсиновым соком.
– П-п-приятного аппетита, – стуча зубами, проговорил старичок.
Лиза улыбнулась. Смелый! Это ему не поможет. Никто в ста парсеках вокруг не посмеет называть её милочкой или солнышком.
– Вы не понимаете, мадемуазель!..
Лиза обернулась. В комнате был ещё один человек, его она не заметила сразу. Высокий, широкоплечий, губы его кривила слегка снисходительная улыбка.
– Ваши проблемы, – сказала Лиза. – Значит, плохо объяснили.
Хватит! Пора прекращать этот балаган. Лиза тряхнула кистями.
Сила, которую она копила во время обмена бессмысленными репликами, рванула наружу.
…Вихрь над Цитаделью покрылся сеткой молний. Они двоились и троились, меандрировали, били одна за другой в землю, и всё это в тишине. Гудели клаксоны, свистел ветер, переругивались между собой водители, улица была полна обычными звуками, но ни разу не громыхнуло, словно и не гроза…
А гроза ли это?
– Матерь божья!..
Водители один за другим бросали разборки, задирали головы, смотрели.
Кажется, удивительный торнадо стянул к себе все варшавские облака. Небо над остальным городом, в какую сторону не посмотри, сияло голубизной, и только над цитаделью теснились чёрные тучи. Они накрыли вихрь шляпкой чудовищного гриба, росли, клубились и медленно закручивались.
– Смотрите, смотрите! – закричал кто-то позади Збыслава. – В другую сторону!
Тучи, наплевав на законы природы, бежали вокруг вихря, но в противоход ему. Граница, где воздушные потоки встречались, бурлила и светилась багрово-красным, как остывающий сварной шов.
Заныло в затылке, навалилась слабость. Чтобы не упасть, Збыслав привалился к машине. С ним так бывало иногда при переменах погоды. Давление, по утверждению знакомого эскулапа.
Гриб над Цитаделью рос, тьма сгущалась, туманила сознание липкая дурнота. Поднимался из желудка едкий пузырь. Скоро он лопнет и тогда…
Громыхнуло! Нарыв, который зрел над Жолиборским холмом, лопнул. Молнии обрели голос. Грохот больно ударил по барабанным перепонкам, зато отступила дурнота. Ослепительные стрелы срывались с изнанки гриба и колотили, колотили непрерывно в красные кирпичные стены, в брусчатку, в дорогу, в фермы Гданьского моста. От мощного разряда окутались неземным светом и взорвались Врата Обречённых, наполнили воздух осколками.
Оглушение постепенно проходило, Збыслав очнулся. Выдрал застрявший в двери его «Мерседеса» кривой камень, отбросил – и зашипел от боли. Горячо-то как! Сделал два шага, зачерпнул снега обожжённой ладонью. Вернулся к машине, завёл и помчался прочь – прямо по заснеженному газону, и плевать на полицию! В голове сидела одна мысль – пробитую дверь откажутся ремонтировать по страховке, придётся искать деньги, а откуда они у него после отпуска?
Вокруг творился форменный ад. Горели автомобили, метались люди. Впереди на дорогу рухнуло расколотое молнией дерево, и Збыслав едва успел вывернуть руль, чтобы не врезаться в почерневший, дымящийся ствол.
Теперь молнии резали пространство слева и справа, как при бомбёжке. Одна из молний ударила в висленский лёд; к небесам поднялся столб пара и ледяного крошева. Мерседес бросало из стороны в сторону. Наконец Збыслав перескочил бордюр и вырулил на дорогу.
Скоро локальный Армагеддон остался позади. Збыслав сбросил скорость, и в этот миг его догнал финальный аккорд: центральные перекрытия Гданьского моста с шумом обрушились в Вислу, и река глянула на столицу щербатой ухмылкой мостовых опор.
***
Из Управления позвонили, когда Викентий Казимирович ещё спал.
– Срочная почта из главупра, – доложил оперативный дежурный.
Кот сел на кровати, с завистью посмотрел на спящую Наталью. Почему он не пошёл в маги или, хотя бы, в художники? Был бы сам хозяин своего времени, и мог бы спать целыми сутками, правда, тогда он умер от скуки.
Наскоро перекусил позавчерашней гречкой. Наталья кошеварила нечасто и просто, но от души и обильно. Генерала это устраивало, холостяцкая жизнь приучила ценить малое.
Гречневая каша с детства была его любимым блюдом. Он готов был есть её с маслом, с молоком, с мясной или овощной подливой, с мясом или курицей. С рыбой или огурцами, с хлебом или вообще без ничего. В душе посмеиваясь над самим собой, Кот признавал, что согласен трескать даже сухую крупу – если уж совсем ничего другого не будет.
Служебная машина ждала под окнами. Через семь минут, – город в честь выходного дня и зимы как вымер, – Викентий Казимирович уже открывал двери Управления.
Возле дверей его кабинета мялся невыспавшийся начсвязи с толстой папкой в руках.
– Здравжла, – буркнул начсвязи, завидев генерала.
– И тебе того же, – ответил Кот, пожимая подчинённому руку. – Давай, что там?
Начсвязи вынул из папки сложенный вдвое рулон бумаги, дождался росписи в журнале и, ещё раз козырнув, удалился.
Викентий Казимирович бегло просмотрел сопроводиловку. Статья некоего Збыслава Копляка, опубликованная вчера в одной из варшавских газет. Фотокопия оригинала и отдельно перевод на русский язык. Ничего ДСП, кроме приписки Сергея Ивановича – «Коту: Прочитать и сделать выводы».
Первым делом Викентий Казимирович заварил себе шу пуэр. Поскольку статья опубликована в общедоступной газете, не случится ничего страшного, если он потеряет немного времени. Зато голова будет ясная, кроме того, Кот любил пуэр, чай приводил его в хорошее расположение духа. Как известно, начальственные поручения лучше всего исполнять без раздражения и агрессии. Всем лучше будет.
Итак, что приготовили нам братья-славяне?
«Медведь встаёт на дыбы, или Зверь с востока».
Викентия Казимировича передёрнуло. Уж если у статьи такое название, то чего ожидать от содержимого?
Впрочем, начал пан Копляк с дифирамбов. Поделился восторгом по поводу Великих – Достоевского, Толстого, Чехова, Мусоргского, Глинки. Восхитился достижениями русской культуры, в особенности культуры в изгнании. Рассказал, какие хорошие, даже замечательные люди живут в России, как тепло его принимали в годы работы в московском корпункте, сколько у него осталось друзей, и прочее, прочее, прочее…
После политкорректной обязательной программы журналист перешёл к делу, а именно обличению антинародного режима. Здесь он тоже не придумал ничего своего, обошёлся стандартными страшилками про падение экономики, ужасную экологию и коррумпированную медицину, про наворованные высшими чинами миллиарды, про отмывание денег на «стройках века» и зажим оппозиции.
Кот отложил распечатку. Странно, чем статья могла заинтересовать Сергея Ивановича, человека очень умного и искушённого? Подобных опусов Викентий Казимирович читал не один десяток. Отличались авторы, набор великих имён, но идея всегда была одна: в очередной раз российскому народу не повезло с руководством. И как резюме – неплохо бы продвинуть наверх других людей. Более либеральных и демократических. При этом, – как мечта, не всегда осознаваемая и вербализованная, но всегда заветная, – более покладистых.
Ладно, отставить лирику. Приказы начальства не обсуждаются, но принимаются к первоочередному неукоснительному исполнению.
«Всё бы ничего, – писал далее пан Копляк, – если бы Россия, как тридцать и сорок лет назад, отгородилась от Свободной Европы железным занавесом и признала своё важное, но небольшое место в современном мироустройстве. Имманентно присущий европейцу гуманизм плачет от жалости, но должны ли мы вмешиваться в чужую жизнь? Народ имеет право самостоятельно выбрать вождя, а уж куда этот вождь их приведёт… не наша ответственность».
Викентий Казимирович в восхищении покрутил головой. Какое простодушное лицемерие!
«К сожалению, – продолжал пан Копляк, – нынешняя Россия встала на путь экспансионизма. Примеров тому множество, а последний – воистину вопиющ!
Седьмого января варшавяне были взбудоражены невероятным зрелищем…»
Вот оно! Кот откинулся в кресле. Седьмого января джинн выбрался из кувшина и, как он и рассчитывал, навёл шороху. Из прогноза выпадало только место. Зачем европейцы дожидались пробуждения Лизы практически в центре Варшавы? Неосторожно. С другой стороны, откуда им было знать?..
«…невероятным зрелищем. Не вижу смысла описывать его в подробностях. Во-первых, не заметить того, что происходило, мог только слепой. Во-вторых, в сети размещено множество фотографий, видеороликов и рассказов очевидцев, и к ним вряд ли возможно что-то прибавить. Важнее суть, к ней мы и переходим.
Многие знают историю чудесной русской целительницы Лизы, арестованной без суда и следствия российской госбезопасностью. Все мы были возмущены этим бесчеловечным актом, подобные которому давно уже стали визитной карточкой российской власти. Все, наверное, помнят всемирное движение за освобождение мужественной женщины из мрачных застенков, тем более, это случилось совсем недавно. Волна возмущения была столь высока, что репрессивная машина российского государства не выдержала. Целительницу освободили.
Это внешняя канва, то, как воспринимались события добропорядочными европейцами, не привыкшими к коварству и хитроумности наследников КГБ».
Викентий Казимирович отхлебнул чаю. Затейливо излагает пан, он даже зачитался, и вот результат – остыло. И что теперь с ним делать, выливать? Пить холодный шу пуэр – грех. Добавлять в заваренный чай кипяток – тоже грех, но уже не столь смертельный.
Долив чашку, Кот вернулся к чтению.
«На самом деле, – перешёл к срыванию покровов пан Збыслав, – всё совсем иначе.
Нам известны разные виды российской агрессии. Например, военная, энергетическая или культурная, к которой относятся, в частности, продвижение книг, фильмов или песен на русском языке или российского производства. Совсем недавно мы стали свидетелями российской кибернетической агрессии, последствия которой ещё не преодолены.
Я утверждаю и берусь доказать, что россияне ввели в действие новейшее и удивительнейшее оружие экспансионизма, а именно – агрессию магическую!»
От неожиданности Викентий Казимирович поперхнулся. Поляк оказался не так прост, как это показалось вначале. Одним глотком допив пуэр, Кот впился взглядом в распечатку.
«Лиза – целительница, у которой не было неудач. Вы, уважаемые читатели, можете в это поверить? Любой врач может ошибиться в диагнозе или пропустить какую-нибудь мелочь. Мы люди, а людям свойственно ошибаться. Лиза не ошиблась ни разу. Вы ещё не заподозрили неладного?
Местом для пресс-конференции Лизы выбрали Варшавскую цитадель. Кто принимал это решение? С кем советовался? Нет ответа, зато есть результат. Произошёл чудовищный, необъяснимый наукой катаклизм, который не только уничтожил святой для каждого поляка символ стойкости и сопротивления завоевателям, но и полностью дезорганизовал работу штаба сухопутных войск Войска Польского. К счастью, обошлось без жертв.
Это боевая магия, у меня нет иного объяснения. Под видом «целительницы Лизы» россияне отправили нам магическую бомбу, которую и подорвали в удобный момент, и какая разница, что эта бомба имела вид красивой молодой женщины?
Почему Россия? Это очевидно. Недавние события выгодны только России. Медведь снова встаёт на дыбы, тянется оскаленной пастью к нашим ценностям и идеалам. Ныне в его лапах магия, и хотелось бы задать вопрос правительству и Президенту, что они…»
Кот отложил статью в сторону. Дальше неинтересно, дальше обычные заклинания про сдерживание и противодействие, которыми переполненные западные СМИ.
Загудел телефон – прямой вызов из Главного Управления. Связаться с ним по этой линии мог один человек – начальник Главного Управления, Сергей Иванович.
Кот снял трубку:
– Здравия желаю, господин генерал-полковник.
– Доброе утро. Прочитали?
Несмотря на то, что защитой линии занимались лучшие специалисты, самые важные вопросы Сергей Иванович предпочитал обсуждать лично. Значит, генерал-полковник готов к разговору без подробностей.
– Прочитал, Сергей Иванович.
– Что думаете, Викентий Казимирович?
– Он довольно смышлён, – ответил Кот, – но не сказал ничего нового. Мы виноваты всегда, даже если мы вообще ни при чём.
– Выводы? – поинтересовался генерал-полковник.
– Если коротко… – Кот помолчал, формулируя мысль. – Не стоит и стараться, Сергей Иванович.
