Текст книги "Бессердечный повеса (ЛП)"

Автор книги: Лиза Клейпас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц)

– Я возмещу, – сказал он. – Я слышал, что люди с таким уровнем долгов как у меня, никогда не заморачиваются экономией. – Подвинувшись к задней луке седла, он протянул руку вниз. Он был большим, и на фоне бушующего неба твёрдые линии его лица отбрасывали тени.

Кэтлин посмотрела на него с сомнением; но хватит ли у него силы поднять её в седло, даже не спешившись?

– Вы меня не уроните? – спросила она с беспокойством.

В голосе Девона прозвучала обида:

– Не думал, что похож на хлюпика, мадам.

– Мои юбки отяжелели от влаги...

– Дайте мне руку.

Она подошла к нему, и он крепко обхватил её руку. Нервная дрожь прошла по её телу.

Она не притрагивалась ни к одному мужчине после смерти Тео три месяца назад. Лорд Бервик присутствовал на панихиде, и по её окончании раскрыл Кэтлин свои неуклюжие объятия, но она взамен протянула ему затянутую в перчатку руку.

– Я не могу, – прошептала она, и лорд Бервик понимающе кивнул. Хоть он и был хорошим человеком, но редко демонстрировал свою привязанность. Леди Бервик была такой же, доброжелательной, но сдержанной женщиной, которая пыталась научить своих дочерей и Кэтлин тому, как важна сдержанность.

– Контролируйте свои эмоции, – постоянно советовала она, – или они начнут управлять вами.

Ледяной ручеёк дождя побежал по рукаву Кэтлин, резко контрастируя с жаром от хватки Девона, и она вздрогнула.

Конь терпеливо ждал под хлещущим ветром и дождём.

– Я хочу, чтобы вы подпрыгнули, – услышала она голос Девона, – и я подержу вас, пока вы не попадёте в стремя левой ногой. Не пытайтесь перебросить ногу. Просто устройтесь так, будто едете в дамском седле.

– Когда я должна подпрыгивать?

– Сейчас вполне подходящий момент, – сказал он сухо.

Собравшись с силами, Кэтлин оттолкнулась ногами от земли так сильно, как только могла. Девон поймал её и приподнял с поразительной лёгкостью. Ей даже не пришлось искать стремя; она аккуратно приземлилась на седло уже с согнутой правой ногой. Ахнув, она принялась восстанавливать равновесие, но Девон поспешил на помощь, его левая рука придержала её не давая упасть.

– Я держу вас. Устраивайтесь... поудобнее.

Она застыла, чувствуя себя заключённой в крепкие объятия, чувствуя движение его мышц, его дыхание возле своего уха.

– Это научит вас, как носить корзины нездоровым соседям, – сказал он. – Надеюсь, вы понимаете, что все эгоистичные люди сейчас сидят дома в безопасности и тепле.

– Почему вы поехали за мной? – решилась спросить она, пытаясь успокоиться.

– Леди Хелен беспокоилась. – Убедившись, что она устойчиво сидит, Девон потянулся левой рукой к её вуали и бросил на землю. – Простите, – сказал он, пока она не успела запротестовать. – Эта штука воняет, как пол в таверне Ист-Энда. Перекиньте свою ногу на другую сторону седла.

– Не могу, она запуталась в юбках. – Тело коня двигалось под ними. Неспособная найти опору на гладком, пологом седле Кэтлин нечаянно неуклюже схватила Девона за бедро. На ощупь оно оказалось твёрдым как камень. Вскрикнув, она отдёрнула руку. Не важно, как глубоко она вдыхала, ей всё равно не хватало воздуха.

Временно перебросив поводья в левую руку, Девон снял с себя фетровую шляпу и одел её на Кэтлин. Он начал разворачивать сбитые в кучу слои юбок пока её колено не было освобождено настолько, что девушка смогла перекинуть ногу через загривок коня.

В детстве она каталась вдвоём на одном пони с дочерьми Бервиков. Но то ни шло ни в какое сравнение с этой поездкой. Ощущение мощно сложенного мужчины за её спиной, его ног, прижимающихся к её ногам. Кроме лошадиной гривы, ей не было за что держаться; не было поводьев, за которые можно было ухватиться, не было стремени для её ног.

Девон послал коня в лёгкий галоп. Поступь у арабских скакунов и породистых лошадей отличалась безукоризненной плавностью и гладкостью. Но у ломового коня, чья грудная клетка была широкой, а ноги расположены дальше от центра равновесия, трёхтактный ритм был короче и резче. Кэтлин сразу же подметила, что Девон был опытным наездником, который умело правил конём и общался с ним с помощью специальных сигналов. Она пыталась приноровиться под ритм галопа, но это не было то же самое, что править самой. И, в конце концов, смирилась с тем, что ей придётся подпрыгивать в седле, как новичку.

Руки Девона ещё крепче обвились вокруг её тела.

– Спокойно. Я не позволю вам упасть.

– Но мне не за что...

– Просто расслабьтесь.

Чувствуя, как умело он поддерживает её равновесие, она попробовала расслабить свои напряжённые мышцы. Её спина покоилась на его груди, и вдруг, как по взмаху волшебной палочки, она уловила баланс с движениями коня. Когда она растворилась в движении, то испытала странное удовлетворение от ощущения того, как их тела движутся в идеальном тандеме.

Поддерживая, Девон обвил её талию рукой. Даже через ворох юбок она могла чувствовать ритмичную игру крепких мышц его бёдер. Невыносимая сладкая боль начала зарождаться в её теле, усиливаясь, пока не появилось ощущение, что что-то может разорваться внутри.

Когда они начали подниматься по склону холма, Девон перевёл коня на шаг и наклонился, чтобы перенести вес на передние ноги лошади. Кэтлин тоже вынужденная наклониться, схватилась за грубую чёрную гриву. Она услышала голос Девона, заглушённый раскатом грома. Стараясь лучше его расслышать, она немного повернула голову и почувствовала щекой волнующее прикосновение его гладко выбритой кожи, когда он задел её подбородком. От этого в горле защекотало, как если бы она только что откусила медовых сот.

– Почти приехали, – повторил Девон, его дыхание обжигало её влажную кожу.

Они взошли по склону и направились в сторону конюшни, двухэтажного здания построенного из кирпича сливового цвета, с арочными проёмами, окружёнными модной каменной каймой. С одной стороны размещалась дюжина верховых лошадей, а с другой – десяток упряжных лошадей и мул. В конюшне также располагалась седельная комната, упряжная, амуничник[5]5
  Амуничник – помещение для склада амуниции.


[Закрыть], кормоуборочный чердак, каретный сарай и комната конюха.

По сравнению с господским домом Приората Эверсби, конюшня была в превосходном состоянии. Не было никаких сомнений, что так было благодаря влиянию старшего конюха мистера Блума, крепкого джентльмена из Йоркшира с белыми бакенбардами и сияющими голубыми глазами. Недостаток в росте мистер Блум компенсировал мышечной массой, его руки были настолько мускулистыми и крепкими, что он мог расколоть грецкий орех одним пальцем. Ни одна конюшня никогда не управлялась, придерживаясь таких строгих стандартов. Полы всегда были безупречно чистыми, каждый металлический крепёж и кусочек кожи тщательно отполирован. Кони под опекой мистера Блума жили лучше, чем большинство людей. Кэтлин познакомилась со старшим конюхом примерно за две недели до несчастного случая с Тео, и он сразу же ей понравился. Мистер Блум знал о конном заводе Карбери Парк, и об исключительной породе арабских скакунов, которую разводил отец Кэтлин, и он был рад принять Асада в конюшню Рэвенелов.

После случая с Тео мистер Блум поддержал Кэтлин в её решении не ставить случившееся в вину Асаду, несмотря на требования друзей Тео и других лордов. Блум понимал, что лишь безрассудство Тео привело к трагедии.

– Наездник никогда не должен садиться на коня в гневе, – сказал мистер Блум Кэтлин с глазу на глаз, проливая слёзы после смерти Тео. – Особенно в случае с арабскими скакунами. Я предупреждал лорда Трени: "Если вы вступите в сражение с Асадом, он может сдичиться". Я видел, что на его светлость накатил один из его приступов. Я сказал ему, что есть дюжина других лошадей, которые больше подойдут ему для скачки в тот день. Он не слушал, но я всё равно виню себя.

После смерти Тео Кэтлин не могла заставить себя снова пойти в конюшню. Она ни в малейшей степени не обвиняла Асада в случившемся, но боялась того, что может почувствовать, когда его увидит. Она потерпела неудачу с Асадом, так же как и потерпела неудачу с Тео, и даже не знала когда и почему, она просто не смогла договориться ни с одним из них.

Осознав, что они проезжают через главную арку конюшни, Кэтлин ненадолго прикрыла глаза и почувствовала, как её желудок превратился в камень. Она крепко сжала губы и старалась не издать никакого звука. С каждым вдохом она ловила знакомый запах лошадей, их подстилки и корма – успокаивающий запах из её детства.

Девон остановил коня и спешился ещё до того, как пара конюхов успели подбежать к ним.

– Мальцы, уделите больше времени уходу за ногами, – послышался добродушный голос мистера Блума. – Такая погода приводит к гниению стрелки[6]6
  Гниение стрелки копыта – болезненное состояние стрелки, при котором рог отделяется и гниёт, издавая зловоние. Стрелка копыта – клиновидное эластичное роговое образование.


[Закрыть], – он поднял глаза на Кэтлин и его манера изменилась. – Миледи. Такая радость снова вас видеть.

Их взгляды встретились. Кэтлин ожидала увидеть в его глазах тень укора после того, как она избегала визитов в конюшню и забросила Асада. Но в них было лишь дружелюбие и забота. Она неуверенно улыбнулась:

– Я тоже рада вас видеть, мистер Блум.

Когда Кэтлин слезала с лошади, то с удивлением поняла, что Девон ей помогает. Он положил руку ей на талию, чтобы ей легче было спускаться. Она развернулась к нему лицом, и он осторожно снял шляпу с её головы.

Протягивая промокший кусок фетра главному конюху, Девон сказал:

– Спасибо, что позволили позаимствовать вашу шляпу, мистер Блум.

– Рад, что вы смогли найти леди Трени в такой дождь и грозу. – Заметив, что взгляд Кэтлин метнулся в сторону стойл, мистер Блум сказал: – Асад в хорошем состоянии, миледи. В эти последние недели он был самым послушным мальцом в конюшне.

Сердце Кэтлин хаотично застучало. Казалось, что пол конюшни пришёл в движение под её ногами. Она отрывисто закивала.

– Я... я думаю, что могу на минуту заглянуть к нему.

К своему изумлению, она почувствовала, как пальцы Девона скользнули к её подбородку, осторожно заставляя посмотреть на него. Его лицо было мокрым, ресницы слиплись и торчали шипами, промокшие локоны волос блестели, как ленты.

– Может, позже, – сказал он мистеру Блуму, его пристальный взгляд не отрывался от Кэтлин. – Мы же не хотим, чтобы леди Трени простыла.

– Конечно не хотим, – запальчиво ответил старший конюх.

Кэтлин тяжело сглотнула и оторвала свой взгляд от Девона. Глубоко внутри она дрожала, глупая паника всё возрастала.

– Я хочу его увидеть, – прошептала она.

Девон безмолвно последовал за ней к ряду стойл. Она слышала, как мистер Блум раздавал указания конюхам по уходу за ломовым.

– Не занимайтесь ерундой, парни! Этого коня нужно хорошо обтереть, чтобы он согрелся.

Асад ждал в одном из дальних стойл, внимательно наблюдая за приближением Кэтлин. Его голова вытянулась, уши навострились, признавая хозяйку. Он был сбитым мерином с мощными задними конечностями и изящными очертаниями, что придавало ему одновременно скорость и выносливость. Его окрас имел такой светлый каштановый оттенок, что казался золотистым, а грива и хвост были соломенного цвета.

– Это мой мальчик, – нежно воскликнула Кэтлин, протягивая к нему свою открытую ладонь. Асад ткнулся носом в её руку и заржал, приветствуя. Опустив свою точёную голову, он двинулся к передней части стойла. Она поглаживала его нос и лоб, а он реагировал на это полнейшим восторгом, тихо посапывая и придвигаясь поближе.

– Я не должна была так долго ждать, чтобы повидаться с тобой, – сказала она, борясь с угрызениями совести. Она неуклюже наклонилась, чтобы поцеловать участок между глазами коня. Девушка почувствовала, что он слегка пощипывает её платье на плече, пытаясь за ней поухаживать. Её губы расплылись в улыбке. Отстранив его голову, она начала чесать шелковистую шею таким образом, который, как она знала, ему очень нравился. – Я не должна была оставлять тебя, мой бедный мальчик, – её пальцы запутались в его светлой гриве.

Она почувствовала тяжесть его головы, опустившейся отдохнуть на её плече. Этот доверительный жест затянул подпругу на её горле не давая дышать.

– Ты ни в чём не виноват, – прошептала она. – Виновата я. Мне жаль, мне так жаль...

Её горло болезненно сжалось. Не важно, как сильно она сглатывала, сдавливание не проходило. Не давало дышать. Её руки соскользнули с шеи Асада, и она отвернулась. Дыхание вырывалось со свистом, её пошатывало, и она врезалась в твёрдую, как стена, грудь Девона.

Он схватил её за локти, поддерживая.

– Что такое? – она с трудом различала его голос из-за неистового стука собственного сердца.

Она потрясла головой, отбиваясь от своих чувств, изо всех сил пытаясь им не поддаваться.

– Скажи мне, – Девон аккуратно, но настойчиво встряхнул её.

Но она не могла произнести ни слова. Давление на её горло ослабло с пугающей внезапностью, и её глаза налились жидким огнём. Она оттолкнула Девона в слепом отчаянии. Господи, нет, пожалуйста... Она теряла над собой контроль при самых унизительных обстоятельствах, какие только можно представить, в присутствии человека, которого она больше всего не желала видеть в роли свидетеля.

Руки Девона сомкнулись вокруг её плеч. Не обращая внимания на её попытки вывернуться, он повёл Кэтлин вдоль стойл.

– Милор'? – спросил мистер Блум с мягким беспокойством в голосе. – Что нужно барышне?

– Уединение, – отрывисто сказал Девон. – Куда я могу её отвести?

– В седельную комнату, – сказал главный конюх, указав пальцем на открытую дверь сразу же за рядом стойл.

Девон наполовину толкнул, наполовину внёс Кэтлин в комнату без окон, стены которой были обшиты досками. Она боролась с ним, брыкаясь, как утопающая. Он терпеливо раз за разом повторял её имя, его руки скрепились, сдерживая её. Чем больше она сражалась с ним, тем крепче он её держал, пока она не упала обессиленная и обездвиженная к нему на грудь. Пытаясь сдержать вырывающиеся из её горла звуки, она сделала их только хуже.

– Вы в безопасности, – услышала она его голос. – Тихо... вы в безопасности. Я вас не отпущу.

Она смутно осознавала, что больше не пытается убежать, а, наоборот, старается прижаться ближе и спрятаться у него на груди. Её руки сомкнулись вокруг его шеи, лицом она уткнулась в его горло, всхлипывая слишком сильно, чтобы нормально думать или дышать. Её эмоции слились в единый поток, и их невозможно было разделить на части. Чувствовать так много всего одновременно напоминало своего рода безумие.

Корсет был слишком тугим, будто её умышлено зажало в тиски какое-то живое существо. Кэтлин почувствовала слабость, колени начали подгибаться. Она начала медленно оседать, но была подхвачена сильными руками. Не было никакой возможности восстановить баланс или контролировать ситуацию. Она могла только сдаться, растворяясь в поглощающих её тенях.

Глава 4

По прошествии неопределённого количества времени, сознание стало медленно возвращаться к ней. Кэтлин пошевелилась, отмечая рядом с собой приглушённые звуки разговоров, удаляющиеся шаги и неослабевающий стук дождя по крыше. Она раздражённо отвернулась от этих звуков, желая снова погрузиться в приятную дремоту. Что-то мягкое и тёплое коснулось её щеки, нежно поглаживая, и эти ощущения заставили её разум окончательно проснуться.

Её руки и ноги были тяжёлыми и расслабленными, голова удобно устроена. Тело прижато к твёрдой поверхности, которая поднималась и опускалась в размеренном ритме. С каждым вдохом она всё больше ощущала запах лошадей, кожи и ещё чего-то свежего, как ветивер[7]7
  Ветивер – это трава из семейства злаковых растений, быстрорастущий многолетник, который может прожить до 50 и более лет. Эфирное масло из этого растения широко используется в парфюмерии.


[Закрыть]. У неё было спутанное ощущение, что сейчас утро... но казалось, что это не совсем так...

Вспомнив шторм, она напряглась.

Неясное бормотание пощекотало её ухо:

– Вы в безопасности. Обопритесь на меня.

Её глаза широко открылись.

– Что... – запнулась она, моргая. – Где... ох.

Она обнаружила, что смотрит в пару тёмно-синих глаз. Внезапный приступ острой боли, не сказать что совсем неприятной, пронзил её где-то под рёбрами, когда она поняла, что Девон держит её. Они были на полу седельной комнаты, на куче сложенных одеял и ковриков для лошадей. Это было самое тёплое и сухое место во всей конюшне, для удобства расположенное рядом со стойлами. Сквозь люк в крыше падал свет на ряды стеллажей для сёдел, прикреплённых к стенам из белой сосны. Капли дождя стекали по стеклу, отбрасывая вниз пятнистые тени.

Решив, что она не готова столкнуться с ужасными последствиями своего поведения, Кэтлин снова закрыла глаза. Её веки начали чесаться и опухать, и она потянулась, чтобы потереть их.

Девон поймал одно из её запястий, отводя его в сторону.

– Не надо. Вы только сделаете хуже. – Он вложил ей в руку мягкую ткань, один их тех обрезков материи, которыми протирали сбрую. – Она чистая. Главный конюший принёс её пару минут назад.

– Он?.. Я надеюсь не... в этом виде? – спросила она тонким надрывным голосом.

Казалось, Девона это позабавило.

– Вы имеете в виду, в моих объятиях? Боюсь, всё было именно так.

Страдальческий стон задрожал на её губах.

– Что он, должно быть, подумал...

– Он ничего не подумал. По сути, он сказал, что было бы лучше, если бы вы "поревели", как он выразился.

Чувствуя себя опозоренной, Кэтлин вытерла глаза и высморкала нос.

Рука Девона скользнула в её растрёпанные волосы, кончики его пальцев стали нежно массировать кожу её головы, как будто она была котёнком. Было безумно неправильно с его стороны так к ней прикасаться, но это было настолько приятно, что Кэтлин не смогла заставить себя сопротивляться.

– Расскажите мне, что произошло, – спросил он мягко.

Всё внутри неё опустело. Её тело стало поникшим, как пустой мешок из-под муки.

Даже попытка покачать головой была просто выматывающей.

Его рука продолжала успокаивающе играть с её волосами.

– Расскажите мне.

Она была крайне измученной, чтобы отказать ему.

– Это была моя вина, – услышала она сама себя. Горячая слеза выкатилась из уголка её глаза и исчезла в волосах. – Именно я  та причина, из-за которой Тео погиб.

Девон молчал, терпеливо ожидая, когда она продолжит.

Следующие слова были произнесены в стыдливом порыве:

– Я довела его до этого. Мы с ним ругались. Если бы я вела себя так, как положено, если бы была добра, а не язвительна, Тео всё ещё был бы жив. В то утро я собиралась покататься на Асаде, но Тео захотел, чтобы я осталась и продолжила с ним ругаться. Я отказалась, с ним бесполезно спорить, когда он в таком состоянии. Тогда он решил прокатиться со мной, но я сказала ему... – Она оборвалась на полуслове, горестно всхлипнув, и решительно продолжила: – Я сказала, что он не сможет держать темп, наравне со мной. Он пил всю предыдущую ночь, и ещё не протрезвел.

Большой палец Девона прошёлся по её виску через мокрую солёную дорожку.

– Значит он решил доказать, что вы были неправы, – сказал он спустя какое-то время. Кэтлин кивнула, её подбородок дрожал. – Он рванулся к конюшням, наполовину пьяный, наполовину взбешённый, – продолжил Девон, – и настоял на том, чтобы оседлать именно ту лошадь, которую не смог бы контролировать даже в трезвом состоянии.

Тонкие мышцы её лица свело в спазме.

– Потому что я не справилась с ним, как это сделала бы хорошая жена...

– Подождите, – сказал Девон, когда она издала икающий всхлип. – Не начинайте с самого начала. Успокойтесь. Глубоко вдохните. – Его рука выскользнула из её волос. Он усадил её повыше на своих коленях, пока их взгляды не оказались практически на одном уровне. Взяв чистый кусок ткани, он протёр её щеки и глаза, будто маленькому ребёнку. – Давайте рассуждать здраво, – сказал он. – Во-первых, по поводу того, чтобы справиться с Тео. Муж не лошадь, чтобы его дрессировали. Мой кузен был взрослым мужчиной, который сам распоряжался своей судьбой. Он решил пойти на глупый риск и заплатил за это.

– Да, но он же пил...

– Тоже его выбор.

Кэтлин была поражена его прямолинейными словами и прозаичностью. Она ожидала, что он начнёт винить её, возможно даже сильнее, чем она сама себя, если такое конечно возможно. Никто не мог отрицать её вины. Это было слишком очевидно.

– Это была моя вина, – настаивала она. – Тео не контролировал себя, когда был зол. Он не мог мыслить связно. Мне следовало найти способ успокоить его, а вместо этого я подтолкнула его к черте.

– Это была не ваша обязанность – спасать Тео от самого себя. Если он принял решение вести себя как вспыльчивый дурак, никто не смог бы его остановить.

– Но, поймите же, это не было его решением. Тео не мог справиться со своим нравом, когда я довела его до крайности.

Рот Девона изогнулся, как будто она сказала что-то нелепое.

– Конечно же мог.

– Откуда вы это знаете?

– Потому что я – Рэвенел. У меня есть тот же самый чёртов нрав. И когда бы я не поддался ему, я вполне осознаю, что я делаю.

Она покачала головой, неспособная успокоиться.

– Вы не слышали, как я с ним разговаривала. Я была очень саркастична и зла... О, вам следовало бы видеть его лицо...

– Естественно, я уверен, что вы были просто идеальным маленьким шершнем. Однако, несколько колких слов недостаточная причина для Тео, чтобы броситься в суицидальную вспышку гнева.

Пока Кэтлин обдумывала его слова, она поняла, что её пальцы проскользнули в густые, коротко подстриженные локоны на его затылке. Её руки обвились вокруг его шеи. Когда это произошло? Яростно краснея, она отдёрнула свои руки от него.

– Вы не сочувствуете Тео, потому что он вам не нравился, – сказала она нескладно, – но...

– Я ещё не решил, нравитесь ли мне вы. Что не меняет моего мнения о данной ситуации.

Кэтлин уставилась на него широко открытыми глазами. Каким-то образом его холодная не сентиментальная оценка была более успокаивающей, чем полное сочувствие.

– Они прибежали за мной, когда это случилось, – смогла она сказать ему. – Тео лежал на земле. Его шея была сломана, и никто не хотел шевелить его, пока не прибудет доктор. Я склонилась к нему и позвала его по имени, и, услышав мой голос, он открыл глаза. Я могла видеть, как он умирает. Я положила свою руку ему на щёку и сказала, что люблю его. Тео ответил: "Ты мне не жена". Это были его последние слова. Он уже был без сознания, когда приехал доктор.

Ещё больше слёз хлынуло из её глаз. Она не осознавала, что скручивает полировальную ткань в кулаках, пока его ладонь не накрыла обе её руки, успокаивая эти беспокойные движения.

– Я бы не заострял внимание на его последних словах, – сказал Девон. – Никто не ожидал, что он будет разумным. Ради бога, его шея была сломана. – Его ладонь прошлась по костяшкам её руки в повторяющейся ласке. – Послушайте, моя маленькая садовая лейка, это было в природе моего кузена, делать что-то безрассудное в любой подходящий момент. И так было бы всегда. Безответственная жилка в семье Рэвенел сохранялась веками. Тео мог жениться на святой, и, несмотря на это, всё равно терял бы самообладание.

– Я, однозначно, не святая, – сказала она удручающе, опуская голову.

Веселье проскользнуло в его голосе:

– Я знал это уже после первой минуты знакомства с вами.

Сохраняя голову в том же положении, Кэтлин уставилась на его руки поверх её, элегантные, но по-мужски сильные, с лёгкой порослью волос.

– Я бы хотела сделать всё по-другому, – прошептала она.

– Никто не винит вас в том, что случилось.

– Я сама себя обвиняю.

– Как ни прикрывай знак, – процитировал он сардонически, – а рана в сердце останется навек!

Узнав слова из "Алой Буквы"[8]8
  «Алая буква» (англ. The Scarlet Letter) – magnum opus американского писателя Натаниеля Готорна. Опубликован в Бостоне в 1850 году и с тех пор считается одним из краеугольных камней американской


[Закрыть], Кэтлин печально взглянула на него.

– Вы сравниваете меня с Эстер Прин?

– Только ваши стремления к мученичеству. Хотя, даже Эстер повеселилась перед своим наказанием, в то время как вы, очевидно, не очень.

– Веселье? – отчаяние уступило место недоумению. – О чём вы говорите?

Его взгляд сосредоточился на её лице.

– Я полагаю, даже истинная леди может найти удовольствие в супружеских объятиях.

Она задохнулась от таких возмутительных слов.

– Я... Вы... Как вы смеете поднимать эту тему? – Он был таким нежным и успокаивающим, а теперь он опять вернулся к непереносимому грубияну, каким был до этого. – Как будто я бы стала обсуждать данный вопрос хоть с кем-нибудь, особенно с вами.

Как только она начала слезать с его колен, он, без особого труда, удержал её на месте.

– До того как вы убежите в оскорблённом возмущении, – сказал он, – вы, должно быть, захотите застегнуть лиф вашего платья.

– Моего... – посмотрев вниз на перед своего платья, Кэтлин, к своему ужасу увидела, что несколько верхних пуговиц платья и пара крючков её корсета были расстёгнуты. – О, как вы могли?

Вспышка веселья осветила его глаза.

– Вам было тяжело дышать. Я подумал, что воздух вам нужнее, чем скромность. – Понаблюдав за её неистовыми попытками застегнуть корсет, он вежливо спросил: – Могу я вам помочь?

– Нет. Хотя, я уверена, что вы достаточно опытны в "помощи" леди с их нижним бельём.

– Едва ли их можно назвать леди, – он тихо рассмеялся, когда она с нарастающей паникой стала застёгивать корсет.

Напряжение этого дня сделало её настолько обессиленной, что даже выполнение простого задания было весьма сложным. Она тяжело дышала и изворачивалась, чтобы соединить два края корсета вместе.

Понаблюдав за ней какое-то время, Девон сказал бесцеремонно:

– Позвольте мне. – Он убрал в стороны её руки и начал деловито застёгивать её корсет. Она вздохнула, когда почувствовала, как костяшки его пальцев коснулись верней части её груди. Закончив с крючками, он принялся за пуговицы на лифе платья. – Расслабьтесь. Я не собираюсь вас соблазнять. Я не настолько испорчен, как обо мне ходит молва. Кроме того, такие скромные пропорции, хотя и весьма очаровательные, не смогут вызвать во мне безумство страсти.

Кэтлин сердито посмотрела на него и замерла, тайно вздохнув с облегчением от того, что он дал ей причину снова его ненавидеть. Его пальцы проворно застёгивали пуговицы, пока каждая из них не была аккуратно закреплена в маленьких шёлковых петельках. Ресницы бросили полосатые тени на его щёки, когда он взглянул на перед её платья.

– Ну вот, – пробормотал он. Она вскочила с его колен с поспешностью ошпаренной кошки. – Осторожнее, – Девон вздрогнул от неосторожного движения её колена. – Мне все ещё необходимо воспроизвести наследника, что делает некоторые части моей анатомии более ценными для поместья, чем подлинные семейные драгоценности.

– Для меня они не представляют ценности, – сказала она, шатко поднимаясь на ноги.

– Тем не менее, я ими очень дорожу, – ухмыльнулся он, легко встав и потянувшись к ней, чтобы поддержать её.

Встревоженная плачевно помятым и грязным состоянием своих юбок, Кэтлин измученно посмотрела на солому и лошадиные волосы, которые прилипли к чёрному крепу её платья.

– Могу ли я провести вас в дом? – спросил Девон.

– Я предпочитаю идти порознь, – сказала она.

– Как пожелаете.

Выпрямив спину, она добавила:

– Мы никогда не будем об этом разговаривать.

– Хорошо.

– Также... мы все ещё не друзья.

Он удержал её взгляд.

– Значит, мы – враги?

– Это зависит, – Кэтлин нерешительно вздохнула, – от того, что вы сделаете с Асадом?

Что-то смягчилось в его лице.

– Он останется в поместье, пока его можно будет переучить. Это всё, что я могу обещать на данный момент.

Хотя это не был тот ответ, который она ожидала, но это было лучше, чем сразу же отослать Асада. Если коня можно переучить, он может, по крайне мере, оказаться у кого-нибудь, кто будет его ценить.

– Тогда... я полагаю... мы не враги.

Он стоял возле неё с закатанными рукавами рубашки, без галстука и воротника. Края его брюк были в грязи, и на них также была солома, но, каким-то образом, в этом беспорядке он был ещё более привлекательным, чем прежде. Кэтлин неуверенно приблизилась к нему, и он замер, когда она потянулась, чтобы убрать соломинку из его волос. Тёмные локоны были призывно взъерошены, справа торчал непокорный вихор, и она едва удержалась, чтобы его не пригладить.

– Сколько длится период траура? – он удивил её своим внезапным вопросом.

Кэтлин смущённо моргнула.

– Для вдовы? Существует четыре траурных периода.

– Четыре?

– Первый длится один год, второй шесть месяцев, третий три месяца, а затем полутраур на всю оставшуюся жизнь.

– А если вдова пожелает снова выйти замуж?

– Она может сделать это через год и один день, хотя осуждается так быстро выходить замуж, разве что у неё есть дети, или недостаточный доход.

– Осуждается, но не запрещено?

– Да. Почему вы спрашиваете?

Девон небрежно пожал плечами.

– Простое любопытство. От мужчин требуется всего шесть месяцев траура, возможно, потому что мы не сможем вынести ни дня больше.

– Сердце мужчины отличается от женского. – Его взгляд стал слегка лукавым. – Женщины любят сильнее, – объяснила она. – Видя выражение его лица, она спросила: – Вы считаете, что я не права?

– Я думаю, что вы мало знаете о мужчинах, – сказа он мягко.

– Я была замужем. Я знаю всё, что мне хотелось бы знать. – Она подошла к порогу и остановилась оглянуться на него. – Спасибо,– сказала она и ушла до того, как он смог что-либо ответить.

Девон подошёл к дверному проёму, где она только что стояла. Закрыв глаза, он прислонился к косяку и тяжело выдохнул.

Милостивый боже... он хотел её до неприличия.

Девон развернулся и привалился спиной к стене, борясь с пониманием того, что с ним происходило. Он испытал губительное чувство эйфории. Ощутил, что пережил своего рода преображение, после которого уже нет возврата к прошлому себе.

Он ненавидел, когда женщины плакали. При первом же признаке слёз, он сбегал, как заяц, которого преследуют гончие. Но как только он обнял Кэтлин, в одночасье, мир, прошлое, всё, в чём он был когда-либо уверен, перевернулось с ног на голову. Она потянулась к нему не в порыве страсти или страха, но в простой человеческой потребности духовной близости. Это наэлектризовало его. Никто до этого не искал душевного комфорта у него, и само действие предоставления этого утешения ощущалось намного интимнее, чем самая пылкая сексуальная встреча. Он почувствовал силу всей своей человеческой сущности, обёрнутой вокруг неё, в момент сладкого и простого родства.

В его голове был полный беспорядок. Его тело все ещё хранило ощущение лёгкого веса Кэтлин на его коленях. До того как она полностью вернулась в сознание, он целовал её шелковистые щёки, мокрые от солёных слёз и летнего дождя. Он хотел снова целовать её, везде, часами. Он хотел её обнажённой и измождённой в его объятиях. После всего его прошлого опыта физическое удовольствие потеряло всякие признаки новизны, но теперь он хотел Кэтлин таким образом, что это шокировало его.

«Какая отвратительная ситуация», – зло подумал он. Разрушенное поместье, истощённое состояние, и женщина, которую он не может получить. Кэтлин будет в трауре в течение года и одного дня, и даже после этого, она будет за пределами его досягаемости. Она никогда не опустится до того, чтобы стать чьей-либо любовницей, и после того, что ей пришлось перенести с Тео, она не захочет иметь ничего общего с ещё одним Рэвенелом.